CC BY
80
УДК 34.05
DOI 10.24411/2078-5356-2018-10322
Ендольцева Алла Васильевна Alla V. Endoltceva
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры правовых основ управления Московский государственный институт международных отношений МИД России; ведущий научный сотрудник
Научно-исследовательский институт ФСИН России; профессор кафедры уголовного процесса
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, 12)
doctor of sciences (law), professor, professor of department of legal bases of administration Moscow state institute of international relations at the Ministry of foreign affairs of Russia leading research fellow
Research Institute of the Federal penitentiary service of Russia professor of criminal procedure department
Kikot' Moscow university of Russian Ministry of interior (12 Academician Volgin st., Moscow, Russian Federation, 117437)
E-mail: allaend2015@mail.ru
Сумин Александр Александрович Alexandr A. Sumin
доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, 12)
doctor of sciences (law), professor of criminal procedure department
Kikot' Moscow university of Russian Ministry of interior (12 Academician Volgin st., Moscow, Russian Federation, 117437)
E-mail: anmsa@yandex.ru
Химичева Ольга Викторовна Olga V. Khimicheva
доктор юридических наук, профессор, начальник кафедры уголовного процесса Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, 12)
doctor of sciences (law), professor, head of criminal procedure department
Kikot' Moscow university of Russian Ministry of interior (12 Academician Volgin st., Moscow, Russian Federation, 117437)
E-mail: olga-him@mail.ru
© Ендольцева А.В., Сумин А.А., Химичева О.В., 2018
Международно-правовая унификация критериев и оснований признания недопустимости доказательств в уголовном процессе государств - участников Европейского союза
International legal unification of criteria and inadmmissibility criminal evidence to the European union members
В статье в сравнительно-правовом аспекте проанализирована актуальная проблема международно-правовой унификации критериев и оснований признания недопустимости доказательств в уголовном процессе государств -участников Евросоюза. Сделаны выводы о том, что в силу разнообразия национального уголовно-процессуального законодательства указанных государств возможность такой унификации существенно затруднена и требуется дальнейшее фундаментальное исследование путей решения проблемы.
Ключевые слова: уголовный процесс, доказательства по уголовным делам, недопустимые доказательства, унификация законодательства.
The article provides a comparative legal analysis of the current problem of international legal unification of the criteria and grounds for recognizing the inadmissibility of evidence in the criminal process of the member states of the European Union. It is conclusions are formulated, due to the diversity of the national criminal procedure legislation of these states, the possibility of such unification is significantly hampered and further fundamental research is required to solve the problem
Keywords: criminal procedure, criminal evidence, inadmissible evidence, unification of legislation.
Уголовный процесс, представляя собой механизм реализации норм материального (уголовного) права, не только оказывает существенное влияние на криминологический фактор предупреждения преступности, но и, что имеет более существенное значение, определяет, насколько справедливым является правосудие по уголовным делам. Существование в каждом государстве собственного уголовно-процессуального законодательства отражает определённые исторические, духовные, социальные, культурные, правовые традиции страны, ее политический строй, уровень экономического развития. В этом смысле национальное регулирование уголовно-процессуальных отношений в каждой стране по-своему уникально и имеет полное право на самостоятельное существование.
Вместе с тем, опасные виды преступлений (терроризм, незаконный оборот наркотиков, оружия, коррупция, похищение и удержание людей в различных целях, вооруженная агрессия, сопровождающаяся запрещёнными способами
ведения войны и истреблением мирного населения, участившиеся случаи пиратства и т. д.) приобретают всё более глобальный характер. Различающиеся национальные уголовно-процессуальные правила расследования таких преступлений и осуществление правосудия по соответствующим уголовным делам затрудняют процедуру собирания доказательств на территории разных государств (в этой части связующим регулятором обычно выступают двусторонние международные договоры) и их судебную оценку, поскольку критерии определения такого свойства доказательств, как их допустимость отличаются от государства к государству. Наличие этих и иных объективных факторов всё ближе подводят мировое сообщество к пониманию необходимости определенной степени унификации уголовно-процессуального законодательства отдельных государств.
