CC BY
58
удк 314.7: Т. Г. Нефедова
911.375.62 (470) [Nefedova T.G.]
миграционная аттрактивность
городов как индикатор трансформации постсоветского городского пространства россии
Urban migration attraction as indicator of transformation of the russian post-soviet urban space
В статье рассматриваются миграционные балансы городов разного размера в разных макрорегионах России с 1970 г. и наиболее подробно за период 1991-2011 г., анализируется ход урбанизации в стране и трансформация ее городского пространства в постсоветский период.
In this article we analyze the migration balance of cities of different sizes in different macro-regions of Russia from 1970 and the most detail for the period 1991-2011, reviews progress of urbanization in the country and its transformation of urban space in the post-Soviet period.
Ключевые слова: миграционная привлекательность, урбанизация, концентрация населения, крупные, большие и малые города, поляризация пространства.
Keywords: migration attractiveness, urbanization, population density, large, big and small cities, the polarization space.
Исследование миграционной привлекательности разных городов актуально в связи с общим повышением роли миграции в России на фоне неизбежной убыли как общей численности населения, так и его трудоспособной части. При этом максимальная убыль населения предполагается к 2015 г., а уменьшение трудоспособного населения просматривается до середины ХХ! века [1].
Россия осваивала территорию и возводила города в новых районах, исходя из представления о неисчерпаемости человеческих ресурсов. Во второй половине ХХ века к этому добавилась эйфория от нефтедолларов, позволявших планировать затратные стройки в слабоосвоенных районах. Однако состояние городов в России и их привлекательность для населения сильно зависят от их местоположения, размера и статуса [4, 10, 6]. Развитие промышленности и бурный рост городов приводил
к массовым миграциям сельских жителей, а затем и жителей малых и средних городов в крупные города. При этом многие исследователи отмечают, что процесс концентрации населения России в крупнейших центрах еще не завершен [5, 7].
Согласно теории дифференциальной урбанизации, получившей широкое распространение в последние десятилетия ХХ века [15, 16, 17], стадии урбанизации и готовность общества к дезурбанизации определяется темпами миграционного роста (или уменьшения) городов разного размера и населения сельской местности. Начальную стадию урбанизации отличает быстрый рост главных городов не только за счет сельского населения, но и за счет малых и средних городов. На зрелой стадии рост крупных городов максимален, а средние начинают догонять лидеров. Конец урбанизации характеризуется, так называемым поляризационным разворотом, при котором наиболее аттрактивны средние города и постепенно увеличивается привлекательности малых. И, наконец, контрурбанизацию, или дезурбанизацию характеризуют ростом малых поселений (городских и сельских), куда устремляются мигранты из больших городов.
Перед началом 1990-х г. страна находилась на поздних стадиях урбанизации и, казалось, была готова к поляризационному развороту [11]. Хотя некоторые регионы, например Московская область, явно опережали общие для страны процессы, а другие (национальные республики, некоторые южные регионы) отставали. Перемены 1990-х привели к разнонаправленным процессам от временной дезурбанизации до восстановления роста крупнейших центров. Отток из деревни и малых городов продолжался в 2000-х годах и в ближайшие годы будет продолжаться, если не произойдет неожиданных крупных перемен. Таким образом, можно предположить, что урбанизация в России не завершена. Крупный город обладает большими возможностями и для заработка, и для самореализации населения, хотя и имеет множество недостатков (табл. 1).
Привлекательность крупных городов усиливается экономическим кризисом и коллапсом градообразующих предприятий в большинстве средних и малых городов, современными институтами (в т. ч. централизация власти), финансово-бюджетными отношениями, тенденциями к укрупнению социального обслуживания, инфраструктурной необустроенностью деревни и малых городов и др. Все это только увеличивает привлекательность крупных центров, особенно Москвы.
Таблица 1. НЕКОТОРыЕ ДОСТОИНСТВА И НЕДОСТАТКИ КРУПНыХ и малых ГОРОДОВ РОССИИ
Достоинства
Крупный город
1. Ключевая роль в экономике страны
2. Концентрация управления
3. Концентрация человеческого капитала
4. Концентрация науки, искусства, образования
5. Преимущества карьерного роста
6. Разнообразие работы и повышенный уровень доходов
7. Лучшее социальное обслуживание
8. Взаимодействие по интересам, а не по соседству
9. Активное проведение досуга Малый город (село)
1. Пригодность для спокойной жизни, размеренный режим
2. Лучшая экологическая обстановка (если нет загрязняющего предприятия)
3. Возможность иметь свой дом и сад и воплощать свои идеи обустройства
4. Опорные точки сохранения сельской местности
5. Центры переработки местного сельскохозяйственного сырья
и ресурсов леса
Недостатки
1. Психологические и социальные стрессы
2. Транспортный коллапс
3. Высокий уровень загрязнения от транспорта
4. Сильное социальное расслоение
5. Экономическая недоступность жилья
6. Этнокультурные проблемы
7. Переуплотнение многоэтажной застройкой
8. Расползание города, с конфликтами землепользования
9. Дезинтеграция города
1. Пониженное качество социального обслуживания
2. Монофункциональность и экономические проблемы предприятий
3. Повышенная незанятость в месте проживания
4. Недостаток необходимой инфраструктуры и часто необустроенность жилья
5. Проблемы среднего и высшего образования
6. Недостаточное разнообразие проведения досуга
7. Проблемы общественного транспорта
8. Взаимодействие по принципу соседства, а не интересов, конфликты социальных слоев
За последние 20 лет резкие изменения институциональных условиях и перемены на рынке труда привели к сильной поляризации состояния городов разного размера и к резкому изменению постсоветского городского пространства. При общем уменьшении численности населения страны, важность межстрановых, межрегиональных и межгородских миграций не раз подчеркивалась и рассматривалась исследователями (Ж. А. Зайончков-ская, Н. В. Мрктчян и другие). Исходя из представления, что «люди голосуют ногами», задача данного исследования состояла в проверке гипотезы о взаимосвязи состояния городов с их миграционной привлекательностью и в анализе пространственной трансформации суммарных миграционных потоков, отражающих массы перемещений в города разного размера и из них, исходя из их макроположения, размера и статуса. Использовались данные паспортов городов, начиная с 1970 г. по 2011 г. и ежегодные данные Мультистата с 1991 по 2009 г.
