МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ТРАНСФЕР ЗНАНИЙ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ТЕОРИЙ МЕТАФОР Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ

DOI: 10.31249/metod/2020.10.17

В.С. АВДОНИН1

МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ТРАНСФЕР ЗНАНИЙ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ТЕОРИЙ МЕТАФОР2

Аннотация. В статье рассматриваются возможности, которые использование теории метафор может создать для исследования междисциплинарного трансфера знаний в науке. Автор старается решить проблему внесения в контекст комплексных исследований междисциплинарной интеграции теоретических знаний о метафорах и метафорических переносах, представленных в таких смежных областях, как философия языка, когнитивная лингвистика и семиотика. Синтезирующим моментом подхода к рассмотрению теорий метафоры выступает парадигма понимания метафоры как концептуального взаимодействия, дополненного контекстом коммуникации. В сам анализ включено рассмотрение интерактивной теории метафоры М. Блэка, когнитивных теорий метафоры Э. Маккормака и Дж. Лакоффа, теории концептуальной интеграции М. Тернера и Ж. Фоконье, теории многомерной метафоры Д. Стейна, семиотических теорий метафоры Ю. Лотмана и Ч. Пирса в их современной интерпретации. На основе теорий концептуальной интеграции (смешивания), коммуникативных и моделирующих свойств метафор автор намечает подходы к концептуальному моделированию метафорического переноса в междисциплинарном трансфере. Его ключевыми моментами являются: формирование общего коммуникационного пространства междисциплинарного трансфера; проекции смыслов (знаний) из концептуальных пространств включенных в коммуникацию дисциплин в некоторое новое смысловое пространство; образование в этом пространстве концептуального бленда (необычной композиции смыслов), удовлетворяющего определенным условиям и содержащего определенные компоненты; активация эмерджентной структуры когнитивного творческого моделирования; образование на основе ее усилий нового смыслового значения (нового знания). Предложенная концептуальная модель метафорического переноса может рассматриваться в качестве основы для ее разработки в контексте исследований междисциплинарной интеграции.

Ключевые слова: междисциплинарный трансфер знаний; метафора; метафорический перенос; концептуальные пространства; смысловые проекции; семиотическая модель; коммуникация.

Для цитирования: Авдонин В.С. Междисциплинарный трансфер знаний сквозь призму теорий метафор // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих

1 Авдонин Владимир Сергеевич, доктор политических наук, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН, e-mail: avdoninvla@mail.ru.

© Авдонин В.С., 2020

2 Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 17-18-01536 в ИНИОН РАН).

377

дисциплин: сб. науч. тр. / РАН. ИНИОН. Центр перспект. методологий социал. и гуманит. исслед.; ред. кол.: М.В. Ильин (гл. ред.) и др. - М., 2020. - Вып. 10: Вслед за Декартом. Идеальная чистота и материальная основа мышления, познания и научных методов. -С. 377-405. - Режим доступа: http://www.doi.org/10.31249/metod/2020.10.17

1. Междисциплинарный трансфер знаний в контексте исследований междисциплинарности

Проблематика трансфера знаний в науке обычно рассматривается в связи с исследованиями междисциплинарности, включаемыми в контекст комплексного изучения науки [The Oxford Handbook of Interdisciplinarity, 2017]. Этот подход нацелен, прежде всего, на изучение практики междисциплинарных исследований и их эффективную организацию для решения комплексных научных, технологических и социальных проблем. Исследования междисциплинарности базируются на представлении о сегментарном или дисциплинарном строении науки, о том, что все многообразное пространство науки сегментировано на множество образований, именуемых научными дисциплинами. Это представление легитимировано в современной философии науки, а в комплексных исследованиях науки выработано понятие научной дисциплины как основной единицы анализа [Мирский, 1980; Огурцов, 1988; Междисциплинарность, 2010].

Исследования междисциплинарности направлены на изучение всего многообразия связей и отношений между научными дисциплинами, учитывая при этом и многообразие самих дисциплин и дисциплинарных образований. В качестве общей концептуальной рамки для комплексного исследования междисциплинарности предлагается теория комплексных адаптивных систем [Holland, 1975; Newell, 2001; Klein, 1990; The Oxford Handbook, 2017].

Среди различных типологий междисциплинарных взаимодействий наиболее известная выдвигает в центр взаимодействие познавательного содержания научных дисциплин и выделяет в связи с этим три типа взаимодействий - мультидисциплинарность, междисциплинарность и трансдисци-плинарность. Первый из них означает лишь некоторое сближение и соотнесение дисциплинарных знаний, второй - их содержательную интеграцию, а третий - включение во взаимодействие знаний научных дисциплин также знаний, получаемых за пределами науки [An Introduction.., 2016; The Oxford Handbook.., 2017].

Междисциплинарный трансфер знаний, о котором мы ведем речь, предполагает, что знание из одной научной дисциплины может быть эффективно перенесено и использовано в другой, способствуя ее развитию. И с этой точки зрения трансфер включается в область интегративной междисциплинарности, объединяющей познавательное содержание разных дисциплин. Вместе с тем важно изучить и понять там его место, так

378

как междисциплинарная интеграция включает целый комплекс мер, этапов и процедур, подробно изучаемых в литературе по методологии междисциплинарных исследований [Repko, Szostak, 2017].

Междисциплинарная интеграция знаний часто рассматривается как сложная последовательность этапов, на каждом из которых выполняется работа по согласованию теоретических взглядов, методов, предпосылок, по обнаружению и преодолению конфликтов, по добавлению и адаптации различных предположений и допущений и т.д. [Repko, Szostak, 2017; An Introduction.., 2016; Щедровицкий, 1995]. Сложность процесса здесь во многом обусловлена сложностью проблем и преград, с которыми имеет дело междисциплинарная интеграция. Речь идет о границах между дисциплинами, вполне ощутимыми и в предметном, и в эпистемологическом, и в институциональном плане.

Как в философии и социологии науки, так и в комплексных исследованиях науки о дисциплинах и их границах говорится немало. Знание в науке - это, прежде всего, предметное или дисциплинарное знание. Оно организовано так, чтобы с помощью теоретико-методологических средств данной дисциплины извлекать из ее предметного содержания все новые знания, проверять, обосновывать, уточнять их и включать в состав уже имеющегося дисциплинарного знания, тем самым пополняя, расширяя и развивая его. Научная дисциплина также предполагает, что всем этим занимается сообщество ученых, заботящееся о своем воспроизводстве, о сохранении и трансляции накопленных знаний, об отношениях с другими дисциплинами и средой, находящейся за пределами науки.

Томас Кун в состав дисциплинарного знания включал также философские представления и ценностные установки ученых относительно предметного содержания дисциплины, а также так называемые «образцы решения головоломок», т.е. некоторые типовые схемы разрешения возникающих в ходе конкретных исследований трудностей [Кун, 1977, с. 236261]. Методолог Георгий Щедровицкий в состав развитого предметного знания включал по крайней мере восемь основных типов знаний, не считая многих дополнительных. [Щедровицкий, 1995, с. 648].

Таким образом, дисциплинарное знание в науке, по современным представлениям, является достаточно сложным, «насыщенным» комплексом, включающим множество взаимосвязанных единиц, компонентов и уровней. Оно не сводится к набору эмпирических фактов и теоретических обобщений, а содержит целый блок компонентов с разнообразными функциями и свойствами, как собственно познавательными, так и коммуникативными, социальными, институциональными, историко-культурными, семиотическими, практико-прагматическими и др.

Это обстоятельство и способствует относительной устойчивости дисциплинарных познавательных комплексов в науке и демаркации их границ. Разграничения предметов наук подкрепляются здесь целым ком-

379

плексом других факторов, образующих дисциплинарное пространство с более или менее четко очерченными границами.

Не удивительно, что преодоление границ этих сложно организованных дисциплинарных комплексов требует при междисциплинарной интеграции и сложных, комплексных и многоэтапных усилий, о которых говорится в литературе. Трансфер или перенос знаний, который больше ассоциируется с ускоренным и форсированным действием, вроде бы не очень подходит для характеристики функционирования этого сложного комплекса. Но в качестве одной из составляющих, как показывают история и практика междисциплинарных исследований, он вполне может там присутствовать, а в некоторых случаях и играть решающую роль.

Здесь важно также отметить, что сам термин «трансфер знаний» был выработан в когнитивно-лингвистическом анализе для характеристики широко понимаемого процесса передачи между людьми разнообразных знаний, сведений, навыков, предпочтений и подходов к решению научных и практических проблем. В более узком смысле он означает перенос мнений и теоретических знаний из одной сферы жизни (опыта) в другую [Демьянков, 2016, с. 61]. В языкознании и когнитивной лингвистике это понятие используется для изучения языковых и когнитивных средств таких переносов, их особенностей в различных областях жизни, а также трудностей и проблем, возникающих в связи с этим [Лингвистика и семиотика, 2016]. Таким же образом, т. е. с фокусом на когнитивно-лингвистические средства и проблемы трансфера, оно может использоваться и применительно к науке как особой области познавательной деятельности [Постовалова, 2016]. В целом в нашем исследовании мы ориентируемся на данную трактовку трансфера, но с определенным дополнением, связанным с более комплексным пониманием контекста науки, выработанным в исследованиях междисциплинарности.

В изучении условий, средств и механизмов междисциплинарного трансфера мы предлагаем обратиться к метафорическим переносам или к переносам знаний (смыслов) из одних областей (контекстов) опыта в другие с помощью метафор. Само применение метафор в науке сегодня легитимировано большой и разнообразной традицией исследований науки, где метафоры, как правило, рассматриваются как важное средство развития научного знания. Метафоры упоминаются и как средства междисциплинарной интеграции, хотя их изучению в этом качестве внимания уделялось меньше. В нашем исследовании мы намереваемся представить (и смоделировать) этот аспект метафор и метафорических переносов в науке с помощью теорий метафор в ряде смежных, но обладающих определенной спецификой областях знания.