Парламент Европейского союза, констатируя в своей резолюции, с одной стороны, что «в Европейском Союзе, Конвенция о защите
прав человека и основных свобод... представляет собой общую основу для защиты прав подозреваемых и обвиняемых лиц, участвующих в уголовном производстве» и что «Конвенция, в интерпретации Европейского суда по правам человека, является важной основой для государств-членов, чтобы иметь доверие к системам друг друга в области уголовного правосудия и укрепления такого доверия» [1], с другой стороны признает, что «устранение внутренних границ и увеличение возможности осуществления прав на свободу передвижения и выбора места жительства имеют, как неизбежное следствие, увеличение числа людей, вовлекаемых в уголовный процесс в государстве-члене, отличном от их резиденции», вследствие чего «чтобы гарантировать высокий уровень безопасности для граждан, есть равная потребность в решении конкретных проблем, которые могут возникнуть, когда лицо подозревается или обвиняется в уголовном процессе».
Действительно, в части проблемы признания недопустимости доказательств, полученных с нарушением закона, Европейский суд по правам человека последовательно проводит позицию:
1) абсолютно недопустимыми должны признаваться доказательства, полученные с нарушением статьи 3 Европейской конвенции [2], запрещающей пытки, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, и статьи 6, гарантирующей право на справедливое судебное разбирательство;
2) статья 6 Конвенции не устанавливает каких-либо правил допустимости доказательств или их оценки, эти вопросы регулируются прежде всего внутригосударственным правом и внутригосударственными судами (см., например, решение Европейского суда по правам человека от 22 февраля 2007 г. по делу «Кра-суля (К^Шуа) против Российской Федерации» (жалоба № 12365/03);
3) «Конвенция не препятствует тому, что на стадии предварительного следствия можно опираться на такие источники, как тайные осведомители, но последующее использование показаний анонимных свидетелей в качестве доказательств, достаточных для обоснования обвинительного приговора, недопустимо» [3];
4) «основные требования сохранения справедливости, содержащиеся в статье 6 Конвенции, применимы ко всем типам уголовных преступлений от самых простых до самых сложных. Общественный интерес не может оправдать свидетельских показаний, спровоцированных в
результате действий полиции в ходе расследования» [4].
При исследовании и оценке допустимости доказательств суды должны учитывать представленные замечания и доводы сторон по оспариваемым доказательствам. Только в таком случае судебное разбирательство на основании пункта 1 статьи 6 Конвенции является справедливым. Однако подходы к определению критериев оценки недопустимости доказательств, полученных с нарушением закона, в разных государствах Евросоюза значительно разнятся: от достаточно жесткого правового регулирования и судебной практики, фактически не допускающих использование таких доказательств безотносительно к каким-либо обстоятельствам (Италия, Испания) до относительно либерального подхода в Великобритании, Греции и Франции, допускающего многочисленные исключения из правил о неприемлемости доказательств.
Так, в Великобритании статья 78 Закона о полиции и доказательствах по уголовным делам (Police and Criminal Evidence Act 1984) [5] предоставляет суду право исключать доказательства «с учётом всех обстоятельств, если допущение доказательств может иметь негативное влияние на справедливость судебного разбирательства». Например, случаи исключения доказательств изложены в судебных прецедентах и правовых руководствах Королевской службы уголовного преследования (CPS) Великобритании (Notice of Further Evidence, Bad Character Evidence, Admitting Evidence under Section 9 and Section 10 CJA 1967, Expert Evidence, Computer Records Evidence и др.).
Аналогичная возможность исключения доказательств вытекают и из прецедентной судебной практики применения Кассационным судом Франции статьи 427 Уголовно-процессуального кодекса Франции [5]. Данный судебный орган последовательно придерживается позиции о том, что при отсутствии прямой оговорки в законе о недопустимости того или иного доказательства в случае нарушения правил его получения, суд в каждом конкретном случае вправе принять как положительное, так и отрицательное решение по вопросу об исключении доказательств при соблюдении одного лишь правила: основания и порядок получения доказательства должны быть исследованы в судебном заседании в условиях перекрестного допроса лица, получившего доказательство, чем обеспечивается принцип справедливости судебного разбирательства.
