CC BY
0Том 2, выпуск 3
Методологический фронтир современной науки j
УДК 001.1 DOI 10.62139/2949-608X-2024-2-3-155-164
Методологические проблемы изучения истории развития науки
Ланской Григорий Николаевич
Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия
Статья посвящена определению и анализу наиболее значимых методологических проблем изучения истории развития науки. Наука представлена как универсальная сфера формирования, систематизации и изложения знаний о различных аспектах и формах действительности. В качестве предмета исследования избрана историография. Она анализируется, с одной стороны, как методический инструмент развития науки и, с другой стороны, как специальная историческая дисциплина. На основании применения системного и комплексного подходов в статье на конкретных примерах определены и исследованы три методологические проблемы изучения истории науки: выявление познавательной области науки, оценка объективности результатов научной деятельности, определение методической базы исследовательского творчества.
Ключевые слова: наука, знание, историография, история, методология, метод, объективность.
Methodological Problems in the Studies of the History of Science Development
Grigorii N. Lanskoy
Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia
The article is devoted to defining and analyzing the preeminent methodological problems in the studies of the history of science development. Science is presented as a universal realm of formation, systematization, and presentation of knowledge about the aspects and forms of reality. Historiography, chosen as the subject of study, is analyzed as a methodological instrument for the development of science, on the one hand, and as a special historical discipline, on the other hand. Using the systems and complex approaches and based on the concrete examples, the article defines and looks into three methodological problems in the studies of the history of science: identifying the cognitive
domain of science, evaluating objectivity of the results of scientific activity, and defining
the methodological base for research work.
Keywords: science, knowledge, historiography, history, methodology, method,
objectivity.
Изучение истории развития науки занимает особое место в рамках историографии как специальной исторической дисциплины. Находясь в одном ряду с источниковедением, она имеет с ним общий объект исследования - источник. Также историография и источниковедение обладают сходной предметной областью, которой являются информационные особенности изучаемых текстов. Однако при этом между этими двумя специальными историческими дисциплинами существует фундаментальное отличие, имеющее методологический, т.е. нуждающийся в приоритетном учете, характер. Оно заключается в том, что результаты историографического творчества не фиксируют происходящие события в документальном виде, а представляют собой их интерпретацию. Именно эта их особенность была подчеркнута и обоснована на конкретных примерах М.В. Нечкиной, введшей в исследовательскую практику типологический термин «история истории». В одной из своих статей, написанной в первой половине 1980-х гг. и частично имевшей мемуарный характер, она определила его концептуальное основание и содержание следующим образом: «Она уже существовала в литературе и до нашего появления и называлась историографией, считалась "вспомогательной дисциплиной" и довольствовалась пониманием своей "второстепенности" и вспомогательной функции, и своим серьезным - из древнего ученого языка - "история + пишу" или чего-то в этом роде. Нам же, внедряющим этот вспомогательный предмет в работу историка, хотелось "осветить" имя нового занятия. Почти всегда напрашивался веселый, с "двумя крылышками" термин "история истории", с ним хорошо было действовать, и мы назвали им одну из вышедших у нас работ» (Архив РАН. Ф. 1820. Оп. 1. Д. 164, л. 7). Таким образом, в рамках историографии, признанной в России профессиональным сообществом в 1960-е гг. отдельной областью исторических знаний, стал изучаться процесс описания различных событий и явлений конкретными авторами. Все события, связанные с организацией, осуществлением, обсуждением этого вида деятельности, идентифицировались в познавательной среде в качестве историографических фактов, а произведения, из которых можно было почерпнуть сведения о конкретных взглядах тех или иных авторов на любые объекты материального и духовного мира, стали называться историографическими источниками.
