CC BY
121
УДК 811-51:139:367.3
Н. Б. Кошкарева
Институт филологии СО РАН ул. Николаева, 8, Новосибирск, 630090, Россия E-mail: koshkar_nb@mail.ru
МЕТОД МОДЕЛИРОВАНИЯ СТРУКТУРЫ И СЕМАНТИКИ ЭЛЕМЕНТАРНОГО ПРОСТОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ КАК ЕДИНИЦЫ ЯЗЫКА
В статье рассматривается моделирование элементарного простого предложения, которое описывается в единстве плана выражения и плана содержания как знак языка. Строится система моделей элементарных простых предложений русского языка в сопоставлении с языками коренных народов Сибири, описываются системные отношения между моделями: полисемия, синонимия и омонимия моделей элементарного простого предложения.
This paper presents a comparative analysis of the system of templates of elementary simple sentences in Russian and in uralo-altaic languages of indigenous peoples of Siberia. Polysemy, homonymy, and synonymy of the templates are discussed.
Одним из основных постулатов, обсуждавшихся в лингвистике на протяжении ХХ в., было выдвинутое Ф. де Соссюром разграничение языка и речи и концепция языка как системы знаков. Эта идея привела к смене научных парадигм и была блестяще реализована применительно к разным ярусам языковой системы. Однако до сих пор построение целостной языковой системы от ее низших ярусов к высшим не завершено. И прежде всего это касается синтаксического уровня языка, для которого все еще не ясным остается представление об основной синтаксической единице, о системе таких единиц и их дифференциальных признаках, конституирующих системные отношения между ними.
Предложение как единица языка и единица речи
В течение долгого времени в отечественной лингвистике господствовало представление о предложении как единице речи: «Предложение - это грамматически оформленная по законам данного языка целостная единица речи (выделено нами - Н. К.), являющаяся главным средством формирования, выражения и сообщения мысли» [Грамматика русского языка, 1960. С. 65].
В соответствии с этим определением проводилась классификация простых пред-
ложений, совмещающая их структурные (деление на двусоставные / односоставные, полные / неполные, распространенные / нераспространенные, осложненные / неосложненные) и коммуникативные (деление предложений по цели высказывания на повествовательные, вопросительные, побудительные, по эмоциональной окраске - на восклицательные и невосклицательные) признаки. Такая классификация отражает процессы, происходящие с конкретными фразами в речи: упрощение или, наоборот, распространение, осложнение структуры предложения. Она не имеет единого основания: все множество предложений делится на подтипы по принципу непересекаемости, т. е. как односоставные, так и двусоставные предложения могут быть полными и неполными, распространенными и нераспространенными, осложненными и неосложненными.
Выделение В. В. Виноградовым на синтаксическом уровне трех единиц синтаксиса: словосочетания, простого предложения и сложного предложения - разрушает единое представление о строении языка, в соответствии с которым каждый ярус представлен одной языковой единицей - фонемой, морфемой, лексемой.
В «Грамматике русского языка» 1954 / 1960 г. представлена завершенная концеп-
ББЫ 1818-7935. Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2006. Том 4, выпуск 2 © Н. Б. Кошкарева, 2006
ция предложения как единицы речи, обобщившая все достижения классического периода языкознания с его преимущественным вниманием к форме предложения и его назначению в акте коммуникации.
Вероятно, первое определение предложения как единицы языка принадлежит А. И. Смирницкому: «Предложения пред-
ставляют собой основные единицы я з ы к о-в о г о м а т е р и а л а, подлежащие лингвистическому изучению для извлечения из них единиц самого языка, для определения роли каждой из этих последних, для выяснения связей и взаимодействия между ними в процессе применения языка как важнейшего средства человеческого общения. <...> В предложениях мы находим известные формулы строения, которые являются определенными единицами языка - в отличие от предложений во всей их конкретности и цельности, - подобно тому, как единицами языка являются отдельные слова и фразеологические единицы, находимые в предложениях, - в отличие от конкретных сочетаний фразеологических единиц со словами» [Смирницкий, 1957. С. 35].
