CC BY
91
опрошенных. Неверующие, наряду с оправданием выступлений, отмечают и отрицательные стороны проявленной мусульманами реакции на публикацию карикатур. Вариант «положительно, так как мусульмане отстаивают право на защиту своих религиозных символов» выбрали 34,4% неверующих; «отрицательно, это может способствовать обострению отношений между мусульманским и христианским миром» - 31,4%.
Все вышесказанное приводит к выводу, что дать однозначную и выверенную оценку сложной переплетенности этнического и конфессионального и их проявлений через символы и ценности довольно трудно. Политикам, историкам и религиозным деятелям необходимо направить всю созидательную энергию на формирование межэтнической и тесно связанной с ней межконфессиональной толерантности.
«Научная мысль Кавказа», Ростов-на-Дону, 2008, № 1.
С. Сахиев,
политолог
МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ КАК УГРОЗА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ КАЗАХСТАНА
В настоящее время в большинстве стран Центральной Азии, как известно, накопилось много факторов нестабильности, как объективных, так и субъективных. Эти проблемы связаны с дефицитом водных и земельных ресурсов, сложной демографической ситуацией, экологическими проблемами, ухудшением социально-экономического положения, с имущественным и социально-правовым расслоением общества, утратой прежних морально-нравственных принципов, идеологическим вакуумом, ростом коррупции и криминализации общества.
Казахстан расположен на стыке двух континентов - Европы и Азии. Казахстан занимает площадь, равную 2724,9 тыс. км2 и находится на девятом месте в мире после России, Канады, Китая, США, Бразилии, Австралии, Индии и Аргентины. На востоке, севере и северо-западе Казахстан граничит с Россией (протяженность границы 7500 км), на юге - с государствами Центральной Азии -Узбекистаном (2300 км), Киргизстаном (980 км) и Туркменистаном (380 км), а на юго-востоке - с Китаем (1460 км). Общая протяжен-
ность границ Казахстана составляет почти 12,2 тыс. км, в том числе 600 км по Каспийскому морю.
Казахстан, как и другие государства мира, имеет ряд проблем, угрожающих национальной безопасности страны. Вопросы внешней и внутренней политики, обороны и политической стабильности осложнились новыми угрозами и рисками в регионе. Эти проблемы представляли собой социально-экономические кризисные явления, экологические и техногенные катастрофы, социальные, демографические, межэтнические проблемы внутри страны и в ближнем зарубежье, повсеместный рост уровня преступности, в том числе ее организованных форм, наркобизнеса, а также возникли угрозы политической, экономической и информационной безопасности.
Основные угрозы существованию Казахстана как независимого государства, по мнению политологов, в порядке значимости выстраиваются следующим образом:
- внутренняя дестабилизация - межнациональные конфликты; опасность, исходящая из Центральной Азии (в первую очередь, от Узбекистана);
- «китайский натиск».
Возможны два сценария начала-повода столкновения:
а) инициатива казахов южных областей, точнее, маргинально-люмпенизированной части этноса в крупных городских центрах -Алма-Ате, Кзыл-Орде, Джамбуле и Чимкенте. Основные лозунги -«Мы хозяева своей земли», «Казахстан - для казахов» и т.п.;
б) активизация русских сепаратистов, казачьих движений на индустриальном Севере и Востоке - Уральске, Петропавловске, Усть-Каменогорске. Лозунги - «Долой дискриминационную языковую политику», «Даешь двойное гражданство» и т.д. Глубинные причины возможных конфликтов не следует искать в пределах только экономики, хотя именно экономические проблемы будут главным «детонатором» взрыва. Основные «бикфордовы шнуры» лежат в области психологии и отчасти иррациональны. Это культурноцивилизационные и этнопсихологические различия, неудовлетворенность самореализацией и т.п.
