CC BY
48Научная статья / Research article
Международное политическое значение Победы РККА в Битве под
Москвой. К 80-летию события
Н.П. Пархитько
Российский университет дружбы народов, Москва, Россия https://orcid.org/0000-0002-7678-5735; scharnchorst@mail.ru
Аннотация. 5 декабря 2021 г. исполняется 80 лет событию, которое вполне можно поставить в один ряд с такими историческими детерминантами отечественной государственности, как разгром полчищ Мамая на Куликовом поле или созыв Второго народного ополчения Минина и Пожарского, положивший конец Смуте. Битва за Москву и Победа, одержанная советским народом в этом без преувеличения судьбоносном сражении, являет собой не просто пример беззаветного мужества и самоотверженной воли к победе, проявленные каждым бойцом, командиром, политработником на поле боя. Это - один из столпов национальной государственности и духовного самосознания всего нашего многонационального народа. По прошествии 80 лет с момента разгрома гитлеровцев под Москвой написаны тысячи научных исследований, десятки тысяч статей и сотни мемуаров участников события. Рассекречены и стали доступны общественности многие архивные документы, включая те, что имели гриф «секретно» как в годы Великой Отечественной войны, так и в послевоенные десятилетия. Следует ли нам сегодня обращаться к теме, неоднократно исследованной и едва ли содержащей академическую новизну? Автор усматривает необходимость в освещении событий осени-зимы 1941 г. как минимум по трем причинам. Первая - наиболее очевидная, — это годовщина блестящей Победы РККА над немецко-фашистскими захватчиками у стен Москвы. Это памятная дата бессмертному Подвигу наших дедов и прадедов, отстоявших в период труднейшего испытания не только нашу Родину, но и наше будущее. Вторая причина - это беспрецедентная по масштабам и столь же невиданная по своей беспринципности псевдоисторическая кампания, развязанная странами Запада против истории Великой Отечественной войны в целом и вклада СССР в Победу - в частности. Само собой разумеется, что подобная практика требует самого жесткого пресечения, но также и самого осмысленного подхода. Наконец, третий довод в пользу обращения к славным страницам нашей Истории - насущная необходимость истинно патриотического воспитания российской молодежи, основанного на исторической памяти, а не на политической конъюнктуре. На наш взгляд, именно подобное сочетание факторов делает наше исследование актуальным, несмотря на то что с момента события прошло уже 80 лет. В ходе исследования автором применялся инструментарий исторической науки: метод анализа, синтеза, контент-анализа исторических и монографических источников и метод аналогий.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, битва за Москву, СССР, Германия, США, международная политика, СМИ.
Для цитирования: Пархитько Н.П. Международное политическое значение Победы РККА в Битве под Москвой. К 80-летию события. Постсоветские исследования. 2021;4(7):591-603.
International political impact of the Soviet Victory in the Battle of Moscow. To
the 80th anniversary of the event
Nikolay P. Parkhitko
RUDN University, Moscow, Russian Federation https://orcid.org/0000-0002-7678-5735; scharnchorst@mail.ru
Abstract. December 5, 2021 marks the 80th anniversary of an event that can well be put on a par with such historical determinants of national statehood as the defeat of the Mamai hordes on Kulikovo
Field or the convocation of the Second Minin and Pozharsky People's Militia, which put an end to the Troubles. The battle for Moscow and the Victory won by the Soviet people in this fateful battle, without exaggeration, is not just an example of selfless courage and selfless will to win, shown by every fighter, commander, political worker on the battlefield. This is one of the pillars of national statehood and spiritual self-consciousness of our entire multinational people. After 80 years since the defeat of the Nazis near Moscow, thousands of scientific studies, tens of thousands of articles and hundreds of memoirs of participants have been written. Many archival documents have been declassified and made available to the public, including those that were classified as "secret" both during the Great Patriotic War and in the post-war decades. Should we turn today to a topic that has been repeatedly researched and hardly contains academic novelty? The author sees the need to cover the events of autumn-winter 1941 for at least three reasons. The first - the most obvious - is the anniversary of the brilliant Victory of the Red Army over the Nazi invaders at the walls of Moscow. This is a memorable date for the immortal Feat of our grandfathers and great-grandfathers, who defended not only our Homeland, but also our future during the most difficult ordeal. The second reason is the pseudo-historical campaign, unprecedented in scale and equally unprecedented in its unscrupulousness, unleashed by Western countries against the history of the Great Patriotic War in general and the contribution of the USSR to Victory in particular. It is obvious that such a practice requires the most severe suppression, but also the most meaningful approach. Finally, the third argument in favor of turning to the glorious pages of our History is the urgent need for a truly patriotic education of Russian youth based on historical memory, and not on political conjuncture. In our opinion, it is precisely this combination of factors that makes our research relevant, despite the fact that 80 years have passed since the event. In the research the author used the instruments of historical science: the method of analysis, synthesis, content analysis of historical and monographic sources and the method of analogies.
Keywords: Great Patriotic War, battle for Moscow, USSR, Germany, USA, international politics, mass media.
For citation: Nikolay P. Parkhitko. Historical revisionism and the memory of the Great Patriotic War in the geopolitical confrontation on the western flank of the post-Soviet space. Postsovetskie issledovaniya = Post-Soviet Studies. 2021;4(6):591-603. (In Russ.)
«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие», - так определял нравственную естественность и
гражданскую порядочность уважения к национальной Истории и Людям, творившим её, величайший гений русской литературы А.С. Пушкин [Пушкин 1962: 15]. И если для всех нас, потомков Победителей, равно как и представителей прогрессивной части всего современного человечества, приведённые выше тезисы являются аксиомой, то не следует забывать и о тех, кто в силу либо конъюнктурных причин, либо по недостатку образования, либо просто по малодушию, предпочитает, как минимум
самоустраниться, а как максимум -опорочить Подвиг защитников Москвы. Впрочем, в данном контексте проблема представляется значительно шире: речь идет не только об отдельно взятом Подвиге, а о
целом квазисистемном подходе по исторической ревизии (проще говоря -примитивному очернению) ключевых событий Великой Отечественной войны и Победы советского народа в ней!