Изучение предложения как двусторонней эмической сущности долгое время сдерживало несколько обстоятельств. Прежде всего, его максимальная абстрактность и отсутствие средств естественного языка для его фиксации. Так, для репрезентации фонем, морфем, лексем служит звуко-буквенное письмо. Предложение как единица языка аналогичным образом представлено быть не может. Даже искусственно построенные фразы типа Иван бьет Петра, Петр насыщаем Иваном [Ломтев, 1979] дают представление о типе предложения, но не являются отражением единства его плана выражения и плана содержания. Кроме того, исследование плана содержания предложения было невозможно без развития семантического синтаксиса, которое относят к 70-м гг. ХХ в. [Шмелева, 1988].
Элементарное простое предложение как основная единица синтаксического уровня языка
Во второй половине ХХ в. в работах Т. П. Ломтева, Н. Ю. Шведовой, В. А. Бело-шапковой, Т. В. Шмелевой, Г. А. Золотовой, М. В. Всеволодовой и др. начало склады-
ваться представление о предложении как единице языка.
В рамках новосибирской синтаксической школы, которую возглавляет д-р филол. наук, проф. М. И. Черемисина, основной (и единственной) единицей синтаксического яруса языка считается элементарное простое предложение (ЭПП) '. В плане содержания ему соответствует одна пропозиция, т. е. ни один из его компонентов не может быть развернут в самостоятельное предложение. Все остальные типы предложений представляют собой результат преобразований ЭПП, их соединения между собой по особым правилам.
Так, фраза Расстроенное пианино дребезжало в стиле рэг-тайма (В. Аксенов. Круглые сутки нон-стоп) репрезентирует ЭПП Пианино дребезжало. При характеристике подобных предложений как элементарных мы отвлекаемся от того, что всякое определение (как приименное, так и приглагольное) есть скрытый предикат. Вхождение в предложение любого определения - это первый шаг на пути к усложнению семантики предложения, которое происходит в рамках простого по структуре, монопредика-тивного предложения.
Другой тип осложнения и структуры, и семантики предложения представляет собой фраза Левою рукою Маргарита провела по виску, поправляя прядь волос... (М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита), в которой вычленяется два ЭПП: Маргарита провела левою рукою по виску, Маргарита поправила прядь волос. Использование деепричастного оборота обусловлено моносубъектностью конструкции, редукцией субъектной валентности и «вторичным» характером названного деепричастием действия.
Во фразе Между тем приход его и тон Гаспарову не понравился (О. Постнов. Падение) предикатное выражение получает не само событие, а его переживание, интерпретация субъектом. Событие, явившееся стимулом эмотивного переживания, отодвигается на второй план и выражается де-
1 См., например: [Байжанова, 1999; Зюзина, 2003; Кошкарева, 2004; Кулятина, 2006; Невская, 1997; Принципы..., 2004; Серээдар и др. 1996; Сокорова, 2006; Соловар, 1991; Телякова, 1994; Тыбыкова, І989; Черемисина, 1989; 1992: 1993а; 1993б; 1995а; 1995б; 1997а; 1997б; 1998а; 1998б; 1998в; 2003; 2005; Черемисина, Колосова, 1988; Черемисина, Скрибник, 1996; Чугунекова, 1998; Якушко, 1997; и др.].
вербативом приход: > Гаспарову не понравилось, что он пришел. Гаспарову не понравилось, каким тоном он разговаривал. В развернутом виде подобное модус-диктумное отношение передается изъяснительными сложноподчиненными предложениями, как в следующем примере: [Этот звук, издаваемый ногами Жоры, очень понравился нашему руководителю...] Особенно понравилось Евгению Дмитриевичу, что ржание его кончалось храпцом, [и в самом деле очень похожим на звук, которым лошадь заканчивает ржание] (Ф. Искандер. Мученики сцены).
