CC BY
18
Межнациональные отношения представляют собой самый сложный вид социальных отношений, поскольку концентрируют все прочие их виды и уровни. Они отражают происходящие в общественной жизни изменения: и политические, и экономические, и идеологические. Они тонко и быстро реагируют на деформации в нормальном течении социальных процессов, что вызывает их обострение, мотивация которого зачастую далека от истинных причин [1, с. 19, 49].
В плане межнациональных отношений Российская Федерация является самым полиэтническим государством мира. В пределах Российской Федерации Северо-Кавказский регион представляет собой наиболее плотное средоточие полиэтничности. Это относится и к Ростовской области. В то же время молодежная среда, студенческий контингент вузов выступает как наиболее реактивная часть населения, общественное мнение которой представляется важным объектом изучения.
Проведенное в 2011 г. социологическое исследование в высших учебных заведениях Ростовской области содержало часть вопросов, связанных с характером межнациональных отношений в студенческой среде. В качестве респондентов были привлечены студенты, в качестве респондентов-экспертов - преподаватели. Большинство вопросов формулировались по типу закрытых (позиции ответов предложены составителями анкеты), но несколько вопросов оставались открытыми, предоставляя респонденту возможность самому сформулировать ответ. Таковыми были вопросы о национальной принадлежности, вероисповедании и т.п. Это потребовало при обработке анкет провести группировку респондентов. В частности, по определению вероисповедания открытость вопроса привела к смешению понятий в отношении к христианским конфессиям и сектам, многие респонденты указывали в ответах, что являются христианами без уточнения деноминаций. Поэтому при обработке анкет все исповедующие христианство, независимо от его ветвей и сект, были объединены в группу - христиане. Указание респондентами своей национальности разбивало выборочную совокупность на многочисленные группы, некоторые из них оказались настолько малыми, что не могли претендовать на репрезентативность. Поэтому было решено сгруппировать респондентов, принадлежащих к славянам вообще (русские, украинцы, белорусы, поляки, болгары), под общим именем - «русские» (91,1 %), объединить все этносы Северного Кавказа в одну группу (2,4 %), выделить группу респондентов, являющихся иностранными гражданами из дальнего зарубежья (0,4 %). Оставшиеся респонденты были отнесены в группу, представляющую народности бывшего СССР (6,1 %). Среди них - явно граждане России, но представляющие этнические диаспоры, такие как греки, армяне, корейцы, цыгане, немцы, ассирийцы, евреи, которых, по сути, следует рассматривать в качестве коренных жителей России, но в силу необходимости типизации и отличения от ответов респондентов-славян, они были отнесены к представителям этносов бывшего СССР. Азербайджанцы, молдаване, казахи, само собой разумеется, были также отнесены к этносам бывшего СССР. Интересно, что некоторые из респондентов, представляющих этносы Северного Кавказа, определили себя как дагестанцев, и в то же время некоторые представители этносов Дагестана непосредственно указывали свою этническую принадлежность. Определенную сложность в отношении северокавказских народностей представляла их религиозная идентификация, поскольку большинство национальностей Северного Кавказа исповедуют ислам, но некоторые являются христианами, а, между тем, религиозный фактор оказался среди факторов, дифференцирующих мнения респондентов. В отличие от студентов по признаку вероисповедания респонденты-эксперты не разделялись на группы, а деление по этническому признаку оказалось невозможным ввиду нерепрезентативной малочисленности возникающих групп при подавляющем большинстве славян (95,0 %).
В целом выборочная совокупность показывает, что студенческий контингент в вопросах оценки межнациональных отношений представляет собой плотную, слабо дифференцированную социальную группу. Это отражается на корреляциях между ответами, отличия которых в большинстве случаев крайне малы. Но есть нюансы, которые, по сути, и стали предметом исследования. С другой стороны, выборочная совокупность респондентов-экспертов также показывает высокую сплоченность при оценке состояния межнациональных отношений. Поэтому особый интерес представляло сравнение между собой общественного мнения студентов и общественного мнения преподавателей.
