CC BY
174
МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ДАГЕСТАНЕ: СПЕЦИФИКА И ТЕКУЩИЕ ПРОБЛЕМЫ
Асиат БУТТАЕВА
кандидат философских наук, доцент Дагестанского государственного института народного хозяйства (Махачкала, Российская Федерация)
Введение
В последние годы все более активно изучаются состояние, динамика и факторы развития межэтнических отношений, влияющих на социально-политическую и морально-психологическую атмосферу в России. В условиях нынешней нестабильности на Северном Кавказе (СК) решение этих проблем приобретает особую значимость.
Уже не одно десятилетие межэтнические отношения играют важную роль в судьбах народов, проживающих в поликультурном пространстве СК. Понимая историческое развитие как возрастание внутреннего многообразия системы социальных отношений в целом, следует при-
знать, что первичной сферой, определяющей характер и направленность развития, явилась сфера этнического развития, этнической дифференциации1.
Суть межэтнических отношений пытались понять многие мыслители и политики, искавшие оптимальные пути и формы их конструирования. По разным проблемам культуры взаимоотношений этносов (народов) России велись научные дискуссии. В кругу отечественных исследователей
1 См.: Ларченко С.Г. Социально-этнические
процессы в системной организации и развитии общества. Автореф. дисс. ...докт. филос. наук. Новосибирск, 2001. С. 22.
вопросы межэтнических отношений продолжают обсуждаться и сегодня: их решение имеет важное значение для понимания будущего цивилизационного развития России.
Интерес отечественных интеллектуалов и политиков к межэтническим отношениям в России (в том числе и в республиках СК) резко возрос после распада СССР и вес-тернизаторских реформ ельцинского периода. С распадом страны Советов СК превратился в зону конфликтности и нестабильности, что во многом было связано с борьбой народов региона за независимость. Как известно, наиболее острым является российско-чеченский конфликт, дестабилизирующий весь Кавказ.
Номенклатурно-криминальный характер раздела государственной собственности обусловил неэффективность и дальнейшую деградацию российской экономики, а также затормозил развитие конкуренции и рыночного хозяйства, что привело к вопиющему социальному неравенству. В политической сфере установилось господство старых номенклатурных кадров, бюрократии, олигархов и явного криминала, которые, несмотря на борьбу различных группировок за власть, тесно взаимосвя-заны2.
В результате межэтнические проблемы, затрагивающие сущностные вопросы государственности и федерализма, а также социальное самоощущение российских граждан, вышли за пределы интересов спе-
2 См.: Пугачев В. Российское государство: попытка политологического аудита // Власть, 1997, № 12. С. 9—15; Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения // Информационный бюллетень, 1997, № 4. С. 11.
циалистов и стали достоянием обыденного сознания.
Российские исследователи, анализирующие этнические и национальные взаимоотношения в рамках различных подходов, считают, что в цивилизационных истоках российской национальной традиции есть серьезные основания для выработки пути развития, ориентированного на приоритет духовных ценностей, прежде всего религиозных. По мнению некоторых исследователей, в России «ценностные ориентации... всегда преобладают над целевыми, поэтому западная рациональность отсутствует. коллективность, в том числе этничность (а не западный национально-государственный подход), здесь является органичной, преобладание мировоззренческих подходов над научно-технологическими — безусловным»3.
На территории России проживают представители более 150 этнических и национальных меньшинств, и с точки зрения международно-правовых документов их положение не вызывает нареканий. В то же время доныне не восстановлены разнообразные формы автономии этносов (национально-территориальной и национально-культурной), не все из них имеют равные возможности сохранения и развития своего языка, традиций и культуры. Косвенное влияние на состояние межнациональных и межэтнических отношений оказывают неопределенность соответствующих форм государственной поддержки и отсутствие законодательных актов, обеспечивающих права и интересы этнонациональных меньшинств.
3 См.: Федотова В.Г. Хорошее общество. М., 2005. С. 492—493.
Северный Кавказ
Попытки выявить особенности отношений северокавказских этносов уходят своими корнями в далекое прошлое, когда между ними существовали недоверие и даже родовая вражда. Не следует также забывать о массовых репрессиях и депортациях целых народов СК, ставших неотъемлемых элементом их исторической памяти: они сформировали не-
кий этнический архетип (комплекс недоверия), одним из проявлений которого зачастую является враждебность по отношению к центральному правительству и его национальной политике.