Оценки состояния городов и их миграционная аттрактивность.
Регулярный мониторинг городов позволил выявить динамику их состояния с разным числом жителей [10]. Для этого использовался ряд показателей паспортов городов, рассчитываемых Вычислительным центром Федеральной службы государственной статистики. Набор показателей в банке данных по городам не очень удачен, но из него были выбраны наиболее индикативные:
1) инвестиции на душу населения;
2) доля убыточных предприятий и организаций;
3) доля не занятых в экономике в общей численности экономически активного населения;
4) средняя зарплата работников, отнесенная к прожиточному минимуму (за неимением данных о доходах населения);
5) розничный товарооборот, общественное питание и платные услуги на душу населения, тоже с поправкой на цены;
6) ввод жилья на душу населения;
7) обеспеченность жилого фонда канализацией и телефонами.
Ряды по каждому показателю ранжировались сначала отдельно, затем рассчитывались средние значения по всем показателям для данного города.
Коэффициент корреляции миграционного прироста (убыли) населения на 1000 жителей с показателем торгового оборота и общественного питания на душу населения (отнесенный к прожиточному минимуму) в 2010 г. достиг значения 0,66. То есть наиболее привлекательными в последние годы стали крупные центры с развитой сферой услуг. Еще в 2005-2007 гг. столь тесной связи развития торговли и платных услуг с миграционной привлекательностью не было, коэффициент корреляции не превышал значения 0,2. Даже по сильно заниженным официальной доле незанятого населения в городах, размерам его зарплат и бойкости торговли видно, что обеспеченность горожан финансами и услугами падает с уменьшением размера города, а наличие свободного времени нарастает (рис. 1 и 2). Инвестиции в малые города приходят редко, экономика их дотационная, и перспектив для населения практически нет. Многие малые города потеряли свой городской статус. Тем не менее, средние и даже малые города вблизи крупнейших центров, например в Московской области, имеют гораздо более высокие оценки, чем удаленные. Уровень жизни и характер занятий в последних приближается к сельскому.
Коэффициент корреляции ввода жилья на душу населения и миграционной привлекательности вдвое ниже (0,3) и относительно постоянен за последние 5-6 лет.
В целом соотнесение миграционного баланса в 2010 г. со средней оценкой состояния города показало не очень тесную положительную связь в целом по России - коэффициент корреляции 0,3. В 2007 г. она была еще меньше (0,2).
В 2007 г. к числу депрессивных, то есть имеющих худшие показатели по перечисленным выше параметрам, можно было отнести 431 город, то есть 60 % малых городов и каждый пятый средний город. К 2010 г. после финансового кризиса доля депрессивных среди малых городов увеличилась до 67 %, при этом доля городов с населением менее 50 тыс. жителей с отличными и хорошими оценками осталась почти прежней - 13 %. Но зато меньше стало и больших городов-лидеров за счет увеличения числа городов, получивших хорошие и средние оценки. Депрессивными остаются 12 больших городов, 46 средних и 500 малых. В них сосредоточено 15 % населения всех российских городов (в 2007 г. было 12 %).
<20 20-50 50-100
100-250 12010
250-500 500-1000 >1000 СПб Москва
□ 2007
8
Рис. 1. Доля незанятого населения в экономически активном (имеющем или ищущем работу), в %, в городах с разной численностью населения в 2007 и 2010 гг.
<20 20-50 50-100 100-250 250-500 500-1000 > 1000 СПб Москва
0
2
4
6
8
10 12 14 16 18 20
Рис. 2. Оборот розничной торговли и общественного питания на душу населения, отнесенный к региональному прожиточному минимуму в городах с разной численностью населения в 2010 г.
Таким образом, миграционная аттрактивность может служить лишь косвенным показателем состояния городов. Она связана не только с состоянием экономики и возможностями заработать и потратить деньги, но и многими другими факторами, в т.ч. наличием учебных заведений, так как
Рис. 3. Обеспеченность жилого фонда канализацией, водопроводом, ваннами и душем в городах разного размера и в сельской местности в 2010 г., в % Источник: Паспорта городов
1 и 1 \ 1 5> -
гч^ гч^ < <£> л* <£> <£> 1
Рис. 4. Миграционный баланс городского населения на 1 000 жителей в городах с разным уровнем обустройства жилого фонда канализацией, 2010 г., в %
значительную часть безвозвратных миграций составляет молодежь [7], повышенной ролью субъективных, включая когнитивные, факторов привлекательности городов [3]. Кроме того, сами показатели, используемые для анализа состояния городов, как и статистика миграций несовершенны. По оценкам доля неучтенной миграции, например, между регионами России, составляет около 30 % [2].
