CC BY
103
Вдовиченко Ксения Геннадьевна
аспирант кафедры уголовного права
Кубанского государственного аграрного университета
(тел.: +78612583249)_
Международно-правовые основы свободы собраний граждан: уголовно-правовое значение
В статье рассматриваются положения международных нормативных правовых актов в сфере организации и проведения публичных массовых мероприятий.
Ключевые слова: преступление, ответственность, международное право, свобода собраний, беспорядки.
K.G. Vdovichenko, Post-graduate of a Chair of Criminal Law of the Kuban State Agrarian University; tel.: +78612583249.
The international legal framework for freedom of meetings of citizens:criminal-legal meaning
The article considers the provisions of international legal acts in the sphere of organization and holding of a mass public event.
Key words: crime, responsibility, international law, freedom of meetings, disorders.
Современный уровень взаимоотношений государств обусловливает необходимость существования определенных единых стандартов в наиболее значимых сферах жизни общества. По этой причине разработаны механизмы международно-правового регулирования базовых общественных отношений, прежде всего это относится к правам и свободам человека и гражданина.
Известную и довольно весомую роль акты международного права играют в том числе и в национальном уголовном праве, призванном обеспечивать защиту широкого круга общественных отношений от наиболее опасных посягательств. Действующий УК РФ в ч. 2 ст. 2 провозгласил, что данный закон основывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права. Следовательно, последние представляют собой основополагающие ориентиры уголовно-правовой политики Российского государства.
Как отмечает Пленум Верховного суда РФ, международные договоры являются одним из важнейших средств развития международного сотрудничества, способствуют расширению международных связей с участием государственных и негосударственных организаций, в том числе с участием субъектов национального права, включая физических лиц. Международным договорам принадлежит первостепенная роль в сфере защиты прав человека и основных свобод. В связи с этим необходимо дальнейшее совершенствование судебной де-
ятельности, связанной с реализацией положений международного права на внутригосударственном уровне [1]. В контексте проводимого нами исследования уместно подчеркнуть, что нормы международного права имеют своей главной целью обеспечение и защиту прав и свобод человека. Правовые основы и гарантии возможностей проведения различного рода публичных массовых мероприятий заложены главным образом в международных нормативно-правовых актах. Национальное законодательство в этой сфере призвано развивать исходные положения в этой области.
Пленумом Верховного суда РФ указывается на непосредственное действие прав и свобод человека согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам РФ. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием [1].
Согласно пункту «Ь» ч. 3 ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования. В связи c этим целесообразно заметить, что нормы международного права определяют не только исходные принципы построения отечественного законодательства в части прав и свобод человека,
48
но и соответствующей правоприменительной практики. Существующие акты международного права подчеркивают большое значение вопросов толкования, которое должно быть согласовано с исходными международно-правовыми идеями. Кроме того, выработанная на международном уровне практика толкования объединяет механизмы обеспечения прав и свобод человека.
В уголовно-правовой литературе отмечается, что «развитие международного права, нормы которого инкорпорируются в российскую правовую систему, породило проблему единообразного применения правовых норм, содержащихся в конвенциях и международных договорах. Целями единообразного применения на всей территории России уголовного законодательства обусловливается возможность признания в качестве источника российского уголовного права решений Европейского суда по правам человека» [2, с. 94]. Не вдаваясь в детали дискуссии о признании решений Европейского суда по правам человека источником уголовного права [3, с. 152-161], необходимо заметить, что по вопросу об уголовно-правовом значении таковых высказался Пленум Верховного суда РФ.
Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения РФ положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении РФ. Поэтому применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Следовательно, помимо международных нормативно-правовых актов, источниковую базу в контексте выявления социально-юридической природы уголовной ответственности в сфере организации и проведения публичных массовых мероприятий составляют решения Европейского суда по правам человека.
Как указывает Пленум Верховного суда РФ, Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает собственным механизмом, который включает обязательную юрисдикцию Европейского суда по правам человека и систематический контроль за выполнением постановлений Суда со стороны Комитета министров Совета Европы. В силу п. 1 ст. 46 Конвенции эти постановления в отношении РФ, принятые
окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти РФ, в том числе и для судов.
