CC BY
48
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ МЕНТАЛИТЕТА КАК ЛИЧНОСТНОИ ОСНОВЫ НРАВСТВЕННОЙ НАДЕЖНОСТИ ЛИЧНОСТИ
Е.Ю. Стрижов
Strizhov E.Y. Methodological problems of mentality as a personality basis of moral reliability of a person. Opportunity of individual mentality studying is investigated from the subjective-active approach. Personal mentality is a system of notions of moral and legal norms of person’s behaviour in a society, and also an individual style of understanding and interpretation of these norms. Mentality is understood as specific ways of perception acquired by a concrete individual of a given culture and peculiarities of a mode of thinking expressed in forms of behaviour and kinds of activity specific to a given society. The author shows the first results of application of a variant of the questionnaire in practice made of proverbs and intended for study of moral mentality of a person.
В период социальных потрясений в содержании личности, согласно выводам Г.М. Андреевой, происходит кризис идентичности, перестройка ценностных ориентаций личности, ломка социальных стереотипов и установок, изменяются представления человека о картине мира, своем месте в этой изменившейся реальности [1]. В реальной жизни последствия внутриличностных изменений проявляются в снижении активности, в росте корыстных правонарушений, в изменении отношений к деньгам и собственности, трансформации мотивов труда.
На основании собственного теоретического анализа и выводов К.А. Абульхановой-Славской [2-3], Л.И. Анцыферовой [4-6], И.Г. Дубова [7-8], Г.Л. Будинайте и Т.В. Корниловой [9], М.И. Воловиковой [10], М.С. Кагана [11], Н.М. Лебедевой [12] можно сделать вывод, что происходит деформация ценностно-смысловой сферы личности.
Разработанная в отечественной психологии А.В. Брушлинским и К.А. Абульхановой-Славской субъектно-деятельностная теория личности ориентирует на исследование реального сознания личности в конкретных социально-экономических условиях. Положение этой теории о принадлежности сознания конкретному человеку позволяет преодолеть гносеологическую парадигму, при которой сознание понималось как абстракция, онтологически не связанная с субъектом. К.А. Абульханова-Славская доказала правомерность определения сознания как жизненной способности личности, выявила противоречия жизни человека как конкретные задачи, решаемые психикой и сознанием [2].
На основе выводов современной отечественной психологии можно утверждать о закономерной взаимосвязи между способом бытия, жизни человека и способом понимания им явлений социальной действительности. Этот способ миропонимания и интерпретации событий, происходящих в повседневной жизни, выражает отношение человека к моральным, правовым, экономическим, политическим формам этой действительности.
Важнейшим для характеристики личности является типичный, преобладающий для нее способ отношения к другому человеку, другим людям и соответственно к самому себе. С.Л. Рубинштейн в своем философско-психологическом труде «Человек и мир» так определил предмет психологического исследования нравственного самоопределения субъекта.
«Отношение человека к человеку составляет собственно специальную сферу этики. Однако большая подлинная этика - это не морализирование извне, а подлинное бытие (жизнь) людей, поэтому этика выступает как онтология человеческого бытия. Построение такой этики также связано с преодолением отчуждения... человека от человека» [13]. Нравственно-психологические
проблемы подробно и глубоко анализируются в работах Л.И. Анцыферовой [4-6].
Каждый психический процесс обусловлен исторически и социально. Следовательно, в сознании человека неизбежно присутствуют стереотипы, установки, понятия и смыслы его исторической эпохи, культуры, социального слоя и профессиональной группы. Они служат предпосылками для собственных обобщений, лежащих в основе инди-
видуальных смыслов, значений, понятий. Психологические элементы сознания конкретного человека отличаются от элементов общественного сознания определенностью и конкретностью.
Собственно психологический аспект проблемы менталитета включает в себя анализ реального содержания нравственной сферы как массового, так и индивидуального сознания. Его содержание отличается от описанных в этике идеальных систем, которые не являются абсолютными даже в рамках одной исторической общности [11, с. 142].
Обыденное моральное сознание представляет собой разрозненный, отрывочный набор предписаний, часть из которых может находиться в отношениях соподчиненности. В этом наборе непротиворечиво переплетаются этические положения, относящиеся к несовместимым, а часто и взаимоисключающим этическим системам. В индивидуальном сознании этические принципы часто оказываются несвязанными, а иногда даже несовместимыми друг с другом.