Важным аспектом стала плотная корреляция между ответами на поставленные вопросы анкеты, иллюстрирующая ментальную общность студенческого контингента. При этом по всем вопросам наибольшую близость мнений показали этнически русские студенты и представители народов бывшего СССР, за исключением Северного Кавказа, представители которого в своих суждениях занимают срединное положение между народностями бывшего СССР и представителями дальнего зарубежья. Таким образом, несмотря на развал Союза и возникновение «независимых» государств, в среде молодого поколения, выросшего в условиях «рыночных» отношений, продолжает существовать ментальное единство, которое прежде характеризовало «советский народ».
Другим бросающимся в глаза фактом стал интерес современного студенчества к традиционным этническим конфессиям. Крах идеологии советского времени отразился как на том, что осталось только 1,6 % студентов, принадлежащих по своим убеждениям к воинствующим атеистам, так и на социальном поиске компенсирующих идеологий, поскольку любая из них в качестве обязательного компонента содержит этические требования, без опоры на которые невозможно нормальное взаимодействие между людьми. Такой нравственный императив, безусловно, присутствует в религиозных системах. Поэтому отнюдь не случайно, что 72,2 % студентов считают себя верующими людьми. Это «компетентное большинство» студенческого сообщества. И хотя из общего количества только 17,1 % соблюдают, по их утверждению, религиозные обряды, речь должна идти именно о нравственной системе, которую предоставляют религии. В то же время из числа указавших свои религиозные убеждения по признаку конфессиональной принадлежности 93,9 % респондентов соотносят с себя с христианами, 5,1 % заявляют о себе как о мусульманах, 0,8 % являются буддистами и 0,2 % - иудеями. Обращает на себя внимание несовпадение в выборочной совокупности процентной представленности народностей Северного Кавказа и мусульман, что объясняется, во-первых, тем, что свою национальность не указали 6,8 % респондентов, в то время как конфессиональная идентичность отсутствует у 31,3 % (подавляющее большинство их - русские). Во-вторых, исповедуют ислам не только народности Северного Кавказа, но и многие другие народности бывшего СССР.
Показательно в этом отношении, что степень национальной толерантности прямо пропорциональна уровню религиозных убеждений, но в прямой связи с ними находится также и степень национальной самоидентификации. Иными словами, нормальная национальная самоидентификация не противоречит проявлению толерантности к другим этническим группам, также как религиозный фактор можно считать усиливающим толерантные позиции личности. В то же время имеет смысл говорить о сопряженности конфессиональной и этнической самоидентификации, которая характерна для более чем половины (57 %) респондентов.
Однако для студентов-мусульман характерна специфическая раздвоенность этноконфессиональной идентичности. У части из них конфессиональная самоидентификация имеет более высокий уровень, чем национальная самоидентификация. Это является чертой ислама, который как мировая религия изначально поставил вероисповедание выше принадлежности к этносу.
Историческая судьба ислама на территории нашей страны характеризовалась его принятием частью этносов в период их родоплеменного существования, в то время как формирование их в качестве национальных групп, осознающих свою национально-этническую общность, происходило уже в советский период. Соответственно, исповедующие ислам всегда находятся перед выбором уровней самоидентификации: как представляющих мировую конфессию при размытой национальной идентичности или как представляющих собственный этнос при гипертрофированной конфессиональной идентичности.
Первые демонстрируют терпимость к иноконфессиональным и иноэтническим традициям. Вторые, в основном представляющие этносы Северного Кавказа, проявили в ответах на вопросы анкеты как гипертрофированную национальную самоидентификацию, так и гипертрофию самоидентификации конфессиональной. Анализ результатов исследования позволяет говорить о демонстративном проявлении неуважения к титульной и государствообразующей нации и склонности к вызывающему и агрессивному поведению. Более тщательное изучение ответов студентов, представляющих этносы Северного Кавказа, показало связь отмеченной особенности с академической успеваемостью. В то время как этнически русские студенты объективно отмечали свою успеваемость, только 62,5 % студентов, представляющих этносы Северного Кавказа, ответили на вопрос о
достижениях в обучении, причем это были в подавляющем числе успевающие на «хорошо» и «отлично». Но именно эти студенты оказались в наибольшей степени толерантными, и даже, более того, в массе их ответы находились в корреляционной связи с ответами этнически русских на уровне г « 1. Напротив, не указавшие свою успеваемость представители Северного Кавказа - 37,5 % (следует полагать, что она является очень низкой), оказались носителями гипертрофированной национальной и конфессиональной идентичности.
