CC BY
58
Языкознание
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского,2015, №2 (2), с. 541-546
УДК 811.161.1' 37
МЕТОНИМИЯ КАК ОСНОВА СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ МОТИВАЦИИ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО)
© 2015 г. М.В. Сандакова
Нижегородский государственный технический университет им. Р.Е. Алексеева
sandamarina@yandex.ru
Поступила б редащию 14.01.2015
Рассматриваются производные имена прилагательные, мотивация которых связана с метонимией мотивирующего слова. Выделяется три основных типа мотивации: 1) метонимическая; 2) ассоциативно-метонимическая; 3) ассоциативно-символическая.
Ключевые слова: относительное и качественное
прямое значение, метонимия, метафора, символ.
Среди типов словообразовательной мотивации, так или иначе связанных с явлением переноса значений, мотивация на базе метонимии встречается нечасто. По наблюдениям Е.А. Земской, «отношения переносной мотивации в русском языке имеют обычно метафорический характер» [1, с. 128]. Мотивация, основанная на метафоре, описана в целом ряде лингвистических исследований. Разнообразие мотивационных типов, а также подходов к ним нашло отражение в терминологии: метафорическая и переносная мотивация [2]; ассоциативная переносная и образная мотивация [1]; ассоциативно-описательная и ассоциативно-сравнительная мотивация [3, с. 38—60]; отражённая переносная, метафорическая и ассоциативно-образная мотивация [4, с. 84—90]; компаративная и метафорическая мотивация [5].
Мотивация, связанная с метонимией, описана в [5; 6; 7]. Причина её невысокой распространённости в том, что при словообразовании более обычным является усвоение производным словом метафорического, чем метонимического значения производящего. «Метонимические значения в основном относятся к числу нена-следуемых производными словами от производящего. Это связано с тем, что те или иные типы метонимических значений бывают характерны лишь для определённой части речи» [6, с. 82]. Однако наследование метонимического значения, по наблюдению О. П. Ермаковой, регулярно в сфере относительных прилагательных типа лисий. Например, значение прилагательного лисий 'такой, который сделан из меха лисы' опирается на метонимическое значение существительного лиса 'мех лисы': надеть рыжую лису — надеть лисью шубу [6]. Как показывают
прилагательное, словообразовательная мотивация,
наблюдения, в адъективной сфере можно выделить три типа мотивации, связанных с метонимией.
1. Метонимическая мотивация (мотивация метонимическим значением). Значения производного прилагательного могут принадлежать разным лексико-грамматическим разрядам: при мотивации прямым значением возникает относительное, при мотивации метонимическим - качественное значение. Так, слово головной имеет значения: 'такой, который относится к голове', мотивированное прямым значением существительного голова, и 'идущий от сознания, рассудка; рассудочный' (устар.) [МАС], мотивированное метонимическим значением слова голова как 'ум, сознание; рассудок' [МАС]. Ср.: головная боль (относительное значение) — головное чувство, произведение (качественное значение). Несмотря на помету устар. в МАС, качественное метонимическое значение сохраняет употребительность: Рассудочной, «головной» лирики у Окуджавы и вовсе не бывало... (Д. Быков. Булат Окуджава.)
У прилагательного кассовый метонимическое значение сформировалось во второй половине XX века. Ср.: кассовый аппарат, сбор — кассовый фильм, актёр. Качественное значение мотивировано метонимическим значением 'денежная наличность', которое есть у слова касса, осложняемым ситуативными ассоциативными признаками 'прибыль', 'доход': В первую очередь это им нужен российский рынок — здесь их фильмы получают огромную кассу ... (Лит. газ., 02.07-08.07.2014); «Война и мир» — произведение не кассовое, в нём нет упоительных арий наподобие Верди или Чайковского (Лит. газ., 23.07-29.07.2014).
Аналогично для прилагательного адресный: адресная книга, стол - адресная помощь, льготы. У существительного адрес есть метонимическое значение 'конкретный объект, к которому обращено, которому предназначено что-либо' [ТСАЛ]: адреса социальной помощи. От него образовалось недавно зафиксированное метонимическое значение прилагательного 'об-ращённый к определённой группе лиц, предназначенный им' [ТСАЛ]. Ср.: Совмин Республики Крым утвердил адресную программу капитального ремонта многоквартирных домов на 2014 год. (Росс. газ., 09.07.2014).