Ответ, который можно и нужно давать такого рода фальсификаторам и откровенным проходимцам от исторической науки, следует находить в ассиметричной плоскости. Всякого рода призывы к разуму и элементарной человеческой порядочности на этих господ не только не действуют, но и, напротив, создают у них иллюзию собственного диалектического всесилия. Выдвигаемые в противовес их лживым тезам научные антитезы воспринимаются как оправдание, и поэтому зачастую проигрывают в современном
медиапространстве, где и развязана основная информационная война, наилучшую характеристику которой, по нашему мнению,
дал американский писатель и философ Р. Шекли1. Он писал: «Самое обидное, что в информационной войне всегда проигрывает тот, кто говорит правду: он ограничен правдой, в то время как лжец может нести всё, что угодно». Следовательно, вступать в научные и, тем более, духовно-нравственные дискуссии с подобного рода «исследователями» - напрасная трата времени и, хуже того - незаслуженный аванс в их пользу.
Единственный эффективный метод недопущения любых фальсификаций и квазиисторических инсинуаций -неопровержимый архивный материал, пресекающий подобную практику на корню. Отечественные архивы содержат такие материалы в исключительном изобилии. Представляется, что в современной России это осознали, пусть и с большим опозданием.
Вот и выходит на практике, что, с одной стороны, государство вроде бы нащупало верное направление и предложило фундаментальную скрепу (Великая Победа), объединяющую современное российское государство и общество, но с другой стороны, как таковая воспитательная работа среди молодёжи ведётся, скорее, формально, нежели систематично. В этом и заключается её ахиллесова пята: о вкладе СССР в Победу над нацизмом, о лишениях,
самоотверженной борьбе и
самопожертвовании всего
многонационального советского народа нам напоминают посредством многочисленных официальных государственных
мероприятий, телепередач и молодёжных флешмобов лишь в период майских праздников. Ещё раз повторимся - это правильно, особенно если сравнить сегодняшние реалии с практикой 90-х гг. ХХ столетия, когда, казалось, ещё чуть-чуть, и нас заставят стыдиться собственной Победы... И всё же, этого недостаточно.
Практическая сторона проблемы весьма проста: та самая пресловутая информационная война, развязанная Западом против нашего народа, государства, наконец, против нашей Истории, ведётся
1 Шекли Р. Цитаты // https://socratiiy.net/quotes/robert-shekli
систематично и последовательно 24 часа в сутки по всем азимутам. Налицо отлаженная работа по формированию в России космополитично настроенной и
потребительски ориентированной молодёжи, не отягощённой исторической памятью. Увы, украинский прецедент даёт все основания полагать, что подобная практика при пассивном участии (а это сродни соучастию) государства имеет серьёзные шансы на успех. Мы же лишь один день в году демонстрируем «эффектный ответ» в виде многомиллионного шествия Бессмертного полка, а наиболее горячие головы в НАТО получают холодный душ в виде демонстрации новейших военных разработок отечественной оборонной промышленности в ходе традиционного Парада Победы 9 мая. Но затем наступает 10 мая, потом 15-е, 20-е. Изменяется ли что-то в сознании людей, в первую очередь -представителей молодёжи? Повышается ли их иммунитет к исторической лжи и порочной практике искажения событий Великой Отечественной и Второй мировой войны с конечной целью политического пересмотра её итогов? Готов ли сегодняшний школьник или студент начальных курсов столь же убеждённо и аргументировано отстаивать историческую правду перед лицом мощнейшей пропагандистской машины Запада? Данные вопросы звучат, скорее, риторически, нежели научно.
Итак, переходя непосредственно к основной теме нашего материала, отметим ещё один важный аспект. Видимо, так сложилось исторически, что битва за Москву оказалась в числе наименее подверженных неприкрытой исторической фальсификации событий Великой Отечественной войны. Во всяком случае, провал наступления вермахта на советскую столицу и победу советских войск в ходе зимнего контрнаступления 1941-1942 г. не берутся оспаривать даже самые ярые авантюристы от исторической науки. Заметные различия начинают проявляться при рассмотрении военно-политического и международного значения сражения. Духовная же сторона вопроса
является предметом анализа
преимущественно в отечественной историографии. Но основные расхождения, которые автор выявил по результатам научной работы и анализу целого ряда отечественных и немецких архивных документов, заключаются в принципиальной оценке морально-психологического и политического влияния итогов Битвы за Москву на дальнейший ход войны - как Великой Отечественной в частности, так и Второй мировой в целом. И дело здесь не только и не столько в том, что немецкие генералы, как и водится, старались в своих мемуарах максимально смягчить
собственную ответственность за поражение, переложив её на «дилетанта-фюрера», советские же, напротив, превозносили даже небольшие тактические успехи до уровня события фронтового масштаба. Проблема кроется значительно глубже.
Если задаться вопросом: «какое сражение Великой Отечественной войны можно считать началом коренного перелома во всей кампании?» - то ответ будет практически однообразен: конечно же, это разгром немцев под Сталинградом и Курском. Данное видение военной обстановки имеет под собой солидную аргументационную базу, особенно если принять во внимание тот факт, что впервые эта мысль была высказана И.В. Сталиным и далее подтверждена уже в брежневскую эпоху в тезисах ЦК КПСС к 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Она и заложила академический фундамент истории Великой Отечественной и Второй мировой войны, оказавшись в учебниках и монографиях. Причём, несмотря на ревизию в период перестройки и в 1990-е гг. многих исторически значимых событий в период правления И.В. Сталина, сформулированная им точка зрения и сегодня взята за основу периодизации Великой Отечественной войны
подавляющим большинством отечественных историков.
Автор полагает, что коренной перелом в Великой Отечественной войне наступил именно в Битве под Москвой. И хотя с военно-технической и оперативно-
стратегической точки зрения мнение о «Сталинградско-Курском» происхождении перелома практически неопровержимо, автор постарается аргументировать свою позицию, исходя из морально-политического и духовного контекста. Более того, автор не стремится опровергать соображение, выдвинутое И.В. Сталиным - напротив, в своих рассуждениях мы лишь дополним его.