Исходя из данной системы дефинитивных теоретических координат развития историографии любой области научных знаний, исходным методологическим подходом к изучению истории развития науки является определение необходимой для нее познавательной области. От его результатов зависит корректность поиска, выявления и осмысления доступной информационной базы. Практически во всех документах официального происхождения, многих источниках личного происхождения, направленных
исключительно на фиксацию наблюдаемых и воспринимаемых фактов, хроникальных съемках, вещественных предметах исследователь ищет сведения, дополняющие его миропонимание или вносящие в него новую информацию. В текстах, интерпретирующих уже известные и обеспеченные доступной источниковой базой события практической и интеллектуальной жизни, он выявляет их новые интерпретации. Поэтому высшим уровнем зафиксированного в различных по жанру текстах осмысленного восприятия история развития науки как в целом, так и в отдельных ее отраслях является концепция. Данное утверждение в одинаковой мере относится к создаваемым историографами работам биографической и более сложной в методическом плане проблемно-тематической направленности. Об этом, в частности, писал один из наиболее известных историков исторической науки К.Н. Тарновский, определивший объектную сферу историографической науки следующим образом: «Под историографическим фактом мы понимаем авторскую концепцию, с большей или меньшей четкостью и полнотой изложенную в исследовании: в нем, таким образом, доминирует системообразующее и объясняющее знание, полученное в результате анализа исторических фактов» (Тарновский, 1990, с. 10). При этом значение концепции в его наиболее объективном позитивистском понимании в том числе с точки зрения возможности ее формирования в разных отраслях научного знания имеет очевидные отличия.
Прежде всего качественные параметры происхождения и содержания концепций зависят от соотношения в группах данных отраслей элементов фундаментального и прикладного знания. В случае наличия уже сформулированных и доказанных законов развития и взаимодействия изучаемых объектов концепции будут иметь преимущественно частную ориентацию, дополняя и углубляя уже сделанные в более ранний период выводы. В частности поэтому методология географического детерминизма, применяемая не только в естественных, но и в социальных науках, была создана еще в античный период и далее вплоть до настоящего времени подтверждается новыми представлениями о различных территориальных пространствах и осваивающих эти объекты сообществах. Еще более устойчивыми и универсальными в применении являются законы и другие аксиоматические положения, разработанные специалистами в области точных наук. Их наличие скрепляет объективными и апробированными характеристиками полученные путем наблюдений и опыта знания о конкретных объектах и становится также основанием для математической логики, изобретение которой Г.В. Лейбницем и последующее внедрение в различные концепции позволило во многих отношениях провести связь от эмпиризма к рационализму в структуре познавательной деятельности.
В социальных и особенно в гуманитарных науках комплекс фундаментальных знаний концентрируется в локальных по сравнению с естественными и точными науками пространствах. Например, в учении о сущности, жизни и деятельности человека он представлен, главным образом, в междисциплинарном представлении о постоянно существующей у него в
различном иерархическом последовательности пирамиде экзистенциальных и производных потребностей. В социальных науках по существу единственным имеющим объективное подтверждение теоретико-методологическим фундаментом является закон саморегуляции, созданный О. Кон-том и затем плодотворно апробированный при изучении различных сфер общественного развития и функционирования в них людей и социальных групп. Практически во всех остальных познаваемых областях социального и гуманитарного знания исследователи сталкиваются с ситуацией релятивизма, при которой по причине вариативности индивидуальных свойств любого человека и разнообразия пространственных условий его деятельности любая, закономерно имеющая обобщающий характер концепция будет, по существу, принадлежать к составу относительных истин.