Общее настроение в оценке межнациональных отношений в студенческой среде может быть охарактеризовано как индифферентно-толерантное, а саму обстановку как спокойную оценивает подавляющее большинство респондентов. В то же время усиление религиозной убежденности, несмотря на пропорциональное усиление личной толерантности к представителям других национальностей, сопровождается ухудшением оценки ситуации межнациональных отношений в сторону понимания ее как конфликтной.
Таблица 1
Оценка ситуации межнациональных отношений
Оценка межнациональных отношений, % Всего о
Благополучная Спокойная Напряженная | Конфликтная
1 Русские 25,1 56,1 ,3 91,2 19,52
Христиане 25,3 55,4 о, ,3 94,1 19,26
2 Сев.Кав. 32,9 52,9 12,9 1 1,2 2,4 19,71
Мусульмане 29,8 47,3 19,1 | 3,8 5,0 15,85
Коэффициент корреляции по строкам таблицы г 11 = 0,999 Г22 = 0,989
Коэффициент а регрессионного уравнения а = 0,340 а = 5,131
Коэффициент Ь регрессионного уравнения Ь = 0,986 Ь = 0,796
Притом, что более 30 % респондентов не указали свое вероисповедание, тесная корреляция между мнениями этнически русских и христиан свидетельствует о малой значимости фактора непризнания своей конфессиональной принадлежности в данном отношении. И наоборот, она же является доказательством того, что принадлежность к традиционной конфессии - православию - является фактором, сильнейшим образом воздействующим на русскую этническую самоидентификацию. Хотя обычно конфессиональная принадлежность не является показателем принадлежности к этносу, но в данном случае культурно-историческая связь обусловливает прочное соединение этнической и конфессиональной идентичности, которая является этноконсолидирующим фактором. Видимо, неслучайно поэтому и в определенной мере справедливо еще в переписи населения 1897 г. принадлежность к православию ассоциировалась с русской этничностью [2, с. 61]. Во всяком случае, это безусловно подчеркивается положительным значением коэффициента а регрессионного уравнения, в котором в качестве у принимается конфессиональная принадлежность, а в качестве х -русская этничность, и малым отличием коэффициента Ь от «1», когда обе прямые линейной регрессии идут практически параллельно. Влияние конфессиональной принадлежности также выступает этноидентифицирующим фактором и в отношении народностей Северного Кавказа, определяя оценку состояния межнациональных отношений, но корреляция в данном случае на 1 % ниже, хотя и весьма существенна.
Представителей народностей Северного Кавказа характеризует повышенное чувство национальной идентичности (93,2 % против 75,9 % у этнически русских), хотя их экспектации отрицательного отношения к себе со стороны русских оказались неоправданными - отношение к ним лучше, чем ожидалось ими до поступления в вуз. Это видно как по оценке ситуации межнациональных отношений в студенческой среде, так и по оценке отношения к себе со стороны лиц другой национальности.
В то же время отношение к ним определяется соблюдением ими норм русской культуры и их собственной терпимости к иным национальным традициям. Но именно по данному вопросу они проявляют существенно повышенную нетерпимость.