С середины XX в. среднеазиатские народы переживают демографический взрыв - темпы прироста населения у них одни из самых высоких в мире (в два-три раза больше, чем, например, в Европе). Между тем коэффициент естественного прироста населения в Казахстане намного ниже, чем во всех республиках
Центральной Азии - 11,8 человек на 1 тыс. человек населения, против 27,0 в Туркмении, 26,6 в Узбекистане, 25,6 в Таджикистане и 21,4 в Киргизии. Следует помнить, что из 53 млн. человек, проживавших в ННГ ЦАР в 1994 г., лишь в Узбекистане проживало около 21 млн. человек. Территория Казахстана (2717,3 тыс. км2) в 2,1 раза больше территории всех центральноазиатских республик вместе взятых (1277,1 тыс. км2). Таджикистан и Киргизия располагают едва лишь 20% пригодных к хозяйственной деятельности земель -большую часть их территории занимают горы (Памир, Тянь-Шань). Примерно то же можно сказать о Туркмении и Узбекистане, гигантские пространства в которых не представляют какой-либо экономической ценности из-за песков пустынь (Каракум, Кызылкум). Нелишним будет отметить, что в Центральной Азии Узбекистан со значительным отрывом лидирует и по показателю плотности населения - 48,5 человек на км2 (Казахстан с его ежегодно сокращающимся на 200-300 тыс. человек населением занимает последнее место среди «азиатской пятерки» - 6,3 человека на км2). Проблема водных ресурсов - крайне болезненная для региона и пока еще малоизученная - «всплывает» каждый год и заметно осложняет и без того непростые отношения Казахстана, Киргизии и Узбекистана. Несколько раз конфликты между Ташкентом и Бишкеком едва не переходили в плоскость силовых решений. Отсутствие сколько-нибудь значительных участков плодородных почв дополняется экологической катастрофой, переживаемой всеми ННГ Центральной Азии. Проблема Арала, расширения Каракума и Кызылкума, засоление и загрязнение и без того скудных и истощенных плодородных земель региона ставят перед ННГ трудноразрешимые проблемы.
Сопредельные с Казахстаном среднеазиатские республики располагают весьма ограниченным потенциалом земель, пригодных для использования в земледелии и животноводстве. Пустыни и горы, разрезающие их территории, с одной стороны, демографический взрыв - с другой, могут толкнуть народы этих стран на путь принятия радикальных решений. Пока мобильность населения азиатских ННГ сравнительно невысока, но есть основания предполагать усиление его подвижности по мере развертывания экономического кризиса, сокращения жизненного пространства и роста внутреннего демографического давления.
Применительно к «центральноазиатской» составляющей вызовов казахстанской НБ ситуация может развиваться по нескольким направлениям.
а) Открытое столкновение на государственном уровне из-за спорных территорий, ресурсов и вопросов границы. Претензии Узбекистана на ряд районов Южно-Казахстанской области (переданных Ташкенту Н. Хрущевым в аренду и лишь в 1992 г. после долгих разговоров возвращенных Казахстану) имеют под собой демографическое основание. Возможны также претензии Туркмении на Мангышлак. Подобный сценарий гипотетичен: оборонный потенциал «новонезависимой» Азии остается незначительным. Страны ЦАР зачастую не могут подавить внутреннее сопротивление, не говоря уже о том, чтобы воевать с соседями. Наиболее боеспособной армией среди пяти азиатских ННГ располагает лишь Узбекистан, но и он связан ожидаемым весной 1999 г. «последним ударом» талибов на афганском севере и подавлением внутренней исламской оппозиции.
б) Подстрекаемый или самопроизвольный национальный конфликт наподобие «ошской войны» или погромов турок-месхетинцев более вероятен в Узбекистане в свете массовой безработицы и наличия «таджикского боевого опыта».
в) Вовлечение Казахстана в региональную войну исламских государств (+ Россия) вследствие вторжения в Центральную Азию сил Исламского движения «Талибан» (ИДТ).
Эти противоречия в значительной степени усиливаются сложной социально-экономической обстановкой, обострением борьбы различных политических, этнических, религиозных группировок и кланов за власть и передел собственности, нарастанием активности экстремистских и террористических организаций, исламских фундаменталистов, банд, промышляющих контрабандой оружием, наркотиками, работорговлей. Обострение противоречий, которые, как следует ожидать, лишь будут накапливаться, чревато возникновением различного рода угроз и вызовов, затрагивающих интересы России, вооруженных столкновений и военных конфликтов различного масштаба. При неблагоприятном развитии событий не исключено вовлечение в подобные конфликты и России, что, безусловно, выводит регион в число значимых параметров российской безопасности.
