CC BY
15
УДК 316.334.52
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ СИСТЕМ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ АКТОРОВ КРЫМСКОГО РЕГИОНАЛИЗМА В КОНТЕКСТЕ УКРАИНСКОГО СОЦИУМА
Ю.В. Кокин
Изучение процесса институциона-лизации регионализма в научном контексте способствует выявлению основных методологических и проблемных предпочтений в научном сообществе. Обнаруживаются очевидные расхождения в понимании базовых элементов институционального анализа (включая терминологические разночтения), в интерпретации содержания и особенностей современных версий данного анализа применительно к изучению вариаций регионализма и роли региональных акторов в определении его внутренней динамики [1]. Это побуждает выделить вопросы, требующие более пристального внимания для реализации исходной концепции исследования.
Так, Л.В. Сморгунов и Г.Г. Голосов считают необходимым, с одной стороны, исследовать нормативные, регулятивные и когнитивные факторы воздействия на динамику институциональных перемен, место и роль акторов институционализации, а также роль элит и граждан в формировании новых политических институтов и практик; с другой -выяснять, что преобладает в современном социальном процессе на региональном уровне: авторитарная адаптация демократических институтов или демократическая трансформация исходно авторитарных практик [2, 3].
Комплексное применение двух отмеченных подходов позволяет сформулировать следующие вопросы для изучения акторов ин-ституционализации крымского регионализма: - какие комплексы внутренних установок и механизмов их воздействия на процесс региональной институционализации (акторов) сложились в Крымском макрорегионе;
Кокин Юрий Владимирович - кандидат социологических наук, магистр истории, преподаватель кафедры общенаучных дисциплин Феодосийского отделения Крымского факультета Восточно-Украинского национального университета им. Владимира Даля, 98111, Украина, АР Крым, г. Феодосия, ул. Дружбы, 44, e-mail: rossman@ yandex.ua т. +380(6562)28070.
- какой институциональный порядок возникает на этой основе и насколько он устойчив в региональном контексте.
При этом следует отметить что исследования по проблеме функционирования акторов крымского регионализма в современной науке отсутствуют. Это связано прежде всего с тем, что сам концепт крымского регионализма не получил детальной разработки. Региональные акторы как участники региональных социально-политических и этнополитических процессов рассматривались на стыке политологии и истории. Цель настоящей статьи: показать, что социальные (этносоциальные) акторы крымского регионализма (далее акторы) сформировались и формируются в специфической институциональной среде. В ней устойчиво преобладают такие социальные предпочтения нормативного свойства, как целесообразность и выгода, базирующиеся на степени влияния актора на социально-политическую динамику в регионе и собственный уровень социальной мобильности. Так, например, формирование институциональной властной системы в крымско-татарском региональном сообщества в Крымском макрорегионе, происходило в контексте реализации принципа вариативной целесообразности (от структурной до функциональной). Так, в 1991 г. формируется Милли Меджлис, на сегодняшний день являющийся одним из наиболее мобильных социальных акторов крымского регионализма. Опираясь на этносоциальную, но не правовую легальность, Меджлис становится индикатором, действительно определяющим социально-политическую динамику полуострова. Он дал начало формированию нового институционального порядка, выра-
Yuriy Kokin - Ph.D. of Sociology, Master of History, teacher of the Department of the Scientific Disciplines of the Feodosiya Branch of the Crimean Faculty at the Eastern National University named by Vladimir Dal., 44, Drugbi Street, Feodosia, Autonomous Republic of Crimea, Ukraine, 98111, e-mail: [email protected], ph. +380(6562)28070.