В результате конфликтные ситуации являются результатом сознательно провокационных действий со стороны студентов, представляющих северокавказские народности. Это объясняется тем, что для большинства «представителей гор» свойственна традиционно-адатная культура. Для нее же характерно соблюдение норм поведения, имеющих в основе общечеловеческие императивы в пределах действия адатных традиций, и аномия их носителей при попадании в иноэтническую, а тем более полиэтническую среду. Впрочем, адатные традиции не являются чем-то исключительным, скорее - это специфическая форма всеобщего социально-психологического феномена жесткой зависимости личности от общественного мнения в условиях относительной изоляции малой социальной общности и освобождения от него при попадании в мегаполис. Во всяком случае, и для этнически русских студентов степень национальной самоидентификации зависит от удаления от областного центра (г. Ростова-на-Дону), где наблюдается наиболее ярко выраженное индифферентнотолерантное отношение к представителям других национальностей, но чем дальше в глубь России, тем выше степень национальной самоидентификации и меньше степень толерантности к представителям других народностей.
Рис. 1. Оценка отношения к себе со стороны представителей других национальностей
Ъ - стандартизация убедительно показывает отдаленность ментальностей «славян» и этносов Северного Кавказа по вопросу понимания причин возникновения межнациональных конфликтов в студенческой среде. Студенты, представляющие народности Северного Кавказа, в большинстве своем негативное отношение к другим национальностям связывают с представлением о «различиях в культуре и воспитании» (2= 1,71). В то же время для этнически русских это - «нарушение норм поведения, принятых в обществе» (2=1,97), в чем им несравненно ближе ментальность даже представителей дальнего зарубежья, в основном являющихся студентами с «Востока» (2=1,75). Представители этносов бывшего СССР занимают среднее положение, им также достаточно близка позиция «нарушение норм поведения» (2=1,52), но не чуждо и представление о «различиях в культуре и воспитании» (2 = 1,05). Эксперты-преподаватели единодушны в этом плане со студентами, корреляция между мнениями тех и других составляет г = 0,788. Однако то, что «представители гор» акцентируют внимание на различиях в культуре, связано, в первую очередь, с противопоставлением
некоторых специфических особенностей этнических культур общечеловеческим нормам цивилизованного поведения.
Все же не следует забывать, что обе конкурирующие позиции по смыслу во многом схожи, поскольку соблюдение норм поведения выступает результатом воспитания, а их нарушение вызвано различием культур. Коррекция взаимоотношений, таким образом, может быть достигнута при взаимном проникновении культур, целенаправленной информации в процессе получения образования об их отличиях и воспитательном процессе с учетом имеющихся различий.
Впрочем, необходимо помнить и о том, что, во-первых, для большинства «представителей гор» свойственна традиционно-адатная культура, во-вторых, любое локальное относительно изолированное сообщество жестко регламентирует жизнедеятельность личности посредством общественного мнения, выход за пределы которого вызывает нравственную аномию.
Ъ - стандартизация показывает также важный момент. Такие черты, как «менталитет и различия в жизненном укладе», «внешний облик» и «плохое знание языка», не имеют существенного значения для возникновения негативного отношения к представителям других национальностей. К тому же с позицией «плохое знание языка» у всех других позиций корреляция настолько мала (- 0,3 < г < 0,21), что ее можно считать отсутствующей. Это следует понимать так, что знание языка для отношения к представителю другой национальности не является значимым фактором. Правда, менталитет и различия в жизненном укладе являются культурно-психологическими характеристиками, что сближает их с позициями «несоблюдения норм поведения» и «различий в культуре», но в конкуренции с ними данная позиция оказалась выбранной существенно меньшим числом респондентов.
Наибольшую нетерпимость к национально-культурным отличиям проявляют студенты с очень высоким и с крайне низким уровнем материального обеспечения, в то время как относительно «нормальный» достаток определяет индифферентное или толерантное отношение.
В этом плане значительный интерес представляет сравнение мнения экспертов (преподавателей) с суждениями студентов, особенно с учетом фактора материального достатка, который на современное студенчество воздействует настолько сильно, что напрашивается вывод о торжестве меркантильности в его среде. Правда, прежде всего, бросается в глаза значительное расхождение в уровнях обеспечения студентов и преподавателей: среди первых - тех, которые считают себя живущими в достатке и ни в чем себе не отказывающими - 26,2 %, в то время как среди вторых, удовлетворенных своим материальным положением, только 7,2 %. Студенты, считающие свою обеспеченность «неплохой», составляют 58,1 %, но среди преподавателей, причем практически независимо от занимаемой должности, наличия ученой степени и научного звания, число относительно удовлетворенных своим материальным положением значительно меньше - 39,5 %. Соответственно, находящихся в затруднительном или даже бедственном материальном положении среди студентов 8,8 и 1,1 %, соответственно, однако среди преподавателей эти же категории представлены 30,8 и 22,5 %.