Метод моделирования предложения как единицы языка предполагает абстрагирование от напластований смыслов в речи и вычленение в качестве объекта моделирования элементарного простого предложения. Установление типов отношений между ЭПП в составе целого (диктум-диктумные, мо-дус-диктумные, релятивные) и описание способов выражения этих отношений (средствами простого, осложненного, сложного предложений) является следующей ступенью описания предложения.
Способом репрезентации ЭПП как знака языка является его модель. Модель предложения - «это образец, по которому строится не одно предложение, а множество различных предложений. Модель обладает отвлеченной формальной значимостью, в которой фиксируется общий характер отношений между предметами и общий характер ее структурных элементов» [Ломтев, 1979]. Модель ЭПП представляет собой единство плана выражения и плана содержания.
План выражения ЭПП - последовательность условных символов, отражающая морфологический способ выражения компонентов, необходимых для реализации соответствующего смысла. Условные символы структурной схемы соответствуют частям речи и сопровождаются двумя видами дескрипторов: дескрипторы нижнего индекса обозначают грамматические значения,
верхнего - семантические роли, например: №А8Мот или N1А - активный субъект действия, агенс, выраженный именем существительным в форме Им. п.
Планом содержания ЭПП является пропозиция, под которой мы вслед за Н. Д. Арутюновой понимаем семантический инвариант, общий для всех членов модальной и коммуникативной парадигм предло-
жений и производных от предложения конструкций (номинализаций) [Арутюнова,
1990. С. 401].
Так, модель М]Ехр о у^еес —М4Регс описывает пропозицию восприятия и имеет типовое значение «кто - воспринимает - что». В ее состав входят следующие компоненты: N]Ехр - субъект восприятия (экспириенцер); уРегс_ глагол восприятия (перцептивный); М4Регс — объект восприятия (перципиенс).
Фразы, соответствующие данной модели, могут описывать:
- физическое восприятие чего-либо субъектом: Дедушка выпил на ночь лекарство; Ребенок съел полную тарелку каши; По вечерам всей семьей мы пьем чай на балконе;
- психическое восприятие: Бабушка с внучкой смотрят телесериалы по вечерам; Я видел высоко на дереве белку; Дети слушали пластинки; Я ощущаю холод; Я не чувствую собственного тела;
- интеллектуальное восприятие: Студенты читают конспекты; и т. д.
ЭПП представляет собой знак отношения между участниками ситуации. Поэтому вершиной модели является предикат, валентности которого отражают структуру ситуации - количество и характер участников. Например, во фразе с одновалентным предикатом Я не сплю описывается статаль-ная ситуация, тогда как во фразе Мама посолила капусту двухвалентный предикат отражает ситуацию акционального воздействия, а трехвалентный предикат передачи во фразе Дети подарили бабушке платок -ситуацию передачи материального предмета от одного лица другому.
В состав ЭПП входят предикат и его обязательные распространители - подлежащее, прямое дополнение, косвенное дополнение, а при пространственных предикатах (глаголах бытия, местонахождения, движения, перемещения) также и обстоятельства места. Определения и обстоятельства являются факультативными компонентами предложения, их наличие или отсутствие существенно не влияет на обобщенную семантику предложения. Так, в предложениях Я не сплю уже вторую ночь; Мама на кухне солила капусту на зиму для всей семьи; Дети подарили бабушке красивый платок из шелка на день рождения обстоятельства и определения лишь распространяют предложения, не являясь обязательными для его
номинативного минимума, тогда как в предложениях Мы приехали из Москвы; Мы поехали в Москву, наоборот, обстоятельства места представляют собой облигаторные компоненты высказывания.
Парадигма элементарного простого предложения
Парадигма ЭПП - это совокупность его видоизменений, обусловленных возможностями варьирования предложения по грамматическим категориям при сохранении тождества самому себе, т. е. при сохранении пропозиции, отношений между компонентами и способа их грамматического выражения.
