CC BY
167
© КОЛЛЕКТИВ Авторов, 2013 УДК 614.253:614.23:575
А.Я. Иванюшкин, О.В. Попова, Ю.Е. Лапин, И.Е. Смирнов
методологические вопросы разработки этического кодекса врача-генетика
ФГБУ Научный центр здоровья детей РАМН, 119991, Москва, Ломоносовский просп., 2, стр. 1
Представлена концепция разработки методологических основ создания отечественного "Этического кодекса врача-генетика". Авторы предлагают учитывать профессиональный и этический опыт — как позитивный, так и негативный; проводить продуктивный междисциплинарный диалог отечественных генетиков, специалистов в области биоэтики и медицинского права; при оказании медико-генетической помощи населению в современной России вычленять важнейшие морально-этические коллизии, используя соответствующий международный опыт.
Ключевые слова: генетические технологии, генотерапия, этический кодекс врача-генетика, медико-генетическая помощь
A.Ya. Ivanyushkin, O.V. Popova, Yu. E. Lapin, I.E. Smirnov
METHODOLOGICAL ISSUES OF DEVELOPING THE CODE OF ETHICS OF PHYSICIAN-GENETICIST
Scientific Centre of Child Healthcare, 2, building 1, Lomonosov avenue, Moscow, 119991, Russian Federation
There is presented a concept of the development of the methodological bases for creation of national "Code of ethics of physician-geneticist". The authors propose to take into account the professional and ethical experience — both positive and negative, to conduct productive interdesciplinary dialogue between Russian geneticists, experts in the field of bioethics and medical law, in the provision of medical genetic care to the population in modern Russia to set apart the most important moral and ethical collision, with the use of the appropriate international experience.
Key words: genetic technologies, gene therapy, medical code of ethics, genetics, genetic health care
/^""«астоящее время генетическая диагностика и ( ^консультирование стали одним из видов меди-# Упинской помощи. Разрабатываются технологии генной терапии и инженерии. В области современных генетических технологий доминирует тенденция к разработке технологий, позволяющих конструировать, видоизменять биологическую природу человека, в частности технологий генетического модифицирования организмов и животных, генная терапия. В области разработки и использования генных технологий существует ряд проблем, вызывающих этические опасения. Это проблема использования генных технологий для улучшения природы человека; проблема доступа различных слоев населения к возможности их использования; проблема скрининга населения и генетической паспортизации населения; проблема сохранения тайны генетической информации; проблема коммерциализации использования генетической информации и генных технологий. Поэтому нам представляется необходимым обсуждение этих проблем с этических позиций.
первые основные положения профессиональной этики попытался обрисовать Э. Дюркгейм [9]. В эпоху бурного развития в западных странах индустриального общества, процессов урбанизации один из основоположников научной социологии подчеркивал, что прогрессирующий процесс разделения труда в обществе, к сожалению, сопровождается неопределенностью представлений о моральных обязан-
Для корреспонденции: Иванюшкин Александр Яковлевич, доктор мед. наук, проф., вед. науч. сотр. лаб. правовых проблем охраны здоровья детей нЦзД РАМН.
ностях профессиональных групп (адвокатов, судей, преподавателей, врачей, солдат, священников и т. д.): «Действия, достойные самого сурового осуждения, столь часто оправдываются успехом, что граница между дозволенным и запретным, справедливым и несправедливым теперь совершенно неустойчива и, кажется, может перемещаться индивидами почти произвольно» [9].
У врачей приведенное суждение может вызывать недоумение, ведь профессиональная этика, например в медицине, ведет свое начало, по крайней мере, от Гиппократа (V в. до н. э.). Более того, врачебную этику Гиппократа можно называть в некотором смысле образцом профессиональной этики вообще: такие этические нормы, как «не навреди», «профессиональная тайна», «уважительное, корректное отношение к коллегам» и др., следует включать в этические кодексы адвокатов, социальных работников, практикующих психологов и т. д.
