CC BY
280
A# 7universum.com
UNIVERSUM:
ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
МЕТОДОЛОГИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК:
К ПОСТАНОВКЕ ВОПРОСА
Иванова Анна Сергеевна
канд. филос. наук, доцент кафедры философии
МГТУ им. Н.Э. Баумана, 105005, Россия, г. Москва, 2-ая Бауманская ул., д. 5
E-mail: anna-msu@yandex. ru
METHODOLOGY OF THE SOCIAL SCIENCES:
STATEMENT OF THE PROBLEM
Anna Ivanova
Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor of Philosophy Chair,
Bauman Moscow State Technical University, 105005, Russia, Moscow, second Bauman Street, 5
АННОТАЦИЯ
Проблематика методологии социально-гуманитарного знания
рассматривается в двух ракурсах: в контексте соотношения предметного и методологического планов науки, а также исходя из дисциплинарного разделения — анализируя специфику подходов общих и частных социологических дисциплин к методологии познания.
Ставшее традиционным понимание методологии как учения о методе познания объекта науки оставляет открытыми ряд вопросов. Одной из наиболее дискутируемых является проблема того, как мыслить саму методологию — в качестве частнонаучной области знания или же как философскую дисциплину. В ходе анализа мы приходим к выводу, что для разграничения социального философствования и отдельных обществоведческих дисциплин уместно говорить об их предметной спецификации (философия
Иванова А.С. Методология общественных наук: к постановке вопроса // Universum: Общественные науки : электрон. научн. журн. 2015. № 10 (19) . URL: http://7universum.com/ru/social/archive/item/2681
проблематизирует общество как целостность, в то время как конкретные науки изучают одну из его составляющих); применительно же к общей социологии подобное разграничение не является адекватным, ибо предмет последней также общество в его системности. Наша позиция состоит в том, что осуществляемая в рамках социально-философского дискурса проблематизация самой теории науки, ее методологического инструментария, способа интерпретации объекта возводит социальную философию на уровень метатеории. Предмет социальнофилософского рассмотрения поэтому не столько «общество» в качестве системы, сколько сами способы его описания социальными науками, а цель — критическое переосмысление их базовых допущений.
ABSTRACT
The problems of the methodology of social sciences and the humanities is considered from two perspectives: in the context of the relation of subject and methodological terms of science, as well as on the basis of the disciplinary division — analyzing the specifics of public and private approaches sociological disciplines to the methodology of knowledge.
The traditional understanding of the methodology as a teaching method of learning about the object of science leaves open a number of questions. One of the most discussed is the problem of how to think in the very methodology — as a private scientific field of knowledge or as a philosophical discipline. During the analysis, we conclude that to distinguish between social philosophy and individual social science disciplines appropriate to talk about their specifications subject (philosophy problematises society as an entity, while the concrete sciences are one of its components); in relation to the same general sociology such a distinction is not adequate, as its object — the same society in its system. Our position is that the problematization of the theory of science and its methodological tools, ways to interpret the social philosophy of the object raises the level of meta-theory. The subject of social and philosophical consideration so — not so much a "society" as a system, as do ways to describe the social sciences, and the goal - a critical rethinking of basic assumptions.
Ключевые слова: методология социального познания, социальная
философия, метатеория.
Keywords: methodology of social cognition, social philosophy, metatheory.
Положение дел в современной методологии социогуманитарных дисциплин многими исследователями характеризуется исходя из категорий «гносеологический плюрализм», «фрагментарность и разорванность методологического сознания» [10, с. 45]. Тем самым постулируется факт наличия в науках об обществе различных, конкурирующих между собой, концептуальных подходов и схем описания. При этом данная ситуация по-разному оценивается самими учеными: одни склонны рассматривать подобный «плюрализм» как важное завоевание социальных наук, другие, напротив, как явное обнаружение кризиса социального знания.
