CC BY
81ОБРАЗОВАНИЕ
Миграция и высшее образование (по результатам опросов в Бурятской сельхозакадемии)
Эржена Гунтыпова, Раиса Шулунова
Ключевые слова: административный ресурс, возвращение в деревню, выбор родителей, диспропорция между спросом и предложением, жизненная стратегия, миграция за пределы республики, обустройство в Улан-Удэ, отсутствие перспектив, родственные связи, сельская безработица.
Одна из актуальных проблем современной молодежи, особенно остро встающая перед выпускниками высших учебных заведений, — это проблема выбора жизненной стратегии. Жизненная стратегия может быть определена как способ сознательного планирования и конструирования личностью собственной жизни путем поэтапного формирования ее будущего, как система социокультурных представлений личности о своей будущей жизни, ориентирующая и направляющая текущее (повседневное) поведение личности в течение длительного времени1. Проблема выбора жизненной стратегии встает, как правило, на «биографическом переломе», после окончания школы (учиться ли дальше и, если да, то где), и после получения профессионального образования (где работать).
Один из распространенных вариантов жизненной стратегии человека — это миграция. Решение о миграции принимается в результате осознания необходимости поменять на какой-то срок (или навсегда) место жительства по причинам личного, субъективного
Эржена Саяновна Гунтыпова, преподаватель кафедры политологии и социологии Бурятской государственной сельскохозяйственной академии им. В. Р. Филиппова, Улан-Удэ, участник сибирской Школы молодого автора в 2006 году.
Раиса Алексеевна Шулунова, аспирантка кафедры политологии и социологии Бурятской государственной сельскохозяйственной академии им. В. Р. Филиппова, Улан-Удэ, участник сибирской Школы молодого автора в 2006 году.
характера, в свою очередь обусловленным давлением объективных — социально-экономических, политических, культурных и иных — факторов.
Миграция населения Бурятии разворачивается в основном по схеме «село — город — более крупный город». Как следствие, именно на столицу республики город Улан-Удэ в основном приходятся и наибольший миграционный приток, и наибольший отток.
В миграционные процессы в Бурятии широко вовлечена молодежь. Улан-Удэ — единственный на территории республики город, где можно получить высшее образование, поэтому последствия притока в него абитуриентов и оттока из него молодых специалистов ощущаются прежде всего в республиканской столице, хотя сказываются и на республике в целом. Изучение миграции молодежи актуально и с другой точки зрения: поскольку по миграционным каналам осуществляется пространственное распределение и перераспределение населения, миграция прямо и косвенно влияет как на численность населения, так и на его качественный состав. И в случае оттока наиболее активной, образованной, трудоспособной части населения, каковой является молодежь в возрасте от 20 до 30 лет, качественный состав этого населения ухудшается.
В основу данной работы легли результаты социологических опросов, проведенных Э. Гунтыповой в 2005/2006 учебном году в Бурятской государственной сельскохозяйственной академии им. В. Р. Филиппова (далее — БГСХА, сельхозакадемия, академия). В октябре 2005 года по специально разработанной анкете были опрошены студенты; цель обследования заключалась в том, чтобы узнать их мнения о качестве получаемого образования и содержании учебной программы. Совпадение структуры выборочной и генеральной совокупности обеспечивалось по двум признакам: факультету и курсу. Выборка после обработки анкет — 372 студента очной формы обучения (генеральная совокупность — 3892 человека). В марте-апреле 2006 года по анкете «Выпускник-2006» были опрошены студенты-пятикурсники очной формы обучения (в дальнейшем мы будем для краткости называть их выпускниками). Опросами были охвачены все факультеты академии, генеральная совокупность — 631 студент, в анкетировании же приняли участие 523 человека, или 83%. Для изучения мнения преподавателей и сотрудников академии о степени их удовлетворенности работой в вузе в октябре 2005 года был проведен пилотажный социологический опрос, в нем приняли участие 110 респондентов (генеральная совокупность — 1056 человек). Затем, с учетом резуль-
татов пилотажного опроса, в мае 2006 года исследовались мнения преподавателей об учебном процессе в БГСХА. По данным отдела кадров, на тот момент в академии без учета совместителей работали 318 преподавателей, выборка составила 165 человек, или 52% штатного преподавательского состава. В качестве дополнительного источника в статье использованы результаты проведенного в феврале 2006 года анкетирования работодателей выпускников одного из факультетов академии — Института землеустройства, кадастра и мелиорации (ИЗКиМ); в этом опросе приняли участие 47 респондентов. Репрезентативность всех выборок обеспечивается достаточной однородностью объекта исследования — студентов очной формы обучения и профессорско-преподавательского состава сельхозакадемии. Полученные данные дополнены результатами невключенного наблюдения, экспертного опроса, неформализованного интервью с участниками образовательного процесса: студентами, преподавателями, административно-управленческим персоналом академии, работодателями.