Обустройство городов и миграции.
Критерием «настоящего города», который бы учел его облик и бытовые условия жизни, может служить и показатель его обустройства, в частности обеспеченность его жилого фонда канализацией. Отсутствие городского туалета указывает на то, что это старый сельский дом с огородом в городе, порой и в его центре [8].
В целом, чем город крупнее, тем лучше выражены его городское обустройство и облик (рис. 3); исключение составляют новые нефтяные и газовые центры на севере и востоке страны, небольшие наукограды и т.п. Свыше 90% жилого фонда с канализацией имеют лишь города с населением свыше 250 тысяч жителей. А наилучшая ситуация в Москве (99,8% жилья) и в С.-Петербурге (98,7%).
«Настоящих» городов, обеспеченных канализацией более чем на 90 %, в 2010 г. в России было всего 297 из 1 056 городов (по которым были данные) и живет в них 61 млн человек. К ним относится большинство столиц регионов. Но есть и малые, и средние города. Получается, что в России в городах, именно в городских условиях, с элементарными удобствами проживает не 74 %, а всего лишь около 60 % населения. И этот простой критерий отражает гораздо более сложные процессы. Население не хочет жить в полугородах и бежит оттуда1 (рис. 4).
В какие города стремилось население?
В 1970-1980-х гг. мигранты пополняли все города, но особенно большие (100-500 тыс. чел.), что соответствовало классической стадии урбанизации. К концу 1980-х годов российское общество, как уже говорилось, находилось уже на ее поздних этапах. В 1991 г., как видно на
1 Правда, есть и обратная сторона недоурбанизированности городов - сельская рурбанизация - строительство многоэтажных домов и благоустроенных коттеджей в сельской местности. В последние годы в связи с распространением локальной канализации уровень обустройства села повысился и составляет около 40 %. Однако если население в советское время и было переселено из деревянных в благоустроенные, в т. ч. многоэтажные дома в селах, то это, как правило, не меняло сельского образа жизни с огородами рядом. В 1990-х годах оттуда быстрее уезжало население, не привязанное к привычному приусадебному хозяйству. Исключение составляют центры южных сел, возглавляющих муниципальные районы.
рис. 5, главные центры показали отток населения, заговорили о начале дезурбанизации. Но причина была в другом. Политический и экономический кризис, дефицит продуктов вызвали привычную для России реакцию - «бегство» из города в деревню. Однако, по мнению специалистов, он все же был не так велик, а отрицательные значения показателей связаны, скорее с недоучетом мигрантов в крупнейших центрах. С добавлением притока мигрантов из бывших республик СССР в первой половине 1990-х годов позитивный баланс крупных городов восстановился, хотя привлекательнее всего за счет приезжих извне, были небольшие города, где дешевле жилье (рис. 6). Их общий миграционный приток сопоставим с крупными городами. На рубеже веков все более важной становится работа, которую можно было найти в крупных центрах, малые города теряют свою привлекательность. В 2000-х годах становится явной зависимость миграционной привлекательности малых городов от местоположения по отношению к крупным центрам, наиболее активно теряли население удаленные города [6, 9]. Исключение составляли лишь центры, в которых обосновались иностранные предприятия или филиалы холдингов, а также некоторые удаленные малые города, которые в силу своего местоположения, в т. ч. на транспортных магистралях вынуждены были взять на себя функции альтернативных вторых центров в регионах, например Шарья в Костромской области с населением 36 тыс. жителей, удаленная от Костромы более чем на 300 км [8].
Начало 2000-х годов вообще характеризуется уменьшением официальной подвижности населения. Это связано с истончением притока мигрантов извне и дороговизной приобретения жилья в больших городах. Отчасти уменьшение миграционного потока связано с изменением характера учета мигрантов [6]: с 2000 г. граждан СНГ перестали регистрировать по месту жительства в том же порядке, как и россиян, и вновь включили в учет миграционных потоков с 2007 г. Однако дело не только в этом. Именно с этого периода миграционный поток на постоянное место жительства замещается отходничеством в города на временные работы. Во второй половине 2000-х годов сформировавшийся порядок регистрации в городах и адаптация в крупных центрах самих отходников вновь ведет к увеличению числа переезжающего на постоянное место жительства населения. Вместе с включением в статистику данных о мигрантах, регистрирующихся по месту пребывания на срок 1 год и более, это дало заметный всплеск миграций, хорошо видный на графике на рис. 5, 6.
Рис. 5. Изменение суммарного миграционного баланса больших и крупных городов России с 1991 по 2011 гг., тыс. чел. по трехлетиям.
Рис. 6. Изменение суммарного миграционного баланса средних и малых городов России с 1991 по 2011 гг., тыс. чел. по трехлетиям.
Рис. 7. Изменение суммарного миграционного баланса Москвы, С.Петербурга и региональных столиц с 1991 по 2011 гг. тыс. чел. по трехлетиям.