Ряд российских исследователей справедливо указывают на необходимость отхода от догматического характера построения социальной теории, неизбежного в условиях господства исторического материализма, и именно с принципом мультипарадигмальности связывают дальнейшее развитие обществознания [см. 8]. Другие — в связи с наметившимся кризисом классической рациональности — говорят об угрозе выхолащивания самого понятия науки, превращения научного дискурса в жонглирование терминами [см. 3].
С нашей точки зрения, провозглашение принципа научного плюрализма — признания легитимности различных познавательных стандартов в науках об обществе — не должно оборачиваться методологической анархией, а отказ от идеала «строгой науки» в обществознании — отрицанием требований научной рациональности. Вместе с тем мы не разделяем популярных ныне взглядов относительно «конъюнктурного» характера трансформаций науки и научного сообщества в сторону «постмодернистской вседозволенности». «Плюрализм» и «антифундаментализм», о котором говорят исследователи, —
объективное требование, связанное с серьезными изменениями самой предметной реальности социальной науки.
Вполне обоснованной представляется точка зрения, в соответствии с которой формирующаяся в XIX веке социальная теория была проявлением философского субстанциализма — исходила из идеи самотождественности социальных систем. А посему задавала видение социума в качестве целостной структуры, подчиненной универсальным законам. Сегодня научное сообщество все более склоняется к идеям антисубстанциализма, в том числе применительно к миру человеческого социума. На смену идеям структурной упорядоченности и функциональной предзаданности приходит понимание процессуальной природы социального. Ученые все чаще говорят о динамической неравновесности и нестабильности как об аутентичной форме существования социального.
Именно поэтому модель классического обществознания, ориентированная на принцип незыблемости познавательных стандартов и притязающая на построение тотальной системы знания, сегодня все более обнаруживает свою ограниченность.
По этой причине проблематика методологического обеспечения общественных наук, будучи, несомненно, традиционной темой философской и собственно научной рефлексии, сегодня, однако, приобретает новое измерение. Связано это как раз с тем, что когнитивные презумпции классической рациональности предполагали кумулятивистскую модель развития науки — речь поэтому могла идти лишь о все более детальной проработке уже имеющегося в распоряжении ученого методологического аппарата. Сегодня, когда на смену идее плавного и постепенного приращения знания приходит представление о радикальной смене способов научной концептуализации мира, переосмыслению, применительно к интересующей нас проблематике, должны подвергнуться исходные принципы социологического знания, на которых строятся базовые теоретические модели общественных наук. Не отрицая тем самым правомерности узкоспециальных
социологических исследований и разработок, мы вместе с тем настаиваем на актуализации изучения именно общефилософских вопросов методологии социального познания.
С нашей точки зрения, указанную проблематику имеет смысл рассматривать в двух основных ракурсах: в контексте соотношения
предметного и методологического срезов науки, а также исходя из анализа дисциплинарного «разделения труда» — анализируя специфику «прав и обязанностей» общих и частных социологических дисциплин в отношении методологического фундирования научной деятельности.
Приступая к анализу заявленных тем, отметим, что достаточно распространенным способом обсуждения методологических вопросов науки является постановка проблемы исходя из оппозиции «теория-метод» [см. 7]. В рамках данного подхода тематизируется их соотношение как цели и средства, рассматривается их взаимообусловленность и опасность поглощения одного другим. В частности, методология может рассматриваться как функция самой теории, ибо последняя отображает существенные связи и закономерности исследуемой реальности, а потому определяет вектор дальнейшего научного поиска. Обратная позиция — приписываемая зачастую неокантианству стратегия — связывается с попытками сведения теории к методу, подгонки реальных фактов под заранее сформулированный методологический стандарт.
Не подвергая сомнению правомерность рассмотрений подобного рода, заметим, однако, что заявленная оппозиция не вполне корректна: теория есть по определению знание, раскрывающее сущность явления, а таковым может быть и предметное постижение, но также и направленное на сами способы экспликации «реальности» исследование. Более оправданным поэтому представляется использование не дихотомии «теоретическое — методологическое», а «предметное — методологическое». В то время как «теорию», с нашей точки зрения, следует рассматривать как уровень знания, и предметного, и методологического.
