Мифопоэтические константы понимания души в античном мире Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Раздел ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ, КУЛЬТУРОЛОГИЯ и ПОЛИТОЛОГИЯ

УДК 008(091)

МИФОПОЭТИЧЕСКИЕ КОНСТАНТЫ ПОНИМАНИЯ ДУШИ В АНТИЧНОМ МИРЕ

© В. А. Скобелева

Нижневартовский государственный гуманитарный университет Россия, 628605 г. Нижневартовск, ул. Ленина, 56.

Тел./факс: +7 (3466) 45 18 05.

E-mail: phaha@yandex.ru

В статье на основании анализа фактов древнегреческого языка утверждается мысль, что в античной культуре не существует единого понятия души.

Ключевые слова: душа, древнегреческий язык, мистерия, сознание, персонификация, символ, мифопоэтическая форма.

Вера в существование души человека у древних греков и римлян основывается, как и у любых других народов и цивилизаций, на первобытном анимизме и значительно развивается с формированием религиозных взглядов, плотно опутанных мифологическими представлениями. Трансформируясь под влиянием различных мистерий, она переходит на иной уровень понимания, с появлением философии осмысливается с различных точек зрения, развиваясь до масштабов учений, в этом и заключается эволюция представлений о душе в античности. Необходимо проследить механизмы этих превращений, найти отправную точку, выяснить принципы таких переходов, основные константы, свойства, которыми наделяется душа, и формы, в которые она помещается представителями античной культуры.

Непосредственно разобраться в понимании древними греками души можно, проанализировав их язык. Принято считать, что в древнегреческом языке душа обозначается словом уихЛ (псюхэ). Древнегреческий язык претерпел четыре периода развития (древнейший, классический, эллинистическо-римский, ранневизантийский), кроме того, в нем выделяется четыре группы диалектов (ионийско-аттическая, аркадо-кипрско-памфильская, эолийская, дорийская). Исходя из этого, можно сделать вывод, что, кроме уихЛ, существовало много других слов обозначавших «душа» или связанные с ней органы человека, и все они в той или иной мере конкретизируют представления человека того периода. Как минимум двенадцать слов в древнегреческом языке могут прямо или косвенно указывать на душу в своих толкованиях (ба^юу, Лтор, 9и^од, карб^а, кпр или кеар, кефа^Л, ^оод, гсрагс(д, оп^аухуоу, атЛ9од, фр^, уихп) [1], шесть из них часто встречаются в гомеровских героических эпо-сах (птор, 9и^од, кпр или кеар, уоод, фрпу, уихп), остальные в произведениях классического периода древнегреческой литературы. Углубимся немного в трактовку этих слов. Так, ба^юу в основном значении переводится как «бог, богиня, дух, гений, демон», но в некоторых значениях это слово обозначает и душу умершего, что встречается в произведениях Эсхила и Еврипида. Следует отметить, что многие перечисленные слова в основном своем

значении имеют анатомический смысл, что отражает и характер воззрений на представления о душе человека. Основное значение «сердце или брюшные органы» имеют следующие слова древнегреческого языка: птор, карб(а, кпр или кеар, гсратд, оп^аухуоу, фрпу. Второе их значение: душа, дух, в переносном смысле душевные свойства, такие, как носитель жизни, средоточие чувств и страстей, нрав. Так, у Гомера: <^бауета1 карб(а хо^ю» -сердце наполняется гневом; «тро^еоиот фреуа» -они трепещут душой, т.е. содрогнулись от страха; «ката фреуа кап ката 9и^оу» - в глубине души. Первое смысловое значение слова 9и^од - дыхание жизни, жизненное начало, душа, и Гомер неоднократно применяет это слово в различных сочетаниях: «тоу Мгсе 9и^од» - его оставила жизнь, «9и^оу агсогсуе^юу» - испуская дух, умирая. На втором плане это душа-сознание «пбее ката 9и^оу абе^феоу юд егсоуегсо» - Менелай знал в душе (ясно сознавал), как взволнован брат. В-третьих, душа - чувства, мысли, образ мыслей «аход гсауег 9и^оу» - печаль наполняет душу или «беод е^пеое 9и^ю» - страх проник в душу (Идоменея). И именно с душой как дыханием связывается большее количество представлений. Например, значение слов кефаА-п и уоод -это голова для первого слова и, конечно же, мысль, ум, разум для второго слова. При этом не следует забывать, что связь души с головой, разумом относится к более поздним представлениям о существовании души.

Основываясь на трактовках слов и древних эпосах, можно выделить следующие константы души в представлениях древних жителей Эллады.