Итак, для начала обратимся к наиболее авторитетному участнику сражения, фактически, сыгравшему в нём ключевую роль. Это маршал (в период Битвы за Москву
- генерал армии) Г.К. Жуков. Приведём фрагмент интервью, взятого у Георгия Константиновича советским историком, участником Великой Отечественной войны, полковником В.А. Анфиловым 26 мая 1965 г. и опубликованное почти 30 лет спустя - в Российской газете в 1994 году (кстати, название того интервью весьма символично
- «Не дай, Бог, если бы мы дрогнули...»):
Анфилов - Какова, по Вашему мнению, роль Битвы под Москвой в общем ходе войны? Ведь с лёгкой руки Сталина были попытки связать коренной перелом со Сталинградской битвой и тем самым умалить значение разгрома фашистов под Москвой...
Жуков - Я считаю, что начало коренного поворота в ходе войны положила Битва под Москвой. Она имела огромное значение не только в военно-политическом, но и в морально-психологическом отношении, и не только для Красной Армии и нашего народа, но и для всех народов, которые вели борьбу с фашистской Германией. Ведь мы впервые во второй мировой войне нанесли сокрушительное поражение главной группировке «непобедимой» немецкой армии, положив конец стратегии блицкрига. Показательно, что по этому поводу записал в своём дневнике начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер 23 ноября 1941 г.: «Таких сухопутных войск, какими мы располагали к июню 1941 года, мы уже никогда больше иметь не будем». Так что роль Битвы под Москвой трудно переоценить.
На наш взгляд, ответ Г.К. Жукова содержит в себе весь аргументационный потенциал, необходимый нам для
отстаивания нашей точки зрения: от оценки военно-политического и морально-психологического значения итогов сражения до трезвого осознания изменившейся военной обстановки со стороны противника. Но обо всём по порядку.
6 ноября на станции метро «Маяковская» прошло торжественное заседание Моссовета, посвященное 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Жуков присутствовал на этом заседании, но уже на следующий день, 7 ноября, на трибуне Мавзолея во время парада его не было. Он находился на командном пункте Западного фронта в готовности немедленно принять все необходимые меры, если гитлеровцы попытаются прорваться к Москве. В своих мемуарах «Воспоминания и размышления» Г.К. Жуков указывает, что в конце октября его с фронта вызвал Сталин и спросил: «Мы хотим провести в Москве торжественное заседание по случаю годовщины Октября и парад войск. Как вы думаете, обстановка на фронте позволит сделать это?» Жуков доложил: В ближайшие дни враг не начнет большого наступления. Он понёс существенные потери и вынужден пополнять и перегруппировывать войска. Против авиации, которая наверняка будет действовать, необходимо усилить ПВО и подтянуть к Москве истребительную авиацию с соседних фронтов» [Жуков 2002: 387]. Тем не менее, учитывая, что трансляция Всесоюзного радио шла на весь мир, допускалось, что её услышат и в Берлине (в реальности так и произошло), что гипотетически могло спровоцировать немцев нанести молниеносный удар танковой группы для прорыва к центру Москвы. Касательно авиации погода была нелётная в течение всего следующего дня 7 ноября из-за обильного снегопада и густой облачности. Приказ Люфтваффе о нанесении бомбового удара по Красной площади, во-первых, вышел с опозданием минимум на 2 часа, во-вторых, вылетевшие немецкие
бомбардировщики имели мало шансов на успех по причине высочайшей готовности истребительной авиации московской зоны ПВО и все той же густой и низкой облачности.
7 ноября 1941 г. на Красной площади состоялся традиционный военный парад в честь 24-й годовщины Октября. Войска, принимавшие участие в параде, отправлялись прямо на передовую. И тот факт, что подготовка к проведению парада в осажденном городе не попала в поле зрения немецкой агентурной разведки,
свидетельствует о высочайшем
профессионализме всех структур, задействованных в этом мероприятии: от Горкома и Моссовета до Генерального штаба и командования ВВС московской зоны ПВО. Все эти факторы позволяют нам с уверенностью отнести парад 7 ноября 1941 г. к разряду успешно проведённых военных операций! И, как и любая подобная операция, парад 7 ноября имел не только морально-психологическое значение, но и самое непосредственное военное следствие.
С морально-психологической точки зрения, сам факт присутствия на параде И. Сталина и других членов Политбюро (среди них В. Молотов, Л. Берия, Л. Каганович, А. Щербаков, А. Микоян, А. Косыгин, Г. Маленков, Н. Кузнецов) свидетельствует о непоколебимой уверенности в том, что советскую столицу удастся отстоять, поскольку высшее руководство страны не спешит покидать город.
В ходе короткой приветственной речи Сталин фактически обозначил программные императивы, которые в условиях ноября 1941 г. могли показаться чрезмерно оптимистичными. Верховный
Главнокомандующий призвал не просто отстоять Москву, а мотивировал советский народ на более высокие задачи: «Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить разбойничьи орды немецких захватчиков. На вас смотрят порабощённые народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского,
Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!» [Сталин 1948: 40]. При внимательном чтении «между строк» очевидными становятся два факта: первый -это нерушимая вера в Победу, причём не только в текущем сражении, но и в войне в целом. Второй - обращение к духовным скрепам героической русской истории, что оказалось незамеченным в стане противника, зато оказало огромный мотивирующий эффект на сражающийся советский народ.
С военной же точки зрения интересно отметить, какие части и соединения приняли участие в параде 7 ноября. Согласно информации, размещённой в открытом доступе на сайте Министерства обороны РФ, в параде были задействованы:
- батальоны курсантов Окружного военно-политического училища,
- Краснознамённого артиллерийского училища
- полк 2-й Московской стрелковой дивизии
- полк 332-й дивизии имени Фрунзе,
- стрелковые, кавалерийские и танковые части дивизии имени Дзержинского,
- Московский флотский экипаж
- Особый батальон военного совета МВО и МЗО,
- батальон бывших красногвардейцев
- два батальона Всеобуча
- два артиллерийских полка Московской зоны обороны,
- сводный зенитный полк ПВО,
- две танковые бригады (31-я и 33-я) из резерва Ставки ВГК1.
