CC BY
339
1. Григорьева Т. Альтернативные странности // Сов. Мордовия. 1991. 17 дек.
2. Калитина Н. Зона рыска // Сов. Мордовия. 1992. 11 дек.
3. Капустин Н. Шок без терапии // Сов. Мордовия. 1992. 5 февр.
СКИЙ СПИСОК
4. Первушкин А. Власть сельсоветская // Сов. Мордовия. 1992. 10 янв.
5. Стюфляева М. Образные ресурсы публицистики. М.: Мысль, 1982. 176 с.
МИФОЛОГИЯ МОРДВЫ
(ТРАДИЦИОННАЯ КАРТИНА МИРА И ОБРАЗ МЫШЛЕНИЯ)
Т. П. ДЕВЯТКИНА, доктор филологических наук
Мифологическая картина мира, где этнос отражает свои взгляды на строение Вселенной, является одной из основных подсистем мифологии и представляет собой фундамент, на котором строятся религиозные воззрения, представления о прошлом и будущем, о направлениях развития мира и месте человека в нем. Мифологическая модель (картина) мира находит отражение не только в космогонических ми-фа*, но и в различных обрядах (свадебных, похоронных, связанных с рождением), молянах, жертвоприношениях, поверьях, приметах, языке [9, с. 16].
Структура представлений мордовского этноса о строении Вселенной во многом близка мифологическим структурам большинства носителей индоевропейских и уральских языков. Мордовская мифология формируется на базе наследия финно-угорских народов, чьи самостоятельные традиции сложились в период расселения (к I тыс. н. э.). В процессе развития мифология мордвы подвергалась воздействию ми-фов соседних народов и сама влияла на них. Значительным было взаимовлияние с иранской, тюркской, славянской и балтийской мифологией [10, с. 563]. Позднее, в период христианизации, сформировавшаяся религиозно-магическая целостность „язычества" мордвы начала трансформироваться. Наложение двух религиозно-мифологических систем (православия и древ-
немордовского язычества) усложняло мировоззрение мордвы.
Несмотря на близость мифов мокши и эрзи, в целом строго общемордовского единства в мифологии (как, впрочем, и в обрядах) не только между ними, но и внутри них не существует, что объясняется особенностями материальной и духовной культуры, наличием двух языков (мокшанского и эрзянского). Ряд локальных вариантов, различий наблюдается в антропогони-ческих, теогонических, космогонических и других мифах. К примеру, в традиционных мифах у эрзи Верховным Богом является Чипаз (Бог Солнца) , у мокши — Шкай, Шкабаваз (Бог Солнца, Времени). У эрзи в этой роли позднее выступает сын Чипаза — Ни-шке Паз.
Кроме Солнца мордва поклонялась Луне, звездам, которым совершались жертвоприношения, посвящались специальные магические действа. Культ Солнца отразился во многих обрядовых ритуалах (свадебных, календарных праздниках), в бытовой традиции, украшениях. В фольклоре Солнце, Луна персонифицируются: Солнце (Шись) — девушка, Луна (Ковсь) — парень. Солнце наделяется эпитетами „мазы", м. (красное), „лямбе", м. (теплое).
По мировоззрению эрзи (в некоторых местностях), все в мире устроено на манер ульев в четыре ряда: высший,
© Т. П. Девяткина, 1997
низший и два центральных, из которых один населен людьми, второй — другими живыми существами. Каждый улей находится во власти и под охраной Верховного Бога^ Небесный глава улья — Инешки Паз (Нишке Паз, э.) делает звезды, являющиеся душами людей; Бог — человек, занимающийся разведением пчел, окруженный пчелами-душами. Его жилищем является Большая Медведица. Согласно космогоническим мифам, Вселенная воспринималась как единое целое.
По представлениям мордвы, на солнце жили демиурги Чипаз, э., Шкай, м. В более поздних поверьях мокшан местом обитания Шкая называется также Луна.
Центром Вселенной считалась Ме-нель петьколь, м. (Полярная звезда). Мордва-мокша различала также „ме-нель текш" и „менель ежа" — центр неба, самое высокое место [18, с. 140]. В заговорах, песнях, похоронных обрядах небесный свод предстает золотым, серебряным, иногда хрустальным, который излучает тепло, свет. Согласно дуалистическим воззрениям, душа человека после смерти улетает в светлое небо к Нишке Паз, а тело остается черту (идемевсь, э., шайтан, м.).
