CC BY
366
Вестник Института экономики Российской академии наук
1/2019
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА
Ю.Д. КВАШНИН
кандидат исторических наук, зав. сектором исследований Европейского Союза Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН
МИГРАЦИОННЫЙ КРИЗИС: ВЫЗОВ ИЛИ ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ РАЗВИТИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ?1
Какое влияние оказывает миграция на экономику Европейского союза? До недавнего времени в научной литературе существовал консенсус относительно того, что приток иностранной рабочей силы способствует улучшению основных макроэкономических показателей - ведет к росту ВВП, увеличивает налоговые поступления, снижает нагрузку на пенсионную систему. Однако в результате начавшегося в 2015 г. кризиса беженцев, беспрецедентного как по своим масштабам, так и по структуре миграционного потока, правительства европейских стран столкнулись с целым рядом экономических проблем. Среди них - возросшая нагрузка на бюджеты, негативные последствия для отдельных отраслей экономики, рост теневого сектора. Экономически обоснованным ответом на эти вызовы является ускоренная интеграция беженцев в европейский рынок труда, однако соответствующие меры сопряжены с еще большим ростом государственных расходов и вызывают ожесточенную критику со стороны значительной части населения и оппозиционных партий.
Ключевые слова: Европейский союз, миграция, миграционный кризис, беженцы, экономические мигранты, рынок труда, теневая экономика. 1БЬ: Б15, 161, 162, 015. БОТ: 10.24411/2073-6487-2019-10008
1 Статья подготовлена в рамках гранта Российского фонда фундаментальных исследований «Структурная трансформация интеграционного процесса в ЕС под влиянием глобализирующихся миграционных потоков» (проект № 17-07-00040) в Институте мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН.
Европейский миграционный кризис или, как его чаще называют в западных СМИ и научной литературе, кризис беженцев, вызванный политической дестабилизацией в странах Ближнего Востока и Северной Африки, стал одним из самых серьезных вызовов, с которыми сталкивался Европейский союз с момента своего образования. Регулирование миграционных потоков и интеграция инокультурных мигрантов заняли центральное место в европейской повестке дня, спровоцировав поляризацию общественно-политических настроений, рост влияния радикальных партий и усиление центробежных тенденций в ЕС в связи с различием подходов входящих в него государств к миграционной проблеме.
Заметное место в дискуссиях вокруг миграционного кризиса отводится вопросу о влиянии нерегулярной миграции на экономику принимающих стран. Среди аргументов, которые выдвигают критики политики «открытых дверей» для мигрантов, - рост государственных расходов на беженцев, усиление конкуренции между коренным и пришлым населением за рабочие места, возможное расширение теневого сектора экономики и пр. Ее сторонники, напротив, настаивают на том, что появление новых трудовых ресурсов - это благо для стареющей Европы, которая страдает от низких темпов экономического роста и высокой нагрузки на пенсионную систему. Доводы обеих сторон зачастую носят спекулятивный характер. И связано это не только с высокой политизацией проблемы [1, с. 7], но и с методологическими сложностями, неизбежно возникающими при анализе миграционной волны середины 2010-х годов.
Последствия для государственных финансов
Первая попытка подсчитать, во сколько странам ЕС обойдется миграционный кризис, была предпринята в опубликованном в начале 2016 г. по заказу МВФ аналитическом докладе «Волна беженцев в Европе: экономические вызовы». По оценке его авторов, расходы стран ЕС на просителей убежища с 2014 по 2016 г. должны были возрасти более чем в два раза - с 0,08 до 0,19% совокупного ВВП Евросоюза, но в целом остаться на приемлемом для ЕС уровне, не представляющем угрозы для макроэкономической стабильности. В то же время в докладе отмечалось, что финансовые затраты на преодоление кризиса разнятся по странам (см. табл. 1). На одном полюсе находятся экономически благополучные и привлекательные для мигрантов страны Северной Европы (абсолютный рекордсмен - Швеция, тратящая на эти цели около 1% ВВП), Германия и Австрия. На другом полюсе -государства, которые расположены вдали от главных миграционных маршрутов (Великобритания, Ирландия) или проводят ограничитель-
ную миграционную политику, как, например, страны Вишеградской группы, оспаривающие европейскую систему квот на прием беженцев [2, с. 134]. Промежуточное положение занимают Италия и Греция — страны первого въезда на территорию ЕС, несущие значительные расходы на создание и функционирование центров временного содержания мигрантов, а также Бельгия и Нидерланды, предоставляющие просителям убежища более низкие, чем Германия, Франция, Швеция и другие западноевропейские страны, пособия (см. табл. 1).
