CC BY
120
СОВРЕМЕННЫЕ КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЦЕССЫ И ЯВЛЕНИЯ
МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ПОДХОД КАК ОСНОВА ИССЛЕДОВАНИЯ В КУЛЬТУРОЛОГИИ
DOI: 10.24411 /2310-1679-2020-10101
Наталья Владимировна СИНЯВИНА,
кандидат культурологии, доцент кафедры культурологии Московского государственного института культуры, Москва, Россия
e-mail: cleo2401@mail.ru
Статья посвящена выявлению причин обращения культурологов к междисциплинарному подходу. Автор отмечает, что в современной науке уже с середины ХХ века наметилась тенденция на выработку комплексного подхода к решению ряда актуальных проблем, вставших перед обществом в начале ХХ! века, поскольку возможностей одного научного направления не всегда достаточно для изучения различных аспектов той или иной проблематики. В связи с этим происходит размывание границ классических научных направлений, а постнеклассическая наука предлагает междисциплинарные методы и подходы, используемые представителями как гуманитарного, так и естественнонаучного знания. Далее автор выявляет и анализирует причины обращения культурологов к междисциплинарному подходу, среди которых, в частности, указываются и возникновение культурологии как междисциплинарного научного направления, и наличие различных подходов к определению понятия «культура», и сложность, связанная с описанием современного социокультурного контекста. Одной из задач, стоящих перед культурологами, видится и создание нового научного языка, способного адекватно отразить суть происходящих в социокультурном пространстве трансформаций. В заключение подчеркивается, что эвристичность междисциплинарного подхода, выступающего одним из инструментов анализа в культурологии, связана с его открытостью, поскольку исследователь имеет возможность выбора того комплекса методов, который соответствует предмету его изучения.
Ключевые слова: культура, культурология, динамика культуры, междисциплинарный подход, междисциплинарное исследование, междисциплинарные методы.
INTERDISCIPLINARY APPROACH AS THE BASIS OF RESEARCH IN CULTURAL STUDIES
Natalya V. Sinyavina, Ph.D. of Cultural Studies, Аssociate Professor of the Department of cultural studies, Moscow, Russia
e-mail: cleo2401@mail.ru
The article is devoted to the identification of the reasons for the appeal of cultural scientists to an interdisciplinary approach. The author notes that in modern science since the middle of the twentieth century there has been a tendency to develop a comprehensive approach to solving a number of topical problems faced by society in the early XXI century, since the capabilities of one scientific direction are not always enough to study various aspects of a particular problem. In this regard, the boundaries of classical scientific directions are being blurred, and post-non-classical science offers interdisciplinary methods and approaches used by representatives of both the humanities and natural science. Further, the author identifies and analyzes the reasons for the appeal of cultural scientists to an interdisciplinary approach, including, in particular, the emergence of cultural studies as an interdisciplinary scientific direction, and the presence of different approaches to the definition of "culture", and the complexity associated with the description of the modern socio-cultural context. One of the tasks facing culturologists is to create a new scientific language that can adequately reflect the essence of the transformations taking place in the socio-cultural space. In conclusion, it is emphasized that the heuristic of the interdisciplinary approach, which is one of the tools of analysis in cultural studies, is associated with its openness, since the researcher has the opportunity to choose the set of methods that corresponds to the subject of his study.
Keywords: culture, cultural studies, dynamics of culture, interdisciplinary approach, interdisciplinary research, interdisciplinary methods.