Итак, будем исходить из соотношения предметного и методологического планов науки. В самом общем виде проблема ставится следующим образом: предмет науки — тот или иной фрагмент реальности, методология изучает предметность самой науки, являя собой деятельность по «осмыслению путей, способов и форм производства научных знаний и его оптимальной организации» [10, с. 32]. «С формальной точки зрения, методология не связана с сущностью знания о реальном мире, но, скорее, имеет дело с операциями, при помощи которых конструируется знание» [15, с. 53]. Тем самым методология понимается как знание о знании: внимание специалистов-методологов направлено главным образом не на саму изучаемую реальность, но на способы ее экспликации различными науками.
Итак, цель «предметного» изучения — постижение природы объекта науки, в то время как методологического — нормирование научной деятельности в соответствии со спецификой объекта. В этом контексте науку можно представить в виде незатейливого вопрошания: что познается?
(предметное знание) и как? (методологическое).
Постижение предмета науки возможно на эмпирическом и теоретическом уровнях: эмпирический уровень рассмотрения основан на регистрации
и обобщении конкретных фактов; теоретический предполагает получение систематических знаний об объекте, связанных с выдвижением и обоснованием гипотез.
С нашей точки зрения, уместно ставить вопрос о соотнесенности предметного и методологического срезов науки. Причем речь должна идти как о выяснении взаимообусловленности предмета и метода как таковых, так и о соответствии друг другу различных уровней предметного и методологического планов науки. В первом случае подразумевается проблема «приоритета»: в большинстве случаев он отдается предметной сфере — сообразно ее специфике, справедливо полагают исследователи, должны разрабатываться те или иные методы науки. Вместе с тем, несомненно, следует учитывать тот факт, что во многом именно имеющиеся в распоряжении науки
методы предопределяют специфическое видение реальности, глубину ее осмысления. С позиций современной неклассической науки, проблематизирующей само понятие «реальности, не зависящей от наблюдения», изучение данного аспекта проблемы становится особенно актуальным.
Возвращаясь к тезису о возможности соотнесения различных уровней предметного и методологического ракурсов науки, отметим следующие корреляции. Эмпирии как предметному уровню в качестве методологического знания в соответствие можно поставить методику или технику проведения исследования — как совокупность специальных приемов и средств, определяющих особенности применения того или иного метода. Уровню теории соответствует методология как совокупность методов, то есть «система средств, процедур и операций, направленных на получение информации об объектах социальной жизни» [13, с. 253]. Главный предмет исследования здесь — средства и способы получения нового знания, центральные вопросы — логическая структура знания, проблема обоснования эмпирического базиса науки и т. п.
Однако ставшее традиционным понимание методологии как учения о методе (или методах) познания объекта науки оставляет открытыми ряд вопросов. Одной из наиболее дискутируемых остается проблема того, как мыслить саму методологию — в качестве частнонаучной области знания или же как философскую дисциплину. Применительно к социальному познанию проблема может быть переформулирована следующим образом: является ли рассмотрение вопросов методологии обществознания достоянием ученых-практиков или же оно представляет собой уровень философской рефлексии?
В этой связи к предметному и методологическому ракурсам следует добавить дисциплинарное разграничение — попытаться развести «научное» и «философское» прочтение социума. (Необходимость подобного рода рефлексии особенно очевидна применительно к проблемам отечественного
обществознания: в условиях критики парадигмы «истмата» по-новому встает вопрос о претензиях социальной философии на статус интегральной дисциплины.)
Как известно, в XIX веке идея социальной науки была сформулирована О. Контом как упразднение какого-либо философствования. Впоследствии антиметафизический пафос отца-основателя социологии был поддержан Э. Дюркгеймом, заявившим, что «социология не обречена оставаться отраслью общей философии, она обязана выделиться в самостоятельную область, иметь в своем составе самостоятельную методологию, «методическую социологию» [6, с. 394]. Однако ряд не менее выдающихся ученых-гуманитариев занимали прямо противоположную позицию по указанной проблеме. В частности, С.Л. Франк, настаивавший на трактовке социальной философии как методологической базы общей социологии [см. 14].