Таблица 1
Расходы на просителей убежища в странах ЕС, 2014-2016 гг., по оценкам МВФ (% к ВВП)
Страна 2014 2015 2016*
Швеция 0,3 0,5 1,0
Дания 0,24 0,47 0,57
Финляндия 0,09 0,13 0,37
Германия 0,08 0,20 0,35
Австрия 0,08 0,16 0,31
Италия 0,17 0,20 0,24
Нидерланды 0,10 0,18 0,23
Греция н/д 0,17 н/д
Бельгия 0,07 0,09 0,11
Хорватия 0,002 0,09 0,11
Остальные страны < 0,1
* Прогнозные данные. Источник: оценка МВФ [3, с. 12].
Однако расчеты МВФ слабо отражали реальное положение дел. Прежде всего в них не были учтены нерегулярные мигранты, прибывшие морским путем в 2016 г. (363 тыс. человек в дополнение к 1007 тыс. чел., попавшим в ЕС годом ранее). Кроме того, были явно недооценены затраты на обучение беженцев, их интеграцию в принимающие сообщества, а также депортацию мигрантов, которым было отказано в предоставлении убежища (в некоторых странах таковых большинство). Наконец, - и это обстоятельство заслуживает особого внимания - расходы на преодоление миграционного кризиса нельзя сводить к финансированию программ, осуществляемых непосредственно в странах-реципиентах. Например, в 2016 г. из 20,3 млрд евро миграционных расходов ФРГ (0,64% национального ВВП) на обустройство беженцев
в Германии пошло 9,3 млрд, в то время как оставшиеся 11 млрд евро были потрачены на дополнительные меры, направленные на устранение причин массовой миграции2. Среди последних - содействие развивающимся странам, расположенным на пути африканского миграционного маршрута (Мали, Нигер, Ливия), предоставление помощи Анкаре в рамках миграционного соглашения между ЕС и Турцией, борьба с незаконным трафиком мигрантов и пр. В других странах расходы также оказались выше, чем предполагали эксперты из МВФ. Так, по последним оценкам ОЭСР, в Австрии и Швеции в 2016 г. они составили 0,73 и 1,35% ВВП соответственно [4, р. 2].
Расходы на преодоление кризиса беженцев помимо ассигнований из бюджетов стран - членов Евросоюза включают также финансирование из бюджета ЕС, формируемого за счет взносов с валового национального дохода, отчислений от НДС, таможенных пошлин и ряда других источников. Изначально планировалось, что в период с 2015 по 2018 г. на эти цели будет потрачено 9,6 млрд евро, но в реальности данные расходы, по прогнозу Еврокомиссии, составят 22 млрд евро. При этом большая часть средств приходится на меры по противодействию массовой миграции, реализуемые за пределами ЕС (см. табл. 2).
Планируя новый многолетний бюджет ЕС на 2021-2027 гг., Евро-комиссия исходит из того, что расходы на охрану границ и регулирование миграционных процессов составят 34,9 млрд евро (для сравнения, в бюджетном плане на 2014-2020 гг. на эти цели изначально было выделено всего 13 млрд евро)3. Если принять во внимание вероятный выход из ЕС Великобритании - одного из главных доноров общего бюджета - эта сумма выглядит весьма существенной. Но удастся ли Еврокомиссии «протолкнуть» увеличение бюджета - пока неясно: по меньшей мере четыре страны ЕС (Нидерланды, Австрия, Дания и Швеция) выступают против любого роста отчислений на общеевропейские нужды.