Несмотря на некоторую независимость и самостоятельность суждений студентов по вопросу межнациональных отношений, между ними и мнениями преподавателей наличествует устойчивая корреляционная связь, которая является существенной (свыше г = 0,9) по всем группам материального достатка. Общая тенденция такова: снижение уровня обеспеченности усиливает негативную оценку состояния межнациональных отношений и видение ее как напряженной или даже конфликтной.
Характерно, что и взаимоотношения преподавателей и студентов обусловлены состоянием материального достатка: чем он ниже, тем отрицательнее и категоричнее становится восприятие отношения к себе экспертов. Регрессионный анализ ответов студентов и экспертов показывает сохранение силы воздействия на мнения студентов преподавателями очень высокой профессиональной квалификации, по большей части уровня докторов наук. В значительной мере формирование представления о состоянии межнациональных отношений в студенческой среде, ее оценка, понимание причин обострения, степени толерантности и трансформации национальной самоидентификации происходит в процессе общения студентов между собой.
Поскольку самоидентификация по национальному признаку в наибольшей степени, как показало исследование, связана с местом проживания (в селе или городе) до поступления в вуз, можно ввести индексацию уровней идентичности, приняв в качестве «1» национальную идентичность студентов из российской «глубинки».
В то же время национальная идентификация тесным образом связана с гражданской идентификацией, и нормальный уровень первой соответствует наличию второй. В числе выделивших позицию «Я горжусь своей национальностью» находятся 89,8 % тех студентов, кто отметил вариант «ощущаю себя гражданином Российской Федерации», что, в общем, совпадает с численностью этнически русских респондентов, для которых, следовательно, национальная принадлежность и гражданство выступают понятиями конгруэнтными. Данное суждение подтверждается мнением экспертов, среди которых 92,2 % отметили обе эти позиции. Обращает на себя внимание существенная отрицательная корреляция (г = - 0,866) между позициями «ощущаю себя жителем своей области, республики, края» и позицией - «я горжусь своей национальностью». Получается, что чем выше чувство гордости своей национальной принадлежностью, тем менее склонен человек отождествлять себя с локальным регионом обитания. Существенная корреляция (г = 0,753) связывает позиции «ощущаю себя гражданином мира» и «я горжусь своей национальностью». Прямая зависимость показывает, что национальная самоидентификация не препятствует «космополитическому» ощущению себя гражданином мира, а значит, и процессам глобализации, скорее, даже наоборот, способствует ощущению себя составной частью глобального мира вместе со своей национальной культурой и ментальностью. Впрочем, эксперты в этом отношении более консервативны. По данным позициям их мнения имеют либо слабую отрицательную корреляцию (г = - 0,284), либо существенная положительная корреляция (г = 0,719) связывает ощущение себя гражданином мира и отрицание своей принадлежности к какой-либо национальности.
Таблица 2
Степень национальной самоидентификации студентов в зависимости от места проживания до поступления в вуз
Место проживания до поступления в вуз Уровень национальной идентичности
Для Ростова 0,69
Для городов Ростовской области 0,74
Для других городов Российской Федерации 0,88
Для сельской местности Ростовской области 0,98
Для сельской местности Российской Федерации 1,00
Таким образом, результатом корреляционного анализа выступает вывод о том, что национальная самоидентификация определяет гражданскую самоидентификацию, и для большинства респондентов определенная национальная идентичность означает и ощущение своего российского гражданства.