2. Ассоциативно-метонимическая мотивация. Назовём ассоциативно-метонимической мотивацию прямым значением, семантически осложнённым по принципу метонимии. При метонимическом именовании происходит, в терминологии Е.В. Падучевой, смещение фокуса внимания с одного объекта на другой, захват ближайшего предмета [8, с. 155-176]. Метонимический когнитивный принцип, работающий при словообразовании, состоит в том, что происходит мысленный «захват» предмета (нескольких предметов), находящегося рядом с тем, чьё имя служит мотиватором. При ассоциативно-метонимической мотивации в поле зрения оказывается определённый фрагмент действительности, целая ситуация, которую репрезентирует один из её участников. Имя этого участника становится мотиватором относительного прилагательного. Иначе говоря, имя участника осложняется целым развёрнутым представлением и задаёт целую ситуацию, а за производным от него прилагательным закрепляется значение одного из возможных свойств ситуации.
Например, прилагательное книжный употребляется как относительное (книжный магазин, переплёт, шкаф) и как качественное, имеющее, по словарям, два значения: 'почерпнутый только из книг, не подкреплённый практической деятельностью, отвлечённый' [МАС] (книжные представления) и 'основывающийся на таких знаниях, предпочитающий их реальным' [МАС] (сугубо книжный человек). Мотивирующее книга вызывает преставление о чтении и далёком от жизни абстрактном книжном знании. Ср.: Ганц, конечно, не портрет Гоголя... Это книжная фантазия юного поэта... (И. Золотусский. Гоголь); Люди нового круга были ещё более книжны, чем он, они дальше его стояли от жизни... (М. Горький. Случай из жизни Макара).
Путём локативной ассоциативно-метонимической мотивации образованы значения прила-
гательных кабинетный, салонный, окопный, площадной, уличный и др. Так, площадной имеет качественное значение 'грубый, непристойный, пошлый' [МАС], связанное с представлением о ситуациях, когда на площади шумят, толпятся, вздорят, ругаются (площадная брань, слова), а также показывают зрелища (площадное представление, искусство). Ср. в более широком контексте: Анна Фёдоровна поёжилась, потому что дальше шла обыкновенная площадная лексика (Л. Улицкая. Пиковая дама) [Нац. корпус русск. яз.]; Что театр? Площадное искусство. Подчинено зрелищности, подмосткам (А. Чудаков. Ложится мгла на старые ступени).
3. Ассоциативно-символическая мотивация. Как ассоциативно-символическую можно выделить разновидность связанной с метонимией мотивации, при которой мотивирующее слово называет предмет, являющийся (или становящийся) символом. Под символом понимают «конкретный предмет..., осмысленный как представитель, знак абстрактной идеи» [9, с. 296]. По определению Ю.М. Лотмана, «наиболее привычное представление о символе связано с идеей некоторого содержания, которое, в свою очередь, служит планом выражения для другого, как правило культурно более ценного содержания» [10, с. 191]. В плане выражения символ конкретен, в плане содержания -абстрактен. Он уводит воображение от конкретного реального предмета (означающего) в сферу отвлечённого, поэтому содержание символа «играет роль как бы моста из рационального мира в мистический» [10, с. 191]. Устремлённый в мир абстракций, символ склонен к выражению сложных и трудноуловимых смыслов, «часто общих, изменчивых и туманных» [11, с. 340].
Символ всегда связан с национальными традициями народа. В его содержании закрепляются исторические, социальные, нравственные, эстетические и др. представления, эмоционально переживаемые и значимые для всех. «Символ есть феномен культуры народа: без этого декларируемое нравственное понимание символа невозможно. В свою очередь, узнавание культуры может происходить лишь в символе» [12, с. 114]. Исторически символ может принадлежать сразу не одному синхронному культурному срезу, он «всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уводя в будущее» [10, с. 192].
Описывая российскую символику, Д.А. Ми-сюров убедительно показывает, что в жизни народа символический смысл могут обретать самые разнообразные вещи и явления - от зна-
чительных исторических событий и реалий до, казалось бы, предметов несущественных и второстепенных, поскольку «процесс символизации может сделать любую вещь, явление чрезвычайно ценными» [13, с. 14].
