CC BY
23
ГЛАДКОВА С.А.
МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В КАЛМЫКИИ В ГОДЫ ХРУЩЕВСКОЙ "ОТТЕПЕЛИ"
Период хрущевской "оттепели" трактуется в российской историографии либо как "золотой век" советской системы и период раскрытия заложенного в ней потенциала, либо как годы административных перетрясок, ухудшения экономических показателей, социальной напряженности (1). Запрет на исследование преобразований периода хрущевской "оттепели", установленный после смерти Н.С. Хрущева, был снят с началом перестройки в общественно-политической жизни России конца XX века. Конец 50-х годов XX века, совпавший с реабилитацией репрессированных в годы Великой Отечественной войны народов, характеризовался либерализацией политической жизни страны, подъемом национальных чувств, активизацией деятельности национальных элит по восстановлению упраздненных автономных республик. После XX съезда КПСС, восстанавливая историческую справедливость, власти невольно спровоцировали ряд конфликтных ситуаций, связанных с феноменом "возвращения" (2). С первых дней пребывания на родной земле переселенцы столкнулись с массой проблем, сходных с сибирскими: нехваткой жилья, продуктов питания и одежды, отсутствием работы, медицинской помощи, школ и др. Некоторые "возвращенцы" выдвигали имущественные претензии, сто не могло не вызвать рост напряженности, и возникновения конфликтных ситуаций. Как следует из рассекреченных документов партийных фондов Национального архива Республики Калмыкия, в качестве предметов конфликтов выступали территориальные вопросы, собственность, кадровая политика, язык и проблемы сохранения национальной культуры в целом. Требования участников конфликта выражались в насильственной и не насильственной формах. В качестве насильственных форм межнациональных конфликтов, не получивших на территории Калмыкии значительного распространения в отличие от республик Северного Кавказа, документы сообщают о драках и других хулиганских поступках. На пленуме калмыцкого Обкома партии в июне 1963 года обсуждалась задача преодоления шовинистических и националистических проявлений в Калмыцкой АССР. Документальные
источники сообщают об имевших место высказываниях, недовольстве, угрозах в адрес русских, упреках в том, что "по их вине калмыки находились на спецпоселении, что "Калмыкия восстановлена для калмыков" и т.п. Шовинистические проявления выражались в том, что "во время драк молодежи допускались угрозы и возгласы избивать калмыков, одобрялось их выселение, огульно обвинялось все калмыцкое население в предательстве в период второй мировой войны". Как свидетельствовали материалы проверки КГБ при Совете Министров КАССР, "подобные проявления исходили в основном от политически незрелых людей, или в результате недопонимания национальной политики, от хулиганствующего элемента на почве пьянства" (3). К ненасильственным способам выражения претензий можно отнести выступления коммунистов на партийных собраниях, письменные обращения к органам власти и государственным деятелям, направление делегаций, распространение листовок. Реакцией на проявление различных форм недовольства было вмешательство партийных, советских, правоохранительных органов республики с целью разрешения конфликтов и наказания виновных.
