CC BY
23КРАЕВЕДЕНИЕ
И. К. Чиркова
МИФ СРЕДНЕВЕКОВОГО РУССКОГО ГОРОДА (НА ПРИМЕРЕ РОСТОВА
ВЕЛИКОГО)
Переходя к третьему мифу города Ростова (См. Ярославский педагогический вестник. 2004 №1,2. С. 196), мы исходим из предположения о том, что его символические образы в значительной мере выразились в представлениях о деятельности его первых святых, насадителей и защитников христианской веры-святителей Леонтия и Исайи, преподобного Авраамия, вошедших не только в канонический свод общенациональных святых, но и в исторические летописи [4, 6].
Для лучшего понимания этой мифологемы считаем целесообразным привести оценки и высказывания выдающегося русского историка В. О. Ключевского, обращавшегося к изучению многочисленных редакций «житий» с целью выяснения вопроса о том, насколько точны и достоверны представленные там биографии первых ростовских епископов и архимандрита и могут ли они служить объективным историческим источником. Сам он предпочитал называть свою работу «критической историей житий», что в известном смысле совпадает и с некоторыми задачами мифокритики. Напомним читателю, что «Жития святых» с момента их появления в XIII в. рассматривались православной церковью в качестве важнейшего нравственно-этического и идеологического средства воздействия на население. Основываясь на предположении, что в основе житий лежат более ранние местные предания о деятельности первых ростовских христианских миссионеров, В.О. Ключевский делает ряд интересных утверждений, помогающих лучше понять историко-культурный смысл деятельности первых ростовских епископов. «Раньше других центров се-
веро-восточной Руси, с наиболее обильным запасом преданий выступает старый Ростов, дед Залесской земли, с пёстрой группой житий, в которых он записал старинные устные сказания о своих древнейших просветителях и подвижниках... Все эти жития - отдельные звенья цельного местного круга сказаний, одного из древнейших по своим источникам легендарных циклов северо-восточной Руси» [6. С. 6].
А теперь обратимся к более подробному изложению жизнедеятельности главных персонажей религиозного мифа, как оно представлено в канонической религиозной литературе. Первопроходцем, стойким и мужественным борцом за идеалы новой христианской веры и борьбы с язычниками жития называют епископа Леонтия, возведённого на святительский престол не позже 1051г. [12. С. 1].
В Ростове же Леонтий "«встретил язычников упорных, суровых и диких», от которых ранее бежали два его предшественника- епископы Фёдор и Илларион.
Как говорится далее в «Жизнеописании», Леонтий решился не оставлять вверенной ему Киево-Печёрской лаврой миссии установления христианства в Ростовском крае и крещения язычников. Несмотря на упорное сопротивление языческого населения, он решил обратить свои проповеди и выступления в защиту христианских верований к юному поколению ростовцев, приглашая их к себе, ласково обходясь с ними, обучая их началам христианской веры и крестя их. Такие последовательные действия епископа ещё больше ожесточили язычников, которые подвергли его побоям, но мучения не поколебали духовной стойко-
сти и мужества Леонтия. Несмотря на ожесточенное сопротивление местного населения, он продолжал свою просветительскую деятельность. Однажды, когда озлобленные жители Ростова с оружием в руках собрались вокруг построенной епископом Леонтием церкви, где в это время он обучал детей, решив, что изгнать его из города мало, а надо убить, они увидели следующее: Леонтий, «облёкшись во все святительские одежды, с крестом в руках и сопутствуемый священным собором также в полном облачении, явился перед ними, - и язычники, поражённые чудным видением, поверглись все на землю, как мёртвые. Леонтий простёр к ним слово, исполненное духа и силы, они уверовали в Христа и крестились. С того времени своим учением и чудесами св. Леонтий привлёк к Христу многих жителей Ростова, но не успел завершить своего апостольского подвига, который окончился мученическою кончиною» [12. С. 2]. По выигрышной для церкви, но подвергаемой в настоящее время сомнению версии епископ Леонтий был убит в 1073 г. во время известного восстания под предводительством волхвов, требовавших вернуть им своего прежнего бога Велеса. Однако вечная память и истинное признание в качестве святого отца христианской церкви пришло к нему несколько десятилетий спустя. Владимирский князь Андрей Бого-любский, уходя из Киевского края в северо-восточную Русь, где он основал в качестве новой столицы г. Владимир и стремился создать новую христианскую митрополию, был сильно озабочен поиском новых святынь и новых духовных вождей. Поэтому, когда в 1160 г. под сгоревшим старым ростовским храмом были найдены останки епископа Леонтия, князь Андрей был сильно обрадован такому случаю. Составитель одного из жизнеописаний св. Леонтия ссылается на безымянное «древнее известие»: «Нашли гроб, покрытый двумя досками; в недоумении открыли гроб и увидели лицо Леонтия, светящееся славою; ризы на нём как вчера надетые; столько лет ми-
