CC BY
290
УДК 341.16, 342.97
DOI 10.24411/2078-5356-2018-10417
Баранова Марина Владимировна Marina V. Baranova
доктор юридических наук, профессор, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, профессор кафедры теории и истории государства и права Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
doctor of sciences (law), professor, honorary worker of higher professional education of the Russian Federation, professor at the department of the theory and history of state and law
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, Russian Federation, 603950)
E-mail: [email protected]
Чикирева Ирина Павловна Irina Р. Chikireva
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры трудового права и предпринимательства Тюменский государственный университет (625400, Тюмень, ул. Ленина, 38)
сandidate of sciences (law), associate professor, associate professor at the department of labour law and entrepreneurship
Tyumen state university (38 Lenin st., Tyumen, Russian Federation, 625400)
E-mail: [email protected]
Международные и российские принципы противодействия коррупции The international and Russian principles of combatting corruption
В статье анализируются международные и рос- The article analyzes the international and Russian
сийские принципы противодействия коррупции и их principles of combating corruption and their effective-
эффективность в международном и российском опы- ness in the international and Russian experience in the
те борьбы с коррупцией. Сделан вывод о том, что fight against corruption. It was concluded that the joint
совместные усилия России и GRECO по реализа- efforts of Russia and GRECO in the implementation of
ции в российском законодательстве международных international principles of anti-corruption expertise of
принципов антикоррупционной экспертизы правовых legal documents and administrative procedures, gua-
документов и административных процедур, гаранти- ranteeing recognition of national and international cor-
рования признания национальной и международной ruption as criminal (criminal) (expanding the grounds for
коррупции криминальной (преступной) (расширение criminal responsibility for corruption), limiting immunity
оснований привлечения к уголовной ответственности from accountability for corruption in Russian legislation
за коррупцию), ограничения иммунитета от привлече- had a positive effect on the improvement of Russian anti-
ния к ответственности за коррупцию позитивно сказа- corruption legislation, including in the area of expanding
лись на совершенствовании российского антикорруп- the use of confiscation of property. ционного законодательства, в том числе и в сфере расширения применения конфискации имущества.
© Баранова М.В., Чикирева И.П., 2018
Ключевые слова: международные и российские принципы противодействия коррупции, опыт борьбы с коррупцией, взаимодействие Российской Федерации и Группы государств против коррупции (GRECO).
Keywords: international and Russian principles of combatting corruption, experience in fighting corruption, interaction of the Russian Federation and the Group of States against Corruption (GRECO).
Одним из приоритетных направлений современного международного сотрудничества, наряду с борьбой с терроризмом, является противодействие коррупции. В этой связи особой значимостью обладает трансформация и гармонизация национальных законодательств с учетом международной составляющей. Как отмечается в международном проекте RUCOLA 2, для совершенствования антикоррупционного законодательства необходимо объединение международных сил [1]. По данным исследований Европейского парламента, отсутствие в масштабах ЕС согласованных действий по борьбе с организованной преступностью и коррупцией обходится ЕС в 71 млрд евро в год [2]. Прокуратура РФ оценила ущерб от коррупции в Российской Федерации в 2016 году в 44 млрд рублей [3], в 2017, по данным Следственного комитета России, ущерб от коррупционных преступлений определен в 10,4 млрд рублей [4].
В зарубежных [5; 6] и отечественных [7, с. 33] исследованиях по противодействию коррупции отмечается значимость международного опыта в предупреждении коррупционной преступности, принципы международного права характеризуются как императивные, основополагающие, универсальные нормы международного права, обеспечивающие главные интересы человечества.
Принципы противодействия коррупции лежат в основе антикоррупционной стратегии, поэтому анализ лучшего международного опыта в борьбе с коррупцией позволяет определить наиболее результативные международные принципы противодействия коррупции. На основании данных Следственного комитета России за 2017 год можно оценить эффективность их применения в Российской Федерации и сформулировать предложения по совершенствованию российских принципов противодействия коррупции.
Международные принципы борьбы с коррупцией как основополагающие начала противодействия коррупции изложены в статье 5 Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции 2003 года (далее - принципы ООН). К ним относятся принципы: надлежащего управления публичными делами и публичным имуществом, правопорядка, неподкупности, честности, прозрачности и ответственности,
предупреждения коррупции, антикоррупционной экспертизы правовых документов и административных процедур, международного сотрудничества.
