CC BY-NC-ND
116
Д.А. Журавлев
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТЕРРОРИЗМ В СЕТЕВОМ ИЗМЕРЕНИИ МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ
В статье исследуются концепции формирования сетевых структур на примере анализа международного терроризма. Особое внимание уделяется информационно-коммуникативным аспектам террористической деятельности. Делается вывод о гибридном (иерархо-сетевом) характере современных глобальных террористических организаций.
Ключевые слова: международный терроризм, иерархия, сеть, мировая политика, коммуникация.
Современный мир пронизан многочисленными сетями - коммуникаций, отношений, взаимодействий. Именно «сеть» в настоящее время выступает в качестве одного из ключевых понятий в теории организаций. Терроризм находится в поразительном соответствии с типами СМИ, доминирующими в каждый конкретный исторический момент1. Террористы нашего времени организационно и оперативно представляют собой нечто новое по сравнению с иерархизированными небольшими ячейками «традиционных» террористов либо же по сравнению с боевыми отрядами, которые, по сути, ведут городскую герилью на своей или спорной территории. Обратимся к рассмотрению понятия «сеть» как ключевого для описания новой организационной структуры терроризма.
Существует два подхода к его определению. Первый отсылает нас к коммуникационным сетям и маршрутам, т. е. актуализирует технологическую составляющую понятия. Второй подразумевает социальные или организационные сети (или сочетание того и другого)2.
По мнению М. Занини и С. Эдвардса, существуют три общие характеристики сетевых организаций. Во-первых, коммуникация
© Журавлев Д.А., 2013
и координация не детерминированы формально определенными вертикальными и горизонтальными каналами передачи сообщения, но возникают и изменяются в зависимости от выполняемого задания. Эти отношения часто неформальны, а их интенсивность зависит от нужд организации. Во-вторых, внутренние сети обычно дополняются связями с индивидами за пределами организации. Подобно внутренним связям, внешние формируются и сходят на нет в зависимости от жизненного цикла конкретных совместных проектов. В-третьих, как внутренние, так и внешние связи становятся возможными благодаря не бюрократическому распоряжению, а разделяемым нормам и ценностям, равно как и обоюдному доверию3.
Исследователи выделяют пять уровней анализа сетей (которые одновременно являются и уровнями их функционирования):
1) организационный уровень - организационная структура;
2) нарративный уровень - рассказываемая «история»;
3) доктринальный уровень - стратегии и методы совместных действий;
4) технологический уровень - используемые информационные системы;
5) социальный уровень - личные связи, которые усиливают лояльность и доверие4.
Постараемся рассмотреть сетевое измерение терроризма через эти пять уровней анализа. В целом, на наш взгляд, следует говорить об «измерениях», а не «уровнях» анализа / функционирования сетей, однако мы будем придерживаться терминологии, заданной признанными специалистами в данном области. В рамках анализа мы не будем следовать указанному порядку уровней, а постараемся создать комплексную картину явления, отразить взаимосвязь этих уровней-измерений.
Как мы видим, коммуникация является основополагающим фактором возникновения и развития сетевой формы организации. Именно коммуникация определяет эффективность функционирования сетей, поскольку в отсутствие четкой иерархии и соподчинения необходимо, чтобы «общие установки» быстро достигали каждого элемента сети. Без этого невозможно формирование коллективной идентичности.
Развитие новых коммуникационных и компьютерных технологий способствует становлению сетей тремя путями. Во-первых, они уменьшают время передачи данных, во-вторых, снижают стоимость коммуникации, в-третьих, расширяют масштаб и сложность информации, которая может подлежать обмену5.
Подобные процессы влияют на организационную структуру любых организаций - от социальных сетей филателистов до деятельности глобальных ТНК. Террористические группы не являются исключением. По свидетельству М. Конуэй, «террористы эволюционируют от иерархической структуры к сетям информационного века»6.
Исследователи, например М. Занини, полагают, что «чем больше внедрен сетевой принцип в структуру террористической группы, тем более вероятно, что информационные технологии используются в процессе принятия решения»7. Таким образом, мы видим, что определенная структура требует определенных технологий для своего функционирования.