Данное противоречие легко разрешается. Дело здесь, во-первых, в полисемантичности термина «этика» (который в определенном смысле употребляется как синоним термина «мораль»), а во-вторых, в историческом, социокультурном контексте содержания понятия «профессиональная этика» у Гиппократа и Дюркгейма.
Мы имеем дело с синонимами этих терминов, когда говорим о моральных или этических нормах врачевания, журналистики и т. д., подразумевая преломление общих моральных норм через призму той или другой профессии, а также специфические именно для этой профессии моральные нормы (например, норма «презумпции согласия» в прозекторской
практике). Таким образом, здесь мы подчеркиваем практическую сторону морального регулирования как разновидности социального регулирования профессиональной деятельности. Согласно этой логике, в строгом смысле нормы врачебной этики Гиппократа являлись нормами врачебной морали. Именно ссылаясь на этический кодекс Гиппократа, Т.И. По-роховская пишет: «Системы норм профессиональной морали возникают в профессиональных сообществах как результат селективной работы группового сознания без помощи и посредничества этики...» [9].
проблематизация понятия «профессиональная этика» у Дюркгейма связана, в частности, с осмыслением тех социальных факторов, которые ведут к девальвации этического начала в профессии — взять, например, значение человеческого эгоизма или коммерциализации в медицинском деле. Иными словами, в строгом смысле понятие «медицинская этика» предполагает философскую (этическую) рефлексию.
Для Гиппократа врачебная этика — это, прежде всего, измерение профессионального сознания врача, важнейшая составляющая его профессионального обучения, воспитания, а в дальнейшем — самой его профессиональной деятельности. Никакая другая профессия, кроме медицинской, не обладает такой «стойкой исторической памятью» — это проявляется в постоянных упоминаниях о клятве Гиппократа, апелляциях к ней при обсуждении разного рода моральных коллизий в медицине. Врачебная этика Гиппократа — это ценностная матрица мировоззрения всех медиков, своеобразный архетип их личности. Следуя этой логике, понятно, какова «цена вопроса» в случаях нарушения этических норм врачом или медицинской сестрой. Эта этика имеет силу категорического императива: «Я направлю режим больных к их выгоде. воздерживаясь от всякого вреда и несправедливости. в какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего. неправедного и пагубного. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство» [3].
Хотя имя Гиппократа упоминается и в истории философии [4], в нашем исследовании рассматриваются его деятельность и творчество как врачевателя и моралиста. Дюркгейм является социологом, его теоретическое кредо: общество, коллектив первичны, а индивиды вторичны. Он утверждает, что всякая профессиональная группа обладает коллективным сознанием, которое, по аналогии с индивидуальным сознанием, представляет собой некий психический тип [1]. Личностное измерение профессиональной этики для Дюркгейма представляется ограниченным. Если этическая регуляция поведения целиком остается сферой субъективной реальности, то такая ситуация чревата моральным релятивизмом, крайним вариантом которого будут имморализм и цинизм.
отечественные специалисты по прикладной этике В.И. Бакштановский и Ю.В. Согомонов наряду с понятием «профессиональная мораль» (как уровень «идеально-должного») выделяют понятие «профессиональный этос» (как уровень «реально-должного»). Определение этих точек отсчета позволяет вычленить реальные проблемы профессиональной
этики: «.это защита привилегий своей профессиональной группы в ущерб другим группам, своекорыстное использование своих знаний профессионалами, злоупотребление властью, которую дают эти знания, и сама организация их использования, цинизм относительно применяемых для достижения успеха средств, безразличие к последствиям собственной деятельности, профессиональное тщеславие, демонстрация исполнительности вместо служения обществу, профессиональная некомпетентность и недобросовестность и др.» [1].
Какой же выход из ситуации, о которой писал еще Дюркгейм («.граница между дозволенным и запретным, справедливым и несправедливым теперь совершенно неустойчива.»), существуют ли реальные пути решения проблем профессиональной этики?