Комитетом министров Совета Европы 6 ноября 1997 года принята Резолюция Совета Европы № 97 «О двадцати принципах борьбы с коррупцией», определяющая необходимость регулирования этического поведения проведения и эффективных мер предупреждения коррупции, гарантирования признания национальной и международной коррупции криминальной (преступной), автономность, независимость и свобода лиц, отвечающих за привлечение к ответственности за коррупцию, защита информаторов, конфиденциальность расследований, обеспечение соответствующих мер предотвращения давления на юристов, занимающихся коррупционными делами, ограничение иммунитета от привлечения к ответственности за коррупцию, прозрачность и эффективность решений по вопросам коррупции, обеспечение эффективных дисциплинарных мер и кодексов поведения, свобода СМИ по вопросам коррупции, принятие кодексов поведения и правил финансирования политических партий и избирательных кампаний, поощрение научных исследований и развитие международного сотрудничества во всех сферах борьбы с коррупцией.
В соответствии со статьей 3 Федерального закона «О противодействии коррупции» от 25 декабря 2008 года № 273-ФЗ (далее - ФЗ № 273) противодействие коррупции в Российской Федерации основывается на принципах законности, признания, обеспечения и защиты основных прав и свобод человека и гражданина, открытости и публичности деятельности государственных органов и органов местного самоуправления, неотвратимости ответственности за совершение коррупционных правонарушений, комплексного использования политических, организационных, информационно-пропагандистских, правовых, социально-экономических, специальных и иных мер, приоритетного применения мер по предупреждению коррупции, сотрудничества государства с институтами гражданского общества, международными организациями и физическими лицами.
Анализ передового международного опыта в борьбе с коррупцией показывает эффективность реализации таких международных антикоррупционных принципов, как принципы надлежащего управления публичными делами и публичным имуществом, правопорядка, неподкупности, честности, прозрачности и ответственности, ограничения иммунитета от привлечения к ответственности за коррупцию, гарантирования признания национальной и международной коррупции криминальной (преступной), предупреждения коррупции, автономности, независимости и свободы лиц, отвечающих за привлечение к ответственности за коррупцию.
Примечателен зарубежный подход к спектру перечня деяний, квалифицируемых как коррупционные преступления. Так, в Сингапуре, Корее, США, Франции он максимально расширен, фактически нет иммунитетов, позволяющих избежать наказания за коррупционные правонарушения. Особо следует отметить, что президент страны также является субъектом, на которого может быть возложена юридическая ответственность за коррупцию, обеспечиваются прозрачность государственного управления, защита информаторов [8-10]. В Грузии, несмотря на специфику национального менталитета, удалось сформировать национальное неприятие коррупции [11]. В то же время попытка борьбы с коррупцией в Китае при помощи диктатуры и репрессий показала свою несостоятельность, так как направлена на борьбу с коррупционерами, а не на борьбу с коррупцией как явлением [12].
Особого внимания заслуживает опыт взаимодействия России и Группы государств по борьбе с коррупцией (GRECO), осуществляющей, согласно уставу, контроль за соблюдением руководящих принципов противодействия коррупции с целью усовершенствования мер по борьбе с коррупцией входящих в нее государств. Анализ материалов отчетов России перед GRECO, а также хронология развития российского антикоррупционного законодательства доказывает, что присоединение Российской Федерации к Группе государств против коррупции и последовавшая за этим система оценки отчетов России перед GRECO о соблюдении принципов противодействия коррупции (Отчет о выполнении Российской Федерацией рекомендаций Группы государств против коррупции (ГРЕКО) по итогам третьего раунда оценки в 2014 году в г. Страсбурге на 64-м пленарном заседании) явились импульсом для активного развития российского законодательства о про-
тиводействии коррупции. Совместные усилия России и GRECO, во-первых, по реализации в российском законодательстве международных принципов антикоррупционной экспертизы правовых документов и административных процедур; во-вторых, по гарантированию признания национальной и международной коррупции криминальной, выразившегося в расширении оснований привлечения к уголовной ответственности за коррупцию; в-третьих, по ограничению иммунитета от привлечения к ответственности за коррупцию позитивно сказались на совершенствовании российского антикоррупционного законодательства. Особую роль здесь сыграло расширение применения конфискации имущества, а при недостаточности или отсутствии у виновного лица имущества и денежных средств введена возможность конфискации у осужденного «иного личного имущества».
Последовательная реализация в российском законодательстве принципов криминализации коррупционных деяний и ограничения иммунитета от привлечения к ответственности за коррупцию показали эффективность их применения. По опубликованным данным Следственного комитета России, в 2017 году в числе обвиняемых оказались бывшие губернаторы -Республики Коми Вячеслав Гайзер и Владимир Торлопов, Сахалинской области - Александр Хорошавин, Кировской области - Никита Белых, Удмуртии - Александр Соловьев, Республики Марий Эл - Леонид Маркелов, а также 571 должностное лицо муниципальных и государственных предприятий и учреждений, 529 должностных лиц органов местного самоуправления, 845 сотрудников ОВД, 490 военнослужащих. Более 400 обвиняемых - судьи, прокуроры, адвокаты, следователи и другие.
