CC BY
107
А. В. Рудакова
МЕТОДИКА ОПИСАНИЯ МЕТАЯЗЫКОВОГО КОМПОНЕНТА ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА
ALEXANDRA V. RUDAKOVA METALINGUISTIC COMPONENT OF WORD'S PSYCHOLINGUISTIC MEANING:
METHODOLOGY OF DESCRIPTION
Александра Владимировна Рудакова
Кандидат филологических наук, доцент кафедры общего языкознания и стилистики
Воронежский государственный университет Университетская площадь, 1 г. Воронеж, 394006, Россия ► a-rudakova@list.ru
Alexandra V. Rudakova
Voronezh State University 1 Universitetskaya pl., Voronezh, 394006, Russia
В статье представлен один из типов значения — психолингвистическое значение. Предложено использовать трафаретную модель при описании всех компонентов этого типа значения слова: денотативном, коннотативном и метаязыковом. Подробно освещен метаязыковой макрокомпонент трафаретной модели.
Ключевые слова: психолингвистика; семантика; психолингвистическое значение; семантическая интерпретация
The article presents one of the psycholinguistic meaning's types, offering the screen model description of all its components: denotative, connotative, and metalinguistic. Metalinguistic component of screen model is discussed in detail.
Keywords: psycholinguistics; semantics; psycholinguistic meaning; semantic interpretation.
В ходе исследований ученых Воронежской лингвистической школы, разрабатывающих методику семантического описания языковых единиц разного типа, были разграничены лексикографическое и психолингвистическое типы значения слова.
Под лексикографическим значением понимается значение слова, представленное в толковых словарях. Данный вид значения конструируется лексикографом с учетом принципов краткости и емкости по содержанию. Однако такой вид представления информации о слове не отражает реальную картину языкового сознания носителей языка [9].
Реально существующее значение слова в языковом сознании носителей языка отражает другой тип значения — психолингвистическое (по другой терминологии — психологически реальное [11]; психологическое [2] и др.). Под психолингвистическим значением слова понимается упорядоченное единство всех семантических компонентов, которые актуализирует изолированно взятое слово в сознании носителей языка, в единстве — более и менее ярких, ядерных и периферийных, все из которых реально связаны с данной звуковой оболочкой (лексемой) [9].
Психолингвистическое описание осуществляется на основе экспериментальных данных (результатов свободного и/или направленного ассоциативного эксперимента, метода свободных дефиниций, метода
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РГНФ № 15-04-00250 «Значение как феномен актуального языкового сознания носителя языка (проблема теоретического и лексикографического описания)»,
НИЧ 15021.
семантического шкалирования, лингвистического интервьюирования и др.). В данном исследовании материалом служит ассоциативное поле стимула, сформированное на основе результатов свободного ассоциативного эксперимента, отраженных в «Ассоциативном словаре употребительной русской лексики» (далее — АСУРЛ) [1]. Ассоциативное поле включает отдельные ассоциации разной яркости, что позволяет в общем виде представить психолингвистическое содержание слова, но без разграничения отдельных его значений и без детального психолингвистического описания семного состава каждого значения. Более глубокое представление психолингвистического содержания семантемы (совокупности семем) и отдельных семем слова-стимула возможно только при использовании ассоциативных данных в качестве инструмента для его детального описания. Это и составляет следующие этапы исследования.
С помощью метода семантической интерпретации ассоциаты интерпретируются как языковые репрезентации семантических компонентов слова-стимула, выделяются отдельные значения (семемы) и описывается семный состав каждого отдельного значения многозначного слова [9]. Семемная интерпретация осуществляется методом денотативной дифференциации — ассоциативные реакции группируются по значениям по денотативному принципу: они разделяются на группы по числу отдельных значений, которые объективируются в эксперименте и обозначают отдельные денотаты. Высчитывается совокупный индекс яркости конкретной семемы, который равен количеству ассоциатов, объективировавших отдельную семему. Семная интерпретация производится путем обобщения полученных результатов: близкие по семантике ассоциативные реакции, по-разному называющие один и тот же семантический компонент, объединяются, формулируется метаязыковое обозначение соответствующей семы, а их частотность суммируется и указывается как частотность актуализации данной семы в эксперименте (индекс яркости отдельной семы).
