CC BY
56
УДК 316.012
Жапуев Заур Аскербиевич
кандидат социологических наук, докторант кафедры социологии, политологии и права ИППК Южного федерального университета infoippk@sfedu.ru
МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ИММУНИТЕТА РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА В УСЛОВИЯХ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ И РИСКОГЕННОСТИ
В данной статье автор предлагает методологический конструкт социологического исследования социального иммунитета российского общества, основу которого составляют ряд теоретических концепций, адекватных сложившейся современной реальности.
Ключевые слова: социальный иммунитет, иммунная система, методология исследования, российское общество, системный подход, глобализация, социальный риск, институциональные матрицы.
Zhapuev Zaur Askerbievich
PhD in Sociology, Doctoral Candidate of the Department of Sociology, Political Science and Law of the Institute for Retraining and Development of Vocational Competence of Southern Federal University infoippk@sfedu.ru
METHODOLOGY OF SOCIAL IMMUNITY RESEARCH OF RUSSIAN SOCIETY IN THE CONTEXT OF INSTITUTIONAL TRANSFORMATION AND RISKS
The author of the article proposes a methodological construct for sociological study of social immunity of the Russian society, which is based on a number of theoretical concepts that are adequate to the existingt modern reality.
Key words: social immunity, immune system, research methodology, Russian society, systematic approach, globalization, social risk, institutional matrix.
Анализ имеющихся подходов к изучению социального иммунитета и его природы в социологическом ракурсе позволил выявить два понимания этого феномена: как способность общества противостоять социальным рискам и угрозам и как защитный механизм, позволяющий обществу регулировать уровень рисков и угроз. Чтобы уйти от необходимости делать выбор той или иной дефиниции, мы предлагаем в качестве базового концепта признать первый вариант, согласно которому социальный иммунитет - это способность общества противостоять социальным рискам и угрозам, прежде всего, внешнего характера, связанным с проникновением в общественный организм чужеродных элементов (ценностей, норм, культурных образцов), разрушающих его целостность, интегрированность и адаптационный потенциал.
Однако эта способность общества противостоять рискам и угрозам проявляет себя в виде формирования защитного механизма общества - его иммунной системы, которая позволяет обществу регулировать уровень рисков и угроз за счет невосприимчивости чужеродных по отношению к нему элементов разрушительного характера и сохранять за счет этого стабильность и высокую адаптивность внутренней среды.
Сущность любого механизма проявляется в его функциональной предзаданности. Какие же функции выполняет социальный иммунитет как социальный механизм? В качестве основных функций социального иммунитета нам видятся следующие:
- защитная функция (отвечает за сферу сохранности общественного организма от рисков и угроз);
- адаптационная функция (отвечает за сферу адаптации элементов общества (индивидов, социальных групп, социальных структур) к внешней среде);
- регулятивная (отвечает за сферу регулирования уровня рисков и угроз, как внутреннего, так и внешнего характера путем выявления и артикуляции общественного интереса);
- интегративная (отвечает за сохранность общества как единого целого).
Совокупность функций, а также социальных структур, ответственных за их выполнение, составляют иммунную систему общества. Основу иммунной системы составляет институциональная система общества в лице таких важнейших социальных институтов, как государство, семья, образование, воспитание, экономика.
С этой точки зрения предлагаемый нами методологический конструкт исследования социального иммунитета, условий, формирующих и разрушающих его в современных условиях функционирования российского общества, включает в себя системный подход, институциональный (в варианте неоинституционализма), теорию риска и тесно связанную с ним теорию глобализации, а также теорию безопасности.
Системный подход представляется одним из основообразующих для нашей проблемы, так
как общество обладает системными характеристиками и функционирует за счет этого. Система представляет собой множество закономерно связанных друг с другом элементов, представляющих собой определенное целостное образование.
Сущность системного подхода предполагает соблюдение требований целостности, структурности, организованности и функциональности. Изменения в одном элементе системы влекут за собой изменения в всей системе, обусловленные взаимодействием системных элементов, находящихся под угрозой внешних и внутренних факторов влияния. Данные положения укладываются в принципы и положения структурного функционализма, который составляет часть системной теории, включавшей в себя в эпоху своего оформления также теоретические разработки Т. Парсонса [1]. Само возникновение и утверждение в качестве новой наилучшей системной теории, а точнее, теории Т. Парсонса, как пишет Н. Луман [2], было продиктовано рядом вопросов: каковы условия сохранения состояния социальной системы? Каковы в особенности условия сохранения общества? Какие минимальные требования в отношении поддержания стабильного состояния и решения проблем должны быть выполнены, чтобы общество вообще могло существовать?