Например, в целях моделирования из предложения [Впрочем, когда я вышагивал по Европе,] я слышал лишь запах пороха (Б. Окуджава. Свидание с Бонапартом) мы извлекаем ЭПП я слышал запах пороха, абстрагируясь от его конкретного актуального членения в данном тексте, в соответствии с которым в рему входит компонент лишь запах пороха, на что однозначно указывает наличие рематической частицы лишь. Это предложение строится по модели N1Exp о V—N1^.
Та же самая пропозиция восприятия субъектом объекта может выражаться и средствами односоставного предложения, например: Мне было слышно лишь запах пороха, которому соответствует модель N3^^'р — (cop) PraedPerc —N4Perc, или предложением Мне слышится лишь запах пороха, построенным по модели N1Perc о
VRefl -—^3 .
При тождестве пропозиций эти предложения строятся по разным моделям, так как различаются способом выражения предиката и актантов, а также и соотношением между ними.
Парадигма предложения в русском языке формируется, как минимум, следующими категориями:
- утвердительность / отрицательность:
Я не слышу запаха пороха; Здесь есть грибы - Здесь нет грибов; Я вижу деревья -Я не вижу деревьев;
- темпоральность: Я слышал / слышу / буду слышать лишь запах пороха;
- персональность (определенное / неопределенное / обобщенное лицо): Я / ты / он /
все / каждый из нас слышит запах пороха; Слышишь, бывало, лишь запах пороха;
- модальность: Я должен слышать лишь запах пороха (долженствование); Я мог слышать лишь запах пороха (возможность);
- фазисность: Я начал / кончил / продолжаю слышать запах пороха;
- вопросительность: Слышал ли я запах пороха? Кто слышал запах пороха? Что я слышал?;
- коммуникативная парадигма: Запах пороха я Т//к слышал. Запах пороха слышал т// к я. Я слышал т//к запах пороха и т. д.
В парадигму ЭПП мы включаем примеры, в которых значение фазисности и модальности выражается лексико-грамма-
тически или сопровождается некоторыми изменениями конструкции, которые, на наш взгляд, не приводят к разрушению ее целостности, ср.: Я слышу запах пороха - Я услышал запах пороха; Кто-то поет - Кто-то запел; Мне можно слышать лишь запах пороха (разрешение); Невозможно слышать лишь запах пороха (невозможность); Мне слышать лишь запах пороха? (инфинитивное предложение).
Объем парадигмы для разных типов предложений может быть различным. В предложениях с именными и глагольными сказуемыми модусное значение персуазив-ности получает разное выражение: либо входит в парадигму сказуемого, что способствует его рассмотрению как парадигматического, либо выражается вводно-
модальными словами, ср.: Ребенок кажется послушным - Кажется, кто-то запел. Вероятно, это обусловлено тем, что предложения с именными сказуемыми являются основным средством выражения логических пропозиций, отражающих рефлексию над событиями действительности [Шмелева, 1988]. Интерпретация действительности естественно предполагает большую степень субъективности, что и находит отражение во включении персуазивности в состав предикативных категорий, выражаемых сказуемым.
Как члены одной парадигмы мы рассматриваем и следующий ряд фраз: Снег; На улице снег; На улице нет снега; На улице (был / будет) снег; На улице много снега; Снегу! Они являются реализациями бытийной модели LEXLOC — УЕх о^х, в состав которой входят в качестве обязательных следующие позиции:
ьеХ0с - лексема со значением местонахождения (локатив), которая может быть представлена разными частями речи - наречием или именем в разнообразных падежных формах (на / при / в Ы6, у / около / позади N2, за /перед N и др.);
т т Ех ^
V/ - экзистенциальный глагол-предикат;
Nх - субъект-экзисциенс.