В современной литературе, посвященной интересующей нас тематике, также можно встретить как чисто операциональное понимание методологии — как стратегии наиболее эффективной организации конкретных исследований [см. 2], — так и рассуждения в русле классического марксизма (методология как философское учение о методах познания и преобразования действительности). При этом многие исследователи склонны идти по пути «примирения» противоборствующих лагерей, трактуя методологию как «собирательный термин», подразумевающий как «универсальные принципы развития научного знания», так и «систему приемов исследования» [15, с. 62]. Тем самым тематизируется оправданность «широкой» и «узкой» трактовок методологии — как частнонаучной (разрабатываемой в рамках каждой науки специальной дисциплины, ответственной за реконструкцию и обоснование отдельных методов науки) и как философской дисциплины (понимаемой как совокупность общих установок и принципов, определяющих конечные цели деятельности) [10, с. 35].
Применительно к социальному познанию необходимо отметить тот факт, что за социальной философией самими социологами сегодня все чаще признается не только философский, но и собственно научный статус, причем «научность» дисциплины связывается как раз с ее методологическими функциями.
В частности, Ю.Н. Давыдов говорит о двух ипостасях социальной философии. В широком значении она есть «раздел философии, посвященный осмыслению качественного своеобразия общества, взятого в отличие от природы (хотя и не без учета взаимодействия с ней); его отношения к государству, религии и морали, к духовной культуре вообще; его смысла и цели (общественных идеалов), его генезиса и развития (социальной истории, его судеб и перспектив)» [9, с. 22]. Узкая же трактовка социальной философии, по Давыдову, предполагает ее понимание в качестве «раздела общей социологии, посвященного осмыслению таких результатов (проблем, антиномий) социологической теории, которые не могут быть “верифицированы” с помощью ее собственных познавательных инструментов, равно как и средствами сопряженных с нею социально-научных дисциплин — таких как политическая экономия, антропология, психология, культурология и т. д., а потому по-прежнему нуждаются в помощи умозрения» [9, с. 22—23].
Как одновременно научную и философскую теорию трактует социальную философию В.С. Барулин [см. 1], выделяя «философскую» («обоснование диалектико-материалистического решения основного вопроса философии применительно к обществу») и «общесоциологическую» («раскрытие сути общества как определенной целостности») грани социальной философии.
О бинарности предметной сферы дисциплины говорит и К.Х. Момджян [см. 11], отмечая частичное предметное пересечение теоретической социологии и социальной философии в связи с их попыткой понять общество в его системности; основное различие при этом связывается с «уровнем абстракции»: отдельные социологические дисциплины
представляют собой уровень «конкретно-социологического» изучения
общества, социология — «историко-типологический» уровень анализа, социальная же философия являет собой «макросоциологический» уровень рассмотрения («общество вообще», всеобщие свойства социального).
Схожую точку зрения высказывает Ю.М. Резник, говоря о различии социальной философии и социологии в терминах «уровня абстрагирования» и «масштаба постижения социального»: «Социальная философия изучает общие (всеобщие) свойства и формы социальной реальности, тогда как социальная наука рассматривает конкретные (конкретно-эмпирические) свойства и формы всеобщего, проявляющегося в социальной жизни» [13, с. 53].