Со временем системная теория обогатилась различными теоретическими находками и сюжетами, в том числе за счет заимствования идей из естественных наук, и в итоге пришла к одному из самых завораживающих в научном отношении направлений, в рамках которого, по аналогии с биологической теорией, изучается и цикличность воспроизводства жизни с помощью элементов, произведенных в самой живой системе, и центральной категорией здесь выступает «аутопойесис» (термин ввел чилийский ученый У. Матурана), что и означает самовоспроизводство жизни с помощью элементов, произведенных в самой живой системе. Другими словами, в своем развитии системная теория дошла до той стадии, когда она стала, по словам Н. Лумана, самонаблюдающим, утопойетическим, рекурсивным механизмом или системой, которая демонстрирует собственную интеллектуальную динамику [3].
В контексте данного подхода система может оперировать только теми структурами, которые она сама создала и не может импортировать структуры, т.е. система сама себя производит - она не только создает собственные структуры, но и является автономной на уровне операций, с помощью которых создаются структуры. Т.е. система является свои собственным произведением, исходя из этимологии составляющих это понятие слов («пойесис» - производство), «ауто» - сам.
Таким образом, общество как аутопойетическая система обладают способностью воспроизводить свои основные компоненты, обеспечивать их связанность, упорядоченность, поддерживая тем самым собственную идентичность, что, впрочем, не исключает возможности изменений внутри системы, появления новых элементов, новых зависимостей и связей, которые, впоследствии, могут привести к изменению идентичности, но это - тоже момент самоопределения системы.
Согласно коммуникативной теории Н. Лумана, которая разработана им в рамках вышеописанной системной теории в аутопойетическом варианте, общество сопряжено с окружающим миром только посредством сознания [4], т.е. все воздействия происходят через коммуникации.
Итак, система самодостаточна и воспроизводит себя на основе собственных ресурсов. Тогда возникает вопрос - как выживает эта система в эпоху глобализации и усиления внешнего влияния на функционирование системы?
Для ответа на данный вопрос для начала остановимся на теории глобализации как следующем компоненте нашего методологического конструкта, а затем логично перейдем к теории институциональных матриц, в рамках которой объясняется механизм противостояния чужеродным для конкретной системы элементам и ее сохранность.
Теория глобализации богата своими подходами, интерпретации базового понятия «глобализация» и последствий этого социального феномена. Кроме того, существует глобальное направление «антиглобализм», в рамках которого отрицается наличие этого мирового масштаба социального феномена.
При всех противоречиях в подходах к данному феномену (мы основываемся на позициях наличия глобализации как объективного исторического явления) ценность понятия глобализации для социальной науки заключается в том, что оно акцентирует внимание на общепланетарных процессах, превращающих мир в единое целое - в глобальную систему, в рамках которой все ее элементы тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены.
Развитию глобализации способствуют такие объективные факторы, как:
- появление и распространение на основе технологических изменений, позволяющих распространять по всему миру производимую продукцию, информационно-коммуникативных технологий, сжимающих до минимума разделяющие людей время и пространство;
- формирование и распространение глобальных идеологий, таких, как экологическое, демо-
кратическое, правозащитное движение.
Под влиянием данных факторов происходит процесс формирования и утверждения целостности, взаимосвязанности, взаимозависимости и интегральности мира, а также восприятие его таковым общественным сознанием.
Глобализация - это процесс, начало и завершение которого находятся в пространстве научного дискурса и, думается, что окончательного ответа на данный вопрос получить вряд ли удастся, разве что на уровне научных предположений. Одно очевидно - процесс этот динамичный, далекий от своего завершения, да и конечный результат его далеко неоднозначен. В современном мире по-прежнему сохраняются, а в ряде случаев и усиливаются противодействующие тенденции, вызванные различиями экономического, политического, культурного характера народов, населяющих нашу планету, и выступающие в роли сдерживающих глобализацию факторов.
Таким образом, глобализация и порождаемые ею процессы как бы подвергают испытанию на прочность традиционные модели организации общественной жизни, поведения и мышления, и в этом заключается социальная роль этого глобального феномена. Поскольку традиционная культура общества в контексте ее составляющего ценностного ядра выступает основой социального иммунитета общества, глобализация выступает фактором разрушения иммунной системы общества и потому осознанно и неосознанно отвергается национальными сообществами, стремящимися сохранить себя как целостность в своей этнокультурной самобытности. Как борьбу глобализационных и антиглобализационных сил можно интерпретировать современные столкновения и конфликты между странами западной и восточной цивилизаций. Последние упрямо сопротивляются активно и порой насильно внедряемым со стороны Запада ценностям, чуждым восточной цивилизации, ее ценностно-институциональной матрице.
