CC BY
113
УДК 291.11
Т. И. Коптелова
МЕТОДОЛОГИЯ ИЗУЧЕНИЯ РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ В ТЕОРИИ ЭТНОГЕНЕЗА Л. Н. ГУМИЛЕВА*
В статье представлена методология изучения религиозного сознания, предложенная Л. Н. Гумилевым. Пассионарная теория этногенеза позволяет раскрыть механизмы трансформации религиозного сознания и нравственности на протяжении всего исторического пути того или иного народа. Вниманию читателя предлагается характеристика важнейших факторов, воздействующих на религиозное сознание: пассионарности и аттрактивности. В данной статье показаны перспективы дальнейшего научного использования методологии Л. Н. Гумилева, ее востребованность при анализе процессов формирования новых религиозных культов и межконфессионального взаимодействия.
Ключевые слова: этногенез, религия, религиозное сознание, пассионарность, аттрактивность, альтруизм, эгоизм, нравственность.
T. I. Koptelova
Methodology of studying of religion in the theory of ethnogenesis of L. N. Gumilev
In the scientific article the methodology of studying of religious consciousness offered by Lev Gumilev in the theory of ethnogenesis is opened. The passional theory of ethno-genesis allows to open mechanisms of transformation of religious consciousness and moral throughout all historical way of these or those people. The characteristic of the major factors influencing religious consciousness is offered to attention of the reader: passionarity and attraktivnost. Prospects of further scientific use of methodology of Lev Gumilev, its demand are shown in this article in the analysis of processes of formation of new religious cults and interfaith interaction.
Keywords: ethnogenesis, religion, religious consciousness, passionarity, attraktivnost, altruism, egoism, moral.
Методология, предложенная в теории Л. Н. Гумилева, позволяет раскрыть этнический контекст формирования и развития религиозного сознания. Важнейший фактор, влияющий на религиозность — пассионарность. Именно
* Коптелова Татьяна Ивановна — кандидат философских наук, доцент кафедры философии, социологии и политологии ФГБОУ ВПО «Нижегородская государственная сельскохозяйственная академия», [email protected].
170
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2015. Том 16. Выпуск 4
она определяет путь общественного сознания от далекого духовного идеала к обыденности. Как известно, под пассионарностью (от латинского раззю — «страсть») ученый подразумевал избыток биохимической энергии живого вещества биосферы. Каждой фазе этногенеза соответствует свой уровень пассионарности, определяющий степень религиозности общества, под которой подразумевается вера в сверхъестественное, коллективная устремленность к духовным идеалам: добру, истине, красоте, справедливости.
В первой фазе при сочетании этносов, ландшафтов региона и пассионарного толчка, происходит рождение этноса, т. е. сообщества людей с новым стереотипом поведения. Важнейший принцип нравственного долга на первом этапе этногенеза можно сформулировать в виде лозунга: «Будь тем, кем ты должен быть!» [5, с. 193]. Дело в том, что благополучие всей этнической системы на последующих этапах этногенеза зависит от добросовестного выполнения каждым своих обязанностей в соответствии со статусом в общественной иерархии. В период «подъема» можно наблюдать нарастающую идеализацию общественного сознания, т. к. пассионарность, по мнению ученого, это способность отдельного человека и этноса в целом следовать духовным идеалам. «Ведь идеал — это далекий прогноз, — писал Л. Н. Гумилев, — для того, чтобы защищать себя, нужно его иметь, а не жить только сегодняшним днем, как обыватели» [2, с. 286]. На первом этапе своего существования этнос использует биохимическую энергию для адаптации к биолого-географическим условиям региона, активно воздействуя на ландшафт и соседей ради собственного распространения. Первая фаза этногенеза может быть ознаменована появлением новой религии. Так, например, произошло с христианством. Христианство, послужившее толчком для возникновения многих этносов, по мнению ученого, нельзя назвать целостностью, обладающей всеми качествами этнической системы, эта целостность, с его точки зрения, не имеет предков, она возникла внезапно [4, с. 566].
