CC BY
165DOI 10.33397/2619-0559-2019-1-1-197-216 УДК 349.1
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НАУЧНО-ПОНЯТИЙНОГО АППАРАТА В ЦИВИЛИСТИКЕ
Е.Г. Комиссарова
Доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права,
заслуженный работник высшей школы РФ
Пермский государственный национальный
исследовательский университет
614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15
ORCID: 0000-0003-4257-5673
ResearcherID: E-9302-2016
Статьи в БД «Scopus»/«Web of Science»:
DOI: 10.5829/idosi.mejsr.2013.15.9.11540
DOI: 10.5829/idosi.wasj.20B.24.0U3177
DOI: 10.17072/1995-4190-2015-2-61-70
Е-mail: grazhdanskoe.pravo@gmail.com
Введение: сложный и неоднородный научно-понятийный материал гражданского права, наполняемый усилиями цивилистов концептуальным смыслом и аналитическим значением, — неотъемлемая часть мира гражданского права. Однако такое видение его места в ряду многообразных гражданско-правовых явлений разделяется не всеми. При этом как такового спора нет. Есть немногочисленные монологи, но больше принятие «по умолчанию» того положения, которое фактически сложилось. Следствием научного равнодушия к тематике научно-понятийного аппарата являются нередкие сбои в логике гражданского права. Неразделенность доктри-нальных и легальных понятий, смешение понятийного и семантического смысла терминов, искажение правового смысла, сужение или, напротив, расширение смысла научных понятий — все это сегодняшняя научная данность, отягощенная неопределенностью методологических подходов к исследованию вопроса. Цель: ведущая цель статьи состоит в привлечении внимания цивилистов к концептуальным проблемам научно-понятийного аппарата гражданского права. Используя достижения теории государства и права в части деления всех правовых понятий на понятия легальные и доктринальные, автор стремится исследовать порядок образования научных понятий, алгоритм их концептуализации, обозначить логические принципы формирования, правила соотношения вновь образованных понятий с ранее образованными. Методы: методологическую основу статьи составил общенаучный (диалектический) метод познания правовой действительности. Применялись также частнонаучные методы познания:
формально-юридический, логический, системного подхода. Результаты: все многообразие вопросов, связанных с образованием, сущностью и оборотом научных понятий, должно быть сконцентрировано вокруг следующих задач, которые научные понятия выполняют: отражать заявленный предмет исследования в необходимом логическом объеме; выступать в роли инструментария для углубленного постижения гражданско-правовых явлений в логико-гносеологическом контексте на понятийном уровне; участвовать в моделировании гражданско-правовой действительности. Актуализации этих задач и постановке проблем в исследовании феномена научных понятий в цивилистике должны способствовать необходимые корректировки в предмете самой гражданско-правовой науки. Он должен включать не только привычные представления об общих закономерностях развития законодательства и гражданско-правовых явлений, но и вопросы формирования научных понятий, объясняющих эти закономерности, включая аспекты моделирования, прогнозирования развития и освоения новых гражданско-правовых явлений через новые научные понятия, их отражающие. Научные понятия обретают свой статус в доктрине вследствие их концептуализации. Этот процесс подчиняется логическим принципам, соблюдение которых не только обеспечивает самоценность вновь созданного научного понятия или изменяемого прежнего, но и позволяет этому понятию работать в качестве звена всего научно-понятийного аппарата гражданского права, обеспечивая координационную и субординационную устойчивость всех его понятийных рядов.
Ключевые слова: наука гражданского права; логические принципы; образование доктринальных понятий; концептуализация понятий; понятийные ряды в гражданском праве.
METHODOLOGICAL ASPECTS OF SCIENTIFIC CONCEPTS FORMATION IN CIVIL SCIENCE
E.G. Komissarova
Perm State University 15, Bukirev St., Perm, Russia, 614990 ORCID: 0000-0003-4257-5673 ResearcherID: E-9302-2016 Articles in «Scopus»/«Web of Science»: DOI: 10.5829/idosi.mejsr.2013.15.9.11540 DOI: 10.5829/idosi.wasj.20B.24.01.B177 DOI: 10.17072/1995-4190-2015-2-61-70 Е-mail: grazhdanskoe.pravo@gmail.com
Introduction: the complex and mixed-type scientific conceptual civil law material which is enriched with conceptual knowledge and analytic meaning by the civil scientists, is an inherent element of the civil law world. However, this view of its position among various legal phenomena is not shared by everyone. With this, there is no actual dispute about that. There are a few opposing monologues, but mostly the current position is accepted "a priory". The consequence of the scientific indifference to the conceptual framework is the frequent issues with civil law. The inseparableness of the doctrinal and the legal notions, the confusion of the conceptual and the semantic sense of the terms, the misinterpretation of the legal sense, widening or narrowing of the scientific concepts' sense — all these are the current scientific reality worsened by debatable methodological approaches to researching the topic. Purpose: the main purpose of the article is in attracting the attention of the civil scientists to the conceptual problems of the scientific conceptual framework of civil law. Using the achievements of the theory of the state and law on dividing the legal notions into the legal ones and the doctrinal ones, the author aims at researching the order of the scientific concepts formation and their introduction into the civil knowledge, to define the logical principles of formation, the rules of bringing the new concepts into the correlation with the previously developed ones. Methods: the methodological basis of the article is the general scientific (dialectical) method of the legal reality cognition. The specific scientific methods: the formal legal method, the logical method, the systematic approach method were also used. Results: all the diversity of the issues associated with the formation, the essence and the turnover of the scientific concepts should be focused on the four tasks delivered by scientific concepts, i.e.: to demonstrate the claimed subject of the research in the necessary logical volume, to act as a tool for a deep study of the civil legal phenomena in the logical gnosiological context at the conceptual level, to participate in modeling the civil law reality, to add to regeneration of the scientific and legal culture phenomena in civil law. The necessary corrections in the subject of the civil law science should add to the actualization of these tasks and the problem statement for researching the scientific concept phenomena in the civil science. The subject should include not only the traditional images of the general rules of developing the legislation and the civil law phenomena, but also the questions about the formation of these rules, including the aspects of modeling, development forecasting and familiarization of new civil law phenomena through the new scientific concepts that reflect them. The scientific concepts get their status in the doctrine as a result of introducing them into the civil law knowledge. This process complies with the logic principles, which when observed provide not only for the inherent value of the newly developed or the changed scientific concept but also allows this concept to work as an element of the whole conceptual framework, insuring the coordinating and subordinating stability of all its concept lists.