По мнению главы Следственного комитета России, необходимо совершенствовать законодательство о возмещении ущерба, причиненного преступлениями коррупционной направленности, и репатриации капиталов из-за рубежа, которые получены в результате таких преступлений, посредством установления уголовной ответственности юридических лиц [3].
В конвенциях ООН «Против коррупции» и «О транснациональной организованной преступности» конфискация является одним из эффективных средств борьбы с коррупцией. Как мера уголовного наказания конфискация существует в Казахстане, Белоруссии, Болгарии, Украине, Дании, Вьетнаме, Конго, КНДР, Кубе, Кот-д'Ивуаре, Латвии, Лаосе, Мадагаска-
ре, Мавритании, Судане, Монголии, Того, Таджикистане, Эфиопии. Показательным является опыт его реализации во Франции, Китае, КНР, США [13]. И в России конфискацию имущества в качестве вида уголовного наказания возможно использовать как особую превентивную меру, воздействующую на основной стимул совершения коррупционных преступлений [14; 15], предусмотрев в ряде исключительных случаев возможность применения конфискации имущества не только обвиняемого, но и, например, переданного этим лицом во владение членам семьи, совместно проживающим с ним лицам и иным лицам, в том числе прибыли или других выгод, полученных от доходов в результате совершенного преступления.
Для повышения эффективности деятельности по минимизации и ликвидации последствий коррупционных преступлений, наносящих ущерб субъектам Российской Федерации, государству, муниципальным образованиям, государственным и муниципальным унитарным предприятиям, целесообразно ввести норму, которая обязывала бы лицо, совершившее преступление, доказывать законность происхождения, пользования и владения денежными средствами и имуществом. Если доказательства, подтверждающие легальное получение такого имущества, отсутствуют, оно должно быть конфисковано.
Для своевременного установления имущественного положения обвиняемых и последующего возмещения ущерба, причиненного коррупционными преступлениями, необходимо создать единые федеральные и региональные информационные базы данных о недвижимом имуществе, а также счетах и вкладах, открытых в различных кредитных организациях [3]. В связи с этим требует обсуждения вопрос о присоединении России к Конвенции 1999 года «О гражданско-правовой ответственности за коррупцию» и включении в статью 3 Федерального закона «О противодействии коррупции» принципа возмещения ущерба от коррупционных преступлений государству. В статье 4 Закона Кабардино-Балкарской Республики от 31 мая 2007 года «О профилактике коррупции в Кабардино-Балкарской Республике» восстановление нарушенных прав и законных интересов физических и юридических лиц, ликвидация и предупреждение вредных последствий коррупционных правонарушений является принципом профилактики коррупции.
Статью 3 Федерального закона «О противодействии коррупции» целесообразно также до-
полнить положением, предусматривающим, что проявления коррупции должны быть квалифицированы, главным образом, как уголовно наказуемые деяния преступного характера, что так же должно способствовать повышению эффективности борьбы с коррупцией в целях защиты прав и интересов человека и государства.
Продуманная корреляция и гармонизация международных и российских принципов противодействия коррупции является залогом эффективной борьбы с коррупционными проявлениями, дает надежду на возможность перспективной минимизации подобных противоправных деяний.
Примечания
1. Проект «Российская Федерация - Разработка законодательных и иных мер предупреждения коррупции» (RUCOLA 2). Заключительный отчет. Приложение. Т. 2: Отчеты, сделанные зарубежными и российскими экспертами в рамках проекта. URL: https://www.coe.int/t/dghl/cooperation/economiccrime/ corruption/Projects/RUCOLA-2/RUCOLA2_final_report_ ru.pdf (дата обращения: 27.08.2018).
2. Maurice E. 23 March 2016. Corruption costs EU €71bn a year. EU Observer. URL: https://euobserver. com (дата обращения: 23.08.2018).
3. Ущерб от коррупции в РФ в 2016 году оценили в 44 млрд рублей. URL: http://www.interfax.ru (дата обращения: 27.08.2018).
4. Российская газета. 7 декабря 2017. URL: https://rg.ru/2017/12/07/bastrykin-rasskazal-skolko-sudej-prohodiat-po-delam-o-korrupcii.html (дата обращения: 27.08.2018).
5. Capasso S., Santoro L. Active and passive corruption: theory and evidence // European Journal of Political Economy. Vol. 52. 2018. P. 103-119.
6. Mohamadi A., Peltonen J., Wincent J. Government efficiency and corruption: A country-level study with implications for entrepreneurship // Journal of Business Venturing Insights. Vol. 8. November 2017. P. 50-55.
7. Барнашов А.М. О применении Конституционным Судом Российской Федерации общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ // Вестник Томского государственного университета. 2006. № 292-I.