Для характеристики современной ситуации в сельских районах Бурятии использованы данные Бурстата — территориального органа федеральной службы государственной статистики по Республике Бурятии — и результаты социологических исследований, проведенных в 2000—2005 годах в рамках Всероссийского мониторинга социально-трудовой сферы села Центром социально-экономического мониторинга при БГСХА.
Студенты БГСХА: особенности поступления и обучения
Бурятская государственная сельскохозяйственная академия им. В. Р. Филиппова — один из четырех государственных вузов республики. В настоящее время здесь готовят по основным сельскохозяйственным специальностям: агрономии, ветеринарии, зоотехнии, землеустройству, экономике и управлению на предприятии АПК. Спецификой вуза определяются как контингент обучаемых, так и основные проблемы, с которыми сталкивается выпускник академии. Сельхозакадемия — один из самых популярных вузов Улан-Удэ у абитуриентов из сельских школ: почти 60% ее студентов — это выходцы из сельских районов Бурятии, еще 10% — из таких же районов соседних регионов. Причина популярности — специализация академии, но не только.
Основной поток выпускников сельских школ республики направляется в Улан-Удэ, хотя, конечно, они едут поступать в вузы и других городов России2. Неслучайно время с конца июня до начала августа в городе называется сезоном абитуриентов: во многих городских семьях ждут приезда деревенских родственников, дорожает аренда квартир, довольны продавцы и владельцы летних кафе и магазинов.
Образовательная миграция из сельской местности — явление повсеместное и отношение к ней населения самое положительное. Отказ, нежелание или невозможность отправить детей учиться рассматривается местным обществом как показатель социального неуспеха. Весьма распространены в селах такие семьи, где остались только родители — их дети либо учатся в городе, либо, окончив вуз, остались там работать. Причем родители, как бы тяжело им ни приходилось, не настаивают на обязательном возвращении хотя бы одного из детей на малую родину. Только в крайних случаях, чаще всего из-за болезни одного из родителей, сын или дочь возвращаются домой в деревню: «Я закончила медицинский колледж в Улан-Удэ, сама устроилась на работу в больницу, думала поступать в Читинский мединститут, но мама заболела, ухаживать некому, я приехала домой»3.
Выбор места учебы в большинстве своем — выбор родителей. Самый популярный ответ на вопрос: «Почему вы решили поступать учиться именно в этот вуз?» — «По совету родителей, родственников». Его дали 196 из 372 опрошенных студентов, или 53%4.
Одним из путей «точного» попадания в ряды студентов БГСХА можно назвать участие в программе «школа — вуз»: по принципу непрерывного обучения академия заключает договоры с сельскими школами республики, и их учащиеся получают определенные привилегии на вступительных экзаменах. Еще один способ «облегченного» поступления — это квота на обучение, которую дает работодатель. Получить ее — большая проблема; чаще всего квота достается тем выпускникам, родители которых обладают так называемым административным ресурсом — хорошими связи в соответствующих учреждениях. На получение квоты выстраивается целая очередь, договоренность о ее выделении зачастую достигается за год-два до окончания школы: «Да меня с января месяца начинают просить о квотах, а к весне вообще телефоны обрывают, желающих получить квоту много, надо уже среди них конкурс проводить»5. Хорошие шансы поступить в академию есть у детей преподавателей и сотрудников БГСХА,
а также у талантливых спортсменов (по «спортивной» квоте). Все остальные поступают на общих основаниях по результатам сданных экзаменов. Хотя и в этом случае многие родители, сомневаясь в способности своих детей или в объективности и непредвзятости приемной комиссии, предпочитают «подстраховать» детей, для чего ищут через родственно-клановые связи людей, способных им помочь.