Последующее изменение общественного сознания Гумилев показывает в «акматической» фазе, где пассионарность достигает своего пика и происходит «перегрев», выражающийся во взаимоуничтожении самых активных представителей человеческого коллектива. «Пассионарность как огонь — она и греет, и сжигает, и тлеет» [5, с. 280]. После «перегрева» наступает «надлом» — переход к «инерционной» фазе этногенеза. Его можно характеризовать лозунгом: «Мы устали от великих!» Для этого времени характерен идеал «золотой посредственности». Примечательно, что в Западной Европе время «надлома» сопровождается событиями Реформации, изменением духовных традиций, их адаптацией к реалиям жизни. Снижение пассионарности сопровождается изменением духовных ориентиров общества: искомые идеалы, характеризующие когда-то сферу сверхъестественного (далекого и недостижимого), приближаются к повседневной жизни людей и ее запросам.
«Золотая посредственность», согласно Гумилеву — это выбор нормы, идеала и в конечном итоге — человека, на которого можно ровняться. «Будь таким, как я, и подражай мне!» — нравственный лозунг «инерционной» фазы. И были примеры, достойные подражания: идеал джентльмена в Англии, образ святого в Византии, богатыря в Средней и Центральной Азии, а в Китае — идеал
просвещенного крестьянина, читающего философские книги. Но дальнейшее снижение пассионарности в «инерционной» фазе ведет к изменению идейных установок в сторону падения нравственности и снижения религиозности. Для пассионариев характерна суровость к себе и к соседям. Уменьшение в обществе количества пассионариев сопровождается «человеколюбием», прощением слабостей, небрежением к долгу и даже ростом преступлений. В обществе возрастает количество субпассионариев — людей с низкой степенью пассионарности, которой недостаточно для адаптации к природной и социальной среде. Субпассионарии, согласно Гумилеву, не способны также к нравственному самосовершенствованию, что отражается на всей этнической системе. Но, поскольку пассионарность — это природный фактор, ученый утверждал, что нельзя осуждать этнос за безнравственность, т. к. «уровень нравственности этноса — такое же явление природного процесса этногенеза, как и хищническое истребление природы» [7, с. 443]. Моральные нормы, согласно мыслителю, можно применять лишь для оценки поступков отдельного человека, а не этноса в целом [1, с. 201].
При спаде пассионарности, в фазе «обскурации», наблюдается снижение стиля в искусстве, вытеснение оригинальных работ в науке компиляциями, в общественной жизни — возрастание коррупции. «Всякий рост становится явлением одиозным, — писал ученый, — трудолюбие подвергается осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость». [2, с. 297] Это неизбежно отражается в общественной идеологии, призывающей к нивелировке национальных, религиозных и культурных различий, навязывающей всем «общечеловеческий», «средний» образец. Так, появляются идеи «всеобщих» культурных ценностей, «среднего» класса, единой религии или общего для всех атеизма и т. д. «Идея общечеловеческого единства, одной для всех народов и культур исторической линии развития и мысль, что кто-то на этом пути отстал и его можно заменить европейскими "прогрессивными" силами — это идеологическая основа глобальной культурной унификации» [11, с. 66]. Совершенно справедливо замечание о том, что «либеральные трансформации европейской культуры отражаются в дискуссиях об обновлении христианства» [9, с. 90]. И порой от христианства (былого католицизма или протестантизма ХУ11-ХУШ вв.) остается только одно название, так снижены в нем нравственные идеалы. О низком уровне нравственности в современном обществе свидетельствует огромная масса людей, которые не в состоянии сделать прогноз даже на завтрашний день, они находятся во власти своих ни чем не сдерживаемых эмоций, их пассионарность не превышает самых простых инстинктов.