В русле данного подхода написана статья В.С. Грехнева «Социальная философия как методология познания общественных процессов». Автор исходит из традиционного понимания методологии как «учения о методах получения знания и способах применения этих методов в процессе познания» [см. 4]. Наряду с частнонаучной методологией, связанной с выработкой конкретных приемов научно-практической деятельности, по мысли Грехнева, следует выделять область общенаучной методологии, не привязанной к конкретной предметной реальности, а занятой поиском наиболее фундаментальных принципов построения научного знания. В отношении общественных наук функции общей методологии, отмечает автор, традиционно выполняла социальная философия. Обоснованность ее притязаний на этот статус Грехнев связывает со следующими факторами. Во-первых, вопросы мировоззренческого характера — относительно целей и ценностей научного познания — не могут быть решены средствами самой науки и нуждаются в философской рефлексии. Кроме того, за рамками рассмотрения отдельными социальными науками остаются традиционные для философии вопросы онтологического порядка (природа исследуемой реальности, ее качественное своеобразие). Наконец, по мнению автора, именно социальная философия в значительной степени ответственна за категориальную и формально-логическую строгость построений той или иной конкретной обществоведческой дисциплины (разработка наиболее общих понятий
научного дискурса, а также требований, предъявляемых к выдвижению и обоснованию той или иной гипотезы науки).
С данными утверждениями сложно не согласиться. Однако конечное определение, предлагаемое автором, снова возвращает нас к демаркации социально-философского и социально-научного дискурса по принципу «степени общности получаемых результатов»: «Социально-философская
теория как методология представляет собой систему наиболее общих понятий, категорий, законов, в которых отражаются самые существенные и необходимые стороны общественной жизни, ее исторического развития» [см. 4].
В наших рассуждениях мы будем исходить из ставшей уже классической концепции «трехуровневой структуры социального познания»: социальная философия, теоретическая социология и конкретные социальные науки как три корпуса наук об обществе. Нам представляется, что для разграничения социального философствования и отдельных обществоведческих дисциплин (политология, экономическая теория), уместно говорить об их предметной спецификации, применяя так называемый «сферный подход»: философия проблематизирует общество как целостность, в то время как конкретные науки изучают одну из его составляющих. Применительно же к общей социологии подобное разграничение не является адекватным, ибо предмет последней — также общество в его системности. «Отечественные философы никак не могут признать, что целостность социальной жизни не является исключительной монополией социальной философии. Это — общая проблема социальных дисциплин, как философских, так и научных» [12, с. 405], — для подобных заявлений социологов-теоретиков есть все основания.
Итак, основное различие общесоциологического дискурса и социального философствования — не предметное (ибо для теоретической социологии так же, как и для философии, но в отличие от конкретных социальногуманитарных дисциплин (экономической теории, психологии) предметом выступают системные характеристики общества), а методологическое. Что мы имеем в виду: «методологическое различие» не в том смысле,
что методы социологии — преимущественно эмпирические («конкретные»), а в распоряжении философии суть всегда теоретические абстракции. Но и не в том отношении, что философия якобы призвана систематизировать и обобщать выработанные различными социальными науками методы — с этим опять же вполне успешно может справляться сама социальная теория.
О «методологической» спецификации, с нашей точки зрения, речь может идти в том смысле, что осуществляемая в рамках социально-философского дискурса проблематизация самой теории науки, ее методологического инструментария, способа интерпретации объекта возводит социальную философию на уровень метатеории (тогда как «научная» методология остается на уровне «теории методов»).
Метатеория в строгом смысле есть теория, анализирующая структуру и методы какой-либо другой теории. Если научная теория нацелена на изучение определенного фрагмента объективной реальности, то метатеория призвана анализировать систему понятий и исходных онтогносеологических допущений данной теории, определяя границы ее применения, знаниевый и прикладной потенциал. Предмет социально-философского рассмотрения поэтому — не столько «общество» (пусть и в его «системности»), сколько сами способы его описания социальными науками, а цель — критическое переосмысление их базовых допущений.
В этом смысле основное отличие социально-философского дискурса от социально-научного — не большая «всеобщность» и «универсальность» формулировок, а сам характер вопрошания: не «что есть общество?», а «как возможно общество?»
