CC BY
64
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 13 (228). Филология. Искусствоведение. Вып. 54. С. 55-59.
Е. А. Жиндеева, А. А. Верендякина
МИФ О ЛЮБВИ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ЧУВСТВЕННОГО НА ЧАЛА В СТРУКТУРЕ ПОВЕСТИ В. МИШАНИНОЙ «ВОРОТА ВРЕМЕНИ»
Издание осуществляется за счет средств ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы. Проект «Современный литературный процесс Мордовии в контексте новейшей русской литературы» (№ П381).
Статья посвящена анализу структуры повести В. И. Мишаниной «Ворота времени». В центре втшания исследования - проблема любви как проявления чувственного начала. Введение в повествование мифа о любви Гароя и Сиям позволяет построить анализ повести в соответствии с авторским представлением о сущности человеческих отношении.
Ключевые слова: мифологизация, структуристика, сюжет, легенда, история любви, чувственность, авторская концепция, мотив любви.
Проблема мифа и его функционирования в культуре, в том числе и литературе, занимает особое место в творчестве современных прозаиков Мордовии. Отчасти это связано с возросшим вниманием ученых к мифологизации как процессу осознания и «присвоения» национальных традиций мировоззренческой системы современным этносом. При этом особое внимание уделяется эффекту сопоставления былого, существующего ранее, в качестве притчевого или легендарного.
Так, рассуждая о специфике теории мифотворчества, Р. Барт подчеркивает, что миф выполняет различные функции: он одновременно обозначает и оповещает, внушает и транслирует, констатирует и предписывает, носит побудительный характер и является некой истиной, значимой для всех времен.
Реальная основа большинства прозаических творений мордовских писателей дает возможность проследить сочетание множества деталей быта народа с его этническим миропониманием. К таковым следует отнести художественные произведения С Аникина, А. Дорогойчен-ко, А. Завалишина, Д. Морского, Я. Пиняева, Г. Пинясова и др. Однако в 90-е годы XX века в мордовской литературе наметился интерес к мифопоэтике как художественной системе, основанной на мотивированном обращении к мифологическим моделям. В этом отношении примечателен сборник повестей и рассказов В. И. Мишаниной «Серебряная ракушка», изданный как на мордовском-мокша, так и на русском языке, где автор выступил как переводчик. Оригинальность сборника заключается в том, что в его состав вошли произведения,
написанные В. И. Мишаниной в разные годы, в том числе и повесть «Ворота времени», состоящая из нескольких частей.
Структура «Ворот времени» своеобразна. Здесь воспроизводится цикл основных этапов жизни человека, где в качестве связующего выступает концепт-клише ‘любовь'. В результате описания действий и обстоятельств проявляется сущность, некая модель разрушения или созидания чувственного начала человека. В анализируемом произведении нет антагонизма «языческого» (героического, богоборческого) и христианского (жертвенного, богопокорного) начал как контраста исконно мордовского и приобретенного в процессе сопряженного развития этноса в системе отношений современности. Кроме того, вводимый в качестве квинтэссенции миф о любви Гароя и Сиам становится основным лейтмотивом, некой отправной точкой в изображении взаимоотношений людей, основанных на мнимой и истинной любви.
Рассказанная история девушки и молодого человека содержит потенциальную возможность трансформации мифа о вечной любви благодаря глубине этического содержания, активному дидактическому началу.
Исходя из заявленных позиций, обратим внимание на сюжет повести. В доме на горе Шайтан жил Равжаля со своей единственной дочерью - красавицей Сиям. «На нее взглянуть никто не отваживался - свихнуться и ослепнуть никому не хотелось» [4. С. 63]. Услышал про нее Тарой - «хороший парень, на ноги скор, и на глаза востер, и сердцем добр. Да был у него один изъян - нет на языке слова... Да, он был
немым, но хорошо слышал, и дивная музыка песни и голос девушки поразили его. Полюбили герои друг друга. Казалось, вся природа радовалась за них. И повеселела земля, потому что человеческая радость прорастает на ней цветами...» [4. С. 65].