Дюркгейм рассматривает несколько способов социально-этического контроля профессиональной деятельности (назовем их «триадой Дюркгейма»). Первый способ — сила государства. Этот способ совершенно неэффективен: государство, которое задастся целью контролировать этическую сторону профессиональной деятельности, становится «социологическим чудовищем». второй способ — общественное мнение. Его возможности реальны, например, во время съезда врачей, но в целом ограничены. в современном обществе, в котором роль медиа (в особенности Интернета) неуклонно возрастает, ситуация меняется. Например, ст. 79, ч. 1, п. 7. ФЗ № 323 «Об основах охраны здоровья граждан» (от 21 ноября 2011 г.) предписывает: «Медицинская организация обязана. информировать граждан в доступной форме, в том числе с использованием сети «Интернет», об осуществляемой медицинской деятельности и о медицинских работниках медицинских организаций, об уровне их образования и их квалификации» (курсив наш. — авт.). Третий, подлинно действенный способ — это соответствующая деятельность самого профессионального сообщества (как самоорганизующейся системы).
Итак, реконструируя историю профессиональной этики, мы можем в определенном смысле говорить о двух ее родоначальниках. Гиппократ создал профессиональную этику (ее древнейшую форму, а именно медицинскую) как идеологию, т. е. собственно систему моральных норм в медицинской профессии — кодекс врачебной этики. Дюркгейм обосновал роль социальных институтов, регулирующей функции профессиональных этических кодексов в обществе. Между прочим, подчеркивая ранее корректность отождествления в определенном смысле понятий «профессиональная мораль» и «профессиональная этика». Здесь при использовании термина «этика» важен не момент философской рефлексии, но — авторского имени: по аналогии с «этикой Аристотеля» или «этикой канта». конечно, момент философской рефлексии у Гиппократа отсутствует и даже часто используемый здесь термин «заповеди» призван подчеркнуть не рефлексивную, а почти сакральную форму мысли.
во всей истории профессиональных медицинских кодексов, которые со времен Гиппократа существуют
в письменном виде, есть еще один исключительно важный аспект — вопрос легитимности этих документов. «Клятва» Гиппократа — это первая «Книга» знаменитого «Корпуса Гиппократа» — свода его трудов. Во времена самого Гиппократа момент легитимности «Клятвы» отражен в первых ее строчках: «Клянусь Аполлоном врачом, Асклепием, Гигиеей и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели» [3]. Во все последующие времена и по сей день основанием их легитимности является устоявшаяся в течение всей истории медицины традиция врачебной этики как своего рода этический канон (своеобразный символ веры).
В конце XIX века в русских университетах выпускники медицинских факультетов давали «Факультетское обещание», полный текст которого помещался на оборотной стороне диплома. Очевидно, что легитимность этого документа подчеркивается самим его названием. Дипломированные русские врачи давали клятву своим учителям, своей alma mater, т. е. гарантии верности миссии врачевания, следования профессиональному долгу заключаются здесь в соответствии решений и действий врача достижениям медицинской науки, обычаям и этическим нормам профессионального сообщества врачей: «.даю обещание в течение всей своей жизни ничем не помрачить чести сословия, в которое ныне вступаю. Обещаю продолжать изучать медицинскую науку и способствовать всеми силами ее процветанию.» [8].
В этическом учении Гиппократа есть очень важный сюжет «Врач и деньги»: врачебный гонорар должен быть пропорционален достатку у пациента, а иногда врач должен лечить даром. В «Факультетском обещании» социальная составляющая врачебной этики почти совсем не отражена, это сугубо корпоративный этический кодекс. последнее обстоятельство тем более удивительно, если напомнить, какого общественного накала в конце XIX века в образованных кругах российского общества достигли споры вокруг так называемой московской захариниады. Крупнейший отечественный интернист, профессор Московского университета Г.А. Захарьин по причине очень высоких гонораров подвергался со стороны демократической общественности, включая студентов, не просто критике1, но прямо-таки травле [6].