Попытка некоторым образом унифицировать правовой подход к признанию доказательств недопустимыми была в свое время предпринята в Римском статуте Международного уголовного суда [6]. Так, пункт 7 статьи 69 этого нормативного акта установил: «Доказательства, которые получены в результате нарушения положений настоящего Статута или международно признанных прав человека, не являются допустимыми, если: а) нарушение порождает серьезные сомнения в достоверности доказательств; или b) допуск доказательств был бы несовместим с добросовестным проведением разбирательства и наносил бы ему серьезный ущерб». Однако такая формулировка носит крайне общий характер, оставляя на практически свободное судейское усмотрение оценку «серьезности» указанных сомнений или ущерба. Судебная практика Международного уголовного суда по конкретным делам (дело Тадича [8], дело Бласкича [9] и др.) в дальнейшем показала значительное различие в оценке судьями этого суда указанного признака.
Завершая рассмотрение вопроса можно сделать выводы о том, что:
1) вряд ли следует расценивать как корректную ситуацию такое положение, когда являющееся прямой гарантией презумпции невиновности положение о запрете использования полученных с нарушением закона доказательств находит столь различное разрешение в условиях единого политико-экономического образования - Европейского союза;
2) попытки Европейского суда по правам человека и Римского статута Международного уголовного суда хотя бы в общем виде унифицировать критерии и правовые основания признания недопустимыми полученных с нарушением закона доказательств объективно требуют продолжения научных исследований данной проблемы. Авторы полагают, что такая унификация имела бы значение и для правового регулирования процедуры доказывания по уголовным делам в Российской Федерации, ратифицировавшей Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод.
Примечания
1. Resolution of the Council of 30 November 2009 ((2009/C 295/01) on a Roadmap for strengthening procedural rights of suspected or accused persons in criminal proceedings // Official journal of the European Union, no. C 295, 04.12.2009, p. 1-3.
2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS № 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) // Бюллетень международных договоров. 2001. № 3.
3. Case of Kostovski v. the Netherlands (Application no. 11454/85) 20 November 1989. URL: http://echr.ke-tse.com/doc/11454.85-en-19891120 (дата обращения: 20.08.2018).
4. Case Texeira de Castro v. Portugal (Application no. 44/1997/828/1034) 9 June 1998. URL: http:// ehcr.org/ safrica/arrested_rights/castro_portugal.html (дата обращения: 20.08.2018).
5. Police and Criminal Evidence Act 1984. URL: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/1984/60/contents (дата обращения: 20.08.2018).
6. Code de procédure pénale (CPP). URL: https:// www.legifrance.gouv. fr/affichCode.do?cidTexte=LEGITE XT000006071154 (дата обращения: 20.08.2018).
7. Римский Статут. URL: http://www.un.org/ru/law/ icc/rome_statute(r).pdf (дата обращения: 20.08.2018).
8. Tadic, cas. no. IT-94-1, jugement (7 mai 1997). P. 656-660.
9. Blaskic, 2000). P. 244.
cas. no. IT-95-14, jugement (7 mars
Notes
1. Resolution of the Council of 30 November 2009 ((2009/C 295/01) on a Roadmap for strengthening procedural rights of suspected or accused persons in criminal proceedings. Official Journal of the European Union, no. C 295, 04.12.2009, p. 1-3.
2. Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms ETS no. 005 (Rome, November 4, 1950). Bulletin of International Treaties, no. 3, 2001.
3. Case of Kostovski v. the Netherlands (Application no. 11454/85) 20 November 1989. URL: http://echr.ketse. com/doc/11454.85-en-19891120/ (accessed 20.08.2018).
4. Case Texeira de Castro v. Portugal (Application № 44/1997/828/1034) 9 June 1998. URL: http://ehcr.org/ safrica/arrested_rights/castro_portugal.html (accessed 20.08.2018).
5. Police and Criminal Evidence Act 1984. URL: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/1984/60/contents (accessed 20.08.2018).
6. Code de procédure pénale (CPP). URL: https:// www.legifrance.gouv. fr/affichCode.do?cidTexte=LEGITE XT000006071154 (accessed 20.08.2018).
7. The Roman Statute. URL: http://www.un.org/en/ law/icc/rome_statute(r).pdf (accessed 20.08.2018).
8. Tadic, cas. № IT-94-1, jugement (7 mai 1997). P. 656-660.
9. Blaskic, cas. 2000). P. 244.
№ IT-95-14, jugement (7 mars
