Методологические контексты научно-психологического объяснения Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

В.А. Мединцев

Методологические контексты научно-психологического объяснения

Сведения об авторе

Аннотация. Статья является комментарием к публикации В.А. Мазилова «Объяснение в психологии» в предыдущем (VI) томе настоящего сборника. В комментарии отмечено, что В.А. Мазилов уже много лет исследует проблематику объяснения в психологии и за это время глубоко и разносторонне проанализировал примеры постановки и решения задачи построения теории объяснения в трудах выдающихся психологов. По результатам проведённого анализа автор предложил свой подход, воплощённый им в схеме соотношения теории и метода в психологии. В этой схеме объяснение вынесено в более широкий контекст - в структуру научно-психологического исследования. Автором комментария предложены некоторые дополнения и изменения к этой схеме для, как он полагает, более полного и наглядного воплощения идеи и логики рассматриваемого подхода. Вместе с тем в комментарии отмечено, что вынесение проблематики объяснения в более широкий контекст приводит к «размыванию» методологической значимости объяснения, поскольку актуализируются как не менее важные и другие компоненты структуры научного исследования. Автор комментария выражает свою поддержку позиции В.А. Мазилова о необходимости кооперации исследователей, заинтересованных в решении очерченных в статье и концептуально с ними связанных проблем.

Ключевые слова: теория, метод, виды объяснения, теоретизирование, структура.

Цитирование: Мединцев В.А. Методологические контексты научно-психологического объяснения // Теоретичш досидження у психологи: монограф1чна сер1я / Сост. В.О. Медшцев. Том VII. 2019. С. 178-190. аок 10.24411/2616-6860-2019-00004

В статье Владимира Александровича Мазилова представлен этап разработки проблематики объяснения в психологии, которой он занимается с 1990-х, и к которой периодически возвращается ввиду теоретико-методологической значимости этой темы для психологической науки. Этой проблематикой прежде я не занимался, поэтому с особым интересом ознакомился с глубоким методологическим анализом истории вопроса, изложенном в первых разделах статьи. Большая часть аргументации автора представляется мне достаточно убедительной, в некоторых моментах я бы рассуждал иначе, что в научных дискурсах является практически неизбежным и нередко способствует плодотворной критической дискуссии.

В статье была поставлена задача «наметить основные этапы разработки современной концепции объяснения в психологии». Необходимость решения такой задачи, как показано, связана с методологическим несовершенством существующих концепций. В этом смысле показательным, на мой взгляд, является пример успеха книги Е.П. Никитина [10] в далёком 1970-м году, после которого согласие по поводу методологии объяснения в психологии не было достигнуто даже в ареале отечественной

науки, не говоря уже о достижении такого согласия в более широком научном пространстве. Подтверждением чему являются и многолетние исследовательские усилия В.А. Мазилова в разработке этой проблематики, которые привели его, в частности, к пониманию необходимости на пути построения новой концепции объяснения разработки концептуального описания соотношения теории и метода. В самом деле, ретроспективный анализ различных трактовок теории и метода является свидетельством того, что чёткий критерий их различения выявить не удаётся. И вполне логичным и конструктивным в такой ситуации видится очерченный автором план действий, в котором предусмотрены конкретные шаги на пути разработки новой концепции объяснения, а именно [6, с. 20-21]:

1. Включить объяснение в более широкий контекст, таким контекстом должна быть схема структуры психологического исследования.

2. Признание множественности видов объяснения.

3. Отказ от психофизического параллелизма.

4. Новая трактовка предмета психологии.

5. Перенос объяснения в структуру предмета.

исследования (т.е. соответствующего актуальным критериям и формам рационального познания). Полагаю, по сути именно такая структура представлена В.А. Мазило-вым (Рисунок 1), где ни в одном блоке нет психологических конкретизаций.

предтеория:

базовая категория идея метода моделируюцее представление

Рисунок 1. Соотношение теории и метода в психологии (В.А. Мазилов).

Что касается шага (1), то я полагаю абсолютно оправданной идею о включении объяснения в более широкий контекст, однако таким контекстом может быть структура не только психологического, но и любого научного

К этой схеме равно применимы три названия:

• схема соотношения теории и метода в психологии;

• схема структуры психологического исследования;

• схема структуры научного исследования.