Рассматривая роль и место профессиональной этики в российской медицине конца XIX — начала XX века, используем описанную выше «триаду Дюрк-гейма». На первое место здесь следует поставить «силу общественного мнения». Особая роль принадлежала газете, издаваемой проф. В.А. Манассеиным, ее роль в освещении злободневных социально-этических вопросов здравоохранения, профессиональном, моральном воспитании не только врачей, но и фельдшеров, акушерок, сестер милосердия невозможно
1 С нашей точки зрения, эта критика была не во всем справедлива. Свое жалованье в университете Захарьин отдавал нуждающимся студентам, он жертвовал сотни тысяч рублей на строительство школ и т. д. Что же касается действительно очень высоких гонораров (100 руб. за визит к больному), то здесь его позиция была принципиальной: хорошая работа стоит дорого! Эта тема заслуживает более детального обсуждения - как совместить в современном здравоохранении, скажем так, «нерыночный» подход Гиппократа и «рыночный» подход Захарьина.
переоценить [5]. Сюда же примыкает великая книга В.В. Вересаева «Записки врача» (1901), в которой, в частности, были использованы богатейшие материалы газеты Манассеина. Общественная дискуссия вокруг книги продолжалась вплоть до конца 20-х годов.
Что касается наиболее важного механизма социально-этической регуляции профессиональной деятельности врачей, то в определенном смысле эту функцию в России выполняло Пироговское общество («Общество русских врачей в память Н. И. Пирогова») — прообраз современных независимых профессиональных ассоциаций врачей. Взаимоотношения Пироговского общества с государством являются прямым подтверждением истинности «триады Дюркгейма». В 1902 г. общество оказалось в оппозиции по отношению к царскому правительству. После Октябрьской революции 1917 г. лидеры общества в решении научно-медицинских, корпоративных вопросов принципиально отстаивали позицию профессиональной независимости — в итоге в 1922 г. общество прекратило свое существование.
современный этап истории медицинской этики начинается после Второй мировой войны, когда мир узнал о нацистской медицине как наиболее вопиющих преступлениях против человечности. В 1947 г. была возрождена Всемирная ассоциация врачей (ВМА), которая провозгласила следующие принципы своей деятельности: «ВМА — по природе своей организация аполитичная. Ее задача — быть свободным форумом для дискуссий не столько по узким клиническим проблемам, сколько по вопросам медицинской этики, медицинского образования, отношениям «медицина — общество» и общим вопросам медицины. на этом пути можно достичь консенсуса на международном уровне и выработать такие рекомендации, которые могут послужить полезным руководством для врачей» [2]. Финансирование деятельности ВМА, которое осуществляется исключительно национальными врачебными ассоциациями, является важнейшим условием ее профессиональной независимости. Первые международные этические документы ВМА принимает в 1948 г. — Женевскую декларацию (являющуюся современным аналогом клятвы Гиппократа) и в 1949 г. — Международный кодекс медицинской этики. После этого ВМА приняла около 100 авторитетных этических документов, включая отражающие (прямо или косвенно) проблемы медицинской генетики: Заявление о генетическом консультировании и генной инженерии (1987), Декларация о проекте «Геном человека» (1992), Декларация Осло о медицинских абортах (1970), Заявление о планировании семьи (1983), Заявление о праве женщины на использование контрацепции (1994), Заявление об искусственном оплодотворении и трансплантации эмбрионов (1987), Заявление о трансплантации эмбриональных тканей (1989), Заявление о доступности медицинской помощи (1988), Декларация о независимости и профессиональной свободе врача (1986), Мадридская декларация о профессиональной автономии и самоуправлении врачей (1987), Заявление о пренебрежении родительским долгом и жестоком обращении с детьми (1992) и др. [2].