380

2. Теории метафор, наука и междисциплинарный трансфер

Сегодня метафоры рассматриваются не только как средства выразительной речи, характеризующие ее образные, эмоциональные, эстетические черты, но и как важные познавательные средства, способные расширять наши знания о мире. Свойство метафор подчеркивать, обнаруживать и устанавливать необычные связи и сходства между очень разнородными процессами, явлениями, классами объектов, часто неразличимыми или просто отсутствующими в самой действительности, играет исключительную роль в практическом и научном познании.

Этот аспект метафор и его роль в науке стали активно дискутироваться в философии науки в связи с ослаблением логического позитивизма и ростом влияния постпозитивистских учений. Эндрю Ортони назвал «конструктивистским» подход к метафорам, который обосновывал их творческую роль в языке и мышлении и признавал их эвристические возможности в области научного познания [Ortony, 1993 (2002), р. 2]. На широкое значение метафор в науке указывал Томас Кун. Более того, сам пересмотр теорий в науке он связывал с метафорическими свойствами познания, а метафоры рассматривал как своего рода модели изменения и трансляции научных знаний [Kuhn, 1993, p. 533-542]. В целом внимание к исследованию метафор в науке заметно возросло и представлено сегодня достаточно широким кругом литературы [Hoffman, 1980; Miller, 2000; Brown, 2003; Reasoning, 2017; Гусев,1984; Петров, 1985] и др.].

В ней, в частности, различаются «внутренние» и «внешние» функции метафор в науке. Первые относятся к эвристическим и творческим функциям метафор в самих научных исследованиях, позволяющим производить в них новое знание, вторые - к объяснительным возможностям метафор в процессе обучения и в представлении научного знания за пределами науки. Кроме того, в исследованиях метафор в науке выделяется и пласт вопросов о роли и статусе метафор в научной коммуникации, что непосредственно связано с метафорическим переносом или трансфером знаний. Здесь тоже возможно различение «внутреннего» и «внешнего» переносов. Имеется в виду, что первый представляет собой трансфер знаний между дисциплинарными контекстами самой науки (собственно междисциплинарный трансфер), а второй - между контекстом науки (каким-либо дисциплинарным контекстом) и контекстами, лежащими за ее пределами.

В случаях трансфера характерным способом понимания метафоры в современных исследованиях науки часто выступает концепция «рассуждающего устройства» (reasoning device), которая подчеркивает тесную связь в метафоре образного фрейминга и дискурсивности [Burgers, Konijn, Steen, 2016]. При этом под фреймингом понимается «способность выбирать и придавать особую значимость определенным аспектам воспринимаемой действительности и делать их более заметными в коммуникативном акте для по-

381

нимания проблем, причинно-следственных связей, оценок и рекомендаций по обращению с описываемым предметом» [Entman, 1993, p. 53].

В этих исследованиях фреймирующего воздействия метафор в науке в основном отмечается их возможность формировать взгляд на предметное содержание под определенным углом, а применительно к трансферу - изменять общую перспективу такого видения. И главным моментом здесь является тесная связь фреймирующего свойства метафоры и в рассуждении (reasoning), и в коммуникации (трансфере). Однако в последнем случае фрейминг ведет не только к формированию определенного видения, но и к возможности изменения видения, поскольку речь идет о его переносе в процессе коммуникации в другой контекст. Благодаря фреймирующему воздействию метафоры можно изменить способ видения проблемы и, выбирая точные свойства для отображения систематического соответствия между исходной и целевой областью, повышать убедительность этого видения и готовность к действиям в соответствии с ним [Reasoning, 2017].

В то же время в исследованиях фреймирующего воздействия метафор также отмечается, что оно может происходить бессознательно и неявно воздействовать на мысли и рассуждения. В связи с этим ставятся вопросы об иррациональной природе метафорических фреймов, об их неточности, условности, сомнительности, об их принадлежности скорее к языку поэтов и политиков и о недопустимости или ограничении их использования в научном дискурсе. В частности, предполагается, что в связи с наукой метафоры могут продуктивно использоваться лишь в образовательном процессе в качестве средств трансфера сложных научных идей с помощью более простых в ходе обучения.

Но, с другой стороны, исследования науки показывают, что роль метафор в научном познании шире. В том числе и в междисциплинарной коммуникации или трансфере, о чем мы и ведем речь. Не только учебное, но и междисциплинарное использование метафор способно порождать продуктивные эвристики нового знания, и в данном случае знания, ведущего к развитию самих научных дисциплин. Один из авторов теории фреймов в компьютерных науках Марвин Минский писал, что метафорические аналогии способствуют образованию непредсказуемых межфреймовых связей, обладающих большой эвристической силой. «Такие аналогии порою дают нам возможность увидеть какой-либо предмет или идею как бы "в свете" другого предмета или идеи, что позволяет применить знание и опыт, приобретенные в одной области, для решения проблем в другой области. Именно таким образом осуществляется распространение знаний от одной научной парадигмы к другой. Так, мы все более и более привыкаем рассматривать газы и жидкости как совокупности частиц, частицы - как волны, а волны - как поверхности расширяющихся сфер» [Минский, 1988, с. 291-292].

382

Основной вопрос здесь заключается в том, чтобы понять, какие метафоры и в результате каких процессов могут быть действительно продуктивны и способны порождать новые научные знания в ходе междисциплинарных трансферов. Ответы на него могут быть различными в зависимости от уровней рассмотрения самих междисциплинарных трансферов - от эмпирического описания конкретных случаев до создания теоретических моделей. В нашем случае мы хотим предложить некоторую концептуальную схему (модель), опирающуюся на попытку синтеза теоретических представлений о метафорах и метафорических переносах из таких смежных областей, как философия языка, когнитивная лингвистика, семиотика.

2.1. Теории метафоры: От сравнения свойств к взаимодействию смыслов

В исследованиях познавательных свойств метафор условно выделяют более традиционные сравнительные теории и конструктивные или интеракционистские. Сравнительные теории связывают с представлениями о метафоре, идущими от Аристотеля. Он рассматривал метафору как особый вид сравнения или родо-видовых и видо-видовых переносов, устанавливающий необычные или скрытые сходства между очень разными и часто не связанными и не похожими между собой в обычной жизни явлениями. Считается, что Аристотель понимал метафору как особый вид сокращенного сравнения, которое не указывает, а подразумевает некий общий признак сравниваемых объектов [Аристотель, 1978; Бессонова 1987]. В современных сравнительных теориях метафора тоже в основном рассматривается как сравнение или близкая к сравнению лингвистическая конструкция [Fogelin, 1988; ОГопу, 1993; Вежбицкая, 1990]. Ее трактуют как сравнение явных или скрытых сходств предметов, признаков, процессов, ситуаций, выражаемое переносом значения. Часто его характеризуют как эллиптическое сравнение, образное сравнение, где сравнительная конструкция подразумевается, но остается скрытой, невысказанной. Тем не менее она может побуждать слушателя к приложению усилий по поиску и сравнению скрытых сходств, которые подразумевал говорящий.

В отличие от теорий сравнения интеракционистские теории ориентируются не на поиски в метафоре общих свойств и подобий, а на семантическое взаимодействие (интеракцию) включенных в метафору значений. Философ Макс Блэк был одним из первых, кто четко различил в метафоре сравнение и взаимодействие и дал характеристику интеракции.

Во-первых, он выделяет в метафорическом утверждении две взаимодействующие темы: первичную, или главную, которую выражает «фокус метафоры» или «слово в переносном значении», и вторичную, вспомогательную, которую выражает контекстная рамка (фрейм) или «слова в буквальном значении». Во-вторых, вторичная тема или контекстная рамка

383

представляет собой систему, а не отдельный предмет. В-третьих, вторичная тема (фрейм) «проецирует» на главную тему (фокус метафоры) набор связанных значений, заключенных в ее «импликативном комплексе». В-четвертых, эта проекция производит изменения в первой теме (затушевывает одни и выделяет другие аспекты ее значения), «изоморфные аспектам импликативного комплекса вторичного субъекта». В-пятых, субъекты в метафоре взаимодействуют следующим образом: (а) присутствие первичного субъекта стимулирует выбор некоторых свойств вторичного субъекта, что (б) ведет к выстраиванию «параллельного имплицитного комплекса» основной темы (первичного субъекта) и (в) вызывает также параллельные изменения и во вторичном субъекте [Black, 1993, р. 27-28].

Блэк образно уподобляет действие метафоры «фильтру» («синим очкам», «закопченному стеклу»), который создает новые очертания, новую конфигурацию «имплицитных значений» ее главной темы, порождает новый взгляд на нее. «В этом соединении и кроется тайна метафоры», отмечает он [Блэк, 1990, с. 163].

Что касается сходства и аналогии в метафоре, то оно, по мнению Блэка, тоже, конечно, имеет место. «Можно сказать, что каждая метафора опосредует аналогию и структурное соответствие. <...> Каждое метафорическое утверждение подразумевает утверждение сходства и является оператором сравнения». Вместе с тем он подчеркивает, что сравнение и сходство в метафоре - не главное, а настоящая метафора всегда сильнее, чем просто сравнение, выражающее сходства и различия. «Дискурсивно сравнивая один предмет с другим, мы жертвуем отличительной силой и эффективностью хорошей метафоры. В буквальном сравнении не хватает атмосферы внушения и навязанного основному субъекту "взгляда", от которого зависит способность метафоры освещать» [Black, 1993, p. 31]. И далее Блэк поясняет это, приводя знаменитую метафору Блеза Паскаля «человек - мыслящий тростник» (un roseau pensant), которая выделяет (высвечивет - illuminate) в качестве основного свойства хрупкость и слабость (faiblesse) человека [там же].