С тем или иным названием объяснение введено в более широкий контекст - в структуру научно-психологического исследования. Если рассматривать эту схему как структуру научного исследования, то в основных её композиционных составляющих можно видеть методо-

логическую преемственность с гносеологическими построениями философов и теоретиков науки. Приведу два примера из числа редко упоминаемых в работах психологов.

Как известно, А. Эйнштейн, помимо основной области своих научных интересов, занимался проблематикой научного познания и философией науки. В частности, ему принадлежит схема, которой он не дал названия, но привёл её в качестве иллюстрации своего понимания «гносеологических вопросов» (Рисунок 2).

Рисунок 2. Гносеологическая схема А.

Из пояснения к рисунку следует, что [12, с. 569-570]:

• Е - непосредственные данные чувственного опыта (3);

• А - аксиомы, из которых мы выводим заключения (1);

штейна (рисунок из [11, с. 124]).

• из аксиом А логически выводятся частные утверждения S, которые могут претендовать на строгость (2);

• утверждения S сопоставляются с Е (проверка опытом).

В этом схематизме есть теоретическая часть (А, Б) и эмпирическая часть (Е). Стоит отметить, что А. Эйнштейн считал эмпирию источником научного и повседневного мышления «когда восприятие вступает в конфликт с достаточно установившимся в нас миром понятий» [12, с. 76]. Данные эмпирического опыта обусловливают и замыкание процесса на цикл (Е ^ А) «когда мы возвращаемся на уровень чувственного опыта, чтобы оценить, охватывает ли наша теория наибольшее возможное количество фактов, доступных нам в опыте, что и представляет собой в конце концов заключительный этап проверки теории» [11, с. 124].

Другой пример. Философ и культуролог В.С. Библер на основе идей и принципов диалогизма проанализировал основные исторические формы научного мышления. В рамках разработанной им диалогической методологии описания культуры, в том числе типов научного мышления, он предложил свою трактовку мышления теоретика Нового времени (а также особенностей теоретизирования в неклассической науке, которых я здесь не касаюсь). Основная идея Библера при описании теоретизирования состоит в следующем: «"Я" теоретического разума Нового времени (направленного на изобретение и развитие классических теорий) реализуется в

споре и переливе, переходе таких особых логических установок (других «Я»), как <...>» [3, с. 226]. Далее идёт описание активности особых логических установок «других "Я" » в последовательности теоретизирования:

• исходное «Я» экспериментально-изолирующего сознания, «Я» установки на предмет;

• «Я» синтезирующей «интуиции» - для интуитивного «Я» понять предмет означает видимый «очами разума» образ этого предмета;

• «Я» рассудочной дедукции;

• «Я» информационно-алгоритмического знания, «Я» установки на «текст»;

• «Я» способности суждения состоит в обращении всех других «способностей», в их противопоставлении и согласовании вся система теоретического разума направляется на новую переформулировку проблем и на новое их решение.

• «Я» практического разума интегрирует все характеристики теоретического разума, проецируя их в сферу целевых установок и практической деятельности.

В этом описании детализированы акты теоретизирования, акцентирован их диалогический характер, а выход в эмпирию обозначен на этапах семиотической

обработки результата (установка на текст) и формирования целевых установок для практической деятельности. Последние, что представляется очевидным, могут быть реализованы в разработке и проведении экспериментальных проверок полученных результатов, но это осталось вне рамок дискурса В.С. Библера.

Как можно видеть, содержание первых трёх блоков в схеме В.А. Мазилова (Рисунок 1), пусть и в ином понятийно-терминологическом представлении вполне сопоставимо с этапами мышления теоретика Нового времени (по В.С. Библеру), кроме одного композиционного момента - цикличности теоретизирования (см. «Я» способности суждения) до получения приемлемого результата. Вряд ли В.А. Мазилов исключает возможность такого хода теоретизирования, скорее эта возможность неявно заключена в его структуре научного исследования, но ради упрощения схемы не отображена графически (возможно, я ошибаюсь). Понятно, что детализировать любой схематизм в принципе можно «до бесконечности», поэтому исследователь выбирает глубину детализации, которая достаточна для достижения основных целей его исследования (в том числе, наглядности и наилучшего понимания читателем).