Keywords: civil law science; logical principies; doctrinal concepts formation; civil law science; logical principles; doctrinal concepts formation; introducing the concepts into the civil law knowledge; concept lists in civil law.
Введение
Так уж повелось в современной цивилистике, что динамика ее научной картинки наиболее часто связана не с выходом в свет фундаментального, интересного и работающего на развитие науки научного труда (таковыми, безусловно, цивилистика богата), а, как правило, с «громким» изменением действующего законодательства в виде замены действующего федерального закона новым или внесения значительных по объему и актуальности изменений в акты кодификации. Доктрина принимается активно объяснять, комментировать, сопоставлять, критиковать и, конечно, уточнять правовые понятия, претендуя на их анализ и исследование, на самом же деле чаще сводя процесс к толкованию новых или видоизмененных норм. Нередко в связи с такими событиями отношения между теоретической юриспруденцией и законодательством попадают в сферу конфликта. В этих понятийно-терминологических столкновениях науки и позитивного права проявляется много разного и полезного, но больше нелогичного, включая смешение понятий с терминами и не всегда понимаемую необходимость разделения понятий законодательных и научных. Последним в таких дискуссиях обычно места не находится, так как они обычно выводятся за скобки всех остальных логико-языковых средств гражданского права, создавая ошибочное впечатление того, что все гражданское право вращается только вокруг законодательных понятий и конструкций.
Причины такого положения в цивилистике в общем-то известны. О понятиях в их абстрактном и конкретном значении говорит каждый прикоснувшийся к цивилистике и ее понятийным мудростям, но не каждый учитывает разность природы задействованных в гражданском праве понятий, задачи и функции научных понятий, логические принципы их формирования. Подобное положение являет собой итог отстраненности цивилистики от проблем ее научно-понятийного аппарата, не выведенных на должный науковедческий уровень.
Если говорить о внимании цивилистики к научной проблематике научно-понятийного аппарата, то оно не отличается продуктивностью. Наиболее типично то положение, при котором обращение к понятийной проблематике возникает «по ходу», т.е. в структуре других предметных тематик [2; 7; 8; 12], но чаще по мере того, «как сильно наболит» [19; 20; 21]. Наболевшее обращение в основном относится
к вопросам юридической техники, обслуживающей терминологию нормативно-правовых актов, которой в смысле научного внимания повезло намного больше, нежели вопросам понятийной логики. Как таковых полнокровных научных исследований, которые были бы связаны с истинно «теоретической отделкой» проблемы научных понятий, в современной гражданско-правовой науке не отыскивается.
Трудно сказать, каких предубеждений, не способствующих тому, чтобы придать теме цивилистических понятий научно-предметный характер, больше: мыслей о формалистике, сообщающих тематике вспомогательно-методологический характер, или ученым миром цивилистики правит мысль о том, что в этом научном вопросе «все придумано до нас».
К методологии вопроса мы обратимся ниже, а что касается ранее созданного, то да, нельзя не признать, что грамматика юридического общения, в том числе научного, с помощью многообразных правил логики и юридического языка сформировалась давно. И вполне можно предположить, что ничего критичного, неясного, неизвестного или спорного в вопросах формирования понятийного аппарата науки гражданского права нет. Однако представляется, что это предположение вполне возможно опровергнуть ссылкой на научный труд С.Ю. Головиной «Понятийный аппарат трудового права», ставший вместилищем проблем логики трудового права [10]. Вряд ли можно признать, что актуальность данной работы продиктована одной лишь относительной молодостью данной отрасли права по сравнению с отраслью права гражданского.
Попытка отыскать дополнительное научное объяснение низкому науковедческому уровню темы научных гражданско-правовых понятий подталкивает и к предположению о том, что на цивилистику «давят» похвальные достижения прошлых лет, когда не без ее участия в теорию права вошло не одно фундаментальное научное понятие (правоотношение, юридический факт и др.). Но кто сказал, что только слабости и недочеты понятийно-терминологического аппарата цивилистики способны привлечь к нему научное внимание? В неменьшей степени к этому обязывают и его достоинства.
Понятийный аппарат гражданского права во всех его слоях — образовательном, научном, законодательном, правоприменительном — далеко не молод. Все, что сумели сберечь и привнести глоссаторы в доставшееся миру римское наследие, максимально отработано научными преемниками всех последующих поколений и стало достоянием современных науки и законодательства. Эти качества добротности, прочности, логичности и последовательности также обязывают отраслевую науку заботиться о своем понятийном аппарате как на теоре-
тическом, так и на практическом уровне, научно опекать его, вовремя сметать научную и законодательную пыль, обоснованно развивать концептуальные начала его совершенствования по мере освоения новых и актуальных правовых явлений, не исключая в его развитии методов прогнозирования и моделирования. Не стоит забывать, что назначение науки, чей арсенал состоит из когнитивного инструментария, еще и в том, чтобы «придать потускневшему блеск, сомнительному — достоверность, скрытому — ясность, старое заменить новым» [18, с. 6].