Выполнение постановлений, касающихся РФ, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера, с тем чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия РФ в Конвенции о защите прав человека и основных свобод [1].
Таким образом, представляется возможным утверждать, что международно-правовые основы свободы собраний граждан образуют международные нормативно-правовые акты, а также решения Европейского суда по правам человека. Анализ названных юридических документов позволит не только определить социально-правовую природу уголовной ответственности за нарушения в сфере организации и проведения публичных массовых мероприятий, но и охарактеризовать основания и пределы таковой.
В силу ч. 1 ст. 20 Всеобщей декларации прав человека каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и ассоциаций [4, с. 14-20]. В международном праве задекларировано, что право на мирные собрания является одним из базовых общественно-политических прав человека [5, с. 152].
Стоит отметить, что право на свободу мирных собраний регламентировано не только во Всеобщей декларации прав человека как одном из фундаментальных международно-правовых актов в области прав человека. Нормативное закрепление данного права получило свое развитие и в ряде других документов, последовательно гарантирующих незыблемость права на свободу мирных собраний.
Так, ст. 21 Международного пакта о гражданских и политических правах признается право на мирные собрания. Пользование этим правом не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые налагаются в соответствии с законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной или общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц [6, с. 18-34].
49
В соответствии со ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.
Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции или административных органов государства [7]. Аналогичное положение предусматривается и ст. 12 Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека [8].
В связи с этим право на свободу мирных собраний представляется возможным признать неотъемлемым правом любого человека, соблюдение которого является одним из основополагающих факторов существования демократического общества. Вместе с тем, международное право предписывает, что право на мирные собрания не является безграничным, что характерно и для большинства иных прав человека. Однако обязательным условием возможных ограничений права на свободу мирных собраний является законодательная регламентация таковых, т.е. пределы свободы мирных собраний должны быть закреплены в законе. Здесь отчетливо проявляет себя корреляция мирных собраний и массовых беспорядков. Зачастую первые влекут за собой вторые и наблюдается ситуация злоупотребления правом на свободу собраний. Именно поэтому важно соблюсти баланс между запретами на воспрепятствование проведению публичных массовых мероприятий и на массовые беспорядки, установить четкие рамки и границы законных собраний граждан.
Кроме того, соответствующие законодательные ограничения права на свободу мирных собраний могут устанавливаться лишь в целях обеспечения иных прав и свобод человека и гражданина, законных интересов общества или государства.
Отдельного внимания заслуживают решения Европейского суда по правам человека. Необходимо подчеркнуть, что в последние годы данным институтом по защите прав человека
рассматривался ряд дел в отношении РФ, связанных с нарушением права на мирные собрания.
Так, в постановлении Европейского суда по правам человека по делу «Сергей Кузнецов против Российской Федерации» 23 октября 2008 г. отмечается следующее. Защита личного мнения, гарантируемая ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, является одной из целей свободы мирных собраний, воплощенной в ст. 11. Соответственно, вопрос о свободе выражения мнения не может быть отделен от вопроса о свободе собраний, в связи с чем необязательно рассматривать каждое положение отдельно [9, с. 217; 10; 11, с. 496-508]. При обстоятельствах настоящего дела Европейский суд полагает, что ст. 11 Конвенции пользуется приоритетом в качестве специального закона для собраний и будет рассматривать дело прежде всего с точки зрения этого положения, толкуя его с учетом ст. 10 Конвенции.
Термин «ограничения» в п. 2 ст. 11 Конвенции следует толковать как меры, принятые до или в процессе общественного собрания, а также санкции, принятые после собрания.
Заявитель в настоящем деле организовал пикет перед зданием областного суда. Позже он был привлечен к административной ответственности и оштрафован за нарушение процедуры организации и проведения общественного собрания. Европейский суд полагает, что производство по делу об административном взыскании представляло собой вмешательство в право заявителя на свободу собраний, толкуемое с учетом его права на свободу выражения мнения. Соответственно, необходимо установить, было ли вмешательство оправданным.