Символ нередко бывает многозначен [11; 14; 15]. В.В. Виноградов писал: «Символ характеризуется относительной подвижностью, многозначностью объекта, т.е. его внутренних форм при относительной устойчивости его внешнего языкового эквивалента» [14, с. 13-14]. В связи с этим многие символы допускают разные интерпретации. Например, берёза (берёзка) выступает как символ девушки и как символ России. Сложны и многозначны христианские символы, ср.: виноградник, крест, якорь, свет и др. В лингвистике символ сопоставляют со смежными тропами и стилистическими фигурами, определяя его место в их системе (см. [11]). Символ не сводим ни к одному из них, при этом возможно его создание при участии таких тропов, как метафора либо метонимия [9; 11]. Например, звезда как символ счастливой судьбы имеет метафорическую основу: Товарищ, верь: взойдёт она, звезда пленительного счастья. Посох и сума как символы страннической и нищенской жизни возникли в результате метонимической ассоциации, ср.: Не дай мне Бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума...
Сложность и многослойность символа, сочетание в нём разных смыслов, не всегда чётко интерпретируемых, создают затруднение для словесного символа как семантического мотиватора при словообразовании. Прилагательных, имеющих ассоциативно-символическую мотивацию, не так много.
Значение прилагательного халатный как 'небрежный и невнимательный в выполнении своих обязанностей, дела и т.д.' [МАС] основано на символическом представлении о халате. Ср.: халатная ткань, пуговицы - халатное отношение к делу. В.В. Виноградов писал: «Слово халатный по своему образованию является относительным прилагательным, производным от халат ... Но с середины XIX века это слово выражает также переносное качественное значение: 'небрежно-безразличный и недобросовестный, неряшливо-нерадивый' (к работе, к выполнению обязанностей) ...» [16, с. 720]. В русской дворянской культуре халат воспевался, воспринимаясь «как символ русского барства с его ленью и небрежной распущенностью» [16, с. 720]. По наблюдениям В.В. Виноградова, на семантические изменения прилагательного оказало воздействие словоупотребление Н.В. Гоголя, который придал слову переносное значение
и ироническую окраску: ... Надел сафьянные сапоги., какими бойко торгует город Торжок, благодаря халатным побуждениям русской натуры... (Н.В. Гоголь. Мёртвые души). (пример из [16]). Новое символическое значение прилагательного, утратив коннотации привлекательности, закрепилось в языке как отрицательно-оценочное и именно таким образом употреблялось в XX веке и употребляется сегодня, ср.: халатное исполнение обязанностей, служебная халатность.
Ассоциативно-символическую мотивацию можно видеть у прилагательного квасной в устойчивых словосочетаниях квасной патриотизм, патриот (ср.: квасной запах, гуща, сусло). Как пишет В.В. Виноградов, такие употребления вошли в речевой обиход в конце 20-х годов XIX века под влиянием П.А. Вяземского [16, с. 237-242]. Выражение «квасной патриотизм» шутя пущено было в ход и удержалось. В этом патриотизме нет большой беды. Но есть и сивушный патриотизм; этот пагубен: упаси Боже от него! (П.А. Вяземский. Старая записная книжка). Квас воспринимается как некий шутливый символ русской жизни и национальных традиций. Квасной патриотизм означает 'огульное восхваление всего своего, даже отсталых форм жизни и быта и порицание всего чужого' [МАС].
Другой пример - прилагательное хлебный. Ср.: хлебный амбар, магазин — хлебная должность, ремесло. Хлеб символизирует сытость, достаток, богатство, доход. Отсюда качественное значение прилагательного 'выгодный, доходный, прибыльный' (перен. разг.) [МАС]: Что впереди? Слава? Хлебное место? (Б. Евсеев. Евстигней) [Нац. корпус русск. яз.].
Интересно отметить развитие новых значений у слова кухонный, которое происходило в XX веке и продолжается сегодня. В словарях оно пока не зафиксировано, однако его узуаль-ность подтверждается многочисленными употреблениями в прессе, художественных текстах, разговорной речи, ср.: кухонный гарнитур — кухонный диссидент, вольнодумство.