Историческая преемственность, логичность, упорядоченность и прочность, обеспечивающие полноценную логико-юридическую организацию процесса познания и правоприменения гражданско-правовых явлений, общепризнаны, а логические возможности цивилистики и юридико-лингвистический опыт обоснованно использованы более молодыми отраслями права и законодательства. Констатируя неоспоримый факт добротности гражданско-правового понятийного аппарата и отражающей его терминологии, доктрина даже прибегает к мифологии, сравнивая гражданское законодательство с «дворцом, старинным замком, где каждый уголок овеян традицией, освящен историей» [26, с. 185].
Вместе с тем исторические успехи в номинировании и исследовании научных понятий, вышедших на уровень общеправовых, совсем не повод для отказа встречаться с современными проблемами научно-понятийной ситуации в гражданском праве, где не слишком видна разделительная полоса между понятиями доктринальными и легальными, есть нередкие случаи смешения понятийного и семантического смысла терминов, искажения правового смысла, сужения или, напротив, расширения смысла научных понятий или просто несоблюдения очевидных логических принципов их образования, — все это сегодняшняя научная данность, как и недостаточная методологическая определенность вопроса в целом.
Методология вопроса
В отличие от прагматичных и во многом утилитарно настроенных по отношению к своему праву американских ученых, называющих методологию не более чем лекарством от бессонницы, российская юриспруденция стремится к осознанию и переоценке собственных постулатов с помощью методологии. И пока нет каких-либо видимых оснований прерывать эту традицию, так как подобная траектория развития теории методологии в условиях интенсивных потоков научной информации и динамично идущих законодательных процессов вполне отвечает запросам правовой науки. Выступая учением о нормах
и правилах научного познания права и явлений, его наполняющих, методология в российской юриспруденции выполняет роль негласного сторожа ее доктринальных канонов.
Научные понятия и категории составляют структурные элементы (единицы) содержательной части юридической науки. Отсюда обнаруживается методологический аспект проблематики научных понятий. Он в исходной значимости тех задач, которые научные понятия выполняют. Таких задач четыре: отражать заявленный предмет исследования в необходимом логическом объеме и содержании; выступать в роли инструментария для углубленного постижения гражданско-правовых явлений в логико-гносеологическом контексте на понятийном уровне; участвовать в моделировании гражданско-правовой действительности и ее прогнозировании.
Современная цивилистика представлена большим множеством вариаций научных понятий (категорий, дефиниций, учений, теорий, концепций) одного и того же предмета исследования. Их авторы обычно делают выводы о том, что представляет собой то или иное научное понятие для законодательства и практики правоприменения. Крайне редко полученные научные выводы связываются с их значением для самой науки, местом, отводимым вновь созданному понятию в общем понятийном аппарате цивилистики.
Предпринятый в настоящей статье исследовательский подход ориентирован не на законодательство и практику его применения, а на научную область гражданского права с намерением показать инструментальную роль научных понятий в расширении уже достигнутых пределов его научного познания. Автор искренне полагает, что в числе более активно исследуемых научных вопросов, таких как юридическая техника, юридические конструкции, также обеспечивающих научное решение вопросов совершенствования гражданско-правового языка, цивилистика вполне способна задаться вопросом о том, соответствуют ли создаваемые в ней, дополняемые и корректируемые понятийные ряды современному уровню ее развития, обеспечивают ли они прогресс цивилистики как отрасли специального научного знания на будущее время. Этими вопросами рано или поздно должна задаваться всякая отрасль права, преследуя важную научную цель — не допустить ситуации отставания или дефекта в составе такого вида научного знания, как ее понятийный аппарат.
Роль методологического ориентира в данной работе будет выполнять как формальная, так и диалектическая логика, что позволит увидеть доктринальный потенциал научных понятий, их реальную и потенциальную инструментальную ценность в процессе познания гражданско-правовых явлений.
Научно-понятийный аппарат в составе предмета гражданско-правовой науки
Актуализации задач и повышению науковедческого уровня проблем понятийного аппарата гражданского права в целом и научного в частности должны способствовать необходимые корректировки в предмете самой гражданско-правовой науки.
Как известно, юриспруденция отличается, например, от естественных наук тем, что ее предмет не дан ей природой. Этот предмет юриспруденция создает сама. В зависимости от типа правового мышления, господствовавшего на конкретном историческом этапе, и формировался предмет цивилистики: от экзегезы до «общих закономерностей развития...». Немного работ в современной цивилистике посвящено исследованию предмета гражданско-правовой науки. Хранилищем его сегодняшних формулировок оказалась многочисленная литература образовательного слоя, где сведения о гражданско-правовой науке и ее предмете приводятся для того, чтобы отграничить гражданское право как учебную дисциплину в виде «систематизированной информации.» от науки как «совокупности знаний и достижений человеческой мысли, наработанных и полученных в процессе научного изучения права в его позитивном виде, историческом развитии, политическом, экономическом, социологическом и прочих аспектах». Еще одним таких хранилищем стал паспорт научной специальности 12.00.03 — гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право, где перечислены предметные задачи гражданско-правовой науки в виде «исследования и разработки предложений по совершенствованию гражданского и предпринимательского права, норм семейного права и международного частного права, исследования их источников, законности в этой сфере. Изучению в рамках данной специальности подлежат федеральное законодательство Российской Федерации и законодательство зарубежных стран, системы договорных, обязательственных, брачно-семейных и наследственных отношений, имущественных и личных неимущественных отношений в сфере интеллектуальной собственности, а также отношений в сфере контрактного права и международного частного права».
В повседневной же обиходности предмет цивилистики мыслится более упрощенно, включая в себя действующее гражданское законодательство, практику его применения, историю развития и опыт гражданско-правового развития в зарубежных правопорядка*. Представители цивилистики реагируют на фактическое сужение ее предмета, заявляя, что предмет цивилистического правоведения необходимо
существенно расширить, включив в него ряд таких понятий, категорий и конструкций, как гносеологические и онтологические основания цивилистического познания, его принципы и методы и другие методологические феномены, касающиеся названной познавательной деятельности [6; 7; 24], однако сколько-нибудь заметного движения в сторону расширения формулировки предмета гражданско-правовой науки пока не отмечается.