При описании психолингвистического значения перед ученым встает вопрос: каким образом можно представить столь разнородную
семантическую информацию, удобную для изучения и использования как исследователем, так и обычным носителем языка.
В течение нескольких лет разрабатывается и совершенствуется методика представления психолингвистического значения слова в словаре нового типа — психолингвистическом толковом словаре русского языка [3, 7, 8, 10 и др.].
Была предложена трафаретная модель описания значения слова [5], которая может быть применена к описанию любых психолингвистических значений. Термин «трафаретная модель семантического описания слова» введен Е. А. Маклаковой в докторской диссертации [4]. Трафаретный характер модели психолингвистического описания означает, что она может быть использована как трафарет при представлении каких-либо компонентов — описываемое психолингвистическое значение должно (может) содержать описание всех параметров, предусмотренных моделью как потенциально возможные.
На данный момент подробно описана методика представления двух основных макрокомпонентов психолингвистического значения слова — денотативного и коннотативного (подробнее об указанных компонентах в [6]).
Цель данного исследования состоит в описании третьего макрокомпонента психолингвистического значения слова — функционального (метаязыкового) компонента. Он характеризует особенности употребления языковой единицы (стимула) в речи.
Предлагается использовать один из двух вариантов описания данной языковой информации.
Первый вариант основан на традиционном представлении подобной информации в лексикографических источниках: лексикограф, ориентируясь на свои лингвистические знания и чутье, описывает функциональную характеристику слова (эмоционально-экспрессивную, темпоральную, стилистическую, частотную и иную) в определенном порядке (по трафарету). В словарных источниках данная информация часто представлена непоследовательно, неполно, в предлагаемом варианте трафаретное описание позволяет унифицировать функциональное описание слова.
За основу взяты функциональные характеристики, предложенные Е. А. Маклаковой в трафаретной модели семного описания наименований лиц [4].
Предлагается описывать функциональный мегакомпонент в следующей последовательности:
1) стилистический микрокомпонент (книжное, высокое, поэтическое, официально-деловое; межстилевое; разговорное; сниженное, просторечное, жаргонное, сленговое, вульгарное, нецензурное);
2) социальный микрокомпонент (общеупотребительное, детское, молодежное, студенческое, уголовное, солдатское, семейное, юридическое, военное, театральное, церковное, музыкальное, спортивное, медицинское, компьютерное и т. п.);
3) темпоральный микрокомпонент (современное, новое, устаревающее, устаревшее);
4) территориальный микрокомпонент (общераспространенное; территориально-ограниченное — в России, в ряде стран Латинской Америки, в странах Африки, ирландское, шотландское, американское, британское, в Германии и т. д.);
5) частотный микрокомпонент (неупотребительное, редкое, малочастотное, употребительное, частотное, высокочастотное);
6) социально-нормативный микрокомпонент (неполиткорректное, политкорректное, не актуально);
7) коммуникативно-тональный микрокомпонент (тонально-нейтральное, почтительное, вежливое, восхищенное, дружеское, ласковое, шутливое, ироничное, сочувственное, фамильярное, уничижительное, пренебрежительное, презрительное, грубое, бранное, тонально-недопустимое).
Характеристика слова с функциональной точки зрения определяется составителем словаря (при этом не исключается некоторая доля субъективности). Это тоже семы, но функционального типа.
Приведем пример первого варианта описания функционального компонента значения.
