CC BY
239
РАЗДЕЛ V
ЭТНОПЕДАГОГИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА АЛТАЙЦЕВ КАК ФАКТОР МИРОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
УДК 398+4(47)
Л. П. Потапов
МИФЫ АЛТАЕ-С ля Н СКИХ НАРОДОВ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК
Изучение этногенетических и историко-культурных связей современных тюркоязычных народов Алтая и Саян составляет важную научную проблему, значение которой выходит далеко за пределы истории народов Южной Сибири и корреспондирует с древней и средневековой историей народов Центральной Азии. Особенно показательно и ценно в этом отношении сравнительное изучение тех или иных историко-этнографических или историко-культурных вопросов, результаты которого имеют практическое исследовательское значение как для современных упомянутых народов, так и для древнетюркских племен и народов, особенно обитавших в восточной части Центральной Азии по северную сторону пустыни Гоби. Для решения указанной проблемы, бесспорно, требуется достаточно широкая и надежная источниковедческая база, и советские ученые, основываясь на историко-материалистическом методе изучения, таковую выявили. Она представляет собой комплекс источников, включающих письменные исторические свидетельства и сообщения, археологические и лингвистические данные, в том числе данные топонимики, а также обширные материалы по фольклору и этнографии. Среди последних наибольшей убедительностью и доказательной силой в сравнительном плане обладают героический эпос и религиозные верования, прежде всего шаманские. В предыдущих работах нам неоднократно приходилось привлекать и анализировать перечисленные виды источников [12-16]. В настоящей статье предпринята попытка привлечь внимание исследователей к мифологии алтае-саянских народов как историческому источнику широкого профиля, который может быть использован в сравнительном изучении истории народов Центральной Азии и Южной Сибири, особенно в изучении их этнической истории и этнического состава, в исследовании различных аспектов их исторических контактов между собой и своими соседями на разных исторических этапах своего развития. Немаловажен конкретный мифологический материал и при сравнительном изучении религиозных верований, представлений (как шаманских, так и дошаманских) в их историческом развитии, фольклора, прежде всего героического эпоса.
Итак, что же собой представляют алтае-саянские мифы? Но прежде чем дать ответ на этот вопрос, необходимо сопоставить их с религиозными верованиями и фольклором этих народов. При общности фан-
тастической основы мифологии с фольклором и религиозными верованиями имеются и различия, позволяющие отделить их друг от друга. Фантастические образы сил природы, категории различных божеств и духов, характерные для религиозных верований саяно-алтайских народов, почитались последними в силу того, что они верили в существование упомянутых сил и образов в такой степени, что признавали от них свою полную зависимость в реальной повседневной жизни. Поэтому они стремились непосредственно или через шаманов вступить в контакт с этими силами, чтобы оградить себя от злой их воли, обращаясь для этого к ним с молениями, задабривая их жертвоприношениями и т. п. Напротив, фольклорно-эпическая фантастика с ее чрезвычайной гиперболизацией воспринималась этими народами не как реальность, а как вымысел, интересный, развлекательный и поучительный. Алтайцы и тувинцы охотно, иногда по нескольку ночей подряд, слушали эпические сказания, переживая похождения, приключения и борьбу героя, вникая в поэтические образы природы, в афоризмы и дидактические пассажи сказания и т. д. При этом никто из взрослых слушателей не верил в реальность услышанного, не верил и в свою зависимость от персонажей богатырских сказаний, не поклонялся им.
Фантастика в саяно-алтайской мифологии также не религиозная. Она, по всей вероятности, выражает мироощущение далеких предшественников этих народов, их взгляды на окружающий мир, стремление осознанно познать причинную связь между явлениями. В мифах, в этой своеобразной форме общественного сознания, по существу, фиксировалось их мировоззрение, в котором отражены следы наивных или стихийных материалистических представлений. Мифологическая фантастика у саяно-алтайских народов, как и у многих других народов и племен, носит преимущественно этиологический характер и представляет собой интерпретацию окружающего мира, устройства и структуры вселенной, явлений стихийных и закономерных сил природы вообще и особенностей местной природы, с ее животным и растительным миром и т. д., в частности.