Европейский суд напоминает, что вмешательство составляет нарушение ст. 11 Конвенции, если оно не «предусмотрено законом» и не преследует одну или несколько законных целей, упомянутых в п. 2, и не является «необходимым в демократическом обществе» для достижения одной из этих целей. Административная ответственность за несоблюдение установленного порядка организации или проведения общественного собрания предусмотрена ст. 20.2 КоАП РФ, которые составляли правовую основу для признания заявителя виновным в настоящем деле. Европейский суд признает, что вмешательство было «предусмотрено законом» и преследовало «законные цели» в значении п. 2 ст. 10 и 11 Конвенции, а именно цели предотвращения беспорядков и защиты прав других лиц. Остается определить, было ли оно «необходимо в демократическом обществе».
50
Что касается решения вопроса о необходимости, Европейский суд напоминает, что свобода мирных собраний, провозглашенная в ст. 11 Конвенции, является фундаментальным правом в демократическом обществе и, наряду с правом на свободу выражения мнения, одной из основ такого общества. В силу п. 2 ст. 11 Конвенции и п. 2 ст. 9 Конвенции вмешательство в любое из прав, предусмотренных названными статьями, может быть оправдано лишь необходимостью, возникающей в «демократическом обществе». Соответственно, государства должны не только обеспечивать право мирных собраний, но также воздерживаться от применения неразумных косвенных ограничений этого права. Учитывая значимость свободы собрания и объединения и ее тесную связь с демократией, можно сделать вывод, что требуются убедительные и непреодолимые причины для оправдания вмешательства в это право.
В качестве общего принципа Европейский суд напоминает, что любая демонстрация в общественном месте неизбежно нарушает обычную жизнь в той или иной степени, включая помехи уличному движению, и весьма важно в подобной ситуации проявление публичными властями определенной терпимости по отношению к мирным собраниям, чтобы свобода собраний, гарантированная ст. 11 Конвенции, не лишалась содержания. Европейский суд отмечает, что любые меры вмешательства в свободу собраний и выражения мнения в отсутствие подстрекательства к насилию или отрицания демократических принципов, какими бы шокирующими и неприемлемыми ни казались властям некоторые взгляды или выражения, вредят демократии, а иногда даже подрывают ее. В демократическом обществе, основанном на верховенстве права, идеям, которые могут оспаривать существующий порядок, должна быть предоставлена возможность для надлежащего выражения через осуществление права собраний, а также другие законные средства [12, с. 123-134].
Анализ данного решения позволяет сделать два главных вывода в контексте проводимого исследования. Во-первых, позиция Европейского суда по правам человека относительно ограничения права на мирные собрания подразумевает не только необходимость установления законности таких ограничений, но и их необходимость в демократическом обществе. При этом Европейский суд предлагает свое толкование обозначенной необходимости. Во-вторых, указывается на то, что ограничение права на свободу мирных собраний включает в
себя как меры, осуществляемые до или в процессе соответствующего публичного массового мероприятия, так и после их проведения, т.е. санкции в отношении организаторов и участников собраний.
Следует акцентировать внимание на том, что, несмотря на законность ограничения права на мирные собрания, Европейский суд может счесть их лишенными необходимости в демократическом обществе, а следовательно, противоречащими Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
В постановлении Европейского суда по правам человека по делу «Махмудов (Makhmudov) против Российской Федерации» приводятся следующие положения. В данном деле заявитель попытался организовать митинг местных жителей, чтобы опротестовать градостроительную политику Правительства г. Москвы. Однако разрешение на митинг было отменено накануне дня проведения мероприятия. Митинг был разогнан сотрудниками ОВД, а с заявителя был взыскан штраф за участие в несанкционированном митинге. Европейский суд полагает, что эти меры, принятые до, во время и после запланированного митинга, были вмешательством в право заявителя на свободу собраний. Следовательно, задача Европейского суда - определить, было ли вмешательство оправданным.