российский педиaтpический жуphaл 5,2013
Ситуация с медицинской этикой в Советском Союзе во многом определялась тем, что сообщество отечественных врачей (между прочим в то время самая многочисленная профессиональная группа среди всех врачей мира) вплоть до начала XX века не входило в состав BMA и, стало быть, практически не принимало никакого участия в творческом процессе на «форуме для дискуссий... по вопросам медицинской этики, медицинского образования, отношениям «медицина — общество» и общим вопросам медицины». Этот кардинальный факт длительной международной изоляции отечественных врачей от современной гуманитарной мысли на почве медицины (в силу объективных исторических причин!) по сей день определяет наше серьезное отставание в области современной медицинской этики (биоэтики).
Конечно, так или иначе мировые тенденции в современном здравоохранении, а именно — принятие национальных этико-медицинских кодексов практически во всех развитых странах, а также кодексов этики, призванных регулировать специализированные медицинские практики, например, в психиатрии, сестринском деле и т. д., — нашли отражение и в отечественной медицине последних десятилетий. B 1994 г. на 4-й конференции Ассоциации врачей России был утвержден Этический кодекс российского врача. B 1997 г. Всероссийским Пироговским съездом (под эгидой российской медицинской ассоциации) одобрен кодекс врачебной этики. в конце 90-х годов на заседании Московского городского отделения всероссийского научно-фармацевтического общества был принят Этический кодекс фармацевтического работника России. В 1996 г. на III Всероссийской конференции по медсестринскому делу (под эгидой Ассоциации медсестер России) был принят Этический кодекс медицинской сестры России, а в 1997 г. одобрен Проблемной комиссией по сестринскому делу Минздрава РФ. В 2012 г. Национальная медицинская палата (НМП) России разработала и представила на общественное обсуждение проект кодекса профессиональной этики врача Российской Федерации.
Оценивая столь интенсивный процесс нормотворчества в отечественной медицине в области профессиональной этики в последние 20 лет, отметим следующее. наиболее важный (и удивительный) факт заключается в том, что если обратить внимание на первые три из перечисленных выше этических кодексов, то перед нами три дублирующих друг друга документа, претендующих на статус национальных.
Если говорить о первых двух из них, то мы здесь не будем анализировать теоретический аспект — собственно нормативное содержание кодексов. Главное, с нашей точки зрения, заключается в том, что в соответствии с «триадой Дюркгейма» практического значения (как внутрикорпоративного механизма регулирования профессиональной деятельности) они в истекшие годы вообще не имели. Причина очевидна: сам институт врачебных ассоциаций, в недрах которых были «сочинены» эти нормативные документы, оказался в данном отношении недееспособным. от-
радно, что НМП приступила к созданию 3-го Кодекса профессиональной этики врача Российской Федерации и предлагает всем желающим принять участие в его общественном обсуждении. В открытом доступе на сайте НМП проходит обсуждение проекта Кодекса профессиональной этики врача Российской Федерации. Кроме того, на сайте выложены для изучения и обсуждения переводы кодексов профессиональной этики врачей Франции, Великобритании и Германии. Сразу отметим, что теоретическое содержание этого кодекса, с нашей точки зрения, выгодно отличается от первых двух. В то же время вызывает вопрос — почему к его созданию не были в достаточной мере привлечены все авторитетные специалисты в области биоэтики (философы, врачи, биологи, юристы, активисты общественных правозащитных