Поэтому второй методологический подход к изучению истории науки после определения познаваемой в ее рамках области заключается в выявлении возможности получения о ней объективных знаний. По причине естественного, закономерно формируемого характера любых эволюционных процессов в природе, обществе и человеческой жизни первым основанием для объективности является комплексное осмысление действительности. Будучи ориентированным на реконструкцию и осмысление факторов возникновения, внешних проявлений, сущностных свойств и перспектив развития любых объектов материального мира, оно базируется не только на констатации существовавших ранее или актуально развивающихся процессов, но и на предположении дальнейших сценариев их продолжения или трансформации. Наличие данного свойства позволяет определить с достаточной степенью точности достоверность любых концепций и иных когнитивных моделей, поскольку оно станет гарантией подтверждения или, напротив, опровержения обобщающих и оценочных суждений о любых явлениях истории и современности. Поэтому в рамках методологического осмысления истории исследовательской деятельности было создано теоретическое представление о сущности и направленности научного предвидения, сформулированное одним из его авторов следующим образом: «В марксизме-ленинизме научное произведение основывается на последовательном историзме, на всестороннем изучении современной действительности. Научное предвидение при этом, разумеется, не может претендовать на предопределение всего эмпирического своеобразия событий, индивидуальных явлений, фактов. Дело не в этом. Научное предвидение будет обладать свойством объективности в определении ведущих тенденций, главных результатов общественного развития. Оно способно также вооружить общественную практику указанием на ближайшие перспективы явлений общественной жизни» (Иванов, 1973, с. 274). Формирование методологической категории объективности в оценке явлений истории науки сформировалось в рамках позитивизма, базируясь при этом на опыте слияния подходов эмпиризма и рационализма к осмыслению вначале внешних признаков и затем сущности любых
объектов. В период развития немецкой классической философии данный процесс подвергался на глубинном уровне скептической оценке, будучи идентифицируемым в концепции И. Канта в качестве результата работы «чистого разума». Однако затем после произошедшего практически во всех областях процесса дифференциации между научным и паранауч-ным знанием, за исключением комплекса гуманитарных наук о духовной жизни человека («наук о духе»), стало очевидно, что при методологически и методически удобном применении линейного подхода к анализу любых происходящих в окружающей действительности явлений предвидение их будущей трансформации становится закономерным.
В данном случае при решении универсальной для любых историко-на-учных исследований проблемы определения объективности исследовательских результатов главным фактором корректности является отсутствие субъективности в создаваемых экспертных оценках. При использовании в качестве главного инструмента метафизической логики такого рода решение не могло быть возможным, поскольку на уровне изучения причин, сущности и будущей практики развития любых познаваемых объектов мыслители независимо от своей специализации и квалификации использовали схоластический, не имеющий реальной доказательной основы подход. Такая же ситуация возникала в случае изучения не только социальных, но и других типов явлений в контексте применения утопических категорий к восприятию будущего. Поэтому не реализованными оказались модели формирования механизма «вечного движения» или искусственной коррекции генетически обусловленных явлений. В изучении общественного развития на предвидении утопической по причине своей нереа-лизованности к настоящему времени ситуации основывалась методологическая модель научного коммунизма. Руководствуясь ее достоверностью, в частности, в связи с необходимостью соблюдать нормы мышления, практически все ученые из СССР и других стран социалистического блока стремились доказать неизбежность кризиса общественно-экономических формаций, характеризующихся наличием неравенства различных слоев общества по отношению к материальным и политическим благам, и наступления не имевшей реально воплощенного облика стадии, где этот признак будет отсутствовать. Данная тенденция наиболее отчетливо проявилась без использования теоретически парадоксальных и потому до конца не познаваемых историко-типологических характеристик (например, «военно-феодального империализма») при анализе и интерпретации практик производственной деятельности.
Высокая вероятность получения объективных знаний об этом объекте связана с комплексом причин естественно возникающего экзистенциального характера. Они заключаются в возникающей у жителей любых территорий потребности не только создавать, но также потреблять в жизненно необходимом объеме и распределять на основе принципа справедливости различные виды материальных ценностей. Поэтому при стремлении обосновать возможность существования не только реальных, но и
утопических ситуаций ученые изучали в качестве примера именно производственную деятельность как в широком, так и в узком - сегментном -понимании. Об этом, в частности, свидетельствует следующее высказывание И.Д. Ковальченко, совместившего фундаментальные наблюдения о практических явлениях исторического процесса с обобщающими выводами о закономерностях социального развития в целом: «Производственная деятельность является необходимым и непрерывно повторяющимся, внутренне обусловленным и закономерным естественно-историческим процессом. Этот процесс в конечном счете детерминирует другие сферы человеческой деятельности. И не только потому, что материальные потребности первичны по отношению к другим потребностям, но и потому, что производственно-экономические отношения, складывающиеся в процессе производства, через определенную ими классовую структуру общества воздействуют как на формирование самих потребностей, так и вытекающих из них интересов, мотивов и целей деятельности» (Ковальченко, 2003, с. 76). При достижении объективного представления о фактах и процессах, наблюдаемых в различных сферах общества, основная проблема деятельности исследователя как познающего субъекта заключается в необходимости абстрагироваться от какой-либо исходной когнитивной модели, тем более если она имеет идеологический характер.