По мере публикации новых данных об истинном масштабе финансовых затрат среди граждан ЕС растет убежденность в том, что национальные и общеевропейские власти направляют избыточные средства на помощь нерегулярным мигрантам и решение сопутствующих проблем вместо того, чтобы инвестировать их в развитие экономики и решение проблем, накопившихся со времен европейского долгового
2 Germany spent 20 billion euros on refugees in 2016 // Deutsche Welle. 25.05.2017. www. dw.com/en/germany-spent-20-billion-euros-on-refugees-in-2016/a-38963299 (дата обращения: 09.09.2017).
3 European Commission - Press Release. EU budget: Commission proposes major funding increase for stronger borders and migration. Brussels. 12.06.2018. europa.eu/rapid/press-release_IP-18-4106_en.htm (дата обращения: 09.09.2017).
Таблица 2
Структура расходов бюджета ЕС на борьбу с миграционными вызовами в 2015-2018 гг. (млрд евро)
Планируемые расходы внутри ЕС
Ассигнования в Фонд убежища, миграции и интеграции (EMIF), Фонд внутренней безопасности (ISF) и Инструмент экстренной помощи (ESI) В том числе: экстренное финансирование долгосрочные меры 8,2 1,8 6,4
Поддержка агентств ЕС и осуществляемых ими операций 1,4
ИТОГО 9,6
Планируемые расходы за пределами ЕС
Гуманитарная помощь 3,5
Поддержка управления границами и миграцией в Турции и на Западных Балканах 0,3
Поддержка возможностей для получения средств к существованию, доступа к здравоохранению, образованию для беженцев и политика мобильности 0,8
Возвращение беженцев и перемещенных лиц, поддержка мигрантов, борьба с коренными причинами миграции 1,6
Поддержка стабилизации и мира, безопасности и управления границами третьих стран 0,4
Фонд ЕС для Сирии («Мадад») 0,6
Поддержка будущего Сирии и региона в рамках договоренностей, достигнутых на Лондонской конференции (февраль 2016 г.) и Брюссельской конференции (апрель 2017 г.) 1,6
Чрезвычайный целевой фонд ЕС для Африки 2,6
Фонд для беженцев в Турции 1,0
ИТОГО 12,4
Источник: оценка Еврокомиссии [5].
кризиса. Эти настроения подогреваются националистическими и пра-вопопулистскими партиями, которые получают все больше доводов в пользу ужесточения миграционной политики. Однако более глубокий анализ воздействия миграционного кризиса на финансы показывает, что данная аргументация корректна лишь отчасти.
Во-первых, при сопоставлении затрат стран ЕС на мигрантов относительно их ВВП мы обнаруживаем, что этот показатель является самым высоким в тех странах, которые не испытывают проблем с бюджетным дефицитом и располагают достаточными ресурсами для
финансирования соответствующих статей расходов. Так, в Германии и Швеции - самых гостеприимных по отношению к беженцам странах - даже с учетом резко возросших миграционных расходов бюджет формируется с профицитом (в 2017 г. в обеих странах он составил 1,3% ВВП4). Те же государства, в которых ситуация с государственными финансами не столь благополучна, пытаются свести финансовые потери до минимума. Самый яркий пример - Венгрия: являясь одним из лидеров по количеству заявок на получение убежища (в 2015 г. по этому показателю она заняла второе место), по доле расходов на беженцев она находится во второй половине списка стран ЕС. Особняком стоит Греция, через которую проходит основной транзитный поток мигрантов, и которая несет немалые затраты на временное размещение просителей убежища, но из-за финансовых трудностей значительную их часть покрывает за счет экстренной поддержки со стороны структур Евросоюза.
Во-вторых, финансирование программ по преодолению миграционного кризиса зачастую происходило путем перераспределения расходов, изначально предназначавшихся на официальную помощь раз-витию5 (ОПР), объем которой в последние годы составляет порядка 0,5% валового национального дохода стран ЕС. Согласно нормативам ОЭСР, страна-донор имеет право тратить часть бюджета ОПР на прием беженцев и выплату им пособий в течение первого года их пребывания в соответствующей стране (например, расходы на сирийских беженцев в Германии могут быть зачтены как официальная германская помощь Сирии). И страны ЕС этой возможностью активно пользуются. Так, в 2016 г. Германия покрыла за счет ОПР 25% расходов на прием беженцев, Италия и Швеция - соответственно 34 и 17%. Кроме того, миграционный кризис привел также к изменению географии помощи развитию: возрастающая ее часть стала направляться в страны Ближнего Востока и Северной Африки, которые либо являются крупнейшими поставщиками беженцев, либо расположены на пути основных миграционных маршрутов [6, р. 13-14].