При этом подчеркнем, что социальная философия в качестве метатеории представляет собой не только попытку формального анализа социологических построений — на предмет их логической непротиворечивости, — но, в первую очередь, их содержательную интерпретацию. Именно поэтому мы утверждаем, что философская методология — это не только гносеологическая, но и онтологическая перспектива.
Таким образом, социально-философское рассмотрение — как уровень парадигмального анализа социальных наук — предполагает обсуждение широкого круга проблем онтологического и (собственно) гносеологического порядка. К первым, на наш взгляд, относятся такие вопросы, как природа социальной реальности в ее отличие от реальности природной, проблема соотношения материального и идеального в общественной жизни. Вторая группа проблем — эпистемологического характера: способы познания
социальной жизни, идеалы и нормы науки, предписывающие определенные стандарты исследовательской деятельности. Помимо этого, на наш взгляд, следует выделить аксиологическую проблематику: ценностно-целевое
нормирование деятельности субъекта познания (отметим, что на сегодняшний момент изучение этого аспекта научной деятельности приобретает все большее значение).
Итак, нами была предпринята попытка структурного прочтения системы социального знания, представлена своеобразная «система координат» социальных наук: по типу познания (эмпирическое, теоретическое,
метатеоретическое), по способам познания (методология как исследование парадигмальных основ науки, как теория метода и как «технология»), а также исходя из дисциплинарного разграничения (социальная философия, теоретическая социология и конкретные социальные науки). Была выдвинута идея о соответствии между уровнями познания, его характером и дисциплинами, отвечающими за соответствующие вопросы: эмпирия — методика — конкретные социальные науки, теория — методы — социология, метатеория — методология — социальная философия. Предложенная схема, разумеется, не учитывает всего многообразия связей и отношений в рамках науки как системы знания — мы отдаем себе отчет в подвижном характере границ между уровнями науки, а также возможности трансформации демаркационных границ между различными науками и появления новых междисциплинарных областей исследования. Вместе с тем представленная схема, на наш взгляд, вполне оправдана в качестве модели.
В заключение подведем итог нашим рассуждениям: методологическое знание, как и предметное, представляет собой разветвленную систему с различными структурными уровнями. Методология в строгом смысле есть уровень метатеории, тогда как на теоретическом уровне рассмотрения она выступает в качестве различных концептуальных приемов и методов. Последние, в свою очередь, на эмпирическом уровне реализуются посредством специальных техник исследовательской деятельности, определяющих особенности применения того или иного метода.
С нашей точки зрения, методология общественных наук должна рассматриваться как по преимуществу философская, а не частнонаучная дисциплина. Это не означает, что методологическая деятельность является прерогативой философской рефлексии. Отметим, что отдельные науки вполне успешно могут работать в рамках «теоретических» и «эмпирических» (в указанном выше смысле) методологий. Однако никакая методика или техника эмпирического исследования не могут сами по себе считаться обоснованными, — «их эффективность или статус как инструментов исследования зависит, в конечном счете, от решения философских вопросов о природе человека и общества, связи между ними и их познанием» [5, с. 7].
В этой связи еще раз подчеркнем, что предмет философской методологии обществознания составляют не столько конкретные социальные теории или методы познания общества, сколько парадигмальные основы тех или иных социологических построений, определяющие предметную область и когнитивную стратегию социальных наук, предписывающую определенные стандарты постановки и решения исследовательских задач.
Список литературы:
1. Барулин В.С. Социальная философия: Учебник. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. — 560 с.
2. Батыгин Г.С. Лекции по методологии социологических исследований: Учебник. — М.: Аспект Пресс, 1995. — 286 с.
3. Гобозов И.А. Куда катится философия. От поиска истины
к постмодернистскому трепу (Философский очерк). — М.: Издатель Савин С.А., 2005. — 202 с.
4. Грехнев В.С. Социальная философия как методология познания общественных процессов / [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL: http: //articles.excelion.ru/science/filosofy/25628332. html (дата обращения: 10.12.2007).