По мифологическим понятиям мордвы, небесный свод состоит из нескольких ярусов, один из которых из железа, другой — из камня. К примеру, когда эрзянский Бог грома Пурьгине Паз катается на конях огненной масти, запряженных в колесницы, то из-под колес и копыт коней вылетают искры [17, с. 129]. В случае нарушения запретов Пурьгине Паз мог убить виновного камнями-стрелами, называемыми „пурьгине кев", э., „атям кев", м. (камень грома).
Кроме Луны, Солнца мордва выделяла Млечный путь (Каргонь ки, м., э., — дорога журавлей); созвездие Весы (Курсякст, Курся, э., — коромысло, дуга); Плеяды (Озяскеть, э.).
В качестве первоосновы мироздания в мордовской мифологии выступает вода, несущая зародыш мира (Иневедь, м., Покш ведь, э., — Великая вода,
Большая вода) [6, с. 18]. Возникновение мира обычно ассоциировалось с рождением Земли (Мастор, м., э.). Космогонических мифов сохранилось мало. Видимо, они не были развиты в силу того, что идея божественного сотворения мира, по мнению исследователей [18, с. 144], была чужда мордве. По ее представлениям, Вселенная творит себя сама. Вполне возможно, что мысль о демиурге начинает формироваться под воздействием христианской религии. Однако в отличие от библейского варианта творения мира в 7 дней мордовская картина носит апокрифический характер. Согласно ей мир создавался не только Богом, но и злым духом. Выделяются два основных сюжета о миротворении. Наиболее архаичным является миф о нырянии в воду самого Бога в образе утки за куском земли, из которого вырастает суша. Черт, повторяя действия Бога, создает горы [16, с. 188]. Явные черты народно-христианского влияния содержатся в мокшанском мифе, где Верховный Бог, плывя в лодке, приказывает черту в образе гоголя нырнуть на дно океана за песком, из которого создается земля, а затем черт делает ямы, овраги, горы. В эрзянском варианте мифа Чипаз, плывя на камне по океану, создает черта, которого заставляет нырять за песком. Разбросанный Чипазом песок разрастается, и образуется земля [5, с. 45 — 47 ]. В другом мифе Бог заставляет достать землю злого духа в виде плавающего поводе нырка [6, с. 19].
Создание мира водоплавающими птицами отражено также в мордовских легендах и песнях. Роль этих существ в формировании мировоззрения мордвы, как и других финно-угров, очевидна, о чем свидетельствуют также данные археологии (широко распространены бронзовые подвески „уточки", „лапчатые" подвески* домашняя утварь в виде птицы и т. д.).
Менее распространенный сюжет о сотворении мира связан с Ине Нар-монь, м., Ине Нармунь, э. (Великой птицей, Мировой птицей). Она несет Мировое яйцо (Ине ал, м., э., Оцю ал, м.), из которого создается мир:
круглая земля — из зародыша яйца, из скорлупы — небесная, подземная твердь. Ине Нармунь выступает также родоначальницей культурной традиции. Существуют песни-мифы об Ине Нармонь [7, с. 60], сидящей в гнезде на Мировом дереве (Ине чувто, э., обычно дуб, береза) [15, с. 104], выводящей из трех яиц трех птиц: жаворонка, соловья и кукушку, которые наделяются определенными функциями: жаворонок отвечает за пашенное хозяйство (также является символом детства, юности), соловей — за домашнее (символ молодости), кукушка — за лесное (наделена символом печали, горя).
В мифах о сотворении мира встречается также образ дерева жизни. Древнейшие философские концепции нашли отражение в мокшанской мифологической песне „Келу" — „Береза" [8, с. 70], имеющей параллели в поэзии финно-угорских народов. В „Келу" олицетворяется взаимосвязь трех миров: корни дерева уходят в подземный мир, отождествляемый в народных верованиях с миром умерших предков, крона — в мир мифологических покровителей, ствол находится в земном мире, соединяя миры покровителей и предков [1, с. 7].
В некоторых версиях Земля представляется плоской, либо в виде ковша, чаши, в других — круглой или четырехугольной. Вероятно, представление о 4 земных углах связано с частями света —' западом, востоком, югом, севером. Однако эти представления у мордвы не совсем отчетливы. Ориентация дается по Солнцу: впереди восток („шинь стяма ши", м., „чи лисема ен", э.) и юг („лямбе шире", м., „лям-бе ен",э.); запад („шинь мадома ши^ ре", м., „чинь мадома ен", э.) и север („кельмя шире", м., „кельме", э.) — позади или по движению Луны (с севера на юг). Основной ориентацией считалась восточная. Там восходит Солнце, возрождается день; там живут Шкай, м., Нишке Паз, э. Мордва молилась в сторону востока.