На основе теории взаимодействия Блэк также подчеркнул творческую роль метафор, их способность изменять понимание вещей и положение дел. Эта способность покоится на способности «думать о чем-то (А) как о чем-то другом (В)», на способности «растягивать и скручивать, сжимать и расширять наши понятия», пользуясь «гибкостью и проницаемостью концептуальных границ». «Нам часто нужно это делать, так как доступные буквальные ресурсы языка недостаточны, чтобы выразить наше ощущение богатых соответствий, взаимосвязей и аналогий доменов, условно разделенных» [Black, 1993, p. 33]. И иногда эта способность может приносить открытия. «Метафорическое утверждение иногда может генерировать новые знания и понимание, изменяя отношения между обозначенными вещами (основным и вспомогательным субъектами). Я все еще хочу утверждать, что некоторые метафоры позволяют нам видеть

384

аспекты реальности, которые порождает создание метафоры. Но это уже не удивительно, если верить, что мир обязательно является миром с определенным описанием - или миром, видимым под определенным углом. Некоторые метафоры могут создать такую перспективу» [Black, 1993, p. 38]. Блэк называет это свойство сильных метафор «представительским» и сравнивает его с познавательными свойствами разного рода моделей - «когнитивных устройств» для демонстрации «положения дел», непосредственно не обращающихся к фактам. Метафоры, как и эти модели, не могут оцениваться по критериям истинности и ложности, а подлежат оценке с точки зрения допустимости, правильности и креативности той перспективы восприятия «положения дел», которую представляет метафорическое утверждение [Black, 1993, p. 39].

Идеи теории Блэка о том, что творческая сила метафоры состоит в соединении и взаимодействии разных смыслов, порождающих их новую конфигурацию, оказали влияние не только на философию языка, в рамках которой они, собственно, и были выдвинуты, но и на лингвистические учения. Особенно явно это относилось к направлениям исследований в области семантики и происхождения языка, а также направлению когнитивной лингвистики, возникшей на стыке с когнитивной наукой.

2.2. Метафора в когнитивной лингвистике

В когнитивной лингвистике подход к метафоре определяется базовым постулатом этого направления, который обычно формулируется как тесная связь языка и когнитивных процессов. Язык понимается в этом случае не как чисто лингвистическое явление, а как способность, базирующаяся на когнитивном процессе, когнитивном опыте, когнитивных структурах [Evans, Green, 2006; The Oxford Handbook of Cognitive Linguistics, 2011].

Один из известных авторов этого направления Эрл Маккормак, говоря о метафоре, выделяет три взаимосвязанных уровня: (1) метафора как языковой процесс, (2) метафора как семантический и синтаксический процесс, который осмысливается в терминах лингвистической теории, и (3) метафора как когнитивный процесс, помещенный в контекст более широкого эволюционного процесса познания. «То есть метафора рассматривается не только как семантический процесс, но и как основополагающий когнитивный процесс, без которого было бы невозможно получение нового знания» [Маккормак, 1990, с. 381]. Он также отмечает, что хотя «метафора действительно представляет собой единый процесс с этими тремя аспектами, однако описание метафоры одновременно в терминах всех этих трех аспектов не способствует прояснению данного понятия» [там же].

385

О метафоре как когнитивном процессе говорится как о «глубинном когнитивном процессе творческого характера, открывающем новые возможности развития значений». «Метафора есть результат когнитивного процесса, который сополагает два (или более) референта, обычно не связываемых, что ведет к семантической концептуальной аномалии, симптомом которой обычно является определенное эмоциональное напряжение. Концептуальный процесс, порождающий метафору, распознает как сходные свойства референтов, на которых основывается аналогия, так и несходные, на которых строится семантическая аномалия». Он «вызывает к жизни новое подвижное понятие, выявляющее сходство между некоторыми чертами и обнажающее расхождения между другими» [Маккормак, 1990, с. 363]. Кратко выражаясь, «суть метафоры состоит в необычном соположении знакомого и незнакомого» [там же, с 366].

Маккормак также отмечает, что для когнитивного процесса, связанного с метафорой, характерна интенсивность представления в ней различий и сходств. В связи в этим он выделяет суггестивные (построенные на различиях и слабых связях в опыте) метафоры или диафоры и экспрессивные (построенные на сходствах и более тесных связях в опыте) метафоры или эпифоры. Метафоры, таким образом, не остаются неизменными, а могут изменяться в связи с развитием языка и культуры. «Диафоры могут превратиться в эпифоры по мере того, как ассоциативно связанные с ними гипотетические понятия (their hypothetical suggestions) находят подтверждение в опыте или эксперименте. А эпифоры могут стать элементами повседневного языка. (стертыми метафорами)» [там же, с. 363-364].

Об общем характере этого когнитивного процесса он также замечает: «Когнитивный процесс, который приводит к созданию метафоры, включен в более широкий процесс познания, имеющий отношение к индивиду в контексте эволюционного процесса, речь идет об эволюции как мозга, обеспечивающего аппаратное обеспечение для познания, так и культуры, предоставляющей контекст, в котором через взаимодействие с лингвистическим окружением возникают метафоры. Но биологическая эволюция и культурная подчинены разным механизмам. И ум, создающий метафоры, может быть прекрасным посредником между своими собственными нервными процессами и процессами культуры» [там же, с. 379].

Говоря о метафоре как о средстве или «механизме познания» (cognitive device) в различных контекстах, Маккормак обращает специальное внимание на роль метафор в контексте науки. Здесь использование метафор он связывает, прежде всего, с выдвижением гипотез или «гипотетическими возможностями новых объяснений». Они могут быть реализованы посредством использования двух типов метафор - передающих и базисных, или конститутивных. Первые используются при выдвижении гипотез, способствуя семантическим сдвигам и выдвижению новых идей в научном поиске. В ходе подтверждения гипотез их метафоричность снижается, и они могут стать буквальными утверждениями или мертвыми ме-

386

тафорами. А в случае опровержения они теряют свое значение в науке. Что касается конститутивных метафор, то они играют роль фундаментальных допущений, лежащих в основе одной или нескольких теорий или даже научной дисциплины или группы дисциплин. Для них характерны масштаб, фундаментальность, они способны быть источником множества передающих метафор, и в то же время им свойственны метаязыковые и метафизические черты, проблемы автореференции и эклектизма. Тем не менее Маккормак считает их вполне естественным и характерным способом получения в науке нового знания [Маккормак, 1990, с. 382-384].

Еще одна теория метафор в когнитивной лингвистике связана с именами Джорджа Лакоффа и его соавторов. Она приобрела широкую известность как теория концептуальных метафор (ТКМ) и также не ограничивала метафору уровнем языка, а помещала ее на уровень когнитивных процессов. На этом уровне образуются так называемые когнитивные или концептуальные метафоры, которые Лакофф определяет также как «междоменные отображения», указывая, что «общая теория метафоры дается путем характеристики таких междоменных отображений» (cross-domain mappings) [ Lakoff, 1993, p. 203].

Имеется в виду, что эти метафоры связывают не просто слова и их значения, а так называемые «концептуальные домены» (conceptual domain) или относительно разграниченные в сознании тематические области знаний и опыта, описанные Рональдом Лангакером [Langacker, 1987]. При этом сами домены Лакофф определял как центрированные области знаний с «прототипическими» значениями в центре и второстепенными значениями на периферии, обладающими гибкими и проницаемыми границами.

Он также выдвинул гипотезу о том, что междоменная связь не произвольна, а определенным образом детерминирована переносом смысловых значений от лучше освоенных и более понятных концептуальных доменов-источников к менее понятным, более сложным и абстрактным доменам-целям. Метафорический трансфер / перенос здесь описывается как процедура «отображения» или «проецирования» смыслов домена-источника в домен-цель с помощью ментальных «схем отображения». В ходе проецирования концептуальная схема домена-источника как бы «размечает» (трассирует) концептуальное пространство домена-цели, намечая реперные точки его осмысления и помогая таким образом формировать его новый смысл. В ТКМ базовые схемы отображения трактуются как результаты телесного опыта или «воплощенного ума», которые через серии метафорических проекций проявляют себя даже в самых сложных и абстрактных концептуальных доменах [Лакофф, 2004].

Были предложены различные типологии концептуальных метафор. Лакофф и Джонсон выделили три основных типа: структурные, онтологические и ориентационные. Первые дают возможность структурировать абстрактное отображение области цели с помощью более конкретного отображения области источника, вторые позволяют категоризировать аб-

387

страктные области с помощью персонификации и локализации в пространстве, третьи - отражают в абстрактных областях опыт пространственной ориентации в окружающем мире.

Лакофф также утверждал, что большинство концептуальных метафор обычного языка являются непреднамеренными. Люди применяют их очень широко, но просто не замечают и используют, как правило, бессознательно, когда сталкиваются с необходимостью осмыслить нечто более-менее отвлеченное. Что касается метафор поэтического языка (image metaphors), то, хотя они и чаще используются намеренно, принцип их объяснения тот же, что и у концептуальных метафор [Lakoff, 1993, р. 229]. Они тоже представляют собой междоменные отображения, которые структурируются «схемами отображений». «Мы предполагаем, что. изобразительные метафоры сохраняют структуру схем отображения», а обобщением этого является принцип инвариантности, означающий, «что все метафоры инвариантны относительно своей когнитивной топологии, т.е. каждое метафорическое отображение сохраняет структуру схемы изображения» [ibid., р. 231].

Теория концептуальных метафор получила развитие в разных направлениях и приобрела заметное влияние как в самой когнитивной лингвистике, так и в ряде областей психологии и лингвистических наук, культурологии, политологии и философии. Вместе с тем она столкнулась и с критикой. Прежде всего, оспариваются утверждения об однонаправленном междоменном отображении, о сведении метафорического мышления к «схемам отображения воплощенного ума», критикуется также недоучет в метафорическом мышлении культурных и коммуникативных аспектов и др. Раймонд Гиббс выделял девять основных направлений критики ТКМ [Gibbs, 2009].

В дальнейшем в работе Лакоффа и Джонсона «Воплощенный ум» и в других публикациях наметилось развитие ТКМ в направлении сближения с парадигмой нейролингвистики [Lakoff, Johnson, 1999; Lakoff, 2008]. В ней основное внимание стало уделяться исследованию первичных метафор через формирование нейронных связей между областями мозга. В этих условиях продолжением изучения метафор в русле взаимодействия и отображения категорий и концептуальных пространств стала теория концептуального смешивания или концептуальной интеграции.