Две трети студентов представляют собой законопослушных граждан, не способных отстаивать свои права за пределом ограниченных легитимных средств. Однако десятая часть студенческой молодежи готова к нелегитимным действиям в случае нарушения их прав и отсутствия возможностей для их отстаивания законным путем. Четвертая часть студентов характеризуется неустойчивостью отношения к правам и законам. В этом отношении наибольшей корреляцией связаны мнения студентов русской национальности и представителей народностей Северного Кавказа. Причем второе является определяющим для первого, т.е. настроения русского студенчества являются реакцией на настроения и действия студентов, представляющих народности Северного Кавказа.
Во взаимосвязи причин и следствий, определяющих рост межнациональной напряженности в обществе, студенты выделяют угрозу террористических актов как вызывающих гипертрофию национальной самоидентификации и отвлекающей финансовые средства страны от решения вопросов повышения жизненного уровня населения. Данная специфика понимания причин и следствий объяснима. Если со стороны нации, уже имеющей гипертрофированное национальное самосознание, оно предшествует использованию террористических методов борьбы, то с точки зрения нации,
подвергаемой террористическим актам, они действительно провоцируют гипертрофию национального самосознания. В целом причинно-следственная связь в общественном мнении студентов вузов выглядит следующим образом:
1. Кризисное состояние экономики
2. Низкий уровень жизни населения
3. Рост преступности
4. Снижение толерантности
5. Неконтролируемый поток миграции
6. Варваризация сознания
7. Доминирование этнических групп в
экономических структурах
8. Гипертрофия национального
самосознания
9. Наркомания
10. Пролонгирование вооруженных
межнациональных конфликтов
11. Терроризм
Рис. 2. Граф оценки респондентами факторов напряженности в межнациональных отношениях
Выделение в качестве исходного момента такого явления, как угроза террористических актов (11), показывает его определяющее воздействие на рост уровня преступности (3), пролонгирование вооруженных межнациональных конфликтов (10), снижение уровня толерантности в обществе (4) и гипертрофию национального самосознания (8).
Снижение толерантности в обществе (4) воздействует на гипертрофию национального самосознания (8), что приводит к пролонгированию вооруженных межнациональных конфликтов
(10), и в этом же направлении через рост преступности (3) действует социальное явление терроризма
(11). Гипертрофия национального самосознания (8) выступает финальным явлением, на которое также оказывает воздействие варваризация сознания (6), проявляющая себя как передаточный механизм, находясь под воздействием роста преступности (3) и доминирования в экономических структурах этнических групп (7). Последнее само находится под воздействием пролонгирования вооруженных межнациональных конфликтов (10), являясь в то же время фактором усиления кризисного состояния экономики (1) и снижения жизненного уровня титульной, государствообразующей нации (2). Усиление кризисного состояния экономики (1) является фактором снижения жизненного уровня населения (2). Характерно, что доминирование этнических групп в экономических структурах (7), кризисная ситуация в экономике (1) и низкий уровень жизни населения (2) образуют в общественном мнении студентов относительно самостоятельную группу высоко существенных связей, замыканием которой выступает снижение жизненного уровня населения.
В приведенном выше графе отсутствует позиция 9-я - «наркомания», не имеющая значимой корреляции с указанными факторами. Проведенный сопоставительный анализ регрессий и корреляций позволяет утверждать, что наркомания представляет собой относительно самостоятельное явление, не зависящее от факторов, сформулированных в качестве паспортных вопросов анкеты. Примерно 20 % студентов, т.е. каждый пятый респондент в той или иной мере знаком с действием наркотических веществ.
В графе отсутствует также 5-я позиция - «Неконтролируемый поток миграции», что связано с низкой корреляцией данного явления с означенными в предложенных вопросах и ответах. Иначе говоря, общественное мнение студентов характеризуется толерантностью в отношении к мигрантам.
Из проведенного анализа можно сделать вывод о том, что национальная самоидентификация русского населения Российской Федерации является более размытой и слабо выраженной, нежели подверженная гипертрофии национально-этническая идентификация представителей народностей Северного Кавказа и других этносов бывшего СССР. У русских в наименьшей степени выражена национальная идентичность (75,9 %). В наибольшей степени национальная идентичность свойственна студентам, представляющим народности Северного Кавказа (93,2 %).