В-третьих, многие эксперты указывают на то, что оценка расходов на беженцев как финансовых потерь в корне неверна и целесообразнее рассматривать их как инвестиции в будущее Евросоюза, поскольку
4 Eurostat. General government deficit and surplus - annual data. ec.europa.eu/eurostat/ tgm/table.do?tab=table&init=1&language=en&pcode=teina200&plugin=1 (дата обращения: 09.09.2017).
5 К официальной помощи развитию относятся финансовые средства, предоставляемые официальными учреждениями и агентствами государствам и территориям, которые Комитет содействия развитию ОЭСР включил в список реципиентов ОПР, а также многосторонним институтам в целях сокращения экономического и социального отставания развивающихся стран от развитых.
по мере интеграции в европейский рынок труда беженцы будут вносить вклад в развитие экономики ЕС, который с лихвой перекроет все затраты. Следует, однако, отметить, что данный тезис в последние годы вызывает все больше вопросов.
Беженцы как фактор экономического роста
Исследования, затрагивающие вопрос о влиянии притока беженцев на экономику европейских стран, проводились задолго до текущего миграционного кризиса. Но до середины 2010-х годов авторы большинства работ при построении эконометрических моделей не выделяли беженцев как отдельную категорию мигрантов: в фокусе их внимания находилось общее воздействие миграции на динамику ВВП, бюджетные расходы, занятость, уровень зарплат и другие макроэкономические показатели [7; 8]. Связано это было с тем, что до текущего кризиса доля беженцев в общем миграционном потоке была относительно низкой (доминирующей оставалась трудовая миграция), а среди самих беженцев долгое время преобладали выходцы из стран Восточной Европы (Албании, Автономного края Косово и Метохии и пр.), которые достаточно успешно находили работу в странах ЕС.
В 2000-е годы в некоторых аналитических публикациях справедливо указывалось, что интеграция беженцев отличается от интеграции других категорий мигрантов. Так, в докладе Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (2005 г.) было названо сразу несколько сложностей, с которыми они сталкиваются при трудоустройстве. Первая из них - это длительный период рассмотрения заявок на получение убежища, на протяжении которого беженцы, как правило, лишены возможности работать6 и зачастую теряют свои социальные и трудовые навыки. Вторая сложность - это в среднем более низкий, чем у экономических мигрантов, уровень профессиональной подготовки и наличие языкового барьера, что также затрудняет поиск работы. Особенно это относится к беженцам из наименее развитых стран мира, таких как Афганистан и Эритрея, где доля граждан, имеющих высшее образование, составляет соответственно 3,8 и 2,6% [9, р. 105]. Наконец, третье препятствие - это посттравматический стресс, который испытывает значительная часть беженцев, попавших в ЕС из государств, охваченных войнами и гражданскими конфликтами [10, р. 7].
6 Отметим, что запрет на работу в отношении просителей убежища не является повсеместным. Например, в Ирландии начиная с 2018 г. право на трудоустройство получили иностранные граждане, чьи прошения об убежище рассматриваются более девяти месяцев.
Тем не менее важность вышеназванных факторов долгое время недооценивалась. Первые серьезные исследования, в которых была предпринята попытка подсчитать разницу в экономических показателях по беженцам и по экономическим мигрантам (refugee gap) в ЕС7, появились совсем недавно - уже после начала миграционного кризиса. Результаты этих работ не обнадеживают. Так, в работе научного коллектива во главе с Ф. Фасани, основанной на данных Обследования рабочей силы Евросоюза за 2008 и 2014 гг., было доказано, что у беженцев на 11,6% меньше шансов получить работу, чем у других мигрантов, и они на 22,1% чаще становятся безработными [12, р. 5]. Также беженцы оказались в менее выигрышных условиях с точки зрения их профессионального статуса, уровня доходов, доступа к системе здравоохранения и т. д. Выйти на средние для всех категорий мигрантов показатели занятости им удавалось только через 15 лет после прибытия в принимающую страну. Более того, в ряде стран положение дел усугубляется из-за спорной политики властей. Например, в Германии для решения жилищной проблемы беженцев власти расселяют их в районах с низкими ценами на жилье, но такие регионы, как правило, характеризуются высокой безработицей [13].
