CC BY
1950
Вопросы международного права и сравнительного правоведения
УДК 340.134
МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ ОБЫЧАЙ: ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ
© Тирских М. Г., Черняк Л. Ю., 2014
Иркутский государственный университет, г. Иркутск;
Институт законодательства и сравнительного правоведения им. М. М. Сперанского, г. Иркутск
Статья посвящена проблемам понимания международного обычая как источника права. Авторы, анализируя международный обычай, определяют ряд признаков, выделяющих международные обычаи из числа правовых обычаев. Предлагается комплексный подход к видовому многообразию международных обычаев.
Ключевые слова: международный обычай; стереотип; правовое регулирование; международные отношения; обычное право.
Quid leges sine morbus vanae proficiunt?
Quintus Horatius Flaccus
Современное международное право основывается на системе договоров и соглашений, в рамках которых государства устанавливают наиболее приемлемый для себя порядок международно-правового регулирования общественных отношений. Между тем генезис международного права свидетельствует об огромном влиянии в процессе формирования международного правопорядка норм, основанных на международно-правовом обычае. Более того, значительное число конвенционных норм, в настоящее время закрепленных международными договорами и соглашениями, имеет обычные корни. В такой ситуации очевидно, что анализ международного обычая как источника права вообще и международного права в частности является одной из важных задач международно-правовой науки в контексте понимания как особенностей международно-правового регулирования, так и реализации норм обычного права в международных отношениях.
Вопрос о понятии обычая является дискуссионным [1]. На наш взгляд, под обычаем можно понимать стихийно возникшее, рациональное стереотипированное правило поведения, ставшее обязательным для чле-
нов конкретного сообщества в силу неоднократного, постоянного, однообразного применения [2].
Вопрос о дефиниции международно-правового обычая вызывает неменьшие споры. Как правило, в науке такой обычай рассматривают в двух основных смыслах: как социальную норму и как источник права.
Как отмечает Ю. П. Бровка, международный (международно-правовой) обычай должен рассматриваться в качестве одного из основных источников международного права. Он представляет собой устоявшуюся в течение длительного времени практику международных отношений, применяемую государствами и иными субъектами международного права, с осознанием правовой необходимости такой практики. При этом автор отмечает, что именно наличие opinio juris делает такую практику обязательной к применению [3].
Л. Р. Шаммасова понимает под международно-правовым обычаем недоговорную форму закрепления нормы международного права, созданной путем соглашения субъектов международного правотворчества относительно признания юридической обязательности за определенным правилом поведения, сформировавшимся в международных отношениях [4].
Какая польза в напрасных законах там, где нет дедовских нравов? (Гораций; пер. с лат.).
На наш взгляд, приведенные выше определения международно-правового обычая затрагивают основные сущностные черты рассматриваемого явления, однако не способны в полной мере отразить специфику данного источника международного права. В частности, нельзя согласиться с минимизацией значения формирования стереотипа правового поведения при формировании международно-правового обычая. Как представляется, международно-правовой обычай не сводится лишь к практике международного общения, поскольку далеко не любые образцы практики международного общения можно с уверенностью назвать международно-правовыми обычаями. Так, например, практика общения между двумя конкретными государствами, не получившая однозначной поддержки других государств и не используемая ими в собственных двусторонних или многосторонних отношениях, вряд ли может быть названа международно-правовым обычаем. Полагаем, что в данном случае следует говорить скорее о международном обыкновении (usage) [5]. Поэтому неоднократность повторения правила поведения и формирование стереотипа (модели) международного общения, поддерживаемого широким кругом государств, являются необходимыми чертами международно-правового обычая.
Некоторые ученые предлагают под международным обычаем понимать длительно повторяемое в аналогичной ситуации (обстановке) правило поведения, которое молчаливо признается и выполняется субъектами международного права в их международной практике в качестве обычной международно-правовой нормы [6].
С предложенной формулировкой можно согласиться, отметив, однако, что государствам не запрещается при применении обычая ссылаться на формирование обычной практики. Такое упоминание ни в коем случае не умаляет юридическое значение международно-правового обычая и, безусловно, не может быть истолковано в качестве случая перехода обычно-правовой нормы в конвенционную.
В научной литературе встречается мнение о том, что международно-правовой обычай — это соглашение между государствами, возлагающее юридические обязанности на государства [7].