Конечно, это не следует интерпретировать как повсеместный стереотип, укорененный у всех и каждого, но было бы неверно сбрасывать со счетов память о несправедливых репрессиях, тем более что противоречивые отзвуки этих событий до сих пор проявляются в межэтнических отношениях в республиках СК. Кроме того, открытыми остаются вопросы о конкретных формах влияния этой особенности этнической ментальности на весь спектр социальных и политических событий в регионе.
Народы СК, связанные с Россией многовековыми узами, на протяжении столетий поддерживали с ней торговые, культурные и политические отношения. Рассматривая взаимоотношения русских и северокавказских этносов, необходимо учитывать, что довольно долго на СК мирно уживались язычество, зороастризм, иудаизм, христианство и ислам, которые легли в основу мировоззренческих установок проживавших здесь народов.
Северокавказский регион никогда не был простой механической суммой населяющих его этнических групп: он представляет собой единую историко-социокультурную общность народов. СК, включающий в себя семь этнотитульных республик (Адыгея, Дагестан, Ингушетия, Чечня, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Северная Осетия), два края (Краснодарский и Ставропольский) и одну область (Ростовскую), поражает не только разнообразием народов, культур и конфессий, но и наличием множества латентных и явных очагов конфликтов, имеющих этническую окраску.
Социальные потрясения, происходящие на территории СК на протяжении последних лет (две чеченские войны, вооруженные инциденты в Карачаево-Черкесии, Ингушетии и Дагестане), привели к резкому росту потока беженцев и имели широкий резонанс по всей России. Причем усиление общей напряженности в стране происходит на фоне таких социально-политических явлений, как терроризм и экстремизм.
Примечательно и то, что в начале 1990-х годов к дестабилизации ситуации в регионе приводило стремление к этнонациональному возрождению и восстановлению исторической справедливости в отношении лиц, репрессированных и депортированных по этническому признаку. Новый виток ухудшения обстановки в конце 1990-х годов был вызван тем, что во многих субъектах Российской Федерации (РФ) игнорировались специфические экономические и социокультурные интересы этнонациональных общностей.
Среди основных предпосылок межэтнических конфликтов в республиках СК нужно выделять следующие: концентрация власти в руках представителей некоторых этносов, конфликтные отношения между титульными нациями и представителями других народов, проживающих на данной территории, дистанцирование одной национальной или этнической группы от других, придание приоритетного значения исключительно своим национальным ценностям в ущерб другим, проблемы, связанные с провозглашением языка какой-либо одной национальной или этнической группы в качестве государственного, ущемление одной (титульной) национальной группой прав и чувства национального достоинства других групп. Несомненно, преодоление всех перечисленных факторов является архисложной задачей, требующей самого тщательного подхода, скрупулезного анализа мельчайших деталей и синтезированного решения.
Множественность причин возникновения конфликтных ситуаций на СК предполагает исследование данной проблемы по следующим направлениям: конфликтологический анализ напряженности; тщательное изучение факторов, характеризующих природу и специфику межэтнических конфликтов в современной России в целом, с учетом их исторических, конкретно-фактологических и событийных характеристик; выявление параметрических черт и характерологических особенностей межэтнических конфликтов, их
типологии и особенностей развития; выработка технологий управления конфликтами и механизмов их сдерживания, что является едва ли не самым важным из всего перечисленного выше.
Как представляется, существующие проблемы должны решаться с учетом не только внутренней природы социальных конфликтов, но и всех факторов, в том числе и геополитических.
В основе каждого межнационального и межэтнического конфликта, имеющего сущностную и событийную стороны, с одной стороны, лежат объективные причины, с другой — случайные, субъективные составляющие. Иными словами, природа межэтнического конфликта квалифицируется как сложное, противоречивое единство сущностных (необходимых, объективных) и событийных (случайных, субъективных) компонент.
Исходя из того факта, что СК все больше становится объектом геополитических устремлений разных стран, необходимо всестороннее осмысление межэтнических отношений в данном регионе (в том числе и с точки зрения его геополитического значения). Геополитическая ситуация на Кавказе отличается динамизмом; здесь сохраняются очаги вооруженных конфликтов и военно-политической напряженности. Для укрепления геополитической целостности региона большое значение имеет урегулирование армяно-азербайджанского, осетино-ингушского, грузино-абхазского и грузино-югоосетинского конфликтов. Их нерешенность серьезно влияет на социально-экономическую ситуацию на Кавказе, темпы миграционных процессов и политическую ситуацию в целом.