В настоящее время специалисты сходятся во мнении, что влияние новой волны беженцев на ключевые экономические показатели - прирост ВВП, размер собираемых налогов и социальных (в том числе пенсионных) отчислений и пр. - будет сильно зависеть от того, насколько эффективными окажутся программы их интеграции в европейский рынок труда. В связи с этим при построении моделей все чаще используется сценарный подход, позволяющий в максимальной степени учесть фактор государственных расходов на адаптацию и профессиональную подготовку беженцев. В частности, в выполненном по заказу Еврокомиссии исследовании долгосрочных социальных, экономических и фискальных последствий иммиграции в ЕС были предложены три сценария. Базовый сценарий предполагал сохранение текущего уровня подушевых расходов на беженцев, продвинутый — двукратное увеличение расходов, сценарий полной интеграции - увеличение расходов до такого уровня, который бы позволил вывести профессиональные и языковые навыки беженцев на средний по стране уровень. По прогнозу авторов доклада, в краткосрочной перспективе ежегодный прирост ВВП, обусловленный притоком беженцев, в первом случае составит 0,05% (то есть окажется на грани статистической погрешности), во втором случае - 0,12%, и 0,23% - в третьем. Но в долгосроч-
7 По другим регионам такие исследования стали проводиться несколько раньше. Так, в 2010 г. вышла широко цитируемая статья Ф. Коннора о различиях в положении беженцев и экономических мигрантов в США [11].
ной перспективе (к 2040 г.), в результате разной скорости интеграции беженцев в рынок труда, расхождения между тремя предложенными сценариями будут возрастать: в первом случае прирост составит ничтожные 0,15%, во втором - 0,64% и в третьем - 1,31% [14, р. 20].
Очевидный вывод, следующий из этого и других аналогичных докладов, заключается в том, что в отличие от предыдущих миграционных волн текущий кризис беженцев послужит стимулом к росту экономики лишь в случае существенного расширения и без того немалых государственных расходов. Однако вероятность данного сценария невысока. Напротив, под давлением оппозиционных партий правительства стран ЕС вынуждены ограничивать рост затрат на интеграцию беженцев, даже несмотря на то, что такая политика снижает последующую экономическую отдачу от их участия в европейском рынке труда. Кроме того, из-за угроз, связанных с изменением социокультурного облика страны, власти ужесточают миграционную политику, как это, например, делает правительство Швеции, где с 2016 г. вновь прибывшие беженцы вместо постоянного вида на жительство получают временный, рассчитанный всего на три года (с правом последующего продления) [15, с. 111]. С экономической точки зрения это означает, что часть расходов на беженцев окажется заведомо неокупаемой.
Недостаточное стимулирование занятости среди беженцев объясняется не только бюджетными ограничениями, но и предположением, что мигранты отбирают у коренных жителей рабочие места и, соглашаясь работать за более низкий заработок, оказывают давление на средний уровень оплаты труда. Научные исследования показывают, что эти опасения сильно преувеличены: снижение зарплат из-за притока беженцев, как правило, бывает незначительным и наблюдается лишь в некоторых отраслях и на коротком временном интервале [16, р. 9]. Тем не менее в общественном сознании господствует противоположная точка зрения, особенно в странах Южной Европы (Греции, Италии и Испании), лидирующих по доле безработных среди экономически активного населения. Не лишним также будет напомнить, что сторонники «Брекзита», используя страх британских граждан перед «засильем» мигрантов в экономике, в 2016 г. добились победы на референдуме о выходе Соединенного Королевства из ЕС.
