CC BY
271
ПРАВОСУДИЕ И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
Международные стандарты отправления правосудия в уголовно-процессуальном законодательстве России
МАКАРОВА Оксана Валерьевна,
старший научный сотрудник отдела уголовного, уголовно-процессуального законодательства; судоустройства ИЗиСП, кандидат юридических наук
Активное членство России в международном сообществе, а также постоянный рост числа постановлений, принимаемых Европейским судом по правам человека в отношении нашей страны, способствуют повышению актуальности вопросов внедрения и фактического применения международных стандартов отправления правосудия в отечественном уголовном процессе.
В международно-правовых актах закреплено право на справедливое судебное разбирательство. Так, согласно ст. 10 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. «каждый человек для определения его прав и обязанностей и для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения имеет право на основе полного равенства на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом».
Право на справедливое судебное разбирательство также закреплено в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. (далее — Пакт) и в ст. 6. Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее — Конвенция).
К международным актам, в которых решаются вопросы осуществления правосудия по уголовным делам, относятся: Основные принципы, касающиеся независимости судебных
органов (1985 г.); Декларация основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью (1985 г.); Руководящие принципы, касающиеся роли лиц, осуществляющих судебное преследование (1990 г.); Рекомендация Комитета министров Совета Европы «Относительно управления системой уголовного правосудия» (1995 г.); Европейская хартия о статусе судей (1998 г.) и др. Все они являются международными правовыми стандартами и служат моделью для национальной системы уголовного правосудия.
Как отмечает Л. Б. Алексеева, «ни одно закрепленное в международных нормах право не регулируется так подробно, как право на справедливое судебное разбирательство по уголовным делам»1. Она также подчеркивает принципиальное единство содержания ст. 14 Пакта и ст. 6 Конвенции и то обстоятельство, что последняя получила «развернутую конкретизацию и развитие в решениях Европейского суда по правам человека, что позволяет более обоснованно судить о тех требованиях, которые международное право предъявляет к правосудию по уголовным делам»2.
Согласно п. 1 ст. 6 Конвенции обвиняемый имеет право на разбирательство его уголовного дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
Под «судом, созданным на основании закона», понимается соблюдение
1 Алексеева Л. Б. Право на справедливое судебное разбирательство: реализация в УПК РФ общепризнанных принципов и норм международного права: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003. С. 12.
2 Там же.
установленного порядка назначения судей, а также порядка привлечения к отправлению правосудия народных и присяжных заседателей. 4 марта 2003 г. ЕСПЧ принял беспрецедентное для России решение по жалобе С. В. Посохова, в котором признал нарушение права заявителя на рассмотрение его дела судом, созданным на основании закона. ЕСПЧ признал, что рассмотрение уголовного дела заявителя народными заседателями, которые были назначены в нарушение порядка, установленного Федеральным законом от 2 января 2000 г. № 37-Ф3 «О народных заседателях судов общей юрисдикции в Российской Федерации», является несовместимым с требованием ст. 6 Конвенции и нарушает право гражданина на рассмотрение его дела судом, созданным на основании закона. Необходимо отметить, что аналогичные ситуации имели место во всех субъектах РФ, поэтому признание ЕСПЧ нарушения в отношении конкретного заявителя дает основание полагать, что на протяжении более чем двух лет приговоры и решения в Российской Федерации выносились незаконными составами судей.
Кроме того, под «судом, созданным на основании закона» понимают суд, к подсудности которого отнесено рассмотрение того или иного дела. УПК РФ довольно четко решил проблему предметной и территориальной подсудности уголовных дел, а также установил конкретные основания изменения подсудности и процедуру принятия такого решения (ст. 31—35).
Толкование таких критериев, как «независимость» и «беспристрастность» суда, содержащихся в решениях ЕСПЧ, свидетельствует о наличии при этом как объективных, так и субъективных элементов.
В деле «Моисеев против Российской Федерации»3 ЕСПЧ детально проанализировал соблюдение Рос-
3 Постановление ЕСПЧ от 9 октября 2008 г., § 172—185.