зившегося впоследствии сначала в линейной, а затем в линейно-функциональной форме [4]. При этом формальный порядок соподчинен-ности: Курултай - Меджлис (контролирующий региональные меджлисы) - национальные общественные организации - быстро трансформировался в другой: Меджлис - национальные общественные организации - Курултай при сохранении условного контроля первого элемента над третьим [5]. При этом данный актор ставит себя вне действия плюрализма мнений внутри этнорегионального социума. При этом положении необходимо различать систему управления национальным региональным социумом и систему собственно национальной власти, которая на сегодняшний день представлена в форме структурно-функционального вектора соподчиненности: Председатель Меджлиса - Президиум Меджлиса - Меджлис (его подразделения) - местные меджлисы.
В то же время с точки зрения неоинституционального подхода правовые основания институционального порядка воспроизводятся лишь постольку, поскольку соответствующие нормы получают ценностное обоснование и применяются в различных практиках [6]. В нашем случае правовое воспроизводство правовых норм Курултая 1991 г., требования введения Меджлиса (фактически формальный институт - политико-правовая коллизия украинской действительности) как актора в политико-правое поле Украины, реализация положений Декларации о национальном суверенитете были и являются сегодня невозможными, поскольку центральная и национальная элита исповедуют существенно различающиеся системы ценностных ориента-ций [7]. Данная ситуация наблюдается также и в функционировании русскоязычного регионального движения как актора крымского регионализма, и в системе внутрирегионального взаимодействия внутренних социальных акторов движения - формальных организаций: Республиканской партии Крыма, Русской общины Крыма, Конгресса русских общин Крыма, Русского единства, ККСОРС и т.д.
Подтверждается тезис о том, что управленческие институты недостаточно просто сформировать. Они начинают реально работать лишь тогда, когда дополняются и поддерживаются адекватными неформальными нормами, в нашем случае социальными императивами и поведенческими установками рус-
скоязычного и крымско-татарского населения полуострова. Но если императивность правил зависит от ситуативных договоренностей о возможности и необходимости их применения (неоднократные заявления украинских и крымских властей о планируемом признании Милли Меджлиса, принятии Декларации о правах депортированных граждан и т.д.), то реальность формально-правовых норм оказывается условной. Поэтому система региональных акторов крымского регионализма в настоящий момент является частично легальным (правовым по форме), но не легитимным, поскольку этнорегиональные социумы крымского макрорегиона в значительной мере определили неспособность этнонациональных акторов реально достичь политико-правовых результатов, спроецированных на национальные потребности.
Что касается взаимодействия формальных институтов власти Крыма (Совет Министров АРК, Верховный Совет АРК и др.), также являющихся акторами крымского регионализма, с этносоциальными акторами, то здесь наблюдается серьезнейшее расхождение во взглядах и методах взаимодействия. Разрыв между формальными институтами и неформальными социальными практиками преодолевается путем создания особых процедур согласования. Локальная эффективность неформальных схем согласования социально-политических практик создает барьер на пути институциональной универсализации (не дает возможности выстроить систему власти и управления одновременно в крымско-татарском и русскоязычном социуме), что и определяет специфику крымского регионализма. При этом стоит отметить высокий уровень интеграции этносоциальных акторов в систему формальных институтов власти автономии, что также затрудняет процесс формирования национальных управленческих систем, делая его практически невозможным.
Таким образом, формальный властный и этнонациональный (Милли Меджлис, Русская Община Крыма, ККСОРС, национальные общественные и религиозные организации Крымского макрорегиона) сегменты акторов представляют собой сложный механизм взаимодействий социальных и политических практик и институциональных коллизий.
Стремление региональных и центральных властей, включая введение ими новых институциональных правил (усложнение
процесса легализации общественных организаций, конфессиональных объединений, определенных видов деятельности - миссионерской, благотворительной и т.д.), определенным образом ориентировать практики означает перераспределение прав и полномочий в пользу официальных акторов крымского регионализма. А это способствует усилению деструктивного (а не рационального) поведения в ведущих национальных социумах Крыма, стимулирует этническую мотивацию, создает конфликтный кредит доверия населения региона для этнонациональных акторов. Чем сильнее давление "сверху", тем труднее идет институциональное обновление социальных практик "снизу". Возникает расхождение между эффективностью, результативностью и действенностью формальных политико-правовых институтов в сфере взаимодействия с национальными региональными акторами.