Другие последствия
Помимо влияния на общие экономические и финансовые показатели кризис беженцев сопряжен с рядом других вызовов, которые могут возыметь определенные последствия на отраслевом и региональном уровнях. Одним из таких вызовов является рост теневого сектора экономики. Из-за продолжительных сроков рассмотрения зая-
вок на получение убежища многие беженцы вынуждены искать неофициальные заработки, что в полной мере соответствует интересам той части работодателей, которая заинтересована в найме дешевой рабочей силы и уходе от налогов. Эта ситуация, прежде всего, характерна для «старых» стран - членов ЕС, где на законодательном уровне утверждены высокие минимальные стандарты заработных плат. По оценкам немецких экспертов, в 2016 г. в ФРГ до 300 тыс. просителей убежища подрабатывали в теневом секторе, зачастую - за мизерную оплату (1 евро в час) [17]. Особенно высока неформальная занятость в таких отраслях, как сельское хозяйство, строительство, уход за больными и престарелыми, общественное питание, уборка производственных помещений и отельный бизнес. В результате этого те работающие в данных отраслях предприниматели, которые нанимают персонал на законных основаниях, не выдерживают конкуренции и вынуждены либо закрывать бизнес, либо также нарушать трудовое законодательство, тем самым сокращая налоговые и зарплатные издержки. Все это в перспективе может стать серьезным вызовом для экономики европейских стран - реципиентов иностранной рабочей силы.
Еще одна проблема, получившая обсуждение в странах, ориентированных на развитие туризма, - это вероятный отток иностранных туристов из регионов, в наибольшей степени затронутых миграционным кризисом. В Греции наплыв беженцев негативно сказался на туристической привлекательности островов Эгейского моря вблизи Турции - Самоса, Лероса, Коса и особенно Лесбоса, где в миграционных центрах содержатся порядка 8 тыс. просителей убежища. В 2016 г. ранние бронирования расположенных на Лесбосе отелей сократились на 45-50%, еще 20% туристов отказались от посещения острова в пользу других, более безопасных с их точки зрения мест, вдвое меньше лайнеров стало заходить в местные портовые города [18]. Эти последствия имели сугубо локальный характер: большая часть туристического потока была перенаправлена на другие греческие курорты, а понесенные отельерами и рестораторами убытки были отчасти компенсированы расходами многочисленных представителей некоммерческих организаций и волонтеров, прибывших на острова для оказания помощи беженцам. Однако, по мнению десятков тысяч коренных греков, беженцы являются весомой угрозой для отрасли. Как результат, усиливаются антимиграционные настроения и электоральная поддержка националистических партий: на парламентских выборах 2015 г. на Эгейских островах неофашистская партия «Золотая заря» выступила заметно лучше, чем в среднем по стране. Аналогичные процессы характерны для Италии, куда часть беженцев попадает через средиземноморский остров Лампедуза, который вследствие миграционного кризиса также утратил свою популярность у туристов.
Другой важный, но малоизученный аспект миграционного кризиса - это влияние притока нерегулярных мигрантов на рынок недвижимости. На интуитивном уровне понятно, что увеличение спроса на аренду жилья должно вести к росту цен, особенно в районах массового расселения беженцев. В реальности, однако, ситуация выглядит несколько сложнее. Как показал опыт Турции - страны, которая столкнулась с еще большим, нежели ЕС, миграционным давлением, - цены действительно росли: в соседних с Сирией регионах их дополнительный прирост составил от 2 до 5% ежегодно. Но эта динамика была обусловлена почти исключительно возросшим спросом со стороны самих турецких граждан на жилье в более престижных кварталах [19, р. 3]. Таким образом, в Турции кризис беженцев ускорил процесс сегрегации в городах, то есть разделения на благополучные районы для коренных жителей и бедные районы, населенные мигрантами, с менее комфортным жильем и меньшими возможностями для трудоустройства.