сийской Федерацией критерия независимого и беспристрастного судебного разбирательства. Заявитель жаловался на то, что частые изменения в составе суда осуществлялись произвольно и с нарушением требования независимости и беспристрастности суда.
ЕСПЧ обратил внимание, что для разрешения вопроса о том, был ли суд независимым в аспекте п. 1 ст. 6 Конвенции, необходимо выяснить, каким образом назначаются судьи, срок их полномочий, существуют ли гарантии против внешнего давления, а также имеются ли внешние атрибуты независимости. Что касается критерия беспристрастности, то, во-первых, суд должен быть субъективно беспристрастен, т. е. ни один из судей не должен быть субъективно предвзят или пристрастен. Личная беспристрастность презюмиру-ется, если только не существуют доказательства обратного. Во-вторых, суд должен быть беспристрастным с объективных позиций, т. е. должны быть обеспечены действенные гарантии, чтобы исключить любое законное сомнение в этом отношении. Необходимо убедиться, имеются ли достоверные факты, которые могут подвергнуть сомнению беспристрастность судьи. Суд должен быть уверенным, что передача дела от одного судьи другому либо из одного суда в другой должна быть совместимой с п. 1 ст. 6 Конвенции и в том числе с требованиями независимости и объективной беспристрастности.
Согласно российскому законодательству абсолютное право распределения дел между судьями принадлежит председателю суда. При этом он вправе перераспределить дело уже после того, как оно было направлено одному из судей. Имели место случаи, когда председатели судов в целях получения необходимого решения конкретные дела поручали судьям, от которых можно было ожидать «желаемого» решения, или, наоборот, забирали дело у судьи, кото-
рый отказывался уступать под воздействием нажима4.
По делу Моисеева одиннадцать раз меняли судей. Особое беспокойство у ЕСПЧ вызвали не только частые изменения состава суда по делу заявителя, но и то, что мотивы таких изменений были указаны исключительно в двух случаях. ЕСПЧ посчитал, что в деле заявителя закон не смог предусмотреть гарантии, исключающие объективное сомнение относительно отсутствия ненадлежащего давления на судей в период выполнения ими полномочий. Сомнения заявителя, касающиеся независимости и беспристрастности суда, объективно подтверждены с учетом частой смены членов суда по уголовному делу заявителя, что сопровождалось отсутствием процессуальных гарантий и неустановленными причинами. Нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции здесь очевидно.
Сомнения в беспристрастности суда, по мнению ЕСПЧ, могут иметь место в тех случаях, когда дело рассматривает судья, принимавший решение о заключении обвиняемого под стражу.
Так, согласно ст. 63 УПК РФ участие судьи по уголовному делу в ходе досудебного производства не является препятствием для его участия в рассмотрении дела по существу. Можно ли быть уверенным в беспристрастности судьи, рассматривающего впоследствии дело по существу, если на этапе досудебного производства он принимал решение об аресте обвиняемого?
Ранее в УПК РСФСР и в первоначальном варианте УПК РФ (ч. 2 ст. 63) было предусмотрено: «Судья не может также участвовать в рассмотрении уголовного дела в судах первой или второй инстанции или в порядке надзора, а равно участвовать в новом рассмотрении уголовного дела в суде первой или второй инстанции, если
4 См.: Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации / отв. ред.
В. П. Кашепов. М., 2010. С. 118.
он в ходе досудебного производства принимал решение: о применении к подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо о продлении срока содержания обвиняемого под стражей; по результатам проверки законности и обоснованности применения в отношении подозреваемого или обвиняемого задержания, заключения под стражу или продления срока его содержания под стражей».