Однако у современных саяно-алтайских народов упомянутые ранние формы общественного сознания выступают обычно в тесном переплетении и обнаруживаются раздельно, главным образом, при научном анализе. Мифологические элементы наиболее характерны для героического эпоса (борьба героев с различными чудовищами вроде многоголовой змеи, крылатого быка, людоеда-великана Тельбегеня и т. д.). Есть они и в шаманских верованиях, где, например, царь подземного мира Эрлик фигурирует иногда как бывший человек, в наказание заточенный в подземный мир. В отдельных мифах он преподносится как брат или партнер творца Ульгеня, соучастником сотворения человека.
Определив критерии выявления вымышленного и реального, обратимся непосредственно к отдельным категориям мифов, содержавших в себе исторические сведения, обычно фрагментарные и сильно завуалированные элементами разного содержания и различной хронологии [18,9,2, 5, 8,6]. Таковы, например, мифы о происхождении древних тюрков (тю-кю)
или племен теле, дошедшие до нас, главным образом, в китайских динас-тийных летописях. Так, один из них повествует о происхождении тюрков от сожительства юноши с волчицей, спасшей его от врагов и голода и укрывшей в пещере. Реальным в мифе можно считать последнее, ибо согласно письменным источникам, древние тюрки имели обычай ежегодно устраивать моления и приносить жертву предкам именно в пещере. Другой миф, проливающий свет на происхождение древних тюрков, повествует о приходе из страны Со, или Солу, которую ныне принято ло-кализовывать на территории Восточной Монголии, где в то время жили сяньбийцы, смешанные с северными хуннами. Правитель этих тюрков имел 17 братьев, из которых один был рожден волчицей и стал шаманом. Как видим, и в этом мифе фигурирует волчица как прародительница тюрков [17].
Не чужд этот мотив и некоторым племенам теле, ближайшие и непосредственные предки которых, именуемые гаогюйзами, вели происхождение по женской линии от северных хуннов, точнее, от дочери одного правителя (шань-юя), вступившей, согласно мифу, в брачную связь с волком. В другом мифе, относящемся к одному из главных племен теле сеянъто, снова выступает волк, но уже как божество (обожествленный предок?), определяющее судьбу этого племени. В этом китайского происхождения мифе рассказывается о том, что в одну из юрт зашел нищий. Ему дали поесть, и он ушел. Но хозяйка юрты заметила, что у пришельца была волчья голова. Она сказала об этом мужу, и они пошли вслед за ушедшим. Когда они дошли до горы Отюкен, то увидели своего недавнего гостя, который сказал им: «Я божество. Сеяньто погибнут!» [11]. В мифе отражено действительное, восстановленное по древнетюркским орхонским надписям, историческое событие о разгроме в середине VII в. тюрками тюкю племени теле сеяньто близ горной местности Отюкен.
Приведенные мифы древнетюркского времени не исчезли полностью. В том или ином виде они бытуют у их потомков. Так, у современных алтайцев сюжет происхождения от волка сохранился в модернизированном виде в героическом эпосе. У богатыря Ак-Боко постоянно умирали дети. Белый волк потребовал отдать ему родившегося очередного сына, он унес младенца в пещеру, воспитал и дал ему богатырское имя Ак-Тай-чы, коня и снаряжение. Здесь налицо древнетюркский мифологический мотив воспитания мальчика волком в пещере, но только в фольклорной интерпретации. Это, конечно, реминисценция мифологии древних тюрков и племен теле, отражающая причастность далеких исторических предков алтайцев к данной этнической среде. Однако источниковедческое значение приведенных древних мифов этим не исчерпывается. При более подробном анализе этих мифов в сопоставлении с алтайским материалом выясняется, что оба названия страны Сол, или Солу, являющейся прародиной древних тюрков, сохранились у кумандинцев в качестве названия одного из сеоков и уводят в более глубокую древность, в хун-но-сяньбийскую этническую среду, куда уходят своими этногенетичес-кими корнями древние тюркские племена тюкю и теле [17]. Данный вывод может быть подтвержден и телеутско-алтайским мифом. Речь идет
о происхождении сеока мундус, прародительницей которого, якобы, была девушка, родившая сына от того, что она съела три градинки. Новорожденный получил прозвище: Мустанг чыккан Мундус - Мундус, родившийся от градинки. Согласно мифу, он стал основателем данного сеока, еще недавно распространенного среди телеутов и алтайцев и зафиксированного в начале XVII в. русскими историческими документами. Интересно, что этот миф созвучен с версией о рождении знаменитого сянь-бийского вождя Таншихая, правившего в середине II в. Видимо, подобная мифологическая версия была широко распространенной, что и позволило ей попасть в ранние китайские летописные источники, на что мы уже обращали внимание, аргументируя древнейшие этногене-тические связи алтайцев [17].