В общем виде стратегии использования сетевых (коммуникативных и информационных) технологий террористами можно свести к следующим.
1. Специализация в отдельных технологиях позволяет изменять их в соответствии с текущими требованиями. Данная стратегия требует согласованных действий нескольких человек, которые бы занимались разработкой, приобретением и изменением технологий, а также высокого уровня подготовки данных людей и значительного финансирования.
2. Другая стратегия - использовать большое количество технологий, которые дают группе широкий спектр возможностей по их применению. В этом случае группе также придется выделить немало времени и ресурсов, для того чтобы приобрести способность вовремя и должным образом выбирать и применять соответствующие технологии.
3. Третий вариант - сфокусироваться на технологиях, имеющих множество вариантов применения. Это наименее затратная с точки зрения ресурсов стратегия, которая, однако, приводит к «замыканию» на определенных инструментах. Хотя они и могут обеспечить повышение эффективности деятельности организации, однако рано или поздно либо перестанут соответствовать требованиям группы, либо контртеррористические органы смогут противостоять их использованию и эксплуатировать факт применения данных технологий против террористов.
4. Последняя стратегия - время от времени обращаться к сложным и новым технологиям, не делая на них сколько-нибудь существенную ставку. Практически незатратная с точки зрения ресурсов стратегия, тем не менее существенно ослабляющая террористическую организацию в том, что касается ее защиты от применения подобных технологий со стороны правоохранительных органов8.
Сами сетевые технологии разделяются на обеспечивающие повышение эффективности (и эффектности) во время атак и терактов и способствующие большей эффективности подготовительных действий (рекрутирование людей, сбор средств, пропаганда и т. п.).
По мнению исследователей, новые технологии не способны значительно увеличить эффективность действий террористов во время самих терактов. Это происходит потому, что атаки террористов в подавляющем большинстве случаев тщательно спланированы и проводятся против статичных и сравнительно незащищенных целей, в то время как новые сетевые технологии больше подходят для ведения динамичных операций, в которых ежесекундно происходит обратная связь с полем боя и выдаются координирующие указания9.
Можно условно выделить два подхода к рассмотрению взаимосвязи между сетевой структурой организации и используемыми сетевыми технологиями. Согласно первому из них процессы активного перехода к сетевой форме организации и развитие сетевых коммуникативных технологий тесно связаны и взаимообусловлены. Следовательно, эффективность деятельности сетевой организации напрямую зависит от эффективности применяемых сетевых технологий, а само их применение оказывает основополагающее воздействие на структуру и принципы функционирования группы.
Однако существует иной подход к рассматриваемой проблеме. Согласно наблюдениям некоторых исследователей «взаимосвязь между организационной структурой и использованием информационных технологий трудно установить. Может существовать множество причин, почему новые группы используют информационные технологии. Например, возраст членов группы (молодежь лучше знакома с компьютерами) или объем финансирования (электронные "штуковины" могут позволить себе только богатые группы). Эмпирически доказать или опровергнуть данные рассуждения практически невозможно»10.
Таким образом, возникает закономерный вопрос: становятся ли террористические группы сетевыми из-за новых средств коммуникации, или же в основе их организационной трансформации лежат иные принципы, а информационные технологии используются по причине их удобства, практичности, либо по другим соображениям, не связанным с взаимозависимостью между организационной структурой и коммуникативными технологиями.
Д. Аркуилла, Д. Ронфелдт и М. Занини считают, что «можно говорить о появлении позитивной корреляции между уровнем активности и степенью внедрения сетевого принципа организации»11.
Однако при этом они указывают на невозможность установить ни направление этой взаимосвязи, ни причину, поскольку существует огромное количество сопутствующих факторов.
Скорее всего взаимовлияние формы организации и применяемых коммуникативных технологий существует, но не является доминирующим. В основе логики построения групп террористов лежат соображения не только эффективности коммуникации, но и, что важнее, скрытности, незаметности, возможности сосредоточить усилия для выполнения миссии.