Серьезное беспокойство властей вызывают активные проявления исламизма и рост его политического влияния. Особенно зло-
бодневной проблема религиозного экстремизма стала в Узбекистане и Таджикистане. Для формирования радикальных настроений исламская оппозиция режиму использует недовольство падением уровня жизни, коррупцией государственных чиновников, беспределом и вымогательством правоохранительных органов, постоянным ростом цен. Набирают силу радикальные течения, особенно в Узбекистане (Наманган и Андижан, городах, в которых религиозные структуры имеют тесные связи с Саудовской Аравией, другими исламскими государствами). Достаточно сказать, что если всего в Узбекистане около 4000 мечетей, то в одном Намангане их 1300. Наманганское общество раскололось по религиозному признаку. В городе есть такие районы, где одна половина улицы - ваххабиты, а другая - ханафиты. Они ходят в разные мечети, не общаются друг с другом. Наблюдатели считают, что в Ферганской долине правительство сильно опоздало с религиозной работой среди населения, которую с успехом выполняют посланцы Саудовской Аравии, которая еще в 70-е годы провозгласила себя новым центром силы исламского мира и перешла к активной внешней политике, направленной на расширение зоны влияния. Именно в Фергану, где для религиозного экстремизма наиболее благоприятная почва, зачастили саудовские проповедники и эмиссары, организуя при щедром финансировании исламские школы, привлекая безработную, незанятую молодежь в радикальные секты и религиозные организации. Целенаправленная подготовка молодежи ведется и непосредственно в Саудовской Аравии, а также в специальных лагерях на территории Пакистана и Таджикистана. По оценкам, число исповедующих ваххабизм здесь колеблется от 5 до 10%. Этому способствует также высокая плотность населения, очень сложное социальное положение и высокая концентрация социальных противоречий, массовая безработица. Принятые руководством запоздалые меры привели лишь к тому, что нетрадиционные для Узбекистана религиозные течения приняли полузакрытый характер, ушли в подполье, а центры подготовки переместились в Ошскую область (Киргизия) и Чимкентскую (Казахстан). В эти республики беспрепятственно доставлялась литература, валютные средства, которые затем через прозрачные границы поступали в Узбекистан. Можно констатировать, что за несколько лет в Ферганской долине выросло поколение молодых ваххабитов. Развязкой стали трагические события декабря 1997 г. в Наманганской и Андижанской областях, когда власти были вынуждены задействовать внутренние войска.
Сегодня руководству Каримова жесткими мерами удается сдерживать экстремистские выступления.
Территориальные разногласия могут материализоваться в конкретные угрозы в случае прихода к власти в государствах Центральной Азии экстремистских, националистических или религиозно-националистических группировок, тем более что некоторые представители общественных движений уже заявили о территориальных претензиях к сопредельным государствам.
Серьезную дестабилизирующую роль играет искусственный характер границ между государствами Центральной Азии. Наиболее заметные противоречия в этой области обозначились у Узбекистана с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном. Ташкент уже встал на путь освоения соседних территорий, «заняв» часть земель на юге Казахстана, в Киргизии. Фактически взяты «под узбекский патронаж» десятки населенных пунктов в Хатлонской области Таджикистана. Не является секретом активность узбекской службы безопасности на севере (Ленинабадская область) и на западе Таджикистана, где компактно проживает узбекское население. Достаточно самостоятельно действуют узбекские спецслужбы и на территории Киргизии.
Дополнительным потенциально опасным фактором внутриполитической обстановки остаются межнациональные и межклано-вые противоречия, хотя их наиболее острые проявления все же удается упреждать и сдерживать. Периодически возникает напряженность в отношениях узбеков с таджиками, казахами и киргизами. Пока власти Узбекистана держат ситуацию под контролем, однако существует опасение, что внешние силы в первую очередь из Таджикистана могут спровоцировать вспышки недовольства и актуализировать территориальный вопрос. Тем более, что Бухара и Самарканд, которые таджики считают очагами своей культуры, остаются болезненной меткой во взаимоотношениях двух стран. Вхождение в кабинет министров - сторонников ОТО, представляющих южные, недружественные Узбекистану провинции, способно обострить отношения с Ташкентом и спровоцировать этнические вспышки.