На наш взгляд, данное утверждение не совсем корректно, поскольку, во-первых,
определение обычая как соглашения не позволяет отграничить международно-правовой обычай от других источников международного права, например договора, который также является по своей сути соглашением; во-вторых, соглашение между государствами не формирует обычая, соглашение можно рассматривать даже не формой самого обычая, а формой его санкционирования, поскольку в таком соглашении может в полном объеме и не содержаться информация о правилах поведения международно-правового обычая.
Следует отметить, что существует и легальный подход к пониманию международно-правового обычая. Так, согласно п. 1 «Ь» ст. 38 Статута Международного Суда ООН, международный обычай может применяться Судом для решения переданных ему споров «как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы» [8].
При этом в науке отмечается, что обычная норма может создаваться практикой лишь некоторого числа государств, но признаваться в качестве правовой нормы — всеми государствами. При этом, однако, всеобщность признания не должна доводиться до арифметического совершенства [9]. Таким образом, «всеобщность» воспринимается не как атрибут практики государств, создавшей обычную правовую норму, а как атрибут признания созданной нормы [10]. То есть предполагается, что государствам достаточно признавать справедливость соответствующего образца международного поведения, самостоятельно определяя, стоит ли на него опираться в рамках собственных действий.
Для правильного понимания того, что же такое международно-правовой обычай, нам необходимо рассмотреть его основные признаки.
Во-первых, международно-правовой обычай — это вид (разновидность) социального обычая, а это означает, что ему свойственны все признаки социального обычая, а именно:
- нормативность (международно-правовой обычай, как и любая социальная норма, — это правило (образ) поведения, регулирующее отношения между людьми и их сообществами, содержащее в себе конкретную норму — правило поведения, определяющее модель поведения человека (человеческого сообщества) в определенной жизненной ситуации);
- стихийность возникновения (международно-правовой обычай возникает не в силу внегосударственного принуждения, а стихийно в результате переживания определенных событий субъектами международного права и формирования наиболее благоприятной модели реагирования на данные события, выражающиеся в закрепленных в социальной практике правилах поведения [11];
- неформализованность (как правило, обычай — это нигде не зафиксированная норма поведения. Даже в случае санкционирования государством и перехода его из социальной сферы в правовую обычай текстуально не раскрывается, фиксируются лишь условия, при которых государство обязуется обеспечивать реализацию обычая собственной принудительной силой);
обеспеченность обычая мнением сообщества, в рамках которого он реализуется, реже — особыми формами принуждения. (Любое правило поведения для того, чтобы устойчиво реализовываться в практической деятельности, нуждается в определенных мерах обеспечения. В случае невыполнения социального обычая нарушителя ожидает, как правило, общественное осуждение (порицание, неодобрение). При невыполнении международно-правового обычая государство-нарушителя ожидает реакция международного сообщества, связанная с неодобрением действий данного государства (например, международные санкции в отношении государства-нарушителя). В некоторых же случаях, например при нарушении обычаев ведения войны, государство-нарушителя может ожидать и более жесткая реакция других государств, вплоть до объявления войны другими странами);
- обязательность применения международно-правового обычая в рамках конкретного сообщества. (Следует отметить, что большинство международно-правовых обычаев, как и правовых обычаев вообще, основаны на реализации в рамках строго определенного сообщества. В связи с этим можно сказать, что международно-правовые обычаи применимы только в рамках функционирования специального субъектного состава, участвующего в строго определенной совокупности процессов. Такими субъектами являются государства, международные организации, сообщества, обладающие международно-правовым статусом, которые реализуют данные обычаи исключительно в сфере международного
общения. За пределами такого общения международный обычай либо не применяется, либо преломляется в контексте действия национального законодательства);
- изначальная рациональность обычая (любой обычай рационален, т. е. отвечает требованиям разумности. Это априори оптимальный вариант (подсказан инстинктом) поведения в конкретной ситуации, проверен временем и закреплен в качестве обязательного в результате длительного многократного и однообразного поведения, т. е. доказан социальным опытом. Как подчеркивает И. И. Лукашук, когда речь идет об обычаях, то должна приниматься во внимание разумность их существования [12]);
- стереотипность (соблюдение определенного правила поведения в силу привычки является центральным аспектом обычая, однако следует отметить, что привычка является основанием и других социальных норм. Международно-правовой обычай, конечно же, имеет существенные отличия от общеправового обычая в контексте реализации данного принципа. Если для общеправового обычая основой является формирование безусловного убеждения лица, использующего право, и устойчивой психологической установки правильности соответствующего правила поведения в силу его неоднократного практического повторения, то для международного права (как сферы общения государств) стереотипизацией следует считать скорее убежденность лиц, представляющих государства в международном общении (дипломатические представители и иные лица, имеющие международно-правовой статус));
- однообразность в применении обычая (обычай может установиться тогда и только тогда, когда правило поведения многократно повторяется в неизменном виде, закладывая, таким образом, устойчивый фундамент для формирования конкретного правила поведения. Международный обычай приобретает юридическое значение в результате однородных или идентичных действий субъектов международного права и определенным образом выраженного ими намерения придать таким действиям нормативное значение);
- устойчивость в определенной сфере общественных отношений, т. е. длительное и многократное применение определенного правила поведения. Соответственно обычай это правило поведения, осно-
ванное на длительности и многократности его применения. Это такая норма поведения, которая передается из поколения в поколения. Авторитет обычая, в конечном счете, опирается на формулу: так поступали все и всегда, «не нами повелось, и не нами кончится».