Еще одна причина популярности БГСХА заключается в следующем. Известно, что уровень подготовки у учащихся сельских школ на порядок ниже, чем у их городских сверстников, поэтому выбор первыми сельхозакадемии во многом обусловлен их неспособностью поступить в другие, более престижные вузы города (или неверием в собственные силы). На просьбу проранжировать государственные вузы Бурятии в соответствии с представлениями о престижности вуза сами преподаватели и сотрудники академии поставили БГСХА на третье место из четырех возможных — после Восточно-Сибирского государственного технологического университета и Бурятского государственного университета, но перед Восточно-Сибирской государственной академией культуры и искусства6 (кстати, и по численности обучающихся вузы республики располагаются в том же порядке). С этой оценкой согласны и все студенты сельхозакадемии, за исключением студентов экономического факультета, многие из которых считают свой факультет лучшим среди аналогичных в других вузах города: «БГСХАI, а именно экономический факультет, является самым сильным в области подготовки специалистов в Республике Бурятии» \
Выбор факультета академии и специальности — важнейший фактор для определения жизненной стратегии молодого человека, поскольку речь идет о будущей профессии. Но и на этот выбор влияют административные и/или материально-финансовые возможности родителей. Престижными, а соответственно «дорогими» считаются экономический факультет и ИЗКиМ. Особняком стоит факультет ветеринарной медицины, куда гораздо чаще поступают по призванию. Его студенты отмечают такие причины поступления: «Мечтала с детства стать ветеринарным врачом»; «Люблю животных»8. Невысок конкурс на специальности агрономического, инженерного и технологического факультетов; поэтому в ответах на вопрос о причинах поступления обучающиеся на них студенты делали акцент на престижности любого высшего образования: «Для получения диплома о высшем образовании»; «Невозможно найти работу без высшего образования» 9.
Среди обучающихся в БГСХА достаточно велика «текучесть кадров». У поступивших на первый курс доля дошедших до пятого не превышает 60%10. Это означает, что по разным факультетам от трети до половины первокурсников бросают учебу в академии, переводятся на заочное обучение или берут академический отпуск. Главные причины этого явления таковы. В первую очередь это академическая неуспеваемость, обусловленная, с одной стороны, слабой довузовской подготовкой (63 преподавателя, или 38% от числа участвовавших в анкетном опросе, считают довузовскую подготовку студентов академии неудовлетворительной, еще 84 человека, или 51%, — удовлетворительной и только 10 преподавателей, или 6%, оценили ее на «хорошо» 11), с другой — недисциплинированностью и безответственностью, во многом вызванными тем, что обучение у большинства студентов академии совпадает с адаптацией к новой для них городской среде и с ослаблением контроля со стороны родителей. Далее следуют семейные/личные обстоятельства и разочарование в выбранной специальности/профессии. Как выразился один из бывших студентов инженерного факультета академии, ныне учащийся техникума, отвечая на вопрос о причине, побудившей бросить вуз сразу после первой сессии: «Мама меня туда затолкала, меня не спрашивала, пусть сама и учится там»12.
Необходимость мотивации для успешного обучения отмечают многие преподаватели академии. В одном из опросов, в котором приняли участие 88 преподавателей академии, или 28% от общего числа профессорско-преподавательского состава13, был задан вопрос «На Ваш взгляд, что оказывает наибольшее влияние на качество учебного процесса?». На первое место респонденты поставили «уровень квалификации преподавателя» (этот вариант отметили 73 человека, или 83%), на второе — «мотивацию студентов» (данный пункт выбрали 64 преподавателя, или 73%)14. В ответ на открытый вопрос «Ваши замечания и пожелания для усовершенствования образовательного процесса» наряду с пожеланиями улучшить материально-техническую базу академии, повысить заработную плату, внедрять и стимулировать инновации в учебном процессе, преподаватели часто указывали на необходимость «жесткого отсева слабых неуспевающих студентов», «усиления профориентационной работы», «отбора более подготовленных студентов»15.