Шаг (2) на пути разработки новой концепции объяснения состоит в признании множественности видов объяснения, что по сути и происходит, поскольку общепринятой (универсальной) теории объяснения не существует. Другое дело, что желательно определиться, насколько «полифония» объяснений приемлема в перспективе интеграции психологического знания. Проблему в этом моменте видит и В.А. Мазилов: «становится чрезвычайно актуальной проблема соотнесения видов объяснения, выделенных по разным основаниям. Особенно важной эта проблема становится в свете интеграции психологического знания и, более широко, интеграционных процессов в психологии <.. .> целесообразно обсудить вопрос о видах, типах и формах объяснения» [6, с. 32]. Со своей стороны я также считаю целесообразным обсуждение этого вопроса - другое дело, что желательна такая подготовка и форма проведения указанного обсуждения, при которых оно с высокой вероятностью стало бы результативным, т.е. участники пришли бы к согласию в чём-либо, помимо «признания обсуждения полезным» (как в дипломатии уклончиво обозначают отсутствие прогресса в переговорах).

Шаг (3) состоит в отказе от психофизического параллелизма. Я вполне разделяю аргументацию такой необходимости и при этом хотел бы отметить, что в многочисленных нейропсихологических и психофизиологических исследованиях уже много лет исследуют разнообразные сочетания мозговых процессов и их психологических проявлений, получают массивы данных, занимаются их верификацией и практическим применением. При этом исследователи не проявляют беспокойства по поводу существенных лакун в используемых теоретических моделях психики. Я бы сказал, психофизический параллелизм как методологический принцип скорее мёртв, а как латентная идея скорее жив. Поэтому прежде чем отказаться от него в методологии исследований, надо заполнить остающиеся теоретические лакуны. И пока ни в философской, ни в психологической литературе я не вижу убедительных и внятных предложений на этот счёт.

Шаг (4) в разработке теории объяснения состоит в предложении новой трактовки предмета психологии -эта тема детально представлена в других работах В.А. Мазилова, а в рассматриваемой, в частности, сказано: «внутренний мир человека представляет собой совокупный предмет психе как целое, который в процессе рассмотрения подвергается анализу» [6, с. 27]. Как я понял главную идею

такого подхода ( в т.ч. ранее, по предыдущим публикациям), методологически более перспективным является аналитическое направление описания психики по сравнению с подходами, при которых происходит постулирование некоторого её элемента (например «единицы» у Выготского) и на этой основе реконструирование всей структуры. Если так, то я полностью поддерживаю эту идею и, более того, отмечу, что мы с Г.А. Баллом пришли к сходному пониманию - индивидуальная психика у нас трактована как личный психологический модус культуры, который различным образом может быть детализирован в соответствии с планом и задачами конкретных исследований (см. [1; 2] и др.).

Шаг (5), связанный с переносом объяснения в структуру предмета, мне недостаточно понятен логически. Если мы признаём множественность типов объяснения, то зачем их переносить? Пусть сохраняются объяснения и в структуре предмета, и вне её (в том числе объяснение психологического через непсихологическое). Этот, а также подобные вопросы, полагаю, возвращают нас проблематике и методологической перспективности множественности объяснений, а также актуальности конструктивной дискуссии по этому вопросу.

С учётом сказанного, а также ради более наглядного представления соотношения теории и метода в психологии, возможно, имеет смысл внести в схему (Рисунок 1) некоторые изменения (см. Рисунок 3).

Во-первых, можно композиционно несколько перестроить схему ради большей наглядности цикличности процесса исследования.

Следующий момент связан с детализацией блока схемы (Предмет науки - проблема). Если рассматривать схему как структуру психологического исследования, то можно конкретизировать новую трактовку предмета, а именно как внутренний мир человека и его компоненты. Последние, как правило. и являются предметом большинства психологических исследований. Вычленение конкретной проблемы в рассматриваемой предметной области, также ради наглядности, можно представить отдельным блоком.

В структуре исследования, как отметил В.А. Мазилов, «Единство теории и метода достигается за счет того, что теория как результат исследования и метод как средство его осуществления» [6, с. 22-23]. То есть теория - результат исследования, а объяснение - его компонент. Такое соотношение представляется достаточно логичным и убедительным, при этом, возможно, имело бы смысл более Мединцев В.А. Методологические контексты научно-пс

определённо расположить блок «объяснения» в структуре. В нынешнем варианте этот блок является единственным, который обособлен от остальной структуры, что довольно странно. Кроме того, в его содержании можно выделить две составляющие:

• объясняющая категория и тип объяснения скорее является результатом теоретизирования и, соответственно, этот блок можно разместить до блока «Эмпирический материал»;

• объяснение/интерпретация следует за получением эмпирического материала и состоит в его обработке в соответствии выбранной объясняющей категорией и типом объяснения. Правда из описания этой части схемы мне кажется, что В.А. Мазилов подразумевал некий внутренний цикл между блоками «Метод» и «Теория», который в какой-то момент завершается формированием теории.

