CC BY
28
ГОСУДАРСТВЕННОЕ И РЕГИОНАЛЬНОЕ
УПРАВЛЕНИЕ
Миграционные процессы в системе этнополитического управления регионом
Мокин
Константин Сергеевич
Доктор социологических наук, профессор кафедры государственного управления и права Балаковского филиала РАНХиГС
Konstantin S. Mokin
Doctor of Sociological Sciences, Full Professor at the Department of Legal Foundations of Public Administration of the Balakovo branch of the RANEPA
e-mail: mokin_konstantin@list.ru Ведяйкин
Денис Владимирович
Магистрант кафедры маркетинга и управления Нижегородского института управления - филиала Российской академии РАНХиГС
Denis V. Vediaykin
Graduate student at the Department of Marketing and Management of Nizhny Novgorod Institute of Management - branch of the RANEPA
e-mail: vedyaikin-05@mail.ru
УДК 314
Анализ российской и зарубежной научной литературы свидетельствует о значительном росте интереса к процессам взаимодействия между этническими миграционными сообществами и принимающим населением конкретной территории. При этом, основной целью является выявление противоречий, прямо или опосредовано влияющих на уровень социальной напряженности внутри принимающего общества [1,2].
Современные глобализационные процессы стимулировали мощнейшие изменения в миграционных трафиках «Восток-Запад» и «Юг-Север». По данным агентства статистики ЕС - Евростат (июль, 2016),
Migration processes in the system of ethno-political regional management
Рассматриваются основные элементы этнокультурной стратификации миграционных сообществ. На основе реализованных проектов проводится анализ стратегий инклюзии мигрантов. Оценивается роль миграции в формировании современного этнокультурного ландшафта региона. Оцениваются как потенциальные риски, так и возможности кросс-культурного взаимодействия.
Ключевые слова: миграция, этнокультурная политика, социальная стратификация, этнокультурное разнообразие, мультикультурализм, социальная адаптация, социальная интеграция, государственное управление.
Ethno-cultural stratification of the migrants' communities is in the spotlight. The authors of the paper analyze the inclusion strategies of the migrants based on the implemented projects. They also estimate the role of migration in the formation of the modern ethno-cultural environment of the region. They assess potential risks and the possibilities of cross-cultural interactions.
Keywords.migration, ethno-cultural politics, social stratification, ethno-cultural diversity, multiculturalism, social adaptation, social integration, Public Administration.
который опубликовал данные, обобщающие тенденции предоставления убежища в 28 государствах ЕС, только в 1-м квартале 2016 года по сравнению с 1- м кварталом 2015 года число лиц, впервые ищущих убежище, увеличилось более чем на 50%. В 1 -м квартале 2016 года число лиц, ищущих убежища в 28 государствах ЕС, достигло 287,100 человек. Граждане 150 государств просили убежища в ЕС в 1-м квартале 2016 года, среди которых 102.400 сирийцев; 35.000 иракцев и 34.800 афганцев. Сирия, Ирак и Афганистан являются странами лидерами, граждане которых ищут убежище.
В основе анализа и реализации социальных практик инклюзии мигрантов и беженцев в странах Запада лежит подход, основанный на догматах социальной, политической и культурной свобод, сформулированный теоретиками социального конструктивизма и оформленный в виде нормативно-правовых актов стран Еврозоны [3].
Однако исследования в рамках социального конструктивизма ограничивают исследования отдельными феноменами межэтнического (кросс-культурного) взаимодействия в процессе миграционного перемещения отдельных людей и/или отдельных этнических (кровно-родственных, земляческих) групп.
Не снижая значимости работ наших коллег, мы считаем, что наряду с социально-культурными детерминантами взаимоотношений мигрантов и принимающего сообщества следует признать наличие иных факторов, обусловленных представлением о себе, друг друге и взаимными ожиданиями (экономическими, политическими, социальными, лингвистическим и т.д.).
Проблема адекватности, справедливости выстраивающихся социальных иерархий, в том числе, этнической, территориальной, новой социальной (экономической, этнической) стратификации, становится одной из центральных в современном международном и российском обществе.
Вокруг принципов и границ социальной стратификации идут научные и политические споры, дискуссии [4]. Применительно к этничности они приобретают дополнительную остроту [5]. Экономическая сегрегация, рост числа лиц, по уровню подготовки и квалификации не способных подняться вверх по социально-экономической лестнице, порождает значительный уровень социальной напряженности. Одной из существенных причин, влияющих на экономическую сегрегацию, является рост числа трудовых инокультурных мигрантов на локальных рынках труда [6]. Мигранты, неравномерно пополняющие этносоциальные страты и социально-экономические ниши на локальных рынках труда, оказывают сильное воздействие на динамику социально-экономической и внутриполитической ситуации в регионе.