КАБАН
Семема 1. Крупная дикая свинья стилистическая характеристика — межстилевое социальная характеристика — общеупотребительное
темпоральная характеристика — современное
территориальная характеристика — общераспространенное частотная характеристика — частотное социально-нормативная характеристика — не актуально
коммуникативно-тональная характеристика — тонально-нейтральное
Семема 2. Самец домашней свиньи стилистическая характеристика — межстилевое социальная характеристика — общеупотребительное
темпоральная характеристика — современное территориальная характеристика — общераспространенное частотная характеристика — частотное социально-нормативная характеристика — не актуально
коммуникативно-тональная характеристика — тонально-нейтральное
Семема 3. Крупный толстый мужчина стилистическая характеристика — просторечное социальная характеристика — общеупотребительное
темпоральная характеристика — современное территориальная характеристика — общераспространенное частотная характеристика — частотное социально-нормативная характеристика — неполиткорректное коммуникативно-тональная характеристика — презрительное, бранное
Очевидно, данная модель может быть применена к описанию разных семантических разрядов лексики и в дальнейшем уточнена.
Другой вариант описания функционального компонента психолингвистического значения полностью основан на «языковом чутье» информантов, т. е. той метаязыковой характеристике слова-стимула, которая приведена ими в качестве ассоциации в ходе эксперимента.
Выделение метаязыкового компонента связано с тем, что при анализе ассоциативных полей стимулов были выявлены ассоциаты особого рода — они не могли быть интерпретированы как семантические компоненты, так как указывали на характер употребления языковой единицы в речи, отношение к ней и др. Такие ассоциаты
были отнесены нами к функциональной характеристике слова и интерпретированы как метаязы-ковые семы. Они представляют знания носителей языка о правилах употребления слова, способах их образования, языке-источнике и др.
Анализ ассоциативных полей 1080 стимулов (в составе которых 118 799 реакций) [1] показал, что общее количество метаязыковых ассоциаций невелико — 305 ассоциатов (0,003% от общего числа ассоциатов). Однако при небольшом количестве метаязыковых ассоциатов их видовая представленность достаточно разнообразна. В ассоциативных полях 921 стимула метаязыковые ассоциаты отсутствуют (85% от общего количества стимулов).
В тех ассоциативных полях, в состав которых входят метаязыковые ассоциаты, количество функциональных реакций невелико — 1-2 реакции (например: никакой — местоимение, ОМОН — аббревиатура, баран — обзывание, ругательство и др.). Все-таки для опрошенных более актуально денотативное содержание семем. Однако встречаются стимулы, на которые были предложено достаточно большое количество подобных ассоциатов — 3-4 реакции (москаль — оскорбление 3; житель Москвы в понимании украинца и др.). Единичны случаи пяти и более метаязыковых реакций (зараза — слово-паразит 3; ругательство 2; грубо, ругать и др.). Чаще всего это «пустые» с точки зрения семантического наполнения слова, выполняющие какую-либо синтаксическую функцию, например, обращения (стимулы дорогуша, милочка), инвектива (стимулы зараза, гнида, чмо и др.).
В некоторых случаях при анализе метаязы-ковых ассоциатов возникают сложные ситуации, связанные с интерпретацией ассоциатов. Один и тот же ассоциат может быть интерпретирован и как семантический компонент денотативного макрокомпонента, и как метаязыковая сема (например, ассоциат слово на стимул держать может быть интерпретирован как реляционная часть денотативного компонента — актуализация устойчивого выражения «держать слово», и как метаязыковая сема, указывающая на тип языковой единицы, вербализованной стимулом). В по-
добных случаях исследователь интерпретировал ассоциат как объективацию семантики слова, так как информанты чаще обращают внимание не на форму слова как языкового знака, а на его содержание.
При включении метаязыковой информации о слове-стимуле, полученной от информантов, нужно осознавать, что не вся информация с точки зрения лингвистической науки верна, однако она отражает психологически реальное представление о статусе, характере употребления и др. в языковом сознании носителей языка и тоже представляет ценность как для научных целей, так и для педагогических (можно выявлять «слабые» с точки зрения образования места).