Студенты с тяжелым материальным положением в большей степени характеризуются размытостью национальной самоидентификации.
Наиболее национальная идентичность свойственна студентам, обучающимся на «хорошо» и «отлично» (76,9 %), а также тем, кто иногда получает удовлетворительные оценки (76,1 %). Несколько ниже признак национальной идентичности у студентов, обучающихся в основном на «отлично» (73,8 %), еще ниже у обучающихся в основном на «удовлетворительно» (71,1%). И совсем низкий - у постоянно имеющих задолженности (63 %).
В то же время чем выше степень дезидентификации, тем меньше демонстрируется мнение о напряженности ситуации межнационального общения в вузе, и наоборот, чем менее конфликтной воспринимается ситуация, тем выше степень национальной дезиндентификации (г = - 0,67).
Представители всех национальностей встречают по отношению к себе со стороны представителей других национальностей чаще всего положительные чувства доверия, уважения и понимания. Наименее комфортно чувствуют себя в России сами русские.
В построении внутривузовской политики воспитания толерантности необходимо учитывать следующее. Степень национальной самоидентификации уменьшается в процессе обучения, что объясняется сокращением числа предметов гуманитарного цикла и учебных часов, отводимых на их изучение, в особенности предметов, непосредственно связанных с историей и культурой России. Это приводит к выводу о необходимости в пределах возможностей учебных планов специальностей и за их пределами знакомить студентов с историей, обычаями и культурой народностей России, проводить соответствующие «дни истории и культуры», научные конференции и семинары, разрабатывать и реализовывать культурные программы, ориентированные на межэтническое взаимодействие.
Представление о том, что научность мировоззрения и религиозные убеждения несовместимы, не соответствует истине и современному состоянию общества. Произошедшая деидеологизация в действительности разрушила коммунистическую «религию», но освободила в сознании людей место для влияния религиозных деноминаций. Данное обстоятельство необходимо учитывать, тем более, что принадлежность к традиционным конфессиям, имеющим место в России, способствует воспитанию толерантности и усиливает чувство национальной идентичности. Это ставит администрацию вузов перед проблемой собственной толерантности к существованию традиционных конфессий и студентов, причисляющих себя к числу их приверженцев. Однако не следует упускать из виду и то, что гипертрофированная религиозность влечет гипертрофию национальной самоидентификации с вытекающими отсюда последствиями.
Последнее особенно характерно для представителей народностей Северного Кавказа, 36 % которых из числа студентов необходимо оценивать как склонных к провоцированию конфликтных ситуаций. Адатная ориентированность их нравственных установок требует привлечения к воспитательной работе с данными студентами их родителей, которые должны информироваться кураторами групп об учебных успехах и поведении в быту их детей. А поскольку во многих случаях это относится и к студентам любой другой этнической принадлежности, то данная политика должна быть общей и включать усиление института кураторов студенческих групп, разработку «Благодарственных писем родителям», налаживание интернет-связи кураторов и администрации вузов, с одной стороны, и родителей студентов, с другой, и т.д. В этом же плане должно развиваться студенческое самоуправление, особенно на территории общежитий, где основные функции организации жизнедеятельности, отдыха и охраны порядка должны выполнять не наемные охранники и администрация, а студенческие советы.
И наконец, важным аспектом развития толерантности выступает процесс становления корпоративной культуры вузов Ростовской области, включение в которую оставляет след во всей жизни человека. Принадлежность к такой корпоративной культуре, которая существует в сообществе непосредственно взаимодействующих друг с другом индивидов, является наиболее мощным
фактором самоидентификации, накладывающимся на все предшествующие слои семейной и местной идентичности и в наибольшей мере консолидирует представителей различных этнических групп.
Литература
1. Этнополитические процессы на Юге России: от локальных к блоковым конфликтам / В.А. Авксентьев и др. Ростов н/Д, 2011.
2. Казьмина О.Е., Пучков П.И. Основы этнодемографии. М., 1994.
3. Тлеуж А.Х. Конструирование российской коллективной идентичности. М., 2011.