Международно-правовой обычай формируется, как правило, в течение длительного промежутка времени из однотипных повторяющихся актов субъектов международных правоотношений. Важным представляется подчеркнуть, что устойчивая практика (длительная повторяемость) — это традиционное основание признания обычая как источника права (таково, например, становление в качестве источника обычая в отношении исторических заливов государств). Вместе с тем международным правом четко не устанавливается период, необходимый для формирования обычая.
Некоторые международно-правовые обычаи создавались и создаются в относительно короткий период времени (так называемые быстрые обычаи). Например, относительно быстро государствами была признана свобода использования космического пространства, позднее получившая договорное закрепление. Таким образом, невозможно однозначно ответить на вопрос, в течение какого времени и сколько раз определенный вариант поведения должен повториться в отношениях между государствами, поскольку фактор времени уже не играет, как прежде, важную роль в процессе образования обычая [13].
Кроме того, важным представляется отметить, что процесс образования обычной нормы не всегда протекает ровно, бесконфликтно [14]. Для появления нормы обычного права необходимо, чтобы обычай имел «спокойную молодость» или преодолел препятствия, сопротивления, оказываемые некоторыми государствами [15]. Отказ тех или иных государств признать определенную норму как норму обычного права приводит к различным результатам: либо обычай вообще не возникает, либо образуется партикулярный обычай [16].
Это дает нам основание утверждать, что практика государств не кристаллизируется сразу в международный обычай. Сначала появляется международное обыкновение, которое на определенной стадии развития перерастает в международно-правовой обычай [17].
Во-вторых, международно-правовой обычай — это вид (разновидность) правового (санкционированного) обычая, под которым, как правило, понимается сложившееся вследствие фактического применения в течение длительного времени правило поведения, признанное государством в качестве общеобязательного [18].
Однако, несмотря на фиксацию правового обычая в нормах позитивного права, основной движущей силой его регулятивного воздействия продолжает оставаться стереотип социального поведения. Это подтверждается, в частности, отсутствием императивного закрепления обычая. Субъекты, участвующие в общественных отношениях, вольны самостоятельно определить — использовать или не использовать правовой обычай, насколько распространить применение обычая в рамках конкретного общественного отношения. Такой подход свидетельствует о том, что международно-правовой обычай будет иметь какое-либо регулятивное значение исключительно для субъектов, которые знают о его существовании, для которых вариант поведения, определенный в правовом обычае, стал стереотипным [19]. Между тем, учитывая глобальный характер современного международного права, вряд ли можно представить себе отсутствие у государства такого знания, например в отношении обычаев войны или дипломатических обычаев.
Таким образом, индивидуализирующим признаком правового обычая является то, что обязательная сила придается ему с санкции государства. Однако предметом такой санкции служит не обычай как конкретное правило поведения, а лишь возможность его использования для решения в строго определенном порядке конкретных поименованных вопросов.
В-третьих, можно выделить некоторые специфические признаки международно-правового обычая, отличающие его от обычая в общеправовом смысле.
Так, Л. Р. Шаммасова говорит о двух особенностях международно-правового обычая. Во-первых, в создании международно-правового обычая участвуют субъекты, которые обладают суверенитетом, исключающим возможность навязывания им властных решений без их согласия. Во-вторых, нормы международного права, в том числе закрепленные в форме обычая, создаются путем достижения соглашения
между его субъектами по поводу содержания нормы и юридической обязательности выработанного правила [20].