Миф о происхождении основателя сеока мундус у алтайцев, кроме древних, содержит и более поздние элементы, свидетельствующие о вхождении части мундусов в этнический состав современных киргизов, которые достаточно изучены и получили освещение в научной литературе [1].
Анализируя миф о происхождении племен теле, в числе прародителей которых называется волк, нельзя не обратить внимание на такую деталь. Волк-прародитель, от которого, якобы, зачала сына младшая дочь хуннского шаньюя, явился посланцем неба, которому как божеству эта девушка и была предопределена отцом. Стало быть, в мифе отражена, во-первых, идея божественного происхождения (как и у тюрков тююо) одного из предков теле (гаогтойцев), во-вторых, он удостоверяет обычай посвящения небу девушек. В свое время у алтайцев и бельтиров нами была записана легенда о принесении ими в старину в жертву небу молодых девушек (дочерей предводителей или старших в роде). Со временем этот обычай исчез. Причину исчезновения легенда объясняет так. У одного бельтира взяли девятую дочь подряд, и когда ее хотели уже принести в жертву, то появился всадник и сказал: «Погоди, не трогай девку, вместо нее лучше заколите девять ягнят». С тех пор при молении небу стали колоть девять ягнят. Как видим, мотив бельтирской легенды имеет определенное созвучие с гаогтойским мифом, что может служить свидетельством влияния гаогюйского этнического элемента на этногенез современных алтае-саянских народов.
Анализируя аналогии мифов о происхождении человека, небезынтересно проследить их объяснения окружающего мира и природы. Источниковедческая ценность этого заключается в том, что в мифах часто сохраняются элементы весьма древних, явно еще дорелигиозных форм мировоззрения, мироощущения, свойственных в разной степени едва ли не всем народам тех времен. Эти элементы, основанные порой на непосредственном наблюдении за природой, ее растительным и животным миром, за небесными светилами, но фантастически интерпретированные, представляют большой интерес для науки и прежде всего для исследования ранних ступеней мировоззрения древнего человека. В этой связи интерес вызывают мифы, связанные с космогонией, содействующие изучению истории религии и особенно истории ранних религиозных представлений, свойственных многим народам земного шара.
Наиболее ранние общие религиозные представления у алтае-саянс-ких народов, связанные с природой и ее стихийными силами, возникли на мифологической основе, на стадии олицетворения природы и антро-поморфизации духов и божеств. Так, например, огонь, который по одним мифам, был дан людям для облегчения их жизни при помощи птицы (коростеля или совы), а по другим - от демиурга Ульгеня, превратился со временем в женское божество огня, культ которого был особенно широко распространен и вошел в шаманство.
Вместе с тем прослеживается обратное явление - влияние сложившихся религиозных представлений на мифологию, вследствие чего в качестве мифологических персонажей появляются всевозможные божества и духи шаманского пантеона, действия и поступки которых характеризуются реальными человеческими чертами и отношениями. Таковы в некоторых мифах высшие божества алтайского пантеона, делящие свое владычество над небесной (Ульгень) и подземной (Эрлик) зонами.
В космогонических мифах, кроме универсального деления вселенной на три зоны, иногда говорится об особых отдельных мирах или землях, расположенных между морями и океанами, со своими собственными небесами, а иногда и без небес, со своими морями и реками и даже подземным миром, где тускло светят солнце и луна. Вероятно, здесь надо усматривать влияние на мировоззрение тюрков того времени раннесредневековой китайской науки, согласно которой круглое небо покрывало квадратную землю. Неприкрытые небом четыре угла, видимо, и составляли особые миры без небес. В древнетюркских орхонских надписях неоднократно говорится о четырех углах света, где живут враги тюрков.
Небо в мифах рисуется в виде купола, прикрывающего края земли таким образом, что они то и дело соприкасаются, как бы пульсируют. Этот образ имеется, кстати сказать, и в якутском эпосе («края неба и земли стукаются друг о друга»).
Согласно мифам, подземная сфера имеет вход с земли, где-то на западе, а по представлению шаманов, в нее можно попасть во время камлания через очаг жилища.