Отмеченная несовместимость вполне допустима с позиций психологии. Она связана с вариативностью выбора людьми ключевых ценностей или принципов, которые могли бы рассматриваться как основания последующего структурирования, иерархизации, категоризации и классификации всех остальных моральных ценностей, принципов, норм, изучаемых этикой.
Понятие «mentality» определяется в англоязычных психологических словарях как «качество ума, характеризующее отдельного индивида или класс индивидов»; «обобщение всех характеристик, отличающих ум»; «способность или сила разума», «установки, настроение, содержание ума», «образ мыслей, направление или характер размышлений» «сумма мыслительных способностей или возможностей, отличающихся от физических» [14].
Резюмируя имеющиеся трактовки менталитета в монографии Института психологии РАН [15], работах К.А. Абульхановой [3], Г.В. Акопова и Т.В. Ивановой [16], М.И. Воловиковой [10], И.Г. Дубова [7-8],
А.Н. Славской [17], можно заключить следующее. Менталитет - это интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, которая позволяет описать своеоб-
разие видения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него [7, с. 20]. В этом случае менталитет понимается как присвоенные конкретным индивидом специфические для данной культуры способы восприятия и особенности образа мыслей, выражающиеся в специфических для данной общности формах поведения и видах деятельности. Поскольку менталитет через систему социальных норм задает модальность отношения к категориям морали в группе, его можно считать интегральным фактором формирования нравственного сознания личности. Индивидуальный менталитет при таком подходе можно трактовать как нравственно-правовую характеристику субъ-ектности, как результат нравственного и правового самоопределения личности.
«Переход общественного сознания, традиционно выделявшегося в самостоятельный уровень, к индивидуальному происходит именно в сознании личности, которая часто должна абстрагироваться от стереотипов первого, чтобы достичь конструктивности второго», - так обосновывает методологию изучения индивидуального менталитета К.А. Абульханова-Славская [2, с. 43].
Отталкиваясь от идеи социальных представлений личности, которая содержится в работах С. Московичи, К.А. Абульхановой-Славской, А.В. Брушлинского, И.А. Джин-дарьян, И.Г. Дубова мы полагаем, что менталитет личности - это система представлений о нравственных и юридических нормах поведения человека в обществе, а также индивидуальный стиль понимания и интерпретации этих норм.
В этом случае ментальность понимается как усвоенные конкретным индивидом специфические для данной культуры способы восприятия и особенности образа мыслей, выражающиеся в специфических для данной общности формах поведения и видах деятельности.
В.В. Знаков предложил и обосновал возможность изучения процесса понимания субъектом моральных норм и социальных явлений с двух сторон: экзистенциальной и когнитивной [18].
Экзистенциальную сторону менталитета, которая является предметом анализа в этике, философии и социологии, с психологической точки зрения составляет способ нравственно-
го самоопределения личности по отношению к обществу, к своей деятельности, к другим людям и к самому себе. Основная функция сознания личности заключается в определении отношения к действительности и собственному способу жизни. Поскольку такое отношение, с одной стороны, глобально, постоянно, а с другой - складывается из множества конкретных и изменчивых социальных явлений, экзистенциальная составляющая менталитета личности своей основой имеет личностные ценности, обладающие признаком эталона для оценки происходящих в повседневной жизни событий.
Исследования М.И. Воловиковой [10] выявили определяющую роль нравственных ценностей в индивидуальном сознании граждан. Правовые представления замещаются моральными представлениями, которые непосредственно связаны с межличностными отношениями и поведением. Поэтому представление о порядке в отечественном сознании связывается не с властью (государством, законом, правосудием), а с непосредственными формами отношений, регулируемыми совестью, справедливостью, правдой или их противоположностями. В исследовании ценностей российского сознания на первое место вышла совесть, выступающая как альтернатива власти. Справедливость в российском сознании связывается не с абстрактной истиной, а с готовностью добиться ее своими силами, даже ценой лжи, несмотря на противоправность своих действий. Моральные характеристики занимают ведущее место в представлениях об интеллекте, уме человека, тогда как в других странах первое место занимают образованность, способность ставить и решать проблемы. Моральные представления преобладают над правовыми и входят в состав других представлений, поскольку именно они наиболее непосредственно выражают отношение личности к социальной действительности. В российском обществе взаимоотношения и поведение не упорядочены, они носят стихийный характер.