1. Представления, связанные с вместилищами души в организме человека:

а) органы человека;

б) кровь;

в) волосы;

г) взгляд человека;

2. Представления, связанные с превращениями души:

а) дыхание;

б) тень;

в) птица.

Представление о том, что почки и окружающий их жир являются носителями жизни, носите-

лями телесной и душевной силы, было широко распространено. Привилегированное положение почек или сердца по сравнению с другими внутренностями имеет своим источником центральное положение этих органов. Но главную роль здесь играла, очевидно, предполагаемая тесная связь почек с гениталиями, в особенности у мужчины, - связь, которая часто выражена в сходстве словесных обозначений. Намек на это можно видеть в том, что у греков было принято подносить богам в особенности приятное для них, как они полагали, мясо бедра животного. У римлян, у которых кровавая жертва рано уступила место жертве из плодов и пирогов, долю богов в жертвенном пиршестве составляли вообще внутренности: печень, легкие, желчь, сердце и сальник, которым приписывались особые душевные силы.

Иначе говоря, или внутренностям вообще, без выделения какого-нибудь особенного органа, или же некоторой определенной, хотя и не строго отграниченной группе внутренних органов, придавалось значение носителя души, причем там, где почки пользуются особенным предпочтением, к ним относятся также окружающие органы. Аналогичным образом в греческом слово фр£ие^ означает как почку, так и мошонку. Кроме того, оно употребляется также и в переносном значении, в смысле размышления, а так как подобное перенесение постоянно указывает на первоначальную связь, то это значит, что почки здесь рассматриваются как вместилище размышляющей души.

Но, с другой стороны, могучее действие, оказанное на первоначальных ступенях культуры земледельческими культами, должно было повлечь за собой обособление в сознании роли внешних и внутренних органов. Благодаря этому почечная душа приобрела сперва более духовное значение внутренней, размышляющей души, пока, наконец, совершенно не исчезло представление о почках как о вместилище души. Возможно, что еще у Гомера термин, имеющий особенное значение подобно размышляющей душе, означает не только собственно диафрагму, как его обыкновенно переводят, но первоначально охватывает весь тот комплекс органов, который примыкает к диафрагме,- почки, сердце и соседние органы. Ведь строгое разграничение этих органов было неизвестно, разумеется, гомеровской эпохе. Дальнейшее перемещение души в диафрагму могло найти поддержку, прежде всего, в представлении о уихп как душе-дыхании, ясно обнаруживающемся уже у Гомера. Но таким образом, все эти представления движутся в направлении, которое должно, с одной стороны, привести к отдельным душам органов, обозначающим специфические душевные силы, а с другой - к цельной уихп, отделимой от тела.

Кровь сохранила свою роль носителя души несравненно дольше, чем почки. Легко понять непреодолимую силу именно этого представления,

так как очевиден опыт: раненный в бою человек теряет вместе с кровью, вытекающей из раны, и жизнь. У Гомера, когда Одиссей спускается в Аид и видит тени умерших, не замечающих ничего вокруг, погруженных в забвение, провидец советует ему: «Та из безжизненных теней, которой приблизиться к крови дашь ты, разумно начнет говорить; но безмолвно та от тебя удалится, которой ты к крови не пустишь» [2]. Тень же самого Тиресия не нуждается в напитке из крови, так как провидец, который уже при жизни видел будущее, и среди лишенных сознания теней остается провидцем. В превосходящем, благодаря своим духовным качествам, провидце душа как бы одерживает победу над пребывающей в крови телесной душой. К представлениям о том, что кровь есть носитель души, относится и обычай побратимства, когда пускают кровь на запястье или ладони и, соприкасаясь ранами, обмениваются ею. Общность крови означает для древних греков и римлян и общность душ.

Волосы тоже являлись вместилищем души человека и его душевных сил, хотя и менее распространенным. В «Илиаде» Гомера можно найти этому пример, когда ахейцы носят труп убитого Пат-рокла, покрытый остриженными прядями волос друзей, а Ахилл посвящает ему свой, некогда обещанный речному богу родины, головной убор [3]. Здесь представление о переходе душевных сил в растущие волосы соединяется с мыслью о жертвоприношении мертвому в той ее первобытной форме, в которой она является приношением со стороны жертвующего некоторой носящей в себе душу части своего тела. Таким образом, в этом случае жертва из волос становится рядом с употребляющейся в том же значении жертвой из крови.