Большинство ученых-процессуалистов находит опасной для правосудия ситуацию рассмотрения и разрешения уголовного дела по существу судьей, ранее участвовавшим в деле путем принятия решений об аресте и других мерах процессуального принуждения. Это опасение нашло отражение в определении КС РФ от 24 мая 2005 г. № 216-О: «Оспариваемая норма не исключает возможности заявления стороной, в том числе обвиняемым, отвода судьи и отстранения этого судьи от участия в деле, если ранее принимавшиеся им решения позволяют сделать вывод о его необъективности и предвзятости. Такая возможность вытекает из предписания ч. 2 ст. 61 УПК РФ, в силу которой судья не может участвовать в производстве по уголовному делу в случаях, если имеются обстоятельства, дающие основания полагать, что он лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе данного уголовного дела».
В настоящее время нормы национального законодательства не предоставляют гарантий права обвиняемого на независимый и беспристрастный суд, поэтому судья, принимая решение о рассмотрении уголовного дела, обязан руководствоваться нормами Конвенции, в частности положением п. 1 ст. 6. Чтобы не допустить рассмотрения дела тем же судьей, который принял решение о заключении обвиняемого под стражу или иное решение в ходе предварительного следствия по делу, судья обязан заявить самоотвод, а иные участники судебного разби-
рательства — отвод судье, подлежащий удовлетворению.
Статья 6 Конвенции гарантирует каждому человеку судебное разбирательство в разумный срок. Целью данной гарантии является защита сторон от чрезмерного затягивания судебной процедуры, дабы не допустить снижения эффективности и утраты доверия к правосудию.
Период, который принимается во внимание при рассмотрении вопросов о соблюдении разумных сроков по уголовным делам, начинает от-считываться с момента, когда лицу предъявлены обвинения в автономном и материальном понимании, которое придается данному термину, однако не исключаются случаи, когда обвинение в его классическом понимании лицу не предъявлено, но фактически государство в лице правоохранительных органов предъявляет к лицу претензии уголовно-правового характера. Завершается отсчет срока с момента окончательного подтверждения обвинения или прекращения уголовных процедур5.
При оценке соблюдения разумных сроков по уголовным делам ЕСПЧ принимает во внимание сложность дела (учитывается характер и объем фактов, подлежащих установлению, количество обвиняемых, присоединение других дел, привлечение к ответственности новых лиц), поведение заявителя и государства, значение оперативного рассмотрения дела для заявителя.
Власти Российской Федерации для защиты своих интересов в ЕСПЧ часто оправдывают длительность судебного разбирательства реализацией заявителем своих процессуальных прав, в том числе заявлением
5 Аналогичная правовая позиция отражена в постановлениях ЕСПЧ по делу «Ваньян против Российской Федерации» от 15 декабря 2005 г.; по делу «Рохлина против Российской Федерации» от 7 апреля 2005 г.; по делу «Кляхин против Российской Федерации» от 30 ноября 2004 г.
ходатайств. ЕСПЧ, не разделяя указанный аргумент, подчеркивал, что не следует возлагать бремя за несоблюдение разумных сроков судебного разбирательства на заявителя6.
Довольно часто, особенно при рассмотрении первых дел ЕСПЧ, российские власти в порядке защиты своих интересов ссылались на загруженность и недоукомплектованность судебной системы Российской Федерации как на оправдание несвоевременного рассмотрения дела. Однако указанный аргумент не находил поддержки: ЕСПЧ напоминал, что государства — участники Конвенции обязаны так организовать свои правовые системы, чтобы гарантировать каждому право на получение окончательного решения в разумные сроки7.
ЕСПЧ считает, что от заявителя нельзя требовать активного сотрудничества с судебными властями. Ведь заявитель не может быть ответствен за то, что он использует для своей защиты все возможности, предусматриваемые национальным законодательством8. При этом государство обязано так организовать систему расследования уголовных дел, чтобы соблюдать процессуальные сроки, не нарушая права на защиту. Государство само решает, как оно реализует это — с помощью увеличения количества судей, установления законом периодов времени либо иным образом.
Если заявитель в момент рассмотрения дела находился под стражей, то данное обстоятельство также принимается во внимание при
6 См., например, постановление ЕСПЧ по делу «Соколов против Российской Федерации» от 22 сентября 2005 г., § 38.