В русской языковой картине мира представление о замкнутом обжитом пространстве, о частной жизни воплощено в концепте дом [17, с. 262-265]. Дом связан с представлением о домашнем очаге, а также об уюте, отгораживающем и защищающем человека от опасностей, которые подстерегают в огромном и нередко враждебном мире [18, с. 68-69; 111-117]. Часть дома, поддерживающая тепло и уют, - это кухня. Феномен кухни возник в связи с бытовыми и политическими реалиями нашей страны в XX
веке, в советский период. Скромные жилищные условия сужают личную территорию: от дома, квартиры - до границ кухни. В городской квартире именно кухня становится островком независимости и свободомыслия, политически оппозиционных настроений, которые необходимо скрывать. Поэтому слова кухня, интеллигентская кухня приобрели особый символический смысл: Любили говорить о советском двоемыслии: на собрании говорили одно, а на интеллигентской кухне - другое (Лит. газ., 18.06.-24.06. 2014). Значения прилагательного кухонный мотивируются разными семантическими гранями слова кухня.
Кухонный как 'бытовой, обыденный': Но метафоры ключника отличаются... сложностью, которая уже не в состоянии выдержать собственной сложности и доходит до примитивной, почти кухонной простоты (В.П. Катаев. Алмазный мой венец) [Нац. корпус русск. яз.]; ...Андерс почувствовал смерть не то чтобы близко - обыденно. Чёрным чудом одомашненная волчица оказалась удручающе бытовой, даже словно бы кухонной (М. Палей. Хор).
Кухонный как 'семейный или дружеский': Выговоритесь, расскажите о своих проблемах. «Кухонную» психотерапию ещё никто не отменял (Труд. 04.09.2008); Не поощряя «кухонные» посиделки, когда весь коллектив по часу пьёт чай,. предложите устроить общее чаепитие в конце месяца (Труд. 18.02.2009).
Кухонный как 'противопоставленный официозному, скрываемый от власти': Вряд ли гудевший от песен Академгородок с его полудозволенной свободой, кухонной фрондой и полуночными спорами был для него оптимальной средой (Д. Быков. Булат Окуджава); Немые сцены кухонных дискуссий - предупреждающий палец в потолок... (В. Аксёнов. Новый сладостный стиль); Кухонный вольнодумец -призвание экстерриториальное (М. Веллер. Ножик Серёжи Довлатова) [Нац. корпус русск. яз.]. Это значение, первоначально исторически привязное к советской эпохе, постепенно расширяет временные и контекстные границы, распространяясь на описание разнообразных протестных настроений: Что толку от культурной оппозиции - песенок Макаревича, Васильева,.. протестных выступлений Шевчука? ... Не растрачивается ли в этой кухонной по сути фронде реальный оппозиционный потенциал? (Труд. 27.10.2011); Кухонное недовольство тарифами ЖКХ может выразиться в уличных протестах (Труд. 03.07.2012).
Процесс символизации происходит непрерывно, и кроме того, «символический статус» разных предметов неодинаков. Вероятно, к случаям ассоциативно-символической мотивации можно отнести ещё ряд производных, хотя предмет, имя которого мотивирует, не всегда вполне «дотягивает» до полноценного символа, ср.: чемоданное настроение (чемодан символизирует поездку).
В целом ассоциативно-символическая мотивация может рассматриваться как механизм языковой объективации предметного символа.
В некоторых случаях мотивация, так или иначе связанная с метонимическим переносом, сопрягается с метафорой, на что уже обращалось внимание в работах по словообразованию (см. [5, с. 104; 7, с. 92]). Например, вторичное значение прилагательного палочный первоначально было связано с применением телесных наказаний. Ср.: палочное битьё, палочные наказания, палочный строй ^ палочная дисциплина как 'дисциплина, основанная на телесных наказаниях': ... Явился в полном мундире капитан Косарев и сделал мне почти палочный выговор за то, что я опоздал на ученье (Т.Г. Шевченко. Дневник) [Нац. корпус русск. яз.]. По мере того как понятие палочная дисциплина перестаёт связываться с реальными телесными наказаниями, усиливается метафорическое представление: 'как будто основанная на битье, применении палок'. Ср. современное употребление: «Палочная система» сломала не одну офицерскую судьбу (В. Баранец. Генштаб без тайн. Книга 2) [Нац. корпус русск. яз.].
У прилагательных грошовый, копеечный прямое значение стоимости архаично. Ср.: грошовый: 'Разг. Стоимостью в один грош (устар.) [МАС]. Аналогично прямое значение и у прилагательного копеечный (не отражённое в словаре). В словосочетаниях грошовый пряник, копеечная свеча ('стоящий недорого; недорогой, дешёвый' [МАС]) можно видеть метонимию, основанную на движении мысли от конкретного к абстрактному. Значение может быть сформулировано как 'такой, который стоит одну или несколько копеек / грошей, следовательно, очень дешёвый'. Ср.: Сплетни, приглашения в крёстные и посажённые матери, копеечный преферанс... (Ф.М. Достоевский. Село Степанчиково и его обитатели).