Процессы легализации, легитимации, институционализации и консолидации в сегментах функционирования национальных региональных акторов в настоящее время оказались разорванными. Обозначая данные негативы, стоит все же отметить, что несмотря на неустойчивый процесс развития крымского регионализма в структуре украинского социума и наличие серьезных различий культурно-языкового и политического характера, в Крыму удалось создать режим слабого конфликтного поля основных этносоциальных акторов в отношении официального Центра (Киева). При этом различия процессов самоорганизации этнических сообществ в Крыму не стали определяющими в формировании особой социальной структуры региональных социумов, что предопределило поступательное субъект-объектное взаимодействие между крымско-татарским социумом и Центром, оставив фактически за бортом русскоязычное региональное движение.
Социологические исследования последнего десятилетия указывают на существование тенденции сближения культурно-исторической и современной политической регионализации при активном участии акторов крымского регионализма [8]. Неоднократно говорилось об опасностях, обусловленных существованием разных, хотя и частично пересекающихся, экономических, политических и геополитических предпочтений населения регионов Украины. Однако, не отрицая этих опасностей, приходится констатировать, что
при отсутствии четкой идеологии развития, разделяемой большинством граждан страны, и неспособности государственных органов консолидировать общество, национальному Центру удалось сохранить территориальную монолитность и относительную стабильность в Крымском макрорегионе. В значительной степени это можно объяснить наличием постоянного диалога с основными акторами крымско-татарского регионального движения ( "Авдет", "Койдешлер", Милли Меджлис, Совет представителей крымско-татарского народа и т.д.).
Попытаемся объяснить данную фрагментарную системность украинской власти в отношении Крыма и место в нем акторов крымского регионализма.
В методологическом плане исходным является положение, что для оптимального функционирования регионального сегмента в контексте унитарного регионализма необходимы следующие условия: 1) наличие политических институтов, являющихся опорными элементами регионального социально-политического пространства (гражданство, идеология) и соответствующих механизмов (централизация, унитаризация); 2) наличие социально-политических, этносоциальных акторов: партий (блоков), общественных организаций, конфессиональных и национальных объединений, определяющих социально-политическую динамику региона, лидеров, стремящихся сохранить и отстоять региональную идентичность в формате унитарного регионализма; 3) политическая и экономическая заинтересованность элиты в сохранении такой формы государственности. Соответственно, разрушение и ликвидация регионального сегмента в контексте унитарного регионализма предполагают следующие условия:
- наличие политических институтов и механизмов, "фрагментирующих" канал вза-модействия Центр-периферия (федерализация, децентрализация, регионализация), и таких факторов, как этническое или языковое неравенство, межэтническая дистанция между самыми многочисленными этносами;
- наличие влиятельных социально-политических акторов (лидеров, организаций, социальных групп), заинтересованных в разрушении или переформатировании государственности (сепаратизм, ирредентизм);
- политическая и экономическая заинтересованность элиты в изменении сувере-
нитета. В крымском мультикультурном социуме не нашли поддержки те политические организации, которые в значительной степени дестабилизируют общественно-политическую ситуацию и фактически ставят под вопрос территориальную целостность Украины. Радикальные украинские партии с лозунгами внедрения этнократической модели национально-государственного строя, как и партии, основанные на этнических принципах с соответствующими славянофильскими и либеральными версиями русского национализма, не имели и не имеют существенной поддержки в массовом сознании [9].
Необходимо отметить, что политические структуры такого типа, как правило, набирают незначительное количество голосов и в Верховную Раду не попадают. Но тем не менее, этнополитический фактор оказывает серьезное воздействие на функционирование общественно-политической сферы Украины. Актуализация этноязыкового фактора носила форму немедленной реакции акторов русскоязычной деятельностной формы крымского регионализма на социальную риторику формальных организаций, призывающих к интеграции с Россией, к повышению реального статуса русского языка. Тем самым проецирование политико-идеологических ориентаций на этнокультурную идентичность усложняет гражданскую интеграцию населения.