Кадровая политика Калмыцкого обкома партии основывалась на соблюдении принципа пропорционального представительства лиц разных национальностей на руководящих должностях. Первый секретарь Калмыцкого обкома партии М. Пономарев говорил: "В работе по выдвижению кадров надо учитывать как интересы выращивания местных кадров, так и национальный состав населения, правильно сочетать кадры всех национальностей, что будет способствовать дальнейшему укреплению дружбы народов" (4). ЦК КПСС в своем постановлении от 24 ноября 1956 года "О восстановлении национальной автономии калмыцкого народа" сделал упор на улучшение работы по воспитанию кадров коренной национальности, выдвижению их на руководящую партийную, советскую, комсомольскую и хозяйственную работу. Уже в 1957 году Калмыцкая автономная область была почти полностью укомплектована руководящими партийными, советскими, комсомольскими, профсоюзными, хозяйственными работниками. На учете в областной партийной организации состояли 623 коммуниста калмыцкой национальности, из которых около 200 имели высшее, незаконченное высшее и среднее образование (5). При этом 80 человек работали на партийной работе, 59 - на советской, 19 - в органах УВД, 18 человек - в органах прокуратуры и суда, 17 человек - в редакциях областных, районных газет и в областном радиокомитете, 37 человек - в системе народного образования, 279 человек коренной национальности работали на ответственных участках в областных, городских и районных организациях, на предприятиях промышленности и строительства, в МТС, совхозах и колхозах. Таким образом, из возвратившихся на Родину 623-х коммунистов коренной национальности 321 работал на руководящих постах (6). Возвращение калмыцкого населения в область и его активное участие в производственной и политической жизни положительно отразилось на решении хозяйственных задач. В 1957 году КАО досрочно выполнило государственный план хлебозаготовок на 109%, шерсти - 104,7 %, молока на 104,9, яиц - на 120%, были полностью выполнены обязательства по мясозаготовкам. Кроме того, за 11 месяцев 1957 года труженики области валовую продукцию промышленности на 106,7% (7). Подготовка кадров в КАО осуществлялась путем направления на учебу в высшие и средние специальные учебные заведения страны лиц коренной национальности. Так, в 1957-1958 гг. более 200-х человек были посланы в различные учебные заведения страны для получения необходимых области специальностей (8). В 1958-1959 гг. 32 коммуниста были направлены на шестимесячные курсы переподготовки национальных кадров при ЦК КПСС, 128 человек- в высшие партийные и партийно-советские школы (в том числе 60 калмыков) (9). За 2 года из 1058 вновь принятых в партию 50% составили лица калмыцкой национальности. На 1 января 1960 года Калмыцкая областная партийная организация насчитывала 5144 члена и кандидата в члены партии, объединенных в 258 первичных партийных организациях. В аппарате обкома партии более половины работников были лицами коренной национальности, из 116 ответственных работников горкома и райкомов партии 12 человек представляли коренную национальность, 59 секретарей первичных партийных организаций из 219 являлись калмыками (10). В облисполкоме почти все ответственные должности занимали представители титульной нации. К началу 1959 года на руководящей работе числилось 560 человек калмыцкой национальности, в том числе на партийной- 110 человек, советской- 113, комсомольской - 22, хозяйственной - 185 (11). В то же время вопреки действительности националистически настроенные лица направляли письма- жалобы в центральные и местные органы, заявляя о "насилии русских", "избиении" национальных кадров, несправедливом к ним отношении. Документальные источники содержат примеры проявления шовинизма со стороны представителей русского народа- высказывания о правильности ликвидации Калмыцкой автономной республики, отрицавшие необходимость восстановления автономии калмыцкого народа, допускались оскорбления лиц калмыцкой национальности. В республике имелись факты местничества, отдельных национальных и шовинистических проявлений, отмечалось в отчетном докладе Калмыцкого обкома партии на XX областной партийной конференции в январе 1961 года (12). Райкомы партии и райисполкомы проявляли
" излишнюю, даже вредную осторожность и боязнь, недоверие к калмыцким кадрам" при устройстве их на работу. Например, коммунист Михайлов с 20- летним педагогическим стажем был направлен в Черноземельский район на должность заведующего районным отделом народного образования. Однако райком партии и райисполком, не считаясь с мнением облоно, назначили его завучем школы. Директором средней школы был направлен в Сарпинский район коммунист У. Мухлаев. Из-за того, что райком партии и райисполком его не назначили на эту должность, Мухлаев был вынужден уехать в Тюменскую область, где стал работать директором школы. Дискриминация калмыков со стороны некоторых руководителей партийных и советских организаций, не принимавших их на вакантные должности, вызывала естественное недовольство существующим положением в республике. В августе 1957 года на собрании партийно-хозяйственного актива 1-й заместитель председателя Калмыцкого облисполкома Язев в сущности одобрил репрессивную политику советского правительства, заявив: "Ликвидация Калмыцкой АССР и выселение калмыков было произведено, не зря, а за какие-то дела". Заведующий сельхозотделом обкома партии Касимцев высказал дальновидное мнение по этому поводу: "Выселение калмыков было связано с ошибками бывшего руководства республики (13). "В условиях борьбы с культом личности Сталина подобные высказывания коммунистов имели в качестве последствия исключение из партии или строгий выговор.