Всего в параде участвовало 28 467 человек, в том числе: 19 044 пехотинцев (69 батальонов), 546 кавалеристов (6 сабельных эскадронов, 1 тачаночный эскадрон - 16 тачанок); 732 стрелка и пулеметчика (5 батальонов), 2165 артиллеристов, 450 танкистов, 5520 ополченцев (20 батальонов). Тяжёлое вооружение и военная техника были представлены 296 пулеметами, 18
1 Минобороны России опубликовало архивные документы о подготовке и проведении исторического парада на Красной площади, который состоялся 7 ноября 1941 года
минометами, 12 зенитными пулеметами, 12 малокалиберными и 128 орудиями среднего и крупного калибра, 160 танками (70 БТ-7, 48 Т-60, 40 Т-34, 2 КВ). В воздушном параде планировалось и участие 90 самолетов. Однако по погодным условиям воздушная часть парада была отменена.
Автор не случайно столь подробно перечисляет технику, принимавшую участие в параде на Красной площади. Дело в том, что наряду с уже известными противнику танками типа БТ, КВ и Т-34, по брусчатке прошли небольшие Т-60. Это были представители нового семейства советских лёгких танков на базе автомобильных агрегатов. На этом моменте автор хотел бы заострить внимание читателей.
Главным оперативно-тактическим
достижением вермахта в течение лета-осени 1941 года стало уничтожение основной массы танковых войск РККА. После катастрофических для СССР первых недель войны в приграничных сражениях были перемолоты механизированные корпуса. К концу Смоленского сражения редкостью стали уже отдельные танковые дивизии, а уцелевшие машины было решено свести в бригады, тактические возможности которых были существенно ограничены по сравнению с танковыми и моторизованными дивизиями противника. Таким образом, к моменту начала Битвы за Москву Ставка ВГК фактически не располагала крупными танковыми соединениями, способными если не прорывать фронт в глубину, то хотя бы наносить эффективные контрудары по флангам прорвавшегося противника (как это произошло годом позже при окружении Сталинградской группировки врага). Отсутствие же танковых соединений сужало оперативные и стратегические возможности и практически навязывало даже не активную тактическую, а статичную глухую оборону в качестве единственно возможного варианта действий. Во многом, именно это обстоятельство предопределило Брянско-
//
https://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id= 12323239@egNews
Вяземскую катастрофу Западного и Резервного фронтов 2-13 октября 1941 г.
Осенью-зимой 1941-1942 года советские войска испытывали колоссальный дефицит в танках. Причина тому заключалась во временной неспособности советской военной промышленности покрыть тяжёлые потери в технике в первые месяцы войны. Неспособность эта, в свою очередь, объяснялась тем, что одни заводы еще находились в состоянии незавершенной эвакуации, другие возводились с нуля, а третьи только начинали разворачивать производство по нормам военного времени. Не была еще должным образом отлажена и военная логистика. Появление же нового, технологически простого, дешёвого танка, часть деталей которого могла изготовляться на автозаводах, означала, что в самом скором времени войска на фронте получат столь необходимую военную технику, что позволит Ставке вновь сформировать ударные механизированные соединения. Простота конструкции, слабое бронирование и высокая уязвимость новых легких машин практически полностью компенсировалась фактором внезапности советского контрнаступления, неготовностью
противника к встрече с вновь сформированными советскими подвижными соединениями и его тотальной деморализацией. И хотя все эти три фактора оказались достаточно краткосрочными (германский фронт вновь обрел целостность и устойчивость уже к 1 февраля 1942 г.), их сочетание, помноженное на несгибаемый моральный дух защитников Москвы, позволило нанести противнику тяжёлое поражение.
Возвращаясь к параду 7 ноября, обратим внимание еще на одну деталь. Помимо новых танков, по брусчатке Красной площади прошли «коробки» пехотных соединений, приведённых нами выше. Если бы фронтовая разведка группы армий «Центр» столь же скрупулёзно выяснила номера и историю некоторых из марширующих соединений, как делала это накануне вторжения в СССР, то германское командование получило бы еще один весомый аргумент в пользу пересмотра наступательной концепции. Дело в том, что помимо батальонов народного
ополчения и Всеобуча, по Красной площади прошли два полка 2-й Московской стрелковой дивизии и 332-й Ивановской дивизии имени Фрунзе соответственно. Первая была оперативно сформирована не только из резервистов московских военкоматов (как полагала германская разведка), но и из уцелевших кадровых частей переформированной 242-й стрелковой дивизии, а также личного состава 1-го корпуса ПВО. В составе дивизии также находился 472-й гаубичный артиллерийский полк - усиление, которым в ноябре 1941 г. могла похвастаться далеко не каждая советская стрелковая дивизия кадрового состава! Что же касается 332-й дивизии им. Фрунзе, то это было полноценное, обученное кадровое соединение РККА,
сформированное уже после начала Великой Отечественной войны в рамках всеобщей мобилизации.
Итак, на примере танков Т-60 и вновь сформированных дивизий, принявших участие в параде на Красной площади 7 ноября 1941 г., мы видим, что германская разведка не смогла вовремя оценить как минимум два ключевых фактора: потенциал советской военной промышленности и мобилизационные возможности страны. Все эти выводы были сделаны германским командованием уже после тяжёлого поражения вермахта под Москвой, когда вносить какие-либо корректировки было уже поздно. Таким образом, помимо психологического эффекта, который оказал сам факт проведения парада в Москве 7 ноября 1941 г. как на советский народ, так и на противника, налицо факт нанесения заметного поражения и вражеской разведке, не принявшей во внимание серьёзные признаки скорого изменения военной обстановки на ключевом участке Восточного фронта (обстановка на других участках фронта пока рассматривалась как второстепенная).