Формально урбанизация усиливается. При этом очевидно усиление в последние годы роли региональных столиц (рис. 7). Общий тренд усиления пространственных контрастов наиболее ярко проявляется на примере Москвы. За 20 лет ее доля в официальной численности занятых выросла с 6,9 до 9,5 %, в розничном товарообороте - с 11,5 до 17,5 % и даже в промышленном производстве (несмотря на то, что это один из основных постиндустриальных городов) - с 6,7 до 10,3 % [Регионы России, 2012]. Именно в столицы регионов, особенно в Москву и Московскую область направлялся и основной поток теневой миграции: отходников из регионов России и иностранных рабочих.
Феномен отходничества с недельным, месячным, и даже полугодовым ритмом не нов для России. Отход крестьян на заработки, особенно зимний, был весьма распространен и в начале ХХ века. По данным [13], в 1906-1910 гг. отхожие промыслы в Московской губернии и соседних с ней уездах практиковала пятая часть крестьян, В других губерниях Нечерноземья - от 10 до 20 %. Тогда это можно было определить по количеству выданных краткосрочных паспортов. В первой половине ХХ века крестьяне вновь оказались «крепостными» в колхозах. Поэтому, как только стали выдавать паспорта, они стремились уехать из деревни совсем. В постсоветские годы экономические барьеры проникновения в крупные города увеличились. В то же время количество рабочих мест в сельской местности и в малых городах резко уменьшилось, а и оплата труда стала в разы ниже, чем в крупных центрах. Это стимулировало подвижность населения с целью поиска работы вахтовым способом с перемещениями между домом и местом работы на сотни километров и арендой временного жилья в крупных городах. Это совсем запутало понимание того, сколько же населения реально живет в разных населенных пунктах.
Многолетние обследования периферии нечерноземных регионов показали, что от трети до половины прописанного там трудоспособного населения не работает на месте. Часть его по много месяцев и не живет на месте регистрации. Одни учатся и работают в крупных городах, другие периодически уезжают «в отход», третьи впали в состояние застойной безработицы [8].
Для отходников привлекательны те же города, что и для мигрантов. Значительная часть отходников и составляет потенциал официальных мигрантов с регистрацией. Некоторые фактически живут в городах постоянно, хотя зарегистрированы в сельской местности или в малых городах.
Однако определить масштабы современного отходничества трудно: статистики нет. Оценки их численности различаются от 3 до 10 млн. человек. Подробные исследования, посвященные отходничеству, основываются на отдельных интервью в ряде малых городов в основном Нечерноземья [12, 14] на основе данных выборочных опросов межрегиональных трудовых мигрантов в 2010 г. выявил, что 52 % всех таких временных мигрантов в стране привлекла Москва, еще 11 % - Московская область. Они собирают отходников из городов и сельской местности всей Европейской России. А их доля в трудоспособном населении выше всего в областях Нечерноземья и республиках Поволжья. Никакой, даже временной, регистрации в столичном регионе у отходников, как правило, нет. Тот, кто не может преодолеть экономические барьеры проникновения в крупнейшие центры, которые заменили советские административные, оседает у их границ (в том числе в городах Московской области).
Помимо отходников огромную долю миграций в города составляют иностранные рабочие. С учетом нелегалов их доля в численности занятых всей страны составляет около 10 % (7-8 млн человек) [12].
Таким образом, реальные миграционные потоки гораздо существеннее тех, которые фиксирует статистика, на которую мы вынуждены опираться.
Изменение городского пространства России. Для того чтобы понять, как менялись в пространстве потоки официально зарегистрированных мигрантов в города, пришлось отказаться от стандартного деления на федеральные округа и разделить территорию России на 10 макрорегионов, характеризующихся принципиально разными направлениями миграционных потоков в города и из них.
1. Европейский Север в составе Мурманской, Архангельской областей, Ненецкого АО, республик Карелии и Коми.
2. Нечерноземье, включающее города основной части Центральной России, но без Москвы, С.-Петербурга и Московской области, имеющих свои траектории развития.
3. Собственно столичные центры и Московская область.
4. Города Среднего Поволжья и Урала от Самарской области, Татарстана, Башкирии до Пермской, Свердловской и т.д.
■ Европейский Север
□ Нечерноземье (без М,МПб и МО)
Ш Москва, СПб и МО
□ Среднее Поволжье и Урал
В Европейский равнинный Юг
5 Республики Северного Кавказа
□ Юг Западной Сибири
В Нефтяные округа Зап. Сибири
□ Юг Восточной Сибири и Дальнего Востока
□ Северо-Восток России
Рис. 8. Структура численности городского населения по макрорегионам в 2010 г.
2000 -, 1500 -1000 -500 - Л
/ \ уЛ
/ ^ \
/ \ ^^^
-КПП
Европейс Север Нечернозег (без М,МП МО) Москва, СГ МО Средне Поволжь Урал Европейо равнинный Республ Северн, Кавказ Юг Запад Сибир Нефтян округа С Сибир Юг Восточ Сибири Дальнег Северо Зосток Рос
Рис. 9. Суммарный миграционный баланс городов по макрорегионам за 1991-2011 гг. тыс. чел.
5. Города равнинного юга Европейской России, включая Краснодарский и Ставропольский края, Ростовскую область и южное Поволжье.
6. Города республик Северного Кавказа.
7. Города юга Западной Сибири.
8. Отдельно - города нефтяных округов Севера (Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого).
9. Города Юга Восточной Сибири и Дальнего Востока.
10. Города северо-восточных окраин страны от Якутска до Анадыря.
Рис. 10
> Европейского Се-
вера, тыс. чел.