Европейский суд подчеркнул, что государства должны не только гарантировать право на мирное собрание, но также воздерживаться от применения необоснованных косвенных ограничений этого права. Ввиду основополагающего характера свободы собраний и ее тесной связи с демократией должны иметься убедительные и неопровержимые доводы, оправдывающие вмешательство в это право.
Власти РФ оправдывали законность, законную цель и необходимость вмешательства ссылкой на сведения о возможной террористической атаке, которые сделали обязательной отмену разрешения на проведение митинга, организованного заявителем. Заявитель утверждал, что такая информация не существовала или угроза не была действительной.
Доводы властей РФ в данном деле сводились к утверждению о том, что информация о возможной террористической атаке была действительно передана правоохранительными органами префекту, который принял решение аннулировать разрешение на проведение митинга. Европейский суд отмечает, что власти РФ не подтвердили это утверждение какими-либо материалами, а также не объяснили,
51
почему было невозможно представить доказательства в подтверждение их доводов.
Непредставление властями РФ доказательств, способных подтвердить утверждение о «террористической угрозе» как основании для запрета митинга, организованного заявителем, рассмотренное в свете только обстоятельства, что был отменен только митинг, направленный против политики властей г. Москвы, в то время как общественные праздничные мероприятия, организованные московскими властями, было разрешено проводить беспрепятственно, несмотря на предполагаемую «террористическую угрозу», привели Европейский суд к выводу о том, что, запрещая проведение митинга, власти РФ действовали произвольно, а также что отсутствуют оправдания вмешательства в право заявителя на свободу собраний, следовательно, имело место нарушение ст. 11 Конвенции [13, с. 70-84].
На наш взгляд, понимание террористической угрозы, действительно, может быть истолковано довольно произвольно. Думается, что в современных условиях наличие такой угрозы является перманентным; другое дело - степень выраженности и вероятность осуществления террористической угрозы. В изложенном решении Европейского суда по правам человека представляется вполне аргументированным ссылка на то, что власти избирательно подошли к вопросу о разрешении одного публичного массового мероприятия в условиях запрещения другого.
Необходимо заметить, что оправдание запрета проведения публичного массового мероприятия фактом наличия террористической угрозы должно быть обоснованным. Не случайно в Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма подчеркивается, что соответствующая деятельность государств-участников не имеет целью нанести ущерб сложившимся принципам, касающимся свободы выражения мнения и свободы собраний [14].
Европейский суд по правам человека признал факт нарушения ст. 11 Конвенции и по делу «Баранкевич (Barankevich) против Российской Федерации». Обстоятельства происшедшего описаны следующим образом. Заявитель обратился в Администрацию г. Чехова за разрешением на проведение публичного богослужения.
Заместитель главы Администрации г. Чехова отказал в разрешении. В частности, он указал, что Администрация г. Чехова неоднократно сообщала заявителю о невозможности про-
ведения богослужений на городских территориях общего пользования (площадях, улицах, парках и т.д.). Заявителю было рекомендовано проводить богослужения и иные религиозные обряды по юридическому адресу церкви или в иных помещениях, которыми владеют или пользуются ее последователи.
Заявитель обжаловал отказ городской администрации в суд. Он ссылался на нарушения прав на свободу религии и собраний.
Чеховский городской суд Московской области рассмотрел требования заявителя и отклонил их. Суд отметил, что согласно действующему законодательству публичные богослужения и другие религиозные обряды проводятся с разрешения органа местного самоуправления. Далее было указано: «Обжалуемый отказ соответствует закону, так как он является обоснованным. Поскольку Церковь евангелических христиан исповедует религию, отличную от религии, признаваемой большинством местного населения, и, учитывая, что в Чеховском районе действуют более 20 религиозных организаций различных направлений, проведение одной из них богослужения на территории общего пользования может привести к... недовольству приверженцев других религиозных направлений и нарушениям общественного порядка. При таких обстоятельствах обжалуемые действия Администрации г. Чехова не нарушают права Церкви евангелических христиан «Благодать Христова», поскольку не препятствуют проведению богослужений в культовых зданиях или иных помещениях, предназначенных для этой цели» [15, с. 128-136].