Очевидно, что формирование межэтнических отношений на СК обусловлено общими принципами регулирования развития российского общества. Вместе с тем специфичность законов развития межэтнических отношений предполагает применение несколько иных, общедоступных принципов регулирования. При этом важно учитывать, что межэтнические отношения — это весьма сложная сфера, которая требует системного подхода, не приемлющего жестких рамок.
Уникальность социокультурного пространства России и Северо-Кавказского региона, в частности, заключается в том, что здесь столкнулись такие культурные традиции, как партикулярная этническая, русско-советская и западная парадигмы. Кроме того, в настоящее время значительно усилилось влияние культурных традиций Востока, выражающееся, в частности, в расширении идеологического влияния ислама, которое в некоторых субъектах региона временами проявляется в виде религиозно-политического радикализма и экстремизма.
Формирование гармонических межэтнических отношений, основанных на согласии и конструктивном взаимодействии этнических и национальных групп такого многообразного социокультурного пространства, как СК, является актуальной задачей для всего российского общества.
Этнические русские составляют 82% населения РФ; остальные 18% представляют более чем 150 этнонациональных общностей. Достижение социальной гармонии в области межэтнических отношений невозможно без установления реального равноправия народов независимо от их численности, вероисповедания, расовой принадлежности, культурно-бытовых и цивилизационных особенностей.
По утверждению М. Алиева, «навязывание народу формы государственного устройства путем механического заимствования у другого народа, пребывающего на другом уровне развития, имеющего альтернативный характер, тем более являющегося субъектом иной культуры, религии, нравственных ценностей и национального самосознания, разрушает ее согласованность с народным бытием»4.
4 См.: Алиев М.Г. Согласие. Социально-философский анализ. М., 2001. С. 237.
Несмотря на то что культурные коды российских этносов заметно различаются, бытие других народностей РФ определяется общероссийской идентичностью и конституционными нормами, нацеленными на достижение политического и духовно-культурного единства, а в перспективе — социокультурной общности населения страны.
Конституция РФ 1993 года признает права малочисленных народов, в том числе и «право на сохранение родного языка». Статья 26 закрепляет свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества; статья 29 запрещает пропаганду социального, расового, национального или языкового превосходства. В этой связи можно также упомянуть и принятый в 2002 году Федеральный закон «О противодействии экстремизму».
Однако наиболее явным признаком мультикультурной политики являются национально-культурные автономии (НКА), действующие в соответствии с законом «О национально-культурной автономии», принятым в 1996 году. Целью создания НКА являлась добровольная самоорганизация этнических групп для решения вопросов сохранения их самобытности, развития языка, образования и национальной культуры.
В итоге, в перспективе наиболее приемлемой для России окажется исторически верифицированная политика этнической и культурной толерантности.
Как показывает исторический опыт этнокультурного и национального развития Северо-Кавказского региона, культурный плюрализм населения не является фактором социальной и политической дезинтеграции общества. При известном сохранении этническими общностями этнокультурной и территориальной обособленности локальная межэтническая и межкультурная толерантность являлась важным условием социальной стабильности. «Новая парадигма этнополитики предполагает нацеленность на создание условий полноценного совместного проживания народов с различным менталитетом, принадлежащих к разным конфессиям, но объединенных общей целью сохранения России как единого государства с прочным экономическим и духовным потенциалом», — утверждает В. Зорин5.
Дагестан
Из всех республик СК важное со стратегической точки зрения место занимал и поныне занимает Дагестан, который находится на перекрестке культур, религий и цивилизаций: здесь проходит граница между Востоком и Западом, Севером и Югом, христианством и мусульманством. В силу своего географического положения, природных ресурсов и специфики внутреннего развития в составе РФ Дагестан все более превращается в один из объектов притяжения региональных интересов мировых держав и центр перегруппировки геополитических коалиций.