В одних мифах-песнях Земля держится на белой рыбе, в других — на
трех рыбах, которые плывут к трем началам, чтобы подставить спину под Землю: старшая рыба — на восток, средняя — на полдень (видимо, в центр Земли), младшая — к закату [13, с. 26 ]. Кроме того, в волшебных формулах, заговорах твердь Земли поддерживают, отделяя ее от водного и подземного пространства, три кита [18, с. 139 — 140]. Двигаясь в разных направлениях, они сохраняют гармонию, равновесие мира. От их резких движений происходят наводнения, землетрясения.
В космогонические мифы вплетаются и сюжеты о происхождении богов и людей.
В антропогонических мифах о пер-вочеловеке имеется несколько версий: мокшанский Шкай „делает" человека из пня (волей, взглядом, желанием) [16, с. 196]; у эрзи Чипаз создает его из глины [5, с. 53], в другом варианте (не указано — мокши или эрзи) — из земли [6, с. 19]. В мифах эрзи, терю-хан Нижегородской и Симбирской губерний человека слепил из глины, песка и земли черт, а вдохнул жизнь Чипаз [5, с. 54 ]. Бытуют также мотивы о чудесном рождении человека (от союза медведя и женщины, из раздавленного яйца и т. д.).
Теогонические мифы сохранились фрагментарно и не о всех божествах. По представлениям мордвы, земные и некоторые верховные божества возникают из яйца. Эрзянский Нишке Паз рождается от Чипаза; Масторонь Кир-ди, м. (Бог Земли), создан Шкаем; эрзянская мать богов Анге-Патяй появилась из раздавленного яйца; Вармапаз (Бог ветра) — сын богини леса Вирявы; Бог подземного царства Масторпаз, э., родился от союза Чипаза и богини урожая Норовавы; Бога грома Пурьгине Паз, э., родила дочь Анге-Патяй — Нишкенде Тейтерь; 3 сестры-богини: плодородия — Норовава, э., ветра — Вармава, м., э., леса — Вирява, м., э., — были выведены из 3 яиц, снесенных большой птицей (Ине Нармунь), в гнезде на большой березе
[18, с. 141].
Спецификой мордовской мифологии
является преобладание женских божеств. По мнению А. И. Маскаева, под влиянием многовекового господст-
л
ва матриархата и соответствующей идеологии в мордовской мифологии едва ли могли существовать самостоятельные, не подчиненные богиням мужские божества [4, с. 144].
Несмотря на то, что в настоящее время Шкай, м., Чипаз, э., относятся к представителям мужского пола, мордва осознает их как божеств неопределенного пола, чему способствует отсутствие в языке грамматической категории рода.
В названиях божеств у мордвы преобладает присоединение к имени слова „ава", м., э. (женщина, мать), или „атя", м., э. (старик, мужчина), у эрзи — „паз" (бог, божество), позднее — „азорава", м., э. (хозяйка) [12, с. 203].
Каждое божество „управляет" определенным объектом, территорией, явлением природы. К примеру, богине леса Виряве подчиняется все, что находится в лесу; богине воды Ведяве — все существа в воде и т. д. По воззрениям дохристианской мордвы, божест-
Из
ва
хранители интересов рода
них на первом месте стояли духи, покровительствующие непосредственно жилищу: Кудава, м., э., (богиня дома), Юрхтава, м., Юртава, э. (богиня рода), Пянакудава, м., Каштом, э. (богиня печи), Кардазава, м., Карда Сярко, э. (богиня хлева), Банява, м., э. (богиня бани), и т. д. [12, с. 200].
Посредниками между богами и людьми считались „локсейть", э. (лебеди). Вполне возможно, что отголо-
ском этих представлении является мордовский обряд встречи птиц на масленицу с подражанием голосам лебедей на специальных музыкальных инструментах [2, с. 43 — 44]. Чтобы заслужить благоволение божеств, мордва приносила жертвы. Таким образом возникли различные религиозно-магические церемонии, обряды, моляны, заговоры, заклинания („орожеямот", э., „ворожиямот", м.), появились „соды-цят", э., „содай ломатть", м. (знахари, колдуны, маги), которые, якобы, могли
узнавать волю богов [11, с. 33]. Со-
хранившиеся тексты мифологических песен, преданий, быличек, связанные со строительством городов, мельниц, церквей и т. д., дают основание сделать предположение о бытовании в глубокой древности не символических, а настоящих жертвоприношений [4, с. 83 — 84 ].