В отечественной науке на рубеже 1960-1970-х годов велась оживленная дискуссия относительно подходов к изучению истории культуры. Многие ученые высказывались за использование комплексного подхода при анализе того или иного феномена культуры. Другими словами, предлагаемая в данном случае советским научным сообществом интегративность выступала своего рода прообразом культурологии. Однако некоторые специалисты высказывали опасения, что «простым сложением, скажем, лингвистики с историей живописи — даже если к ним добавить еще и этнографию или фольклористику, или любую другую частную науку, вычленяющую свой особый предмет (и свой угол рассмотрения) из огромной совокупности явлений, именуемой культурой, — получить сколько-нибудь удовлетворительной культурологии, к сожалению, нельзя» [3, с. 17]. Понимание данного обстоятельства рядом ученых-гуманитариев привело к тому, что они инициировали исследования, результатом которых стало формирование теоретико-культурологических школ, каждая из которых разрабатывала собственную методологию для анализа явлений культуры и динамики ее развития. В частности, тартуско-московская семиотическая школа, история которой начинается с проведения летних школ по вторичным знаковым системам (1964 год), опиралась в своих исследованиях на комплекс методов, предлагаемых математикой и лингвистикой. Школа диалога культур начиналась с семинаров, проводимых В.С.Библе-ром в своей квартире, куда приглашались представители разных научных направлений. Таким образом, уже в момент формирования отечественной культурологии в конце 1980-х годов можно говорить о заданности ее внутридисциплинарости.
Приступая к рассмотрению обозначенной в названии статьи проблеме, необходимо сделать одно замечание: следует различать термины «междисциплинарный подход» и «междисциплинарное исследование». Хотя в некоторых случаях они действительно синонимичны, междисциплинарному исследованию всё же присуще выделение общего объекта изучения, категориального аппарата и методов не менее двух областей научного знания. Например, в июне 2019 года в МГППУ состоялась лекция профессора Университета Ватерлоо И.Гроссмана, создавшего лабораторию по изучению мудрости. Одним из главных результатов серии экспериментов стал вывод о том, что изменчивость частоты работы сердечной мышцы при низкой физической нагрузке обеспечивает формирование менее предвзятых оценок. Гроссман отмечает: «Мы уже знали, что люди с изменчивым сердцебиением показывают превосходную производительность таких функций мозга, как кратковременная память. Тем не менее это не обязательно означает, что эти люди более смышленые — на самом деле некоторые используют свои когнитивные навыки, принимая необдуманные решения. Для того чтобы направить когнитивные способности в русло формирования более взвешенных оценок, людям с большей вариабельностью сердечного ритма в первую очередь необходимо преодолеть эгоизм в своих суждениях» [5]. Таким образом, для проведения подобных исследований необходимо подключать специалистов из разных областей знания (в частности, когнитивистов, нейропсихологов, культурологов, физиологов, философов).
Под междисциплинарным же подходом в статье имеется в виду анализ объекта/явления/феномена культуры, проводимый в контексте культурологии с привлечением результатов исследований других научных направлений и их отдельных методов (например, отдельные разработки и выводы лингвистики, когнитивной семантики, философии, лингвокультурологии относительно изучения концепта как базового элемента культуры).
Итак, говоря о причинах обращения культурологии к междисциплинарному подходу (далее — междисциплинарность, междисциплинарная методология), о его возможностях при исследовании культуры, необходимо остановиться на следующих моментах.
1. Культурология как междисциплинарное научное направление
Уже было отмечено, что культурология как наука изначально складывалась на границе гуманитарного и социального знания о культуре как системе. Следовательно, с момента своего возникновения она является междисциплинарной и использует отдельные методы и подходы, выработанные другими научными направлениями.
В недалеком прошлом научные направления существовали в строго обозначенных границах, которые детерминировали строго определенный набор методов и подходов исследования. Сегодня одной из обозна-
чившихся тенденций в развитии науки выступает продуцирование новых, можно сказать, фронтирных областей научного знания, формирование которых осуществляется на границе классических дисциплин. Благодаря этому появляется возможность глубже изучить специфические аспекты, стороны той или иной проблемы. Эти новые (можно обозначить их и как диффузные) научные дисциплины, разрабатывая собственный научный инструментарий, стремятся к автономности и самостоятельности, что, с одной стороны, усиливает процесс дифференциации науки. С другой стороны, как отмечено выше, обозначилась и нацеленность на интеграцию различных научных подходов (и классических, и диффузных), проведение междисциплинарных исследований, ибо комплекс методов и инструментария лишь одной научной специальности не всегда позволяет получить новые знания.