Одним из оснований подразделения понятийного ряда всей юриспруденции на виды выступает разграничение правовых понятий на два вида: теоретико-правовые (доктринальные) и законодательные (легальные) понятия. Над критериями разграничения этих понятий и сущностью каждого вида значительно потрудились представители теории государства и права в первую очередь в учебной литературе, а также в специальных трудах [3; 9; 10; 11; 22; 27], что позволило дать развернутое определение каждого их вида. В современной цивилистике этому вопросу посвятил научное внимание А.Г. Диденко [14].
Раскрывая сущность законодательных понятий, Н.И. Панов формулирует суждение о них как о понятиях, которые «получают официальное закрепление в нормативно-правовых актах — законах и подзаконных актах — и являются принадлежностью не только юридической науки, но и положительного (позитивного) права. Будучи носителями научной информации и сохраняя статус доктринальных как результат (срез) научно-познавательной деятельности, легальные понятия имеют особое юридическое значение, ибо они императивным путем определяют объем (круг) и содержание общественных отношений, выступающих предметом правового регулирования» [22, с. 22]. Специфика названных понятий в том, что они становятся таковыми по воле законодателя, так как, найдя свое выражение в нормативном тексте, они оказываются частью законодательного «тела» без возможности их отделения от него, его системы и логики. Учет этого момента наиболее важен не только при толковании права, но и при анализе взаимовлияния понятий законодательных и понятий доктринальных. Одним легальным понятиям законодатель дает развернутые определения, другие могут быть обозначены только одним термином. Законодатель не ставит перед собой цели дать исчерпывающее определение понятия, введенного в нормативный текст.
Поскольку терминологическая точность при употреблении легальных понятий применительно к сфере правового регулирования является обязательной, кроме правил логики формирование этих понятий, их построение согласуются с правилами юридической (нормотворческой) техники. Достаточно большой пласт учебно-методических и научных
трудов посвящен этому вопросу. Тем самым под правила создания этого вида правовых понятий подведена некая формальная основа.
Научно-теоретические (доктринальные) понятия — это отдельный языковой пласт гражданского права. Они выступают результатом познавательной деятельности, позволяя выражать вовне научные теории и учения о правовых явлениях. Как метко выразился О.С. Иоффе, «без научных понятий наука слепа и нема». Сам термин «научное понятие» говорит о его принадлежности к науке, точнее, к научному творчеству, составляя отдельный мыслительный пласт научно-теоретического свойства, способный обрести свою ценность в первую очередь в сфере науки и для науки.
Принципиальное отличие теоретических понятий от понятий, закрепленных в законе, состоит в том, что они не имеют единого, обязательного, где-либо закрепленного определения, разве что в доктринальных теориях, учениях, концепциях, так как создаются волей ученого. Отсюда четкая методологическая рамка: законодательные понятия не относимы к числу научных, поскольку ориентированы законодателем (пусть и не без участия науки) на цели и сферу действия соответствующего закона, и наоборот. Это достаточно заметная для науки и законодательства разделительная полоса наукой нередко пересекается.
Вопрос о том, как научные понятия влияют на законодательные, и наоборот, где точки их соприкосновения, в современной цивилистике обсуждать не принято, так же как и выяснять соотношение понятий учебных, доктринальных, правоприменительных и законодательных. Но поскольку наука не в первую очередь видит свою роль в аналитике законодательных понятий, а больше в их критике, у современных научных пользователей есть свое негласное мнение о приоритете научных понятий.
В советской цивилистике, развивавшейся в условиях неотягощен-ного взгляда на законодательство и судебную практику, этот вопрос решался исключительно по-научному с призывом «задуматься о значении научных понятий. перестать к ним высокомерно относиться» [17, с. 120]. М.М. Агарков, проецируя назначение научных понятий на научную сферу, утверждал, что «юридические конструкции законодателя для ученого необязательны» [1, с. 32]. О.С. Иоффе считал, что «формулы» закона сами нуждаются в совершенствовании, поэтому легальное определение (обязательства) неприемлемо при разработке научных понятий [15, с. 56].
Историческая независимость цивилистики этого периода от законодательного и судебного материала позволила сделать ей многие научно-теоретические открытия, выразив их итоги в таких фундаментальных научных понятиях, как гражданская правосубъектность, гра-
жданское правоотношение, юридический факт, право собственности, обязательства, обеспечив тем самым необходимым инструментарием в первую очередь саму науку, в том числе и на будущее время. Сегодня с неизменным участием этих научных понятий познаются, связываются, объясняются, понимаются все другие научные и законодательные понятия. С помощью этих понятий связывается практически все гражданское право, его институты, конструкции и более частные понятия. Они всегда стоят перед мысленным взором ученого-цивилиста, они выполняют роль того инструментария, не овладев которым нелогично прикасаться к отдельным гражданско-правовым понятиям. Не без их участия было структурировано и кодифицированное гражданское законодательство.
Если рассуждать о порядке взаимодействия понятий научных и законодательных, то, на наш взгляд, процесс взаимодействия не может быть однонаправленным — от науки к законодательству, и наоборот. Это как невозможно, так и нецелесообразно уже потому, что теория будет тормозить законодателя, а законодатель теорию. Хотя законотворческих примеров, когда научные понятия обретают статус лексической нормы и затем вводятся в законодательный оборот, становясь официальными, вполне хватает. Часть из них даже текстуально совпадает с понятиями доктринальными (корпоративные отношения).