Для того чтобы избежать повторения турецкого сценария, правительства европейских стран принимают меры, направленные на сглаживание описанных выше негативных моментов. Так, в Германии власти пытаются не допустить излишней концентрации беженцев и крупных городах, распределяя их по федеральным землям с учетом целого ряда факторов (численность населения, налоговые поступления, доля земли в финансировании общегосударственных расходов), обустраивают для беженцев пустующие здания, а в перспективе, возможно, вернутся к коммунальным программам жилищного строительства [20]. В Швеции проблема с жильем для беженцев решается путем предоставления им муниципальных квартир с минимальными арендными ставками. Обратной стороной такого подхода является дефицит доступных квартир для малообеспеченных коренных шведов (о нехватке жилья сообщают 60% шведских муниципалитетов8, что объективно способствует росту недовольства проводимой в стране миграционной политикой).
Возвращаясь к вопросу, вынесенному в заголовок статьи, следует признать, что на него нельзя дать однозначного ответа. Разразившийся в 2015 г. миграционный кризис стал для стран ЕС форс-мажорным событием, которое потребовало от властей разнообразных мер, вызывающих неоднозначную реакцию в принимающих обществах. При
8 Sweden's housing obligation to asylum seekers means other vulnerable groups go without: report // The Local. 30.10.2017. www.thelocal.se/20171030/swedens-housing-obligation-to-asylum-seekers-means-other-vulnerable-groups-go-without-report (дата обращения: 06.10.2017).
и- и- и-
разработке подходов к решению проблемы приема беженцев, а также их социальной и экономической интеграции, европейские власти вынуждены исходить из имеющихся ресурсов, причем не только экономических (средств национальных бюджетов и общего бюджета ЕС), но и политических. Несмотря на то что эконометрические модели четко показывает прямую зависимость между уровнем государственных расходов на адаптацию беженцев и экономической отдачей от их участия в рынке труда, решения повысить соответствующие расходы встречают возрастающую критику со стороны оппозиционных (в первую очередь праворадикальных и националистических) партий и движений, которую становится все сложнее игнорировать. В связи с этим можно прогнозировать, что положительные эффекты от притока беженцев - ускорение динамики ВВП, рост налоговых поступлений, снижение нагрузки на пенсионную систему и т. д. - окажутся незначительными. В то же время кризис беженцев ведет к таким последствиям, как рост неформальной экономики, локальные спады в туристической отрасли, негативные изменения на рынке недвижимости, не говоря уже о широко обсуждаемых в европейской прессе проблемах с безопасностью, решение которых сопряжено с увеличением расходов на деятельность правоохранительных органов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бардин АЛ, Пантин В.И. Политизация дискурса по проблемам миграционного регулирования в Европейском союзе // Человек. Сообщество. Управление. 2017. Т. 18. № 3. С. 6-17.
2. Четверикова А.С. Положение стран Вишеградской группы в условиях обострения миграционного кризиса в ЕС // Контуры глобальной трансформации: политика, экономика, право. 2017. Т. 10. № 4.
3. Shekhar A. et al. The Refugee Surge in Europe: Economic Challenges. Washington, DC: International Monetary Fund, 2016.
4. OECD. Migration Policy Debates. No 13. January 2017. www.oecd.org/els/mig/migration-policy-debates-13.pdf (дата обращения: 09.09.2017).
5. European Commission. EU Budget for the Refugee Crisis and Improving Migration Management. ec.europa.eu/home-affairs/sites/homeaffairs/files/what-we-do/policies/ european-agenda-migration/20171207_eu_budget_for_the_refugee_crisis_and_ improving_migration_management_en.pdf (дата обращения: 09.09.2017).
6. Understanding the Impact of the Refugee Crisis on European Donors' Development Budgets. SEEK Development, 2017. donortracker.org/sites/default/files/donor_pdfs/17-05-30_Donor%20Tracker_Impact%20of%20refugee%20crisis%20on%200DA.PDF (дата обращения: 09.09.2017).
7. Münz R., Straubhaar T., Vadean F. and Vadean N. The Costs and Benefits of European immigration. HWWI Policy Reports 3. Hamburg Institute of International Economics, 2006.
8. Angrist J. and Kugler A. Protective or Counter-Productive? Labour Market Institutions and the Effect of Immigration on EU Natives // The Economic Journal. 2003. Vol. 113. No. 488. P. F302-F331.