Логично подойдя к следующему элементу методологического конструкта, предлагаемого нами для изучения социального иммунитета, мы кратко обозначим положения теории институциональных матриц, которая в российской науке представлена трудами С.Г. Кирдиной, О.Э. Бессоновой [5] и привлекла нас своими следующим методологическим основаниями.
Согласно теории институциональных матриц, ценностное ядро или культурный код, «зашифрованный» в его институциональной матрице, кардинально измениться не может, но в случае исторической необходимости, как, например, в эпоху масштабных трансформаций, он подвергается обновлению за счет взаимодействия с элементами другой институциональной матрицы. Всего в данной теории выделяется два типа институциональных матриц - У-матриц и Х-матрица. Первая соответствует западной цивилизации, вторая - восточной. На примере функционирования гражданского общества С.Г. Кирдина в одной из своих работ показывает, как действует эта теория институциональных матриц. Поскольку функционирование гражданского общества связывают, как правило, с определенной институциональной структурой, а именно с доминированием Y-матрицы, применение понятия «гражданское общество» вне данного институционального контекста, по ее мнению, вряд ли следует признать целесообразным [6]. В то же время, поскольку «гражданское общество» служит одним из выражений реальных процессов, обозначением сферы деятельности граждан за пределами частной жизни, их готовности и возможности активно участвовать в происходящих социальных процессах, С.Г. Кирдина предлагает обозначить эту активность населения более подходящим для российских условий термином «гражданское участие» [7].
Итак, с помощью теории институциональных матриц можно объяснить историческую и социокультурную специфику институциональных изменений в обществе в эпоху трансформации и причины неудач тех или иных нововведений, несоответствующих культурному коду общества, основанного на Y или Х-матрице.
Теория институциональных матриц разработана в рамках общего направления, символизирующего новый этап в разработке институциональных исследований, - неоинституционализма, применение которого в нашем исследовании обусловлено, прежде всего, институциональным уровнем исследования социального иммунитета общества, в рамках которого анализируются факторы институциональных изменений, влияющих на состояние иммунной системы общества и появление в ее пространстве институциональных рисков и угроз.
Таким образом, в рамках методологии неоинституционализма мы находим объяснение тому, почему решение проблем конкретного общества нее приносит успехов внедрения мер, разработанных для другого общества, поскольку, выражаясь словами Д. Норта, «система веры и ценностей, которая сформировалась на основе прошлого опыта, не может помочь экономическим агентам решать новые проблемы. Поэтому опять же «зависимость от выбранного маршрута» является важным фактором в ограничении наших способностей изменить ситуацию к лучшему в краткосрочном периоде» [8].
Нарушение этого принципа продуцирует рост институциональных рисков, которые возникают и распространяются в институциональной системе общества по мере ослабления функциональной способности социальных институтов, снижая социальный иммунитет общества и его способность, противостоят рискам и угрозам.
С этой точки зрения методологически верным и перспективным нам видится применение также рискологической теории, краткое изложение которой позволяет выделить следующие ключевые позиции, важные для нашего исследования.
Прежде всего, мы основываемся на признании тезиса о формирующемся в России «обществе риска», который был выдвинут в отношении России О.Н. Яницким [9] после того, как всесторонне в качестве научной категории понятие «общество риска» было обосновано и введено в научный оборот У. Беком для описания состояния современных обществ, вступивших в стадию позднего, или высокого, модернизма (high/late modernity [10].
Общество риска характеризуется высокой степенью неопределенности, катастрофичности; в нем царят страх и неуверенность, и в процессе изучения риска как ключевой составляющей этого общества возникло два основных направления - реалистическое и социокультурное. В рамках первого риск интерпретируется с позиции его восприятия, оценки опасности и расчета негативных последствий в случае его реализации, а второе направление основано на восприятии риска как социального конструкта, обусловленного социальным, политическим и культурным контекстом [11].