Между тем представляется, что задача науки не в «прямых поставках» законодателю научно-отработанных понятий, истинное назначение которых в отражении всеобщих, индивидуальных и сущностных признаков явлений для целей самой науки. Создаваемые наукой понятия в первую очередь должны работать на саму науку, развивая ее, обеспечивая тот уровень предметно-научных знаний, при наличии которого она будет востребована со стороны законодателя, совсем не заинтересованного в том, чтобы «на ходу» создавать новые понятия и термины. А для этого кроме актуальных вопросов повышения общего качества собственного научного материала науке как минимум надлежит переключиться с шаблонов критики законодательных понятий на шаблон их аналитического исследования с соблюдением презумпции непротиворечивости писаного права.
Цель аналитики законодательных понятий со стороны науки в том, чтобы помочь законодателю увидеть недостаточный, зауженный или завышенный логический объем законодательного понятия, осознать правильность выбранного им термина, обозначающего определенное понятие и одновременно выступающего мерой его границ (термин, от лат. terminus — предел, граница).
А пока подобное понимание не пришло в науку, взаимодействие между научными и законодательными понятиями принято описывать
весьма лояльно в виде того, что «законодатель предоставляет науке возможность либо заполнять пустоты, поддерживая избранную им модель, либо настаивать на ошибочности легальных конструкций и создавать правильные модели» [23, с. 6]. Вопрос о том, насколько такое положение отвечает требованиям развития законодательства и самой юриспруденции, нуждается в доктринальном внимании. В поисках адекватного ответа на него науке надлежит учесть те позитивные тенденции, которые вошли сегодня в свою активную фазу, но пока наукой не осмыслены. Речь идет об актах Конституционного Суда РФ, чьи постановления и определения представляют собой «кладезь» научных понятий, отличаясь благодаря этому высочайшей степенью правовой убедительности. Этот процесс набирает силу и в актах обобщения судебной практики, принимаемых Верховным Судом РФ, а также в текстах качественных научно-практических комментариев действующих федеральных законов.
Этапы создания и логические принципы построения научных понятий в цивилистике
Доктринальная история юриспруденции о том, что должно представлять собой само научное понятие как форма мысли и чем отличаются правовые понятия от других научных понятий, берет свое начало в 70-х гг. прошлого века, когда в юридической науке начались исследования, относящиеся к специфике правовых понятий и их сравнению с понятиями неправовыми. Присоединились к этому процессу и цивилисты. Наряду с заметной и сегодня наиболее известной работой по теории государства и права А.М. Васильева «Правовые категории. Методологические разработки системы категорий права» (1975 г.) увидела свет статья О.С. Иоффе «Логические пределы понятий юридического лица, оперативного управления, хозяйственного обязательства» (1972 г.). Будучи убежденным в том, что «гражданское право рассчитано на логиков», О.С. Иоффе утверждал, что именно через правильно образованные научные понятия и происходит наращивание нового знания в виде идей, теорий, обоснованных выводов и рекомендаций [16, с. 104]. Опираясь на каноны формальной логики, рассматривающей научное понятие как мысль, посредством которой в суждении отражаются предмет суждения, его свойства, а также отношения между предметами, автор изложил правила формирования научных цивилистических понятий, не утратившие своей научной актуальности по сей день. В суть научных выводов автора о координированной и субординированной системе гражданско-правовых понятий, об их функциональной связи, основанной на служебном
подчинении одного другому, испытаниях создаваемых научных понятий на понятийно-системную определенность нелишне заглянуть любому научному пионеру в целях обретения или освежения верных логических ориентиров для надлежащего понятийного закрепления своих будущих научных выводов.
Предметом и итогом исследовательского внимания научные понятия становятся не сами по себе. Как правило, они часть какой-то научной теории, учения или иного теоретического построения, слагаемых из наиболее простых научно-правовых понятий и их видов — категорий, представляющих собой теоретическое (абстрактное) выражение предметно-правовых явлений. Науковедение располагает достаточно разработанной системой универсальных логических принципов, позволяющих понять, что формирование научных понятий начинается и заканчивается не в одной точке по имени «дефиниция», а проходит ряд необходимых этапов, каждый из которых подчиняется общей задаче достижения полного знания о выбранном предмете исследования.
Начало и последующее развитие учений обычно происходят за счет нахождения и осмысления новых фактов реальности, дающих жизнь процессу появления новых научных понятий. Их появление — результат эмпирического и теоретического осмысления жизненных явлений с привлечением многообразных логико-гносеологических процедур. Эмпирический этап принято считать именно предтеорети-ческим этапом. На нем избирается конкретная предметная область, которой предстоит подвергнуться теоретическому анализу. В этом состоит первый универсальный логический принцип построения научной теории права, образуя начальное условие для достижения полного научного знания о соответствующем правовом явлении. На этапе эмпирики идут сбор фактов и их необходимая классификация в целях отделения юридически различимого от юридически неразличимого с использованием средств формальной логики обобщения, выделения, абстрагирования, изоляции отдельных элементов, а также умения рассмотреть выделенные, отвлеченные элементы вне конкретной и фактической связи, в которой они даны. При этом не исключается освоение какого-то явления с его частных проявлений, когда вместо непосредственного обращения к общему исследуется частное явление с последующим объяснением частного через познанное общее. Подобная история появления научных понятий сопровождает не одно цивилистическое понятие.
Как отмечает В.А. Белов, наука гражданского права обладает богатыми традициями проведения классификаций, начиная от дифференциации общественных отношений, регулируемых гражданским
правом, и приемов этого регулирования и кончая группировками в области наследования. К настоящему времени накопилось огромное количество фактов, особенно в рамках правовой регламентации предпринимательской деятельности, не только не классифицированных, но даже не описанных [5, с. 476]. К числу таковых сегодня можно отнести и явления вещного свойства, такие как поступление вещи в собственность, отчуждение вещи, распоряжение вещью (правом). Их логический объем неоднократно вызывал и продолжает вызывать проблемы в практике правореализации и правоприменения.