Таким образом, особенности поступления в высшее учебное заведение определяют качественный состав студентов и их мотивацию (или ее отсутствие) к обучению, к получению профессионального
образования. И эти же особенности не могут не оказывать влияния на поиск и выбор жизненной стратегии выпускников академии после получения ими диплома о высшем образовании.
Варианты жизненной стратегии выпускников БГСХА
В среднем через пять лет после окончания школы молодые люди вновь оказываются перед выбором жизненного пути, а именно — места работы. Если выбор учебного заведения абитуриентами — это преимущественно выбор родителей и пределы его ограничены в первую очередь материальными, социальными и административными возможностями опять-таки родителей, то выпускники вузов в значительно большей степени, чем раньше, делают свой выбор сознательно. Благо на его обдумывание у них было достаточно времени.
Опрос выпускников БГСХА 2006 года16 показал, что из 523 участвовавших в нем студентов, 304 (58%) хотят остаться жить и работать в Улан-Удэ. 157 респондентов (30%) планируют покинуть республику, из них лишь 37 (7% от общей численности опрошенных) — это те, кто вернется на родину в другой регион. Только 54 человека (10%) собирались поехать работать в сельские районы Бурятии. Следует иметь в виду, что 1/5 участвовавших в опросе (100 человек, 19%) были жителями города Улан-Удэ, 292 респондента (56%) поступали из сельских районов Бурятии, а 118 (25%) — из других субъектов РФ, но тоже в основном из сельской местности. Таким образом, около 80% от общего числа опрошенных образуют выходцы из сельской местности, однако только 17% из них планируют туда вернуться. И вероятность того, что так оно и будет, высока — особенно сейчас, когда отсутствует директивная система направления на работу по специальности.
Согласно данным опроса выпускников академии, можно выделить три основные модели жизненной стратегии: 1) возвращение на малую родину; 2) обустройство в Улан-Удэ; 3) миграция из Бурятии. Остановимся на каждой из них.
Возвращение. Повторим еще раз: лишь 17% выпускников академии, приехавших учиться из сельских районов, планируют жить и работать в деревне. Надо отметить, что установка эта утвердилась не сегодня и даже не в пореформенные годы. Уже не одно поколение сельской молодежи пытается вырваться из села в город. Однако, если в советское время это стремление сдерживалось целой системой
стимулирования «возвращенцев» на село, то непродуманная и бессистемная политика в сфере АПК в годы реформ привела к тому, что сегодня молодежь не видит на селе возможностей для реализации личного жизненного проекта. Прежде всего это связано со снижением привлекательности сельскохозяйственного труда. Реалии сельской занятости таковы, что при существующей потребности в опытных, квалифицированных кадрах значительная часть молодежи остается нетрудоустроенной. Тому есть несколько причин.
Причина первая: отсутствие опыта работы и подготовки, отвечающей требованиям рынка труда, низкая профессиональная квалификация делают сельскую молодежь неконкурентоспособной. Профессионально не подготовленные или слабо подготовленные молодые люди остаются невостребованными. Декан агрономического факультета БГСХА приводит следующую статистику: по полученной в ходе очного обучения специальности идут работать не более 4—8 молодых агрономов из ежегодно выпускаемых факультетом 50—6017. На вопрос «Есть ли в агропромышленном комплексе Бурятии спрос на агрономов, нужны ли такие специалисты республике?» декан ответил утвердительно. Но тут же добавил: «Большинству работодателей нужны не молодые неопытные агрономы, только-только с учебной скамьи, им подавай опытных специалистов, с именем, с наработками».
Вторая причина заключается в очень низкой, по сравнению с городом, оплате труда в сельском хозяйстве, что объясняется общим кризисным состоянием аграрного сектора. В сочетании с тяжелыми физическими нагрузками и частыми длительными задержками зарплаты это делает сельский труд непривлекательным для молодежи. Получается, что ситуация «не берут» на работу усугубляется ситуацией «не идут».