нуло, и не изменилось священное тело его» [12. С. 2]. Князь с характерным прозвищем Боголюбский прислал белокаменную раку, а его каменщики построили на месте сгоревшего храма новый белокаменный собор, впоследствии расписанный фресками. С тех пор празднуется день «открытия мощей» (более точная дата 23 мая 1164 г. по ст. стилю), а предания и агиография начинают приписывать св. Леонтию большое число чудо-творений. Не только больных всех сословий после своей физической смерти исцелял святитель, он всё так же ревностно отстаивал интересы церкви, в том числе экономические: «При... архиепископе Трифоне Захария- слуга князя спорил с клиром об участке земли. Сложился со временем обычай: если возникает спорное дело о земле, то священника с Леон-тиевым крестом на размежевание посылают. Так поступили и теперь. Слуга князя нашёл свидетелей лжи и с их помощью завладел участком. Но лишь только засеял он похищенный участок, как начал кричать, что та земля стоит над ним и засыпает ему глаза; ослепшего в раскаянии привели к раке чудотворца, и когда архиепископ отслужил молебен св. Леонтию, Захария стал здоров» [12]. С течением времени белокаменная рака была заменена на «вылитую из золота». Эта материальная драгоценность была похищена поляками в 1609 г. С того времени мощи св. Леонтия «почивают под спудом» в южном приделе ростовского Успенского собора. Там же находилась небольшая икона Спаса на Убрусе древнего византийского письма. «Народное предание почитает её келейной иконой св. Леонтия». При проведении службы священники посвящают ему краткую молитву.
Почти одновременно с мощами св. Леонтия в Ростове были обнаружены останки его преемника, ростовского епископа Исайи, агиография которого прочно вошла в корпус «жития святых угодников» ростовской земли. Как и епископ Леонтий, Исайя был культовой фигурой, вторым важнейшим мифологическим персонажем Ростова Великого.
Сведений о деятельности этого святителя сравнительно немного, но из них понятно, что он ревностно продолжал дело, начатое Леонтием: «найдя в Ростове людей новокрещённых, ещё не утвердившихся в вере, усердно наполнял их учением своим. Местное предание уверяет, что из числа селений, окружающих Ростов, прежде всего обратилась к христианству, проповедью св. Исайи, слобода Угожь (ныне село Угодичи), на восточной стороне озера Неро. Святитель, видя твёрдое усердие к вере в жителях этой слободы, благословил их иконой Богоявления Господня, которая хранилась в церкви села Угодичи» [12].
Со времени обретения мощей еп. Леонтия и Исайи, ставших, как не трудно догадаться, местами массового паломничества крещёного населения северовосточной Руси, «за Ростовом надолго и прочно, почти независимо от его политического значения, утвердилась слава одного из общепризнанных религиозных центров» [1. С. 6].
Другим известным персонажем нового христианского мифа, утверждавшегося на Ростовской земле, религиозные источники называют преподобного Авраамия. Анализируя житие святого, известный исследователь Г.Федотов подчёркивает, что оно «принадлежит к памятникам поздним и совершенно легендарным и настолько изобилует историческими и хронологическими несообразностями (говорит, например, о стольном городе Владимире при князе Владимире), что нет возможности даже, хотя бы в пределах столетия, определить время жизни святого». Историки, по словам Г. Федотова, колеблются между 11 и 14 столетиями. Первые известия о почитании св. Авраамия восходят к концу 15 в. К тому же времени относятся древнейшие списки одной из трёх редакций его жития. Авраамий с юных лет ушел из родительского дома и принял иночество. Он поселился в Ростове на берегу озера Неро. Тогда в Ростовской земле было много язычников, и преподобный уси-
ленно трудился над распространением истинной веры. Недалеко от кельи святого находилось поганое капище, где поклонялись каменному идолу Велеса. В ночном видении преподобному Авраа-мию явился святой Иоанн Богослов и дал ему жезл, увенчанный крестом, которым Авраамий и сокрушил идола. На месте капища преподобный основал обитель в честь Богоявления и стал её настоятелем. В память явления апостола св. Авраамий основал храм во имя Иоанна Богослова. Язычники не один раз пытались сжечь монастырь, но сила Божия и терпение святого сокрушили их злобу. Трудами и проповедями преподобного многие язычники обратились ко Христу. Особенно велико было влияние святого на детей: он наставлял их в законе Божием и обучал грамоте.