На теоретическом этапе, именуемом этапом концептуализации, достигается такое оформление научного понятия, чтобы оно было способно выполнять важную логическую функцию в виде способности отражать в форме суждения и умозаключений более или менее полный итог знаний о предмете исследования. Этот процесс сопровождает высокая степень абстракции и обобщения материала.
В словарных определениях концептуализация раскрывается как наделение или определение теоретического смысла слов и превращение их тем самым в понятия. В юридической литературе этот процесс уже был предметом научного внимания [4; 11], поэтому дробно останавливаться на нем в настоящей статье нет смысла. Отметим лишь тот факт, что процедура концептуализации понятий выходит за пределы узкой специализации формальной (символической) логики, но не исключает ее полностью.
Процесс концептуализации идет различными путями, его результаты могут выражаться в лексически разных, иногда противоречащих друг другу или конкурирующих между собой определениях. Все это вполне вписывается в идею научной деятельности как системы взглядов, теорий, концепций, в которой все подвижно и изменяемо. Эффект различных путей обычно выражается таким расхожим термином, как «игра в понятия».
Сегодня эта игра признается вполне легальным научным явлением, не относящимся, по мнению мэтров методологии, к разряду упречных, что вполне оправданно и справедливо. Как отмечает Н.Н. Тарасов, «если юриспруденция — наука, имеющая свою теоретическую область, то она обязана, в том числе, «играть в понятия». Именно в процессе этой игры часто и совершаются великие открытия» [25]. Не будет преувеличением сказать, что благодаря этой самой игре в понятия в 20-е гг. прошлого столетия, в период расцвета российской науки, появилось немало научных теорий, в числе которых такие научные понятия, как абсолютные и относительные права (В.К. Райхер), учение о ценных бумагах (М.М. Агарков) и др. Не без этих трудов у законодателя того
времени возникал объективный спрос на науку, которого современному законодателю недостает.
Присоединяясь к весьма своевременному научному суждению о легальности игр в понятия, хочется дополнить его общим аргументом, значимым для всех игр как видов человеческой деятельности, суть которого проста и аксиоматична. Она в том, что у любой игры должны быть правила. Коль скоро речь идет о науке, то эти правила предполагают научный характер.
Применительно к игре в понятия любые методологические подходы направлены на правильное образование научных понятий. Правильность образования связывается с соблюдением логических принципов. Как отмечал О.С. Иоффе, только правильно образованное понятие обладает самодовлеющей ценностью [16, с. 105]. А.Г. Диденко справедливо утверждает относительно правильности образования, что соблюдение формально-логических законов еще не говорит об истинности теории, но их нарушение всегда свидетельствует о браке теории [14, с. 57].
При образовании научных понятий уместны и запреты, которые также работают на правильность образования понятий: нежелательность переноминации уже устоявшихся научных понятий, если они актуальны в существующем наименовании и не относятся к разряду архаичных, недопустимость различных теоретических искажений и перекосов, позволяющих приспособить умозаключение исследователя к заранее «придуманной» им дефиниции. Естественно, что игра должна происходить в границах соответствующей концепции права (формально-юридической, психологической, социологической). И очень важно, чтобы игра в понятия не переносилась из сферы научной концептуализации в сферу законодательную, т.е. на область официально законсервированных понятий. Игра в понятия — это игра на поле науки, а не на поле законодателя.
Заключение
Понятийный аппарат гражданского права — это целостное и системное логико-юридическое образование, в структуру которого входит также и его научно-понятийный аппарат. Этот аппарат зарождается и функционирует в науке, и этим он уже самоценен. Его простейшими составными частями являются научные понятия.
Несмотря на то что особенности его формирования и организации мало отличаются от общеправового научно-понятийного аппарата, обращение к проблеме на отраслевом уровне не следует считать избыточным. Истории известны случаи неформального отраслевого
участия в становлении научного аппарата всей юриспруденции. Такие случаи нельзя исключить и сегодня прежде всего потому, что в науке всегда есть непреходящие ценности. Одна из них — это возможность и необходимость разговаривать с коллегами по научному цеху на одном языке. Отсюда и проблема научной коммуникации — это забота не только теории государства и права как науки, но и всех ее полнокровных научных соседей.
Библиографический список
1. Агарков М.М. Юридическая природа железнодорожной перевозки // Право и жизнь. 1922. № 2. С. 29-40.
2. Асланян Н.П. Очерки о цивилистическом значении понятия «эквивалентность» / Н.П. Асланян, Н.С. Богуш, Т.В. Ламм. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2012. 196 с.
3. Абрамова А.И. Правовые понятия в общем цикле развития российского законодательства // Журнал российского права. 2017. № 11(251). С. 34-42.
4. Бекбаев Е.З. О двух функциях понятий в научном познании права // Журнал российского права. 2014. № 9(213). С. 18-26.
5. Белов В.А. Двенадцать тезисов о том, существуют ли основания для обособления такой научной юридической специальности, как «коммерческое (торговое) право» // Ученые записки Казанского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2016. Т. 158. Кн. 2. С. 474-480.
6. Белов В.А. Наука права (правоведение или юриспруденция): кризисное состояние и пути его преодоления // Закон. 2016. № 11. С. 35-51.
7. Василевская Л.Ю. К вопросу о предмете юридической науки // Российский юридический журнал. 2017. № 1(112). С. 34-39.
8. Василевская Л.Ю. Договор и соглашение в гражданском праве: критерии разграничения понятий // Юрист. 2017. № 22. С. 9-13.
9. Веденеев Ю.А. Предмет и структура юридической теории // Ьех Кшяеа. 2013. № 4. 577-586.
10. Власенко Н.А. Проблемы точности выражения формы права: Автореф. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 1997. 23 с.
11. Власов Д.В. Системность понятийного аппарата права // Ученые записки Российского государственного социального университета. 2009. № 1. 160-167.