5. Григорьян Э.Р. Социальное познание и модели человека: (Анализ
методологических оснований современной западной социологии). — Ереван: Издательство Ереванского университета, 1989. — 180 с.
6. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. — М.: Наука, 1991. — 576 с.
7. Ельмеев В.Я. Социологический метод: теория, онтология, логика. — СПб.: Петрополис, 1995. — 144 c.
8. Здравомыслов А.Г. Теории социальной реальности в российской социологии // Мир России. 1999. № 1, 2. С. 3—20.
9. История теоретической социологии. В 5 т. Т. 1. От Платона до Канта (Предыстория социологии и первые программы науки об обществе). — М.: Наука, 1995. — 269 с.
10. Лубский А.В. Альтернативные модели исторического исследования. — М.: Изд-во «Социально-гуманитарные знания», 2004. — 352 с.
11. Момджян К.Х. Введение в социальную философию. — М.: Высшая школа, КД «Университет», 1997. — 448 с.
12. Резник Ю.М. Введение в социальную теорию: Социальная системология. — М.: Независимый институт гражданского общества, 2003. — 272 с.
13. Резник Ю.М. Введение в социальную теорию. Социальная эпистемология. — М.: Институт востоковедения РАН, 1999 — 325 с.
14. Франк С.Л. Очерк методологии общественных наук. — М.: Берег, 1922. — 124 с.
15. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание,
объяснение, понимание социальной реальности. — М.: Добросвет, 2000. — 596 с.
References:
1. Barulin V.S. Social philosophy. Moscow, FAIR-PRESS Publ., 1999. 560 p. (In Russian).
2. Batygin G.S. Lectures on the methodology of sociological research. Moscow, Aspekt Press Publ., 1995. 286 p. (In Russian).
3. Gobozov I.A. Where philosophy is rolling. From the search for truth in the postmodern schmooze (philosophical essay). Moscow, Izdatel' Savin S.A. Publ., 2005. 202 p. (In Russian).
4. Grekhnev V.S. Social philosophy as a methodology of knowledge of social
processes. Available at:
http://articles.excelion.ru/science/filosofy/25628332.html (accessed: 10
December 2007).
5. Grigor'ian E.R. Social cognition and models of human (analysis of methodological foundations of modern Western sociology). Yerevan, Yerevan University Publ., 1989. 180 p. (In Russian).
6. Diurkgeim E. On the division of social labor. Method of sociology. Moscow, Nauka Publ., 1991. 576 p. (In Russian).
7. El'meev V.Ia. Sociological method: theory, ontology, logic. St.Petersburg, Petropolis Publ., 1995. 144 p. (In Russian).
8. Zdravomyslov A.G. The theories of social reality in Russian sociology. Mir Rossii, [World of Russia], 1999, no. 1—2, pp. 3—20 (In Russian).
9. The history of theoretical sociology. In 5 vol. Vol. 1. From Plato to Kant (Prehistory and the first program of sociology of science on society). Moscow, Nauka Publ., 1995. 269 p. (In Russian).
10. Lubskii A.V. Alternative models of historical research. Moscow, «Sotsial'no-gumanitamye znaniia» Publ., 2004. 352 p. (In Russian).
11. Momdzhian K.Kh. Introduction to social philosophy. Moscow, Vysshaia shkola, KD «Universitet» Publ., 1997. 448 p. (In Russian).
12. Reznik Iu.M. Introduction to social theory: Social systemology. Moscow, Independent Institute of Civil Society Publ., 2003. 272 p. (In Russian).
13. Reznik Iu.M. Introduction to social theory. Social epistemology. Moscow, Institute of Oriental Studies of RAS Publ., 1999. 325 p. (In Russian).
14. Frank S.L. Outline of the methodology of the social sciences. Voprosy metodologii. [Methodology questions], 1991, no.2, 124 p. (In Russian).
15. Iadov V.A. The strategy of sociological research. Description, explanation,
understanding social reality. Moscow, Dobrosvet Publ., 2000. 596 p.
(In Russian).