9. The EEAG Report on the European Economy. "Immigration and the Refugee Crisis -Can Europe rise to the Challenge?" CESifo. Munich, 2017. P. 82-101.
10. UNHCR. Note on the Integration of Refugees in the European Union. 2007. www.unhcr. org/463b462c4.pdf (дата обращения: 09.09.2017).
11. Connor P. Explaining the refugee gap: Economic outcomes of refugees versus other immigrants // Journal of Refugee Studies. 2010. No. 23 (3). P. 377-397.
12. Fasani F, Frattini T. andMinale L. (The Struggle for) Refugee Integration into the Labour Market: Evidence from Europe. Discussion Paper Series. CDP 16/17. London, 2017.
13. FasaniF. Dispersing refugees around a country puts them at an immediate disadvantage -why this matters for integration // The Conversation. 09.05.2018. theconversation.com/ dispersing-refugees-around-a-country-puts-them-at-an-immediate-disadvantage-why-this-matters-for-integration-94791 (дата обращения: 09.09.2017).
14. Kancs D. and Lecca P. Long-term Social, Economic and Fiscal Effects of Immigration into the EU: The Role of the Integration Policy. JRC Working Papers in Economics and Finance, 2017/4. Luxembourg: Publications Office of the European Union, 2017.
15. Волков А.М. Мигранты в странах Северной Европы: шведский подход // Вестник Института экономики Российской академии наук. 2017. № 4. С. 104-119.
16. Peri G. Do Immigrant Workers Depress the Wages of Native Workers? IZA World of Labor, 2014. 10 p. https://wol.iza.org/uploads/articles/42/pdfs/do-immigrant-workers-depress-the-wages-of-native-workers.pdf (дата обращения: 09.09.2017).
17. Mutzel D. Substantial number of refugees hold illegal jobs in Germany // Euractiv. 31.08.2016. www.euractiv.com/section/social-europe-jobs/news/substantial-number-of-refugees-hold-illegal-jobs-in-germany (дата обращения: 09.09.2017).
18. Amin L. Lesbos: a Greek island in limbo over tourism, refugees - and its future // The Guardian. 24.03.2016. www.theguardian.com/travel/2016/mar/24/lesbos-greek-island-in-limbo-tourism-refugee-crisis-future (дата обращения: 09.09.2017).
19. Balkan B, Tok E, Torun H. and Tumen S. Immigration, Housing Rents, and Residential Segregation: Evidence from Syrian Refugees in Turkey. IZA DP No. 11611. ftp.iza.org/ dps/dp11611.pdf (дата обращения: 06.10.2017).
20. Хассельбах К., Варкентин А. Жилищный вопрос: где немцы размещают беженцев // Deutsche Welle. 12.08.2015. www.dw.com/ru/жилищный-вопрос-где-немцы-размещают-беженцев^-18644759 (дата обращения: 06.10.2017).
ABOUT THE AUTHOR
Yuri Dmitrievich Kvashnin - Candidate of Historical Sciences, Head of Section of the EU Studies of the Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations (IMEMO) of the Russian Academy of Sciences (the RAS), Moscow, Russia. ykvashnin@gmail.com
MIGRATION CRISIS: A CHALLENGE OR AN OPPORTUNITY FOR THE DEVELOPMENT OF THE EUROPEAN ECONOMY?
How does migration affect the European economy? Until recently there was a general consensus among scholars that the influx of foreign labor contributes to the improvement of basic macroeconomic indicators, i.e. it promotes economic growth, increases tax revenues and reduces the burden on the pension system. However, as a result of the ongoing refugee, unprecedented both in scale and structure of the migration flow, European governments
faced a number of economic problems, including the increased burden on budgets, negative effects for some industries and the rise of the shadow sector. The economically justified response to these challenges is the accelerated integration of refugees into the European labor market, but these measures involve an even greater increase in government spending and cause fierce criticism from a large part of the native-born population, as well as opposition parties.
Keywords: European Union, migration, migrant crisis, refugees, economic migrants, labor market, shadow economy.
JEL: F15, J61, J62, O15.