2.3. Метафора и теория концептуального смешивания

Теория концептуального смешивания (conceptual blending)1 явилась в когнитивной лингвистике как бы продолжением и развитием теорий взаимодействия концептуальных пространств, к числу которых относи-

1 В литературе к ней также применяется термин «теория концептуальной интеграции» (Conceptual Integration Theory - CIT) [см., например: Brandt, 2009].

388

лась и теория когнитивных метафор Лакоффа и соавторов. Ее важным аспектом было развитие теории метафор, хотя в целом теория смешивания имеет более широкую предметную область и относится к более широкому кругу ментальных взаимодействий.

В исследованиях метафоры эта теория, представленная, прежде всего, в работах Жиля Фоконье и Марка Тернера, иногда характеризуется как переход от двухпространственной модели, свойственной с некоторыми оговорками и теории концептуальных метафор, к многопространственной (many-spaœ) модели. Ключевым понятием теории является понятие «ментального пространства», представляющего собой оперативно модифицируемые в ходе дискурса когнитивные конструкты, хранящиеся в памяти субъекта. В структуре этого пространства имеются как устойчивые (рамочные, фреймирующие), так и подвижные элементы, которые формируют его и участвуют во взаимодействиях и смешивании ментальных пространств [Fauconnier, Turner, 2002].

Смешивание Тернер и Фоконье рассматривают как значительно более сложный процесс, чем парное взаимодействие концептов в теориях концептуальных метафор. «Эти интеграционные сети гораздо богаче, чем пучки парных связей, рассмотренные в недавних теориях метафоры» [Fauconnier, Turner, 2008, р. 2].

В смешивании они выделяют как минимум четыре аспекта или стороны. Во-первых, это «мощение и лепка» (cobbling and sculpting). Имеется в виду, что в смешивании участвуют как некие общие базовые фреймы, накопленные поколениями и аналогичные «мощению» или чему-то, собранному из фундаментальных элементов, так и гибкие и пластичные компоненты, поддающиеся коррекциям и модификациям (инновациям). Во-вторых, это такой момент, как «компрессия», или «сжатие» (compression). Здесь имеется в виду лингвистическая компрессия (свойство краткой передачи информации без потери ее главного смысла и полноты). В ней, например, причинно-следственная связь, соединяющая разные ментальные пространства, может быть сжата до отношения представления или отношения идентичности в сети интеграции. В-третьих, это «трансфер вывода» (inference transfer). Этот аспект означает, что при смешивании трансфер или перенос вывода (смысла) из концептуального домена-источника в смешанный домен может происходить со смещением, сдвигом и ограничением из-за различий или конфликтов в «топологии их входов». И, наконец, в-четвертых, смешиванию свойственна «эмерджентная структура» (emergent structure). Она акцентирует возможности появления в результате смешивания исходных ментальных пространств новых знаний, не имевшихся в них ранее [Fauconnier, Turner, 2008, р. 2-4].

Большинство мыслительных операций рассматриваются как виды и варианты смешивания ментальных пространств, и метафора (метафорическое смешивание) является одним из них. Причем более или менее четко эти виды выделяются лишь в теории, а в реальности смешивание про-

389

исходит при участии нескольких операций в различных комбинациях. И в этом смысле метафоры действуют также в комбинации с другими операциями, образуя тем не менее особый вид смешивания.

В теории смешивания (в отличие от теории концептуальных метафор) метафора является результатом взаимодействия не двух, а как минимум четырех ментальных пространств. В их состав входят пространство-источник и пространство-цель, которые именуются входными пространствами (source-input space 1; target-input space 2), а также пространство генезиса (метафоры) (generic space) и итоговое - смешанное пространство (blended space). Смешиванию предшествует сопоставление отличительных характеристик входных пространств с учетом некоторого «общего признака», который они уже имеют в порождающем «общем пространстве». А затем различия из входных пространств проецируются в смешанное пространство, чтобы создать новое знание с новыми отношениями, которые описываются концептуальной метафорой.

Обычно концептуальное смешивание объясняют на примере таких метафор, как «этот хирург - мясник», «этот ученый - жрец» или «мой босс -бульдозер» и т.п. В первой метафоре сопоставлению значений хирурга и мясника (входные пространства) предшествует генетическое пространство, в котором сопоставлены некоторые общие признаки среды деятельности хирурга и мясника (операционная хирурга и разделочная мясника, где что-то делают с плотью) безотносительно к их профессионализму. А уже во входных пространствах они сопоставляются по их профессиональной деятельности в своих средах (лечение людей и разделка туш). И уже эти значения проецируются в общее смешанное пространство (бленд). В нем образуется действительно новое знание (о непрофессионализме хирурга), которого не было ни в генетическом пространстве, ни в каждом из входных пространств [Turner, Fauconnier, 1995].

В метафорическом смешивании выделяются три основных этапа: «композиция», «завершение» и «разработка». «Композиция» означает такое расположение в бленде спроецированных из входных пространств элементов (видов атрибуции), которое не существует в самих этих пространствах. «Завершение» предполагает соединение возникшей в бленде структуры со слоем информации, уже существующей в долгосрочной памяти субъекта. А «разработка» означает активизацию в бленде процесса «творческого когнитивного моделирования», который и ведет к появлению новой структуры (нового знания), не сводимой к копированию смыслов из входных пространств [Grady, Todd, Coulson, 1999].

Для того чтобы процесс метафорического смешивания протекал эффективно и давал бы адекватные, эффективные и проверяемые знания, Тернер и Фоконье формулируют также несколько «принципов оптимального смешивания». В числе которых выделяются: принцип интеграции (возможность легко представлять единый концепт), принцип сети (наличие тесной связи между смешанным и входными пространствами), прин-

390

цип распаковки (возможность реконструкции сети концептов, из которых была произведена интеграция), принцип топологии (требование согласованного смешивания схожего со схожим сходным образом), принцип обоснованности (полученный концепт должен иметь достаточное значение для других концептов ментальных пространств) [Fauconnier, Turner, 2003, р. 477-478].

Эти разработки теории смешивания, раскрывающие и моделирующие происходящие в метафоре процессы, способны существенно помочь, на наш взгляд, пониманию того, что может иметь место и в «черном ящике» междисциплинарных трансферов.

В то же время для дополнительного прояснения процессов не только в метафоре, но и в метафорическом переносе (трансфере) представляется важным обратиться к трехмерной модели метафоры Джерарда Стейна. Ее особенность - в выделении трех уровней (измерений) рассмотрения метафоры: (1) языка, (2) концептуальных доменов (пространств) и (3) коммуникации. Модель вводится на основе различения трех способов обработки (восприятия) метафоры на этих уровнях (в языке, в мысли и в коммуникации) [Steen, 2008]. Не останавливаясь на языке, перейдем сразу к мышлению и коммуникации, что подводит нас ближе к теме трансфера.

На уровне мышления Стейн особенно подчеркивает роль необычности, условности метафор, сопоставляющих концептуальные домены, что требует большей познавательной активности и стимулирует мысль. Привычные метафоры могут быть восприняты без подобной активности и обработаны на уровне привычной категоризации.

На уровне коммуникации, по утверждению Стейна, ключевым аспектом является уже не столько необычность метафоры, сколько ее обдуманность / преднамеренность (deliberateness). Структура преднамеренной метафоры «сигнализирует о том, что получатель должен на мгновение отвести свое внимание от целевой области высказывания или даже фразы и обратиться к исходной области, которая вызывается выражением, связанным с метафорой». «Таким образом, в случае преднамеренной метафоры исходный домен должен присутствовать как "чужой" референт в модели ситуации» [Steen, 2015, р. 68]. И это обстоятельство имеет особый коммуникативный эффект, заставляя получателя активировать «чужеродное» знание в новом контексте и тем самым видоизменять представление о нем самом.

В своих работах Стейн предлагает исследовать начала «сознательного метафорического познания» и коммуникативную «карьеру» преднамеренных метафор в различных областях и «жанровых контекстах», в том числе в политике, бизнесе, СМИ, науке, литературе и т.д., с использованием экспериментальных методов. В связи с развитием этих исследований он также предлагает ряд критических соображений по пересмотру теории концептуальных метафор. В частности, речь идет о том, чтобы перенести фокус исследований с очень широкого бессознательного применения ме-

391

тафор на пусть и гораздо более ограниченное, но целенаправленное и сознательное их использование в познании. Кроме того, на этом фоне можно будет лучше понять специфику использования и самих бессознательных метафор. Оба этих аспекта могут послужить обновлению сложившейся за последние 30 лет версии теории концептуальных метафор ^ееп, 2011].

Таким образом, обе рассмотренные в этом параграфе теории, демонстрируя связь со многими идеями теорий метафор когнитивной лингвистики, в то же время содержат ряд видоизменяющих их дополнений и реконструкций. Эти изменения и дополнения в теориях метафор позволяют более эффективно применить их в анализе междисциплинарных трансферов и метафорических переносов в науке. Но прежде чем вернуться и приме -нить их в этой области, важно, на наш взгляд, учесть еще один аспект метафоры, характеризующий ее как знаковое средство, что требует хотя бы краткого обзора ее рассмотрения в семиотических теориях.

2.4. Метафора в семиотических теориях

Семиотические теории, нацеленные на обобщенное изучение знаков и всевозможных знаковых систем, как правило, выходят за пределы лингвистики и обращены к значительно более широкому кругу процессов и явлений, имеющих знаковую природу. Тем не менее и исторически, и тематически, и концептуально семиотика была тесно связана с лингвистикой, в том числе и в плане применения ее понятийного аппарата в области семиотических исследований [Семиотика, 2001].

Метафора в данном случае тоже относится к феноменам, которые изучаются и в лингвистике, в том числе и в когнитивной лингвистике, и в семиотике с применением ряда сходных понятий, имеющих отчасти различающееся, а отчасти сходное содержание в этих областях. Кроме того, в семиотике есть и ряд специфических понятий со своим особым содержанием, которые, как правило, не используются в лингвистике.