Встречаются мифы, указывающие на связь упомянутых зон через дерево, корни которого - в подземном мире, ствол - на земле, а верхушка - на небе. Сюжет «мирового дерева» распространен у многих народов. Нередко вместо «мирового дерева» выступает гора, упирающаяся вершиной в небеса.
В настоящее время эти мифы или их элементы у алтае-саянских народов встречаются чаще в эпосе и редко в виде самостоятельных повествований. Мифическое дерево можно встретить среди рисунков, нанесенных на шаманских бубнах.
Миф о происхождении мира повествует об огромном водном пространстве, по которому плавали две утки. Одной из них пришла идея сотворить землю из ила. Вторая - нырнула и достала со дна ил, который первая утка стала разбрасывать по воде, в результате чего появилась земля. Вторая утка, выйдя на сушу, стала разбрасывать камешки,
и появились горы. В шаманском варианте первая утка - это Ульгень, вторая - Эрлик.
Опорой земли, повествуют мифы, служат огромные рыбоподобные чудовища «кер тютпа», у которых верхняя губа хватает небо, а нижняя - землю. Одно из них дает холод, от чего бывают осень и зима, второе - тепло, весну и лето.
По другому варианту, этих чудовищ три, под названием «кер балык». Их, якобы, создал Ульгень и к среднему привязал аркан, укрепив его конец на небе, при помощи которого он управлявляет этим чудовищем, и которое, подымая или опуская голову, может вызывать колебания земли и наводнения. На шаманских бубнах маленькие изображения «кер балык» помещали среди рисунков, характеризующих подземный мир.
Земля некогда представлялась в образе какого-то животного (наподобие лося у орочей). Мифы такого рода не сохранились, но в алтайском эпосе имеются упоминания о шее, лопатках или подмышках земли, упоминаются ее рот, пуп.
Довольно часто в мифах говорится о многослойности земли (обычно 7 слоев), под которыми находится уже подземный мир Эрлика с его слугами и переселившимися сюда с земли людьми (т. е. умершими). Кстати сказать, имя Эрлика, царя подземного мира, куда переселяются умершие люди, упоминается в древнетюркских рунических надписях, датируемых началом VIII в.
Видное место занимают мифы о небе, которые характеризуют его разделенным на слои (от 7 до 16-18 слоев), включающие в себя солнце, луну, звезды. Шаманская религия использовала это обстоятельство, населив слои неба различными божествами и духами и даже людьми, которые, например, по представлениям тувинцев, жили там в стеклянных юртах, носили пояса на уровне подмышек и видны с земли, как звезды. Мифологическое проживание людей на небе созвучно с орхонскими надписями, где по отношению к умершему князю Кюль-Тегину сказано: «на небе вы будете как среди живых». В этом, на наш взгляд, опять-таки проявляется сходство алтае-саянских мифов с древнетюркскими.
Атмосферное видимое небо часто выступает в мифах как «близкое» и материальное, которое зимой замерзает. Опираясь на это представление, шаманы в зимнее время отказывались камлать небесным божествам, и только отдельные и, бесспорно, за щедрое подношение совершали обряд. Распространенными были мифы о небесных светилах, особенно звездах. Происхождение солнца и луны объяснялось главным образом волей творца - Ульгеня, а звезд - земной природой; хотя некоторые из них стали предметом религиозного поклонения, как это случилось с Большой Медведицей, которой тувинцы приносили жертвы. Это созвездие в их мифах трактуется как 7 братьев или 7 ханов, переселившихся на небо с земли и ставших божествами. Относительно Ориона говорится, что три его самые яркие звезды - это маралухи, поднявшиеся на небо от преследования охотника, который пустил в них две стрелы и вместе с ними оказался на небе. В другом варианте, кроме охотника, одну из звезд принимают за его собаку, вторую - за стрелу, третью -
за беркута, а хвост созвездия - за трех маралух. Имеются и другие варианты, где главным персонажем является охотник.