Даже при описании внешнего вида Сиям автор использует сравнения с природными явлениями. «Волосы ее словно ржаной сноп на голове, глаза - два березовых листочка с блестящими росинками» [4. С. 65].
В. И. Мишанина, обращаясь к различным видам художественного параллелизма, с максимальной точностью старается описать чувства Гароя к Сиям. Гарой, каждый раз встречаясь и расставаясь с девушкой, чувствовал сладкую муку, будто рождался заново. «Боль и радость разливались по его телу. Невидимые нити из его тела уходят в землю, руки его тянутся к ней, звезды притягивают его к себе. Он шел, и радостно вторили его голосу листья деревьев, даже ночные птицы запели свое восхваление солнцу» [4. С. 66]. При конкретизации чувства автор произведения далек от символической абсолютизации мифа о любви, от попыток реконструкции основы, шаблона чувства. Основной задачей, которую ставит перед собой В. И. Мишанина, является изображение нюансов индивидуального чувства таким образом, чтобы при видимой его неповторимости читатель осознал некую схожесть с теми ощущениями, которые он пережил сам. Автор анализируемого произведения следует закону мифологизации, суть которого заключается в том, что образ мира в повествовании выходит за рамки художественного обобщения, частично утрачивает связь с творческим источником -мировоззрением автора - в пользу трансляции знакомых и значимых для читателя мыслей и ориентируется на некий универсальный культурный код, частично обусловленный категорией бытия, этнической составляющей, эстетической доминантой заявленной проблемы.
В. И. Мишанина избирает для себя особый способ творческой работы с мифом. С одной стороны, она воспроизводит его структуру во всей полноте, со строгим соблюдением связей между его элементами, с другой - вводит в мифологический сюжет этнически маркированные детали и подробности быта своего народа. Так, обращая внимание на практически обязательный компонент любой истории о любви - противостояние родителей или соперников, писательница концентрирует внимание на ини-
циации как на необходимой части достижения счастья и душевного благополучия. Родители Сиям выступают против любви молодых людей. Но всякое препятствие только усиливает истинное чувство. Ограничившись только констатацией позиции представителей старшего поколения, автор обосновывает это национальной традицией выбора спутника жизни своему ребенку, оставляя вне поля зрения чувственную составляющую жизни родителей, так или иначе не желающих зла любимому чаду. Таким образом, используя некий хорошо известный шаблон антагонизма, сюжетную реализацию писательница строит следующим образом: Гарой гибнет под огромным камнем. Вместе с девушкой переживает и природа: «Потемнел лес, заплакал ветер, словно стая волков завыла. Забили тревогу птицы: закричали, захлопали крыльями. Солнцу стало стыдно, что не может помочь парню, и закрылось оно тучкой» [4. С. 70].
Сиям хочет спасти любимого, но «кости его раздавлены» [4. С. 70]. Однако открылись глаза его, и он увидел Сиям. «Раскрылись уста его, и от радости великой, что видит в этот час Сиям, появилось на языке слово» [4. С. 70]. Он просил вынуть пока еще живое сердце и дойти до Ворот Времени, где они, как ему казалось, всегда будут вместе. Она так и сделала. Сердце Гароя оберегало, когда Сиям сорок раз обошла Шайтанов овраг. Но даже там им не пришлось быть вместе, так как душа Гароя ушла в прошлое, а Сиям - в будущее.