Моральные представления в сознании сограждан доминируют в силу особенностей практического интеллекта, предопределяющего способ понимания и интерпретации социальных явлений.
Принятие бытия или отрицание наличного бытия субъектом, как отмечал С.Л. Ру-
бинштейн, может проходить по следующим направлениям.
1. Констатация субъектом в результате сопоставления одного явления с другим и обнаружение неполноты реализации сущности в явлении.
2. Процесс «отрицания». Такое отрицание проявляется при чрезмерно позитивной самоидентификации, эгоизме, когда центра-ция на собственных интересах или переоценка своих возможностей приводит к недооценке возможностей и интересов других людей. Так отрицаются моральные нормы в повседневной жизни, формулируются выводы о несправедливости законов, отрицаются возможности честного и добросовестного труда в удовлетворении насущных потребностей субъекта, объявление моральных норм устаревшими, архаичными, бесполезными, «нереальными».
3. Свобода - не только отрицание моральных норм, общепринятых правил поведения для себя, но и их использование для получения выгоды при взаимодействии с другими людьми.
4. Борьба - категорическое отвержение социальных норм и законов, сознательная преступная деятельность [13, с. 360-361].
Функция когнитивной составляющей менталитета состоит личностном понимании этих событий, в то время как экзистенциальная составляющая менталитета обеспечивает нравственную оценку этих событий. Нравственное самоопределение осуществляется через разрешение противоречий «Я» - «общество», «Я» - «государство», «Я» - «Другой». Таким образом, способ бытия личности и способы познания, интерпретации социальной действительности неразрывно связаны.
Определение способа своего бытия и своего отношения к социальным явлениям происходит в самосознании реального человека в его повседневной жизни, т. е. на обыденном уровне его жизнедеятельности. При этом человек использует только необходимые и достаточные способы обобщения, оценивания, сравнения реальных событий. Применяется методология «здравого смысла» [19-20]. Американские психологи Л. Росс и
Э. Уорд применили для этого явления понятие «наивный реализм» [21]. В психологии понятием «здравый смысл» обозначают «совокупность общепринятых, часто неосознан-
ных способов объяснения и оценки наблюдаемых явлений внешнего и внутреннего мира. Здравый смысл суммирует значимые, необходимые каждому человеку в его повседневной жизни фрагменты исторически доступного опыта» [20, с. 114-115].
Здравый смысл оперирует житейскими понятиями и псевдопонятиями. В Большом психологическом словаре житейское понятие определено как несовершенное, при спонтанном усвоении значения слова, а потому ограниченное обобщением узкого круга практических явлений понятие-представление, в котором слиты существенные и несущественные признаки [22, с. 160]. Псевдопонятие является обобщением, построенным на образных, а не логических основах. Может выступать в качестве функционального заместителя соответствующего понятия. Псевдопонятия, используемые в обыденной жизни, совпадают с житейскими понятиями [22, с. 420].
Л.С. Выготский считал, что основное различие между житейским понятием и научным заключается в пути их развития. Житейское понятие развивается снизу вверх, от непосредственного сталкивания с вещами. Развитие научного понятия происходит сверху вниз, начинается со словесного определения, с логических операций, связанных с ним; понятие как бы «прорастает внутрь».
А.Н. Леонтьев также противопоставляет житейское понятие научному. Первые связаны с соответствующей им действительностью «отношением прямой отнесенности». Согласно его выводам, научное понятие предполагает наличие развернутого дискурсивного процесса, в котором раскрывается иерархическая связь понятий и осуществляется «переливание» понятия в другие понятия. Этот подход согласуется с идеей Ж. Пиаже и Л. С. Выготского: самое существенное отличие спонтанных понятий от неспонтанных - в данности первых вне системы. Повседневные знания в значительной степени носят скорее единичный, личный характер. Повседневное знание ограничено личным жизненным опытом конкретного человека, событиями его жизни. Включенные в здравый смысл повседневные знания и опыт чувственно очевидны для человека. В этом важнейшая особенность здравого смысла.