Как полагает В. А. Толстик, для того чтобы то или иное правило поведения стало международно-правовым обычаем (источником права), оно должно соответствовать ряду условий. Во-первых, любой обычай складывается исторически в результате длительного повторения. Во-вторых, коль скоро обычай возлагает на государства обязательства по его исполнению, а также в силу того, что такие обязательства не могут возникнуть без согласия самих государств, должны существовать вполне определенные способы для выражения согласия. В международной практике существует два таких способа выражения согласия. Первый — активный, состоящий в неоднократном фактическом поведении, соответствующем складывающейся норме. Это оптимальный вариант, поскольку в данном случае всегда можно привести доказательства соответствующего повторяющегося варианта поведения государства. Второй — пассивный, вытекающий из принципа «молчание — знак согласия». Предполагается, что если государство не возражает, значит, оно согласно [21]. Более того, отдельные авторы полагают, что для выражения своего несогласия с вновь возникающей нормой государство должно последовательно отрицать ее обязательную силу для себя [22].
На наш взгляд, можно говорить о наличии как минимум четырех специфических черт международно-правового обычая.
1. Специфический субъектный состав участвующих в формировании международного обычая. Международно-правовой обычай — это правило, которое формируется только между субъектами международного права, и прежде всего государствами — «как первичными и основными субъектами международного права. Другие субъекты, в частности международные организации, также принимают участие в нормообразова-нии, но их деятельность в этом направлении по преимуществу связана с подготовкой региональных или универсальных договоров» [23]. При этом, как утверждают ряд авторов, «при оценке роли практики международных организаций следует учитывать два момента. Во-первых, практика международных организаций, имеющая значение для обычного нормообразования, может возникнуть лишь в тех областях, в
которых эти организации наделены соответствующей компетенцией. Во-вторых, практика органов международных организаций, состоящих из представителей государств, может быть отнесена к одной из форм практики государств, которая создает обычай, регулирующий взаимные отношения этих государств» [24].
Однако «в любом случае только субъекты международного права могут придать тем или иным правилам своего поведения юридически обязательный характер» [25].
Как отмечает Л. Р. Шаммасова, «в создании международно-правового обычая участвуют субъекты, которые обладают суверенитетом, исключающим возможность навязывания им властных решений без их согласия» [26]. А акторы, не являющиеся субъектами международного права, такие как выдающиеся представители доктрины международного права, международные неправительственные организации, внутригосударственные общественные организации и т. д., могут оказывать только опосредованное влияние на формирование обычая [27].
Таким образом, международно-правовой обычай коренным образом отличается от обычая общеправового. Установление общеправового обычая характеризуется разделением субъекта формирования и субъекта санкционирования обычая. В условиях же международного права и формирование обычая, и его санкционирование осуществляют государства, либо международные организации.
2. Специфическая сфера применения (регулирования) международно-правового обычая. Международно-правовой обычай — это обычай, который реализуется исключительно в рамках предмета правового регулирования международного права, т. е. в рамках международных отношений. Несмотря на то что сфера правового регулирования международного права достаточно широка и включает разнородные общественные отношения, они коренным образом отличаются от сферы применения внутринациональных обычаев.
3. Это один из основных источников международного права (наряду с международным договором). Так, Л. Оппенгейм отмечал, что «обычай является первоначальным источником международного права, договоры являются источником, сила которого проистекает из обычая» [28].
Ф. И. Кожевников писал: «Несмотря на неопределенность, шаткость, условность и относительность обычая, было бы неправильно, однако, недооценивать или тем более игнорировать его значение как источника права... Следует отметить, что целый ряд институтов в области международного права покоится исключительно на обычае. Более того, в правовой литературе среди источников положительного международного права обычаю даже нередко отводят первое место по значению, а договорам — второе» [29].
Вопрос о месте международно-правового обычая в системе источников международного права довольно важен. Так, например, данный вопрос довольно остро встал при уточнении характеристики правового положения дна Северного Ледовитого океана [30]. Если формально исходить из приоритетной роли в этом правовом положении одной нормы международного договора Российской Федерации, а именно ст. 76 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., то Россия, по представленным оценкам, теряет не менее 330 тыс. кв. км площади своего арктического шельфа. Если же исходить из толкования этой статьи на фоне общего международного права, приоритетности применимого международного обычая, то такой потери Россия не несет [31].