Наконец, как мы все понимаем, создание новой психологической теории не является для исследователя самоцелью (по крайней мере, в большинстве случаев), поэтому, возможно, нелишним было бы отразить на схеме выход на практические приложения теоретического результата исследования. Тогда более наглядным станет и

то, что блок «Теория» является методологической раз- его завершённым и приступить к решению прикладных

вилкой, в которой исследователь принимает решение: задач с использованием новой теории. Вариант моди-

переходить на новый цикл исследования или считать фицированной схемы см. Рисунок 3.

Рисунок 3. Модифицированная схема структуры психологического исследования.

В уже упомянутой работе Е.П. Никитина, помимо ар- ратил внимание на последние разделы, где рассмот-

гументации множественности типов объяснения, я об- рены варианты системы объяснения (линейная и уровне-

вая) и акцентированы методологические преимущества

Мединцев В.А. Методологические контексты научно-психологического объяснения. Со1: 10.24411/2616-6860-2019-00004

уровневой системы. Указанные преимущества обусловлены тем, что «относительно развитая наука по своей структуре в функциональном отношении представляет собой уровневую систему объяснений <...>. Построение уровневой системы, как правило <...> отображает процесс прогрессирующего проникновения науки во все более глубокую сущность исследуемого объекта или во все более глубокие слои структурной организации материи» [10, с. 247]. Что бы мы не говорили об особенностях научно-психологического познания, психология является частью научного знания и её развитие происходит в русле общих научных тенденций. Идея разработки и совершенствования уровневой системы объяснения на концептуальном уровне органично реализована в трактовке предмета психологии, предложенной В.А. Мазиловым - полагаю, это ещё один аргумент в пользу её методологической перспективности.

Хотел бы также коснуться вопроса об использования в психологии понятия «метод». В науке его содержание не связано исключительно с формами праксиса, достаточно вспомнить основные методы рассуждений (индукция, дедукция, абдукция). В философии наиболее известным примером использованием понятия «метод», по всей видимости, являются труды Р. Декарта, в

частности одна из его наиболее известных работ «Рассуждения о методе». В современной психологии Декарта упоминают, помимо «картезианского дуализма», как автора метода психологической интроспекции. Но для него это был содержательно значительно более ёмкий метод «которому должен следовать каждый для хорошего управления своим разумом» [4 с. 261]. Из дальнейшего текста книги понятно, что «управление своим разумом» необходимо и в обыденном мышлении, и в теоретизировании как составляющей научного познания мира. Возможно, в психологии имело бы смысл различать методы теоретизирования и методы приложения теоретического знания (в наблюдении, самонаблюдении, постановке экспериментов).

В завершение этого комментария выделю два, на мой взгляд, принципиальных момента.

1. Исследования по проблематике объяснения в психологии происходит в контексте продолжающейся дискуссии о специфике и вариантах развития собственной психологической методологии, в том числе о возможности и перспективах интеграции психологического знания. В этой дискуссии активно участвует и В.А. Мази-лов, что можно видеть в первых разделах

рассматриваемой статьи и во многих предыдущих работах. Развивая идею необходимости сочетания в психологии различных типов объяснения, автор поддерживает и критику современного состояния психологической науки с её явным позитивистским методологическим уклоном. В этой связи хотел бы обратить внимание читателей на статью Marino Perez-Älvarez в этом томе сборника, в которой рассмотрены содержательно сходные вопросы и приведены аргументы в пользу создания плюралистической концепции психологии, с тем чтобы она смогла восстановить свой авторитет как наука о человеке в свете современного скептицизма. Таким образом, как можно видеть, исследования В.А. Мазилова находятся «на острие» актуальной мировой научно-психологической повестки.