Поэтому можно предположить, что при познании социальных событий в повседнев-
ной деятельности мышление ограничивается операциями сравнения, ассоциациями по сходству и контрасту, атрибуциями. Анали-тико-синтетический уровень познания в познании повседневной реальности не используется.
Атрибуция в психологии понимается как «реальный когнитивный процесс понимания и объяснения поведения других людей и своего собственного, в наделении людей качествами, которые не присутствуют в явном виде во внешнем, доступном наблюдателю поведении, а приписываются им [22, с. 44]. По-существу это попытка интерпретировать социальный объект, понять его поведение в условиях дефицита информации путем домысливания. Современное понятие атрибуции охватывает приписывание различных психических свойств (личностных характеристик, способностей) наблюдаемых человеком людей (включая и его самого), умозаключения (часто неосознаваемые) о вероятных причинах их поведения и прогнозирование вероятности различных действий и их результатов в будущем. С психологической точки зрения такие представления, занимающие промежуточное положение между восприятием и собственно теоретическим мышлением, познанием, составляют единство интеллектуального и эмоционального.
Именно эта непосредственность, эмоциональность представлений ведет к преобладанию морального компонента во всей системе социальных представлений. Но одновременно с единством на моральной основе проявляется противоречивость в личностном строении представлений, их раздвоение. Это раздвоение усугубляется эмоциональной составляющей.
Получается парадоксальное положение: эмоции и атрибутивные процессы, которые дезорганизуют и подменяют собственно мыслительные операции, сохраняют моральное начало личности, защищают моральные представления человека от неприемлемых для него выводов. Этим, на наш взгляд, обеспечивается нравственная устойчивость личности на эмоционально-аффективном уровне. Уже здесь закладываются основы консерватизма, стереотипности, ригидности в понимании социальных явлений, что обеспечивает развитие нравственных установок личности и нравственной Я-концепции.
Методология здравого смысла, проявляющаяся в обыденном мышлении, под влиянием социального опыта помогает человеку приобрести элементарные сведения о мире и навыки повседневной жизнедеятельности. Подчеркивая социальный характер здравого смысла, употребляют такие выражения, как «народная психология», «психофольклор», «фольклор сознания» [14]. В формировании отношения к нормам морали и к другим людям существенную роль играют нерациональные составляющие психологии человеческого бытия, включающие установки, мнения, убеждения: эмпатия, эмоциональные отношения, невербализованные
операциональные смыслы, личностное знание. Поэтому в своем исследовании мы применили опрос с помощью шкалированных пословиц и поговорок, позволивших выявить невербализованные смысловые основы ментальности.
Таким образом, методология здравого смысла является ментальным способом познания и интерпретации социальных явлений. Изначальные установки личности на уяснение социальных явлений и их нравственную интерпретацию проявляются и в характеристиках индивидуального мышления. Чем менее развита интеллектуальная, когнитивная составляющая представлений, тем больше преобладает в них эмоциональное, ценностно-смысловое, морально-личностное.
Исследования лаборатории личности Института психологии РАН [1, 2, 3, 12, 23, 26] показали, что соотнесения личностью представления о своем «Я» с обществом включает лишь один промежуточный элемент - мораль. На этой основе человек строит свои отношения с другими людьми. Характерно, что понятие «право» не учитывается нашим современником при определении способа своего бытия. На наш взгляд, это объясняется достаточностью моральных норм при повседневном межличностном взаимодействии. Необходимость правового регулирования взаимоотношений с другими людьми при этом отпадает. При позитивной идентификации личности с обществом становится понятным связь «Я» и «общество». В исследовании М.И. Воловиковой установлено, что понятие «закон» в лучшем случае не связывается с понятием «справедливость». Поэтому человек оставляет за собой
право добиваться этой справедливости вопреки несправедливым законам. Эти аргументы позволили К.А. Абульхановой-Слав-ской заключить, что «у большинства преобладает эмоциональное, моральное начало представлений» [2, с. 49].