В представлениях мордвы понятие о потустороннем мире первоначально было нечетким. Она не различала ада и рая (вплоть до принятия христианства). Люди верили в единый загробный мир, служащий обиталищем предкам, который мог находиться или на небе, или в подземном царстве, где правит Масторпаз, э., Масторатя, м.; он является также покровителем покойных. По верованиям мордвы, покойники на том свете ведут такую же жизнь, что и на земле. В связи с этим во время похорон в могилу клали предметы домашней утвари, орудия труда и т. д. Считалось, что предки — первые хранители интересов своего потомства. Верили, что они помогают живым, оберегают жизнь сородичей от всего дурного [3, с. 53]. В мордовской мифологии культу предков уделено огромное внимание. С разложением патриархально-родовой организации носителем культа предков стала семья. Ярко он отражен в свадебном и похоронном обрядах. Однако отношение к умершим до сих пор двойственное: с одной стороны, боязнь, стремление поскорее избавиться от них, с другой — глубокое почитание. С этой целью устраивались специальные семейные или родовые поминальные дни („калмалангонь ши", м., „калмолангонь чи", э.), занимавшие в системе религиозно-мифологических представлений важное место. Имена предков упоминались в праздничные дни, к ним обращались во время семейных и общественных молян; умершие предки „приглашались" перед Пасхой домой, по окончании праздника в их честь устраивались проводы; перед похоронами соблюдались различные табу. Не посоветовавшись с умершими предками, в своей повседневной жизни {на свадьбах, при совершении купли-продажи и т. д.) мордва практически ничего не предпринимала.
По воззрениям мордвы, мир строится на оппозиции добра и зла. С этого, как уже отмечалось, начинается сотворение мира. В свадебных и похоронных обрядах противопоставление чет — нечет (вера в благоприятные и неблагоприятные дни, счастливые и несчастливые числа). В мифологии четко разграничиваются понятия „правый" и „левый" Правая сторона ассоциировалась с жизнью, левая — со смертью; правая дорога считалась счастливой, дорогой людей, левая, наоборот, — дорогой нелюдей. В причитаниях невеста обращается к хранителю двора Кардо сярко, э., с просьбой расставить добрых людей по правую руку, злых — по левую; по поверью, на правом плече сидит ангел, на левом — черт; с левой стороны увидеть луну — не к добру, с правой — к радости и т. д. Эта оппозиция отражена в свадебных ритуалах [14, с. 268]: правая сторона в мифологии обычно связывается с мужским началом, левая — с женским. Зафиксирована она также в поверьях, приметах, гаданиях.
Языческие черты сохранились в некоторых культах: воды, огня, деревьев.
С водой связаны очистительные обряды: купание на Крещение, в чистый четверг перед Пасхой, обливание водой молодежи на праздник Ивана Купалы; с целью вызова дождя обливали водой могилы умерших насильственной смертью; по традиции до сих пор на Крещение набирают „святую" воду, которую хранят до следующего праздника. Бытует также культ источников („лисьмапря", м.), колодцев.
С культом огня связаны обрядовые костры, зажигаемые не только на Рождество, Новый год, но и во время некоторых молян. Древним ритуалом является зажигание „од тол", м., — нового огня, хранящегося в домах до следующего года; „живой" огонь использовался в целях оберега, лечения некоторых болезней людей, скота.
Объектом поклонения мордвы были священные деревья (липа, дуб, береза). По ее представлениям, они обладали чудесным качеством отвращать гнев раздраженных богов, а также свойст-
вом оберега, повышения плодородия. Некоторые деревья играют значение символов в свадебной („умарина", э., „марлю", м., — яблоня; „килей", э., „келу", м., — береза) и в бытовой обрядности („тума", м., „тумо", э., — дуб).
В фольклоре (сказках, песнях) сохранились сюжеты, где проявляются отголоски древнейшего тотемизма (змеи — покровители домашнего очага, земледелия; рыбы, держащие на себе Землю, медведь как тотем-прароди-тель). В песнях-мифах об охотнике и утке нашло отражение отношение людей к своим родовым предкам. Утка предстает как тотем рода, к которому принадлежит охотник. По этой причине она выступает то человеком, то запрещенной для охоты птицей, а убивший ее, т. е. нарушитель родового запрета, совершает тяжкое преступление [4, с. 227]. В связи с развитием земледелия роль тотемов-деревьев, птиц, животных, рыб уменьшается и возрастает значение хлеба, зерна.