Как подчеркивают исследователи, такие особые черты международного обычая, как, например, способность заполнять пробелы в договорном праве, связывать, как правило, все государства международного сообщества, способность к изменениям по мере трансформаций потребностей общества и практики государств, позволяют сделать вывод о том, что международный обычай никогда не сможет быть полностью заменен международным договором в рамках системы международного права [32]. В настоящее время обычное право сохраняет свое доминирующее положение над международным договорным правом в таких областях, как международно-правовая ответственность, признание государств, государственная неприкосновенность.
Современным и активно функционирующим источником международного права обычай признается и целым рядом ученых [33]. При этом, как отмечает В. А. Толстик, «в позициях ученых обнаруживается довольно отчетливая противоречивость. С одной стороны, практически всеми между-
народный договор признается основным источником, с другой — они утверждают, что большая часть норм общего международного права содержится в обычаях» [34]. Так, С. Ю. Марочкин в одном случае утверждает, что Россия подтверждает для себя равную юридическую силу договоров и обычаев [35], в другом пишет, что общепризнанные нормы международного права (в договорной форме) имеют приоритет перед законами РФ и ст. 15 Конституции РФ не отдает приоритета лишь тем общепризнанным нормам, которые не имеют писаного характера, существуют в практике государств [36]. Возникает вопрос: где же логика? Если договор и обычай имеют равную юридическую силу, то и общепризнанные принципы независимо от формы закрепления должны иметь приоритет перед законом [37].
Б. Л. Зимненко отмечает: «Если международно-правовой обычай будет иметь юридическую силу меньшую, чем закон, это может привести к нарушению Российской Федерацией своих международных обязательств» [38].
На наш взгляд, можно согласиться с мнением ученых о том, что роль и место международно-правового обычая в рамках международного права намного превосходит по степени распространения роль общеправовых обычаев в правовой системе государства. Если общеправовой обычай в условиях доминирования нормативного правового акта (в рамках правовых систем романо-герман-ской правовой семьи) и судебного прецедента (в правовых системах англо-саксонской правовой семьи) является в настоящее время скорее анахронизмом, чем источником, обладающим реальным весом в рамках правовых систем, международно-правовой обычай играет одну из доминирующих ролей.
4. Особенность формирования и санкционирования (opinio juris) международно-правового обычая.
На наш взгляд, процесс образования обычных норм в международном праве проходит две стадии (этапа):
1) согласование определенного правила поведения субъектами международного права;
2) придание юридической обязательности правилу поведения и установление ответственности за ее неисполнение.
Первый этап — согласование воль государств (как элемент санкционирования) рас-
сматривается в качестве необходимого многими учеными. Как полагает И. П. Третьякова, международно-правовой обычай выражает «согласованную волю государств» [39]. Л. Н. Анисимов утверждает, что «в теоретическом, да и в практическом плане при характеристике обычных норм международного права возникает также вопрос о том, имеется ли здесь согласование воль государств или они возникают опосредованно без участия воль этих субъектов международного права. Западная доктрина придерживается той точки зрения, что обычная норма международного права возникает без согласования воли государств; отечественная доктрина — что процесс создания обычной нормы международного права отличается от создания норм международного договора, но тем не менее согласование воль государств необходимо. Принято считать, что на первой стадии происходит формирование международного обыкновения, элементами которого является устойчивость, повторимость, регулярность применения, длительность. При этом обыкновение может стать международной нормой при согласовании воль государств, их согласии соблюдать данное правило как юридически обязательное. Это положение вытекает из ст. 38 Статута Международного Суда ООН. В отличие от согласия, которое фиксирует договорная норма, согласие при признании юридической обязательности обычной нормы носит фактический характер. Оно выводится из поведения государств, а не из подписания или ратификации» [40].
Что касается второго этапа — придания юридической обязательности правилу поведения и установления ответственности за ее неисполнение, то в отношении международно-правовых обычаев можно, с одной стороны, констатировать факт частичного слияния данной стадии с первой, поскольку государства, участвуя в международных отношениях, фактически и создают основу обычая и санкционируют его собственными конклюдентными действиями и актом подписания договоров или соглашений. Однако это касается только обычаев, созданных данными договаривающими сторонами.
В случае если государство, участвующее в отношении, использует заимствованный в практике другого государства обычай, то процедура санкционирования фактически
превращается в признание справедливости и оправданности в контексте собственного поведения международного обычая, созданного другими государствами.