К этой теме неоднократно обращался и известный дагестанский исследователь, бывший министр по национальной политике, информации и внешним связям Республики Дагестан (РД) З. Арухов, который, в частности, писал: «В историческом плане территория республики находилась в центре геополитических коллизий, вызываемых интересами сопредельных регионов и государств. В этом смысле Дагестан представляется своего рода кавказским хартлендом, центром, срединной землей кавказского региона»6.
5 Зорин В.Ю. Российский ислам: проблемы и пути их решения. В кн.: Ислам на пороге третьего тысячелетия. Материалы научной конференции и II областного семинара «Рухи мирас» — Духовное наследие. Н. Новгород: Медина, 2002. С. 5—6.
6 См.: Арухов З.С. Геополитический потенциал Дагестана и ключевые направления его реализации. В кн.: Этнополитические исследования на Северном Кавказе: состояние, проблемы, перспективы. Махачкала, 2005. С. 17.
В поликультурном пространстве Дагестана проживают представители 102 национальностей и функционирует около 60 языков, причем структура характерологических особенностей каждого народа уникальна. В роли общего, объединяющего начала выступает религия, которая является одним из определяющих факторов общественно-политической и культурной жизни. Между тем в обыденной жизни многие горцы придерживаются адатных норм (обычное право), присущих их этнокультуре. Более 90% населения Дагестана традиционно исповедовали ислам, и около 10% — христианство и иудаизм.
На протяжении многих веков на формирование межэтнических отношений и этнокультурное развитие различных народностей Дагестана влияла религия. Как писал Гегель, «все народы знают, что именно религиозное сознание есть та сфера, где они обладают истиной, и в религии они всегда видели свое достоинство и праздник своей жизни»7.
Дагестан как особый геоисторический феномен представляет собой неповторимый пример лояльного взаимодействия более 30 коренных этносов. Это одно из немногих мест в мире, где мирно сосуществуют и имеют равные права все проживающие здесь народы.
Местные историографы, начиная от М. Рафи (XIV в.) до Г. Алкадари (XIX в.), не только не упоминают о межнациональных конфликтах, но и полностью игнорируют роль национального фактора в беспрерывных войнах горцев за независимость или других исторически значимых событиях во внешней и внутриполитической жизни.
На фоне исключительного малоземелья, множественности этнических образований и воинственности горцев межэтнические конфликты, казалось, могли бы стать не только неизбежностью, но и печальной повседневностью. В действительности же налицо межнациональная толерантность: ни один народ Дагестана не вел войны против другого. Об этом не раз говорили и писали не только философы и культурологи, но и многие известные деятели России.
Что же касается национальной политики постсоветского Дагестана, то она исследована фрагментарно и в основном с позиций исторической науки и этнологии. Поэтому актуальным представляется анализ национальной политики в контексте обеспечения межэтнического согласия в стране.
В последние годы растет интерес к проблемам этнополитики в РД и межэтнического согласия в регионе, что предполагает формирование новых взглядов на историю равнинных сел, появившихся в период сталинской депортации чеченцев. Кроме того, все более остро встают вопросы разделения территорий.
В начале 1990-х годов нешуточные страсти разгорелись вокруг проблем, связанных с реабилитацией репрессированных чеченцев-аккинцев, депортациями групп населения, обустройством беженцев из г. Новый Узень Гурьевской области Казахской ССР, социально-экономическим и культурным положением жителей равнины, оказавшихся в меньшинстве на земле своего исконного обитания.
В связи с введенными ограничениями на передвижение людей и транспорта на российско-азербайджанской границе обострилась проблема разделенных народов (лезгин, аварцев, рутульцев, цахуров, азербайджанцев). Остро встали вопросы объединения и решения социально-экономических и культурных проблем разделенного ногайского народа. Кроме того, из республики усилился отток русскоязычного населения.
И все же главной причиной эскалации межнациональной напряженности следует считать проблемы, связанные с репрессиями против чеченцев-аккинцев и депортациями некоторых групп населения Дагестана.
7 Гегель Г.В.Ф. Философия религии. В 2-х тт. Т. 1. М.: Мысль, 1976. С. 205.