О I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I
<=> о со оо о см со оо <=> см (О оо о
г— со оо оо <7> <т> О) <7> СП сэ сэ сэ сэ сэ
<х> СП О) сг> СТ) ст> О) о> сг> сэ сэ сэ сэ сэ сэ
см см см см см см
Рис. 11. Ежегодный миграционный баланс городов Нечерноземья (без Москвы, С.-Петербурга и Московской области), тыс. чел.
Рис. 12.
Ежегодный миграционный баланс Москвы, С.-Петербурга и Московской области, тыс. чел.
Рис. 13. Ежегодный миграционный баланс городов Среднего Поволжья и Урала тыс. чел.
Известно, что три четверти городского населения страны проживает в четырех макрорегионах: в Нечерноземье с Москвой и С.-Петербургом, в Среднем Поволжье, на Урале и на Европейском равнинном Юге (рис. 8). Важно, что именно эти регионы в последние 20 лет стали местом притяжения населения в города (рис. 9), несмотря на усиление сырьевой ориентации экономики страны в целом.
В результате обе столицы и Московская область получили за 20 лет дополнительно около 2 млн только зарегистрированных мигрантов на постоянное место жительство, другие города Нечерноземья около одного миллиона мигрантов, а Европейский юг 1,5 млн человек. В то же время малонаселенные регионы Севера и Востока потеряли более 500 тысяч человек. Таким образом, городское пространство становится все более контрастным с явными «вершинами» и «впадинами» по удаленным окраинам.
Однако в каждом из этих макрорегионов процессы шли по-разному. Северные города, весьма популярные в 1970-1980-х гг., испытали особенно сильный отток населения в начале 1990-х (рис. 10), и, хотя он несколько уменьшился, положение не выправилось до сих пор.
Рис. 14. Ежегодный миграционныйбаланс городов Европейского равнинного Юга России, тыс. чел.
Лч. Республики Северного Кавказа
\ . _Л л
1111111111 О О <0 СО О Г-- СО СО СО О) \3<0000(м3<£>000 3)0>0)0)00000т-
г г г г г г- Т Т Т (Ч СМ СМ СМ N 01
г
Рис. 15. Ежегодный миграционный баланс городов республик Северного Кавказа (без Грозного), тыс. чел.
В окружающих Московский регион областях Нечерноземья отток населения из городов фиксировался уже в 1970-х, немного уменьшился в годы перестройки и вновь усилился на рубеже 1990-х. Однако в 1993 г. начался резкий всплеск притока мигрантов из северных и восточных регионов страны и из республик бывшего СССР (в 1994 г. - 140 тыс. чел.),
который закончился очень быстро, тем не менее, общий миграционный баланс городов остается положительным и колеблется в последние годы на уровне 20-40 тысяч в год (рис. 11).
Диаметрально противоположная ситуация наблюдалась в столице, ее окружении и в Петербурге (рис. 12), где в 1992 г. зафиксированы миграционные потери до 40 тыс. чел. (большая часть за счет Москвы). Положение восстановилось очень быстро. Уровень привлекательности 1980-х г. был восстановлен уже в начале 2000-х гг. и далее превышен. В последние годы эти субъекты РФ ежегодно получают в сумме около 200 тыс. только официальных мигрантов.
Среднее Поволжье и Урал были гораздо более привлекательны, чем регионы Нечерноземья в 1970-х г., но тоже испытали спад потока мигрантов к 1990-м (рис. 13). Для них характерен тот же всплеск миграций в 1994 г. до 140 тысяч человек, но последующий спад был гораздо сильнее, вплоть до отрицательных значений баланса. Хотя к 2011 г. ситуация выправляется.
Города европейского равнинного юга России были привлекательны для мигрантов всегда, сюда ехали, скопив деньги на «северах» доживать в теплых краях на пенсии в советское время (рис. 14). В 1990-х сюда ринулся поток мигрантов с востока и из южных республик, достигший в 1994 г. почти 200 тысяч человек. После общего спада миграций на рубеже веков в последние годы подвижность вновь возрастает (в 2011 г. баланс составил 100 тысяч человек). Иная ситуация в городах северокавказских республик. Для их сельского населения характерен активный переезд с гор на равнины и в города. Миграционный поток в свои города был резко нарушен военными действиями в Чечне, (данных по Грозному, к сожалению, в статистике нет). В последние годы значительная часть мигрантов предпочитает города других регионов России (рис. 15).
Для восточных городов характернее наибольший отток населения в начале 1990-х гг. и частичное восстановление привлекательности городов на юге Западной Сибири (60 тысяч мигрантов в 2011 г.) и в гораздо меньшей степени в нефтяных округах и на юге Восточной Сибири и Дальнего Востока (рис. 16 -19). При этом баланс городов северо-восточных окраин с 1990 г. остается отрицательным (рис. 20).
В целом 1990-е годы, характеризовались разнонаправленными векторами миграций в разные периоды. Особенно это было характерно для центральной России (рис. 21). На Юге Европейской России положитель-
Рис. 16. Ежегодный миграционный баланс городов Юга западной Сибири, тыс. чел.
Рис. 17. Ежегодный миграционный баланс городов Ханты-Мансийско го и ямало-Ненецкого округов, тыс. чел.
Рис. 19. Ежегодный миграционный баланс городов Северо-Востока России, тыс. чел.