В-третьих, на селе сейчас — острый дефицит рабочих мест, даже плохо и нерегулярно оплачиваемых. Прежде на один совхоз или колхоз приходился полный набор специалистов сельскохозяйственного профиля плюс большой коллектив учителей, клубные работники, библиотекари и пр. Иными словами, сельская молодежь имела реальные возможности для приложения своего труда и в производственной, и в социальной сфере. Но в результате аграрных реформ важнейшие компоненты нормальной жизни в деревне (трудовая занятость, организация общественного быта, образование детей) были почти полностью разрушены18, остро встала проблема воспроизводства социальной структуры села. В первые годы аграрных реформ
правительство возлагало большие надежды на отдельные виды трудовой занятости, которые в общественном мнении выглядели особенно привлекательными. Это занятие фермерством и малым сельскохозяйственным предпринимательством; здесь на первых порах действительно предоставлялись льготы по налогам, кредитованию, закупке сельхозтехники. Однако создать крепкое фермерское хозяйство удалось немногим, поэтому оно просто не могло оказать положительное влияние на сельскую занятость, сколько-нибудь ощутимое в масштабах республики19. Попытки развития в сельской местности несельскохозяйственной занятости также не принесли ощутимых плодов.
Вследствие указанных выше причин сельская молодежь попадает или в число безработных, или в экономически неактивное население с занятостью в личном подсобном хозяйстве. Особенно остро стоит проблема безработицы. Доля молодых в общей массе безработных в сельской местности продолжает увеличиваться (табл. 1). И это при снижении общего уровня официально учитываемой сельской безработицы: в 2002 году он равнялся 21,4%, в 2003—18,1%, в 2004—15,8%20.
Согласно результатам обследования сельских домохозяйств, проведенного летом 2005 года21, опасаются потерять работу 52,9% опрошенных в возрасте от 21 до 30 лет. В случае потери работы молодые люди видят две основные альтернативы: устроиться на любую другую
Таблица 1
Распределение безработных в составе сельского населения Бурятии по возрасту (%)
Год (февраль-ноябрь) Всего в том числе в возрасте, лет:
до 20 20-29 30-39 40-49 50-59 60-72
2000 100 6,6 29,0 29,6 25,8 5,9 3,2
2001 100 9,8 37,9 23,3 23,3 5,2 0,5
2002 100 5,0 49,9 17,5 20,5 5,8 1,3
2003 100 14,1 29,9 31,2 20,0 4,8 -
2004 100 9,8 40,7 24,8 15,3 9,4 -
Составлено по данным, предоставленным территориальным органом Федеральной службы государственной статистики по Республике Бурятии.
работу в своем селе, в соседнем селе или районном центре без перемены места жительства (35,3%) либо переехать жить и работать туда, где найдут работу (41,2%). Иными словами, миграционные установки сильны и среди той молодежи, которая живет и работает на селе.
Определенная часть молодых возвращается на село, чтобы поддержать материальное благополучие своих семей. Это, как правило, выпускники, которым есть что наследовать. На селе сегодня появилось немало семейных хозяйств, которые еще не доросли до фермерских, но значительно превзошли уровень личных подсобных хозяйств дореформенных времен. Мы можем с уверенностью утверждать, что в настоящее время семейное мелкотоварное и потребительское хозяйство взяло на себя не только функцию обеспечения материального достатка сельчан, но и выступает в качестве ресурса социального воспроизводства сельского населения. В Бурятии тысячи семей, которые увеличивают семейное хозяйство, чтобы дать детям образование (часто на коммерческой основе) — а это значит полностью содержать их в течение учебы в городе.
Население республики все еще уповает на родственные и земляческие связи. Особенно крепко держатся за них сельские жители. Об этом косвенно свидетельствуют результаты опроса «Выпускник-2006». Все, кто собирался вернуться, знали, что будут делать по возвращении; следовательно, возвращаются в деревню только те, кто уже точно определился с ближайшими планами на жизнь. Но каковы эти планы, чем они определяются? Выяснилось, что из 54 респондентов, намеревавшихся вернуться в деревню, только 16 человек предполагали работать в колхозном или фермерском хозяйстве, все остальные — а это большинство в 38 человек — планировали устроиться на работу в районной и сельской администрации. Причем уверенность в том, что им это удастся, основывалась на наличии родственных связей: «У меня там мама работает»; «Меня дядя устроит». И они не видят в этом ничего зазорного, наоборот, считают такой метод устройства на работу нормой, единственно возможным и надежным.