В октябре 1958 года первичная партийная организация Элистинской автобазы "Сельхозтранс" своим постановлением объявила выговор одному из руководителей автобазы. В. Шафоростову за подстрекательство и враждебное отношение к калмыцкому населению. Бюро Элистинского горкома партии исключило его из рядов КПСС за "проявление ненависти и разжигание национальной вражды между русскими и калмыками". Националистические проявления выражались в попытках противопоставить кадры калмыцкой национальности кадрам русской национальности, в стремление отбирать и расставлять руководящие кадры только по национальным признакам. Бывший председатель Президиума Верховного Совета КАССР Иванов писал в ЦК КПСС: "Замечаешь вопиющие извращения национальной политики коммунистической партии Советского Союза...Начиная с аппарата обкома КПСС все руководящие, особенно ключевые посты, заняты не представителями коренной национальности.. .такое же положение и в районах" (14). Фактически Иванов подверг критике номенклатурный принцип подбора и назначения должностных лиц в деятельности ЦК КПСС, а так же областных комитетов партии. При всех недостатках при подборе и выращивании национальных кадров вывод о процветании шовинизма в республике, сделанный Ивановым в письме в ЦК КПСС, не соответствовал действительности. К середине 1959 года калмыцкое население составляло 1/3 от общей численности населения республики. В то же время из 47 работников аппарата обкома партии было 26 калмыков, в правительстве - из 17-10 калмыков, из 14 министров партии из 31 были представителями титульной нации, 7- из 11 представителей райисполкома, 7 и 12 депутатов Верховных Советов СССР и РСФСР, 49 и 95 депутатов Верховного Совета КАССР. Иванов был исключен за клевету из рядов КПСС и снят с должности Председателя Президиума Верховного Совета Калмыцкой АССР (15). 28 мая 1959 года бюро Калмыцкого обкома партии приняло постановление о слушателе 6-месячных курсов по подготовке руководящих работников при ЦК КПСС И. Сергееве, обвинявшем русских руководящих работников в шовинизме и неправильном отношении к бывшему председателю Президиума Верховного Совета КАССР Иванову Г.С. "За непартийное поведение, выразившееся в высказывании националистических взглядов, за грубые оскорбления руководящих работников республики" И. Сергеев был исключен из партии. Обострение национального вопроса после восстановления автономии калмыцкого народа объяснялось партийными органами забвением идеологической работы, наличием пороков в воспитании людей, а также пренебрежением к работе с людьми. При этом полностью игнорировались трудности материального и бытового характера, с которыми встретились бывшие спецпереселенцы на Родине. Проявление национализма и шовинизма связывалось с идеологическими диверсиями империализма против социалистических стран. "На страже дружбы между народами должны стать коммунисты", - говорил на июльском пленуме обкома партии в 1959 году первый секретарь Элистинского горкома партии А. Трубицын. Перед партийными организациями республики ставились задачи - усилить интернациональное воспитание трудящихся, укреплять дружбу всех народов, у которых была одна цель - строительство нового коммунистического общества, вести постоянную борьбу с проявлениями местничества, национализма, шовинизма. Лозунг укрепления дружбы народов приобрел особую актуальность в период подготовки празднования 350-летия добровольного вхождения калмыцкого народа в состав России в 1959 году.