Организационные выгоды, связанные с усиливающейся информатизацией, следует оценивать с учетом необходимости прямого человеческого контакта и мер усиленной безопасности. Таким образом, подчеркивают исследователи, гибриды иерархичных и сетевых структур могут наилучшим образом отвечать данным тре-бованиям12. В связи с этим норвежская исследовательница вопроса Х. Роган замечает: «Использование Интернета свидетельствует о менее иерархичной структуре террористической организации. Но оно не означает, что по форме организации террористическая группа представляет собой совершенную сеть»13. В самом деле, как пишут Д. Ронфелдт и Д. Аркуилла, хотя «информационная революция приводит к усилению сетевой формы организаций... большая часть существующих систем сочетают в себе как иерархические, так и сетевые начала»14.
Действительно, сетевой принцип организации, точно так же как и иерархический, несет в себе не только выгоды, но и издержки. Акцент на сетевом способе организации создает перед террористическими группами ту же самую дилемму, что и перед военными или разведывательными организациями, которые с ними должны бороться: на какой максимально низкий уровень можно хотя бы частично перенести процесс принятия решений до того момента, как это начнет оказывать негативный эффект на выполнение операций и обеспечение безопасности?15
Именно поэтому рассмотренные выше вопросы внедрения информационных технологий в процесс принятия решений важны не столько в качественном плане (сам факт их использования), сколько в количественном (насколько они используются, учитывая, что террористические группы по форме не являются чисто сетевыми организацииями).
Здесь мы, возможно, наблюдаем переходное состояние в террористической деятельности, когда в вопросах выработки глобальной стратегии, взаимосвязи центрального руководства и групп на местах, пропаганды террористы в большей степени ориентируются
на использование новых сетевых средств коммуникации. Новые возможности, которые открывают эти средства коммуникации, равно как и сама доктрина «глобального джихадизма», подразумевают дисперсность в структуре организации: ориентацию на возникновение ячеек в диаспорах западных обществ при активной поддержке диверсионно-террористической войны в Афганистане и Ираке, а также на политические изменения в странах Африки и Азии посредством оказания помощи местным радикальным исламистским группам. Эти два процесса - использование сетевых технологий и организационная динамика - не обязательно являются взаимно обусловливающими. Каждый из них подчиняется собственной логике, иногда имеющей вынужденный характер.
Именно поэтому использование сетевых коммуникативных технологий свидетельствует о внедрении сетевого принципа в некоторые аспекты деятельности террористов, равно как и о том, что подобные средства наилучшим образом соответствуют сложившейся географической структуре террористической деятельности.
«Террористы, - отмечают исследователи, - не будут полагаться в координации и исполнении атак исключительно на 1Т-техноло-гии. Получить технологии для кибератак сложно и затратно с точки зрения ресурсов. Выгода же от использования 1Т-технологий для управления восприятием и пропаганды явно перевешивает риски от оного»16. Ниже мы проанализируем данный вывод и покажем, для каких сфер деятельности использование новых технологий выгодно, а для каких издержки являются слишком значительными.
Относительно организационного измерения можно утверждать, что наиболее эффективной формой является гибридная - совмещение иерархического и сетевого начал. Активно применяются технологии, способные принести ощутимую пользу при минимальных издержках. Напомним также, что сами по себе технологии -это всего лишь инструмент. Он может быть использован при любой форме организации - и лидером секты тоталитарного типа, и антиглобалистом. Будучи ячейкой дисперсной структуры, посредством Интернета и мобильного телефона террористы устанавливают связь с подчиненными или сторонниками. В то же время эти новые технологии «подталкивают» эволюцию организаций в определенном направлении. Они делают более простыми одни пути, создавая препятствия для других.