Выдержав основную тяжесть удара немецко-фашистских войск до конца ноября 1941 г., Ставка ВГК готовила план контрнаступления. Как известно, ближе всего к Москве удалось подобраться разведке 62-го саперного батальона - это и были те самые «мотоциклисты в Химках»
(отдельные машины, спасаясь от преследования, смогли стихийно доехать даже до современных ст. метро Водный стадион и Войковская, но были расстреляны на автомобильном мосту возле Калининского путепровода). Примерно на такое же расстояние (но без проникновения в черту города) удалось пробиться частям дивизии СС «Дас Райх». Артиллерийские наблюдатели из 87-й пехотной дивизии 9-го армейского корпуса Гейера, заняв село Красная Поляна, стояли в 34 км от Кремля и видели купола его соборов в бинокли [Гейер, Макензен 2004: 124].
Первые признаки надвигавшейся на немцев военной катастрофы обозначились в районе г. Яхромы Дмитровского района, где 3-я танковая группа вела наступление вдоль канала Москва-Волга. Утром 28 ноября передовой отряд немецкой 7-й танковой дивизии под командованием Хассо фон Майнтофеля на восточном берегу канала столкнулся с передовыми частями 1 -й ударной армии - соединения, существование которого стало для штаба Группы армий «Центр» полной неожиданностью. Продвижение противника было остановлено на Перемиловской высоте ротой бойцов 29-й стрелковой бригады под командованием лейтенанта Г. Лермонтова. Защитники располагали всего двумя противотанковыми орудиями против 14 немецких танков. В 3 км севернее в тот же день с прорвавшимися к Дмитрову немецкими танками вёл бой бронепоезд НКВД №73, переведённый на угрожающий участок фронта из Вербилок. Немецкие танки допущены в город не были. На следующий день 29-я и 50-я стрелковые бригады отбросили немцев на западный берег канала. А уже 1 декабря из района Дмитров-Перемилово в наступление перешла вся 1 -я ударная армия с задачей атаковать в направлении Деденево -Федоровка - Клин и создать благоприятные предпосылки для последующего разгрома всей клинско-солнечногорской группировки противника, став, фактически, первым советским соединением, перешедшим уже не в контратаку, а в планомерное контрнаступление на вверенном участке фронта.
С 3 по 7 декабря к 1-й ударной армии присоединилась 16-я армия, которую противник считал практически
разгромленной. В ходе начавшегося 5 декабря всеобщего контрнаступления советских войск под Москвой группе армий «Центр» был нанесен сокрушительный удар: были разгромлены 38 немецких дивизий, в том числе 11 танковых и 4 моторизованных. На полях Подмосковья фашисты оставили тысячи орудий, сотни танков и много другой боевой техники. Например, одна лишь упомянутая нами 1 -я ударная только за время всех декабрьских боев захватила 363 танка, 216 орудий, 1882 автомобиля и 549 мотоциклов. Отечественный историк Г.А. Куманев указывает, что за месяцы зимнего контрнаступления Красной Армии только сухопутные войска противника потеряли по немецким данным 832 тыс. человек. [Куманев 2007: 116]. Противник был отброшен от Москвы на 150-200 км.
Историческое значение Победы в Битве под Москвой следует оценивать как с учетом положения, в котором к декабрю 1941 находился СССР, так и в контексте международной обстановки, сложившейся в мире в целом.
Противник продвинулся вглубь советской территории на 850-1200 км. В оккупации оказались прибалтийские республики, вся Белоруссия, большая часть Украины. Были оставлены Смоленск, Новгород, Курск, Белгород, Орел. Был окружен Ленинград, пал Киев, Москва находилась в пределах огня дальнобойной артиллерии противника. Противник оккупировал 1,5 млн квадратных километров советской территории, на которой до войны проживали 74,5 млн человек и располагалась львиная доля промышленного потенциала страны. Согласно последним подсчетам, проведённым в Министерстве обороны РФ, к концу IV квартала 1941 г. совокупные безвозвратные потери РККА и ВМФ СССР составили порядка 2993803 человек (без учёта санитарных потерь).
Говоря о международной обстановке, следует отметить, что к декабрю 1941 г. для стран антигитлеровской коалиции (которая, к слову сказать, окончательно
сформировалась лишь после победного завершения Битвы под Москвой, об этом чуть ниже - прим. Авт.), она складывалась наиболее неблагоприятным образом за весь период Второй мировой войны. В результате внезапного нападения японских авианосных сил на Пёрл-Харбор, главную базу военно-морского флота США на Тихом океане, последовавших ударов японского флота и авиации по Британской Малайе, Индокитаю, Таиланду, Сингапуру, Гуаму, Гонконгу и Филиппинам стратегические позиции США и Великобритании в этом районе мира были катастрофически подорваны. К началу 1942 г. на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии доминировала японская военная мощь. В своём обращении к американским войскам незадолго до их капитуляции на Филиппинских островах
главнокомандующий вооруженными силами США на Дальнем Востоке генерал Д. Макартур говорил: «Надежды цивилизации ныне неразрывно связаны с действиями героической Красной Армии, её доблестными знамёнами» [Ширер 1991: 653].
Следовательно, как уже отмечалось выше, разгром немецко-фашистских войск под Москвой имел огромное военно-политическое и международное значение. Он оказал большое влияние на весь ход Великой Отечественной войны и Второй мировой войны, положил, как мы уже утверждали, начало коренному перелому в войне.
Битва под Москвой развернулась в тот период истории, когда нацистская Германия находилась на вершине своего военного могущества и не знала поражений. Миф о ее непобедимости не только настойчиво распространялся геббельсовской
пропагандой, но и находил благодатную почву в Великобритании, чудом спавшейся от разгрома в Дюнкерке годом ранее, и в США, до последнего момента дистанцировавшихся от европейского конфликта. Не было объективных причин для надежды и у народов Европы, находящихся в оккупации. Однако события на фронте под Москвой показали, что сопротивление Красной Армии, героизм жителей столицы и бойцов народного ополчения, самоотверженная поддержка фронта советским тылом оказались не по
зубам зарвавшемуся агрессору.