Учитывая слияние исполняющего субъекта и контролирующего (обе эти роли играет договаривающееся государство), санкционирование международно-правового обычая следует рассматривать как элемент гармонического единства в рамках единого процесса формирования такого обычая и его санкционирования.
Кроме того, необходимо отметить, что некоторые нормы международного обычая в настоящее время уже перешли в разряд общепризнанных норм, которые не требуют специального санкционирования и исполняются всем международным сообществом (правила и обычаи войны).
Таким образом, международно-правовой обычай следует рассматривать как уникальный источник права, основанный на стерео-типизации поведения государств и международных организаций на международной арене. В таком случае используемая как в науке, так и в законодательстве терминологическая конструкция (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ) — общепризнанные принципы и нормы международного права и нормы ратифицированных международных договоров — требует дополнения в части включения в нее норм международно-правового обычая, который по приведенным нами в данной статье причинам не может быть слит в единую общность с общеправовыми обычаями. В таком случае мы можем говорить о существовании такого источника права, как общепризнанные принципы и нормы международного права, нормы ратифицированных международных договоров, а равно санкционированных международных обычаев.
В целом на основании проведенного анализа можно отметить, что международно-правовой обычай — это особый источник (форма) международного права, являющийся разновидностью правового обычая и характеризующийся спецификой субъектного состава, сферы применения, а также порядка формирования и санкционирования через конклюдентные действия субъектов международного права или согласие на применение обычая другими государствами. Е
1. О научной дискуссии о понятии правового обычая см., напр.: Тирских М. Г., Черняк Л. Ю. Обычай: социальный и правовой регулятор общественных отношений / / Акад. юрид. журн. 2010. № 1 (39). С. 4-8.
2. Там же. С. 5.
3. Так, по мнению Л. Оппенгейма, юрист-международник говорит об обычае в том случае, если ясная и длительная практика совершенно определенных действий сложилась под знаком уверенности в том, что такие действия, согласно международному праву, обязательны или правильны. Если нет такого убеждения, то налицо только обыкновение, а не обычай (Оппенгейм Л. Указ. соч. С. 46).
4. Бровка Ю. П. Международный (международно-правовой) обычай // Белорусская юридическая энциклопедия : в 4 т. Т. 2. К-О. Минск, 2009. С. 223.
5. Шаммасова Л. Р. Международно-правовой обычай в современном международном праве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2006. С. 15.
6. Международное публичное право : учебник / под ред. К. А. Бекяшева. М., 1998. С. 19.
7. Международное частное право : учебник / отв. ред. Г. К. Дмитриева. М., 2004. С. 96.
8. Статут Международного Суда ООН 1945 г. // СДД СССР. М., 1956. Вып. 12. С. 47-63.
9. Тункин Г. И. Сорок лет сосуществования и международное право // Советский ежегодник международного права: 1958. М., 1959. С. 17.
10. Толстик В. А. Иерархия договорных и обычных норм международного права // Вестн. Нижегор. гос. ун-та им. Н. И. Лобачевского. 2001. № 1. С. 294; Курс международного права : в 6 т. Т. 1 / гл. ред. Ф. И. Кожевников. М., 1967. С. 181.
11. Как указывает Л. Н. Анисимов, обычаи вырабатывались, соблюдались и соблюдаются не в результате какого-либо внегосударственного принуждения или иных форм официального давления, а в результате выработанной государствами привычки, их естественной потребности в определенной, очерченный рамками этого обычая линии поведения (Анисимов Л. Н. Указ. соч. С. 38.). При этом, например, Л. Р. Шаммасова, не соглашаясь с утверждением, что формирование представляет собой «стихийное международное нормотворчество», склоняется к тому, что это не менее формализованный процесс правотворчества, чем процесс договорного нормообразования. При этом особенности процесса формирования международно-правовых обычаев обусловливают необходимость существования особых правил, критериев которым данный процесс должен соответствовать. (Шаммасова Л. Р. Указ. соч. С. 16).
12. Лукашук И. И. Обычные нормы современного международного права / / Моск. журн. междунар. права. 1994. № 2. С. 34.
13. Ермакова Е. В. Правовой обычай как форма закрепления правовых норм в международном праве // Вектор науки ТГУ. Сер. Юрид. науки. 2012. № 3 (10). С. 19-20.
14. Толстик В. А. Указ. соч. С. 293.
15. Там же. С. 293-294.