Необходимо помнить, что элементами в сети могут быть как отдельные лица, так и целые группы, выстроенные по иерархическому либо сетевому принципу - в этом и заключается социальный уровень. Также немаловажной представляется проблема узлов -
ключевых точек сети, а равно и вопрос о взаимосвязи различных сетей друг с другом. По мнению исследователей, «важным предметом анализа должны стать "структурные дыры" и "мосты", которые существуют между сетями, а также "срезки" ("short cuts"), которые позволяют акторам, находящимся на значительном удалении, в несколько "прыжков" достигнуть цели через посредников»17. Крайне важную для вступления в глобальный джихад роль «мостов» выполняют люди, обеспечивающие связь локальных групп и структур глобального джихада. Исследователь М. Сейджман называет их «брокерами». Проведенный им анализ, а также иные исследования глобального джихада показали огромное значение «узлов »/«мо-стов»/«брокеров»18. Именно с помощью подобных людей налаживается связь между желающими вступить в борьбу и руководством Аль-Кайеды. Именно «брокеры» обеспечили возможность для многих будущих террористов выйти на связь с нужными людьми, а последние, в свою очередь, направили новичков на обучение в Афганистан, Пакистан, в тренировочные лагери в иных странах, снабдили их «стартовым капиталом» для проведения терактов, а также наставлениями и «благословениями» на борьбу. Особенно важно то, что «брокеры» выполняли свои функции, основываясь на личных связях с руководством Аль-Кайеды либо лицами, имеющими доверие этого руководства. Кроме того, именно личные отношения (родства, дружбы, ученичества) лежат в основе образования малых социальных групп, которые затем посредством «брокеров» интегрировались в систему глобального джихада.
М. Сейджман описывает эту систему следующим образом: «Существует трехступенчатый процесс: установление социальных связей с джихадом посредством дружбы, родства и ученичества; постепенное укрепление веры, ведущее к принятию идеологии глобального салафитского джихада; официальное вступление в джихад при помощи близкого к организации человека или существующего контакта с джихадом»19.
Сеть, таким образом, превращается в сеть и личных взаимоотношений. Если до этого мы говорили лишь о технологической стороне вопроса и соотносили его с организационной структурой террористических групп, то теперь наступил момент сказать и о социальных сетевых отношениях.
М. Занини и С. Эдвардс отметили, что «жизнеспособность и эффективность электронной сети во многом зависит от лежащей в ее основе системы социальных отношений и личных контактов»20.
Сети, как и другие формы организаций, сохраняют свою целостность благодаря нарративам, или историям, которые расска-
зывают (производят) люди. Успешные нарративы - это не просто риторика. Они представляют собой обоснованное выражение опыта, интересов и ценностей людей. С одной стороны, эти истории выражают идею идентичности, с другой - содержат сообщение о причине, цели и миссии21. Здесь можно говорить о формировании «дискурсивного» уровня, однако рассуждения о «дискурсе терроризма» представляют собой самостоятельный объект исследования. Поэтому в данной статье мы будем придерживаться терминов «нарративный», «нарративы», устоявшихся в научной литературе.
Сам по себе нарративный уровень имеет два измерения - внутреннее и внешнее.
Внутреннее измерение обозначается термином «аутопропаган-да», т. е. пропагандистские усилия, направленные внутрь группы, на формирование идентичности и поддержание единства организации. Как отмечают Д. Ронфелдт и Д. Аркуилла, «в отличие от предыдущих форм социальной организации сетевая испытывает наибольшие трудности при формировании индивидуальной идентичности и выработке чувства лояльности к организации, что является одной из ее ключевых слабостей»22. Именно поэтому, как мы покажем ниже, многие усилия террористов с привлечением новых сетевых СМИ и СМК направлены на решение вопроса о конструировании идентичности - внутренней (аутопропаганда) и внешней (глобальная идентичность).
Таким образом, при движении к истинно сетевой структуре группы вынуждены использовать сетевые же методы для преодоления организационных недостатков, возникающих при данном процессе. В свою очередь, активное использование СМИ и СМК ведет к усилению сетевого компонента. Разрешением возникающего противоречия становится создание гибридных иерархо-сетевых структур.