В употреблении применительно к современной жизни эти прилагательные выступают как характеристики чего-либо недорогого, дешёвого, низкооплачиваемого, ср.: грошовые выплаты, копеечные вещи. При этом грошовый или копеечный мыслятся уже не как наименования
реальной стоимости, а как метафоры дешевизны. Таким образом, происходит усиление метафорического элемента значения: 'очень дешёвый, как если бы имел стоимость в несколько копеек / грошей'. Ср.: Что говорить, грошовый это был заказ... (Д. Рубина. Наш китайский бизнес) [Нац. корпус русск. яз.].
Развитие значения данных прилагательных можно представить в виде цепи: 'такой, который стоит одну или несколько копеек' (прямое значение) ^ 'такой, который стоит одну или несколько копеек, следовательно, очень дешёвый' (метонимия) ^ 'очень дешёвый, как если бы имел стоимость в несколько копеек' (метонимия + метафора). Можно предположить, что в процессе эволюции слов палочный, площадной, грошовый, копеечный происходит постепенное усиление метафорического элемента по мере ослабления метонимического.
Некоторые выводы
1. Мотивация, имеющая в основе метонимический перенос, представляет собой явление нечастое, в том числе среди адъективной производной лексики.
2. В результате метонимической мотивации могут возникнуть как относительные (лисий воротник), так и качественные прилагательные (кассовый фильм, адресная помощь). Ассоциативно-метонимическая и ассоциативно-символическая мотивация порождают преимущественно качественные значения (книжные представления, халатное отношение).
3. Ассоциативно-символическая мотивация служит способом языковой объективации предметного символа.
4. Семантическая сложность рассматриваемых прилагательных даёт основание для неоднозначной интерпретации мотивацион-ных механизмов. Ряд прилагательных можно рассматривать как результат мотивации не только производящим существительным, но и исходным (относительным) значением прилагательного (семантическая деривация): кабинетный учёный, хлебная должность. Для некоторых прилагательных можно говорить об осложнении метонимии метафорой: палочная дисциплина, площадное искусство, копеечная зарплата.
5. Ряд производных имеет фразеологически связанные значения: птичий рынок, квасной патриотизм, сарафанное радио, чемоданное настроение.
Список литературы
1. Земская Е. А. Классы производных слов // Земская Е.А. Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 120-196.
2. Лопатин В.В. Метафорическая мотивация в русском словообразовании // Лопатин В.В. Многогранное русское слово: Избранные статьи по русскому языку. М.: Азбуковник, 2007. С. 267-271.
3. Улуханов И.С. Мотивация в словообразовательной системе русского языка. М.: ЛИБРОКОМ, 2010. 320 с.
4. Николина Н.А., Фролова Е.А., Литвинова М.М. Словообразование современного русского языка. М.: Академия, 2005. 160 с.
5. Огольцева Е. В. Образный потенциал словообразовательной системы современного русского языка (отсубстантивное словообразование): Дис. ... д-ра филол. наук. М., 2007. 491 с.
6. Ермакова О.П. Лексические значения производных слов в русском языке. М.: Русский язык, 1984. 152 с.
7. Козинец С. Б. Словообразовательная метафора в русском языке: Автореферат дис. ... д-ра филол. наук. М., 2009. 46 с.
8. Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004. 608 с.
9. Москвин В.П. Выразительные средства современной русской речи: Тропы и фигуры. Общая и частные классификации. Терминологический словарь. М.: ЛЕНАНД, 2006. 376 с.
10. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трёх томах. Том I. Таллин: Александра, 1992. С. 191-199.
11. Арутюнова Н. Д. Семиотические концепты // Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1998. 1-ХУ, С. 313-346.
12. Иванов Н.В. Проблемные аспекты языкового символизма (опыт теоретического рассмотрения). Минск: Пропилеи, 2002. 176 с.
13. Мисюров Д. А. Символы о символах: Начала культурно-символической политики. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. 232 с.
14. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 2005. 287 с.
15. Потебня А. А. Мысль и язык. М.: Лабиринт, 2007. 256 с.