После фазы «обскурации» дальнейшее снижение нравственности происходит в «гомеостазе». В этот период этнос пассивен, как будто «заморожен», но он еще частично сохраняет духовные традиции и культурные памятники, в большом количестве накопленные во время «инерционной» фазы. «Гомео-стаз» — недолгое, относительно устойчивое состояние этноса перед полным распадом. Нравственный лозунг «гомеостаза»: «Будь сам собой доволен!». В то время, когда этнос прекратит свое существование в качестве системной целостности, останутся либо отдельные группы людей, либо единичные персоны. И те, и другие могут еще долгое время сохранять некоторые произ-
ведения искусства и религиозные традиции распавшегося этноса. Подобное состояние Гумилев называл «мемориальной» фазой. При этом люди, хранящие былые духовные традиции, отражают какую-то долю пассионарного эффекта, «ибо воспоминание — тоже сила». «Люди мемориальной фазы еще имеют какую-то пассионарность, мучающую их из-за осознания безнадежности» [2, с. 335]. По мнению ученого, «мемориальная» фаза — канун смерти этноса.
Другой фактор, формирующий религиозное сознание — аттрактивность, выраженная в диалектике двух этических систем: альтруизма и эгоизма. Аттрактивность (от латинского «аНгасНо» — влечение) выступает у Гумилева как характеристика степени проявления духовных (этических, интеллектуальных, эстетических) потребностей. Это врожденное стремление каждого человека к высшему и совершенному, преодолевающее индивидуальную ограниченность физического существования и представляющее отказ от себя как обособленной эгоистической личности. Как стремление к истине, красоте, справедливости аттрактивность воплощает в себе важнейшие духовные потребности человека. Гумилев соотносит аттрактивность с пассионарностью так же, как «руль» и «двигатель». Аттрактивность — внутренний фактор, определяющий сферу сознания, направляющий человеческую деятельность. Порой аттрактивность ученый называет даже «пассионарностью духа», важнейшим мотивом человеческих поступков [6, с. 29]. В отличие от пассионарности — врожденного признака, присущего человеку на протяжении всей его жизни, аттрактивность может изменяться в системе культуры. Именно аттрактивность, характеризующая человеческий разум и свободу, способность индивида выбирать и изменяться, позволяет Гумилеву использовать моральную оценку деятельности людей. Так, аттрактивность выделяет человека из окружающей природной среды, раскрывает его поступки не только как результат естественных законов.
Ученый не противопоставляет пассионарность и аттрактивность, считая их двумя необходимыми составляющими человеческой деятельности. Аттрактивность — важный фактор формирования духовных идеалов. Через бескорыстное стремление к истине, красоте и справедливости она порождает веру в существование абсолютного и неизменного, без чего невозможно понимание сверхъестественного. Без аттрактивности, по мнению ученого, нельзя говорить о таких нравственных категориях, как «добро» и «зло». При этом аттрактивности (альтруистическому устремлению) всегда противостоит «разумный эгоизм».
По мнению Гумилева, в любом обществе всегда существуют две этические идеологии: альтруистическая и эгоистическая. Альтруизм можно наблюдать и среди стадных животных, но только у человека, по мнению ученого, он приобретает значение единственного видоохранительного фактора. При этом альтруистическая этика всегда соседствует с эгоистической, где личное и семейное становится выше общественного. Для существования этнической системы необходимы и «альтруисты», обороняющие этнос как целое, и «эгоисты», воспроизводящие его в потомстве. Понимание «добра» и «зла» в альтруистической и эгоистической этике будет различным, что в свою очередь находит отражение в религиозных представлениях. Так, «добро» как жизнь и благополучие коллектива у «альтруистов» отличается от понимания «добра»
в эгоистической этике, где оно выступает как сохранение собственной жизни и получение всевозможных личных благ [7, с. 130]. В существующих религиозных верованиях мы можем наблюдать преобладание эгоистической или альтруистической этики (например, идеал индивидуального самостоятельного спасения в протестантизме и «соборность», без которой невозможно «Царство Божие» в православии). Таким образом, «русская православная культура дает возможность максимально реализовать творческие силы как всего коллектива, так и отдельной личности» [12, с. 193].