Опираясь на проведенные ранее исследования, можно сделать обобщающий вывод, что этнокультурные различия продолжают играть значительную роль в системе социальной и экономической дифференциации [7]. В ряде случаев этот фактор является определяющим как уровня успешности (социальной, экономической, политической), так и уровня дискриминации. В современных условиях принципиально важным является изучение факторов и условий структурной конкуренции между этническими миграционными сообществами и местным населением, влияющей на формирование локальных рынков труда, формирующей контекст этнокультурных отношений конкретных территорий и определяющей стратегии восходящей мобильности этнических миграционных сообществ. При этом, под структурной конкуренцией мы понимаем процесс состязательности между социальными группами (в данном случае между принимающим населением и миграционными сообществами) и/или их представителями за овладение (освоение) отдельных локальных ниш местного рынка труда и дальнейшее доминирование в них, а под этническим мигрантом - индивида, использующего свою этнокультурную идентичность как социальный ресурс (капитал) для активизации существующих социально-этнических сетей, обеспечивающих максимально эффективное (с его точки зрения) территориальное перемещение и социально-экономическую адаптацию к существующим на территории приема условиям.
При этом ключевой гипотезой является допущение, что отношения местного населения и различных групп этнических мигрантов определяются взаимными представлениями об «этносоциальном статусе». Именно этносоциальная стратификация конкретной локальности включает в себя не только этническую иерархию, но и способы воспроизводства этого неравенства, передачи его от поколения к поколению, от одной миграционной волны к другой, а также восприятие обществом социальной оценки рассматриваемых этнических различий. Этносоциальная стратификация, с одной стороны, фиксирует разные возможности социальной, экономический мобильности для представителей разных этнических групп, а с другой, служит маркером предела восходящей социально-экономической мобильности, профессионального роста. Мы определяем, что взаимодействия и этнические различия на макроуровне соответствуют системе социально-экономических ролевых ограничений на микроуровне. Общим для этих систем является принцип: этническая идентичность предполагает серию ограничений на типы ролей (в том числе, и социально-экономических, на
локальных рынках труда), которые может играть индивид и партнеров, которых он может выбрать для разных типов взаимодействий. С одной стороны, представления о социальной среде принимающего общества, о том, каковы его ценности и нормы, играют решающую роль в адаптации и дальнейшей интеграции мигрантов в социально-экономическое поле локального социума, определяя, таким образом, «окно возможностей» и стратегии планирования биографий. С другой, представления местного населения о мигрантах как об индивидах, имеющих низкий культурный, социальный, образовательный уровень.
Одним из главных аспектов, формирующих современный контекст этносоциальных отношений на уровне регионов и в России в целом, является миграция. Именно миграция постулирует формирование новых этнических миграционных сообществ, которые видоизменяют существующую этническую структуру региона, привнося все новое этнокультурное многообразие. Интенсивный рост этнокультурного разнообразия за счет возрастания интенсивности миграционных процессов стал одним из факторов, дестабилизирующих современное российское общество. Большинство населения региона оказывается не в состоянии проявить терпимость, согласие, принять в свое сообщество новых членов - носителей иных культурных ценностей, тех, кто заведомо находится на более низкой социальной ступени, предоставив им не только социальные гарантии, но и право на этнокультурное самовыражение, реализацию их собственной этнокультурной идентичности. Появление новых сообществ по ряду объективных причин способствует тому, что социальные полюса бедности и богатства постепенно, в первую очередь, в малых городах, приобретают территориальную и этническую «привязку», происходит наложение экономических, социальных и этнических границ. Совмещение этих границ становится причиной формирования устойчивых негативных этнических стереотипов, формирующих у основной массы жителей региона собственное видение вопросов межэтнического взаимодействия. В этих условиях важным является формирование новых концептуальных основ модели инкорпорации мигрантов в локальное сообщество с учетом интенсивных процессов миграции, когда этнокультурное разнообразие региона непрерывно расширяется. Главная идея современной формулы интеграции заключается в сохранении возможности (ре)презентации этнокультурной идентичности всех этнических групп, проживающих на территории региона, но не вместо общероссийской идентичности, а вместе с ней. Многосложность и многогранность современных социальных, политических, экономических идентификаций позволяет принять множественность проявления идентичности каждого индивида как данность. Современная модель инкорпорации мигрантов в принимающее сообщество строится на поиске общих принципов, таких, как