В культурологии одним из таких подходов следует считать междисциплинарную методологию, благодаря которой можно выявить взаимосвязь между различными компонентами и паттернами социокультурного контекста. Сложность для исследователя при анализе социокультурного пространства той или иной эпохи представляют многочисленные, не коррелирующие, иногда кажущиеся разрозненными факторы, оказывавшие влияние на характер протекания историко-культурных процессов. Кроме того, современная методология истории исходит из идеи погруженности индивида/явления культуры в разновременные пласты, его бытование темпо-рально, что и вызывает трудности с идентификацией. Другими словами, междисциплинарная методология позволяет реконструировать культурный ландшафт, трактуемый «как непрекращающийся процесс семиозиса», как некий конструкт, который априори «имеет множество интерпретаций» [6, с. 58-59]. Кстати, статья о работе И.Гроссмана была опубликована в журнале, специализирующемся на фронтирных исследованиях. Подобные журналы сейчас появляются и в России, что можно рассматривать как четко обозначившуюся тенденцию на междисциплинарные исследования в целом, так и использование междисциплинарной методологии.
Более того, затруднения возникают не столько при анализе диахрон-ного или синхронного среза социокультурной системы, сколько при ее переходе в качественно другую, когда наличествует ее парадигмальная трансформация. В данной ситуации сложившаяся методология исследования не всегда оказывается адекватной объекту изучения, поскольку дисциплинарный подход «решает конкретную задачу, возникшую в историческом контексте развития предмета, подбирая методы из устоявшегося инструментария» [2, с. 27], а требует привлечения инструментария из других областей знания. В связи с этим одной из задач исследователя становится правильный выбор инструментария как совокупности элементов методологий других научных направлений, который окажется эффектив-
ным для анализа переходной, рубежной эпохи, поскольку каждая требует специально для нее разработанного комплекса подходов.
2. Поливариантность определения понятия «культура»
На сегодняшний день существует множество определений понятия «культура». В частности, В.С.Степин отмечал, что «культура представляет собой особый тип деятельности, реализующийся в виде системы исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности поведения и общения), обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех ее основных проявлениях» [8, с. 73].
В советское время культура определялась как совокупность материальных и духовных ценностей. Под духовными ценностями можно рассматривать и то, что создается человеком в результате его интеллектуальной деятельности. Однако несмотря на свою, казалось бы, нематериальность, духовные ценности воздействуют на реальную жизнь. В связи с этим, говоря о культуре, мы говорим и о ценностях, а значит, и об аксиологическом подходе, представленном В.Виндельбандом, В.Дильтеем, Ч.Пирсом и др.
Существует семиотическая концепция, в контексте которой культура рассматривается как текст, совокупность знаков и символов. Необходимо отметить и деятельностный подход, разрабатывавшийся Э.В.Ильенковым и Э.С.Маркаряном, а Д.В.Пивоваров писал о доминировании в культуре идеалообразующей составляющей.
Таким образом, как бы ни использовалось понятие «культура», всегда требуется контекстуальное уточнение и возникает необходимость избегать его «расширительного толкования», в котором «сам концепт теряет свое значение, утопая в собственном безграничном семантическом поле» [4].
Следует помнить и о появлении виртуальной культуры как специфического феномена современного социокультурного пространства. Любопытно, но слово «виртуальность» появляется уже в эпоху Средневековья благодаря Фоме Аквинскому, который обозначал им нарушение гармонического сосуществования души и тела. Если тело, с его точки зрения, есть субстанция материальная, то душа бытует в некоем виртуальном состоянии.
Современная виртуальная культура выступает продуктом техногенного типа цивилизации, информационного общества или пиар-цивилизации. Реальность, существующая по своим правилам и продуцирующая свои ценности и новые явления культуры, требующая иных подходов для анализа. Если в предшествующие десятилетия реальность и виртуальность существовали все-таки раздельно, то с приходом Интернета 3.0 граница между ними стала проницаемой. Например, в Японии с успехом проходят концерты вокалоидов, а некоторые из них приобретают даже статус
кумира. Таким образом, если Интернет 2.0, предоставивший современному человечеству возможность общения в соцсетях, уничтожил интимность, запустив тренд на максимальную открытость личной жизни, то Интернет 3.0 покончил с границей между виртуальным пространством и реальностью. Данное обстоятельство требует осмысления, поскольку возникает ряд вопросов: все ли создаваемые сегодня тексты, любая ли деятельность и информация является культурой?