По поводу Плеяд (Улькер, Мечин - у алтае-саянских народов), движение которых по ночному небосклону сопоставляется с их прохождением мимо прибывающей луны (для определения месяца года), мифы довольно разнообразны. Сопоставление движения Плеяд с прибывающей луной указывает на историко-генетическую связь этих народов с древними тюрками, у которых Плеяды играли видную роль в годовом календаре [3]. Мифы о Плеядах основаны на наблюдениях за ночным небом, перемещением созвездия по небосклону в разное время года. У алтайцев и телеу-тов но положению данного созвездия к прибывающей луне определялся (или вычислялся) тот или иной месяц года. Это, конечно, результат эмпирических наблюдений, а не мифологическая фантастика. Сюжетным ядром мифов о Мечин служит рассказ о неком существе, насылающем холод и снег, отчего страдали домашние животные. Последние решили погубить Мечин, спавшего в теплой золе, и которого обнаружила корова. Последняя пыталась раздавить его, но Мечин выскользнул из-под ее раздвоенного копыта и поднялся на небо, где превратился в кучку звезд, и насылает холодные зимы.
Мифы о Полярной звезде единодушно утверждают, что это не что иное как «золотой кол», вбитый в небо, отражая тем самым древнее представление народов о материальности небосвода. Название «золотой кол» аргументируется тем, что Полярная звезда не сходит с мушки, если в нее целиться из ружья, как это происходит с любой другой звездой. Следовательно, она неподвижна, т. е. как бы вбита в небо.
Этнографами зафиксированы также мифы про утреннюю и вечернюю звезды, про Млечный путь как «небесную дорогу» или «опояску неба», про гром и молнию, производимые драконом, про затмение солнца и луны, будто бы пожираемых в это время чудовищем, отпугнуть которое шумом, криками, выстрелами старались люди.
Своеобразны мифические толкования о происхождении пятен на луне. Один из них повествует о людоеде Тельбегене, которого решили сообща уничтожить. Первую попытку убить людоеда предприняло солнце. Но при приближении его к земле люди стали умирать от жары. Затем в борьбу вступила луна, но только после того, как она убыла наполовину, чтобы могла уместиться на земле. Когда она опустилась, на земле наступил холод, и люди попрятались в свои жилища. Но они все-таки высовывались из жилья, чтобы посмотреть на луну и этим закалили свое лицо, которое и теперь не закрывают на морозе. Луна схватила людоеда и утащила на небо. Но на этом борьба не прекратилась. Она, согласно преданию, продолжается и по сей день. Когда луну начинает осиливать Тельбегень, она убывает, а когда перевес на стороне луны - она полнеет1. Так по-своему, рационалистически объясняли алтае-саянские народы, как и другие, смену теплого в этих широтах лета на холодную зиму и цикл ежемесячного движения луны, не прибегая к религиозному объяснению.
1 Мифы о Тельбегене, как и многие другие, приводимые дальше, записаны нами в разное время (1927-1974 гг.) у алтайцев, шорцев, качинцев, сагайцев, белътиров и др.
Алтае-саянские мифы, объясняющие происхождение мира и человека, в общем повторяют то, что думали на сей счет древние тюрки. В древнетюркских орхонских надписях говорится: «Когда было сотворено вверху голубое (синее) небо, внизу - бурая земля, между обоими были сотворены люди». По свидетельству Ф. Симокатгы, древние тюрки полагали, что небо и землю сотворил бог, за что поклонялись ему. Элементы этой концепции содержатся и в алтайских мифах, но часто в обособленных вариантах. Создание неба, например, особенно в шаманских мистериях, приписывается Ульгеню, но не только как творцу небесного свода, но и как творцу солнца и луны. Приписывается Ульгеню и происхождение человека. В сделанные им тела людей (старых и молодых, мужчин и женщин) он намерился вселить «души», но их надо было взять у высшего божества, к которому Ульгень и послал ворона. Сторожить же тела заставил собаку и кошку. В отсутствие Ульгеня Эрлик уговорил собаку допустить его к телам, пообещав ей теплую шкуру, (собака в то время, согласно мифу, была голой и страдала от холода). Кошку он просто заплевал и, пробравшись к телам, вдохнул в них «душу». Этот миф с давних пор начал использоваться шаманами в защиту догмы о том, что при жизни на земле судьба человека полностью зависит от Ульгеня, а после смерти от Эрлика. Приведенный миф имеет и отдельные варианты. В одном из них рассказывается о вороне, несшем в клюве души людям и соблазнившемся павшей лошадью, которую вознамерился поклевать, но когда он открыл клюв, то души разлетелись. В другом варианте сообщается, что Ульгень сам оживил тело человека, вдув ему через правое ухо жизненную силу, а в нос - ум. Результатом влияния последнего варианта, возможно, и является убеждение охотников о том, что ум у зверя находится в носу, так как «он все носом знает». Есть варианты мифов, которые подверглись влиянию ламизма и христианства. В одном из них помощником Ульгеня выступает сотворенный им богатырь Майдере, которому было поручено управлять солнечно-лунным миром. В этом имени нельзя не узнать известное божество ламаистского пантеона Майдара. Христианское влияние (под воздействием миссионеров) прослеживается в повествованиях о сотворении женщины из ребра мужчины, о всемирном потопе с ковчегом и др.