Однако в потоке речи далеко не всегда заполняются все позиции, что препятствует традиционной грамматике рассматривать их как варианты одного и того же инварианта. В соответствии с пониманием предложения как единицы речи, многие члены этого ряда попадают в диаметрально противоположные классы: некоторые оцениваются как двусоставные, другие - как односоставные предложения. Единство плана содержания и закономерное грамматическое варьирование объединяет фразы данного ряда в единую бытийную модель с типовым значением «где-то имеется что-то». Выражение отрицания и количественности закономерно сопровождается меной именительного падежа субъекта на родительный (Снег есть - Снега нет - Много снега - Снегу!). Наличие или отсутствие локализатора обусловлено указанием либо на конкретное пространство, либо на то, что подразумевается мир вообще или известное из ближайшего контекста пространство [Арутюнова, Ширяев, 1983].
Парадигма акциональных предложений
Парадигмы разных типов предложений в языках разных систем могут иметь значительные различия, которые обуславливаются морфологически. В русистике к предикативным категориям относят, прежде всего, те, которые связаны с варьированием субъекта и предиката как предикативного центра предложения. Мы рассмотрим возможности парадигматического варьирования объектной позиции в акциональных предложениях на примере трех сибирских языков - эвенкийского (тунгусо-маньчжурская семья языков), хантыйского (финно-угорская семья) и ненецкого (самодийская семья).
Возможности варьирования объектной позиции обусловлены, во-первых, определенностью / неопределенностью объекта воздейст-
вия, а во-вторых, одушевленностью /
неодушевленностью агенса и пациенса.
Каноническим средством выражения пропозиции акционального воздействия является общая для всех рассматриваемых языков модель NAgNOM О Vf~Ct — N"atAcc (NInstrINSTR) с типовым значением «кто-то -воздействует - на что-то (чем-то)».
В состав модели входят следующие компоненты:
Na^Nom - активно действующее лицо (агнес); VfAcC — акциональный глагол;
NPatACC — объект воздействия (пациенс);
TyjInstr
N INSTR - инструмент.
Варьирование позиции объекта зависит, в частности, от семантического варианта модели, который может обозначать:
1) воздействие, направленное на создание или уничтожение объекта (креативное и деструктивное);
2) воздействие на объект, который существовал до начала воздействия и продолжает существовать после него (воздействие, сопровождающееся изменением качеств объект или без его трансформации).
Креативное воздействие направлено на созидание нового объекта, не существовавшего до начала действия, поэтому объект-креатив мыслится как неопределенный, тогда как деструктивное воздействие предполагает заранее известный предмет. Соответственно определенность / неопределенность объекта-креатива и объекта-деструктива может кодироваться либо именными, либо глагольными категориями, в зависимости от набора морфологических категорий в разных языках.
В падежной системе эвенкийского языка взаимно противопоставлены друг другу винительный неопределенный (ACC IND) и винительный определенный (ACC) падежи, которые употребляются соответственно для обозначения неопределенного объекта-креатива и определенного объекта-деструктива, например:
Тадук пастухил вотая воталипкил [Колесникова, 1966. С. 235].
тадук пастухи=л=0 потом пастух=Р!=КОМ вота=я вота=ли=пки=л
ограда=Ате IND делать ограду=INCH=PART=Pl ‘Потом пастухи начинают делать ограду.’
Бэе мова хогран [Горцевская и др., 195S. С. 291].
бэе=0 мо=ва
человек=NOM дерево=ACC
хог=ра=н
срубить=PR/PERF=3Sg ‘Человек срубил дерево.’
В ненецком языке позиция объекта может кодироваться либо именительным (NOM),
либо винительным (ACC) падежами, ср.:
Дяlяh дёЬшкана неклай хэтуШшту, тынунта^ кошту, дет пиЬипёшту, [калтаЫошту, пе-дёЫту, пепайпёшту] [Турутина, 2GG3. С. 34]. дяія^ дё!ьш=кана не^аай
день=GEN/Sg время=LOC/Sg женщина=NOM/Pl
хэту=lа=шту=0 шить=FREQ=HAB=SUBJ/3Sg тьшут'акко=шгу=0 нлести иитки=HAB=SUBJ/3Sg дет=0 пи!ипё=шту=0
котел=NOM варить=HAB=SUBJ/3Sg
‘ А в течение дня женщины шьют, нитки из жил плетут, кушать варят, [стирают, за дровами ходят, дрова рубят мелко]’.