В психолингвистическом словаре для исследователей эту информацию можно давать без комментариев, ученый сам сделает соответствующие выводы. В словаре, предназначенном для носителей языка, рядом можно предложить справочные материалы, содержащие реальную информацию о слове. Например, стимул прохиндей — реакция иностранное слово: по происхождению слово «прохиндей» относится к общеславянским единицам (от слов «прохинь», «хинь» — ерунда, чушь).
Иногда неверная с научной точки зрения информация отражает формирующееся новое значение лексемы: например, реакция ругательство на стимулы олигарх, демократ — значение «человек, обманывающий простой народ».
Для описания психологически реальной ме-таязыковой информации можно также использовать трафаретную модель. Многие виды ассоциа-тов могут быть отнесены к тому или иному микрокомпоненту уже представленной модели (первый вариант, основанный на модели, предложенной Е. А. Маклаковой), для указания некоторых потребуется ввести новые микрокомпоненты.
Перечислим виды метаязыковых ассоциа-тов, отмеченных в ходе эксперимента информантами в соответствии с описанной ранее трафаретной моделью.
1. Стилистический микрокомпонент
Указание на отнесенность к нелитературным формам современного русского языка (36 ассоциа-
^^^ [лингвистические заметки]
тов): задница — нелитературное слово; круто — жаргон, сленг; беспредел — нецензурно 2; гнида — мат; педик — нецензурное выражение; кацап — вульгаризм и др.
Указание на функцию слова в речи (7 единиц): блин — слово-паразит 2; шняга — эвфемизм и др.
2. Социальный микрокомпонент
Указание на конкретную группу, члены которой используют данную языковую единицу (адресант) (14 ассоциатов): жесть — молодёжь; фуфло — тюремный жаргон; детка — одно из выражений мужчин; девка — так бабушки говорят о плохих девочках и др.
3. Темпоральный микрокомпонент
Указание на темпоральную характеристику слова (12 ассоциатов): москаль — старое слово; инаугурация — новое; падла — советское ругательство и др.
4. Территориальный микрокомпонент
Не отмечен среди метаязыковых ассоциаций, указанных информантами.
5. Частотный микрокомпонент
Указание на частотность употребления слова-стимула (1 ассоциат): идиот — слово, одно из первых в моем лексиконе.
6. Социально-нормативный микрокомпонент (неполиткорректное, политкорректное, не актуально)
Метаязыковые ассоциации такого типа практически отсутствуют в ассоциативных полях стимулов. Только одну реакцию можно отнести к этому компоненту: девка — не люблю, так нельзя. Характеристика слова-стимула как политкорректного / неполиткорректного пока не актуальна для носителей языка.
7. Коммуникативно-тональный микрокомпонент
Указание на использование единицы для выражения отношения к денотату, ситуации (120 ассоциатов): бесподобный — похвала; бабка — грубо, грубое обращение к старшему человеку; блин — ругательство 3; брехня — грубость; баран — обзы-вание, ругательство; дорогуша — оскорбительное слово, оскорбление; высказывание, часто нелестное; нелестное обращение; недоброжелание и др.
Указание на выражаемую слов ом-стимулом эмоциональную характеристику (19 ассоциатов): детка — ласка, ласкательно к девушке; шутливое обращение к кому-л.; дорогуша — пренебрежение
2; неуважение, фамильярно; уменьшительно-ласкательное; благоверный — сарказм и др.
Дополнительно может быть введен такой микрокомпонент, как грамматический — он отражает грамматическую информацию, известную информантам о слове-стимуле.
8. Грамматический микрокомпонент
Указание на тип языковой единицы (10 ассоциа-
тов): бред — слово; тупить — выражение и др.
Указание на частеречную принадлежность слова-стимула (3 ассоциата): скинуть — глагол; никакой — местоимение и др.
Указание на грамматическую категорию слова-стимула (3 ассоциата): кошка — женский род слов; самец — мужской род 2 и др.
Указание на способ образования слова-стимула (10 ассоциатов): азер — сокращение от Азербайджан; вырубить — от слова «рубить»; дура — д-дверь + ура-свет (старославянское) и др.