Общепризнанным является мнение, что глаза человека - зеркало его души. Аналогичное представление существовало и в античной культуре. Его своеобразие в колебании между представлениями о местопребывании души и об исходном пункте душевных воздействий. Одно состоит в изображении светящихся предметов на роговой оболочке, другое - в существовании зрачка. В ярком изображении на роговой оболочке человек видел некоторый внутренний оттенок, с которым он связывает представление о душевной деятельности, так как в момент смерти это изображение тускнеет, темнеет или совершенно исчезает. Гомер неоднократно при описании смерти героя на поле битвы говорит о померкшем свете в глазах или о том, что взор потускнел. Так, в «Илиаде» при описании смерти Гектора: «Томный поникнул; и взор ему черная ночь осенила...» [3]. Сам же зрачок объяснялся как место выхода души из тела, что породило обычай закрывать глаза умершему во избежание ее возвращения обратно.

Со временем представления, связанные с начальными вместилищами души в организме человека, сменяются мнениями о превращениях души,

532

раздел ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ, КУЛЬТУРОЛОГИЯ и ПОЛИТОЛОГИЯ

и наиболее распространенным являлось понимание души как дыхания.

По своему происхождению понятие уихп может принимать различные формы, которые даны в представлениях о прекращении всех жизненных функций вместе с последним выдохом в момент смерти, а также с представлениями ее как тени живого человека. Мы можем противопоставить друг другу обе эти формы как душу-дыхание и душу-тень. От обеих в языке остались прочные следы в виде употребляемых для обозначения души слов, причем мы встречаем наименования то одной из них, то другой, то обеих вместе. Отождествление дыхания и души - самое очевидное, ведь латинское animus произошло от греческого avs^og, связанного с понятием ветра, воздуха, а греческое уихл дословно означает «дыхание». Но в греческом языке наряду с уихл, первоначальное значение которого -дыхание, дуновение, имеются еще ^Sro^ov (образ) и OKia (тень); в латинском - наряду с anima (душа) -umbra (тень). Это говорит в пользу того, что на сущность души основное влияние оказывают постоянные впечатления от сонных и экстатических видений, делающие из уихл более или менее совершенное подобие тела.

В своем первоначальном виде, не измененном примесями других представлений, душа-дыхание является перед нами в описаниях, изображающих ее отделение от тела в момент смерти. То она описывается как облачко, выходящее в момент смерти изо рта, поэтому и в наше время народное суеверие повелевает быстрее раскрыть окна, чтобы она могла уйти. Ее представляют себе и в виде веющего ветра, который замечается благодаря шуму, издаваемому им. Душа-дыхание представляется бесформенной, воздухообразной, летучей, находящейся на границе видимости. Совершенно в духе господствовавших в гомеровском мире представлений развиты и представления о душе-тени. Тени гомеровского Аида - это призраки, возникающие по образу представлений сновидения. Место соединения обеих форм души мы видим у Гомера, это переход от одной к другой. Как последний вздох, душа покидает тело в момент смерти: «Тихо душа, излетевши из тела, нисходит к Аиду» [3]. Но, спустившись в Гадес, она превращается в образ тени.

Переход души в дым, поднимающийся от сжигаемого трупа к небу, уже приближается к третьей форме воплощений души, а именно к превращению ее в быстро движущихся животных, особенно в птиц. В большинстве случаев воплощение души является здесь процессом, который следует лишь за ее освобождением из тела. Облачко, выходящее при последнем вздохе изо рта, превращается в белую птицу. Птицу, символизирующую душу, представляют себе скорее вне всяких отношений к какой-нибудь определенной душе и к принадлежащему ей телу, и это наблюдается, когда душа-птица переходит в человеческое тело, причем этот пере-

ход является не первичным одушевлением, а ново-одушевлением, в смысле высшего духовного просветления. С этим связано и то значение, которое имеют птицы в качестве пророческого существа. Примером этого являются авгурии римлян, в которых класс «а^ипа сое^йа» первоначально целиком сводился к гаданию по полету птиц и их голосу. Если в позднейшем культе это превратилось в какую-то бессмысленную игру, то первоначальный смысл заключался здесь, без всякого сомнения, в представлении, что в птице скрыта некоторая душа, в которой, согласно широко распространенному представлению, видели душу какого-нибудь предка, принимающего участие в судьбах живых и вмешивающегося в них в качестве демонической силы. В древнем Риме даже существовали коллегии авгуров, гадателей по поведению птиц, толкователей и хранителей прорицаний, изложенных в священных книгах (НЬп augura1es). «Этот оракул разительно отличался от этрусского и греческого и использовался не для предсказаний будущего вообще, а только для уяснения божьей воли относительно какого-либо предприятия» [4]. Такое мнение могло впоследствии, как мы это видим на примере авгу-рий, легко превратиться в более неопределенное суждение о пророческом значении животного, представлявшего некогда душу.