Сюдбя вэсаком ’ та ’ хадав [Терещенко, 199G. С. б5, № 25G].
сюдбя вэсако=м’ та’ хада=в
великан M^n^ACC^ тут убить=OBJ/1Sg
‘Старика-великана тут я убил.’
В хантыйском языке возможен единственный вариант падежного маркирования объектной позиции - формой именительного падежа, так как винительный падеж в парадигме отсутствует. Соответственно функции выражения определенности / неопределенности объекта берет на себя глагол. В хантыйском языке в рамках глагольной парадигмы противопоставлены друг другу формы субъектного и объектного спряжения, которые, являясь средством выражения актуального членения (подробнее об этом см.: [Кошкарева, 2GG2]), служат и для указания на определенность / неопределенность объекта. Ср.:
Что случилось? Что произошло?
Мщ Aar weAstw. m^ Xar weX=s=tw
мы ёрш добыть=PAST=SUBJ/1Pl
‘Мы добыли ершей.’
Что мы добыли?
Мщ Aar=AUw weAsew. m^ Xar=Xsw weX=s=ew
мы ёрш=POSS/1Pl/Pl добыть=PAST=OBJ/1Pl
‘Мы добыли ершей.’
Таким образом, в состав грамматических категорий предложения в языках коренных народов Сибири может входить указание на определенность / неопределенность объекта, которая в индоевропейских языках выражается лексически (при помощи артиклей, специальных лексем), а в языках уралоалтайской типологической общности грамматически (средствами именной или глагольной морфологии). В тех языках, где эта оппозиция грамматикализована, есть основания включать ее в состав предикативных категорий предложения.
Структура предложения может варьировать также в зависимости от одушевленности / неодушевленности субъекта и объекта.
Стандартным является соотношение, при котором субъект обозначает одушевленное лицо, а объект - неодушевленное, чаще всего материальный предмет. В этом случае ситуация кодируется канонически - моделью Л8лом ^ У/Ас‘ АСС (Л^^/лОТя).
Однако возможны и другие типы соотношения между субъектом и объектом. Если и субъект, и объект являются одушевленными (например, Мальчик ударил девочку), то ситуация кодируется канонически. Особое выражение получает ситуация, в которой пациенсом оказывается одушевленное лицо, испытывающее на себе воздействие со стороны стихии или другой неподвластной ему силы. В этом случае предложение строится по модели ЛОЬАСС <~У/ и в традиционной грамматике оценивается как односоставное. Например:
[Когда Пекалов ткнулся в валун плечом, послышался шорох,] и ПекаШвЯ придавило сползшей с валуна сырой шапкой.земли_ и_ глины (В. Маканин. Утрата). > * Шапка земли и глины придавила Пекалова.
Однако если объектом воздействия стихийной силы является неодушевленный предмет, то используется каноническая конструкция, ср.: предложение Пламя уже охватило мостик (Р. Штильмарк. Наследник из Калькутты) строится по модели Липс‘ЛОм ^
V/^ ЛОьАСС, тогда как в предложении «Совсем было их огнем охватило, - сказала Ма-нефа. - Болотце, слава богу, попалось, кони туда повернули» (П. И. Мельников-Печер-
ский. В лесах) объектом воздействия пламени являются люди, поэтому каноническая конструкция невозможна и предложение является односоставным.
Выражение семантической роли воздействующей на одушевленный объект силы формой творительного падежа обусловлено необходимостью подчеркнуть более высокий статус одушевленного лица в иерархии действующих в ситуации участников, форма винительного падежа одушевленного объекта указывает на его семантическую роль пациенса.
Аналогично и в хантыйском языке (ка-зымский диалект): в предложениях, описывающих ситуацию воздействия на одушевленный объект, последний сохраняет высокий грамматический статус и выражается именем в форме именительного падежа, однако глагол при этом стоит в форме страдательного залога, указывая на то, что он является объектом воздействия, например:
Ма патаАЮп tqxUmsajUm та патаИ=эп я мошка=ЬОС
1охэт=8=а)=эт
укусить=РЛ8Т=РЛ88=8иШ/1 Sg Букв.: Я мошкой укушен.