Значительную группу составляют теогонические мифы, повествующие о происхождении различных богов и духов. Об Ульгене и Эрлике говорится, например, как о родных братьях, которые поссорились между собой до такой степени, что Ульгень свергнул Эрлика с небес в подземный мир, где он стал владыкой. Оба они имели своих слуг и помощников - богатырей, сражавшихся за своих повелителей. Их имена можно обнаружить в шаманском пантеоне, или пандемониуме, уже в качестве сыновей Ульгеня и Эрлика (таковы Керей, Караш и др.).
О духе Кочегане, культ которого характеризуется эротическими чертами, говорится, что он вначале был обыкновенным, но распутным человеком, за что и был заброшен одним шаманом с земли на седьмое небо. По другой версии он был блудливым шаманом и забрался на небо, спасаясь от врагов, где и остался. В третьем варианте, Кочеган родился от дочери Ульгеня, соблазненной сильным шаманом.
Известный дух Шалыг, покровитель охотников тубаларов и шорцев, по преданию, первоначально также был человеком, причем человеком сильным и отчаянным, не признававшим богов. Его дерзость дошла до того, что он пытался силой проникнуть в жилище Эрлика и сломал у него несколько дверей. Разгневанный Эрлик ранил его стрелой в ногу и язык и превратил в духа, который остался хромым и заикой, стал мучить охотников, насылая на них разные болезни.
Весьма своеобразна интерпретация алтае-саянских мифов о происхождении наиболее многочисленной категории духов «хозяев» (ээзи) местности, отдельных явлений природы и т. д. При свержении Эрлика с небес, сообщает один из них, вслед за ним посыпались на землю и его слуги. Падая в воду, они становились хозяевами воды, на горы - хозяевами гор и т. д. Словом, куда бы они ни попали, всюду становились «хозяевами» этих объектов. Данная категория духов почиталась и древними тюрками, свидетельство этому мы находим в орхонских надписях, где обнаружено название таких духов в форме «!<1Ь>. Народное сознание алтайцев не прошло мимо факта изобилия духов «хозяев» и по-своему пыталось объяснить его.
Особую группу составляют мифы о животных и птицах. О медведе говорится, что он в свое время был человеком. Охотники еще недавно полагали, что он понимает человеческую речь, и на промысле в тайге при разговоре о нем называли его подставными именами, чтобы скрыть свои планы. Немало мифов о сожительстве медведя с женщиной. Бытование медвежьих мифов и культа медведя среди тюрков Алтая и Саян, возможно, указывает на наличие в их этническом составе североазиатских этнических элементов (палеоазиатских, тунгусских и т. д.), в среде которых широко распространены мифы и культ этого зверя.
Из птиц к мифическим персонажам относятся, прежде всего, орел и беркут, которых называют иногда небесными птицами. Шаманы называли эту птицу Суйла-ханом и считали духом, помогающим им доставлять жертву на небо или в подземный мир, причем представляли беркута с конскими глазами, подобными солнцу и луне. Отдельные роды почитали его и поклонялись ему. В частности род jaбыp не убивал беркута, мотивируя это тем, что он однажды спас их сородича, попавшего в беду. Последний некоторое время жил в гнезде беркута, питался мясом косуль, приносимым беркутом, а затем был спущен им на землю. У качин-цев, как и у якутов, орел характеризуется родоначальником, а его название служит этнонимом одного из родов якутов, качинцев и телеутов.
Видное место в мифах занимает лебедь. У тувинцев и челканцев он выступает этнонимическим предком некоторых родов, что перекликается с генеалогическим мифом о происхождении части древних тюрков. У кумандинцев представления о родстве с лебедем не существует, но сохранился, как и у названных выше народов, запрет убивать лебедя.
Из других мифов о птицах несколько необычно алтайское предание
о коростеле, научившем людей добывать огонь путем высекания его из камня.