В семиотической теории Чарльза Пирса, которая включает и универсальную классификацию знаков, метафора отнесена к иконическим знакам. Кроме икон и иконических знаков в этой классификации, как известно, также имеются индексы и символы. Иконичность, по Пирсу, есть свойство самих знаков представлять (репрезентировать) сходство, подобие с объектом. При этом он различает икону и иконический знак, имея в виду, что знак может функционировать по принципу иконичности (подобия), не имея при этом прямого и полного сходства с объектом [Пирс, 2019].

У Пирса есть также классификация иконических знаков, которые он называл «гипоиконами». Он выделял три вида гипоикон - изображения (образы), диаграммы и метафоры. Изображения определяются сходством отдельных непосредственных черт знака и объекта, диаграммы - сходством их структуры (структурной аналогией), а метафоры - параллелизмом

392

или указанием на сходство с чем-то другим. Для всех гипоикон характерна изобразительность, иконичность, но представлена она в них в разной степени: в наибольшей мере - в изображениях, а в наименьшей - в метафоре. Это влияет и на способы и характер их интерпретации (семиозиса). В изображениях он является наиболее простым («вырожденным», по выражению Пирса), а в метафорах, соответственно, - наиболее сложным, включенным в «триадические отношения» и содержащим более развитый аспект истолкования по отношению к аспекту изобразительности1.

На сложность и многослойность иконического семиозиса указывает Юрий Лотман, когда характеризует особенности образного языка культуры, включая в него и языки литературы, искусства, науки. В них семиозис объединяет иконичность тропов и дискурсивность этих языков, а также содержит метаязыковой момент, позволяющий «переводить» изобразительность и дискурсивность. «В логических моделях метафор недискретный образ (зрительный или акустический) составляет имплицированное посредующее звено между двумя дискретными словесными компонентами. Однако чем глубже ситуация непереводимости между двумя языками, тем острее потребность в общем для них метаязыке, который перекидывал бы между ними мост, способствуя установлению эквивалентностей» [Лотман, 2015, с. 56].

Умберто Эко, говоря о метафорах, также подчеркивает сложный характер метафорического семиозиса и указывает на тесную связь в нем моментов изобразительности (иконичности) и истолкования. Простое или контекстуальное (нарратологическое) истолкование метафоры должно быть дополнено более сложным - энциклопедическим, т.е. включающим некий компендиум знаний о мире. И уже от найденных в его истолковании сопоставлений будет зависеть изобразительная сила метафоры. Чем необычнее и оригинальнее сопоставление значений (смыслов) в метафоре (или, как говорит Эко, «чем выше в таксономии понятий о мире произошло их объединение»), тем сильнее выразительная сила метафоры (в качестве примера такой выразительности он приводит метафору «небо - дом птиц») [Eco, 1984, р. 255-271].

Лингвист Нина Арутюнова, анализируя метафору как семиотическое средство в контексте лингвистической проблематики, предварительно отмечает: «Классическая метафора - это вторжение синтеза в зону анализа, представления (образа) в зону понятия, воображения в зону интеллекта, единичного в зону общего, индивидуальности в страну классов. <...> Однако метафора и здесь знакома с ограничениями: устанавливаемые ею отношения не выходят за пределы чувственно воспринимаемой реально-

1 В ряде публикаций в МЕТОДе Иван Фомин провел исследование метафорического семиозиса в работах Ч. Пирса, где также указывает на его двухуровневый характер [Фомин, 2016; Фомин, 2018].

393

сти, иначе она бы утратила главное из своих свойств - образность» [Арутюнова, 1990, с. 19-20].

В связи с этим она подчеркивает, прежде всего, семантическую природу и предикативную функцию метафоры и указывает на различия метафоры и символа, метафорического и символического семиозиса. В частности, отмечается подвижность и двуплановость метафоры и дейктичность и постоянство символа. «В отличие от тяготеющей к семантике и полисе-мичности метафоры, символ тяготеет к отчетливости и упрощению формы. Упрощая означающее, символы допускают консолидацию в системы, и в этом случае их интерпретация сходна с пониманием, основанным на знании кода». Метафора, напротив, «развивает признаковое значение, начиная с образного (пока она сохраняет живую семантическую двуплано-вость) и кончая значением широкой сферы сочетаемости». «Метафору обычно относят к конкретному субъекту, и это удерживает ее в пределах значений, прямо или косвенно связанных с действительностью. Символ, напротив, легко преодолевает "земное тяготение" и может именовать очень далекие от реальности сущности» [Арутюнова, 1990, с. 24-25].

Семиотик Клаудио Родригес рассматривает семиотические свойства метафоры в контексте научного познания и философии науки. Признавая значение метафор, и особенно так называемых теоретико-конститутивных метафор, в формировании и развитии научных теорий, он сравнивает их свойства и функции с моделями и моделированием, изучаемыми в парадигме философии науки [Rodríguez, 2018].

Моделирование в науке обычно рассматривается как деятельность по созданию моделей, которые выступают аналогами некоторых реальных процессов и явлений и используются для получения знаний о них. В семиотике это может быть сопоставлено с концепциями семиотического моделирования, в которых Родригес обращает внимание на подходы Томаса Себеока и Юрия Лотмана. Себеок выделяет два уровня внутреннего восприятия (простое и символическое), а Лотман указывает на иерархию систем семиотического моделирования (простое восприятие; упорядоченное восприятие - языки; модели мира - культура, семиосфера). С этой точки зрения метафоры в науке могут быть отнесены к третьему уровню семиотических моделирующих систем.

Если же обратиться к классификации Пирса, то метафоры в науке могут быть отнесены к «гипоиконам» с «триадическими отношениями», что предполагает в них преобразовательное или «фильтрующее»1 отношение к объекту. Имеется в виду, что метафора, подобно фильтру, «накладывает» восприятие одного объекта на другой, что позволяет выделить в последнем в качестве главных признаков и черт иные, чем те, которые выделялись в нем первоначально.

1 Это определение сходно с определением метафоры в философии языка Макса Блэ-ка, который также сравнивал метафору с «фильтром», о чем было сказано выше.

394

В науке в силу понятийной определенности и логической строгости такой метафорический способ моделирования не является главным, но играет важную роль. В определении этой роли Родригес ссылается, в частности, на упомянутые выше исследования Джерарда Стейна и других авторов по идентификации метафор. С этой точки зрения метафоры представляют в некотором концептуальном контексте нечто постороннее (чужеродное), но способное тем не менее влиять на изменение его понимания; метафоры могут приобретать новый смысл, оказываясь в другом контексте, но могут и сохранять смысл, применяясь в разных контекстах [Rodríguez, 2018, р. 4].

Родригес рассмотрел также роль таких метафор на примере самой семиотики. В частности, он анализировал роль метафоры «сфера» в разработке Лотманом понятия «семиосфера», а также применение лингвистических метафор в области биологии, свойственное биосемиотике. Большинство лингвистических метафор («язык», «текст», «грамматика» и др.) здесь «прокладывают дорогу» для применения семиотической теории в качестве новой точки отсчета на пути к «другому порядку». Они пытаются некоторым образом «подорвать фиксированные понятия биологии, заменяя их семантической динамикой», благодаря которой возникают новые и работающие по-другому соединения смыслов. Восприятие объекта исследования, чтобы быть понятым в ходе изучения, становится зависимым от этих метафор, что ведет в итоге к изменению теории. Помимо лингвистических, как отмечает автор, в биосемиотике вводятся в изучение биологии и информационно-коммуникационные метафоры, которые действуют примерно тем же образом. Но все же более заметной тенденцией пока он считает лингвистическую, которая стремится применить к биологическим процессам паттерны лингвистического «значения» [Rodríguez, 2018, р. 6].

Оборотной стороной метафоризации в биосемиотике становится применение биологических метафор к знакам и знаковым системам в семиотике («рост», «размножение» и др.), мотивированное идеями Пирса о «живых» знаках. И здесь, как считает Родригес, метафоры тоже способны выполнить свою важную предварительную работу по стимулированию определенных изменений в теории, которые затем могут быть проверены и изучены в дисциплинарных исследованиях.

В целом же практикуемое семиотикой применение лингвистики к нелингвистическим мирам можно рассматривать как в значительной мере метафорическое. Оно является таковым как для самой семиотики, так как выходит за пределы общей семиотики как теории знаков и обращается к семиотическому фокусу процессов в конкретной предметной области, так и для теории данной области. В ней семиотический фокус также применяется метафорически, поскольку служит не столько для разработки теоретических оснований, сколько для создания нового видения и прокладывания путей к изменению теории. Метафорическое применение становится

395

здесь моделью и для творческого развития самой семиотики, и для изучения предметных областей, к которым она применяется [Rodríguez, 2018, р. 7-8].

Резюмируя сказанное о теориях метафоры в семиотике применительно к проблематике междисциплинарного трансфера, отметим, прежде всего, следующее. В целом метафоры понимаются как семиотические конструкты, функционирующие по принципам особого вида образного се-миозиса с развитым дискурсивным интерпретационным компонентом. В языке и когнитивной сфере они создают семантическую динамику и позволяют расширять смысловые значения и порождать новые смыслы. В науке, понятой как особый уровень (или сфера) семиотических моделирующих систем, метафоры могут быть поняты и как особый вид или прием творческого моделирования в этой системе.

В широком эпистемологическом плане они могут быть сопоставлены с моделированием в науке вообще как с одним из способов получения новых знаний об объектах. Но в плане процедур, приемов, статуса получаемого знания и др. они имеют особый характер, связанный с концептуальным сдвигом в осмыслении объекта, производимым такой моделью.

3. Метафорический перенос и междисциплинарный трансфер

Итак, рассмотренные теории позволяют вновь подойти к анализу междисциплинарного трансфера, но уже с учетом рассмотренных выше теоретических преставлений о метафоре и метафорических переносах.

Интеракционистский подход философии языка позволил лучше увидеть и обосновать познавательную ценность метафоры именно в соединении в ней различного, необычного, не связанного в привычном опыте жизни. Именно в соединении не связанных друг с другом в обычном опыте смысловых значений мысль способна «высекать искру» нового смысла и тем самым развивать наши знания о реальности. Это обоснование позволило увидеть и контуры механизма получения этого знания. Оно возникает через сдвиг в привычном значении содержания метафоры, вызываемый «наложением» на него «транспортируемого» значения. Смысловое значение содержания «сдвигается» в направлении «транспортного» значения, что и позволяет сформировать новое знание о содержании.