Нарративы формируют «мифологию» организации и выполняют различные функции на разных этапах ее развития23. На этапе возникновения с помощью нарративов происходят привлечение новых членов и стимулирование их активности в рамках группы, обосновывается ее право на существование, актуализируются имеющиеся или конструируются необходимые идентичности, намечаются пути развития организации, а также упрочиваются позиции ее основоположников в качестве лидеров, определяется пространство, в котором данная организация функционирует. На этапе роста, помимо названных функций, нарративы позволяют укреплять ролевые обязанности членов, поддерживать мифы, лежащие в основе деятельности группы, обозначать идеологическую нишу, которую занимает группа, акцентировать внимание ее чле-
нов на благоприятных для роста организации условиях внешней и внутренней сред. На этапе зрелости нарративы включаются в систему управления группой для постоянных корректировок и обновлений, а также в процесс реагирования организаций на изменения условий внешней среды; они, кроме того, используются для поддержания проводимых операций, направляя рассуждения членов организации в нужное русло, и обоснования перемен, необходимых для ее выживания. На этапе трансформации нарративы облегчают переход к новой организационной форме, позволяют упростить организационную структуру до определенных наборов отношений между участниками, способствуют возрождению идентичностей, которые могут быть использованы независимо от окончательной новой формы, принятой организацией, позволяют расформировать ненужные структуры организации. Для понимания того, каким образом новые СМК позволяют наиболее активно продуцировать подобные нарративы, нам придется обратиться к характеристике информационно-коммуникативной деятельности Аль-Кайеды в качестве сетевой организации.
Нарративный уровень определяет также и внутригрупповую организационную динамику, он отвечает за распределение коммуникативных ролей в группе. Именно на нарративном уровне (а частично и на доктринальном) выражается «глобальная стратегия». Именно он определяет одну из организационных особенностей «новых» террористических групп, состоящих из руководящей структуры, занимающейся выработкой общего направления деятельности и определением врага, и распыленных «центров», разделяющих этот комплекс общих идей и интересов. Исследователи отмечают: «Общие идеи позволяют мыслить схожим образом, посредством чего обеспечивается единство на уровне идей, концепций и глобальных стратегий при децентрализации на тактическом уровне»24.
Внешнее измерение наративного уровня относится к способам донесения сообщения до различных аудиторий - сочувствующих, колеблющихся, домашней аудитории и мирового общественного мнения. Кроме того, внешние нарративы направлены и на другие террористические группы, являясь выражением «глобального фронта борьбы» либо же соперничая с ними за поддержку аудитории или финансовые средства спонсоров. Кроме того, как отмечают исследователи, «правильная история может помочь в создании мостов между различными сетями»25. Именно нарративы связывают отдельные группы в глобальную сеть, которая, следовательно, во многом является продуктом не только организационного, но и коммуникативного измерения деятельности.
Обратившись к рассмотрению вопроса о том, как связаны информационно-коммуникативное и организационное измерения функционирования террористических групп и каким образом каналы коммуникации (технологический уровень) способствуют формированию глобальной структуры терроризма, мы сможем суммировать рассуждения о нарративном измерении деятельности новых сетевых организаций и каналах передачи сообщений.
Если принять постулат о взаимосвязи двух указанных выше измерений групповой динамики, то мы можем судить о внутренней структуре террористических групп по внешним формам их проявлений в глобальном информационном пространстве. В частности, исследователи отмечают, что «структура вебсайтов копирует структуру организации - Хезболла имеет жесткую вертикаль с инструкциями для сторонников, в то время как сайты Аль-Кайеды более интерактивны и неиерархичны»26. Этот вывод вполне соотносится с реальным анализом структур управления и принятия решений в данных организациях. У Хезболлы есть ресурсы и специалисты для поддержания своего головного сайта, кроме того он более-менее постоянен по своему адресу, поскольку существует «балансирование» на грани дозволенного, чтобы воспрепятствовать обвинениям в пропаганде терроризма и, следовательно, закрытию сайта. Кроме того, Хезболла традиционно является более иерархизированной организацией, чья сфера деятельности не исчерпывается лишь проведением террористических кампаний. Более того, существуют явные свидетельства о серьезной поддержке ливанской группы со стороны Ирана. Именно поэтому Хезболла имеет возможности и средства для активного и сбалансированного позиционирования себя в глобальной информационной среде.