Как видим, поиск работы (в большей степени в сельской местности и в Улан-Удэ, в меньшей — за пределами республики) снова определяется возможностями родителей/родственников, хотя мнение самих молодых людей все же учитывается. Самостоятельный поиск работы, по мнению выпускников, возможен, но это очень долгий процесс, без каких-либо гарантий; и не всегда найденная работа хорошо оплачивается.
Обустройство. На родственные или клановые связи рассчитывают и те выпускники, которые хотят остаться в Улан-Удэ. Но вариантов здесь все же больше. Во-первых, достаточно много среди выпускников тех, кто желает продолжить образование в аспирантуре (107 человек, или 20%). Поступят не все, но само по себе желание продолжить образование свидетельствует о социальных притязаниях, никак не связанных с перспективой работы в сельском хозяйстве. Во-вторых, многие юноши готовятся пойти в армию, так как не могут получить отсрочку либо сознают необходимость прохождения воинской службы для дальнейшего успешного трудоустройства. Особенно это касается выпускников таких факультетов, как технологический и инженерный, где большинство студентов — молодые люди призывного возраста. Прохождение службы в армии, по их словам, — одно из условий для считающегося выгодным трудоустройства в милицию или охрану. В-третьих, достаточно распространено получение второго высшего образования, то есть переквалификация. Сами выпускники объясняют это так: «Нельзя с нашим дипломом устроиться на нормальную работу»; «Маленькая зарплата»; «Нет перспективы»; «Нет работы по специальности».
На настроениях выпускников сказывается специфика факультетов. У выпускников со специальностями сельскохозяйственного профиля самый «популярный» ответ на вопрос о будущем — все то же «отсутствие перспектив». (Следует подчеркнуть, что, в отличие от вопросов, с помощью которых выяснялись социально-демографические характеристики респондентов и оценка ими учебного процесса в академии, вопросы, так или иначе связанные с трудоустройством, были открытыми.) А вот среди выпускников ИЗКиМ 77%, или 50 из 65 опрошенных респондентов, ответили, что хотят и будут работать по специальности (восемь уже нашли такую работу). Тут сказывается растущий спрос на специалистов-землеустроите-лей, кадастровиков как в городе, так и в сельских районах, что отмечают и основные работодатели выпускников ИЗКиМ, и директор института22. Выпускники же другого престижного факультета, экономического, с одной стороны, более решительно настроены против трудоустройства в деревне (типичный ответ: «Не хочу работать в сельской местности»), с другой, знают о высоком уровне безработицы среди людей с их специальностью и потому не питают особых иллюзий относительно работы в столице республики: «Нет работы по специальности»; «Низкая заработная плата».
Миграция. Аналогичные доводы приводят заканчивающие сельхозакадемию студенты, чтобы объяснить свое желание уехать из республики: «Нет социальных перспектив»; «Нет работы по специальности»; «Низкий уровень заработной платы»; «Материальная и жилищная неустроенность». Судя по ответам, миграционные настроения распространены весьма широко. Разумеется, далеко не во всех случаях заявленная установка на миграцию за пределы республики воплотится в конкретных решениях и действиях. Все-таки для данной возрастной группы характерны юношеский максимализм, социальный оптимизм, отсутствие жизненного опыта, вера в собственные силы, — но и уверенность в самореализации в другом социальном пространстве, где, как кажется молодым, больше возможностей. Нельзя упускать из виду и большое разнообразие во взглядах и мнениях пятикурсников по поводу возможного отъезда из республики. Одни из них, хотя и не имеют определенных планов, руководствуются только настроением, оно весьма решительное: «Быстрее получить диплом и “•валить ” отсюда». Для других выбор миграции как одного из возможных вариантов жизненной стратегии во многом будет зависеть от внешних условий, прежде всего от успешного трудоустройства и семейного положения. Иными словами, в отличие от первых, у вторых выбор в пользу миграции скорее рациональный, чем эмоциональный. Третьи же даже в мыслях не допускают возможности уехать из Бурятии, объясняя это сильной связью с родиной, невозможностью жить вне ее пределов («Не хочу уезжать, здесь моя земля, моя родина»; «Мне здесь нравится»), равно как и сомнением в том, что смогут устроиться в другом месте лучше, чем в республике («Везде есть свои плюсы и минусы»; «Нет гарантии, что там я найду работу»)23.