7 См. постановление ЕСПЧ по делу «Лев-шины против Российской Федерации» от 9 ноября 2004 г., § 31.
8 См. постановления ЕСПЧ по делу «Рохлина против Российской Федерации» от
7 апреля 2005 г., § 88; по делу «Панченко против Российской Федерации» от 8 февраля 2005 г., § 131.
оценке соблюдения государством разумных сроков судебного разбирательства. Речь идет о «степени риска» для заявителя. Необходимо проявлять особое усердие, если обвиняемый содержится под стражей или если потерпевший нуждается в срочной компенсации за причиненный ему ущерб. Государство, учитывая нахождение обвиняемого, подсудимого под стражей, обязано более оперативно рассматривать уголовное дело9.
30 апреля 2010 г. УПК РФ был дополнен ст. 61 «Разумный срок уголовного судопроизводства». Одной из причин закрепления в УПК РФ принципа разумного срока уголовного судопроизводства стала необходимость выполнения требования ЕСПЧ — создать национальное средство защиты от чрезмерного затягивания судебного разбирательства и задержки исполнения решений судов.
Российский законодатель предусмотрел, что установление факта нарушения права на судопроизводство в разумный срок связано с оценкой следующих обстоятельств: сложность дела; поведение заявителя; достаточность и эффективность предпринимаемых в целях своевременного осуществления уголовного судопроизводства действий суда, органа, осуществляющего досудебное уголовное преследование; общая продолжительность уголовного судопроизводства. Перечень указанных обстоятельств согласуется с позицией ЕСПЧ по данному вопросу.
Введение в уголовный процесс нового понятия «разумный срок уголовного судопроизводства» обязывает законодателя привести в соответствие ряд норм и институтов УПК РФ. В первую очередь это касается института возвращения уголовного дела прокурору, который неизбежно влечет дополнительные
9 См. постановление ЕСПЧ по делу «Смирновы против Российской Федерации» от 24 июля 2003 г.
затраты процессуального времени. В связи с этим по делу «Тугаринов против Российской Федерации»10 ЕСПЧ указал, что возвращение уголовного дела прокурору, вызванное допущенными процессуальными нарушениями, свидетельствует о сложностях в правоохранительной системе, за которые ответственно государство, поэтому не может оправдать длительность производства по этому делу.
Поскольку деятельность российской судебной системы строится с учетом требований ЕСПЧ, следует определиться в вопросе о перечне мер, направленных на сокращение затрат процессуального времени, необходимого в том числе для исправления допущенных по делу процессуальных нарушений. При этом значение разумных сроков не должно абсолютизироваться и негативно влиять на качество процессуальной деятельности в уголовном судопроизводстве: «Особая быстрота, на которую находящийся в заключении обвиняемый имеет право рассчитывать при рассмотрении его дела, не должна мешать тщательным усилиям судей по исполнению их обязанностей с должной тщательностью»11.
Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции РФ «судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон». Реализация конституционного принципа состязательности стала ведущей правовой идеей реформирования правосудия по уголовным делам на основе Конституции РФ и общепризнанных принципов и норм международного права, получив достойное развитие в УПК РФ. Дискуссионными остаются вопрос об истине в уголовном судопроизводстве и содержательно связанные с ним вопросы о роли суда в доказывании на судебных стадиях процесса.
10 См. постановление ЕСПЧ от 29 апреля 2010 г.
11 Судебное решение ЕСПЧ по делу «Тома-
зи против Франции» от 27 августа 1992 г.
По утверждению С. А. Шейфера, состязательность уголовного процесса способствует всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств уголовного дела, получению о них достоверного знания, т. е. установлению по нему объективной истины, которая остается целью доказывания и в условиях состязательности, хотя в тексте действующего закона это и выражено менее определенно, чем в прежнем законе12.