При внимательном рассмотрении сборника «Серебряная ракушка», куда по воле автора входят рассказы и повесть «Ворота времени», следует обратить внимание на то, что писательница весьма последовательно вводит этнические элементы жизнедеятельности мордвы. Это достигается не только за счет введения в качестве вставной конструкции в повесть национальной легенды о Гарое и Сиям, давшей название сборнику. Акцентирован национальный компонент и за счет введения специфических имен главных героев. Обратимся к возможному переводу с мордовского-мокша языка. Имя главной героини ‘Сиям' - от слова 'серебро' / ‘сия' /, прилагательное ‘сиянь' ‘серебряный'. ‘Сиянь кондямо' - ‘подобный серебру'. Тарой' - Тара', греч. ‘Герасим’ - ‘почтенный, уважаемый' [5. С. 287].
Миф - это трансляция нравственных доминант, чего-то несуетного, воплотившего в себе вековой опыт народа. Вместе с тем здесь соче-
тается бережное внимание к традиции подобного повествования, настолько глубокое, что в таком тексте оживает, реализуется древнейшая семантика сказочной формы, восходящая к обряду. Так, например, Сиам проходит через цепь испытаний и в результате обретает новый взгляд на мир, новое знание о нем. В этом заключается смысл древнего обряда инициации, посвящения, к которому современная фольклористика возводит исток волшебной сказки. Социальный смысл обряда инициации, как мы знаем, состоял в том, что, пройдя страшные испытания, как бы умирая и рождаясь заново, посвящаемый становился равным со всеми членами рода, человеком в полном смысле слова. И в данном случае наблюдается получение точного и недвусмысленного результата. При видимом сохранении в характере образа первоначального исходного нравственного ядра финал повествования фаталистичен. «Ищет Гарой в прошлом Сиям и не находит, а Сиям ищет Га-роя в будущем и тоже не находит. Так до сих пор и ищут две души друг друга и не находят, потому что владыко Время не пускает их друг к другу» [4. С. 71].
Прибегая к мифологизации изображаемого времени, В. И. Мишанина концентрирует внимание на его разновидностях. «Теоретическое рассмотрение видов художественного времени {концептуальное время - объективированный фон художественных событий, моделирование внешней реальности в адекватных для реципиента формах) и действительности субъекта изображения; перцептуальное время - постановка реально существующих объектов в иные системы отношений, элементы приобретают особенности, присущие в реальном мире объектам совершенно иной природы, например, пейзаж - черты настроения, животные - черты разумности и свойства человеческого характера) дополняется аллегорией» [3. С. 141]. Владыко Время, управляющий сутью мироздания, не позволяет воссоединиться любящим сердцам.
Согласно Барту, «прочтение мифа совершенно мгновенно, поскольку он производит непосредственный эффект» [1. С. 68]. Воздействие мифа оказывается значительно сильнее радикальных объяснений или морально-этических внушений, поскольку дает точное, показательное представление о поставленной проблеме. В работе В. И. Мишаниной вполне ощутимо использование различных приемов мифологизации: прием перенесения черт пер-
сонажа на личность автора-рассказчика; реминисценции, абсолютизация одной черты в характере главного героя и т. д. Вместе с тем введение в повествовательную структуру мифа косвенно влияет на содержательный аспект других частей цикла. Соединенные одной темой, темой любви, различные истории, рассказанные в контексте единого повествования, имеют и принципиальные разночтения в вопросе о разновидностях сильного душевного переживания, которое обобщается под единым названием - любовь.
В любви особенно поражает многообразие ее видов и форм. Принято говорить о любви к самому себе, любви к человеку и к богу, любви к жизни и к родине, любви к истине и к добру, любви к свободе и власти. Выделяются также любовь романтическая, рыцарская, платоническая, родительская... Существует любовь-страсть и любовь-жалость, любовь к ближнему и любовь к дальнему, любовь мужчины и любовь женщины... «При перечислении разновидностей любви возникает чувство, что нет такой единой плоскости, на которой удалось бы разместить их все, нет общего, однородного пространства, в котором они могли бы встретиться» [2. С. 380].