Важную стимулирующую роль в решении уехать из республики играет факт наличия родственников или близких друзей в месте предполагаемого вселения. Не менее важные факторы — отсутствие семейных обязательств (нет жены/мужа, ребенка/детей, больных, требующих ухода и т. п.) и готовность родителей и/или родственников материально и морально поддержать мигранта, особенно на начальном этапе его самостоятельной жизни в новой, чужой пока для него социальной среде.
Из бесед с выпускниками академии, принявшими решение об отъезде из Бурятии, можно сделать вывод, что для некоторых из них получение диплома — своего рода дань уважения к родителям, желание сделать им приятное; если бы не это, они уехали бы до поступления в БГСХА. Как сказал выпускник технологического факультета,
планирующий перебраться в Санкт-Петербург, где его друг-земляк работает в строительной фирме: «Всё, я диплом получу, а дальше сам буду решать, что мне делать». К другим осознание необходимости уехать из Бурятии пришло именно в студенческие годы: «А что здесь делать? Я хоть мир посмотрю, другой город, интересно же» (выпускница экономического факультета, собирается в Хабаровск, где живут ее родственники).
Безусловно, не все студенты академии, которые ответили положительно на вопрос, планируют ли они уехать за пределы республики, в действительности уедут в ближайшее время или в перспективе. Но неудовлетворенность существующей экономической, социальной ситуацией в республике среди молодежи очень велика. Студенты академии, как мы уже говорили, в большинстве своем — выходцы из сельских районов республики, но многих из них ведет в академию отнюдь не перспектива работы в будущем по полученной специальности. Для них диплом БГСХА — лишь своеобразный трамплин, обучение в сельхозакадемии — необходимый предварительный этап реализации плана выезда за пределы республики.
Как вариант жизненной стратегии миграция присутствует в размышлениях о будущем многих молодых специалистов — выпускников высших учебных заведений. Особенность сельхозакадемии заключается в том, что ее выпускники в большинстве своем не уверены, пригодятся ли им вообще знания, умения и навыки, полученные за годы обучения (как бы утешая себя, говорят: «Не помешают, точно»24). Но и эта неуверенность — не препятствие, так как большинство опрошенных студентов, планирующих уехать из республики, вообще не придают принципиального значения работе на новом месте жительства именно по специальности. Общее мнение таково: «Неважно, какая работа, главное, чтобы зарплата была хорошая».
* *
*
Одним из главных критериев качества высшего профессионального образования является подготовка высококвалифицированных специалистов, конкурентоспособных на современном рынке труда. Анализ результатов анкетного опроса выпускников показал, что налицо существенная диспропорция в предложении специалистов, которых готовят в академии, и спросе на них. Поэтому выпускники, покидая БГСХА, вынуждены самостоятельно — и практически
независимо от полученной специальности — искать свое место в жизни и часто в качестве варианта жизненной стратегии выбирать отъезд из республики. Сам выбор этого варианта лишний раз свидетельствует о вещах, хорошо известных в Бурятии: о высокой безработице, переизбытке некоторых специальностей на региональном рынке труда, недостаточной профессиональной подготовке молодых специалистов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Резник Ю. М., Смирнов Е. А. Жизненные стратегии личности (опыт комплексного анализа). М., Институт человека, 2002.
2 Например, проведенное на микроуровне в середине 1990-х годов детальное обследование миграции из одного села показало, что на первом месте по мотивам выезда стояла учебная миграция и подавляющее большинство выпускников местной школы, выезжавших на учебу, направлялись в Улан-Удэ. Подробнее см.: Байкальская Сибирь: из чего складывается стабильность / Ред. кол. В. И. Дятлов, С. А. Панарин, М. Я. Рожанский / Проект «Этнополитическая ситуация в Байкальском регионе: мониторинг и анализ»: исследования и материалы. Вып. 5. Москва — Иркутск, Наталис, 2005. С. 57.