общий язык, общие интересы территориального сообщества, общие цели развития, учитывающих конкретные особенности локальных сообществ и при этом учитывающих общероссийские процессы построения гражданской идентичности. Это приводит к определенной гибридизации и выработке легитимной соционормативной культуры. «Диффузное» движение в этом смысле важно не как способ отказа от своих этнических корней, истории, культуры, а в рамках приоритета социального, общегражданского над этническим, сближения (со)общества на основе общих целей и интересов. Таким образом, ключевым аспектом формирования консенсусного потенциала межэтнического взаимодействия на региональном уровне является процесс взаимной интеграции этнических групп, при котором происходит социальное видоизменение этнокультурных характеристик как принимающей стороны, так и иммигрантов, проявляющееся в дрейфе идентичностей обоих сторон [8]. Актуальным является не только теоретическое переосмысление проблемы, но и совершенствование механизмов социальной политики, способствующих минимизации негативных последствий взаимодействия и установлению равноправных отношений между иммиграционными сообществами и принимающим населением. Под влиянием миграционных процессов в современных российских регионах происходит динамичный рост этнокультурного разнообразия. Скорость роста этнического разнообразия превышает адаптивную способность принимающего населения к видоизменению этносоциальных и этнополитических границ существующей социальной системы, что порождает рост фрустрации и уровня конфликтности. В этих условиях в регионах России складывается новая конфигурация межэтнических отношений, происходит динамическое преобразование этнических миграционных сообществ в агентов социальных, экономических и политических отношений, преследующих цели не только этнокультурного позиционирования (репрезентации) в локальных сообществах, но и цели активного включения в социальную региональную систему. Подобные процессы сопряжены с рисками и вызовами конкуренции между принимающим сообществом и иммигрантами.
Проблематичность современного миграционного процесса для принимающего населения (и политических лидеров, в частности) в том, что благодаря новым социальным практикам адаптации (оформленным в виде анклавизации, в первую очередь) они имеет тенденцию превратиться в устойчивую, преемственную и саморазвивающуюся теневую субкультуру. Теневая субкультура с соответствующей обслуживающей
инфраструктурой, включающей в себя местных жителей и официальных лиц разного уровня, с привязкой к определенным территориям области, способна превратить ее отдельные территории в конфликтогенный многонациональный анклав.
Это особенно важно в условиях чрезвычайной этнокультурной мозаичности мигрантских групп в Саратовской области, что логически предполагает формулирование (хотя бы в основных чертах) дифференцированных стратегий социально-политического управления конкретными группами мигрантов (безусловно, в условиях их правового равноправия), в зависимости от следующих факторов, определяющих характер интеграционных процессов, ранжированных по важности:
а) соотношение в миграционном потоке данной этнической группы временных трудовых мигрантов и мигрантов, ориентированных на оседлый образ жизни в Саратовской области;
б) антропологическая (фенотипическая) выделенность данной группы среди основной массы местных жителей, возникающие в связи с этим стереотипные ассоциации, задающие параметры внешнего давления местной среды (включая действия административных органов) на данную группу;
в) этнокультурные особенности групповой самоорганизации, которые можно использовать как дополнительный ресурс управления;
г) исторически сложившийся групповой опыт выживания в инокультурной среде, особенно городской (куда стремятся основные массы инокультурных мигрантов);
д) развитость и доступность для мигрантов сети формальных национально-культурных объединений.
При этом следует дифференцировать цели, задачи и инструменты регулирования разных потоков мигрантов,
различающихся по:
- этнической принадлежности и этнокультурной дистанции - русских (славян) / представителей этнических миграционных меньшинств,
- гражданству - российских граждан / иностранных граждан и лиц без гражданства,
- характеру миграции - переселение / временная трудовая миграция,
- правовому статусу - легально / незаконно находящихся и (или) работающих в городе.
Для целей этнополитического управления регионом чрезвычайно важен дифференцированный подход к разным группам мигрантов, к наиболее конфликтным мигрантам, в наибольшей степени нуждающимся в адаптации. На первых порах необходимо обеспечить доступ к информации об их правах, правовых последствиях их положения, возможностях найма, доступа к элементарной медицинской помощи.
В настоящее время органы государственной власти Саратовской области однозначно позиционируют себя проводниками интересов населения области. При этом согласование интересов властей, жителей области и мигрантов осуществляется путем дискриминационных процедур, при которых мигранты противопоставляются властям и жителям области, а основным инструментом реализации этих процедур становится ограничительная миграционная политика.