16. Виноградов В. В. История слов / Отв. ред. Н.Ю. Шведова. М.: Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН, 1999. 1138 с.
17. Маслова В. А. Введение в когнитивную лингвистику. М.: Флинта, 2004. 296 с.
18. Зализняк Анна А., Левонтина И.Б., Шмелёв А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира: Сб. ст. М.: Языки славянской культуры, 2005. 544 с.
546
M.B. CaHÖaKOBa
METONYMY AS A BASIS FOR WORD-FORMING MOTIVATION (BASED ON ADJECTIVES)
M.V. Sandakova
The article analyzes the derivative adjectives which motivation is connected with metonymy of the motivating word. The researcher describes three kinds of motivation: metonymical; associatively-metonymical and associatively-symbolical.
Keywords: relational adjective and qualitative adjective, word-forming motivation, direct meaning, metonymy, metaphor, symbol.
References
1. Zemskaya E.A. Klassy proizvodnykh slov // Zemskaya E.A. Yazyk kak deyatel'nost': Morfema. Slovo. Rech'. M.: Yazyki slavyanskoy kul'tury, 2004. S. 120-196.
2. Lopatin V.V. Metaforicheskaya motivatsiya v russkom slovoobrazovanii // Lopatin V.V. Mnogogrannoe russkoe slovo: Izbrannye stat'i po russkomu yazyku. M.: Azbukovnik, 2007. S. 267-271.
3. Ulukhanov I.S. Motivatsiya v slovoobrazova-tel'noy sisteme russkogo yazyka. M.: LIBROKOM, 2010. 320 s.
4. Nikolina N.A., Frolova E.A., Litvinova M.M. Slovoobrazovanie sovremennogo russkogo yazyka. M.: Akademiya, 2005. 160 s.
5. Ogol'tseva E.V. Obraznyy potentsial slovoobrazovatel'noy sistemy sovremennogo russkogo yazyka (otsubstantivnoe slovoobrazovanie): Dis. ... d-ra filol. nauk. M., 2007. 491 s.
6. Ermakova O.P. Leksicheskie znacheniya proizvodnykh slov v russkom yazyke. M.: Russkiy yazyk, 1984. 152 s.
7. Kozinets S.B. Slovoobrazovatel'naya metafora v russkom yazyke: Avtoreferat dis. ... d-ra filol. nauk. M., 2009. 46 s.
8. Paducheva E.V. Dinamicheskie modeli v semantike leksiki. M.: Yazyki slavyanskoy kul'tury, 2004. 608 s.
9. Moskvin V.P. Vyrazitel'nye sredstva sovremennoy russkoy rechi: Tropy i figury. Obshchaya i chastnye klassifikatsii. Terminologicheskiy slovar'. M.: LENAND, 2006. 376 s.
10. Lotman Yu.M. Simvol v sisteme kul'tury // Lotman Yu.M. Izbrannye stat'i v tryekh tomakh. Tom I. Tallin: Aleksandra, 1992. S. 191-199.
11. Arutyunova N.D. Semioticheskie kontsepty // Arutyunova N.D. Yazyk i mir cheloveka. M.: Yazyki russkoy kul'tury, 1998. I-XV, S. 313-346.
12. Ivanov N.V. Problemnye aspekty yazykovogo simvolizma (opyt teoreticheskogo rassmotreniya). Minsk: Propilei, 2002. 176 s.
13. Misyurov D.A. Simvoly o simvolakh: Nachala kul'turno-simvolicheskoy politiki. M.: Izd-vo LKI, 2008. 232 s.
14. Vinogradov V.V. O teorii khudozhestvennoy rechi. M.: Vysshaya shkola, 2005. 287 s.
15. Potebnya A.A. Mysl' i yazyk. M.: Labirint, 2007. 256 s.
16. Vinogradov V.V. Istoriya slov / Otv. red. N.Yu. Shvedova. M.: Institut russkogo yazyka im. V.V. Vinogradova RAN, 1999. 1138 s.
17. Maslova V.A. Vvedenie v kognitivnuyu lingvistiku. M.: Flinta, 2004. 296 s.
18. Zaliznyak Anna A., Levontina I.B., Shmelyev A.D. Klyuchevye idei russkoy yazykovoy kartiny mira: Sb. st. M.: Yazyki slavyanskoy kul'tury, 2005. 544 s.