Аль-Кайеда же имеет гораздо менее иерархизированную структуру. Ее деятельность носит глобальный характер и практически полностью сводится к ведению террористических кампаний против врагов. Сайты Аль-Кайеды, как мы увидим, часто новички без должного опыта, размещающие радикальные высказывания, что часто приводит к закрытию сайтов и постоянной смене серверов и адресов. Аль-Кайеда является скорее «зонтичной» структурой, «брендом», советом доктринеров, которые не могут выделять значительные ресурсы на пропагандистскую кампанию и для распространения своего сообщения ориентируются на деятельность сторонников и сочувствующих.
Вслед за исследователем медиаструктур Аль-Кайеды и иракских повстанцев Д. Киммейджем можно определить следующим образом взаимосвязь коммуникативного измерения и внутригруп-
повой динамики: «Структура производства и распространения ме-диапродукции связывает различные группы под общим руководством глобального движения джихада. Эта структура в некотором роде может служить схемой взаимосвязей отдельных локальных групп в глобальную сеть»27. В свою очередь, нестабильность интернет-ресурсов и в той или иной мере активное противодействие со стороны многих стран приводит к необходимости дублировать сообщение через максимальное количество каналов (выкладывать сообщение на нескольких форумах, публиковать ссылку на видеоклип на нескольких досках объявлений и т. п.). Все это, с одной стороны, несколько запутывает общую картину информационных потоков в коммуникативной структуре глобального джихада, но вместе с тем усиливает взаимосвязь отдельных групп. Несмотря на обезличенность коммуникации в Интернете и возможность не знать о своем партнере ничего, кроме никнейма на форуме или адреса электронной почты, подобные контакты требуют, по мнению Д.Киммейджа, «определенного уровня личного взаимодействия и доверия»28. Структуры-дистрибьюторы в таком случае выступают не только как инструмент построения бренда и канал распространения информации, но и как механизм формирования представлений о существовании единого фронта, о вооруженной борьбе по всему миру под знаменем идеологии Аль-Кайеды29.
Важно подчеркнуть, что медиаструктура глобальных джиха-дистов используется и для донесения сообщения до аудитории и для конструирования коллективной идентичности. «Мусульмане всего мира, объединяйтесь под знаменем глобального исламского медиафронта. Создавайте отряды медиаджихада, чтобы уничтожить контроль сионистов над средствами массовой информации и посеять страх в сердцах врагов»30, - призывает «эмир» данной медиаструктуры Саладин.
Таким образом, помимо самого нарратива (который может быть воспринят с помощью различных методов), глобальный джихад объединяют и каналы распространения собственных сообщений, являющиеся отражением данного нарратива. Инфраструктура не только восприятия, но также производства и передачи сообщения помогает выстроить глобальное сетевое измерение терроризма. Это и есть та «война идей», которая, безусловно, является ключевой в сетевой войне.
Доктринальный уровень функционирования сети определяет средства и приемы, востребованные в деятельности организации, стратегию и тактику их применения. Как отмечают исследователи, «две доктринальные практики наиболее приспособлены для акто-
ров сетевых войн: "безлидерность" и рой. Наиболее эффективным из них является рой»31.
Этот принцип функционирования может быть описан следующим способом: «Роение происходит тогда, когда распыленные узлы сети небольших (а иногда и больших) сил фокусируют свои усилия на цели с разных сторон. Общая цель - совместное приложение значительных сил или сосредоточение огня. Будучи в движении, роевые сети должны быть способны быстро и скрытно объединяться вокруг цели, а затем распадаться и распыляться, чтобы незамедлительно быть готовыми для нового приложения усилий. Другими словами, атаки информационной эпохи напоминают не традиционные волны, а роевое движение»32.
Необходимо отметить, что данные рассуждения позиционируются авторами как применимые ко всем типам сетевых организаций. Как мы показали выше, террористические группы не могут быть полностью отнесены к сетевым структурам. В них все еще весьма сильны иерархические начала.