Подводя итог рассмотрения форм самоорганизации региональных акторов крымского регионализма, определяющих социально-политическую динамику развития региональных движений, можно сделать вывод, что налицо симптомы зарождения новых, радикальных разновидностей региональных движений внутри существующих. В данном случае проблема заключается в том, что эти реально существующие опасные симптомы не изучаются системно, а в существующих оценках и прогнозах превалируют субъективные подходы, в том числе и в интересах манипулирования этническим сознанием единого крымского сообщества.
Отсутствие научно обоснованной концепции, четкого представления о стандартах и параметрах структуризации этнических сообществ в Крыму может повлечь негативные политические последствия: с одной стороны, в общественном сознании значительной части населения формируются негативный стереотип и протестный потенциал в отношении непро-
порционально завышенного внимания государства к нуждам крымско-татарского этноса в ущерб славянского; с другой - ряд лидеров крымско-татарского национального движения необоснованно заявляют о геноциде крымско-татарского народа со стороны Украины, притеснениях со стороны государственных органов, давлении со стороны славянского населения, проявляющегося в различных формах, что формирует соответствующий негативный стереотип и протестный потенциал среди крымских татар. По нашему мнению, полисемичность понимания крымского регионализма как особой формы самоорганизации этнического регионального сообщества (как крымско-татарского, так и русскоязычного) обусловлена сложностью и многоаспектностью самого Крымского макрорегиона. Такового рода объекты исследования предполагают системный подход, включающий разные аспекты и уровни его анализа. Здесь необходимо четко и последовательно учитывать то функциональное значение, которое имеет для государственного развития Украины этническая институциональная система в Крымском макрорегионе и связанная с ней формирующаяся координационно-функциональная система функционирования русскоязычного регионального движении, поскольку присутствует прямая зависимость между критической массой общего негатива между ними, динамикой развития крымского регионализма и перспективными направлениями украинского централизованного регионализма.
Нахождение баланса между основными акторами центрального и локального регионализма, определяющими внутреннюю динамику в стране и в регионах, является сложным и долгим процессом, который обязан стать предметом глубокого теоретического анализа в контексте уяснения перспектив институционального развития региональных сообществ, исходя из особенностей их этнополитической структуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. Патрушев С.В. Институционализм в политической науке: этапы, течения, идеи, проблемы // Политическая наука. Зарубежная политология в ХХ столетии. 2001. № 2. С. 146-186.
2. Голосов Г.В. Сравнительная политология. СПб.: Изд-во: Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2001. 366 с.
3. Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в поисках новых методологических ориентаций:
значат ли что-либо идеи для объяснения политики? // Политические исследования. 2009. № 1. С. 118-129.
4. Корнев А. Крымский регионализм в контексте рассмотрения национального движения крымских татар // Власть. 2009. № 7. С. 66-71.
5. Кокин Ю.В. Факторы структуризации национальной системы управления этническим сообществом // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 8. С. 298-308.
6. Ковалев А. Регион как элемент геопространства: структура и эволюция // Регион. Проблемы и перспективы. 1997. № 4. С. 23-29.
7. Декларация о суверенитете крымско -татарского народа // Qrim.ru. [Электронный ресурс]. URL: http://www.qrim.ru/about/docs/QirimIndependence.
8. Бекешкта I. Громадська думка про майбутнш економiчний та територiальний устрш Украши // Полгтичний портрет Украши. 1993. № 2. С. 1-12.
9. Резтк О. Особливост етшчно! стратифшаци в укра!нському суспiльствi // Укра1нське суспшьство 1994-2004: мониторинг сощальних змш. К.: 1С НАНУ, 2004. С. 54-63.
3 августа 2011 г.