8. Воронцов С.А. Об использовании в противодействии коррупции в России основных принципов зарубежных антикоррупционных технологий, показавших высокую эффективность // Юристъ-Правоведъ. 2011. № 1. С. 88-94.
9. Сиротин А. Опыт борьбы с коррупцией в Сингапуре: лечение «заразной жадности». URL: http://protivcorr.org/2012/08/01/opit-borbi-s-korrupciey-v-singapure (дата обращения: 22.08.2018).
10. Schultz D., Harutyunyan K. Combating corruption: The development of whistleblowing laws in the United States, Europe and Armenia // International Comparative Jurisprudence. Vol. 1. Issue 2. 2015. P. 87-97.
11. Иванов А.А. Антикоррупционная политика и правовое регулирование противодействия коррупции в Грузии // Право и современные государства. 2013. № 4. С. 53-59.
12. Отчет по анализу лучших практик международного опыта в сфере борьбы с коррупцией. 2009. URL: http://www.akimvko.gov.kz/ru/right (дата обращения: 22.08.2017).
13. URL: https://ria.ru/society/20151123/1326856905. html (дата обращения: 22.08.2017).
14. Татарников В.Г. Конфискация имущества в уголовном законодательстве России и зарубежных стран // Вестник ИрГТУ. 2015. № 11 (106). С. 339-402.
15. Алтухов С.А., Сасиков А.И. Конфискация имущества: неотъемлемое средство противодействия коррупции или очередная профанация? // Юристъ-Правоведъ. 2016. № 5 (78). С. 40-46.
Notes
1. Project «Russian Federation - Development of legislative and other measures to prevent corruption» (RUCOLA 2). Final report. Appendix. Vol. 2: Reports made by foreign and Russian experts within the project. URL: https://www.coe.int/t/ dghl / cooperation / economiccrime / corruption / Projects / RUCOLA-2 / RUCOLA2_final_re-port_ru.pdf (accessed 27.08.2018). (In Russ.)
2. Maurice E. 23 March 2016. Corruption costs EU € 71bn a year. EU Observer. URL: https://euobserver.com (accessed 23.08.2018).
3. The damage from corruption in the Russian Federation in 2016 was estimated at 44 billion rubles. URL: http://www.interfax.ru (accessed 27.08.2018). (In Russ.)
4. Rossiyskaya gazeta, 2017, December 7. URL: https://rg.ru/2017/12/07/bastrykin-rasskazal-skolko-sudej-prohodiat-po-delam-o-korrupcii.html (accessed 27.08.2018). (In Russ.)
5. Capasso S., Santoro L. Active and passive corruption: theory and evidence. European Journal of Political Economy, 2018, vol. 52, pp. 103-119.
6. Mohamadi A., Peltonen J., Wincent J. Government efficiency and corruption: A country-level study with implications for entrepreneurship. Journal of Business Venturing Insights, 2017, vol. 8, pp. 50-55.
7. Barnashov A.M. On the application by the Constitutional Court of the Russian Federation of generally recognized principles and norms of international law and international treaties of the Russian Federation. Tomsk state university bulletin. 2006, no. 292-I. (In Russ.)
8. Vorontsov S.A. On the use of the main principles of foreign anti-corruption technologies in countering corruption in Russia, which showed high efficiency. Lawyer-Jurisprudence, 2011, no. 1, pp. 88-94. (In Russ.)
9. Sirotin A. Experience in the fight against corruption in Singapore: the treatment of «contagious greed». URL: http://protivcorr.org/2012/08/01/opit-borbi-s-korrupciey-v-singapure (accessed 22.08.2018). (In Russ.)
10. Schultz D., Harutyunyan K. Combating corruption in the United States, Europe, and Armenia. International Comparative Jurisprudence, 2015, vol. 1, issue 2, pp. 87-97.
11. Ivanov A.A. Anti-corruption policy and legal regulation of anti-corruption in Georgia. Law and modern states, 2013, no. 4, pp. 53-59. (In Russ.)
12. Report on the analysis of best practices of international experience in the fight against corruption. 2009. URL: http://www.akimvko.gov.kz/ru/right (accessed 22.08.2018). (In Russ.)
13. URL: https://ria.ru/society/20151123/1326856905. html (accessed 22.08.2018). (In Russ.)
14. Tatarnikov V.G. Confiscation of property in the criminal legislation of Russia and foreign countries. Bulletin of ISTU, 2015, no. 11 (106), pp. 339-402. (In Russ.)
15. Altukhov S.A., Sasikov A. I. Confiscation of property: an essential means of countering corruption or just another profanation? Lawyer-Jurisprudence, 2016, no. 5 (78), pp. 40-46. (In Russ.)