Международный авторитет СССР существенно укрепился. Победа под Москвой вселила уверенность в ряды Французского Сопротивления,
Югославского и Греческого партизанского подполья. Именно после битвы под Москвой народы мира поверили, что есть сила, способная избавить человечество от угрозы мировой нацистской тирании. Несомненно, вырос и авторитет Международного Коммунистического движения. Автор предлагает лишь один пример, который считает весьма иллюстративным:
На митинге в Сан-Франциско, организованном комитетом помощи России (так он официально назывался - прим. Авт.) 20 октября 1942 г. выступил Ч. Чаплин. Говоря современным языком, в те годы это была медийная фигура мирового масштаба, совершенно точно входящая в десятку наиболее популярных личностей, обходя в этом рейтинге многих политиков. Это был несомненный лидер общественного мнения 30-х - 40-х гг. ХХ в. «Товарищи!» - так он обратился к переполненному залу, рассчитанному на десять тысяч человек. Аудитория разразилась хохотом, очевидно думая, что это такая шутка от знаменитого комедианта. Однако Чаплин снова повторил это слово: «Именно так я и хотел сказать -товарищи! Надеюсь, что сегодня в этом зале много русских, и, зная, как сражаются и умирают в эту минуту ваши соотечественники, я считаю за высокую честь для себя назвать вас товарищами. Я не знаю, что такое коммунизм, но если он создаёт людей, подобных тем, которые сражаются на русском фронте, - мы должны уважать его. Настало время отбросить всякую клевету, потому что они отдают свою жизнь и кровь за то, чтобы мы могли жить. Нам следовало бы отдать не только наши деньги, но всю духовную способность к дружбе, которой мы обладаем, чтобы помочь им». После этого зал разразился овациями, многие встали» [Главацкий 1995:143].
Пусть никого не смущает дата приведённого события - 20 октября 1942 года, т.е., спустя почти год после Битвы под Москвой. В реальности до Сталинградского триумфа оставалось ещё более трех месяцев,
а с момента разгрома противника у стен Москвы никаких других поражений Германии более нанесено не было. Напротив: на Восточном фронте враг дошёл до Волги и Кавказа, а в Северной Африке овладел одной из ключевых опорных баз Великобритании на Средиземноморье - г. Тобрук, что сопоставимо с падением Сингапура, взятого японцами 8 месяцами ранее. В этих условиях весьма показательно, что пример Красной армии и всего героически сражавшегося советского народа оставался едва ли ни единственным мотиватором в борьбе с общим врагом.
Стоит отметить, что именно в период битвы под Москвой и определённо под впечатлением от её итогов сформировалась антигитлеровская коалиция СССР, Великобритании и США. Газета «Правда» приводит цитату выступления премьер-министра Великобритании У. Черчилля по лондонскому радио 15 февраля 1942 г. Черчилль говорил: «Ленинград и Москву не взять. Русские армии находятся на поле боя... Они победоносно продвигаются, изгоняя подлого захватчика с родной земли, которую они так храбро защищают и так сильно любят. Больше того, они впервые развеяли гитлеровскую легенду. Вместо победы и обильной добычи, которую он и его орды собрали на Западе, Гитлер пока нашёл в России только беду, позор нескольких преступлений, избиение или гибель миллионов германских солдат»1.
16 декабря президент США Ф. Рузвельт направил Сталину телеграмму, в которой сообщал «о всеобщем подлинном энтузиазме в Соединённых Штатах по поводу успехов Ваших армий в защите Вашей великой нации». [Печатнов, Магадеев 2017].
Международному престижу Германии, напротив, был нанесен тяжёлый репутационный удар. Это касается напрямую тех стран, которые ещё в середине 1941 г.
1 Правда. №48 от 17 февраля 1942. // http ://mpgu. su/wp-
content/uploads/2020/04/%D0%9F%D1%80%D0%B0%
D0%B2%D0%B4%D0%B0-%E2%84%9648-
%D0%BE%D1%82-17.02.1942.pdf
всерьёз рассматривали возможность присоединения к «дележу советского пирога», но до определённого момента занимали выжидательную позицию, предпочитая избегать чрезмерных военных рисков. Очевидно, что таким моментом и была Битва за Москву, возведённая германской пропагандой в ранг сражения на Восточном фронте, которое решит исход войны. В первую очередь это относится к Японии, не понаслышке представлявшей себе, что такое прямой военный конфликт с СССР. Победа РККА под Москвой значительно поубавила энтузиазм вступления Японии в войну против Советского Союза. Напомним, что ещё 2 июля 1941 года, японское руководство в ходе совещания Императорского совета приняло курс на подготовку решения проблемы «Севера». Квантунской армии Японии вместе с войсками, дислоцированными в Корее, на Курильских островах, Южном Сахалине и Хоккайдо (всего 1 млн. человек) ставилась задача путём последовательных ударов японских сил на главных направлениях разгромить войска Красной Армии в Приморье, Приамурье и Забайкалье и заставить их капитулировать; захватить стратегические военные, промышленные объекты, продовольственные базы и коммуникации. На проведение операции отводилось 6 месяцев2. Однако после поражения вермахта под Москвой от этой идеи решено было отказаться, и японская военная машина окончательно развернулась в сторону Тихого океана и Юго-Восточной Азии.
Победа под Москвой оказала столь же отрезвляющее воздействие на руководство Турции, хотя и следует признать, что в отличие от Японии, у Турции не имелось оперативных планов нападение на СССР. Она предпочитала статус «невоюющего союзника» Германии, снабжая рейх стратегически важными материалами и
2 План "молниеносной войны" Японии против СССР // https://topwar.ru/3541-plan-molnienosnoj-vojny-yaponii-protiv-sssr.html
фактически беспрепятственно предоставляя допуск военных грузов через Проливы в обход конвенции Монтрё. Кстати, на всём протяжении войны отношение Анкары к советским грузам, поставляемым по ленд-лизу, было диаметрально противоположным: все корабли подвергались столь придирчивому досмотру, что для поставок в СССР было решено использовать более протяжённый и менее удобный иранский маршрут.