Мифологические воззрения мордвы ярко отражены в религиозно-магиче-ских, календарных и некалендарных обрядах, молянах. Приняв христианскую веру, мордва стала проводить обряды с почитанием как христианских святых, так и своих божеств, т. е. примерно в XVIII — XIX вв. образовалось своеобразное мордовское двоеверие, получившее последовательное развитие до наших дней. К примеру, в христианской Богородице мордва признала свою богиню воды и деторождения Ве-дяву, м., э.; в Илье Пророке — божество Атямшкай, м., Пурьгине Паз, э. [ 11, с. 50 ] и т. д. В числе христианских святых особенно почитались те, которые покровительствовали земледелию, скотоводству. К примеру, Николай Чудотворец (Микула, э., Никола, м.) — покровитель земледелия, Василий Великий — Таусяй, Тувонь Паз, э., — покровитель свиней; святой Василий — покровитель скота вообще; святые Флор и Лавр — покровители лошадей и т. д.
Из христианских праздников до сих пор отмечаются Пасха (Очижи, м.,
Инечи, э.), Троица (Тровиця, э., Трой-Ця, м.), Купальня (Валнома чи, э., Купальня, м.), Никола (Микола, м., Никола, э.).
Кроме регулярных проводились случайные обряды. Для обрядов жатвенного цикла характерны ритуалы последнего снопа, поминальной полоски несжатого хлеба. В них ярко отражен культ хлеба. Следует отметить его об-рядово-магическую роль и в других ка-
лендарных и семейных праздниках, обрядах. Испеченные ритуальные хлеба („копшат", м.) до сих пор являются обязательным атрибутом свадьбы, поминок. К ним относятся ритуальные пироги (у эрзи), блины (у мокши).
Таковы в наиболее общих чертах представления мордвы о традиционной картине мира, основные особенности ее мировосприятия и религиозных воззрений.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Бояркин Н. И. Мокшанские неприурочен-ные долгие песни междуречья Мокши и Инса-ра // Памятники мордовского народного музыкального искусства. Саранск, 1984.
2. Бояркин Н. И. Мордовская инструментальная сигнальная музыка // Музыка в обрядах и трудовой деятельности финно-угров. Таллин, 1986.
3. Маскаев А. И. Мордовская народная сказка. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1947.
4. Маскаев А. И. Мордовская эпическая песня. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1964.
5. Мельников П. И. Очерки мордвы. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1981.
6. Митропольский К. Мордва // Тамбов, епарх. вед. 1876. № 12 — 13.
7. Мордовские народные песни. М.: Музгиз,
1957.
8. Мордовские народные песни. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1969.
9. Народы уральской языковой семьи: Материалы к серии „Народы Советского Союза" /
Ин-т этнографии и антропологии АН СССР. М., 1991. Вып. 5.
10. Петрухин В. Я., Хелимский Е. А. Финно-угорская мифология // Мифы народов мира:
Энцикл.: В 2 т. Т. 2. М., 1994.
11. Самородов К. Т. Мордовская обрядовая поэзия. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1980.
12. Смирнов И. Н. Мордва. Казань, 1895.
13. Устно-поэтическое творчество мордовского народа (УПТМН). Т. 1. Эпические и лиро-эпические песни. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1963.
14. УПТМН. Т. 1. Ч. 1. Эрзянские причитания-плачи. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1972.
15. УПТМН. Т. 7. Ч. 3. Календарно-обрядо-вые песни и заговоры. Саранск: Морд. кн. изд-во,
1981.
16. УПТМН. Т. 10. Легенды, предания, бы-лички. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1983.
17. Юртов А. Образцы мордовской народной словесности. Вып. 2. Казань, 1883.
18. Harva U. Die religiösen Vorstellungen der Mordwinen. Helsinki, 1952.
ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ В ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ: ФОРМЫ ВЗАИМОПОМОЩИ В КРЕСТЬЯНСКОЙ ОБЩИНЕ
Т. В. ЕФЕРИНА, кандидат исторических наук
В периоды социально-экономических кризисов общество активно ищет пути выхода из создавшегося положения, обращаясь к отечественному и зарубежному опыту. Так, в Российской империи достаточно хорошо была поставлена работа по социальной защите населения. Однако общественное призрение не являлось делом сугубо государственных структур. Эти вопросы
входили в компетенцию приказов общественного призрения, земских органов, церковно-приходских попечи-тельств, крестьянских сельских общин. Большая работа проводилась в рамках частной благотворительности. Органы местного самоуправления были максимально приближены к проблемам нуждающихся. Рассмотрим, как решались эти вопросы в рамках крестьянской об-
© Т. В. Еферина, 1997