Дальнейшее движение к осмыслению механизма трансфера знаний в метафоре мы видим в теориях когнитивной лингвистики. В них, в частности, процедура «наложения» в метафоре одного значения на другое трактуется как «отображение» или «проекция» смыслового содержания концептуального домена-источника (более понятной и освоенной области) на смысловую область домена-цели, что вызывает в последнем новую (и более понятную) организацию смысла. Здесь познавательная ценность метафоры сводится в основном к процедуре объяснения менее понятного более понятым. Кроме того, в трансфере или «проекциях» смыслов здесь участ-

396

вуют так называемые «проективные схемы» или «схемы отображения», восходящие к ментальным образованиям «воплощенного ума».

Проблемные моменты теории когнитивных метафор пытается разрешить теория концептуального смешивания, предлагающая также более развитую трактовку механизма метафорического трансфера. Она оперирует категориями «ментальных пространств» и их сетевого взаимодействия, опираясь на которые, старается раскрыть механизм метафорического переноса. Ключевым моментом здесь является выделение смешанного концептуального пространства метафорического переноса, в котором различаются три главных компонента - композиционный, оформляющий и эмерджентный. Необычное, не существующее ранее сочетание некоторых знакомых элементов соединяется с долговременной памятью субъекта, что активирует процесс творческого когнитивного моделирования, приводящего к появлению нового знания. Так или примерно так теория смешивания объясняет появление в метафоре нового знания. В данном случае она не обращается к глубинным проективным схемам воплощенного ума, а ограничивается просто слоем долговременной памяти субъекта, при этом новым знанием в метафоре она считает не сведение непонятного к понятному, а появление в смешанном ментальном пространстве такого знания, которого не было в исходных пространствах.

В принципе эти теоретические разработки позволяют подойти к некоторой концептуализации метафорического переноса в междисциплинарном трансфере знаний. В то же время важными дополнениями для реализации этой цели могут быть, на наш взгляд, также и некоторые коммуникативные и семиотические свойства метафор, теоретические представления о которых также были рассмотрены выше.

В семиотике, как мы видели, в основном подчеркиваются изобразительная роль метафоры в знаковых системах и ее включенность в сферу образного (иконического) семиозиса. В то же время ей свойственный и развитый дискурсивный компонент, что образует в метафоре соответствие образности и дискурсивности, обеспечиваемое некоторым метаязыковым компонентом. В языке, искусстве, культуре, науке такое сочетание свойств является носителем творческого начала и одним из средств развития познания. В научно-теоретическом познании семиотические свойства метафоры могут быть обнаружены у особых типов теоретических моделей, к которым обращаются, когда сталкиваются с недостаточностью концептуальных (дискурсивных) средств для выражения творческих познавательных интуиций. Научная мысль прибегает здесь к изобразительности (иконичности), а уже затем приводит образность к концептуализации, в том числе и с введением, если потребуется, новых концептов.

Очевидно, что для развития научных знаний семиотические свойства метафор и метафорических моделей могут быть вполне эффективны, объясняя в том числе и эвристические эффекты их применения в развитии научных теорий какой-либо предметной области. Но для объяснения меж-

397

дисциплинарных трансферов, которые сталкиваются с эффектами дисциплинарных границ и различиями предметных парадигм, указания только на семиотические свойства метафор недостаточно. Здесь требуется компендиум или даже синтез знаний о метафорах, о которых мы говорили выше. И семиотические, и лингвистические, и когнитивные (в том числе социо-когнитивные), и особенно коммуникативные свойства метафор и метафорических переносов, представленные в соответствующих теориях, должны быть задействованы в объяснении междисциплинарного трансфера.

Метафорический перенос в междисциплинарном трансфере, ведущем к появлению новых знаний, может быть смоделирован, на наш взгляд, с использованием подходов теории концептуального смешивания и с учетом семиотических и коммуникативных свойств преднамеренных (делиберативных) метафор. Категории ментальных пространств могут быть употреблены для характеристики дисциплинарных областей в плане наличия в них устойчивых, парадигмальных оснований и гибких, творческих компонентов, нацеленных на поисковое взаимодействие с предметным содержанием. Сами же дисциплины, подобно ментальным пространствам, рассматриваются как компоненты сети, соединенные некоторыми потенциально пригодными для трансфера коммуникационными связями.

В этом аспекте модель трансфера фактически соответствует выделяемой во всех исследованиях междисциплинарности обязательной фазе предварительного заинтересованного общения ученых разных дисциплин [Repko, Szostak, 2017; An Introduction, 2016]. В теории концептуального смешивания этому соответствует формирование генетического пространства метафоры, где создается некоторая общность ментальных пространств и потенциальная возможность последующего трансфера.

Далее в модель может быть включен сам трансфер. Он предполагает сопоставление самих дисциплин, в котором участвуют, прежде всего, их различные, но гибкие, склонные к модификации компоненты. И здесь имеет место привлечение идей теории концептуальных метафор, которая трактует трансфер как однонаправленную проекцию смыслов из домена-источника в домен-цель. Но в теории концептуального смешивания роль доменов амбивалентна, они сопоставляют смысловые различия, а трансфер не приводит из исходного домена в домен-цель, а ведет к образованию смешанного смыслового пространства. В комплексных исследованиях науки происходящее между дисциплинами взаимодействие рассматривается как сложный комплексный процесс, включающий множество аспектов и фаз, а метафорический перенос смыслов учитывается лишь как один из его моментов, относимый в основном к конструктивной и творческой фазе взаимодействия.

В нашей модели, выделяющей именно метафорический перенос, в качестве его характерной черты берется сопоставление (смешение) различий смысловых значений, имеющих место в пространствах разных дисциплин, на фоне некоторой общности их коммуникационных представлений.

398

Ключевым здесь является формирование необычной композиции смысловых значений, которая при определенных условиях может запускать процесс креативного когнитивного моделирования, способного произвести новое знание. Теория концептуального смешивания, как было показано выше, описывает этот процесс и уточняет условия и компоненты, при которых он может быть продуктивен («смысловая компрессия», согласованная «топология входов», «сдвиг вывода», «эмерджентная структура», «распаковка / расшифровка» и др.). Имеется в виду, что далеко не всякая необычная композиция смыслов может быть осмысленной и тем более познавательно продуктивной. Для этого научная метафора и метафорический трансфер должны удовлетворять множеству условий, о которых говорит теория смешивания, а также иметь и выделенные в семиотических теориях свойства метафор - изобразительность, дискурсивность и рефлексивность, - которые проявляются в метафорическом моделировании в науке.

В междисциплинарных исследованиях этому соответствует этап построения эффективной междисциплинарной модели объекта, способной интегрировать знания из разных дисциплин. При метафорическом трансфере такая модель возникает не в результате последовательных шагов и действий по взаимной адаптации и интеграции предметного содержания разных дисциплин, а в результате введения в дисциплинарные контексты необычного, т.е. «чужого» для них сочетания смыслов. Познавательная метафора способна делать это, вызывая появление в некотором смысловом контексте (домене) другого, чуждого для него смыслового значения. Продуманность, преднамеренность метафоры здесь означает ее намерение сформировать смешанное концептуальное пространство с непривычным сочетанием смыслов. И важно также то, чтобы эта возникшая «необычная» смесь смыслов была способна активировать когнитивный творческий механизм, который состоит в двустороннем поиске (а) возможной ассимиляции необычного смысла в обычном контексте и (б) изменения обычного контекста под влиянием необычного смысла. В целом этот креативный механизм способен вызывать эвристический эффект в построенной с помощью метафорического переноса междисциплинарной модели объекта и порождать новое знание. Разумеется, чтобы быть эффективной в междисциплинарных взаимодействиях, такая модель должна соответствовать условиям и обладать чертами, о которых говорят рассмотренные выше теории метафор.

Завершая схематическое изложение концептуальной модели метафорического переноса в междисциплинарном трансфере, следует подчеркнуть, что пока она представляет собой лишь предварительную основу для дальнейшей разработки. Важно специально изучать ее эффективность и возможности в контексте теории и практики междисциплинарности, в

399

том числе на примерах конкретных междисциплинарных трансферов, в которых метафорический перенос играет заметную роль1. При этом метафорический перенос и связанная с ним модель междисциплинарного взаимодействия, разумеется, не претендуют на то, чтобы заменить или принизить сложный, многоуровневый и многоэтапный комплекс интеграции дисциплин, который рассматривается в рамках комплексных исследований науки. Речь, прежде всего, идет о том, чтобы они могли прочно включиться в его состав, доказать свою эффективность и занять в нем достойное место.

Список литературы

Авдонин В.С. Об условиях и средствах трансфера знаний в междисциплинарных исследованиях // Социологический журнал. - 2019. - Т. 25. № 3. - С. 99-116.

Аристотель. Риторика // Античные риторики: Переводы / под. общ. ред. А.А. Тахо-Годи. -М.: Изд-во МГУ, 1978. - С. 15-164.

Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры / под ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - С. 5-32.

Бессонова О.М. Очерк сравнительной теории метафоры // Научное знание: Логика, понятия, структура: сб. статей / отв. ред. В.Н. Карпович, А.В. Бессонов. - Новосибирск: Наука, 1987. - С. 205-227.

Блэк М. Метафора // Теория метафоры / под ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. -М.: Прогресс, 1990. - С. 153-172.

Вежбицкая А. Сравнение - градация - метафора // Теория метафоры / под ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - С. 133-152.

Гусев С.С. Наука и метафора. - М.: Изд-во ЛГУ, 1984. - 152 с.

ДемьянковВ.З. Языковые техники «трансфера знаний» // Лингвистика и семиотика культурных трансферов. - М.: Культурная революция, 2016. - С. 61-85.

Кун Т. Структура научных революций. С вводной статьей и дополнениями 1969 г. - М.: Прогресс, 1977. - С. 236-261.