Европейский суд по правам человека приведенные доводы органов государственной власти и национального суда не посчитал состоятельными, поскольку таким образом необоснованно ограничивается право человека на мирные собрания. При таких обстоятельствах опасения о возможных недовольствах со стороны представителей иных религий и конфессий не могут рассматриваться в качестве причины для отказа в проведении публичного массового мероприятия. Более того, Европейский суд по правам человека специально подчеркнул, что публичные массовые мероприятия зачастую направлены именно на выражение мнения одной части общества, которое не совпадает с позицией другой его части, а нередко и позицией большинства населения. При этом задачей органов государственной власти должно быть обеспечение возможности публичного выражения мнения, в том числе обеспечение безопасности подобного рода собраний.
52
Таким образом, свобода собраний является одним из фундаментальных прав человека в демократическом обществе. Международно-правовые основы свободы собраний граждан образуют международные нормативно-правовые акты, а также решения Европейского суда по правам человека. Вместе с тем, право на мирные собрания не является безграничным. Обязательным условием возможных ограничений права на свободу мирных собраний является законодательная регламентация таковых. Соответствующие законодательные ограничения права на свободу мирных собраний могут устанавливаться лишь в целях обеспечения иных прав и свобод человека и гражданина, законных интересов общества или государства. Именно поэтому важно соблюсти баланс между запретами на воспрепятствование проведению публичных массовых мероприятий и на массовые беспорядки, установить четкие рамки и границы законных собраний граждан.
Проведенный анализ решений Европейского суда по правам человека позволяет утверждать, что данный институт последовательно воплощает в практику основные международно-правовые принципы свободы собраний.
1. О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 окт. 2003 г. № 5 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12. (в посл. ред. постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2013 г. № 4).
2. Волосюк П.В. Значение в уголовном праве России решений Европейского суда по правам человека. Ставрополь, 2007.
3. Ображиев К.В. Формальные (юридические) источники российского уголовного права. М., 2010.
4. Всеобщая декларация прав человека: принята 10 дек. 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН // Международная защита прав и свобод человека: сб. документов. М., 1990.
5. Международное право: учеб. / под ред. А.И. Микульшина. М., 2005.
6. Международный пакт о гражданских и политических правах (вместе с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах): принят 16 дек. 1966 г. Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН // Права и свободы личности. Библиотечка «Российской газеты» совместно с библиотечкой журнала «Социальная защита». Вып. 11. М., 1995.
По ряду вопросов сформулирована правовая позиция в толковании. Во-первых, Европейский суд по правам человека подразумевает относительно ограничения права на мирные собрания не только необходимость установления законности таких ограничений, но и их необходимость в демократическом обществе. Во-вторых, указывается на то, что ограничение права на свободу мирных собраний включает в себя как меры, осуществляемые до или в процессе соответствующего публичного массового мероприятия, так и после их проведения, т.е. санкции в отношении организаторов и участников собраний. В-третьих, признана недопустимость произвольного использования факта наличия террористической угрозы в качестве основания для запрета публичного массового мероприятия. В-четвертых, акцентировано внимание на том, что публичные массовые мероприятия зачастую связаны с выражением какого-либо нетрадиционного мнения, которое может не согласовываться с мнением большинства населения. При этом власти должны обеспечивать возможность проведения таких мероприятий, в том числе и их безопасность.
1. About application by courts of General jurisdiction of generally recognized principles and norms of international law and international treaties of the Russian Federation: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the RF of Oct. 10, 2003 № 5 // Bulletin of the Supreme Court of the RF. 2003. № 12 (in the last ed. of the resolution of the Plenum of the Supreme Court of the RF of March 5, 2013 № 4).
2. Volosyuk P.V. The value in criminal law of Russia of decisions of the European court of human rights. Stavropol, 2007.