Во многих мифах о птицах подмечены их внешние особенности или
повадки, что свидетельствовало о тонкой наблюдательности алтайцев. Например, окраска сойки и совы стала темой интересного алтайского повествования. Из него явствует, что сойка получила красивую окраску перьев от усердной работы совы, а сойка раскрасила сову кое-как, широкими тусклыми полосами, за это последняя рассердилась и сунула сойку головой в огонь. С тех пор голова сойки выглядит опаленной. Красные глаза у глухаря также нашли свое объяснение. В давние времена, рассказывают алтайцы, когда все птицы на зиму улетали в теплые края, он опоздал к отлету и, оставшись один в тайге, долго плакал. С тех пор его глаза стали красными, а глухарь навсегда поселился в горных лесах.
Интересны в источниковедческом плане мифы о народных героях. Наиболее популярным из них является Сартакпай. В его имени заключен иранский термин «сарт», означающий - строитель, торговец. Как гласит предание, Сартакпай жил в далекие времена в местности Учык, когда здесь еще не было леса, а камни были мягкими. Владения Сартакпая простирались от Кош-Агача до Барнаула и от Кузнецка, Телецкого озера до Иртыша. В этом обширном районе он дал имена горам и рекам, а также названия зверям и птицам.
В более обычном варианте Сартакпай выступает как строитель дорог и оросительных каналов (следы древних дорог и каналов обнаружены на Алтае археологами), а также моста через Катунь, который он не достроил, так как помогавший ему сын нарушил запрет на свидания с женщиной в период строительства. В третьем варианте Сартакпай представлен как создатель крупных рек Алтая. Он проложил указательным пальцем русло Катуни. Когда ему преградила путь гора близ Чемала, он прострелил ее стрелой, и этот кусок ее, отлетевший вниз, по преданию, до сих пор высится посреди реки около с. Аскат. После этого Сартакпай спокойно вывел реку на равнину. Создал он и Бию, но другим приемом. Сначала он преградил путь рекам, стекающим в Чулышманскую долину, поставив поперек нее свою ладонь. Вследствие этого образовалось Телецкое озеро. Далее он одним пальцем вывел из озера Бию на равнину, где она соединилась с Катунью и дала начало р. Оби.
Из мифов, повествующих о культурных достижениях алтайцев в прошлом, по-своему интересен миф о существовании у них письменности, которая потом была утрачена. А случилось это так. Буквы были напечатаны на бересте. Однажды она подмокла, и ее понадобилось подсушить на солнце. Сушившуюся бересту съела корова. Вследствие этого алтайцы потеряли грамотность. По другому варианту письменность из Алтая унесли с собой ойраты (западные монголы), ушедшие в низовье Волги, а единственную оставшуюся книгу подмочили и, когда ее сушили, ее сжевала корова.
Мотив утраты письменности имеет историческое обоснование, ибо часть далеких предков телеутов, именовавших себя тюльберами, оставила рунические надписи на камнях в Северной Туве, датируемые примерно VIII - IX вв. Была в это время тюркская руническая письменность и в Горном Алтае [4]. Позднее она всюду исчезла. В XVII - XVIII вв. на Алтае бытовала западно-монгольская письменность, которая исчезла вместе с ойратскими племенами, переселившимися на Волгу.
Следовательно, некоторые мифы саяно-алтайских народов по-своему прокомментировали подлинные исторические факты. К ним можно добавить мифы о сожжении шаманов и чудесном спасении некоторых из них при казни. Жестокое гонение на шаманов действительно имело место в ламаистской Джунгарии, в которую входило Саяно-Алтайс-кое нагорье, тем не менее шаманы все-таки сохранились и после разгрома Джунгарии, что и послужило сюжетом для мифологической интерпретации этого события. Немало в мифах, посвященных истории алтае-саянских народов, подлинных исторических имен, относящихся к XVII в. В. Вербицким опубликована группа мифов о создании неба, земли и подземного мира, властителями которых выступают бурканы (бурханы), о существовании 99 отдельных миров со своими небесами, управляемых бурканами и богатырями, в личных именах которых нетрудно узнать ламаистское божество (Майдара и др.). Интересен и сложен по своим различным наслоениям (шаманским, ламаистским и христианским) миф о происхождении шаманства и разделении языков. Вся упомянутая группа мифов четко отражает мифологию западных монголов, или ойратов, ламаистов по религии. Она проникала к алтайцам через контакты с ойратами в период подчинения их Джунгарскому ханству, а главным образом, через включение в этнический состав алтайцев за-падно-монгольских этнических элементов. Ярким свидетельством такой ассимиляции может служить наличие у современных алтайцев сеоков чорос, дербет, ойрат и др., которые являются остатками крупных этнических единиц западных монголов, выступавших ранее в виде отдельных племен и народов.