2. В числе ближайших перспектив В.А. Мазиловым указана необходимость исследовать «переход от предтео-рии к формирующейся объяснительной схеме» и решение проблемы «соотнесения видов объяснения, выделенных по разным основаниям». Последняя проблема становится особенно важной «в свете интеграции психологического знания и, более широко, интеграционных процессов в психологии» [там же, с. 31]. Мне понятна задача более детально проработать составляющие схемы соотношения

теории и метода, а также необходимость решать её с ориентацией на перспективы интеграционного проекта. Однако, помимо отмеченных, мне видится ещё одна перспектива. Вынесение проблематики объяснения в более широкий контекст, что я считаю вполне оправданным, приводит к «размыванию» методологической значимости объяснения, поскольку не менее важны и другие компоненты структуры научного исследования: определение предмета психологии, выделение проблемы в её предметной области, разработка составляющих метода, эмпирические исследования и, разумеется, результирующая теория.

На мой взгляд, поставленную В.А. Мазиловым задачу «наметить основные этапы разработки современной концепции объяснения в психологии» можно считать решённой и смело переходить к решению следующих из указанных в описании ближайших перспектив. При этом, в чём я также полностью разделяю позицию В.А. Мазилова, принципиальное значение имела бы кооперация исследователей, заинтересованных в решении очерченного круга задач и концептуально с ним связанных.

Литература

1. Балл Г.А., Мединцев В.А. Системное описание культурных процессов и его психологические применения // Технологи розвитку гнтелекту. - Том 1, № 7 (2014) http://goo.gl/TKzc5r

2. Балл Г.А., Мединцев В.А. Теоретико-множественный метод описания процессов и его применение в психологии: монография. К.: Педагопчна думка, 2016.

3. Библер В.С. От наукоучения - к логике культуры: Два философских введения в XXI век. М.: Политиздат, 1990.

4. Декарт Р. Избранные произведения [Текст]: Пер. с фр. и латин. / Р. Декарт; Ред. и вступ. ст. В. В. Соколова; Академия наук СССР. Институт философии. Москва: Государственное издательство политической литературы, 1950.

5. Мазилов В.А. Научная психология: проблема объяснения // Методология и история психологии. 2008. № 1. С. 58-73.

6. Мазилов В.А. Объяснение в психологии // Теоретичш дослщження у психологи: монографiчна серш / Сост. В.О. Медшцев. Том VI. 2019. С. 2-34. [Електронний ресурс]: http://theor-research.georgyball.com

7. Мазилов В.А. Теория и метод в психологии: Период становления психологии как самостоятельной науки. Монография. Ярославль: МАПН, 1998.

8. Мазилов В.А. Уровневая структура эмпирического метода в психологии / Экспериментальная психология в России: традиции и перспективы / Под редакцией В.А. Барабанщикова. М.: Институт психологии РАН, 2010. С. 46-51.

9. Мединцев В.А. Мышление теоретика нового времени / Восьмая международная конференция по когнитивной науке: Тезисы докладов. Светлогорск, 18-21 октября 2018 г. / Отв. ре д. А.К. Крылов, В.Д. Соловьев. — М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018. С. 712-714.

10. Никитин Е.П. Объяснение - функция науки. М.: Наука, 1970.

11. Холтон Дж. Тематический анализ науки. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1981.

12. Эйнштейн А. Собрание научных трудов в 4-х томах, Том 4. М.: Наука, 1967.

V. Medintsev

Methodological contexts of scientific psychological explanation

Annotation. The article is a comment to the article of V. Mazilov "Explanation in psychology" in the previous (VI) volume. The commentary notes that V. Mazilov has been studying the problems of explanation in psychology for many years and during this time he deeply and comprehensively analyzed the examples of setting and solving the problem of constructing the theory of explanation in the works of outstanding psychologists. According to the results of the analysis, the author proposed his approach, embodied in the scheme of the relationship between theory and method in psychology. In this scheme, the explanation is presented in a broader context - in the structure of scientific and psychological research. The author of the commentary proposed some additions and changes to this scheme for, he believes, a more complete and visual embodiment of the idea and logic of the approach under consideration. At the same time, the commentary notes that placing the problems of explanation in a broader context leads to a "blurring" of the methodological significance of the explanation, since other components of the structure of scientific research are actualized as equally important. The author of the comment expresses his support for the position of V. Mazilov on the need for cooperation of researchers interested in solving the problems outlined in the article and conceptually related to them.

Keywords: psychological theory, method, types of explanation, theorizing, structure.