12. Гонгало Б.М. Объективное и субъективное в праве и в правовой доктрине // Шестой Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 16-17 октября 2015 г.): Избранные материалы / Отв. ред. В.Г. Голубцов, О.А. Кузнецова. М.: Статут, 2016. С. 13-20.
13. Головина С.Ю. Понятийный аппарат трудового права: Монография. Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 1997. 178 с.
14. Диденко А.Г. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. Алма-Ата: Нур-пресс, 2006. 722 с.
15. Иоффе О.С. Обязательственное право / Иоффе О.С. Избранные труды. В 4 т. СПб.: Юридический центр «Пресс», 2004. Т. 3. С. 56.
16. Иоффе О.С. Логические пределы понятий юридического лица, оперативного управления, хозяйственного обязательства // Правоведение. 1972. № 6. С. 103-115.
17. Иоффе О.С., Красавчиков О.А. О критике науки и научности критики // Правовая наука Казахстана. Алма-Ата: Изд-во Каз. ун-та, 1978. С. 119-131.
18. Керимов Д.А. Проблемы общей теории права и государства: Учебное пособие. Тюмень: Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 2005. 684 с.
19. Кузнецова О.А. Терминосистема гражданского законодательства в период его формирования // Реализация Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации: проблемы теории и практики: Сборник статей / Отв. ред. Н.В. Кузнецова, П.М. Ходырев. Ижевск: Изд. центр «Удмуртский университет», 2015. С. 16-23.
20. Кузнецова О.А. Лексико-семантические проблемы реформирования института юридических лиц // Законодательство. 2015. № 4. С. 79-87.
21. Кузнецова О.А. Синонимия как бедствие нормативно-правовой терминологии // Пятый Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 24-25 октября 2014 г.): Избранные материалы / Отв. ред.
B.Г. Голубцов, О.А. Кузнецова. М.: Статут, 2015. С. 191-196.
22. Панов Н.И. Методологические аспекты формирования понятийного аппарата // Правоведение. 2006. № 4. С. 18-28.
23. Путило Н.В. Публичные услуги: между доктринальным представлением и практикой нормативного закрепления // Журнал российского права. 2007. № 6. С. 3-10.
24. Семякин М.Н. Проблемы определения предмета цивилисти-ческого правоведения // Российский юридический журнал. 2017. № 1(112). С. 40-44.
25. Тарасов Н.Н. К вопросу о предмете общей теории права и теоретических понятиях // Российский юридический журнал. 2015. № 6.
C. 9-21.
26. Щенникова Л.В. Вещное право: Учебное пособие. М.: Юрист, 2006. 190 с.
27. Туранин В.Ю. Юридическая терминология в современном российском законодательстве: теоретико-правовое исследование: Дис. ... докт. юрид. наук. Белгород, 2017. 437 с.
References
1. Agarkov M.M. Yuridicheskaya priroda zheleznodorozhnoj perevozki [Legal Nature of Rail Transportation]. Pravo izhizn' — Law and Life. 1922. Issue 2. P. 29-40. (In Russ.)
2. Aslanyan N.P. Ocherki o tsivilisticheskom znacheniiponyatiya «ekvivalent-nost'» [Sketches on Civil Value of the Concept "Equivalence"] / N.P. Aslanyan, N.S. Bogush, T.V. Lamm. Irkutsk, 2012. 196 p. (In Russ.)
3. Abramova A.I. Pravovyeponyatiya v obshchem tsikle razvitiya rossijskogo zakonodatel'stva [Legal Concepts of the General Cycle of Development of the Russian Legislation]. Zhurnal rossijskogo prava — Journal of Russian Law. 2017. Issue 11(251). P. 34—42. (In Russ.)
4. Bekbayev E.Z. O dvukhfunktsiyakh ponyatij v nauchnom poznaniiprava [On Two Functions of Concepts of Scientific Knowledge of Law]. Zhurnal rossijskogo prava — Journal of Russian Law. 2014. Issue 9(213). P. 18—26. (In Russ.)
5. Belov V.A. Dvenadtsat' tezisov o tom, sushchestvuyut li osnovaniya dlya obosobleniya takoj nauchnoj yuridicheskoj spetsial'nosti, kak «kommercheskoe (torgovoe) pravo» [Twelve Theses on Whether There Are Bases for Isolation of Such Scientific Legal Specialty as "Commercial (Trade) Law"]. Uchyonye zapiski Kazanskogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye nauki — Scientific Notes of the Kazan University. Series: Humanities. 2016. Issue 158(2). P. 474—480. (In Russ.)
6. Belov V.A. Nauka prava (pravovedenie ili yurisprudentsiya): krizisnoe sostoyanie iputi egopreodoleniya [Law Science (Jurisprudence or Law): Crisis State and Ways of Its Overcoming]. Zakon — Law. 2016. Issue 11. P. 35—51. (In Russ.)
7. Vasilevskaya L.Yu. Kvoprosu opredmeteyuridicheskoj nauki [On the Jurisprudence Subject]. Rossijskij yuridicheskij zhurnal — Russian Legal Journal. 2017. Issue 1(112). P. 34—39. (In Russ.)
8. Vasilevskaya L.Yu. Dogovor isoglashenie vgrazhdanskomprave: kriterii razgranicheniya ponyatij [The Contract and the Agreement in Civil Law: Criteria of Differentiation of Concepts]. Yurist — Lawyer. 2017. Issue 22. P. 9—13. (In Russ.)
9. Vedeneev Yu.A. Predmet i struktura yuridicheskoj teorii [Subject and Structure of the Legal Theory]. Lex Russica. 2013. Issue 4. P. 577—586. (In Russ.)
10. Vlasenko N.A. Problemy tochnosti vyrazheniya formy prava: Avtoref. dis. ... dokt. yurid. nauk [Problems of Accuracy of Law Form Expression: Synopsis of Doct. jurid. sci. diss.]. Yekaterinburg, 1997. 23 p. (In Russ.)