Тактика роения была успешно применена в Сиэтле, где антиглобалисты активно выступали против очередного заседания ВТО, хотя в деятельности антиглобалистов и террористов больше различного, чем общего. Тактика роя предусматривает наличие значительного числа отдельных независимых групп, которые затем по команде координируют свои усилия. Данная структура в целом не характерна для террористических организаций.
Доктрина «безлидерного сопротивления» гораздо ближе к проблематике современного терроризма. Ее активно использовали и используют ультраправые группы милиции в США, разделяющие идеологию «христианской идентичности»33. Суть ее заключается в простом следовании логике сетевой формы организации, когда существует общий набор идей, а различные группы борются за претворение их в жизнь собственными методами.
Суммируя вышесказанное, можно, вслед за Д. Ронфелдтом и Д. Аркуиллой, сделать вывод о том, что «наиболее сильными будут те сети, в которых организационная структура поддерживается выигрышной "историей" и четко определенной доктриной, которые пронизаны развитыми коммуникационными системами и основываются на разветвленных и прочных личных и социальных связях»34.
Новые технологии и новые организационные формы изменяют также и структуру противостояния различных акторов мировой политики. Наиболее четкую характеристику новой формы войны, названной сетевой, дали Д. Аркуилла, Д. Ронфелдт и М. Занини в ряде совместных исследований35.
К сетевой войне они относят конфликты низкой интенсивности, операции, отличные от войны, невоенные конфликты и преступления. Сетевая война ведется военизированными, негосударственными, иррегулярными формированиями. Протагонисты в своем противоборстве используют сетевые формы организации и соответствующие доктрины, стратегии и технологии, соответствующие информационной эпохе. Причем агенты сетевой войны получают все большую отдачу от развития средств коммуникации.
Относительно новых коммуникационных технологий авторы делают два существенных замечания. Во-первых, новые технологии не вытеснят старые, которые сохраняют свое влияние. Во-вторых, сетевая война - это не просто интернет-война. Она разворачивается не только в киберпространстве (хотя именно там могут произойти некоторые ключевые сражения), но и в реальном мире. Принципиальной характеристикой сетевой войны становится организационная динамика, хотя для эффективности ведения этой войны и требуется соответствующий уровень функционирования социальной и технологической составляющих.
Новая форма взаимодействия размывает границы нападения и обороны, особенно когда актор идет в атаку в целях самообороны. Кроме того, смешение обороны и нападения часто выражается в смешении стратегических и тактических уровней операции. Развивая мысль авторов, отметим, что это тот самый уровень, где, по сути, уже исчезает сетевая коммуникация, но еще не появляются конкретные группы-узлы.
Таким образом, сетевой принцип все больше проникает в структуру мировой политики и способствует эволюции организационных форм участников международных взаимодействий. Все пять уровней-измерений сетевых организаций являются взаимосвязанными и взаимно обусловливающими друг друга. Террористические организации пытаются максимально полно использовать достижения новых коммуникационных и сетевых технологий, однако сталкиваются с рядом препятствий - организационных, технических, операциональных. Вследствие специфики деятельности международные и глобальные террористические организации принимают гибридные иерархо-сетевые формы. Террористы участвуют в сетевых войнах, но не как кибертеррористы, поскольку они частично перенимают сетевые организационные формы и усиливают коммуникативную составляющую своей деятельности посредством использования сетевых СМИ и средств массовой коммуникации.
Примечания
Подробнее см.: Журавлев Д.А. Международный терроризм и СМИ: эволюция коммуникационного взаимодействия // Вестник РГГУ. 2009. № 14. Серия «Международные отношения. Регионоведение». С. 157-169. Ronfeldt D., Arquilla J. What next for networks and netwars? // Networks and Netwars: The Future of Terror, Crime and Militancy / Ed. by J. Arquilla, D. Ronfeldt. [Santa Monica et al.]: RAND; National Defense Research Institute, 2001. Р. 315.
Zanini M., Edwards S.J.A. The net-working of terror in the information age // Ibid. Р. 31-32.
Ronfeldt D., Arquilla J. Op. cit. Р. 323-324. Zanini M., Edwards S.J.A. Op. cit. Р. 35-36.