В качестве сопутствующей история Гароя и Сиам вписывается в общую канву рассказов о любви, где разные герои проходят различные испытания, но все повествование в целом составляет авторскую концепцию разновидностей любовных переживаний. Так, в третьем рассказе «Калиновые сережки» изображается радостная встреча внучки с бабушкой: «Ольга забирает мою ношу, а мама обнимает меня и называет маленькой старушечкой. От такой радостной встречи я и про усталость забываю» [3. С. 71]. Здесь же ярко выявлен мотив любви к природе: любование принесенной красной калиной, сотворенные бусы, а «две ягодки со стебельками» приносят радость как настоящие сережки. Они-то вдруг и навели маму на мысль - рассказать Татуне о любви. Анна поведала дочке, как отец купил ей сережки - две калинки, так как в отцовском доме из-за румянца звали ее Чивгоня (малинкой). Полюбилась Аннушка будущему отцу Татушки, забрал он у нее одну сережку и вернул только после свадьбы. Так соединились две половинки (мужчина и женщина) и стали счастливой парой. Но прервался рассказ мамы, так как не хотелось омрачать Татушку: отец не вернулся с войны. Дочка пока еще мала и не поняла еще, какую роль
сыграли калиновые сережки в судьбе мамы. История про Гароя и Сиям ей больше по нраву. Только утром, когда ели пироги с калиной, наблюдательная Татуня увидела вдруг, что «глаза у мамы были не серые, а голубые, и щеки у нее пылали, как ягоды калины» [3. С. 71]. Девчушка очень любит свою маму, похожую на эту красивую ягоду.
Героини произведений В. Мишаниной -либо совсем юные девочки, либо женщины так называемого «второго поколения» - мамы. Соединительным звеном между ними нередко выступают бабушки. Примечательно, что из произведения в произведение с большой точностью повторяется один и тот же портрет пожилой женщины, вырисовывается практически одна схема жизни: детство - замужество - материнство - старость. При этом детство и старость намеренно приближены друг к другу. Особенно ярко это выражено в рассказах «Митина бабушка», «На теплой печке» и др. Исключение составляет рассказ о детской привязанности-любви «Друг мой Тихоня». Дружба девочки с Димкой - Тихоней началась с рождения, потому что их мамы дружат. Тоскливо Тату не было полгода, пока друг лежал в городской больнице. Взаимоотношения чудесные, интересно с Тихоней, он прекрасно рассказывает, особенно о море. Нравятся Тату не и мечты Тихони: быть моряком, бесконечно рисовать море.
Светлым чувствам Тихони противопоставляется себялюбие городского мальчишки, «уродливость» его поведения по отношению к Тихоне. Стыдно всем за дурной поступок Городского. Насыщенные переживания и мальчика, и девочки подчинены желанию не причинить зло другим, пусть даже, с их точки зрения, не очень приличным людям. По мере взросления ребят не меняется их отношение друг к другу. Так, в рассказе «Дорога к синему небу» появляются первые планы на взрослую жизнь. Возможность быть друг без друга тяжела и Тихоне, и Татуне. И вот после ссоры они снова вместе играют и мечтают о будущем. «Когда я вырасту, я женюсь на тебе», - неожиданно брякнул Тихоня. Девочка изумленно поглядела на него, но мечты о буду щем так захватили ее, что Татуня пришла к выводу: «С ним и вправду очень интересно плавать... На этот раз мне никому не хотелось рассказывать, что мне открыл Тихоня» [3. С. 79]. Вот так появилась у семилетней девочки первая сердечная тайна.
Многоплановость контекстуального рассмотрения художественных текстов В. Ми-
шаниной позволяет говорить о цветописи в ее прозе, при этом зрительное предпочтение отдается писательницей синему (голубому) цвету. Синий (голубой) ассоциируется не просто с цветом моря, неба, но и отражает глубинное состояние ее героев: импульсивное изменение б лучшую сторону, и, наоборот, мгновенную реализацию негативных качеств характера. И все же в большинстве текстов синий (голубой) цвет остается цветом мечты, символом путешествий и счастливой жизни.