Рис. 21. Миграционный баланс по трехлетиям в разных макрорегионах в 1990-х гг., тыс. чел.
Рис. 22. Миграционный баланс по трехлетиям в разных макрорегионах в 2000-х гг., тыс. чел.
ный баланс постепенно уменьшался, а на востоке колебания через ноль показывали неустойчивость миграционной ситуации.
Совсем иные, более синхронные пространственные изменения миграционных потоков наблюдалась в 2000-х годах. с постепенным увеличением роли основных аттракторов - столичных регионов и городов и южных районов, причем не только в Европейской России, но в меньшей степени и на востоке страны (рис. 22). Таким образом, тенденция расслоения городского пространства усиливалась. Еще в большей степени это
Рис. 23. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на Европейском Севере с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.
Рис. 24. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям в Нечерноземье (без Москвы, С.-Петербурга и Московской области) с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.
Рис. 25.
Общий приток населения за период 1991-2011 в Нечерноземье (без Москвы, С.-Петербурга и Московской области) по городам разного размера, тыс. чел.
Б Москва аспб И100-250 150-100 □ 20-50 □ менее 20 ■ ■ ■
■ -- ■ ■ ■
■ ■
■ ■ ■
■ ■ ■
■ ■ ■
■ ■ ■
= !- ■ ■
К ! 3 1- ■ ■ ■ 1 X
1Ьи К I :: к ■ ■ 1 □ ■
■1 ■1 -Г ■1 ■1 ■1 ■1 ■1 1-1993 1994-1996 1997-1999 2000-2002 2003-2005 2006-2008 2009-2011
Рис. 26. Миграционный баланс по трехлетиям Москвы, С.-Петербурга и городов Московской области разного размера с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.
Рис.
27.
Общий приток населения за период 1991-2011 в Москве, С.-Петербурге и в Московской области по городам разного размера, тыс. чел.
отражает изменение миграционной привлекательности городов разного размера в разных регионах.
Города-аттракторы в разных макрорегионах России.
Серия графиков на рис. 23 показывает, какие города были наиболее привлекательны в разных макрорегионах в постсоветское время (суммарный поток по трехлетиям). На Европейском Севере в 1990-х г. наиболее пострадавшими оказались столицы регионов и средние города (рис. 23). Некоторое снижение оттока в начале 2000-х гг. сменился нарастанием оттока из малых городов, особенно с населением 20-50 тысяч жителей, в то время как крупные центры показали незначительный прирост. В целом городское пространство деформировалось в сторону увеличения роли стотысячников и совсем малых полусельских городков, выживающих лесными промыслами, а общие потери городского населения составили за 20 лет 290 тысяч человек, то есть более 10%.
Нечерноземье во многом повторяло общероссийскую картину. Наиболее привлекательными были региональные столицы, хотя временный спад миграционной активности в начале 2000-х гг. на графике на рис. 24 виден явно. Сильнее пострадали города-стотысячники. В целом за 20 лет в максимальном выигрыше оказались города с населением 250-500 тысяч жителей, получившие дополнительно 330 тысяч мигрантов (рис. 25), а также многочисленные средние города и малые с населением 20-50 тысяч, в сумме также получившие более 300 тысяч. Однако повышенная в начале 1990-х г. аттрактивность малых городов постепенно падала, сменившись к концу нулевых оттоком населения. Тем не менее, городское население увеличилось за 20 лет на 960 тысяч постоянных жителей, что составляет 6% городского населения макрорегиона. Именно для этих областей, окружающих столичный регион, все официальные цифры прибавки населения не соответствуют действительности, поскольку значительная часть трудоспособного населения, особенно в малых городах, - отходники, то есть работает в столицах или рядом с ними и подолгу не живет дома.
Совсем иная ситуация была в столичных субъектах РФ. После оттока населения в самом начале 1990-х гг., Москва стала максимально привлекательной с 1997 г. и в целом получила с 1991 г. 900 тысяч дополнительного постоянного населения. При этом происходило постепенное наращивание привлекательности Санкт-Петербурга и стотысячных городов Московской области (рис. 26). Последние увеличились за 20 лет более чем
Рис. 28. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям в Среднем Поволжье и на Урале с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.
500- 250- 100- 50-100 20-50 менее >1000 1000 500 250 20
Рис. 29. Общий приток населения за период 1991-2011 в Среднем Поволжье и на Урале по городам разного размера, тыс. чел.
на 300 тысяч, то есть в области как бы появилось три «новых» больших города. Население всей России стягивалось в крупнейшие центры страны (рис. 27), население этих трех субъектов РФ за счет миграций увеличилось почти на 2 млн. человек или на 8 %. Роль средних городов Московской области также возрастала. А малые, наряду с другими, были более привлекательны для отходников и гастарбайтеров из соседних стран, но статистика их не фиксирует. Общее число не фиксируемого статистикой населения значительно увеличивает численность реально проживающих в столичном регионе.
Рис. 30. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на равнинном европейском Юге с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.
Рис. 31. Общий приток населения за период 1991-2011 на равнинном европейском Юге по городам разного размера, тыс. чел.
Рис. 32. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на юге Западной Сибири (без нефтяных округов) с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.
Рис. 33. Общий приток населения за период 1991-2011 на юге Западной Сибири по городам разного размера, тыс. чел.
Рис. 34. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на юге Восточной Сибири и Дальнего Востока с 1991 по 2011 гг., тыс. чел.