Рассмотрим теперь, какое воздействие оказала победа Красной армии в Битве за Москву на противника. Помимо очевидных выводов, что была окончательно разрушена концепция блицкрига, нанесено первое крупное поражение военной машине Германии, победа под Москвой оказала необратимое воздействие на морально-психологическое состояние наиболее здравомыслящей части германского генералитета.
Западногерманский историк К. Рейнгардт в своей монографии с весьма символичным названием «Поворот под Москвой» открыто утверждает: «Принято было считать, что только поражение в битве под Сталинградом положило начало повороту в войне. Сегодня, однако, такая интерпретация событий не выдерживает критики. Планы Гитлера и перспективы успешного завершения войны Германии рухнули, видимо, в октябре 1941 г. и, безусловно, с началом русского контрнаступления в битве за Москву в декабре 1941» [Рейнгардт 1980: 347].
Генерал К. фон Типпельскирх, занимавший в период войны пост генерал-квартирмейтера вермахта, писал в своих мемуарах: ««Наступление на Москву, начатое 2 октября, остановилось, войска не достигли своей цели. Армиям, наносившим удар на юге, удалось лишь на некоторое время овладеть Ростовом-на-Дону, который уже в конце ноября пришлось отдать обратно. В руках противника продолжал
1 Материалы допроса подсудимого В. Кейтеля, Из
стенограммы заседания Международного Военного Трибунала от 5-6 апреля 1946 г // http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000021/st011.sht т1
оставаться и Ленинград. Более того, русские войска оказались достаточно сильными, чтобы вместе с резервами, подтянутыми, с Дальнего Востока, перейти на центральном участке фронта от обороны к контрнаступлению. Меч возмездия был обнажен. «Быстротечная операция», в ходе которой Советская Россия «должна была быть побеждена», провалилась»
[Типпельскирх 2016: 319].
Ф. Меллентин, генерал немецких танковых войск и один из самых убеждённых нацистов в вермахте, в своих мемуарах указывал: «после трагедии немецкого наступления на Москву победа для вермахта была уже недосягаема» [Меллентин 1957: 290].
Интересна также точка зрения германского штаба Верховного
Главнокомандования (ОКВ). Когда в ходе Нюрнбергского военного трибунала начальнику штаба ОКВ фельдмаршалу В. Кейтелю задали вопрос «Когда вы начали осознавать, что план «Барбаросса» терпит крах?», он произнёс только одно слово -«Москва»1.
Аналогичного мнения придерживался и начальник штаба сухопутных войск (ОКХ) генерал А. Йодль. «После того, как был пройден кульминационный пункт в начале 1942 года, и генералитету, и фюреру стало очевидно, что победа в войне была уже недостижима», - заявил он на трибунале в ходе допроса представителям союзников2.
Насколько очевидно стало Гитлеру, что победа в войне недостижима - сказать сложно. Впрочем, даже он при всём своем животном фанатизме не мог не осознавать, что разгром вермахта под Москвой нанес сильнейший удар по военной экономике рейха. Дело не только в том, что пришлось восполнять огромные потери в живой силе и технике. Потери на фронте потребовали мобилизации в вооружённые силы наиболее трудоспособной части населения. Это породило острый дефицит
2 Материалы допроса подсудимого А. Йодля, Из стенограммы заседания Международного Военного Трибунала от 6 июня 1946 г // http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000021/st014.sht т1
высококвалифицированной рабочей силы. К весне 1942 г. на германских заводах не хватало около 800 тысяч рабочих, заменить которых т.н. «Остарбайтерами» из числа военнопленных возможно было лишь на предприятиях, не требующих
высококвалифицированной рабочей силы. Ещё более серьёзным фактором явилось то, что для ведения длительной войны требовались тотальная мобилизация экономики, реорганизация управления промышленностью, перераспределение рабочей силы и стратегического сырья, нужды в котором не покрывались имевшимися запасами даже до 1941 г. Зимой 1941/42 гг. экономическое положение Германии серьёзно осложнилось.
За провал операции «Тайфун» Гитлер сместил с занимаемых постов фельдмаршалов В. Браухича, Ф. Бока, В. Лееба, Г. Рунштедта; генерал-полковников Э. Гёппнера, Г. Гота, Х. Гудериана и ещё 35 генералов. Польза от столь масштабной рокировки высшего военного командования, ранее обеспечившего продвижение вермахта на 1200 км. вглубь советской территории, представляется автору весьма сомнительной. Равно как и тот факт, что, сместив с поста главнокомандующего сухопутными
войсками военного профессионала В. Браухича, Гитлер занял этот пост самолично, окончательно подменив классическую немецкую военную школу К. фон Клаузевица и А. фон Шлиффена фанатичным авантюризмом собственного авторства.
В противоположность немецкому опыту, Битва за Москву стала настоящей кузницей кадров военачальников высшего звена. Целая плеяда командиров и командующих, выдержавших под руководством Георгия Константиновича Жукова суровый боевой экзамен в Подмосковье осенью-зимой 1941 года, выросла со временем в прославленных военачальников высокого ранга. Это ставшие впоследствии прославленными полководцами К.К. Рокоссовский, Л.А. Говоров, И.С. Конев, фактически спасенный Г.К. Жуковым осенью 1941 г. от участи расстрелянного в начале войны Д.Г. Павлова.
Это и начальник штаба фронта В.Д. Соколовский, и командармы Д.Д. Лелюшенко, В.И. Кузнецов, И.И. Масленников, И.В. Болдин, И.Д. Захаркин, К.Д. Голубев, и командиры соединений П.А. Белов, И.М. Чистяков, А.П. Белобородов, П.Г. Чанчибадзе, А.Л. Гетман, И.А. Плиев, М.Е. Катуков, П.А. Ротмистров, С.И. Богданов, А.Г. Кравченко, К.П. Трубников, М.Д. Соломатин и многих других. Большинство из них в последующем командовали фронтами и армиями, стали видными военачальниками.