При экспериментальной проверке выдвинутых предположений мы использовали следующие методы: моделирование проблемной ситуации; анкетирование; метод экспертной оценки. При тестировании нами были использованы методики ССП-98
B.И. Моросановой; ОСО В.В. Столина и
C.Р. Пантелеева; ЛК (в) Е.Г. Ксенофонтовой;
шкала диспозиционного эгоизма
К. Муздыбаева; ЛФР-25 Т.В. Корниловой. Задача изучения ментальности может быть решена с помощью психосемантических методов, применение которых позволяет выявить смысловые связи между любыми элементами семантического пространства с точки зрения обыденного сознания [23-25]. При статистической обработке данных применялись методы описательной статистики, кластерный, корреляционный и факторный анализ исходных данных, сравнительный анализ по критерию Манна-Уитни.
Наше исследование проходило в два этапа. На первом этапе исследования был проведен опрос с целью выявления содержательного аспекта моральной саморегуляции. Испытуемым предъявлялась проблемная ситуация. Далее предлагались варианты поведения в этой ситуации, также необходимо было объяснить выбранную позицию. Опрос проводился анонимно, поэтому фактор социальной желательности ответов можно исключить и считать результаты объективными.
Общая выборка составила 316 человек, из которых 158 человек - студенты, 100 человек - сотрудники завода «Ревтруд», 58 человек - осужденные по статье 159 ч. 2. УК РФ (мошенничество).
Нами были предложены следующие критерии развития ментальности личности:
1. Степень осмысленности норм морали и правовых норм.
2. Эмоциональное отношение к этим нормам.
3. Внутренняя согласованность норм в индивидуальном сознании.
4. Степень принятия и поддержки этих норм.
Полученные данные позволяют заключить, что внешним критерием нравственной ментальности личности являются оценки поступков в моделируемой ситуации морального выбора. Такими оценками являются: законность, справедливость, правильность, допустимость своего поступка для других. Нами было установлено, что эти оценки тесно связанны с системой нравственных ценностей.
Среди людей, склонных к аморальным поступкам или совершивших криминальный поступок, оценки справедливости и правильности сильно коррелируют с ценностями «гедонизм», «власть», «саморегуляция», которые классифицированы в теории ценностей Ш. Шварца как «ценности самосохранения».
Более того, факторный анализ испытуемых, совершивших или склонных к совершению аморальных поступков, показал, что в структуре их ментальности имеется выраженный фактор, объединяющий все другие переменные: эгоистические ценности, ценности самосохранения, личностные факторы принятия решения (готовность к риску и нерациональность), чрезмерно положительное самоотношение (эгоизм). Кластерный анализ выделил 4 кластера (группы) сотрудников, имеющих различные типы ментальности:
Группа 1. Сотрудники, имеющие сильно выраженную нравственную ментальность (6,8 %).
Группа 2. Сотрудники, имеющие умеренно выраженную нравственную ментальность (50,8 %).
Группа 3. Сотрудники, склонные к аморальным и преступным поступкам. Ментальность этой группы можно определить как аморальную (22 %).
Группа 4. Группа мошенников, для которой типична как аморальная, так и криминальная ментальность (16,7 %).
Результаты обработки данных представлены в диаграмме 1. Критерии нравственной надежности максимально представлены в сознании сотрудников 1 и 2 групп. У склонных к воровству (аморальная ментальность) и осужденных мошенников (аморальнокриминальная ментальность) критерии нравственной надежности имеют отрицательные значения, т. е. представлены понятиями, противоположными по своему смыслу общепринятым нравственным ценностям.
В качестве смысловых основ поведения для склонных к воровству (аморальная ментальность) и мошенников (аморально-криминальная ментальность) выступают нравственные ценности и невербализованные смыслы. Однако нравственные ценности содержат иной, противоположный смысл. В нравственном сознании у 3, 4 групп произошла подмена, трансформация нравственных ценностей в сторону их противоположности. В значительной степени в регуляции поведения аморальных и аморально-криминальных сотрудников участвуют невербализованные смыслы, которыми они не могут объяснить свое поведение, ограничиваясь стереотипами «так надо», «нельзя», различными пословицами, обычаями, атрибуциями, аналогиями и подражанием. В доказательство этому была построена диаграмма «невербализованные смыслы».