Новолакская проблема
Как известно, после депортации чеченцев и ингушей с территории Чечено-Ингушской АССР (ЧИАССР) в Среднюю Азию и Казахстан, осуществленной в период с 23 февраля по 9 марта 1944 года (операция «Чечевица»), на освободившиеся земли насильственно переселили многих жителей горного Дагестана. 31 января 1944 года было принято постановление ГКО СССР за № 5073 об упразднении Чечено-Ингушской АССР и депортации ее населения в Среднюю Азию и Казахстан. После упразднения ЧИАССР четыре района из ее состава были переданы в Дагестанскую АССР, один — в Северо-Осетинскую АССР, а на остальной территории образована Грозненская область. Одной из целей правительства являлось сохранение сельского хозяйства на этих территориях.
Жителей горного Дагестана переселяли как в равнинные районы Дагестана, где до депортации имелось чеченское население, так и на территорию нынешней Чечни (преимущественно в те районы, которые при ликвидации ЧИАССР в 1944 г. были переданы Дагестану). По драматизму это переселение можно сравнить с самой депортацией чеченцев, тем более если учесть, что жители гор попадали в абсолютно непривычные для них климатические условия. Чтобы переселенцы не возвращались обратно в родные места, их дома сжигали или взрывали. Согласно данным, приводимым М.-Р.А. Ибрагимовым, с марта по август 1944 года на новые места жительства была перемещена примерно пятая часть всего тогдашнего населения горного Дагестана (16 100 хозяйств из 21 горного района); 144 населенных пункта были переселены полностью, и 110 — частично. По архивным данным, число переселенных жителей составило около 62 тыс. чел. Переселяли представителей аварцев и родственных им этнических групп, а также даргинцев, лакцев и ку-мыков8.
Второй акт этой драмы начался в 1957 году, когда Н. Хрущев реабилитировал репрессированные во время Великой Отечественной войны народы, в том числе и чеченцев. В Дагестан начали возвращаться ссыльные чеченцы-аккинцы, в связи с чем возникла проблема их размещения.
Из этой ситуации жители сел выходили по-разному. Некоторые дагестанцы переместились в другие населенные пункты восстановленной ЧИАССР, преимущественно на север республики. Так, в 1957 году часть переселенцев из Цумадинского и Цунтинского районов Дагестана оказалась в станице Бороздиновская Шелковского района, включенного в том же году в состав ЧИАССР. В некоторые места, куда в 1944 году переселили дагестанцев, чеченцам вернуться практически не удалось; в 1957 году национальный состав таких территорий не изменился. Так случилось и с Новолакским (ранее Ауховским) районом Дагестана, где с 1944 года проживали лакцы, насильственно переселенные из более чем 30 горных сел.
И, наконец, часть дагестанцев вернулась из Чечни в Дагестан, однако расселялись они не только в горах, но и на равнине. Власти Дагестанской АССР также приняли решение оставить аварцев и лакцев на занятых ими территориях аккинцев. Сами аккинцы должны были поселиться на землях Хасавюртовского района, вплотную примыкающих к их прежнему месту жительства.
По данным М. и Ж. Курбановых, с июня по 1 ноября 1957 года из Чечни в Дагестан были перемещены 11 884 хозяйства; из них 7 502 — на равнину, а 4 382 — в горы. Оставшиеся 1 908 хозяйств были переселены в конце 1957 — начале 1958 годов. Те, кого переселяли в горы, направлялись почти исключительно в свои родные районы. Переселение на
8 См.: Ибрагимов М.-Р.А. Депортации населения Дагестана в 1941—1944 годах. В кн.: Алиев Ю., Гад-жиев А. Беспамятство смерти подобно. Махачкала, 2010. С. 5—21.
равнину шло в основном в двух направлениях: в дагестано-чеченское приграничье, прежде всего в Хасавюртовский район (на 1 ноября 1957 г. туда было переселено 3 883 хозяйства при плане в 4 006 хозяйств) и на приморские территории между Махачкалой и Дербентом, в основном, в Каякентский район (на 1 ноября 1957 г. в этот район было переселено 1 109 хозяйств, что точно соответствовало цифре, указанной в плане переселения).
В ряде случаев люди, прибывшие из Чечни, «подселялись» в села, где жили кумыки и ногайцы. Так случилось, например, с даргинцами в Костеке (Хасавюртовский район) и Новокаякенте (Каякентский район) и с аварцами в Аксае (Хасавюртовкий район) и Баба-юрте (Бабаюртовский район)9. Однако чаще всего создавались новые села.