В то же время, необходимо осознание того, что возможности регулирования миграционных процессов на региональном уровне (региональным правительством) ограничены, с одной стороны, международными обязательствами России, законодательством Российской Федерации (в первую очередь, Конституцией РФ, где миграционная политика является исключительной прерогативой федерального центра) и необходимостью соблюдения прав и свобод человека и гражданина. С другой стороны, мощным ограничителем возможностей регулирования миграционных процессов являются объективные факторы, особенно социально-экономические. В частности, достаточно низкий (по сравнению с центральными регионами России, такими, как Москва, Московская область и др.) социально-экономический потенциал Саратовской области, ее приграничное положение предопределяют характер транзитной миграции, при которой основные массы мигрантов следуют в западном направлении, практически не задерживаясь в регионе.
Другим важнейшим направлением миграционной политики и связанной с ней региональной этнополитикой становится обеспечение интеграции мигрантов в жизнь городов/поселений области. Для регионального правительства поддаться существующей в регионе мигрантофобии значит потерять квалифицированную рабочую силу из стран СНГ, наиболее адаптированную к условиям России, которая составляет основной контингент иммигрантов [9]. Решающий поворот от конфронтации к сотрудничеству невозможен без конкретных и тщательно взвешенных шагов по адаптации и интеграции мигрантов в местную среду сообщества.
Декларируя важность укрепления гражданской нации, государству не следует пренебрегать поддержкой этнически ориентированных традиций и ценностей. Такое участие, чтобы избежать формализма, должно, в
первую очередь, реализовываться на нижних этажах управления (поселенческий уровень). При этом остается безальтернативной роль государства как координатора в соблюдении принципа равенства разных групп на приобщение к культурным ценностям. Именно государственная власть может гарантировать, что разработка соответствующих региональных и местных программ этнокультурного развития будет ориентироваться на всех жителей конкретного региона или населенного пункта, а не на отдельные «народы» и «этнические группы». Успех политики утверждения российской гражданской идентичности в наибольшей степени зависит от того, насколько Россия сможет преодолеть распространение шовинизма, расизма, ксенофобии и этнонационализма - факторов, разрушающих идею российской нации.
Подводя итог, можно отметить следующее. Ключевыми акторами, в отношении которых формируется консенсусная модель нациестроительства, являются, в первую очередь, местное (коренное, автохтонное) население и этнические миграционные сообщества.
Принципиально важным в этих условиях для современной России и Саратовской области, в частности, является утверждение российской идентичности и целостности российской нации - российского народа на основе общего историко-культурного наследия, русскоязычного культурного комплекса, вобравшего в себя традиции и культурные достижения всех российских национальностей. В этих условиях Саратовская область в силу своего приграничного положения выступает как форпост России.
Библиографический список
1. Воронков В. Как устранить национальную нетерпимость?: [Беседа с дир. Центра независимых социолог. исслед. В. Воронковым] / В. Воронков; Беседовала Е. Пудовкина. // PR - диалог. - 2002. - №2.
2. Идентичность и толерантность: [Сб. ст.] / Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН; Отв. ред. Н. М. Лебедева. - М. : Б. и., 2002. - 416 с. - Библиогр. рус., англ., фр., пол. - ISBN 5-201-13745-8.
3. Институт миграционной политики ЕС/ Overseas Development Institute (ODI) [Электронный ресурс]: https://www.facebook.com/Rusmpi-Institute-on-Migration-Policy-1426949984189284/?fref=ts.
4. Ильин В. И. Теория социального неравенства (структуралистско-конструктивистская парадигма). М., 2000.
5. Малахов В.С. Мультикультурализм и идеология «инакости» // Скромное обаяние расизма и другие статьи / В. Малахов. - М.: Дом интеллектуальной книги: Модест Колеров, 2001. - 176 с. - (Тетради по философской эссеистике; Тетр. четвертая). - ISBN 5-7333-0218-6.
6. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве [текст]/ А. Г. Здравомыслов. - М. : Аспект Пресс, 1999. - 287 с. - Библиогр. рус., англ., нем. - Библиогр. в примеч.: с. 262272; Библиогр.: с. 277-283. - ISBN 5-7567-0126-5.
7. «Миграционные риски России: анализ интеграционных перспектив» (грант РФФИ №14-06-0018-а), 2014-2016 г.;. «Этнокультурное образование в России: закат или развитие?» (грант РГНФ № 13-01-18091-а), 2013-2014 г.; «Депривационный анализ факторов этносоциальной напряженности» (грант РГНФ № 12-33-01026-а) , 2012-2013 г. ;. «Социальные факторы этнической нетерпимости» (грант РФФИ № 10-06-00537-а) , 2010-2013 г.
8. Барышная Н.А. Нациестроительство: региональный уровень. Саратов, Издательский центр «Наука». -381 с.
9. Глебов И.Н. Роль органов государственного управления в регулировании миграционных процессов // Миграция и внутренняя безопасность. Аспекты взаимодействия. М., 2003..