организаций, благотворительных фондов в сфере здравоохранения, наконец, богословы, специализирующиеся в области биоэтики)? Стоит ли объяснять, что в современном обществе и конкретно в отечественном здравоохранении подготовка будущих врачей в области биоэтики и медицинского права во многом определяет формирование их профессионального мировоззрения, ментальности как профессионалов. Поэтому в этот ряд авторитетных специалистов необходимо включить представителей преподавательского сообщества — в стране несколько сотен штатных преподавателей биоэтики и медицинского права (не забудем, что «юридический максимум — это этический минимум»). Поскольку речь идет о проекте национального масштаба, его создание на достойном уровне требует концентрации всего соответствующего интеллектуального, и шире — духовного, потенциала нации. Со своей стороны отметим как позитивный момент ст. 2, 14, 27, 31 Кодекса профессиональной этики врача Российской Федерации, в которых совершенно правильно отражены некоторые коммерческие, антикоррупционные аспекты врачевания в современной России. С нашей точки зрения, именно эти социально-этические проблемы являются едва ли не наиболее острыми сегодня в отечественном здравоохранении. Насколько нам известно, ни в какой другой европейской стране в общественном секторе здравоохранения население не платит за медицинские услуги столько «из кармана пациента в карман врача», причем это обстоятельство (вынесем за скобки собственно этический и юридический аспекты) в целом очень незначительно улучшает качество оказываемой медицинской помощи. Иными словами, говоря языком биоэтики, если в основной своей массе при оценке медицинских услуг в нашей стране мы имеем дело с очень низким индексом цена — качество, то самой злободневной этической проблемой сегодня в отечественной медицине является не проблема информированного согласия или проблема врачебной тайны (мы ни в коей мере не умаляем значения этих этических норм), но именно проблема социальной справедливости. Поэтому мы считаем, что антикоррупционная тема заслуживает большего внимания в обсуждаемом Кодексе профессиональной этики врача Российской Федерации.
Если говорить об этическом регулировании в рамках отдельных клинических дисциплин, то соответствующий нормативный документ в нашей стране есть только в психиатрии — Кодекс профессиональной этики психиатра [7]. С нашей точки зрения, следующим в ряду подобных этико-нормативных документов должен быть Этический кодекс врача-генетика.
Предельное напряжение этических дилемм в клинической психиатрии связано, по крайней мере, с двумя обстоятельствами. во-первых, это сама тайна безумия и связанные с ней методологические трудности демаркации психической нормы и патологии. во-вторых, неизбежность применения в отдельных случаях психиатрической практики мер социального принуждения, изоляции, недобровольного лечения (например, в случаях аутоагрессии душевнобольного). Конечно, в отличие от психиатрии научный потенциал современной генетики позволяет ей диагностировать у пациентов с большой научной достоверностью десятки наследственных заболеваний, определять у них с большой степенью вероятности риск такой патологии. Однако необходимо отдавать себе отчет, что наследственная патология затрагивает самое «биологическую матрицу» бытия человека. Поэтому даже диагностические суждения врача-генетика и тем более его терапевтические действия (например, генотерапия) неизбежно сопряжены с необходимостью решать множество моральных дилемм. Например, в ситуации принятия решения о прерывании беременности или сообщения пациенту и/или членам его семьи неблагоприятных результатов генетического тестирования и др.