Указание на способ написания стимула (3 ассоциата): весёлый — буква ё; общаться — мягкий знак; суд — три буквы.
Указание на язык-источник слова-стимула (9 ассоциатов): альтернатива — нерусское слово; га-старбайтер — немецкий язык; резюме — французский; пижон — голубь (франц.) и др.
Указание на правила произношения (орфоэпическую норму) (1 ассоциат): афера — ударение.
Указание на синтаксическую функцию слова-стимула — использование слова в качестве обращения (17 ассоциатов): сударыня — обращение; дядька — обращение к незнакомому мужчине; мадам — нестандартное обращение, обращение, саркастическое обращение и др.
Если грамматическая информация о слове — это один из элементов словарной статьи, то микрокомпонент, который отражает индивидуально-образную информацию о слове, не содержит ни один толковый словарь. Этот компонент психолингвистического значения отражает индивидуальные представления о слове, указывает на отношение к слову-стимулу, степень освоенности его значения:
9. Индивидуально-образный микрокомпонент
Указание на эстетическую сторону употребления слова (3 ассоциата): гнида — ой, как некрасиво звучит; хахаль — много «х» пожалуй слишком; старушенция — плохо звучит.
Указание на эмоционально-оценочное отношение к слову-стимулу (14 ассоциатов): промокашка — смешное слово; чумовой — дебильное слово; отпадный — глупое слово; сволочь — любимое слово и др.
Представление слова с помощью языковой игры (7 ассоциатов): жаргон — нограж (буквы стимула в обратном порядке); семья — 7я (буквенно-цифровая запись слова-стимула) и др.
Указание на незнание значения слова-стимула (10 ассоциатов): азер — непонятно; баланда — непонятно; интеграция — непонятное слово; корифей — непонятно и др.
Указание на тематическое поле, к которому относится слово-стимул (6 ассоциатов): импичмент — что-то из политики 5; бодяга — медицина и др.
Анализ свидетельствует о том, что наиболее актуальна для носителей языка оценка слова-стимула с точки зрения коммуникативной тональности (139 ассоциатов). Это объясняется тем, что в АСУРЛ входит достаточно большое количество сниженной, инвективной лексики, которая и была охарактеризована информантами как оскорбительная. Менее актуальны такие микрокомпоненты, как грамматический (56 ассоциа-тов), стилистический (43 ассоциата) и индивидуально-образный (40 ассоциатов). Незначительно представлены социальный (14 ассоциатов) и темпоральный (12 ассоциатов) микрокомпоненты. Остальные компоненты не актуальны для сознания носителей языка.
Метаязыковые ассоциации также подвергались семантической интерпретации: сходные ассоциаты разной формы, но близкие по смыслу объединялись, формулировалось единое обозначение данной метаязыковой семы. Например, ассоциаты обращение 2, нелестное обращение, обращение к кому-либо, обращение к человеку на стимул дорогуша были объединены в одну метаязыковую сему «в речи выполняет функцию обращения».
Приведем пример описания метаязыково-го макрокомпонента второго типа, основанного только на метаязыковых ассоциациях, входящих в ассоциативное поле слова-стимула.
Девка (семема «девушка») — стилистический микрокомпонент: сленговое 1 (сленг); со-
циальный микрокомпонент: используется в речи женщин старшего возраста 1 (так бабушки говорят о плохих девочках); социально-нормативный микрокомпонент: неполиткорректное 1 (не люблю, так нельзя); индивидуально-образный микрокомпонент: неприятное слово 1 (не люблю, так нельзя).
Детка (семема «девушка») — стилистический микрокомпонент: жаргонное 1 (жаргон); социальный микрокомпонент: используется в речи мужчин 1 (одно из выражений мужчин); коммуникативно-тональный микрокомпонент: ласкательное 2 (ласка, ласкательно к девушке), шутливое 1 (шутливое обращение к кому-л.); грамматический микрокомпонент: используется в функции обращения 2 (шутливое обращение к кому-л., ласкательно к девушке); индивидуально-образный микрокомпонент: неприятное слово 1 (противное слово).