В настоящее время мифы сохранились лишь частично и преимущественно в памяти старшего поколения. Потеряв свои первоначальные функции мироощущения, мировоззрения, они воспринимаются ныне как забавные народные рассказы, сказки, как фольклор и при соответствующем анализе могут служить интересным источником для историко-эт-нографических исследований.
Литература
1. Абрамзон, С. М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи / С. М. Абрамзон. - Л., 1971. - С. 52.
2. Антохин, А, В. Материалы по шаманству у алтайцев. - Л., 1924.
3. Базен, Луи, Тюркские календари древности и Средневековья / Л. Базен. - Лилль, 1974 (на фр. яз.).
4. Вербицкий, В. Алтайские инородцы / В. Вербицкий. - М., 1983.
5. Каташ, С. Мифы, легенды Горного Алтая / С. Каташ. - Горно-Алтайск, 1978.
6. Маоцай, Лю. Китайские известия к истории восточных тюрков (тюкю) / Л. Маоцай. - Висбаден, 1958 (на нем. яз.).
7. Маркс, К. Собрание сочинений / К. Маркс, Ф. Энгельс. - М., 1935. - Т 12, ч. 1. - С. 203
8. Мифология всех народов. - Бостон, 1927. - Т. 4 (на англ. яз.).
9. Потанин, Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии / Г. Н. Потанин. -СПб., 1893.-Т. 4.
10. Потапов, Л. П. Героический эпос алтайцев / Л. П. Потапов // Советская этнография. - 1949. - № 1.
11. Потапов, Л. П. Древнетюркские черты почитания неба у саяно-алтай-скнх народов / Л. П. Потапов // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. - Новосибирск, 1978.
12. Потапов, Л. П. Иерсуб в орхонских надписях / Л. П. Потапов // Советская тюркология. - 1979. - № 6.
13. Потапов, Л. П. К вопросу о древнетюркской основе и датировке алтайского шаманства / Л. П. Потапов // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. - Новосибирск, 1978.
14. Потапов, Л. П. Применение историко-этнографического метода к изучению памятников древнетюркской культуры / Л. П. Потапов. - М., 1956.
15. Потапов, Л. П. Тюльберы енисейских надписей / Л. П. Потапов // Тюркологический сборник. 1971. - М., 1972.
16. Потапов, Л. П. Умай - божество древних тюрков в свете этнографических данных / Л. П. Потапов // Тюркологический сборник. 1972. - М., 1973.
17. Потапов, Л. П. Этнический состав и происхождение алтайцев. - М., 1978.
18. Радлов, В. В. Образы народной литературы тюркских племен. - СПб., 1907. - Ч. 1,9 (собр. и перевед. Н. Ф. Катановым).
УДК 94 (47)
П. К Тадыев
ВЫДАЮЩЕЕСЯ СОБЫТИЕ В ИСТОРИИ АЛТАЙСКОГО НАРОДА
Шестнадцатого ноября 1956 г. трудящиеся Алтая будут отмечать день выдающегося исторического события - 200-летие добровольного вхождения алтайцев в состав России. Этот замечательный исторический акт, навечно связывающий алтайцев с великим русским народом и другими народами нашей страны, трудящиеся Алтая отмечают под знаком дальнейшего укрепления и всестороннего развития одного из главных завоеваний социализма - дружбы народов Советского Союза. Дружба алтайцев с русским народом имеет глубокие исторические корни, знание которых необходимо для всех трудящихся Алтая.
Включение южных частей Западной Сибири в состав Русского государства происходило в довольно тяжелой исторической обстановке и в течение длительного периода времени. Значительная часть Западной Сибири после разгрома главных сил Сибирского ханства уже в конце XVI и в начале XVII вв. начинает интенсивно заселяться и осваиваться русским народом. Опорными пунктами этого заселения становятся сооружаемые остроги и крепости, на основе которых вырастают небольшие города. В 1604 г. закладывается Томская крепость, ставшая затем городом, а в 1618 г. был построен Кузнецкий острог, сыгравший впоследствии исклю-