Существенной особенностью построения произведений мордовской писательницы является смена носителей речи. В качестве повествователя выступает не только автор, непосредственно персонажи, но и птицы, животные («На ветле», «Песня Пяты»), Однако основу повествования составляют рассказы, где в качестве главной героини выступает девочка Татуня. Само сокращение имени весьма распространено в западных районах Мордовии и является уменьшительно-ласкательным от имени Татьяна. Глазами ребенка показаны будничные события. Ее переживания и размышления дают возможность читателю сконцентрироваться на размышлениях о добре и зле, истинной любви и мнимой. Приведем отдельные сюжеты частей повести. Например, мотив любви в структуре рассказа «В жатву» проявляется своеобразно. Здесь рассматривается любовь материнская и дочерняя: обе дочки, Ольга и Татуня, очень любили свою маму, они убирались в доме, приносили ей обед. Девочки умеют понимать язык природы, старшая помогает складывать снопы. Между женщинами царит мир и согласие. Такая идиллия лишь подчеркивается в очередной части повествования, которая названа «Звезда счастья». Снова перед читателем бабушка и Татуня. Шьется девочке новое платье, и вот бабу шка обнаруживает на плече у внучки родинку: «О, да это у тебя паваз тяште! Будешь ты счастливой, Татушка, только счастье твое будет сокрыто от людского глаза» [3. С. 91]. Снова легенда бабушки как бы заключает лейтмотив любви. Не пересказывая легенду, можно лишь сказать, что для бывшей сиротки Кастуши, главной героини легенды, Масторава (Богиня Земли) сделала отметину на суженом Кипае (одном из братьев-близнецов). Это было небольшое коричневое пятнышко на щеке, которое стало звездой счастья для двух любящих сердец.
Для повествования В. Мишаниной характерен весьма динамичный финал. Особенно ярко
это представлено в рассказах «Начало пути», «Наказание», «Песня Пяты» и др. Выбирая для названий пространственно-предметные обозначения, такие как «На ветле», «Цветы луговые», «А на дворе весна» и некоторые другие, автор подчеркну то конкретизирует либо место действия, либо художественные детали, способные повлиять на восприятие происходящего. Здесь любовные отношения уступают место добрососедству, взаимоуважению, доверию, что можно отнести к проявлению любви. Так, в рассказе «На ветле» автор описывает ощущения, комментирует мотивировку действий птиц. Добрососедские отношения скворцов и человека нарушены грубым мальчишкой, который, желая порадовать отца, поймал маленькую птицу, но не смог отпустить ее сразу7: тяжело было отказаться от желания повелевать свободным и гордым соседом. И лишь вмешательство взрослого человека, его желание сохранить жилище скворцов заставляют птиц передумать улетать с того места, которое они считают своим домом. Здесь нет прямых нравоучений, а заглавие подчеркивает типичность случившегося, ведь место действия - ветла, которая издавна охраняла дом мордовской семьи.
Исследуя сути любви, В. И. Мишанина старается проникнуть в суть существования
человека. В этом отношении повесть «Ворота времени» - показательная модель философско-мировоззренческой авторской позиции. Вводя миф о сложной истории любовных отношений Гароя и Сиам в контекст рассуждений о видах любви и их осознании ребенком, В. И. Мишанина в лучших традициях мордовской культуры акцентирует внимание читателей на целомудренности, эстетизации окружающего мира, доброжелательном отношении к окружающим, требовательности к себе и т. д.
Список литературы
1. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994. С. 615.
2. Ивин, А. А. Многообразный мир любви. М., 1990. С. 510.
3. Лукин, В. А. Художественный текст : основы лингвистической теории. Аналитический минимум. М., 2005. С. 560.
4. Мишанина, В. И. Серебряная ракушка. Саранск, 1980. С. 120.
5. Феоктистов, А. П. Очерки по истории формирования мордовских письменнолитературных языков. Ранний период. М., 1976. С.’687.