В условиях противостояния конкурентных геополитических доктрин, к которым, например, применительно к россиеведению и советологии относились теории экспорта коммунистической революции и, с другой стороны, тоталитаризма и западоцентричного гегемонизма, достижение данной нейтральной позиции не могло быть в реальности обеспечено. Поэтому в том числе применительно к изучению фактов научного творчества в историографии различных областей знания генерировался гибридный социально-партийный подход, при котором явления общественной жизни и создающие их акторы рассматривались и оценивались исходя из положений программы правящей в государстве общественно-политической организации. Убедительным отражением данной логической схемы, имеющей распространение во многих странах с внедряемой авторитарными средствами идеологией, может быть признано следующее высказывание: «Степень объективности информации определяется мерой соответствия поставленной цели объективному функционированию и развитию действительности. Это, в свою очередь, зависит от социально-партийной природы поставленной цели. При соответствии цели реальному состоянию и ходу развития общественных и других явлений получение объективной информации легитимируется лишь существующими познавательными возможностями. Если же цель в силу партийно-классовой сущности или по другим причинам ограничивает подход к объекту и взгляд на него, то будет ограничен и объем объективной информации» (Ковальченко, 2003, с. 125). При этом в различных областях знания политико-идеологическая детерминированность может определяться не только принадлежностью исследователей к какому-либо партийному движению, но и поставленной,
в частности, государственными органами задачей обосновать с помощью любых фактов какую-либо административную доктрину. Примерами такой стратегии, предписанной специалистам в различных отраслях знания, являются организованная в СССР второй половины 1940 - начала 1950-х гг. борьба с проявлениями космополитизма или продолжающееся в настоящее время большинством североамериканских и европейских авторов доказательство генетической отсталости России и ее населения от передовых стран «западного мира».
Наименее достижимым и, следовательно, верифицируемым является методологическое определение степени объективности результатов, получаемых специалистами гуманитарных наук. В данной объектной области наблюдается сочетание аксиоматических и недоказанных априорных суждений. В полной мере объективными могут быть признаны сформированные и доказанные на протяжении длительного исторического периода знания об особенностях биологического устройства и физиологической деятельности человека, трехуровневом строении его психики, сочетаемости в нем в различном соотношении материального и духовного начал. Априорными и не имеющими подтверждения в универсальных рамках являются обе интерпретации специфики личностной сущности человека, с одной стороны, в качестве обязательного продуктивного участника созидательной деятельности общества и, с другой стороны, уникальной творческой индивидуальности, которую члены общества обязаны раскрыть, в частности, для собственного блага. В любом государстве представители органов управления идеологической жизнью и взаимодействующих с ними научных, образовательных, культурно-просветительских учреждений стремятся моделировать объективное знание об интеллектуальной сущности человека. Данная задача находит отражение в научно-исторических и в их числе источниковедческих исследованиях не только периода модерна со свойственной ему ориентацией на получение развивающего науку позитивного знания о любых объектах, но и для постмодернистской когнитивной практики, направленной на феноменологический анализ любых продуктов целенаправленного творчества. Об этом свидетельствовали, в частности, ориентированные на применение широкого культурно-когнитивного подхода источниковедческие исследования 2000-х гг., в одном из которых была представлена следующая гипотеза возможного получения точного гуманитарного знания о любом человеке: «Познавательные ситуации метода когнитивной истории очерчивают исследовательский путь, который начинается в базовой точке доступа в базовую коммуникационную систему опосредованной передачи информации - обращения к интеллектуальному продукту, произведению, источнику информации - и завершается раскрытием информационного ресурса во всей его полноте и достоверности - ресурса, дающего знать о возможностях человеческого мышления в данном конкретном случае» (Медушевская, 2008, с. 281). Данные опыты в развитии антропологии в широком, т.е. биологическом, социальном и культурном понимании ее предмета не могли
привести к плодотворному результату, поскольку представления о духовной сущности человека имеют по причине ее индивидуальной, персонифицированной специфики заведомо относительный характер. Кроме этого, проекты конструирования универсальной модели ее восприятия были характерными, главным образом, для донаучного периода исследовательской деятельности.