Более того, сформировавшаяся пиар-цивилизация приводит к кризису национальных государств как социально-политических акторов, поскольку ее существование детерминировано информационными суперструктурами, чаще всего не связанными с национальными государствами (в частности, агентство Associated Press, создающее 92 % новостного контента). Подобные медиахолдинги сначала аккумулируют, а затем распространяют информацию, и в данной ситуации доминирующим фактором коммуникации становится язык, используемый для изложения контента. В связи с этим перед культурологами стоит задача по исследованию позиций и возможностей русского языка в современной пиар-цивилизации. Данный анализ невозможен без привлечения научного инструментария, разработанного социологами, лингвистами, философами, математиками, сферы ИТ-технологий.
Виртуализация затронула и сферу художественной культуры. В октябре 2018 года на одном из крупнейших аукционов мира Christie's за 432 тыс. долларов был продан «Портрет Эдмона Белами». В этой информации нет ничего необычного, кроме одного: автором данной работы выступает искусственный интеллект. Программа, созданная студентом Стэнфордского университета Р.Барратом, была использована несколькими студентами из Франции, которые придумали семью Белами (Bel Ami - «милый друг»), а нейросеть создала 11 портретов этой вымышленной семьи. Тот факт, что крупнейший аукционный дом принял решение выставить данное «произведение» на торги, свидетельствует о тенденции легитимизации в художественной культуре, включая арт-рынок, продуктов деятельности искусственного интеллекта.
Перед культурологами (а шире - гуманитариями, в частности искусствоведами, философами) вновь возникает ряд вопросов, связанных с дальнейшим взаимодействием этих реальностей, влиянием виртуальности на действительность.
Другими словами, наличие разных определений понятия «культура» априори выводит на разную методологию исследования явлений культуры в каждом из подходов, благодаря чему и возникает междисциплинарность.
3. Сложность описания современного социокультурного контекста
Одна из основных целей научного сообщества сегодня состоит в необходимости осмысления актуального социокультурного пространства и
выявлении новых мировоззренческих ориентиров. Трудность, прежде всего, связана с тем, что современное социокультурное пространство можно охарактеризовать как «текучую современность» [1], детерминированную динамичными трансформационными процессами. «Актуальное социокультурное пространство наполнено многочисленными паттернами и конструктами, конфигурация которых перманентно варьируется, что продуцирует быструю смену ценностных императивов. Современный человек не всегда оказывается в состоянии подстроиться, адаптироваться к происходящему, он дезориентирован, теряет чувство реальности и страшится будущего (Э.Тоффлер назвал данное состояние «футурошоком»)» [7, с. 3].
Данная ситуация ставит перед культурологами задачу по изучению наличествующего социокультурного пространства, по крайне мере выявлению основных тенденций, их описанию и построению прогностических моделей, благодаря знакомству с которыми у современного человека запустится механизм адаптации. В связи с этим для современной культурологии актуальной видится работа с выстраиванием понятийного аппарата, выработкой нового научного языка. Данная тенденция присуща всем областям познания. В частности, ее можно отметить в художественной культуре, где идут поиски языка, соответствующего изменяющейся действительности (например, можно вспомнить эксперименты Стеларка, стремящегося раздвинуть границы телесности, а шире — антропности).
Книги для детей, написанные современными авторами, отходят от линейного изложения сюжета. Более того, ребенок превращается в соавтора, поскольку ему предоставляется возможность конструировать сюжет. Например, всем родителям хорошо известна книга «Диппер и Мейбл. Сокровища Пиратов Времени», где ребенку предлагаются разные варианты развития событий (Дикий Запад, Средневековье, будущее), а выбор пути зависит только от него. Кроме того, есть возможность вернуться в точку выбора и пройти другим путем. Всё это свидетельствует о трансформации мышления нового поколения, которое, скорее всего, откажется от старых парадигм и концепций, а следовательно, и от языка их изложения.