16. Курс международного права. Т. 1 / гл. ред. Ф. И. Кожевников. С. 181.
17. Там же. С. 180.
18. Пьянов Н. А. Консультации по теории государства и права. Иркутск, 2008. С. 198.
19. См. подробнее: Тирских М. Г., Черняк Л. Ю. Санкционирование обычая: понятие, способы, субъекты / / Вестн. Ин-та законодательства и правовой информации им. М. М. Сперанского. Иркутск, 2009. № 1 (1). С. 4-12.
20. Шаммасова Л. Р. Указ. соч. С. 15.
21. Толстик В. А. Указ. соч. С. 294.
22. Лукашук И. И. Международное право в судах государств. СПб., 1993. С. 135.
23. Анисимов Л. Н. Природа норм международного права // Ленингр. юрид. журн. 2010. № 3 (21). С. 38.
24. Международное право : конспект лекций / О. Е. Щербинина, В. В. Терешкова, Т. Ю. Сидорова, Э. А. Павельева. Красноярск, 2008. С. 51.
25. Анисимов Л. Н. Указ. соч. С. 38
26. Шаммасова Л. Р. Указ. соч. С. 15.
27. Там же. С. 18.
28. Оппенгейм Л. Международное право: Мир. Т. 1, п/т. 1. М., 1948. С. 51.
29. Кожевников Ф. И. Учебное пособие по международному публичному праву. Вып. 1. История и понятие международного права. М., 1954. С. 32.
30. См. подробнее: Попов В. А., Быстров А. Н. Материалы «круглого стола» «Морская деятельность Российской Федерации: состояние и проблемы законодательного обеспечения» // Информ. бюл. 2005. Вып. 1. С. 285.
31. См.: Международное право и национальные интересы Российской Федерации : сб. статей / отв. ред. А. А. Ковалев, Б. Л. Зимненко. М., 2008. С. 46-76; Вылегжанин А. Н. Уточнение пределов юрисдикции России в Арктике на основе общего международного права // Международные суды: актуальные проблемы международного права : межвуз. сб. науч. тр. Екатеринбург, 2010. Вып. 2(6). С. 23-42.
32. Самхарадзе Д. Г. Обычай как источник международного права // Право и политика. 2005. № 4. С. 101-111.
33. Даниленко Г. М. Обычай в современном международном праве. М., 1988; Аречага Э. X. де. Современное международное право. М., 1983; Броунли Я. Международное право : в 2 кн. Кн. 1. М., 1977; Тункин Г. И. Теория международного права. М., 1970.
34. Толстик В. А. Указ. соч. С. 298.
35. Марочкин С. Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации. Тюмень, 1998. С. 51.
36. Там же. С. 54.
37. Толстик В. А. Указ. соч. С. 299.
38. Зимненко Б. Л. Нормы международного права в правовой системе Российской Федерации // Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия : материалы Всерос. совещания / под ред. М. А. Митюкова [и др.]. М., 2004. С. 113.
39. Третьякова И. П. К вопросу о международном обычае как источнике международного частного права Республики Беларусь // Актуальные вопросы совершенствования правовой системы на современном этапе : материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 90-летию проф. С. Г. Дробязко. Минск, 11-12 окт. 2012 г. Минск, 2012. С. 172-173.
40. Анисимов Л. Н. Указ. соч. С. 39-40.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Анисимов Л. Н. Природа норм международного права // Ленингр. юрид. журн. - 2010. - № 3 (21). - С. 38.
Аречага Э. X. де. Современное международное право / Аречага Э. X. де. - М. : Прогресс, 1983. -480 с.
Бровка Ю. П. Международный (международно-правовой) обычай / / Белорусская юридическая энциклопедия : в 4 т. Т. 2. К-О / ред. кол.: С. А. Балашенко [и др.]. - Минск, 2009. - С. 223.
Броунли Я. Международное право : в 2 кн. Кн. 1 / Я. Броунли. - М. : Прогресс, 1977. - 507 с.
Вылегжанин А. Н. Уточнение пределов юрисдикции России в Арктике на основе общего международного права // Международные суды: актуальные проблемы международного права : межвуз. сб. науч. тр. - Екатеринбург, 2010. - Вып. 2(6). - С. 23-42.
Даниленко Г. М. Обычай в современном международном праве / Г. М. Даниленко. - М. : Наука, 1988. - 189 с.