Наряду с определением отличительной сущности и признаков объективности науки методологически значимым аспектом изучения ее истории является определение методической базы теоретического уровня исследований. Исходя из фундаментальной направленности творческой деятельности человека в данной сфере на создание концепций и иных объяснительных моделей, степень объективности выдвигаемых наблюдений и выводов зависит от наличия у него совокупности компетенций. Если в естественных и технических научных отраслях основой достижения достоверных результатов является корректность получения опытных и затем экспериментальных данных, точность проведенных расчетов, то в областях социального и гуманитарного знания основным субъективным фактором развития историографических исследований является способность их авторов сконцентрироваться на внеидеологическом экспертном подходе.
При этом в условиях постановки государственными и иными административными органами в качестве главной задачи исторического развития обеспечения духовного единства и тем более единомыслия в обществе критерий профессиональной компетенции в обеспечении методического инструментария научной деятельности приобретает вторичный характер по сравнению с мировоззренческой позицией любого конкретного автора. Приоритетными тенденциями управления наукой и ее представителями становятся расширение состава исследователей за счет людей, готовых обобщить и представить в социальной среде объяснения и интерпретации познанных ими и другими авторами явлений с официально утвержденной доктринальной позиции.
В частности, в советском государстве на решение данной кадровой задачи были ориентированы созданные еще в годы гражданской войны высшие учебные заведения - Коммунистическая академия и Институт красной профессуры. Далее, особенно в период зрелого и позднего сталинизма, средством регулирования развития различных отраслей науки как на содержательном, так и на кадровом уровне стали дискуссии в области биологии, экономики, языкознания, искусствоведения. Функции управления ими осуществлялись взаимодействовавшими государственными органами и профессиональными объединениями, созданными в системе Академии наук СССР. О продолжении данной практики вплоть до середины 1980-х гг. свидетельствует, в частности, следующее, имевшее директивный характер высказывание академика-секретаря отделения истории в данном учреждении С.Л. Тихвинского: «Бюро Отделения рассмотрело вопрос о состоянии, развитии и совершенствовании научных дискуссий.
Интересы советской науки требуют выработки согласованных точек зрения по ряду важнейших научных проблем. В этой связи очевидна положительная роль дискуссий. Они могут проходить на конференциях, симпозиумах, за "круглыми столами", на ученых советах, на страницах журналов. Такие дискуссии должны быть плодотворными, не возвращать нас к проблемам, уже решенным наукой, а способствовать выработке научно обоснованных и идеологически выверенных взглядов» (Тихвинский, 1985, с. 12). Констатация приоритетной значимости социально-политических убеждений у исследователей по сравнению с их профессиональными компетенциями особенно в сфере общественных и гуманитарных наук привела к переоценке значимости выдвигаемых ими наблюдений и выводов в работах историографической и - применительно к истории XX в. -исторической тематики. Об этом, в частности, свидетельствовал следующий обобщающий вывод, сделанный одним из основоположников историографии в качестве специальной области знаний A.M. Сахаровым: «Знание становится наукой с началом исследования материала, формирования теории познания, критики исторического материала. При этом нельзя руководствоваться формальным признаком для отнесения тех или иных трудов к научным - дело вовсе не в объеме источниковой базы и, тем более, не в профессиональной принадлежности автора к ученым-историкам. Критерий здесь иной, а именно - глубина научного осмысления исторического явления и процесса» (Сахаров, 1974, с. 99). В постсоветский период, когда специалисты в области истории науки получили возможность индивидуального выбора феноменологических ценностей, основным вектором объективных по направленности исследований стало получение из более доступных документальных источников новых знаний об историографических фактах. Методическая база их творчества, сохранив прежние элементы на эмпирическом уровне, стала разделяться не по идеологическому, а по компетентностному принципу. Ее основанием при изучении истории науки стал широко применяемый источниковедческий подход, базирующийся в свою очередь на общенаучных методологических основаниях - принципах историзма и объективности, системном и комплексном подходах.