У 2-й и особенно у 1-й группы доля не-вербализованных смыслов в нравственном самосознании минимальна, что означает сознательность в оценке, прогнозировании, планировании своих поступков с учетом личностных нравственных ценностей. Их количество намного ниже средних значений по выборке. У 3 и 4 групп наоборот: доля неосознаваемых значений поступков превышает среднее значение. Снижение доли неверба-лизованных смыслов у осужденных-мошен-ников объясняется «пробуждением» само-рефлексии, попытками самоанализа совершенного преступления, за которое они понесли уголовное наказание в виде лишения свободы. Примечательно, что до суда эта категория лиц с аморально-криминальной ментальностью не считали обман, подлог, кражу преступлением. О нравственном значении этих поступков они даже не задумывались. Нравственные ценности у данной группы людей не вербализованы или опосредствованы межличностными отношениями и не являются альтернативой морального решения. Такими альтернативами служат «намерение скрыть кражу» и «личная выгода».
Нами сейчас разрабатывается собственный подход в изучении ментального пространства где, что значения и смыслы ментального пространства в обыденном сознании личности представлены в виде стереотипов, невербализованных смыслов, существующих в виде пословиц и поговорок.
Рис. 1. Роль критериев нравственной надежности личности в типах ментальности (К = 158)
Рис. 2. Невербализованные смыслы в структуре менталитета
Нами был составлен опросник из пословиц и поговорок в виде шкал для измерения отношения сотрудника к нравственным ценностям. Из 70 тыс. пословиц из словаря
В.И. Даля нами были отобраны 36, сгруппированных в 6 групп отношений к моральным нормам (шкалы). Шкалы опросника приведены в табл. 1.
Полученные данные проверены на статистическую значимость различий по критерию ментальности. Так, в группе нравствен-
ной ментальности преобладали те пословицы, которые отражали позитивное отношение к моральным ценностям (честности, трудолюбию, справедливости). Примерами таких пословиц являются: «Чужое взять - свое потерять», «Правда, что шило - в мешке не утаишь», «Терпенье и труд - все перетрут», «Во зле жить - по миру ходить».
Принципиально иное распределение частот получено у групп с аморальной и аморально-криминальной ментальностью. Отве-
В качестве выводов следует отметить, что менталитет личности - это система представлений о нравственных и юридических нормах поведения человека в обществе, а также индивидуальный стиль понимания и интерпретации этих норм. Ментальность можно понимать как усвоенные конкретным индивидом специфические для данной культуры способы восприятия и особенности образа мыслей, выражающиеся в специфических для данной общности формах поведения и видах деятельности.
Ведущим компонентом в структуре ментальности являются нравственные основы. Положительное отношение к поступку определяется уровнем развития нравственных ценностей. Уровень нравственных ценностей осознаются и принимаются как альтернативы морального поступка и решения. Личная ответственность тесно связана с ответственностью перед коллегами и руководством. Что касается группы мошенников, то их представления об ответственности за свои поступки и соблюдение моральных норм ограничено кругом близких людей. Более того, ответственность принимается не перед родителями или детьми, а перед друзьями и любовницами.
Таблица 1
Шкалы опытного опросника ментальности личности (вариант)
№ п/п Нравственные ценности Нравственные оппозиции
1 Труд, работа, трудолюбие Лень
2 Справедливость Коварство, вероломство, хитрость
3 Благо других людей Личная выгода
4 Деньги, достаток Бедность, корысть
5 Честность Ложь, обман, воровство
6 Счастье, добро Несчастье, зло
Таблица 2
Различия нравственных стереотипов у сотрудников с аморальной ментальностью
от нравственно надежных (Ы = 158)
Отношение к моральным нормам Пословицы Статистика U Манна-Уитни Стат. знач. различий
Ложь Не обманешь - не продашь 438,000 0,007
Обман Правду не ситом сеять 483,000 0,003
Воровство Кто чем торгует, тот тем и ворует 456,500 0,003
Труд Работа черна, да денежка бела 409,000 0,012
Богатство Деньги - забота, мешок - тягота 491,000 0,032
Корысть Бедному везде бедно 446,000 0,018
Продавец в красных сапожках ходит 517,500 0,038
Группирующая переменная: Average Linkage (Between Groups)
ты этих групп статистически значимо отличаются от ответов первых 2-х групп. Характерно, что эти пословицы, играющие роль смысловых опор для понимания социальных явлений, относятся к оппозициям нравственных ценностей. Опрошенные сотрудники проявили одобрительное отношение к этим оппозициям, не опасаясь социального осуждения. Можно считать, что предложенная методика после доработки является новаторской, позволяющей косвенным образом диагностировать ментальность сотрудников. Очень важным достоинством разрабатываемой методики является устойчивая связь измеренных нравственных стереотипов с поступками. Так, ответы по шкале 5 у сотрудников с аморальной ментальностью имеют тесную связь (контингенцию) с поступком «Совершить кражу имущества или денег своей фирмы». Q1 = 0,786 при р < 0,001. У сотрудников с нравственной ментальностью ответы по шкале 5 имеют тесную связь с поступками «Сообщить руководителю о ненадежном хранении денег» и «Использовать деньги в интересах фирмы, по назначению». Q2 = 0,856 при р < 0,001. Результаты опроса группы с аморальной ментальностью приведены в табл. 2.