Необходимость создания этического кодекса врача-генетика обусловлена как моральной сложностью проблем, возникающих в связи с генетическими исследованиями, так и особыми формами отношений между различными субъектами отношений: врачами-генетиками и пациентами, их коллегами, обществом. Международное право регулирует эти отношения на основании норм и ценностей, заложенных в документах «мягкого» права, как Всеобщая декларация о геноме человека и правах человека (1997), Международная декларация о генетических данных человека (2003), а также Конвенции о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины и ее дополнительных протоколах. Однако широкий масштаб применения международных правовых актов в области генетики человека и ее прикладных аспектов не отменяет необходимости разработки локальных форм нормативного регулирования данной сферы, которыми как раз и являются этические кодексы. Этический кодекс позволит детализировать общие нормы и широкие принципы документов международного права, указать конкретные механизмы разрешения коллизий, возникающих в связи с развитием геномики. Этические кодексы и руководства в области генетических исследований и генетического консультирования, как правило, имеют общее аксиологическое основание, представленное 4 базовыми этическими принципами современной биоэтики: соблюдения автономии лич-
ности, пользы, непричинения вреда, справедливости. Эти принципы определяют характер ценностей и интенций, заложенных в нормативных документах, регулирующих отношения в сфере здравоохранения. Так, в Этическом кодексе генетиков-консультантов Национального общества генетиков-консультантов (США) подчеркивается, что ценностями генетиков-консультантов являются: компетентность, честность, правдивость, достоинство и уважение к себе и друг к другу. Центральное значение в данном документе приобретает принцип автономии пациента (клиента). Он раскрывается в уважении убеждений своих клиентов, их склонностей, образа жизни, чувств, отношений в семье и культурных традиций. Он также сопряжен с особым принципом, ставшим эталоном, своего рода этическим кредо генетического консультирования — принципом недирективности, выражающимся на практике в принятии обоснованных решений: без принуждения, путем предоставления или освещения необходимых фактов и уточнения вариантов и ожидаемых последствий. Особое внимание в рассматриваемом этическом кодексе генетиков-консультантов уделяется норме сохранения конфиденциальности информации, полученной от клиентов, при этом обращается внимание на два исключения из этого правила: обнародование информации по просьбе самого клиента и ее обнародование по требованию закона. Принцип сохранения конфиденциальности информации сопряжен с принципом недискриминации и направлен на обеспечение неприкосновенности человеческого достоинства.
Особое место в данном этическом кодексе уделяется регулированию отношений между генетиком-консультантом и обществом в свете интенсивного развития науки и технологий. Генетику отводится роль эксперта по оценке влияния инноваций на общество, он должен информировать общественность о новых технологических и научных инновациях и их возможном влиянии на общество, а также способствовать общественно значимым переменам.
Создание этических кодексов и руководств во многих странах мира включено в выработанную и устоявшуюся парадигму нормотворчества, где значительная роль отводится междисциплинарному диалогу, а также учету мнения тех, по отношению к кому и будут применяться нормы того или иного документа (пациентам). Имеется ли подобный опыт у России?
На наш взгляд, опыт создания Кодекса профессиональной этики психиатра в 1993 г. может быть исключительно поучительным при создании этического кодекса российского врача-генетика, аналогичного рассмотренному американскому этическому кодексу. Необходимо подчеркнуть очень важное обстоятельство: названный кодекс этики психиатра был создан сразу же после создания Закона о психиатрической помощи и правах граждан при ее оказании (действует с 1 января 1993 г.). Более того, члены авторского коллектива — создатели закона в значительной части вошли в состав создателей Этического кодекса. Рабочая группа, создавшая кодекс, была исключительно высокопрофессиональной (за небольшим исключением доктора наук), ее междисциплинарный состав:
9 человек психиатры, 3 философы-биоэтики, 2 юристы (много лет специализирующиеся в пограничной области психиатрии и права, широко известные соответствующими научными публикациями), 1 — клинический психолог (являющийся ведущим специалистом судебно-психиатрической экспертизы). Работа над текстом кодекса заняла около полугода. Статус легитимности он обрел 27 мая 1993 г. После обсуждения и небольших коррективов Президиум правления Российского общества психиатров принял современный отечественный Кодекс профессиональной этики психиатра.
Вместе с тем, оценивая высокий научный уровень этого документа (кстати, получивший положительные зарубежные отзывы), приходится констатировать, что с практической точки зрения его роль в улучшении качества психиатрической помощи в стране очень и очень скромная. Как важна морально-этическая составляющая в профессиональной деятельности психиатра-клинициста или судебно-психиатрического эксперта, объяснять не надо. С нашей точки зрения, дело опять в том, если вспомнить «триаду Дюркгейма», что само профессиональное сообщество отечественных психиатров (как неотделимая часть гражданского общества современной России) не испытывает потребности активно внедрять содержание Кодекса профессиональной этики психиатра хотя бы в учебный процесс преподавания курса психиатрии студентам-медикам, в учебные программы психиатрической ординатуры и т. д. и т. п.