Наиболее остро обозначили себя противоречия, связанные с водо- и землепользованием. Они носят объективный характер, имеют историческую причинно-следственную связь, и велика вероятность того, что страны региона войдут с этими проблемами в XXI век. Одной из ключевых остается проблема водных ресурсов,
которая с каждым годом обостряется, осложняя и без того далекие от «братских» отношения между Казахстаном, Киргизией и Узбекистаном. Несколько раз конфликт из-за воды между Ташкентом и Бишкеком переходил в плоскость силовых решений. Очевидно, этот вопрос будет оставаться актуальным на длительную перспективу, тем более что для его решения сторонами ведутся соответствующие военные приготовления (размещение узбекистанской воздушно-десантной части в непосредственной близости от узбекско-киргизской границы рядом с Кампырабадским водохранилищем; проведение военных учений в этом районе с вполне конкретными целями и т.д.).
Серьезной остается проблема распределения энергоносителей (в первую очередь узбекского газа) между странами региона. Узбекистан, например, невзирая на «братство», постоянно оказывает «газовое давление» на Казахстан и Киргизию, пытаясь извлечь за счет жесткой ценовой политики различные финансовые и экономические преимущества. В ответ казахстанское правительство приняло решение приостановить транзит узбекских поездов через свою территорию из-за задолженности Ташкента. Таджикистан вынужден приобретать узбекскую электроэнергию по ценам выше мировых.
Кроме этого, имеются серьезные проблемы обеспечения взаимной безопасности границы. Как утверждают некоторые политологи, со стороны Казахстана исходит гораздо меньше угроз национальной безопасности в отношении Узбекистана, чем наоборот. Это связано тем, что Казахстан, во-первых, поддерживает стабильность и правопорядок в приграничных с Узбекистаном областях, а во-вторых, более толерантен в своей внешней политике, чем его сосед. Со стороны же Узбекистана по отношению к Казахстану наблюдается наличие как официальных, т.е. исходящих от представителей органов власти и силовых структур, так и неофициальных источников угроз. Ситуацию усугубляет то, что со стороны Казахстана практически отсутствует войсковая организация охраны казахстанско-узбекской границы, а имеющиеся малочисленные погранзаставы и таможенные посты не имеют необходимых средств и ресурсов для эффективного обеспечения охраны рубежей страны на данном участке. Ощущая свое военно-политическое превосходство над Казахстаном и проводя непоследовательную политику развития отношений с ним, Узбекистан почти никак не реагирует на откровенно незаконные действия своих чиновников из силовых
ведомств, связанных с созданием различных конфликтных ситуаций на границе с Казахстаном, равно как и на всевозможные ноты протеста и обращения, заявленные казахстанским МИДом и другими официальными органами.
В последнее время все чаще слышны разговоры о вероятности вооруженных конфликтов в Средней Азии, причиной которых станет то, от чего зависит не просто благополучие, но сама жизнь. Вода. Заметим, что «водный вопрос» оказался в центре внимания глав государств - Казахстана, Таджикистана, Узбекистана и Киргизстана, - собравшихся на так называемую неформальную встречу в Астане 1 сентября 2006 г. Примечательно, что повестка дня саммита была связана с проблемой использования водно-энергетических ресурсов, а также экологии. Отсутствие заключительного совместного коммюнике по результатам встречи свидетельствует о сохраняющихся серьезных противоречиях между участниками встречи. В СМИ стран Центральной Азии дается довольно скептическая оценка состояния «водной проблемы». Эксперты отмечают, что «основную причину безрезультатной деятельности в вопросах водорегулирования следует искать в геополитических интересах руководителей центральноазиатских стран, для которых обладание водными ресурсами и запасами пресной воды имеет большое значение как в хозяйственном, так и в военно-стратегическом смысле». Именно по этой причине всякий раз при усилении межгосударственных противоречий в регионе начинают подниматься вопросы функционирования водно-речных и водосберегающих систем.