Нравственная надежность субъекта является характеристикой уровня развития его самосознания, при котором жизненные и профессиональные цели и способы их достижения осознаны, организованы и упорядочены в соответствии с нормами морали. Компромисс социальных и личностных ценностей обеспечивает нравственную устойчивость поведения сотрудника и его лояльность своей фирме.
Личностными детерминантами нравственной надежности сотрудника являются нравственная и правовая Я-концепция, стилевые особенности моральной саморегуляции, самоотношение, экзистенциальная и когнитивная стороны ментальности, и модальность нравственной установки субъекта.
1. Андреева Г.М. Социальная психология: Учебное пособие для вузов. 5-е изд., испр. и доп. М., 2004. С. 348-349.
2. Абулъханова-Славская К.А. // Психол. журнал. 1994. № 4. С. 39-54.
3. Абульханова К.А. // Российский менталитет. Вопросы психологической теории и практики. М., 1997. С. 7-38.
4. Анцыферова Л.И. // Психол. журнал. 1993. № 2.
5. Анцыферова Л.И. // Психол. журнал. 1994. № 1. С. 3-17.
6. Анцыферова Л.И. // Психол. журнал. 1999. № 3. С. 5-17.
7. Дубов ИГ. // Вопр. психологии. 1993. № 1. С. 20-27.
8. Дубов ИГ., Хвостов А.А. // Вопр. психологии. 2000. № 5. С. 87-99.
9. Будинайте Г.Л., Корнилова Т.В. // Вопр. психологии. 1993. № 5. С. 99-105.
10. Воловикова М.И. // Психол. журнал 2004. № 5. С. 16-24.
11. Каган М.С. Философская теория ценности. СПб., 1997.
12. Лебедева Н.М. // Психол. журнал. 2000. № 3. С. 73-87.
13. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб., 2003. С. 286.
14. Дорфман Л.Я. Методологические основы эмпирической психологии. М., 2005. С. 21.
15. Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики / под ред. К.А. Абуль-хановой, А.В. Брушлинского, М.И. Воловико-вой. М., 1997.
16. Акопов Г.В., Иванова Т.В. // Психол. журнал.
2003. № 1. С. 47-55.
17. Славская А.Н. // Психол. журн. 2004. № 6.
С. 12-20.
18. Знаков В.В. Понимание в познании и общении. М., 1994.
19. Здравый смысл // А. Ребер. Большой толковый психологический словарь. М., 2001. Т. 1.
С. 279.
20. Здравый смысл // Краткий психологический словарь / ред.-сост. Л.А. Карпенко; под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. 2-е изд. Ростов н/Д, 1998. С. 114-115.
21. Росс Л., Уорд Э. // Вопр. психологии. 1999. № 5. С. 61-70.
22. Большой психологический словарь / под ред. Б.Г. Мещерякова, В.П. Зинченко. СПб., 2003.
23. Артемьева Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики / под ред. И.Б. Ханиной. М., 1999.
24. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. 2-е изд., доп. СПб., 2005.
25. Серкин В.П. Методы психосемантики. М.,
2004.
26. Асмолов А.Г. // Вопр. психологии. 1982. № 2.
С. 15-27.
Поступила в редакцию 15.05.2007 г.