Описание всех трех макрокомпонентов психолингвистического значения слова с помощью трафаретной модели позволяет, с одной стороны, сделать это описание единообразным для большей части лексики, с другой — обнаружить и проанализировать степень заполненности каждого элемента значения в разных группах лексики (слова разной частеречной, стилистической принадлежности, слова с разной коннотативной составляющей и др.).
ЛИТЕРАТУРА
1. Ассоциативный словарь употребительной русской лексики: 1080 стимулов / Науч. ред. А. В. Рудакова, И. А. Стернин. Воронеж, 2011.
2. Залевская А. А. Значение слова через призму эксперимента: монография. Тверь, 2011.
3. Литвинова Ю. А. Психолингвистическое значение лексемы «город» // Вестн. ВГУ Сер.: Филология. Журналистика. 2012. № 1. С. 73-75.
4. Маклакова Е. А. Теоретические принципы семной семасиологии и лексикографическое описание языковых единиц (на матер. наименований лиц русского и английского языков): дис. ... д-ра филол. наук. Воронеж, 2014.
5. Рудакова А. В., Стернин И. А. Алгоритм описания психолингвистического значения слова // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал. 2015. № 4. С. 100-108.
6. Рудакова А. В. Методика описания денотативного макрокомпонента психолингвистического значения слова // Вестн. Воронежского гос. ун-та. Сер.: Филология. Журналистика. 2014. № 2. С. 66-68.
7. Сапоматина М. С. От ассоциативного эксперимента к психолингвистическому толковому словарю: перспективы и трудности / М. С. Саломатина // Вестн. ВГУ Сер.: Филология. Журналистика. 2011. № 2. С. 107-109.
8. Стернин И. А., Рудакова А. В. Проблемы создания психолингвистического толкового словаря русского языка // Вопросы психолингвистики. 2012. № 2(16). С. 174-183.
9. Стернин И. А., Рудакова А. В. Психолингвистическое значение и его описание: теоретические проблемы: монография. — Saarbrücken, 2011.
10. Тимошина Т. В. Психолингвистические значения слова в языковом значении школьников // Вестн. ЯрГУ Сер.: Гуманитарные науки. 2013. № 3(25). С. 115-117.
11. Фридман Ж. И. Психологически реальное значение слова как феномен языкового сознания: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2006.
REFERENCES
1. Rudakova A. V., Sternin I. A. (2011) Assotsiativnyi slovar' upotrebitel'noi russkoi leksiki: 1080 stimulov. Voronezh. (in Russian)
2. Zalevskaia A. A. (2011) Znachenie slova cherez prizmu eksperimenta: monografiia. Tver'. (in Russian)
3. Litvinova Iu. A. (2012) Psikholingvisticheskoe znachenie leksemy «gorod». Vestnik VGU. Ser.: Filologiia. Zhurnalistika. 2012, no. 1, p. 73-75. (in Russian)
4. Maklakova E. A. (2014) Teoreticheskie printsipy semnoi sema-siologii i leksikograficheskoe opisanie iazykovykh edinits (na materiale naimenovanii lits russkogo i angliiskogo iazykov): disertacia. Voronezh. (in Russian)
5. Rudakova A.V., Sternin I. A. (2015) Algoritm opisaniia psikholingvis-ticheskogo znacheniia slova. Mir lingvistiki i kommunikatsii: elektronnyi nauchnyi zhurnal, no. 4, p. 100-108. (in Russian)
6. Rudakova A. V. (2014) Metodika opisaniia denotativnogo makrokom-ponenta psikholingvisticheskogo znacheniia slova. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Ser.: Filologiia. Zhurnalistika, no. 2, p. 66-68. (in Russian)
7. Salomatina M. S. (2011) Ot assotsiativnogo eksperimenta k psik-holingvisticheskomu tolkovomu slovariu: perspektivy i trudnosti. Vestnik VGU. Ser.: Filologiia. Zhurnalistika, no. 2, p. 107-109. (in Russian)