Таким образом, проведение историко-научных исследований и их верификация основаны на решении применительно к каждому конкретному источнику трех фундаментальных, универсальных по сфере объектного происхождения проблем. Ими с теоретической точки зрения являются наличие в созданном труде концепции или иной структурированной модели осмысления конкретной темы, объективность зафиксированных результатов исследовательской деятельности и приспособленность примененной методической базы для получения достоверных знаний. Постановка и решение этих проблем имеют универсальный характер для любых отраслей знания, но при этом экспертная оценка созданных трудов зависит от соотношения в конкретной отраслевой группе пространств эмпирического и теоретического развития. Основным, нуждающимся в целенаправленном преодолении
препятствием объективного изучения фактов и процессов развития истории науки является его идеологизация, часто происходящая не только по административной инициативе структур и представителей государственных органов, но и в результате добровольного взаимодействия с ними представителей профессионального исследовательского сообщества.
Источники и литература
1. Архив РАН. Ф. 1820. Оп. 1. Д. 164.
2. Иванов В.В. Соотношение истории и современности как методологическая проблема (Очерки по марксистско-ленинской методологии исторического исследования). М.: Наука, 1973. 288 с.
3. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. 2-е издание, дополненное. М.: Наука, 2003. 485 с.
4. Медушевская О.М. Теория и методология когнитивной истории. М.: РГГУ, 2008.360 с.
5. Сахаров А.М. О предмете историографических исследований // История СССР. 1974. № 3. С. 90-112.
6. Тарновский К.Н. Социально-экономическая история России: Начало XX в.: Советская историография середины 50-х - начала 60-х годов. М.: Наука, 1990. 290 с.
7. Тихвинский С.Л. Итоги и перспективы исследований советских историков //Вопросы истории. 1985. № 7. С. 3 - 13.
References
1. Arkhiv RAN. F. 1820. Op. 1. D. 164.
2. Ivanov, Vladimir V. Sootnoshenie istorii i sovremennosti kak metodologicheskaya problema (Ocherki po marksistsko-leninskoi metodologii istoricheskogo issledovaniya). Nauka, 1973.
3. Koval'chenko, Ivan D. Metody istoricheskogo issledovaniya. Nauka, 2003.
4. Medushevskaya, Ol'ga M. Teoriya i metodologiya kognitivnoi istorii. RSUH, 2008.
5. Sakharov, Anatolii M. "O predmete istoriograficheskikh issledovanii." Istoriya SSSR, no. 3, 1974, pp. 90-112.
6. Tarnovskii, Konstantin N. Sotsial'no-ekonomicheskaya istoriya Rossii: Nachalo XX v.: Sovetskaya istoriografiya serediny 50-kh - nachala 60-kh godov. Nauka, 1990.
7. Tikhvinskii, Sergei L. "Itogi i perspektivy issledovanii sovetskikh istorikov." Voprosy istorii no. 7, 1985, pp. 3-13.
Сведения об авторе:
Ланской Григорий Николаевич, доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета.
Email: gri_lanskoi@list.ru. https://orcid.org/0000-0002-4631-1512
Дата поступления статьи: 13.04.2024 Одобрено: 13.08.2024 Дата публикации: 30.09.2024