Conway M. Terrorism & New Media: The Cyber Battle Space [Электронный ресурс] // DCU Online Research Access Service. URL: http://doras.dcu.ie/500/1/ terrorism_new_media_2007.pdf (дата обращения 30.08.2013). P. 10-11/ Цит. по: Conway M. Op. cit. P. 11; см. также: Arquilla J., Ronfeldt D., Zanini M. Networks, Netwar, and Information-age Terrorism // Countering the New Terrorism. [Santa Monica et al.]: RAND, 1999. P. 64.
DonB.W., FreilengerD.R., GerwehrS, LandreeE., JacksonB.A. Network technologies for networked terrorists: Assessing the value of information and communication technologies to modern terrorist organizations. [Santa Monica et al.]: RAND, 2007. P. 51. Ibid. P. 47.
Arquilla J, Ronfeldt D, Zanini M. Op. cit. P. 65.
11 Ibid. P. 67.
12 Zanini M, Edwards S.J.A. Op. cit. Р. 40.
13 Rogan H. Jihadism online - A study of how al-Qaida and radical Islamist groups use the internet for terrorism purposes / Forsvarets Forskningsinstitut / Norwegian Defence Research Establishment. Kjeller, 2006. Р. 32.
14 Ronfeldt D, Arquilla J. Op. cit. Р. 311-312.
15 Cyberterror: Prospects and Implications / [Nelson B. et al.]; Center for the Study of Terrorism and Irregular Warfare, Naval Postgraduate School, United States Navy. Monterey, 1999. Р. 67.
16 Zanini M, Edwards S.J.A. Op. cit. Р. 47.
17 Ronfeldt D, Arquilla J. Op. cit. Р. 325. Сейджман М. Сетевые структуры терроризма. М.: Идея-пресс, 2008. С. 151. Там же. С. 145.
Zanini M., Edwards S.J.A. Op. cit. Р. 39. Ronfeldt D., Arquilla J. Op. cit. Р. 328. Ibid. Р. 342.
10
18
25
23 Данная схема применима к любой организации (не только террористической) и взята из: Casebeer W.D., Russell J.A. Storytelling and Terrorism: Towards a Comprehensive 'Counter-Narrative Strategy' (Strategic Insights. 2005. Vol. IV. Issue 3) [Электронный ресурс] // Naval Postgraduate School. URL: http:// calhoun.nps.edu/public/bitstream/handle/10945/11132/casebeerMar05. pdf?sequence=1 (дата обращения: 30.08.2013).
24 Arquilla J, Ronfeldt D., Zanini M. Op. cit. P. 51. Ronfeldt D., Arquilla J. Op. cit. Р. 328.
26 Brown I., Korff D. Terrorism and the Proportionality of Internet Surveillance // European Journal of Criminology. 2009. Vol. 6. № 2. P. 123.
27 Kimmage D. The al-Qaeda Media Nexus: The Virtual Network Behind the Global Message [Электронный ресурс] // Radio Free Europe / Radio Liberty. URL: http://docs.rferl.org/en-US/AQ_Media_Nexus.pdf (дата обращения: 30.08.2013). P. 1-2.
28 Ibid. P. 20.
29 Ibid. P. 21.
30 Цит. по: In their own words: Voices of jihad. [Santa Monica et al.]: RAND Corporation, 2008. P. 268; Trabelsi H. Al-Qaeda takes jihad to media four years after 9/11 [Электронный ресурс] // Middle East Online. URL: http://www. middle-east-online.com/english/?id= 14500=14500&format=0 (дата обращения: 30.08.2013).
31 Подробнее см.: RonfeldtD, Arquilla J. Op. cit. Р. 333-338.
32 Arquilla J., Ronfeldt D., Zanini M. Op. cit. P. 53-54.
33 Ibid. P. 56.
34 Ronfeldt D., Arquilla J. Op. cit. Р. 324.
35 Приведенная суммарная характеристика сетевой войны дана в: Arquilla J., Ronfeldt D., Zanini M. Op. cit. P. 46-47, 52-53; Ronfeldt D., Arquilla J. Op. cit. Р. 316.