‘Меня укусила мошка.’
В русском языке слово мошка может занимать позицию субъекта и принимать форму именительного падежа, так как грамматически интерпретируется как одушевленное имя. В хантыйском же языке к классу одушевленных относятся только обозначения людей, по отношению к которым применимо личное местоимение Лйw ‘он, она’. Имя лица в хантыйском предложении всегда занимает иерархически самую высокую позицию, не сдвигаясь в синтаксическую позицию объекта. На его статус как объект воздействия указывает форма глагола.
Таким образом, в хантыйском языке также особым образом маркируется неканоническая ситуация воздействия неодушевленного предмета на одушевленное лицо. Однако в разных языках для этого используются разные стратегии.
В русском языке одушевленное лицо в роли пациенса смещается в позицию дополнения, но при этом появление в предложении позиции подлежащего, имеющего более высокий синтаксический статус, не допустимо. Таким образом одушевленный паци-
енс сохраняет свой «верховный», хотя и относительный, статус в предложении.
В хантыйском языке одушевленный па-циенс сохраняет позицию подлежащего, тем самым категория одушевленности является для этого языка более важной, чем семантическая роль.
В русском языке односоставные предложения используются и при выражении воздействия на одушевленный субъект таких явлений природы, как жар, тепло, холод, а также болезненных состояний, например: Меня здесь в первые же минуты охватило лихорадочным ознобом. (В. И. Немирович-Данченко. Святые горы). Однако воздействие на одушевленное лицо эмоций (таких как волнение, возбуждение, счастье, буйство, неистовство, ликование и т. п.) выражается канонически, например: Ее вдруг охватило давнее волнение - желание слиться, вобрать в себя Никиту (Ю. Мамлеев. Конец света / О чудесном). Тем самым в синтаксической системе русского языка эмоции трактуются как сила, иерархически занимающая более высокое положение, чем одушевленный субъект.
Таким образом, в парадигме предложений акционального воздействия должны быть предусмотрены категории, регулирующие выражение одушевленности или неодушевленности объекта воздействия. В русском языке к этой парадигме примыкают те разновидности односоставных предложений, в которых описывается ситуация воздействия на одушевленный па-циенс. Тем самым в рамках моделирования структуры и семантики предложения нивелируется граница между двусоставными и односоставными предложениями, которые рассматриваются как регулярные проекции одной и той же модели, обусловленные определенными парадигматическими параметрами.
Классификация моделей ЭПП
В рамках теории моделирования структуры и семантики предложения мы предлагаем многомерную классификацию ЭПП, которая отражает его признаки как эмиче-ской сущности (табл. 1).
Типология моделей ЭПП
Таблица 1
Признаки Типы моделей ЭПП
Событийные (события действительности) Логические (установленные качества и свойства субъекта)
Бытийно- пространственные Акциональные Статальные Характеризационные Реляционные
Тип пропозиции Местонахождение предмета в пространстве Манипуляции с объектом Состояние человека и природы Установленные качества и свойства субъекта Отношения между предметами действительности
Предикат Глаголы существования, местонахождения, движения, перемещения Глаголы креативного, деструктивного действия, глаголы воздействия с трансформацией объекта и без изменения свойств объекта. Глаголы состояния, слова категории состояния, краткие прилагательные Именные сказуемые (существительные и полные прилагательные) Именные и глагольные сказуемые
Компоненты Субъект, предикат и локализаторы, указывающие на место протекания действия, начальную или конечную точку движения или перемещения, его трассу Субъект, предикат и актанты (прямые и косвенные) Субъект и предикат Субъект и предикат Имена, называющие два предмета, и предикат, обозначающий отношение между ними
Примеры В этом лесу много грибов. Книга лежит на столе. Поезд идет на восток. Студенты несут учебники в библиотеку. Ученые вывели новый сорт картофеля. Девочка разбила чашку. Том Сойер покрасил забор. Отец спит. Будильник громко тикает. На улице холодно. Бабушка здорова. Коля шофер. Петя - послушный (мальчик). Ты мне больше не друг. Копия соответствует оригиналу.