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: пер. с англ. / под. ред. и с пре-дисл. А.Н. Баранова. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 256 с.

Лингвистика и семиотика культурных трансферов. - М.: Культурная революция, 2016. -500 с.

Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. - СПб: Азбука, 2015. - 416 с.

Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры / под ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - С. 358-386.

Междисциплинарность в науках и философии / отв. ред. И.Т. Касавин. - М.: ИФРАН, 2010. - 205 с.

Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1988. - Вып. 23. - С. 291-292.

Мирский Э.М. Междисциплинарные исследования и дисциплинарная организация науки. -М.: Наука, 1980. - 303 с.

Огурцов А.П. Дисциплинарная структура науки. - М.: Наука, 1988. - 256 с.

1 См. об этом, в частности: [Авдонин, 2019]

400

Петров В.В. Научные метафоры: природа и механизм функционирования // Философские основания научной теории. - Новосибирск: НГУ, 1985. - С. 176-220.

Пирс Ч.С. Что такое знак? // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин: сб. науч. тр. - М., 2019. - Вып. 9 - С. 400-408.

Постовалова В.И. Пути и принципы трансферизации знания в гуманитарных науках // Лингвистика и семиотика культурных трансферов. - М.: Культурная революция, 2016. -С. 36-60.

Семиотика: Антология / сост. Ю.С. Степанов. - М.: Академический проект, 2001. - 702 с.

Фомин И.В. Метафорическая визуальность в концептуализация когнитивного: Знание как видение // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин: сб. науч. тр. - М., 2016. - Вып. 6. - С. 33-45.

Фомин И.В. Образ государства: Семиотическая модель // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин: сб. науч. тр. - М., 2018. - Вып. 8 - С. 47-60.

Щедровицкий Г.П. Синтез знаний: проблемы и методы // Избранные труды. - М.: Школа культурной политики, 1995. - 800 с.

An Introduction to Interdisciplinary Research: Theory and Practice / Ed. by Steph Menken, Ma-chiel Keestra. - Amsterdam: Amsterdam Univ. Press B.V., 2016. - 130 p.

BlackM. More about metaphor // Metaphor and Thought / A. Ortony (ed.). - 2nd ed. - Cambridge NY: Cambridge Univ. Press, 1993 (2002). - P. 19-41.

Brandt L. Metaphor and the Communicative Mind // Cognitive Semiotics. - 2009. - Vol. 5, Issue 1-2. - P. 37-107.

Brown T. Making Truth. The Roles of Metaphor in Science. - Urbana; Chicago: University of Illinois Press, 2003. - 232 p.

Burgers C., Konijn E.A., Steen G.J. Figurative Framing: Shaping Public Discourse Through Metaphor, Hyperbole, and Irony // Communication Theory. - 2016. - Vol. 26, N 4. - P. 1-21.

Eco U. Metaphor, Dictionary and Encyclopedia // New Literary History. - 1984. - Vol. 15, N 2: Interrelation of Interpretation and Creation. - P. 255-271.

Entman R.M. Framing: Toward clarification of a fractured paradigm // Journal of Communication. -1993. - Vol 43, N 4. - P. 51-58.

Evans V., Green M. Cognitive Linguistics. An Introduction. - Edinburgh: University Press, 2006. - 830 p.

Fauconnier G., Turner M. Metaphor, Metonymy and binding // Metaphor and metonymy in comparison and contrast /ed. By René Dirven; Ralf Pörings. - Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 2003. - P. 477-478.

Fauconnier G. Turner M. The Way We Think: Conceptual Blending and the Mind's Hidden Complexities. - New York: Basic Books. 2002. - 440 p.

Fauconnier G., Turner M. Rethinking Metaphor // Cambridge Handbook of Metaphor and Thought / Ray Gibbs, ed. - N.Y.: Cambridge Univ. Press, 2008. - 32 p. - Mode of access: https://ssrn.com/abstract=1275662 (дата обращения: 20.03.2020).

Fogelin R.J. Figuratively Speaking. - New Haven: Yale University Press, 1988. - 120 р.

Gibbs R.W. Why Do Some People Dislike Conceptual Metaphor Theory? // Cognitive Semiotics. -2009. - Vol. 5, Issue 1/2. - P. 14-36.

Grady, J., Todd, O., Coulson, S. Metaphor and Blending // Metaphor in Cognitive Linguistics / G.J. Steen and R.W. Gibbs (Eds.). - Philadelphia: John Benjamins, 1999. - Mode of access: http://cogweb.ucla.edu/CogSci/Grady_99.html (дата обращения: 20.03.2020).

Hoffman R.R. Metaphor in science // Cognition and figurative language / Ed. By R.P. Honek, R.R., Hoffman. - Hillsdale: Lawrene Erlbaum Associates, 1980. - P. 25-46.

Holland J. Adaptation in natural and artificial systems. - Ann Arbor: University of Michigan Press, 1975. - 183 p.

Klein J. Interdisciplinarity: History, theory, and practice. - Detroit, MI: Wayne State University Press, 1990. - 331 p.

401

Kuhn T. Metaphor in science // Metaphor and Thought / A. Ortony (ed.). - 2nd ed. - Cambridge, NY: Cambridge University Press, 1993 (2002). - P 533-542.

Lakoff G. The contemporary theory of metaphor // Metaphor and Thought / A. Ortony (ed.). -Cambridge, NY: Cambridge University Press, 1993 (2002). - P. 202-251.

Lakoff G., Johnson M. Philosophy in the Flesh. - New York: Basic Books, 1999. - 624 p.

Lakoff G. The neural theory of metaphor // Cambridge Handbook of Metaphor and Thought / Gibbs R. (ed.). - New York: Cambridge University Press, 2008. - P. 17-38.

Langacker R.W. Foundations of Cognitive Grammar: Theoretical prerequisitesK. - Stanford: Stanford University Press, 1987. - Vol. 1. - 40 p.

Miller A. Insights of genius. - Cambridge, Mass.: MIT Press, 2000. - 482 p.

Newell W.H. A Theory of Interdisciplinary Studies // Issues in Integrative Studies, 2001. - N 19. -P. 1-25.

Ortony. A. The Role of Similarity in Similes and Metaphors // Metaphor and Thought / A. Ortony (ed.). - 2nd ed. - Cambridge, NY: Cambridge Univ. Press, 1993 (2002). - P. 186-201.

OrtoпуА. Metaphor, language and thought // Metaphor and Thought / A. Ortony (ed.). - 2nd ed. -Cambridge, NY: Cambridge Univ. Press, 1993 (2002). - Р. 1-16.

Reasoning, Metaphor and Science / Flavia Marcacci and Maria Grazia Rossi (ed. by) // Isonomia -Epistemologica, 2017. - Vol. 9. - Mode of access: http://isonomia.uniurb.it/reasoning-metaphor-and-science/ (дата обращения: 20.03.2020).

RepkoA.F., SzostakR. Interdisciplinary research: Process and theory. - Los Angeles: SAGE,

2017. - 425 р.

Rodríguez Н C.J. Productive perils: on metaphor as a theory building device // Linguistic Frontiers. -

2018. - Vol. 9, N 1. - P. 1-10. - DOI: 10.2478/lf-2018-0010

Steen G. The contemporary theory of metaphor - Now new and improved! // Review of Cognitive Linguistics. - 2011. - Vol. 9, N 1. - P. 26-64. - DOI: https://doi.org/10.1075/rcl.9.1.03ste

Steen G. The Paradox of Metaphor: Why We Need a Three-Dimensional Model of Metaphor // Metaphor and Symbol. - 2008. - Vol. 23, N 4. - P. 213-241. - DOI: 10.1080/10926480802426753

Steen G. Developing, testing and interpreting deliberate metaphor theory // J. of pragmatics. -Amsterdam: Elsevier, 2015. - Vol. 90. - P. 67-72.

The Oxford Handbook of Cognitive Linguistics / Ed. by Dirk Geeraerts and Hubert Cuyckens. -Oxford: Oxford Univ. Press, 2011. - 1334 р.

The Oxford Handbook of Interdisciplinarity / Ed. by Robert Frodeman, Julie Thompson Klein and Roberto Carlos Dos Santos Pacheco Steen G. // Second Edition. - Oxford: Oxford University Press, 2017. - 652 р.

Turner M. Fauconnier G. Conceptual Integration and Formal Expression // Journal of Metaphor and Symbolic Activity. - 1995. - Vol. 10, N 3. - P. 183-204.

Vladimir Avdonin1 INTERDISCIPLINARY KNOWLEDGE TRANSFER THROUGH THE PRISM OF THEORIES OF METAPHORS

Abstract. The article discusses the possibilities of how the theories of metaphor from philosophy of language, cognitive linguistics and semiotics can contribute to the studies of the interdisciplinary transfer of knowledge in science. The paper develops a synthetic approach according

1 Avdonin Vladimir, Institute of Scientific Information for Social Sciences of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia), e-mail: adoninvla@mail.ru.

402

to which metaphors are analyzed as a conceptual interactions, situated in and complemented by the context of communication. The analysis itself includes a consideration of the interactive theory of metaphor (M. Black), cognitive theories of metaphor (E. McCormack and G. Lakoff), the theory of conceptual integration (M. Turner and J. Fauconnier), the theory of multidimensional metaphor G. Steen, semiotic theories of metaphor (Yu. Lotman and Ch. Peirce) in their modern interpretation. Based on theories of conceptual integration (mixing), communicative and modeling properties of metaphors, the author outlines approaches to conceptual modeling of metaphorical transfer in an interdisciplinary transfer. Its key points are: the formation of a common communication space for interdisciplinary transfer; projections of meanings (knowledge) from conceptual spaces included in communication disciplines into some new semantic space; the formation in this space of a conceptual blend (an unusual composition of meanings) that satisfies certain conditions and contains certain components; activation of the emergent structure of cognitive creative modeling; education on the basis of her efforts of a new semantic meaning (new knowledge). The proposed conceptual model of metaphorical transfer can serve as the basis for its development in the context of studies of interdisciplinary integration.