На казахстанско-узбекской границе периодически происходят конфликты между пограничниками и местными жителями, в том числе с применением оружия. По информации погранслужбы, с 2002 г., т.е. с начала охраны границы с Узбекистаном, на казахстанско-узбекской границе было девять случаев применения оружия со стороны пограничников Узбекистана, при этом было ранено шесть граждан Казахстана, один погиб. Со стороны пограничников Казахстана было шесть случаев применения оружия, ранено три гражданина Узбекистана, погиб один гражданин Узбекистана. «Основной причиной возникновения подобного рода конфликтов, в частности на границе с Узбекистаном, мы считаем, является продолжающаяся адаптация местного населения к возникновению государственной границы на некогда едином пространстве», - сообщил Болат Закиев, заместитель председателя Комитета
нацбезопасности (КНБ) - директор пограничной службы Казахстана. Он отметил, что оружие применяется не только на узбекской границе. Так, зафиксировано 23 случая применения оружия на границе с РФ, в акватории Каспийского моря. Кроме того, имеется восемь случаев применения оружия казахстанскими пограничниками на границе с Киргизской Республикой. «Во всех случаях конфликты происходили во время пресечения контрабандной и другой противоправной деятельности на границе, и я думаю, что они не отражают состояния межгосударственных отношений», - заявил Б. Закиев.
По информации МИД РК, переговоры по демаркации госгра-ницы начались в 2003 г. К началу текущего года оборудовано столбами 850 км границы. Тем временем планируется увеличить численность войск на границе с Узбекистаном. Об этом заявил Б. Закиев, выступая на пленарном заседании Мажилиса. Он подчеркнул, что Казахстану необходимо срочно оборудовать заградительными сооружениями 242-километровый участок границы с Узбекистаном. Директор пограничной службы отметил, что общая протяженность государственной границы Казахстана с сопредельными странами составляет около 15,5 тыс. км при населении всего 15 млн. человек. «Если дальше наращивать численность пограничных войск, мы просто превратимся в милитаризованное государство», - подчеркнул Б. Закиев.
В целом начало пограничным инцидентам между двумя странами положили события января-февраля 2000 г., когда представители узбекских властей и пограничной службы начали единолично без уведомления казахстанской стороны проводить демаркацию границы, совершив при этом несколько актов насилия в отношении граждан Казахстана. Тем самым Узбекистан, считает кандидат политических наук Т. Исмагамбетов, создал прецедент наличия и передела так называемых спорных территорий между двумя государствами.
По мнению политологов Евразийского центра политических исследований, существует две группы факторов, определяющих наличие и дальнейшее развитие конфликтного потенциала в отношениях между Казахстаном и Узбекистаном. К первой группе относятся объективные факторы, которые по сути уже являются исторической данностью.
Во-первых, это наличие общей границы, которое предопределяет неизбежность взаимного влияния. Последнее в свою оче-
редь может одновременно иметь для двух сторон как позитивный, так и негативный характер развития.
Во-вторых, исторически сложившееся соперничество двух республик. В его основу изначально легли этнокультурные противоречия между казахами и узбеками. В советское время элементы соперничества культивировались на надэтническом уровне негласного внутрисоюзного соревнования. С момента же обретения независимости они трансформировались в борьбу за региональное влияние и лидерство, а чуть позже - в опять-таки негласное соперничество двух разных систем государственного строительства и развития.
В-третьих, высокий потенциал государственного развития обеих республик (в совокупности - геополитическое и геоэкономи-ческое расположение в регионе, численность населения, ресурсы, масштаб территории и так далее). Чисто гипотетически Казахстан и Узбекистан являются ключевыми государствами Центральной Азии, без активного участия которых невозможны любые интеграционные проекты. Но на практике все сводится не к взаимовыгодному сотрудничеству, а к взаимным опасениям и недоверию друг к другу. И это, судя по всему, долгосрочная тенденция.
В-четвертых, свое особое влияние на развитие двустороннего конфликтного потенциала оказывает геостратегическая значимость Центральной Азии, которая обуславливает активное участие в региональном раскладе внешних игроков. С одной стороны, конкуренция влиятельных центров силы автоматически ретранслируется на отношения между Казахстаном и Узбекистаном, зачастую имеющих разновекторные внешнеполитические приоритеты как в целом, так и по отдельным вопросам и проблемам. С другой стороны, зная о сложном характере казахстано-узбекистанских отношений, третьи стороны играют на этих противоречиях, тем самым только усугубляя их.
Вторая группа состоит из факторов, имеющих субъективный, зачастую ситуативный характер. Тем не менее именно они определяют текущий уровень конфликтности.