Аналогичной позиции придерживается большинство процессуалистов. Так, В. П. Божьев отмечает, что «суд не встает на позиции обвинения или защиты, а лишь обеспечивает доказанность, законность и обоснованность собственного властного решения по делу. Это решение может быть законным и обоснованным только при условии его соответствия фактическим обстоятельствам уголовного дела, поэтому истина остается целью доказывания и в состязательном уголовном процессе»13.
УПК РФ практически освобождает суд от традиционной обязанности участия в процессе доказывания и закрепляет лишь обязанность председательствующего по руководству судебным заседанием и обеспечению состязательности и равноправия сторон (ч. 1 ст. 243). Однако пассивный суд, безразлично относящийся к установлению истины, не может в полной мере защитить человека, государственные и общественные интересы, вынести законный, обоснованный и справедливый приговор.
Поскольку именно суд, а не государственный обвинитель и защитник, несет полную ответствен-
12 См.: Шейфер С. А. Проблемы теории доказательств по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. М., 2008. С. 6.
13 Цит. по: Тарасов А. А. Проблемы доказывания в уголовном судопроизводстве (по материалам круглого стола в Московской государственной юридической академии) // Уголовное судопроизводство. 2009. № 1.
ность за принятое решение, то, как утверждает Л. Б. Алексеева, «он не может быть связан тем доказательственным материалом, который ему представляется обвинением и защи-той»14; «в том случае, если сторонами представлено недостаточно доказательств для обоснования решения по делу, суд может по собственной инициативе истребовать и исследовать доказательственную информацию. Иное положение не соответствует ст. 6 УПК РФ»15.
Согласно ст. 310 УПК Франции председательствующий наделен полномочиями, в силу которых он может по совести и чести принимать любые меры, которые сочтет полезными для установления истины. Согласно ст. 614 Федеральных правил США о представлении доказательств судья может вызывать и допрашивать свидетелей как по ходатайству сторон, так и по собственной инициативе. При этом подчеркивается, что судья, который решил воспользоваться этими полномочиями, должен в интересах обеспечения беспристрастности подойти к этому вопросу с большой осторожностью.
Определить направления проявления судебной активности — задача законодателя.
Согласно ч. 2 ст. 6 Конвенции каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока виновность его не будет доказана в соответствии с законом. Презумпция невиновности в ее истолковании ЕСПЧ совпадает с содержанием ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, а также с теоретическими разработками российских ученых, посвященных этой проблеме. Она включает в себя право не свидетельствовать против себя самого и право обвиняемого на молчание. Несмотря на то что в ст. 6 Конвенции указанные права не выделены, ЕСПЧ в деле «Саундерс против Соединен-
14 Там же.
15 Там же.
ного Королевства»16 заявил: «право на молчание и право не оговаривать себя, хотя они в ст. 6 Конвенции специально не упомянуты, являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой процедуры в соответствии со ст. 6. Смысл их существования заключается в защите обвиняемого от неподобающего принуждения со стороны властей, помогая тем самым избежать ошибки и добиться целей, поставленных ст. 6. В указанном смысле это право тесно связано с презумпцией невиновности, содержащейся в п. 2 ст. 6 Конвенции».
Согласно ч. 1 ст. 51 Конституции РФ «никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников». УПК РФ предусмотрел право не свидетельствовать против себя применительно к подозреваемому (п. 2 ч. 4 ст. 46), обвиняемому (п. 3 ч. 4 ст. 47), потерпевшему (п. 3 ч. 2 ст. 42), свидетелю (п. 1 ч. 4 ст. 56), гражданскому истцу (п. 7 ч. 4 ст. 44) и гражданскому ответчику (п. 4 ч. 2 ст. 54). В качестве добровольности дачи показаний УПК РФ предусматривает обязательное присутствие адвоката при допросе подозреваемого или обвиняемого, а также право свидетеля являться на допрос с адвокатом, который при допросе пользуется теми же правами, что и адвокат обвиняемого (подозреваемого) (ст. 53 УПК).