Если в общественном сознании доминирует «разумный эгоизм», возникают жизнеотрицающие идеи и на их основе могут быть сформированы деструктивные религиозные культы. Импульсы сознания, формирующие их, по мнению ученого, негативны — «индивид спасается от тягот мира за счет отказа от горя и радости, от забот о близких и далеких, от любви к истине и отрицания лжи» [8, с. 30]. «Разумный эгоизм», если он преобладает, ведет этнос к гибели. Деструктивными (антисистемными) религиозными культами, по мнению Л. Н. Гумилева, являются, например, исмаилизм, карматство, мар-кионитское павликианство, манихейство, богомильство, ересь альбигойцев, русское старообрядчество и т. д. Общее черта для всех этих религиозных взглядов — приравнивание истины и лжи друг к другу, истина и ложь перестают здесь противопоставляться. Гумилев под истиной подразумевал «суждение, адекватное заданной сумме наблюдаемых фактов» [8, с. 66]. Ложь, по мнению ученого, на популяционном уровне превращается в массированную дезинформацию, влияющую на социальную и культурную среду (современные информационные войны и последующие вооруженные столкновения). Самое же страшное — это ложь на биосферном уровне, когда происходят процессы упрощения, которые ведут к замене высших животных микроорганизмами (например, гниение трупов), к превращению живого вещества в косное, к распаду космического вещества на молекулы, молекул — на атомы и т. д. В религиозных системах, по мнению Гумилева, ложь формирует идеологическую «программу человекоубийства», т. к. если изначально предполагается, что нет реальной жизни (жизнь рассматривается как иллюзия — тантризм, жизнь как мираж в зеркальном отражении — исмаилизм, жизнь как творение сатаны — манихейство), то человека нельзя жалеть, ибо объекта жалости попросту нет, человек в данном случае — «призрачное существо». При этом в системе сознания, характеризующей деструктивные культы исчезает индивидуальная свобода и творчество. Носителям негативных идей свойственна строгая дисциплина, подчинение невидимому вождю, старцу, учителю, «но зато он давал им возможность наносить максимальный вред ближним» [7, с. 493].
Рассматривая динамику общественного сознания в процессе этногенеза, Лев Гумилев приходит к выводу, что победа «разумного эгоизма», «жизнь для себя — это путь к гибели» [5, с. 460]. Если установка «живи для себя» преобладает в общественном сознании, то происходит депопуляция этноса. Ее носители — субпассионарии, как правило, умирают, не оставив потомства. В качестве яркого примера ученый приводил депопуляцию в Римской империи со II по VI века нашей эры (от 2 млн человек, проживающих в городе Риме, осталось 6 тыс. человек).
Особое значение аттрактивность приобретает в формировании духовных ценностей. Так, в «инерционной» фазе благодаря аттрактивности возможна регенерация — частичное восстановление этнической структуры, наступающее после периода деструкции. Ведь именно аттрактивность, воплощенная в культуре, учит людей ставить «во главу угла не свой личный эгоистический интерес, не свою шкуру, а свою страну, как они ощущают ее, свой этнос, свою традицию» [2, с. 324]. Лозунгом регенерации в этом случае станет призыв: «Будь самим собой!» Трудно быть самим собой, если большинство предлагает вам соответствовать выдуманному ими идеалу — «быть как все». Но все же возможно жить в согласии с самим собой, «обрекая себя на трудную жизнь» [6, с. 32].
Гумилев замечал, что религиозные ценности могут быть основой негативной идеологии, но они также формируют и множество положительных этнических систем. На пути антисистем всегда стоят системы с положительными идейными установками. В связи с этим ученый отмечал особую роль восточного христианства и в православии он видел наиболее устойчивое и полное воплощение аттрактивности. Лев Гумилев писал, что «пассионарный толчок рубежа нашей эры породил оригинальную позитивную систему — христианство...» [7, с. 494]. При этом аттрактивность участвует в ее рождении благодаря свободному выбору людей. «Крещение дало нашим предкам высшую свободу — свободу выбора между Добром и Злом» [3, с. 75]. Православие мыслитель считал более эффективным фактором, преодолевающим «разумный эгоизм», чем, например, католицизм. Именно православие формирует универсальные духовные ценности, важнейшая из них любовь, признание самостоятельности и уникальности другого (человека, этноса). Это то, что способно объединять этносы вокруг одних и тех же духовных целей и задач, не лишая их культурного своеобразия, различий, сформированных в том числе и природной средой.