Во-первых, это сложившаяся за годы независимости практика решения сторонами спорных или проблемных моментов. И хотя в целом нельзя сказать, что решение того или иного вопроса привело к серьезным осложнениям, но демонстрируемые официальными Астаной и Ташкентом взаимное нежелание и/или неспособность к оперативному и конструктивному сотрудничеству в конечном ито-
ге обернулись отсутствием действенного механизма разрешения возможных конфликтов.
Во-вторых, специфика текущего национального развития Республики Узбекистан (экономического, социального, внутриполитического, военного, внешнеполитического), имеющая по отдельным направлениям ярко выраженный деструктивный характер и соответствующую тенденцию к расширению влияния, оказываемого на Казахстан. Узбекистан сегодня - это зона все более увеличивающегося напряжения и нестабильности, «взрыв» которой может иметь для Казахстана весьма негативные последствия. Впрочем, стоит отметить, что с точки зрения руководства Узбекистана Казахстан также является источником весьма негативного влияния. Это касается как нежелательного для властей Узбекистана экономического и информационного воздействия на внутреннее пространство, так и инфильтрации с казахстанской территории экстремистских элементов, представляющих прямую угрозу для правящего режима.
В-третьих, наличие как явных, так и латентных противоречий и точек конфликта, из которых особо выделяется узел взаимопроникающего влияния приграничных территорий.
Однако, как показывают последние события, своего окончательного положительного решения рассматриваемый пограничный вопрос еще не получил. Практически «конфликт интересов» между двумя странами перешел с уровня территориальных «споров» на уровень обеспечения охраны границы. С казахстанской стороны в какой-то мере на это действительно влияют недостаточная численность погранзастав и таможенных постов и отсутствие необходимых средств и ресурсов для полноценного обеспечения безопасности рубежей республики на данном участке. В то же время очень многое здесь упирается в плоскость политических взаимоотношений Казахстана и Узбекистана, которые, судя по всему, еще не приблизились к своему совершенству. Данное обстоятельство отчетливо проявляется в отсутствии полноценного взаимодействия и скоординированности действий пограничных служб и иных государственных органов двух стран, деятельность которых связана с обеспечением безопасности границы и регулирования вопросов приграничного, в том числе экономического, сотрудничества. Нельзя не отметить, что определенные разногласия и нежелательные инциденты часто имеют место и по ряду других вопросов в процессе поддержания и развития взаимоотношений двух госу-
дарств, включая торговлю, совместное пользование водами центральноазиатских рек, транспортно-транзитную сферу, миграционную политику и т. д.
«Конфликты на стыках цивилизации в начале XXI века»,
М., 2007 г., с. 204.
А. Салиев,
директор Института стратегического анализа и прогноза при КРСУ (Киргизстан)
КИРГИЗСТАН: ИСЛАМСКИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ СИЛЫ
Прежде чем приступить к сути обсуждаемой темы, полагаю важным остановиться на некоторых обстоятельствах, которые в целом характеризуют ситуацию в государствах Центральной Азии на современном этапе их развития. Особенность ислама в отличие от других аврамических религий заключается в его универсальности, которая охватывает все сферы человеческого бытия, а самое главное - он выступает основным регулятором отношений Бога с человеком, обществом и государством. В связи с этим всякие сопоставления ислама и христианства в том виде, в котором они традиционно существуют, как минимум некорректны. Ислам в христианском мире, как правило, воспринимается в соответствии с общепринятой и универсальной конституционной нормой, которая предполагает отделение религии от государства, в крайнем случае - малой его роли в политических процессах. Между тем ислам помимо веры - серьезный политический фактор, являющийся неотъемлемой частью современной политической жизни в мусульманском мире, в том числе и в республиках Центральной Азии.
Говоря о ситуации в регионе, следует в обязательном порядке остановиться на следующих ее особенностях.
1. Для всех среднеазиатских республик бывшего Советского Союза последние 15 лет стали периодом так называемого «возрождения» ислама. Причем этот процесс происходил в разноскоростном режиме и в разных проявлениях. Бурно прошли процессы в Таджикистане, где была настоящая гражданская война, и теперь Партия исламского возрождения Таджикистана стала в этой стране не только легитимной, но и представлена в парламенте, пусть и небольшим числом депутатов. В остальных республиках Централь-