В мае 2013 г. Минздравом РФ проведена Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные вопросы медицинской этики и деонтологии», первый пункт программы которой гласил: «Сложная и трудная работа по созданию отечественного Этического кодекса врача-генетика будет успешной, если мы: а) сумеем учесть весь соответствующий предыдущий опыт — как позитивный, так и негативный; б) для решения данной задачи наладим продуктивный междисциплинарный диалог отечественных генетиков, специалистов в области биоэтики, медицинского права и т. д.; в) обобщим опыт оказания медико-генетической помощи населению в современной России, вычленяя здесь важнейшие морально-этические кол-
лизии; г) дадим критическую оценку нормам и практике соответствующей юридической регламентации, учитывая документы международного права; д) учтем и используем соответствующий международный опыт».
ЛИТЕРАТУРА
1. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М.; 1993.
2. Врачебные ассоциации, медицинская этика и общемедицинские проблемы: Сборник официальных материалов. М.; 1995.
3. Гиппократ. Клятва. В кн.: Избранные книги. М.; 1994: 87—8.
4. Гуркин В.А. Гиппократ. В кн.: Новая философская энциклопедия. т. 1. М.; 2001: 531—2.
5. Жбанков Д.Н. О врачах (Памяти «истиннаго учителя и врача» Вячеслава Авксентьевича Манассеина). М.; 1903.
6. Иванюшкин А.Я. Врачебная этика в России (XIX — начало XX в.). В кн.: Биоэтика: принципы, правила, проблемы. М.; 1998: 93—110.
7. Кодекс профессиональной этики психиатра. Социальная и клиническая психиатрия. 1993; 3: 120—4.
8. Молль А Врачебная этика: Пер. с нем. СПб.; 1903.
9. Пороховская Т.И. Профессиональная этика. В кн.: Гусейнов А.А., ред. Этика: Учебник для бакалавров. М.; 2013: 501—16.
10. Code of Ethics. Code of Ethics. URL: http://www.nsgc.org/ Advocacy/NSGCCodeofEthics/tabid/155/Default.aspx
REFERENCES
1. Aron R. Stages of development of sociological thought . М.; 1993.
2. Medical Association, medical ethics and общемедицинские problems. Collection of official materials. М.; 1995.
3. Hippocrates. Oath. In: Selected books. М.; 1994: 87—8.
4. Gurkin V.A Hippocrates. In: New encyclopedia of philosophy: vol. 1. M.; 2001: 531—2.
5. Zhbankov D.N. About the doctors (Memory true teacher and a doctor Vyacheslav Аvksentievich Маnassein). М.; 1903.
6. Ivanyushkin AYa. Medical ethics in Russia (XIX — early XX century): Bioethics: principles, rules, problems. М.; 1998: 93—110.
7. Code of professional ethics of psychiatrist. Social and clinical psychiatry. 1993; 3: 120—4.
8. Moll A Medical ethics: Translated from German. St.-Petersburg; 1903.
9. Porochovskaya T. I. Professional ethics: In: Huseynov A.A. Ethics: a manual for bachelors. M.; 2013: 501—16.
10. Code of Ethics.de of Ethics. URL: http://www.nsgc.org/Advocacy/ NSGCCodeofEthics/tabid/155/Default.aspx
Поступила 05.06.13
Сведения об авторах:
Попова Ольга Владимировна, канд. философ. наук., ст. науч. сотр. лаб. правовых проблем охраны здоровья детей НЦЗД РАМН; Лапин Юрий Ерминингельдович, доктор мед. наук, зав. лаб. правовых проблем охраны здоровья детей НЦЗД РАМН; Смирнов Иван Евгеньевич, доктор мед. наук, проф., зам. директора по научной работе НИИ педиатрии НЦЗД РАМН.