Известный историк Г.Федотов в своём труде «Святые древней Руси» справедливо замечает: «Древние, хотя тоже не исторические жития св. Леонтия и Исайи, епископов ростовских, повествуют о их борьбе с язычеством. Житие преподобного Авраамия, не упоминая о них, переносит их подвиги на Авраа-мия... Борьба Авраамия с идолом, несомненно, вдохновляется апокрифическим житием апостола Иоанна, а трость Иоанна в Ростовском уезде соответствует посоху апостола Андрея в Новгородском (в известном селе Грузине). Ростовцы, так много перенявшие из новгородских легенд, не хотели уступить новгородцам чести видеть одного из апостолов во плоти на своей земле» [10. С. 239-294].
В историко-культурном плане главным в интерпретации данной мифологемы является понимание процесса христианизации северо-восточной Руси в 1112 вв. Известно, что официальная церковь рассматривала этот процесс как последовательную и беспощадную борьбу первых епископов, в число которых входили и выше названные ростовские, с язычниками
Как дореволюционные авторы (В.О. Ключевский), так и современные иссле-
дователи (В.Я. Петрухин) в равной мере признают, что процесс христианизации на северо-востоке Руси, в Ростово-Суздальском крае, становившемся новым центром великорусской нации, в основном отличался мирным характером, в результате которого возникло присущее русской культуре двоеверие. Народные поверья, народные обычаи местного населения и славянских племён вполне мирно уживались, формируя низовую народную культуру. Но на уровне высших религиозных ценностей процесс христианизации шёл гораздо сложнее, поскольку местное население не хотело отказываться от своих богов и религиозных культов. В массовых выступлениях против насильно внедряемого христианского вероучения особое место отводится восстанию волхвов, вознамерившихся восстановить культ своего бога Велеса. Очень выгодна для христианской церкви версия о том, что воспротивившийся этой акции епископ Леонтий был зверски убит восставшими, над ним была учинена расправа, что в общем-то и способствовало впоследствии героизации этой личности.
Однако новейшие исторические и филологические исследования свидетельствуют о том, что восстание волхвов имело под собой не только религиозную, но главным образом социально-экономическую подоплёку: неурожай, голод, сокрытие зажиточной частью населения хлебных и других запасов, хотя для князя Ярослава, подавившего это восстание, главным мотивом являлась присущая волхвам языческая ересь, за которую он покарал восставших [7. С. 315-319]. Другой современный исследователь, Д. Оболенский, сравнивает волхвов с пророками, появившимися в годы стихийных бедствий и проповедующими спасительное возвращение к традиционным языческим ценностям [7. С. 318]. Жестокое подавление восстания волхвов имело под собой прежде всего политические причины: в укреплении христианской церкви были кровно заинтересованы русские князья, испытывавшие потребность в идеологическом укреплении вла-
сти на северо-востоке страны и стремившиеся к отделению от Киевской митрополии, созданию независимого от Киева нового христианского центра.
Несмотря на определённые отличия в миссионерской и проповеднической деятельности первых святых отцов Ростовской земли, нетрудно заметить то об-
щее, что их всех объединяло. Являясь, в сущности, главнейшими персонажами нового, теперь уже христианского мифа, который с известными трудностями и напряжениями вытеснял старый языческий миф славян и коренных жителей фино-угорской группы, каждый из отмеченных выше персонажей нового религиозного верования способствовал утверждению в общественном сознании и мировосприятии средневековой Руси
мифологических образов и символов Ростова как Великого города, центра религиозной жизни северо-восточной Руси, истинного борца с языческими верованиями и духовного лидера Ростово-Суздальской земли, на территории которой суждено было волею исторической судьбы отстоять от татаро-монголов страну, объединить и создать великорусскую нацию, создать мощное государство.
Библиографический список
1. Баниге В.С. Кремль Ростова Великого. М.: Искусство.,1976.
2. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры М., 1969.
3. Ермолин Е.А. Символы русской культуры 9-17 вв. Ярославль., 1998.
4. Исторический словарь о русских святых. СПб., 1862 (репринт 1990)
5. Ключевский В.О. Курс русской истории. ч. 1. М., 1987.
6. Ключевский В.О. Древнерусские жития как исторический источник. М., 2003.
7. Петрухин В.Я. Древняя Русь. Народ. Князья. Религия. Из истории русской культуры. Т. 1. М., 2000.
8. Сазонов С.В. Об историческом названии города Ростова // История и культура Ростовской земли 1999. Ростов, 2000.
9. Тихомиров М.Н. Древнерусские города. М., 1946.
10. Федотов Г.П. Святые древней Руси. Ростов-н/Д, 1999.
11. Плешанов Е.В. К вопросу о происхождении названия «Ростов» // История и культура Ростовской земли. 1997. Ростов, 1998.
12. Ярославские угодники божии. Ярославль, 1905.