3 По результаты невключенного наблюдения и бесед с сельскими жителями в ходе краткосрочных командировок Э. Гунтыповой в районы Республики Бурятии. В качестве примера представлен отрывок из беседы с выпускницей среднего специального учебного заведения, жительницей Курумканского района, в декабре 2005 года.
4 Результаты социологического опроса студентов по изучению их мнения о качестве получаемого образования и содержании учебной программы, октябрь 2005 года.
5 Из приватной беседы с одним из работодателей, занимающим руководящую должность в федеральном учреждении.
6 Пилотажный социологический опрос, проведенный в октябре 2005 года среди профессорско-преподавательского состава и сотрудников академии с целью изучения степени удовлетворенности их работой в вузе.
7 Из опроса студентов экономического факультета. Представлен ответ студента 4 курса на вопрос: «Чем был продиктован Ваш выбор вуза и специальности?».
8 Данные анкетного опроса студентов факультета ветеринарной медицины в рамках проведенного в октябре 2005 года социологического исследования степени удовлетворенности студентов качеством получаемого образования и содержанием учебной программы,
9 Результаты социологического опроса студентов по изучению их мнения о качестве получаемого образования и содержании учебной программы, октябрь 2005 года.
10 Данные деканатов академии.
11 Анкетный опрос профессорско-преподавательского состава об учебном процессе в академии, май 2006 года.
12 Из неформального общения с жителем Курумканского района в марте 2006 года.
13 Данный анкетный опрос был проведен по заказу учебно-методического управления в начале мая 2006 года. Заказчик настаивал на получении результатов в предельно сжатые сроки, пусть даже в ущерб репрезентативности.
14 Анкетный опрос профессорско-преподавательского состава об учебном процессе в академии, май 2006 года.
15 Тот же источник.
16 Анкетный опрос «Выпускник академии 2006 года» (март-апрель 2006 года).
17 Экспертный опрос декана агрономического факультета, проведен в мае 2006 года.
18 Вместе они образовывали то, что К. Хэмфри образно назвала «сельским урбанизмом» (см.: Humphrey C, Sneath D. The End of Nomadism? Society, State and Environment in Inner Asia. Durham, Duke University Press — Cambridge, The White Horse Press, 1999. P. 209), и в советское время помогали удерживать молодежь в деревне.
19 Об этом красноречиво говорит доля фермерских хозяйств в производстве основных видов сельскохозяйственной продукции в республике. На рубеже двух столетий она составляла 3,1% по зерну, 3,0% — по мясу и 2,5% — по молоку (подсчитано по: Посевные площади и валовые сборы сельскохозяйственных культур за 2000 год. Статистический бюллетень № 03—9 / Госкомстат Республики Бурятия. Улан-Удэ, 2001. С. 5; Производство и отгрузка сельскохозяйственной продукции на 1 августа 2001 года. Статистический бюллетень № 03—11 / Госкомстат Республики Бурятия. Улан-Удэ, 2001. С. 4). И в последующие годы эта доля заметно не увеличилась.
20 Данные получены Р. Шулуновой в территориальном органе Федеральной службы государственной статистики по Республике Бурятии (бывший республиканский Госкомстат).
21 Результаты социологического обследования, проведенного Центром социально-экономического мониторинга при БГСХА в рамках Всероссийского мониторинга социально-трудовой сферы села в июле-августе 2005 года. Руководитель — профессор, проректор БГСХА М. Б. Туманова. Опрос проводился среди членов сельских домохозяйств в виде формализованного интервью. Выборка трехступенчатая, гнездовая. Опрошено 200 человек.
22 Анкетный опрос, проведенный для выяснения степени удовлетворенности работодателей качеством подготовки специалистов — выпускников ИЗКиМ, февраль 2006 года.
23 Даны отрывки из неформализованных интервью со студентами-пятикурсника-ми БГСХА.
24 Даны отрывки из того же источника.