Третий «акт» был связан с проблемой восстановления Ауховского района и переселением (уже во второй раз) лакцев Новолакского района на другие земли. До начала 1980-х годов аккинцев устраивало решение властей Дагестанской АССР (согласно которому аварцы и лакцы оставались проживать на занятых ими территориях аккинцев, а самих аккинцев селили на территории Хасавюртовского района), однако позднее в их среде стало набирать силу движение за возвращение на исконные территории; началось систематическое пикетирование правительственных зданий, а с 1991 года и прямое насилие над лакцами, проживающими в Новолакском районе. В ответ на действия чеченцев сложилось Лакское народное движение, одной из целей которого стала консолидация протеста против бездействия властей республики, закрывших глаза на кровавую драму в Новолакском районе.
12 мая 1991 года собрался III съезд Народных депутатов Дагестана, на котором был поставлен вопрос «О практических мерах по выполнению Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов». Было принято решение о восстановлении Ауховского района (но без земель, переданных в 1944 г. Казбековскому району) и о переселении лакцев Новолакского района на земли севернее Махачкалы и образовании там нового Новолакского района. В этих целях было принято постановление «Об отводе земель для вновь образуемого Новолакского района».
В результате вновь возникла напряженная ситуация, связанная с бытоустройством новолакского населения. В существовавшей в те годы сложной экономической обстановке переезд на необжитое место был в высшей степени рискованным делом. Люди не хотели покидать насиженные места; многим не нравились новые, не очень плодородные земли. Власти Дагестана начали строительство нескольких поселений на территории Новолакского, Казбековского и Кумторкалинского районов республики; в условиях эскалации насилия лакцы согласились на 8,5 тыс. га солончаков (что было втрое меньше ранее занимаемой площади чернозема в Новолакском районе)10.
С этого момента лакцы, переселенные на места прежнего проживания чеченцев-ауховцев, стали считаться временно проживающими, а сами чеченцы-ауховцы должны были вернуться на свою историческую родину. В дальнейшем планировалось восстановить Ауховский район Дагестана и заселить его коренным населением.
Тяжелая ситуация в Новолакском, Казбековском и Хасавюртовском районах, вызванная сменой режима, усугубилась столкновениями на этнической почве, которые стали особо кровопролитными после начала первой чеченской кампании (1994 г.), когда достать оружие, фактически валявшееся под ногами, для чеченцев-ауховцев особой проблемы не представляло.
9 См.: Курбанов М.Р., Курбанов Ж.М. Народы Дагестана: история депортации и репрессий. Махачкала: Лотос, 2009. С. 234—235.
10 См.: Трофимов-Трофимов В. (координатор Международного движения по защите прав народов). Лакцы и проблемы переселения [ЬИр://%г%г%'^итПеу-сеП:ег.га/?р=553].
Острая неприязнь между народностями существовала и на бытовом уровне. Раз в несколько месяцев происходили стычки подростков, переходящие в массовые драки на границах расселения лакцев, аварцев и чеченцев; существует обширный список погибших в этих столкновениях.
Власти Дагестана были весьма обеспокоены создавшейся ситуацией; «Новолакская проблема» не раз обсуждалась на самом высшем уровне.
23 декабря 2010 года президент Дагестана М. Магомедов встретился в Москве с министром экономического развития РФ Э. Набиуллиной. В ходе этой встречи в числе других был также рассмотрен вопрос, касающийся переселения лакского населения Новолакского района на новое место жительства.
Во время встречи президента РФ Д. Медведева с главой Дагестана М. Магомедо-вым, состоявшейся 26 марта 2010 года в Сочи, прозвучало заявление о выделении Дагестану дополнительной финансовой помощи, предназначенной, в частности, и для финансирования программы переселения лакского населения Новолакского района11.
Другие проблемы межэтнического характера
Проблемы, схожие с «новолакской», возникают и у других народов. Так, значительно радикализировались настроения кумыкского населения Хасавюртовского района. Прибывшие сюда в последние десятилетия чеченцы и аварцы преуспели в сфере торговли, захватили ключевые посты в институтах государственного управления и тем самым заняли в общественной структуре наиболее выгодные позиции, обеспечивающие им материальный достаток и привилегии. В результате кумыкской элите пришлось «потесниться», а между отдельными национальными группировками усилилась борьба за сферы влияния.