250 п
■150
Рис. 35. Общий приток (отток) населения за период 1991-2011 на юге Восточной Сибири и Дальнего Востока по городам разного размера, тыс. чел.
В 1990-е годы явления, наблюдавшиеся в Среднем Поволжье и на Урале, отчасти напоминали общероссийские процессы в Нечерноземье, и общий миграционный баланс за 20 лет тоже оказался значительным - 730 тыс. новых жителей. Это увеличило городское население макрорегиона на 3,5 %. Однако в 2000-х городское пространство стало меняться в сторону гораздо более резкой поляризации (рис. 28). Население все больше привлекают города-миллионеры, в то время как все остальные центры (за исключением 500-тысячников в 2009-2011 гг.) показывали отток либо в свои центры, либо в столицы. Тем не менее, за 1990-е годы города сто-тысячники, средние и малые свыше 20 тысяч успели накопить мигрантов
га
"15 Щ \ |э 1-19Й 19! /19В 1411 Ч] ьу
1250-500 а 100-250 150-100 020-50 □ менее 20
Рис. 36. Миграционный баланс городов разного размера по трехлетиям на Северо-Востоке России с 1991 по 2011 г., тыс. чел.
(рис. 29) общей численностью более 300 тысяч человек. В наихудшем положении города менее 20 тыс. жителей, усиливающийся отток из которых нивелировал все прибавки 1990-х г.
Совсем иное городское пространство было на юге Европейской России. Здесь практически все города привлекали население и только с 2009 г. из малых городов начался отток (рис. 30). Однако максимальная прибавка населения характерна для городов с населением от 250 тысяч до 1 млн человек (в общей сложности 600 тысяч за 20 лет (рис. 31) и для средних городов (250 тысяч мигрантов). Хотя и стотысячники, и города от 20 до 50 тысяч жителей тоже получили по 200 тысяч новых жителей. Общая прибавка превысила 1 млн 400 тысяч мигрантов, увеличив городское население за счет миграций на 9 %.
Миграционное пространство в Западной и Восточной Сибири очень контрастно. На юге Западной Сибири даже крупнейшие города в русле общего западного дрейфа миграции в России [1] временами показывали отток. Но к концу 1990-х и 2000-х именно они оставались привлекательными для своего населения и мигрантов из стран СНГ (рис. 32). В результате регион сумел накопить за 20 лет 300 тысяч мигрантов, добавив около 5 % городского населения (рис. 33). И даже северные нефтяные округа, показывавшие разную динамику, включая рост малых городов, к концу нулевых пришли к повышенной привлекательности наиболее крупных центров и за весь период сумели накопить 80 тысяч мигрантов.
В Восточной Сибири и на юге Дальнего Востока ситуация еще более контрастна. Только столицы регионов были и остаются привлекательными для населения, для остальных городов характерен перманентный
отток населения (рис. 34.). В результате восточно-сибирские и дальневосточные города в большинстве своем потеряли население, особенно сильно стотысячные и малые города (рис. 35). А общий миграционный отток городского населения (несмотря на привлекательность столиц) составил 130 тысяч человек, что составляет 1,3 % городского населения. Таким образом, городское пространство региона менялось за счет трансформации его внутренней структуры.
На северо-востоке страны население теряли практически все города (рис. 36), а общий миграционный баланс городского населения составил за 20 лет минус 175 тысяч человек, так что потери достигли 20 % городского населения этого макрорегиона.
Таким образом, миграционные потоки в постсоветский период подтверждают гипотезу о продолжении в России урбанизации. Городское население в целом увеличилось с 1991 по 2011 г. только за счет мигрантов, переехавших на постоянное место жительства, почти на 5 млн. человек.
По изменению конфигурации городского пространства России постсоветский период можно разбить на 4 этапа:
1) начало 1990-х - упадок потоков мигрантов в крупнейшие центры и рост небольших городов в основном за счет приезжих из бывших республик СССР, северных и восточных регионов России;
2) вторая половина 1990-х - постепенное восстановление привлекательности крупных центров за счет внешних и внутренних потоков;
3) начало 2000-х г. - уменьшение официальной миграционной активности и усиление нерегистрируемых трудовых миграций (отходничества) в крупные центры;
4) вторая половина и конец нулевых годов резкий рост крупных центров за счет малых городов (то есть высасывание своего населения и частичное укоренение в городах отходников и гастарбайтеров).
В целом к 2009-2011 гг. фиксируется усиление поляризации внутрирегиональных пространств.
В течении всего постсоветского периода можно констатировать два основных географических направления миграций в города: первый поток - в Европейскую часть России, особенно в юго-западные регионы, и вто-
рой - мощный поток в центральные районы России, особенно в столичный регион. При этом происходила концентрация населения в районах с относительно большой численностью горожан и опустошение малонаселенных районов, то есть общая поляризация городского пространства усиливалась.
Общий западный дрейф городских миграций сохранялся весь период, тем не менее, в последние годы повышение привлекательности столиц своих регионов в Западной, Восточной Сибири и на Дальнем Востоке говорят о некотором «окукливании» восточных регионов. При этом опустошение всех остальных городов в этих регионах усиливается.