Третьим фактором, участвующим в формировании религиозного сознания, согласно пассионарной теории Гумилева, является природный ландшафт. Рассмотрение влияния географического ландшафта, позволяет мыслителю использовать методологию «локальных цивилизаций», раскрывающую творческое национально-этническое прочтение символов и догматов той или иной религии. Национальные контексты мы можем наблюдать во всех мировых религиях. Поскольку этнос для Гумилева — это явление, прежде всего, географическое, национальные различия у представителей одной и той же религии, носят природный, естественный характер. Ученый выступает против универсальной культуры и религии, приводя при этом аргументы из естественных наук. Так, мозаичность антропосферы — условие ее выживания. Именно мозаичность способствует распространению человека как вида по всей Земле. Для других живых организмов непременным условием переселения в разные ареалы является эволюция за пределы вида. Таким образом, мыслитель выступает против культурной глобализации с чисто природной, биологической точки зрения [2, с. 354].
В научном плане Л. Н. Гумилев существенно дополнил евразийскую методологию социального развития через синтез естественнонаучных и гуманитарных знаний. «Необходимо признать также, что во многом благодаря именно
"классическому" евразийству Гумилеву удалось так широко использовать в гуманитарной сфере достижения естественных наук» [10, с. 144]. Таким образом, пассионарная теория этногенеза дает возможность современным философам, социологам, религиоведам раскрыть механизмы изменения индивидуального и общественного религиозного сознания, выявить причины возникновения новых религиозных культов, позволяет исследовать сложные межконфессиональные отношения. Три важнейших фактора этногенеза (пассионарность, аттрактивность и природный ландшафт) позволяют изучать динамику общественного сознания, причины возникновения разрушительных религиозных идеологий и способы их преодоления.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гумилев Л. Н. Апокрифический диалог // Нева. — 1988. — № 3. — С. 201-207.
2. Гумилев Л. Н. Конец и вновь начало: Популярные лекции по народоведению. — М.: Рольф, 2001. — 384 с.
3. Гумилев Л. Н. От Руси до России. Очерки этнической истории / Сост. Н. В. Гумилева; пред., коммент., общ. ред. А. И. Куркчи. — М.: Мысль, 1994. — 554 с.
4. Гумилев Л. Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. — Спб.: СЗКЭО, ООО «Издательский Дом «Кристалл»», 2003. — 608 с.
5. Гумилев Л. Н. Струна истории. Лекции по этнологии / Составление, предисловие, комментарии О. Г. Новиковой. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Айрис-пресс, 2008. — 608 с.
6. Гумилев Л. Н. Чтобы свеча не погасла: Сборник эссе, интервью, стихотворений, переводов. — М.: Айрис-пресс, 2003. — 560 с.
7. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. — М.: ООО «Издательство АСТ», 2001. — 560 с.
8. Гумилев Л., Панченко А. Чтобы свеча не погасла: Диалог. — Л.: Сов. Писатель, 1990. — 128 с.
9. Каржина Г. А. Рациональность как универсальный проводник первосмыслов науки и религии // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. — 2013. — № 2 [30]. — С. 89-94.
10. Коптелова Т. И. Евразийская методология изучения социального развития // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. — 2014. — № 1 [33]. — С. 141-145.
11. Коптелова Т. И. Унификация — основа глобальной экономики или самоуничтожение человечества? Ответ с точки зрения евразийской философии истории // Философия хозяйства. Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. — 2015. — № 2. — С. 64-72.
12. Коптелова Т. И. Экономика и православие — евразийский вариант «капиталистического духа» // Философия хозяйства. Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. — 2014. — № 5. — С. 191-198.