Земельный вопрос обострил и кумыкско-лакские противоречия. Ситуация может привести к столкновениям, способным перерасти в гражданскую войну с участием не только лакцев и кумыков, но и аварцев, чеченцев и других национальных общин Дагестана.
Причину кумыкско-лакского конфликта можно разделить на две части: восстановление Кумторкалинского района и воссоздание Новолакского района на новой территории. В результате разукрупнения Махачкалинского городского района был создан Махачкалинский сельский район, в последующем переименованный в Кумторкалинский. Кумыки же выступали за восстановление Кумторкалинского района в границах 1935 года. В свою очередь, власти РД в целях реализации решений III съезда народных депутатов Дагестана от 23 июля 1991 года «Об образовании Новолакского района» выступали за передачу этих земель под населенные пункты вновь создаваемого района.
Выходом из конфликтной ситуации стал переговорный процесс, необходимость которого осознали обе конфликтующие стороны. В переговорах участвовали старейшины обоих джамаатов и представители власти.
В начале 1990-х годов в дагестанском селе Костек (население Старого Костека — кумыки, Нового — насильственно переселенные даргинцы) Хасавюртовского района возник новый очаг напряженности, также связанный с земельным вопросом. Для того
11 См.: Исаев Т. В Дагестане программу переселения лакцев будет курировать новый руководитель [http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/179786/].
чтобы понять причины этого непростого конфликта, следует вновь обратиться к истории.
Весной 1957 года даргинцы, депортированные во время войны из Левашинского района в Чечено-Ингушетию, были вывезены по приказу властей в Костек. Кумыки не просто приняли даргинцев, но и всячески помогали им в обустройстве быта.
Даргинцы в основном занимались отгонным овцеводством на зимних пастбищах, однако в 1960-х годах все поголовье скота было передано хозяйствам Курахского района. Ликвидация отрасли хозяйства, которой даргинцы занимались испокон веков, привела к тому, что им пришлось добывать средства к существованию отходничеством.
Конфликт между даргинцами и кумыками возник на почве распределения участков земли. Несмотря на то что «хозяевами» земли были кумыки, даргинцы сочли свои интересы ущемленными; между конфликтующими сторонами даже происходила перестрелка. Властям с большим трудом удалось погасить межнациональные столкновения; был начат переговорный процесс, который приостановил дальнейшее развитие конфликта.
Говоря о проблеме ногайского народа12, можно сказать, что она также связана с реабилитацией чеченцев и ингушей и восстановлением ЧИАССР. Указом ПВС РСФСР за № 721/4 от 9 января 1957 года Ногайский, Кизлярский и Тарумовский районы вошли в состав Дагестана, Шелковской оказался в составе восстановленной Чечено-Ингушетии, а Нефтекумский — в Ставропольском крае; в результате была нарушена целостность этнической территории ногайцев. Среди ногайцев региона возникло общественно-политическое недовольство, и в 1989 году было создано национальное движение «Бирлик» (Единство). Активисты этого движения неоднократно обращались к властям Ставропольского края и Дагестана с просьбой повысить статус ногайских территорий до национального округа.
Еще одна проблема связана с последствиями распада СССР: народы, некогда жившие в едином этнополитическом пространстве, оказались разделенными государственными границами; в той или иной мере речь идет о рутульцах, цахурцах, аварцах, лезгинах и азербайджанцах.
3аключение
Распад СССР и последовавший за ним глубокий социально-экономический и политический кризис резко обострили скрытые в недрах дагестанского общества глубокие межэтнические противоречия, связанные с допущенными в прошлом ошибками и перекосами в решении этнических проблем.
Очевидно и сегодня в Дагестане продолжают существовать проблемы и противоречия, повышающие социальную напряженность и обостряющие без того сложные межнациональные и межэтнические отношения. В обобщенном и классифицированном виде перечень этих проблем выглядит следующим образом.
■ Проблемы государственно-правового статуса народов (вопрос самоопределения).