Завершая рассуждения о морально-политическом и духовном воздействии Битвы за Москву на советский народ, союзников по антигитлеровской коалиции и противника, хотелось бы выдвинуть один заключительный тезис. Недавно автору довелось ознакомиться с книгой А.В. Исаева «Чудо под Москвой», вышедшей в 2019 г. Несмотря на то, что события Битвы под Москвой изложены в книге весьма добротно, а приводимые выводы подкрепляются солидным перечнем архивных и академических источников, несогласие вызывает уже самая первая фраза, которую читатель встречает во введении: «Произошедшее под Москвой за несколько недель с конца октября до 5 декабря 1941 г. трудно назвать иначе как чудом» [Исаев, 2019: 2]. Собственно, этим объясняется и название той монографии.
Автору настоящей статьи хотелось бы верить, что после её прочтения у аудитории не останется ни малейших сомнений в том, что блестящая Победа, одержанная советским народом в исторической Битве за Москву, была не чудом, а самой прямой закономерностью. Следствием всех титанических усилий, предпринятых каждым советским тружеником тыла, каждым солдатом и командиром РККА, каждым комиссаром и политработником, наконец, каждым членом ВКП(б) - от рядового коммуниста до И.В Сталина, вынесших на себе всю тяжесть самого жестокого испытания в истории человечества!
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Анфилов В.А. «Не дай Бог, чтобы мы дрогнули» // Российская газета. - 1994. - 10 дек.
Гейер Г., Макензен Э. От Буга до Кавказа. Издательство: АСТ, 2004 г. - 494 с.
ГлавацкийМ.Е. Россия, которую мы не знали, 1939-1993 / [Составители Л. Я. Баранова и др.];
под ред. М. Е. Главацкого. - Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1995. 429 с. Жуков Г К. Воспоминания и размышления. В 2 т. - М.: Олма-Пресс, 2002. 743 с. Исаев А. Чудо под Москвой. Изд. Яуза. М. 2019. - 560 с.
Куманев Г. А. Подвиг и подлог : Страницы Вел. Отечеств. войны 1941-1945 гг. / Г. А. Куманев;
Ин-т рос. истории РАН и др. - М. : Рус. слово, 2000. 381 с. Меллентин Ф. В. Танковые сражения 1939-1945 гг.: Боевое применение танков во второй
мировой войне. / Под ред. А. П. Панфилова. — М. : Изд-во Иностр. лит-ры, 1957. 303 с. Печатнов В.О., Магадеев И.Э. Переписка И. В. Сталина с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. Том 1. Издательство: ОлмаМедиаГрупп/Просвещение, 2017. 656 с. Пушкин А.С. Собрание сочинений в 10 томах. Под общей редакцией: Благого Д.Д., Бонди С.М., Виноградова В.В., Оксмана Ю.Г. Изд-во Художественной литературы. Москва 1962. Рейнгардт К. Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 года: Исторический очерк. Перевод с нем. Г. М. Иваницкого. Под редакцией А. И. Бабина. — М.: Воениздат, 1980. 383 с.. Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., Воениздат, 1948. 207 с. Типпельскирх Курт фон. История Второй мировой войны. Блицкриг. Изд: Вече, 2016, 464 с Ширер У, Взлет и падение Третьего Рейха». С предисловием и под ред. О. А. Ржешевского. Москва. Воениздат, 1991. 653 с
REFERENCES
Anfilov V.A. «Ne daj Bog, chtoby my drognuli» // Rossijskaja gazeta. - 1994. - 10 dek.
Hejer G., Makenzen E. Ot Buga do Kavkaza. Izdatel'stvo: AST, 2004 g. - 494 s.
GlavackijM.E. Rossija, kotoruju my ne znali, 1939-1993 / [Sostaviteli L. Ja. Baranova i dr.]; pod red.
M. E. Glavackogo. - Cheljabinsk: Juzh.-Ural. kn. izd-vo, 1995. 429 s. Zhukov GK. Vospominanija i razmyshlenija. V 2 t. - M.: Olma-Press, 2002. 743 s. Isaev A. Chudo pod Moskvoj. Izd. Jauza. M. 2019. - 560 s.
Kumanev G. A. Podvig i podlog : Stranicy Vel. Otechestv. vojny 1941-1945 gg. / G. A. Kumanev;
In-t ros. istorii RAN i dr. - M.: Rus. slovo, 2000. 381 s. Mellentin F. W. Tankovye srazhenija 1939-1945 gg. : Boevoe primenenie tankov vo vtoroj mirovoj
vojne. / Pod red. A.P. Panfilova. M. : Izd-vo Inostr. lit-ry, 1957. 303 s. Pechatnov V.O., Magadeev I.Je. Perepiska I. V. Stalina s F. Ruzvel'tom i U. Cherchillem v gody Velikoj Otechestvennoj vojny. T. 1. Izdatel'stvo: OlmaMediaGrupp/Prosveshhenie, 2017. 656 s. Pushkin A.S. Sobranie sochinenij v 10 tomah. Pod obshhej redakciej: Blagogo D.D., Bondi S.M.,
Vinogradova V.V., Oksmana Ju.G. Izd-tvo Hudozhestvennoj literatury. Moskva 1962. Rejngardt K. Povorot pod Moskvoj. Krah gitlerovskoj strategii zimoj 1941/42 goda: Istoricheskij
ocherk. Perevod s nem. G. M. Ivanickogo. Pod reda.A. I. Babina. M.: Voenizdat, 1980. 383 s. StalinI.V. O Velikoj Otechestvennoj vojne Sovetskogo Sojuza. M., Voenizdat, 1948. 207 s. Tippelskirh Kurt von. Istorija Vtoroj mirovoj vojny. Blickrig. Izd: Veche, 2016, 464 s Shirer U, Vzlet i padenie Tret'ego Rejha». S predisloviem i pod red. O. A. Rzheshevskogo. Moskva. Voenizdat, 1991. 653 s
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ / INFORMATION ABOUT THE AUTHOR Пархитько Николай Петрович, Nickolay P. Parkhitko, PhD in History, кандидат исторических наук, доцент Associate Professor of the Theory and History кафедры Теории и истории журналистики of Journalism Department, RUDN University Филологического факультета РУДН (E-mail: (E-mail: scharnchorst@mail.ru). scharnchorst@mail. ru).