Если не считать Москву с Московской областью и С-Петербург, стягивающих население со всей России, то поляризация внутрирегионального пространства по потокам официальных мигрантов между городами разного размера внутри регионов сильнее в восточных районах. Причем, если разнонаправленность миграционных потоков в начале 2000-х гг. между малыми и крупными городами была характерна для сибирских и дальневосточных регионов, то к 2009-2011 гг. она проявилась ярко и на Урале и в Среднем Поволжье. По меткому замечанию Ж. А. Зайончков-ской, «Восток в России начинается уже с Волги» (2012). В Европейской части России поляризация привлекательности городов разного размера также усиливается за счет отходников в Москву, Московскую область и в столицы регионов, хотя и не фиксируется статистикой.
И в советское время в результате быстрой урбанизации в крупных городах была велика доля горожан в первом поколении. Повышение привлекательности крупнейших центров еще заметнее нарушает иерархический ход миграций. Не происходит социального отбора населения: из сельской местности в малые и средние города, из малых в большие и крупные. Вместе с отходниками и гастарбайтерами это привело к большой доле неадаптированного к жизни в крупных городах населения.
В целом объективные миграционные процессы в городах указывают на усиливающееся сжатие освоенного пространства России. Сжимающийся к крупным городам рынок труда отчасти компенсируется модернизацией городской и сельской экономики. Однако и она все в большей степени ограничивается пригородными и южными районами. Развитие в отличие от советского периода становится все более очаговым не только в городах, но и сельской местности [8]. В российских условиях его тормозят качество человеческого капитала в местах миграционных потерь
наиболее активной части общества, стремящейся в крупные центры, и инфраструктурная необустроенность малых городов и сел.
ЛИТЕРАТУРА 1. Зайончковская Ж. А. Федеральные округа на миграционной карте России // Регион: экономика и социология, 2012. № 3. С. 3-18.
2. Зайончковская Ж. А., Ноздрина Н. Н. Миграционный опыт населения региональных центров России // Проблемы прогнозирования. 2008. № 4. С. 98-112.
3. Замятина Н. Ю., Пилясов А. Н. Россия, которую мы обрели: исследуя пространство на микроуровне. М.: Новый хронограф, 2013.
4. Зубаревич Н. В. Регионы России. Неравенство, кризис, модернизация. М.: Независимый институт социальной политики, 2010.
5. Лейзерович Е. Е. Ход концентрации населения в центральных частях субъектов РФ после 1990 года // Трансформация российского пространства: социально-экономические и природно-ре-сурсные факторы (полимасштабный анализ). Сб. докл. XXV секции МАРС / ред. С. С. Артоболевский, Л. М. Синцеров. М.: ИГ РАН, 2008. С. 173-181.
6. Мкртчян Н. В. Миграционный баланс российских городов: к вопросу о влиянии размера и положения в системе центро-периферий-ных отношений// Научные труды: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН / гл. ред. А. Г. Коровкин. М.: МАКС Пресс, 2011. С. 416-430.
7. Мкртчян Н. В. Миграция молодежи в региональные центры России в конце XX - начале XXI века // Известия РАН. Серия географическая, 2013. № 6. С. 19-30
8. Нефедова Т. Г. Социально-экономическое пространство Ближнего Севера // Потенциал Ближнего Севера. Экономика, экология, сельские поселения / под. ред. Н. Е. Покровского, Т. Г. Нефедовой, М.: Логос, 2014. С. 15-73.
9. Нефедова Т. Г., Трейвиш А. И. Города и сельская местность: состояние и соотношение в пространстве России // Региональные исследования, 2010. № 2.
10. Нефедова Т. Г., Трейвиш А. И. Динамика и состояние городов в конце ХХ века // Город и деревня в Европейской России: 100 лет перемен / под ред. Т. Нефедовой, П. Поляна, А. Трейвиша. М.: ОГИ, 2001.
11. Нефедова Т. Г., Трейвиш А. И. Теория «дифференциальной урбанизации» и иерархия городов в России на рубеже XXI века // Проблемы урбанизации на рубеже веков / отв. ред. А. Г. Махрова. Смоленск: Ойкумена, 2002. С. 71-86.
12. Плюснин Ю. М и др. Отходники, М.: Новый хронограф, 2013.
13. Рыбников А. А. Основные вопросы плана сельского хозяйства. М.: Новая деревня, 1928.
14. Смирнов С. Н. «А я еду за работой. Туман не приложится» (межрегиональная трудовая миграция в 2010 г.) // Доклад на III Междуна-
родной конференции Сообщества профессиональных социологов «Новые социальные смыслы окружающей среды: глобализацион-ные перспективы, сохранение природы, сельские поселения. Костромская область, Мантуровский район, 1-3 июня 2012 г.
15. Fielding A. J. Migration and urbanization in Western Europe since 1950 // The Geographical Journal, 1989. P. 60-69.
16. Geyer H. S. and T. Kontuly. A theoretical foundation of the concept of differential urbanization // International Regional Science Review, 1993. P. 157-177.
17. Richardson, H.W. Polarization reversal in developing countries // Papers of the Regional Science Association, 1980. Р. 67-85.
ОБ АВТОРЕ Нефедова Татьяна Григорьевна, Доктор географических наук,
ведущий научный сотрудник Института географии РАН. Телефон: 8 916 322 6914. E-mail: trene12@yandex.ru
Nefedova Tatyana Grigorievna, Doctor of Geographical Sciences, guiding researcher of the Institute of Geography Russian Academy of Sciences. Telephone: 8916322 6914. E-mail: trene12@yandex.ru