Период хрущевской "оттепели" характеризовался возрождением имперской идеологии под прикрытием лозунга дружбы народов. С партийных трибун пропагандировалось обучение школьников на русском языке. Желание представителей калмыцкой интеллигенции сохранять и развивать свою культуру и язык, воплотившиеся в организации национальных классов с преподаванием на родном языке, воспринималось партийными органами как нездоровое националистическое проявление и покушение на особу роль центра
в советской политической системе. Так, на июльском пленуме Калмыцкого обкома партии в 1959 году 1 секретарь обкома партии М. Пономарев подверг критике представителей калмыцкой интеллигенции, "прикрывающихся лозунгом развития национальной культуры, проявляющих неуважение к великому русскому народу, его культуре и языку" (16). Несмотря на рекомендации ЦК КПСС о соблюдении принципа добровольности в выборе языка обучения в школе, на родителей допускалось давление и принуждение. В качестве аргументов обучения на русском языке высказывались умозаключения: "национальный язык не будет развиваться, на него будет сильно влиять русский язык" и т.п. В документах приводятся факты, когда вопреки желанию родителей-калмыков, на них оказывалось организованное давление, чтобы их дети обучались только в калмыцких классах. Родителей, не пожелавших отдавать детей в калмыцкие классы, обсуждали на заседаниях и совещаниях как людей, не понимавших национальную политику, недооценивших развитие национальной культуры и языка. Так, под напором общественности вынуждены были отдать детей в калмыцкий класс секретарь облсофпрофа Пандинова, работник обкома партии Э. Бадмаев, сотрудница редакции газеты "Хальмг Уин", секретарь Яшкульского райкома партии И. Азыдов и др. За прошедшие после восстановления автономии полвека национальные классы не только не исчезли с образовательного поля, но получили трансформацию в виде национальных гимназий, функционирующими наряду с классическими гимназиями и лицеями.
Вопрос о границах Калмыцкой АССР, урезанных после выселения калмыцкого населения в 1943 году в пользу Астраханской области, остается предметом пернаментного бифуркационного состояния общества на протяжении 50 лет. Обращения в вышестоящие инстанции с просьбой о восстановлении довоенной территории Калмыцкой АССР квалифицировались 1-м секретарем обкома партии М. Пономаревым как проявление национальной ограниченности, мешавшие выполнению семилетнего плана. На июльском пленуме обкома партии в 1959 году вопрос о границах он сравнивал с "занозой между зубами", говорил о недопустимости изменения границ республики, что вызывало негативные отклики в среде так называемых "интеллигентиков".
Таким образом, характеризуя межнациональные отношения в Калмыкии периода хрущевской "оттепели", можно отметить их двойственность: восстановление незаконно упраздненной автономной республики калмыцкого народа, борьба областной партийной организации с конфликтным фоном, интернациональное воспитание населения, борьба с шовинизмом и национализмом в рамках национальной политики ЦК КПСС сочетались с догматическим марксизмом и имперской политикой, нередко противоречившими потребностям жителей Калмыкии. Отсутствие научно обоснованной и финансово подкрепленной переселенческой поли гики центра отрицательно сказалось на межнациональной ситуации в Калмыцкой АССР после восстановления автономии калмыцкого народа.
1. Шестаков В.А. Политика Н.С. Хрущева в аграрной сфере: преемственность и нации //Отечественная
история. -2006. -№6. -С. 106.
2. Зубкова Е.Ю. Власть и развитие этноконфликтной ситуации в СССР. 1953-1985 годы// Отечественная
история. -2004. -№4. -С. 28.
3. Национальный архив Республики Калмыкии /НАРК/, ф. II-I, оп.4, д. 145, л. 132.
4. НАРК, ф.П-I, оп. 4, д. 4, л. 46.
5. НАРК, ф. II I, оп.4, д. 17, л.85, 171.
6. НАРК, ф. II-III, оп. 4, д. 17, л. 165.
7. НАРК, ф. II I. Оп.4, д.4, лл. 13-14.
8. НАРК, ф. II I, оп. 4, д. 39, л. 56.
9. НАРК, ф. II I, оп.4, д.61, л. 87.
10.НАРК, ф. II I, оп.4, д.4, л.42.
11.НАРК, ф. II I, оп.4, д. 39, л. 92-93.
12.НАРК, ф. II I, оп. 4, д. 61, л.93.
13.НАРК, ф. II-I, оп. 4, д. 16, лл.69-70.
14.НАРК, ф. II I, оп.4, д. 57, л. 71.
15.Там же.
16.НАРК, ф. II-I, оп.4, д. 57, л.68.