3. Obrazhiev K.V. Formal (legal) sources of the Russian criminal law. M., 2010.
4. The Universal Declaration of human rights: adopted dec. 10, 1948 by the UN General Assembly // International protection of human rights and freedoms: coll. of documents. M., 1990.
5. International law: textbook / ed. by A.I. Mikulshin. M., 2005.
6. The International Covenant about civil and political rights (with the optional Protocol to the International Pact about civil and political rights): adopted Dec. 16, 1966 by Resolution 2200 (XXI) on 1496-th plenary meeting of the General Assambly UN // Rights and freedoms of the individual. Library of «the Russian newspaper» together Library of journal «Social protection». Iss. 11. M., 1995.
53
7. Конвенция о защите прав человека и основных свобод: заключена в г. Риме 4 нояб. 1950 г. // Собр. законодательства РФ. 2001 г. № 2. Ст. 163 (в посл. ред. протокола № 14 от 13 мая 2004 г.).
8. Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека: заключена в г. Минске 26 мая 1995 г. // Собрание законодательства РФ. 1999. № 13. Ст. 1489.
9. Нуркаева Т.Н. Личные (гражданские) права и свободы человека и их охрана уголовно-правовыми средствами: вопросы теории и практики. СПб., 2003.
10. Дело «Христианско-демократическая народная партия (Christian Democratic People's Party) против Молдавии»: постановление Европейского суда по правам человека от 14 февр. 2006 г. // СПС «<КонсультантПлюс».
11. Социалистическая партия и другие против Турции: постановление Европейского суда по правам человека от 25 мая 1998 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. М., 2000.
12. Дело «Сергей Кузнецов (Sergey Kuznetsov) против Российской Федерации»: постановление Европейского суда по правам человека от 23 окт. 2008 г. // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2009. № 10.
13. Дело «Махмудов (Makhmudov) против Российской Федерации»: постановление Европейского суда по правам человека от 26 июля 2007 г. // Российская хроника Европейского суда. Приложение к Бюллетеню Европейского суда по правам человека. Специальный выпуск. 2008. № 4.
14. О предупреждении терроризма: конвенция Совета Европы: заключена в г. Варшаве 16 мая 2005 г. // Собр. законодательства РФ. 2009 № 20. Ст. 2393.
15. Дело «<Баранкевич (Barankevich) против Российской Федерации»: постановление Европейского суда по правам человека от 26 июля 2007 г. // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2008. № 10.
7. Convention about the protection of human rights and fundamental freedoms: enclosed in Rome of Nov. 4, 1950 //Coll. of legislation of the Russian Federation. 2001 № 2. Art. 163 (in the last ed. of the protocol № 14 of May 13, 2004).
8. The Convention of the Commonwealth of Independent States on human rights and fundamental freedoms: concl. in Minsk of May 26, 1995 // Coll. of legislation of the Russian Federation. 1999 № 13. Art. 1489.
9. Nurkaeva T.N. Personal (civil) rights and freedoms and their protection by criminal law means: questions of theory and practice. SPb., 2003.
10. Case «Christian Democratic public group against Moldova»: resolution of the European court of human rights of Febr. 14, 2006 // HLS «ConsultantPlus».
11. Socialist party and others against Turkey: resolution of the European court of human rights of May 25, 1998 // the European court of human rights. Selected decisions. Vol. 2. M., 2000.
12. Case «Sergey Kuznetsov against the Russian Federation»: resolution of the European court of human rights of Oct. 23, 2008 // Bulletin of the European court of human rights. Russian edition. 2009. № 10.
13. Case «Makhmudov against the Russian Federation»: resolution of the European court of human rights of July 26, 2007 // Russian chronicle of the European court. Appendix to the Bulletin of the European court of human rights. Special edition. 2008 № 4.
14. About the prevention of terrorism: council of Europe Convention: concl. in Varshava of May 16, 2005 // Coll. of legislation of the Russian Federation. 2009. № 20. Art. 2393.
15. Case «Barankevich against the Russian Federation»: resolution of the European court of human rights of July 26, 2007 // Bulletin of European court of human rights. Russian edition. 2008 № 10.
54