8. Sternin I.A., Rudakova A. V. (2012) Problemy sozdaniia psikholingvisticheskogo tolkovogo slovaria russkogo iazyka. Voprosy psik-holingvistiki, no. 2 (16), p. 174-183. (in Russian)
9. Sternin I. A., Rudakova A. V. (2011) Psikholingvisticheskoe znache-nie i ego opisanie: teoreticheskie problemy: monografiia. Saarbrücken. (in Russian)
10. Timoshina T. V. (2013) Psikholingvisticheskie znacheniia slova v ia-zykovom znachenii shkol'nikov. VestnikIarGU. Ser.: Gumanitarnye nauki, no. 3 (25), p. 115-117. (in Russian)
11. Fridman Zh. I. (2006) Psikhologicheski real'noe znachenie slova kak fenomen iazykovogo soznaniia: avtoreferat dissertacii. Voronezh. (in Russian)
[ хроника]
XXXVII АПРЕЛЬСКИЕ ЧТЕНИЯ КАФЕДРЫ ИСТОРИИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ СПбГУ
37th APRIL CONFERENCE AT THE DEPARTMENT OF RUSSIAN LITERATURE (SPbSU) (Продолжение на с. 18, 25, 36, 79)
21-22 апреля 2016 года прошли XXXVII Апрельские чтения кафедры истории русской литературы СПбГУ Идея проведения регулярных научных мероприятий, имеющих целью обсуждение спорных и актуальных проблем литературоведения, развитие современных методов исследования, обмен мнениями между представителями различных школ и направлений, принадлежала профессору Георгию Пантелеймоновичу Макогоненко (1912-1986), активно участвовавшему в проведении первых подобных заседаний. На протяжении десятилетий на них выступали сам Г. П. Макогоненко, Г. А. Бялый, В. Э. Вацуро, Ю. М. Лотман, В. М. Маркович, З. Г. Минц, А. Б. Муратов, А. М. Панченко, многие другие яркие ученые. В последние годы Апрельские чтения приобрели характер масштабных научных мероприятий с участием ведущих литературоведов России и зарубежья. Так, в прошлом году в рамках Апрельских чтений была проведена Международная научная конференция «Современные проблемы компаративистики», тема Международного научного семинара этого года была сформулирована следующим образом: «Интертекстуальный анализ: принципы и границы». Программа семинара включала около 30 выступлений литературоведов, представляющих университеты и научные центры Петербурга и Москвы, Гамбурга, Иерусалима, Нью-Йорка, Хайфы. Чрезвычайно
широк был и круг затронутых в докладах проблем, спектр подходов к проблематике семинара.
Интертекстуальный анализ уже долгое время остается одним из наиболее популярных направлений в литературоведении, однако сами понятия «интертекст», «интертекстуальность» до сих пор остаются дискуссионными. В этой связи предметом целого ряда выступлений участников семинара стала теоретическая рефлексия по поводу этого ключевого концепта.
Так, в докладе Ф. Н. Двинятина (СПбГУ) «Поэтическая традиция — топика — интертекстуальность» была предложена классификация типов межтекстовых перекличек: неосознанные повторы, обусловленные принадлежностью к единой традиции, — использование общего репертуара топосов, характерное, прежде всего, для традиционной словесности, — непосредственный диалог между авторами, т. е. интертекстуальность как таковая. Проблеме соотношения интертекстуальности и топики посвятил свое выступление и П. Е. Бухаркин (СПбГУ), подчеркнувший исторически изменчивый характер межтекстовых взаимодействий, в силу чего применительно, в частности, к риторической словесности от понятия интертекстуальности следует отказаться, поскольку обычная для культуры «готового слова» практика «заимствований» отнюдь не подразумевает диалогических отношений с произведе-