Западные исследователи (И.У. Бек и Э. Гидденс) связывают становление общества риска с глобализаций, разрушающей традиционные, складывавшиеся веками, социальные связи и отношения, нормы и ценности, выполнявшие в традиционном и индустриальном обществе функции социального контроля и сохранения существующего социального порядка. Разрушение этих традиционных основ функционирования общества, отвечающих за ощущение стабильности, уверенности и определенности, и выступает источником формирования общества всеобщего страха, неуверенности, в результате чего актуализируются проблемы обеспечения социальной безопасности как необходимого условия существования социума в условиях роста социальных рисков, их тотального распространения и по большей части неуправляемости по причине отсутствия на данный момент эффективных социальных стратегий управления рисками.
В этом ключе мы предлагаем в качестве еще одного важного элемента методологического конструкта теорию безопасности. Тот факт, что теория безопасности стала достаточно популярной в отечественной науке, в том числе, в социологии, подтверждается, как многочисленными работами в этом направлении, так и многочисленными интерпретациями понятия «безопасность». На официальном уровне, отраженном в Законе РФ «О безопасности», безопасность трактуется как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества, государства от внутренних и внешних угроз [12].
В.И. Кушлин термин «безопасность» трактует как некую философию существования живого, его жизнедеятельности и развития, применимую к самым различным процессам, как природным, так и социальным [13]. Известный специалист в области социологии безопасности В.Н. Кузнецов под безопасностью понимает сетевую устойчивую совокупность необходимых и достаточных факторов, надежно обеспечивающих: достойную жизнь каждого человека; защищенность всех структур жизнеспособности семьи, общества и государства; их мечту, цели, идеалы, ценности и интересы, их культуру и образ жизни, справедливость, традиции от неприемлемых рисков, от внутренних и внешних вызовов и угроз; способность эффективно предотвращать формирующиеся опасности на основе культуры компромисса по поводу благополучия и справедливости для всех [14].
С данным пониманием безопасности, всесторонне отражающим сущность этого феномена, мы всецело соглашаемся и принимаем его за основу, полагая, что безопасность олицетворяет, прежде всего, состояние защищенности личности, общества, государства, что возможно на основе специфической деятельности, направленной на выявление, предупреждение, устранение и отражение опасностей и угроз, способных, выражаясь языком нашей проблематики, снизить социальный иммунитет общества и нанести непоправимый ущерб его иммунной системе.
Со всей уверенностью утверждая, что безопасность выступает непременным условием развития и существования в целом социальной системы, в которой функционируют в едином про-странке личность, общество и государство, мы считаем, что в интерпретации безопасности ключевыми выступают такие ее составляющие, как состояние защищенности и деятельностное начало, которое обеспечивает это состояние безопасности.
Таким образом, логика обозначенных методологических оснований исследования социального иммунитета российского общества предполагает важность использования потенциала целого ряда теорий и концепций, важнейшими из которых были признаны системный подход (преимуще-
ственно, в аутопойетическом варианте), теория глобализации, неоинституционализм (в рамках теории институциональных матриц), теория риска (социокультурное направление) и безопасности.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Посухова О.Ю. Карьерное пространство: когнитивный потенциал неоклассической модели социологического исследования // Социально-гуманитарные знания. 2012. № 7.
2. Луман Н. Введение в системную теорию. М., 2007.
3. Луман Н. Указ. соч.
4. Там же.
5. См., например: Кирдина С.Г. Институциональные матрицы и развитие России. М., 2000; Ее же. Институциональная структура современной России: эволюционная модернизация // Вопросы экономики. 2004. № 10; Бессонова О.Э. Феномен теории институциональных матриц: реставрация устаревшей парадигмы // Экономическая наука современной России. 2007. № 2.
6. Кирдина С.Г. Гражданское общество: уход от идеологемы // Социологические исследования. 2012. № 2.
7. Там же.
8. Норт Д. Вклад неоинституционализма в понимание проблем переходной экономики. 11Р1_: http://www.finansy.ru/publ/north.htm (дата обращения 23.12.2012).
9. См.: Яницкий О.Н. Россия как общество всеобщего риска // Социология и общество. Тезисы докладов Первого Всероссийского социологического конгресса. СПб., 2000.
10. См.: Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М., 2000.
11. Поваляева О.Н. Развитие социологического знания о риске // Социологические исследования. 2011. № 11.
12. Закон РФ «О безопасности» от 05.03. 1992 г. № 2446-1. М., 1992.
13. Кушлин В.И. Введение // Экономическая безопасность хозяйственных систем. М., 2001.
14. Кузнецов В.Н. Научный доклад «Безопасность и справедливость как смысл стратегии развития России в XXI веке» // Навигут. 2008. № 2.