Keywords: interdisciplinary transfer of knowledge; metaphor; metaphorical transfer; conceptual spaces; semantic projections; semiotic model; communication.

Acknowledgments. This work was supported by the Russian Science Foundation (Grant Number: 17-18-01536).

For citation: Avdonin, V.S. (2020). Interdisciplinary knowledge transfer through the prism of theories of metaphors. METHOD: Moscow Yearbook of Social Studies, 10, P. 377-405. http://www.doi.org/10.31249/metod/2020.10.17

References

Aristoteles (1978). Rhetorika. In A.A. Taho-Godi (Ed.), Ancient rhetorics: Translations (pp. 15164). Publishing house of the Moscow state university. (In Russ.)

Arutjunova, N.D. (1990). Metaphor and discourse. In N.D. Arutyunova & M.A. Zhurinskaya (Eds.), Theory of metaphor (pp. 5-32). Progress.

Arutyunova, N.D., & Zhurinskaya, M.A. (Eds.). (1990). Theory of metaphor. Progress. (In Russ.)

Avdonin, V.S. (2019). On the Conditions and Means of Knowledge Transfer in Interdisciplinary Research. Sociological Journal, 25(3), 99-116. https://doi.org/10.19181/socjour.2019.25.3.6678 (In Russ.)

Bessonova, O.M. (1987) Summary of Comparative Metaphor Theory. In V.N. Karpovich, & A.V. Bessonov (Eds.), Scientific Knowledge: Logic, Concepts, Structure (pp. 205-227). Nauka. (In Russ.)

Black, M. (1990). Metaphor. In N.D. Arutyunova & M.A. Zhurinskaya (Eds.), Theory of metaphor (pp. 153-172). Progress. (In Russ.)

Black, M. (2002). More about metaphor. In A. Ortony (Ed.), Metaphor and Thought (pp. 19-41). Cambridge University Press.

Brandt, L. (2009). Metaphor and the communicative mind. Cognitive Semiotics, 5(1-2), 37-107.

Brown, T. (2003). Making Truth. The Roles of Metaphor in Science. University of Illinois Press.

Burgers C., Konijn E.A., & Steen, G.J. (2016). Figurative Framing: Shaping Public Discourse Through Metaphor, Hyperbole, and Irony. Communication Theory, 26(4), 1-21. http://www.doi.org/10.1111/comt.12096

Dem'jankov, V.Z. (2016) Language techniques of «transfer of knowledge» In V.V. Feshchenko (Ed.), Linguistics and semiotics of cultural transfers (pp. 61-85). Kul'turnaja revoljucija. (In Russ.)

Eco, U. (1984). Metaphor, dictionary, and encyclopedia. New Literary History, 15(2), 255-271.

403

Entman, R.M. (1993). Framing: Toward clarification of a fractured paradigm. Journal of Communication, 43(4), 51-58.

Evans, V., & Green, M. (2006). Cognitive Linguistics. An Introduction. Edinburgh University Press.

Fauconnier, G., & Turner, M. (2003). Metaphor, Metonymy and binding. In R. Dirven & R. Porings (Eds), Metaphor and metonymy in comparison and contrast (pp. 477-478). Mouton de Gruyter.

Fauconnier, G., & Turner, M. (2008). Rethinking metaphor. In R.W. Gibbs, Jr. (Ed.), The Cambridge handbook of metaphor and thought (p. 53-66). Cambridge University Press. https://doi.org/10.1017/CB09780511816802.005

Fauconnier, G., Turner, M. (2002). The Way We Think: Conceptual Blending and the Mind's Hidden Complexities. Basic Books.

Feshchenko, V.V. (Ed.). (2016). Linguistics and semiotics of cultural transfers. Kul'turnaja revol-jucija. (In Russ.)

Fogelin, R.J. (1988). Figuratively Speaking. Yale University Press.

Fomin, I.V. (2016). Metaphorical visuality in the concepts of cognition: knowing as seeing. METOD: Moscow Yearbook of Social Studies, 6, 33-45. (In Russ.)

Fomin, I.V. (2018). Image of State: A Semiotic Model. METOD: Moscow Yearbook of Social Studies, 8, 47-60. (In Russ.)

Frodeman, R., Klein, J.T., & Pacheco, R.C. S. (Eds.). (2017). The Oxford handbook of interdiscipli-narity (Second edition). Oxford University Press.

Geeraerts, D., & Cuyckens, H. (Eds.). (2011). The Oxford handbook of cognitive linguistics (Second edition). Oxford Univ. Press.

Gibbs, R.W. (2009). Why Do Some People Dislike Conceptual Metaphor Theory? Cognitive Semiotics, 5(1-2), 14-36.

Grady, J., Oakley, T., & Coulson, S. (1999). Blending and metaphor. In R.W. Gibbs & G.J. Steen (Eds.), Current Issues in Linguistic Theory (Vol. 175, p. 101). John Benjamins Publishing Company. https://doi.org/10.1075/cilt.175.07gra

Gusev, S.S. (1984) Science and metaphor. Publishing house of Leningrad state university. (In Russ.)

Hoffman, R.R. (1980). Metaphor in science. In R.P. Honeck & R.R. Hoffman (Eds.), Cognition and figurative language. (pp. 25-46). Lawrene Erlbaum Associates.

Holland, J. (1975) Adaptation in natural and artificial systems. University of Michigan Press.

Kasavin, I.T. (Ed.). (2010). Interdisciplinarity in Science and Philosophy. Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences.

Keestra, M., & Menken, S. (Eds.). (2017). An Introduction to Interdisciplinary Research: Theory and Practice. Amsterdam University Press.

Klein, J. (1990). Interdisciplinarity: History, theory, and practice. Wayne State University Press.

Kuhn, T. (1977). The Structure of Scientific Revolutions. Progress. (In Russ.)

Kuhn, T.S. (2002). Metaphor in science. In A. Ortony (Ed.), Metaphor and Thought (pp. 533-542). Cambridge University Press.

Lakoff, G. (2008). The neural theory of metaphor. In R. Gibbs, Jr. (Ed.), The Cambridge Handbook of Metaphor and Thought (Cambridge Handbooks in Psychology, pp. 17-38). Cambridge: Cambridge University Press. https://doi.org/10.1017/CBO9780511816802.003

Lakoff, G. The contemporary theory of metaphor. In A. Ortony (Ed.), Metaphor and Thought (pp. 202-251). Cambridge University Press.

Lakoff, G., & Johnson M. (1999). Philosophy in the Flesh. Basic Books.

Lakoff, G., & Johnson, M. (2004). Metaphors We Live By URSS. (In Russ.)

Langacker, R.W. (1987). Foundations of Cognitive Grammar: Theoretical prerequisites (Vol. 1). Stanford University Press.

Lotman, Yu. M. (2014). Inside the Thinking Worlds. Azbuka. (In Russ.)

Marcacci, F., & Rossi, M.G. (Eds.). (2017). Reasoning, Metaphor and Science - Isonomia (Vol. 9). University of Urbino «Carlo Bo.»

404

McCormack, E. (1990). Cognitive Metaphor Theory. In N.D. Arutyunova & M.A. Zhurinskaya (Eds.), Theory of metaphor (pp. 358-386). Progress. (In Russ.)

Miller, A. (2000). Insights of genius. MIT Press.

Minski, M. (1988) Witness and logic of the cognitive unconscious. Innovations in Foreign Linguistics (Issue XXIII, pp. 291-292). Progress (In Russ.)

Newell W.H. (2001). A Theory of Interdisciplinary Studies. Issues in Integrative Studies, 19, 1-25.

Ortony, A. (1993). The role of similarity in similes and metaphors. In A. Ortony (Ed.), Metaphor and Thought (pp. 186-201). Cambridge University Press.

Ortony, A. (2002). Metaphor, language and thought. In A. Ortony (Ed.), Metaphor and Thought (pp. 1-16). Cambridge University Press.

Peirce, C.S. (2019). What is a sign? METOD: Moscow Yearbook of Social Studies, 9, 400-408. http://www.doi.org/10.31249/metod/2019.09.25 (In Russ.)

Petrov, V.V. (1985) Scientific metaphors: their nature and functioning mechanism. In Philosophical foundations of scientific theory (pp. 176-220). Publishing house of the Novosibirsk state university. (In Russ.)

Postovalova, V.I. (2016). Puti i principy transferizacii znanija v gumanitarnyh naukah. In V.V. Feshchenko (Ed.), Linguistics and semiotics of cultural transfers (pp. 36-60). Kul'turnaja revoljucija. (In Russ.)

Repko, A.F., & Szostak, R. (2017). Interdisciplinary research: Process and theory. SAGE.

Rodriguez H, C.J. (2018). Productive perils: On metaphor as a theory-building device. Linguistic Frontiers, 1(2), 102-111. https://doi.org/10.2478/lf-2018-0010

Schedrovickiy, G.P. (1995). Synthesis of knowledge: problems and methods. In Selected works. Shkola kul'turnoj politiki. (In Russ.)

Steen, G. (2008). The Paradox of Metaphor: Why We Need a Three-Dimensional Model of Metaphor. Metaphor and Symbol, 23(4), 213-241. http://www.doi.org/10.1080/10926480802426753

Steen, G. (2011). The contemporary theory of metaphor - Now new and improved! Review of Cognitive Linguistics, 9(1), 26-64. http://www.doi.org/10.1075/ml.9.1.03ste

Steen, G.(2015) Developing, testing and interpreting deliberate metaphor theory. Journal of pragmatics, 90, 67-72. http://www.doi.org/10.1016/j.pragma.2015.03.013 2016.04.004.

Stepanov, Yu.S. (Ed.). (2001). Semiotics: Antology. (2001). Akademicheskij proekt, 2001. (In Russ.)

Turner, M., & Fauconnier, G. (1995). Conceptual Integration and Formal Expression. Journal of Metaphor and Symbolic Activity, 10(3), 183-204.

Wierzbicka, A. (1990). Porôwnanie - gradacja - metafora. In N.D. Arutyunova & M.A. Zhurinskaya (Eds.), Theory of metaphor (pp. 133-152). Progress. (In Russ.)

405