11. Vlasov D.V. Sistemnost'ponyatijnogo apparataprava [Systemacity of a Conceptual Framework of the Law]. Uchyonye zapiski Rossijskogo gosudarst-
vennogo sotsial'nogo universiteta - Scientific Notes of the Russian State Social University. 2009. Issue 1. P. 160-167. (In Russ.)
12. Gongalo B.M. Ob'ektivnoe i sub'ektivnoe vprave i vpravovoj doktrine [Objective and Subjective in Law and in the Legal Doctrine]. In Shestoj Permskij kongress uchyonykh-yuristov (g. Perm', 16—17oktyabrya 2015g.): Izbrannye materialy / Otv. red. V.G. Golubtsov, O.A. Kuznetsova [The Sixth Perm Congress of Scientists-Lawyers (Perm, 16-17 October 2015): Chosen Materials / Ed. by V.G. Golubtsov, O.A. Kuznetsova]. Moscow, 2016. P. 13-20. (In Russ.)
13. Golovina S.Yu. Ponyatijnyj apparat trudovogoprava: Monografiya [Conceptual Framework of the Labor Law: Monograph]. Yekaterinburg, 1997. 178 p. (In Russ.)
14. Didenko A.G. Grazhdanskoepravo. Obshchaya chast': Kurs lektsij [Civil Law. General Part: Course of Lectures]. Alma-Ata, 2006. 722 p. (In Russ.)
15. Ioffe O.S. Obyazatel'stvennoe pravo [Liability Law]. In Ioffe O.S. Izbrannye Trudy. V41. T. 3 [Chosen Works. In 4 vol. Vol. 3]. St. Petersburg, 2004. P. 56. (In Russ.)
16. Ioffe O.S. Logicheskiepredelyponyatijyuridicheskogo litsa, operativnogo upravleniya, khozyaystvennogo obyazatel'stva [Logical Limits of Concepts of the Legal Entity, Operational Management, Economic Obligation]. Pravovedenie — Jurisprudence. 1972. Issue 6. P. 103-115. (In Russ.)
17. Ioffe O.S., Krasavchikov O.A. O kritike nauki i nauchnosti kritiki [On Criticism of Science and Scientific Character of Criticism]. In Pravovaya nauka Kazakhstana [Legal Science of Kazakhstan]. Alma-Ata, 1978. P. 119— 131. (In Russ.)
18. Kerimov D.A. Problemy obshchej teoriiprava igosudarstva [Problems of the General Theory of Law and the State]. Tyumen, 2005. 684 p. (In Russ.)
19. Kuznetsova O.A. Terminosistema grazhdanskogo zakonodatel'stva v period ego formirovaniya [Terminosistem of the Civil Legislation During Its Formation]. In Realizatsiya Kontseptsii razvitiya grazhdanskogo zakonodatel'stva Rossijskoj Federatsii: problemy teorii i praktiki [Realization of the Concept of Development of the Civil Legislation of the Russian Federation: Problems of the Theory and Practice]. Izhevsk, 2015. P. 16-23. (In Russ.)
20. Kuznetsova O.A. Leksiko-semanticheskie problemy reformirovaniya instituta yuridicheskikh lits [Lexico-Semantic Problems of Reforming of the Institute of Legal Entities]. Zakonodatel'stvo - Legislation. 2015. Issue 4. P. 79-87. (In Russ.)
21. Kuznetsova O.A. Sinonimiya kak bedstvie normativno-pravovoj termi-nologii [Synonimy as a Disaster of Standard and Legal Terminology]. In Pyatyj Permskij kongress uchyonykh-yuristov (g. Perm', 24—25 oktyabrya 2014g.): Izbrannye materialy/ Otv. red. V.G. Golubtsov, O.A. Kuznetsova [The Fifth Perm Congress of Scientists-Lawyers (Perm, 24-25 October 2014):
Chosen Materials / Ed. by V.G. Golubtsov, O.A. Kuznetsova]. Moscow, 2015. P. 191-196. (In Russ.)
22. Panov N.I. Metodologicheskie aspekty formirovaniya ponyatiynogo apparata [Methodological Aspects of Formation of a Conceptual Framework]. Pravovedenie — Jurisprudence. 2006. Issue 4. P. 18-28. (In Russ.)
23. Putilo N.V. Publichnye uslugi: mezhdu doktrinal'nym predstavleniem i praktikoj normativnogo zakrepleniya [Public Services: Between Doctrinal Representation and Practice of Standard Fixing]. Zhurnal rossijskogo prava — Journal of Russian Law. 2007. Issue 6. P. 3—10. (In Russ.)
24. Semyakin M.N. Problemy opredeleniyapredmeta tsivilisticheskogopra-vovedeniya [Problems of Definition of a Subject of Civil Jurisprudence]. Rossijskij yuridicheskij zhurnal — Russian Legal Journal. 2017. Issue 1(112). P. 40—44. (In Russ.)
25. Tarasov N.N. Kvoprosu opredmete obshchej teoriiprava i teoreticheskikh ponyatiyakh [On a Subject of the General Theory of Law and Theoretical Concepts]. Rossijskij yuridicheskij zhurnal — Russian Legal Journal. 2015. Issue 6. P. 9—21. (In Russ.)
26. Shchennikova L.V. Veshchnoepravo [Property Law]. Moscow, 2006. 190 p. (In Russ.)
27. Turanin V.Yu. Yuridicheskaya terminologiya vsovremennom rossijskom zakonodatel'stve: teoretiko-pravovoe issledovanie: Dis. ... doct. yurid. nauk [A Legal Language in the Modern Russian Legislation: Theoretical Legal Research: Doct. jurid. sci. diss.]. Belgorod, 2017. 437 p. (In Russ.)