12 Ногайцы (ногъай) — один из тюркоязычных народов Северного Кавказа. Общая численность в России и странах СНГ составляет около 90 тыс. человек. Основная область расселения ногайцев — территория Ногайской степи; ныне она расчленена административно-территориальными границами между Дагестаном, Чечней и Ставропольем. В Республике Дагестан проживает 34,4 тыс. чел., или 37% всех ногайцев. Сельское население ногайцев — около 87% всех ногайцев — расселено в четырех районах: Ногайском (82% населения района), Бабаюртовском (16%), Тарумовском (8%) и Кизлярском (7,8%) (см.: Агеева P.A. Какого мы роду-племени? Народы России: имена и судьбы. Словарь-справочник: М.: Academia, 2000. С. 9).
■ Этнотерриториальные проблемы, связанные с реализацией прав и интересов репрессированных, депортированных, переселенных и разделенных народов.
■ Проблемы национально-территориального устройства и изменения статуса территорий.
■ Проблемы, связанные с хозяйственным использованием равнины и других территорий, приводящие к изменению этнического состава, а также ущемлению экономических и политических интересов компактно проживающего населения.
■ Проблемы языкового и культурного развития народов.
■ Проблемы сохранения ареала обитания и промыслов уникальных этносов.
■ Проблемы социально-экономического неравенства регионов и территорий.
■ Проблемы защиты прав и интересов русскоязычного населения.
■ Проблемы неконтролируемой миграции и ущемления прав этнических кавказцев в регионах России и оттока русскоязычного населения из республик СК.
■ Проблемы политического статуса народов и представительства национальных кадров в руководящих органах регионального и федерального уровней.
■ Проблемы, порожденные перекосами и ошибками в проведении национальной политики в Центре и на местах в прошлом и настоящем.
■ Проблемы переоценки национально-религиозной исключительности и роли духовно-культурного наследия отдельных народов в истории региона и страны.
■ Проблемы, порожденные проникновением тоталитарных и экстремистских сект в религиозную среду и политизацией религии.
На фоне неблагополучной социально-экономической среды, при неблагоприятном развитии общественно-политической ситуации и в случае внешнего вмешательства эти и другие проблемы могут привести к трудно разрешимым межэтническим и межнациональным конфликтам.
И еще одно очень важное, на наш взгляд, обстоятельство: в последние годы участились попытки придать всем конфликтным ситуациям, существующим на СК и, в частности, в Чечне и Дагестане, характер межрелигиозного противостояния. Несомненно, что упоминание об «исламском факторе» как местной этноэлитой, так и заинтересованными в усилении своего влияния в регионе странами (Турцией, США и Саудовской Аравией) служит далеко идущим политическим и геополитическим целям.
Надо признать, что на СК активно контактируют этносы различных социокультурных типов и конфессиональных ориентаций. При этом все чаще ислам рассматривается как специфическая мобилизационная идеология, как важнейший фактор нового национального самосознания и как основа для создания самостоятельных государственных образований. В данном контексте резко повышается значение объективной рефлексии культурного статуса ислама в его единстве с традиционными основаниями национального самосознания. И то и другое сегодня все чаще рассматривается как основная причина этнического экстремизма не только на Кавказе, но и в современной России. Однако это лишь следствие более глубоких процессов, обусловленных кризисным социально-экономическим состоянием этносов.
Характеризуя современную ситуацию в сфере межэтнических и межконфессиональных отношений на СК, известный российский ученый И. Добаев пишет: «Общество и государство на Юге России стоят перед вызовом новой эскалации напряженности. Нельзя считать окончательно урегулированными и разрешенными чеченский и осетино-ингушс-
кий конфликты; в их недрах происходят изменения, которые могут снова взорвать ситуацию. Возникают и новые очаги открытого межэтнического противостояния, и наиболее опасный из них — в Дагестане. Высокий потенциал межэтнической напряженности существует в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгее, Ставропольском и Краснодарском краях, то есть практически по всей территории Южного федерального округа. И везде в этих процессах присутствует «исламский фактор», активно взаимодействующий с национальными (националистическими) элементами»13.
В то же время мы должны признать, что в общем исламский фактор не стал объединяющей идеологией мусульманских народов СК. Несмотря на это, интегрирующая роль ислама, собирающего под свои зеленые знамена разноплеменные и разноязыкие народы, огромна, и именно эта религия выдвигает важный социальный лозунг: «В исламе все люди — братья».
13 См.: Добаев И.П. Опасность исламизации и этнизации общества на Юге России [http: www.rusk. ru|st.php?idar=20436].