Ермакова Е. В. Правовой обычай как форма закрепления правовых норм в международном праве // Вектор науки ТГУ. Сер. Юрид. науки. - 2012. -№ 3 (10). - С. 19-20.
Зимненко Б. Л. Нормы международного права в правовой системе Российской Федерации / / Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике кон-
ституционного правосудия : материалы Всерос. совещания / под ред. М. А. Митюкова [и др.]. — М., 2004. - С. 113.
Кожевников Ф. И. Учебное пособие по международному публичному праву. Вып. 1. История и понятие международного права / Ф. И. Кожевников. — М. : Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1954. — 40 с.
Курс международного права : в 6 т. Т. 1 / гл. ред. Ф. И. Кожевников. — М. : Наука, 1967. — 284 с.
Лукашук И. И. Международное право в судах государств / И. И. Лукашук. — СПб. : Россия — Нева, 1993. — 302 с.
Лукашук И. И. Обычные нормы современного международного права // Моск. журн. междунар. права. — 1994. — № 2. — С. 34—38.
Марочкин С. Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации / С. Ю. Марочкин. — Тюмень : ТюмГУ, 1998. — 288 с.
Международное право и национальные интересы Российской Федерации : сб. статей / отв. ред. А. А. Ковалев, Б. Л. Зимненко. — М. : Восток — Запад, 2008. — 280 с.
Международное право : конспект лекций / О. Е. Щербинина, В. В. Терешкова, Т. Ю. Сидорова, Э. А. Павельева. — Красноярск : ИПК СФУ, 2008. — 180 с.
Международное публичное право : учебник / под ред. К. А. Бекяшева. — М. : БЕК, 1998. — 608 с.
Международное частное право : учебник / отв. ред. Г. К. Дмитриева. — М. : ТК Велби, Проспект, 2004. — 688 с.
Оппенгейм Л. Международное право: Мир. Т. 1, п/т. 1 / Л. Оппенгейм ; под ред. С. Б. Крылова ; пер. с англ. Г. Лаутерпахт. — М. : Иностр. лит., 1948. — 310 с.
Попов В. А. Материалы «круглого стола» «Морская деятельность Российской Федерации: состояние и проблемы законодательного обеспечения» / В. А. Попов, А. Н. Быстров // Информ. бюл. — 2005. — Вып. 1. — С. 285—286.
Пьянов Н. А. Консультации по теории государства и права : учеб. пособие / Н. А. Пьянов. — Иркутск : Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2008. — 220 с.
Самхарадзе Д. Г. Обычай как источник международного права // Право и политика. — 2005. — № 4. — С. 101—111.
Статут Международного Суда ООН 1945 г. // СДД СССР. — Вып. 12. — М., 1956. — С. 47—63.
Тирских М. Г. Обычай: социальный и правовой регулятор общественных отношений / М. Г. Тирских, Л. Ю. Черняк // Акад. юрид. журн. — 2010. — № 1 (39). — С. 4—8.
Тирских М. Г. Санкционирование обычая: понятие, способы, субъекты / М. Г. Тирских, Л. Ю. Черняк // Вестн. Ин-та законодательства и правовой информации им. М. М. Сперанского. — 2009. — № 1 (1). — С. 4—12.
Толстик В. А. Иерархия договорных и обычных норм международного права / / Вестн. Нижегор. гос. ун-та им. Н. И. Лобачевского. — 2001. — № 1. — С. 294.
Третьякова И. П. К вопросу о международном обычае как источнике международного частного права Республики Беларусь // Актуальные вопросы совершенствования правовой системы на современном этапе : материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 90-летию проф. С. Г. Дробязко. Минск, 11—12 окт. 2012 г. — Минск, 2012. — С. 172—173.
Тункин Г. И. Сорок лет сосуществования и международное право // Советский ежегодник международного права: 1958. — М., 1959. — С. 17—19.
Тункин Г. И. Теория международного права / Г. И. Тункин. — М. : Междунар. отношения, 1970. — 511 с.
Шаммасова Л. Р. Международно-правовой обычай в современном международном праве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Л. Р. Шаммасова. — Казань, 2006. — 23 с.
International Legal Custom: the Concept and Features
© Chernyak L., Tirskikh M., 2014
The article is devoted to the understanding of the international custom as a source of law. Analyzing the international custom, identifies a number of features from the international practices of the number of legal customs. An integrated approach to species diversity of international custom.
Key words: international custom; stereotype; right regulation; international relations; common law.