Итак, именно взгляд на культуру как систему вынуждает ее исследователей обратиться к междисциплинарной методологии, в рамках которой происходит генерирование актуальных методов изучения сложных систем и их динамики. Более того, четко просматривается тенденция, направленная на сближение культурологии не только со смежными гуманитарными областями знания, но и с естественно-научными дисциплинами, между которыми устанавливается диалог (это можно увидеть, в частности, на примере обращения к синергетической методологии, выступающей основой для формирования новых подходов при анализе динамики культуры, например, появление селективного детерминизма). В связи с этим возни-
кает необходимость в продуцировании адекватного научного языка и терминологии, понятных представителям разных научных направлений.
Одним из главных условий при формировании данной системы, особенно в гуманитарной сфере, должен стать отказ от использования в качестве научных терминов слов естественного языка в их повседневном, обыденном значении. Смысла слова, часто интуитивно понимаемого всеми, недостаточно для его точной трактовки, даже при кажущейся семантической ясности. Наука не может развиваться без продуцирования новых терминов, поскольку каждое из них аккумулирует новые смыслы и новые взгляды на ту или иную проблему. Они, приобретая статус концепта/понятия, запускают механизм для возникновения нового научного контекста, позволяющего выйти за горизонт уже познанного. Часть исследователей опасается, что появление подобного метаязыка спровоцирует непонимание и неопределенность в определении того или иного термина и приведет к необходимости его дополнительного разъяснения. Однако необходимо отметить, что в границах каждой научной области ведется постоянная экспликационная работа по уточнению возможности применимости того или иного термина. Более того, эволюция сознания человека свидетельствует о постепенном переходе от конкретного мышления к абстракции, к которой следует отнести ценностную и символическую системы, где каждый из ее элементов можно рассматривать как конструкт или метаязык, требующий точной артикуляции и определения. Более того, формирование нового научного языка необходимо для адекватного описания происходящих трансформаций. Другими словами, эффективность научного знания сегодня невозможна вне поиска новых подходов к решению той или иной научной проблемы и формируемых в их границах новой терминологии.
Таким образом, сам факт возникновения культурологии связан с логикой развития науки, где наряду с процессом дифференциации уже в начале ХХ века наметилась тенденция к интеграции научных направлений, благодаря которой стало возможно получение новых знаний. Кроме того, научные направления в ХХ веке, в том числе и культурология, получили возможность опираться на принципы относительности и дополнительности, благодаря которым ученый имеет право выбирать ту концепцию, тот комплекс методов и научных инструментов, который окажется наиболее продуктивным для его исследования, при этом он не отвергает иные теории. Более того, наличие этих других точек зрения необходимо для внесения поправок и уточнений в результаты проводимого им исследования, поскольку, как оказалось, смена фокуса видения предмета изучения позволяет выявить те аспекты, что оставались вне поля зрения при использовании классической методологии.
Литература
1. Бауман З. Текучая современность. СПб.: Питер, 2008. 240 с.
2. Буданов В.Г. Методология синергетики в постнеклассической науке и в образовании. Изд. 3-е испр. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. 240 с. (Синергетика в гуманитарных науках).
3. Великовский С.И. Культура как полагание смысла // Одиссей. Человек в Истории. М., 1989. C. 17-20.
4. Дробышева Е.Э. О ценности культурфилософского дискурса // Культура культуры. 2014. URL: hüps://cyberlenmka.m/artide/n/o-tsennosti-kulturfilosofskogo-diskursa (дата обращения 01.03.2020).
5. Исследование: мудрость связана с совместным функционированием сердца и ума. URL: http://gearmix.ru/archives/27310 (дата обращения - 20.06. 2019).
6. Лавренова О.А. Пространства и смыслы: Семантика культурного ландшафта. М.: Институт Наследия, 2010. 330 с.
7. Синявина Н.В. Концепт «устремленность в будущее» как элемент концептос-феры русской культуры: Дисс. ... д-ра культурологии. М., 2019.
8. Степин В.С. Человеческое познание и культура. СПб.: Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, 2013. 140 с.