Многозначными являются и образы души в античном искусстве. Древние также считали, что душа человека отлетает через рот в тот момент, когда наступает смерть. Они изображали это символически на саркофагах в виде бабочки, вылетающей из личинки. Позже они использовали крылатую фигуру психеи, которую Апулей персонифицировал в своих «Метаморфозах» - мотив, прослеживаемый и в раннехристианских надгробных памятниках. Аналогичным образом изображалось и «наделение» человека при его рождении живой душой, принимавшей облик маленькой крылатой человеческой фигурки. В античном искусстве этот акт совершала Афина после того, как Прометей сотворил человека. Препровождает душу в Аид психопомп - Гермес.

Объединив различные мифы о Психее, Апулей создал поэтическую сказку о странствиях человеческой души, жаждущей слиться с любовью. С помощью Зефира Амур получил в жены царскую дочь Психею. Однако Психея нарушила запрет никогда не видеть лица своего загадочного супруга. Ночью, сгорая от любопытства, она зажигает светильник и восхищенно смотрит на юного бога, не замечая горячей капли масла, упавшей на нежную кожу Амура. Амур исчезает, и Психея должна вернуть его себе, пройдя множество испытаний. Преодолев их и даже спустившись в Аид за живой водой, Психея после мучительных страданий вновь обретает Амура, который просит у Зевса разрешения на брак с возлюбленной и примиряется с Афродитой, злобно преследовавшей Психею. Рассказ Апулея имеет

явно фольклорные и мифологические истоки, до него, однако, литературно не зафиксированные.

В античном искусстве Психея изображается в виде бабочки или крылатой девочки. На геммах ІІІ-І вв. до н. э. встречаются бесчисленные трактовки темы «Психея и Амур»; особенно популярен сюжет ловли бабочки-Психеи Амуром с горящим факелом в руке. Бабочка Психея изображалась на многих надгробиях над черепом и др. символами смерти. На помпейских фресках Психея изображалась с атрибутами муз: грифелем и флейтой. Многочисленные Эроты и Психеи, занятые собиранием цветов, работами на маслобойне, встречаются на фресках дома Веттиев в Помпеях. К теме Амур и Психея обращались, но уже не в античности Джулио Романо, Рафаэль, П. П. Рубенс, Б. Торвальдсен и др.

Исходя из сказанного, можно утверждать, что в античной мифопоэтической культуре не существовало единых представлений о душе и, тем более, единого понятия души. Как разнообразен древнегреческий язык для определения души и душевных свойств, так разнообразны и сами представления о душе гомеровского человека. Наблюдая за постоянными переходами представлений о душе из одной формы в другую, мы имеем перед собой круговорот представлений о «душе» в культуре. Можно предположить, что, зарождаясь изначально в сознании как жизненная необходимость человека, как то, без чего его тело теряет смысл, вера в существование души требовала определить ее местонахождение в организме. Связывая в течение времени

под влиянием внутренних процессов ассимиляции душу то с одним, то с другим органом, человек наделял ее соответствующими свойствами. Сначала он определяет вместилищем души отдельные жизненно важные органы, такие, как сердце, почки, печень и др. Затем локализация души исчезает, и душа перемещается на всю кровь человека, поскольку кровь течет по всему телу, то и каждая частица организма может носить в себе частицу души. Отсюда появляются обряды побратимства, вера в передачу душевной энергии вместе с частью своего тела, например локоном волос. Далее отделение души от тела набирает новые обороты и усиливается господство представлений, связанных с ее перемещением,- это представление о душе-дыхании и душе-тени.

Древний человек стремился к персонификации мира, о чем свидетельствуют его религиозные взгляды, олицетворяя своих богов, он не забывал и про свою собственную душу, представлял ее как птицу или бабочку. Все это опутывалось сложной системой различных мифов, которые культивировались в древние времена Гомером в героических эпосах, в которых мы и находим описания души, в ее основных мифопоэтических формах.

ЛИТЕРАТУРА

1. Дворецкий И. Х. Древнегреческо-русский словарь. Т. 1-2.

М.: ГИС, 1958.

2. Гомер. Одиссея. М., 1982. С. 139.

3. Гомер. Илиада. М.: Худож. лит, 1987. С. 321.

4. Велишский Ф. История цивилизации: Быт и нравы древних греков и римлян. М.: ЭКСМО Пресс, 2000. -465 с.

Поступила в редакцию 06.10.2008 г.