Право обвиняемого на защиту включает в себя комплекс прав, которые предоставляют ему достаточные возможности оспорить выдвинутые против него обвинения и отстоять свою позицию по делу. Права, которыми, как минимум, должен обладать обвиняемый, перечислены в ч. 3 ст. 14 Пакта и в ч. 3 ст. 6 Конвенции.
Анализ указанных прав в интерпретации ЕСПЧ показывает, что применительно к досудебному
16 См. постановление ЕСПЧ от 17 декабря 1996 г.
производству и рассмотрению дела в суде первой инстанции российское законодательство предоставляет значительно более высокий уровень защиты. Это объясняется тем, что в международных нормах предусмотрены минимальные гарантии права на защиту и любое государство может поднимать эту планку настолько высоко, насколько это позволяют ему его внутренние условия.
В соответствии с Конвенцией каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения (п. «а» ч. 3 ст. 6). Согласно УПК РФ лицам, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по делу, должно быть обеспечено право бесплатно пользоваться помощью переводчика. Следственные и судебные документы, которые подлежат обязательному вручению подозреваемому и обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства, должны быть переведены на язык, которым они владеют (ст. 18).
Также Конвенцией гарантировано право обвиняемого «защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия» (п. «с» ч. 3 ст. 6).
Право обвиняемого защищать себя лично предполагает прежде всего право быть судимым в его присутствии. Вместе с тем многие государства допускают в исключительных случаях возможность провести судебное разбирательство в отсутствии подсудимого. УПК РФ разрешает провести судебное разбирательство в отсутствии подсудимого только в случае, если по делу о преступлении небольшой или средней
тяжести подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствии (ст. 247).
Право на получение квалифицированной юридической помощи гарантируется ч. 1 ст. 48 Конституции РФ каждому. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно. Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч. 2 ст. 48 Конституции РФ). УПК РФ предоставляет право иметь защитника, в том числе бесплатно, для обвиняемого (подозреваемого) с момента, когда лицо фактически, а не только юридически становится подозреваемым или обвиняемым (п. 3 ч. 4 ст. 46, п. 8 ч. 4 ст. 47, ст. 49).
Случаи обязательного участия защитника, когда этого требуют интересы правосудия, оговоренные в Конвенции (п. «с» ч. 3 ст. 6), практически идентичны случаям обязательного участия защитника по УПК РФ (п. 2—7 ч. 1 ст. 51).
Сопоставление национального уголовно-процессуального законо-
дательства и рассмотренных международно-правовых актов показывает, что большинство международных стандартов отправления правосудия отражены в российском законодательстве. Часть из них получили прямое выражение в законе, другие вытекают из содержания национальных процессуальных норм. Вместе с тем заложенная в международных нормах и развитая в решениях ЕСПЧ доктрина справедливого правосудия, способного эффективно защитить права и свободы человека, еще недостаточно освоена.
Библиографический список
Алексеева Л. Б. Право на справедливое судебное разбирательство: реализация в УПК РФ общепризнанных принципов и норм международного права: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003.
Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации / отв. ред. В. П. Кашепов. М., 2010.
Тарасов А. А. Проблемы доказывания в уголовном судопроизводстве (по материалам круглого стола в Московской государственной юридической академии) // Уголовное судопроизводство. 2009. № 1.
Шейфер С. А. Проблемы теории доказательств по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. М., 2008.
О коллизии принципов гражданского и корпоративного права
ЛЕТУТА Татьяна Владимировна,
доцент кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Оренбургского государственного университета, кандидат юридических наук
В настоящее время можно с уверенностью утверждать, что корпоративное право и его институты заняли достойное место в доктрине российского права. В правотворчестве наметились тенденции по призна-
нию за корпоративными правоотношениями самостоятельности1, в пра-
1 Речь идет о предложении разработчиков проекта федерального закона о внесении изменений в Гражданский кодекс РФ (разрабатывается во исполнение Указа Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании гражданского законодательства») включить в предмет гражданского права отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения).