В основании классификации лежит деление ЭПП по типу пропозиции - ЭПП с событийными пропозициями, описывающими события действительности, и ЭПП с логическими пропозициями, являющимися отражением установленных субъектом качеств и свойств субъекта. Тесно связаны между собой такие признаки, как тип предиката, а также набор и соотношение между собой обязательных компонентов модели. Однако синтаксическая модель ЭПП не тождественна системе валентностей предиката и формальных способов их выражения.
Так, глаголы разных ЛСГ могут функционировать в одной модели, и наоборот, глаголы одной ЛСГ способны формировать разные модели. Например, глагол трезвонить относится к ЛСГ глаголов звучания, представляющих собой разновидность глаголов действия и деятельности. Однако этот глагол может употребляться в модели бытия, например: В._Ш§.мноте___над_._головой трезвонили московские сорок сороков (Б. Пастернак. Доктор Живаго). В сочетании с локализатором у данного глагола актуализируется сема бытийности, что позволяет ему встраиваться в соответствующую модель. Возможности лексического наполнения разных моделей в разных языках варьируют в довольно широких пределах (см. об этом подробнее: [Кошкарева, 2005]).
В целом между структурой и семантикой моделей существуют взаимные соответствия, и мы полагаем, что определенные структуры предназначены в языке для выражения определенных смыслов.
Системность на синтаксическом уровне
Модели ЭПП вступают в системные отношения друг с другом, при этом устанавливаются отношения синонимии, омонимии, полисемии.
Пример синтаксической полисемии ярко демонстрирует структурная схема N V/Л4 Л3 (табл. 2), в рамках которой очевидно развитие семантики от исходного пространственного значения перемещения материального объекта в физической сфере, перемещение материального предмета в социальной сфере (передачу) к передаче идеального объекта -информации в интеллектуальной сфере и да-
лее - к опосредованной передаче результатов деятельности в бенефактивной конструкции [Кузнецова, 2004, 2006а, 2006б].
Целый ряд омонимичных моделей представлен структурной схемой NNOM V/^сс. По материалам Ю. Н. Болотиной [2006 и др.], выделяется по крайней мере 17 моделей, планом выражения которых является данная структурная схема, представляющая собой средство выражения разных пропозиций с разным распределением и характером семантических ролей:
1) модель ^8тм VfMot NосАСС со значением движения, например: Он прошел в арку - как раз под красным спасательным кругом - и обошел ее дом, стараясь угадать, где же ее окно (В. Дудинцев. Белые одежды);
2) модель ^х^м VfMot NхАСС со значением местонахождения, например: Яркий платок покрывал голову._и_ плечи (А. Рыбаков. Дети Арбата);
3) акциональная модель со значением созидания объекта ^8тм Vf'reat ^'^АС^ например: А Виталий вырастает в собственных глазах, думая, что это он своими собственными руками изваял из унылого
куска глины прекрасную............женщину
(И. Полянская. Бедное сердце Мани);
4) модель ^хр^м VfPerc NРгсАСС со значением восприятия, описывающая ментальную деятельность, например: Войдя в порт, я, кажется мне, различаю на горизонте, за мысом, берега стран, куда направлены бушприты кораблей (А. Грин. Бегущая по волнам);
с\ _____ -\iCaus жгСат \Descr ^ л
5) модель N NOм V/ .^г асс со зна-
чением каузации изменения интенсивности признака, например: Я повысил ставку (А. Грин. Бегущая по волнам);
и др. модели.
Синтаксическую синонимию можно продемонстрировать на примере гипермодели местонахождения N1Ex Vfx Т// R LEXLoc с типовой семантикой «что-то находится где-то», в рамках которой варьирует выражение позиции локатива, которое обусловлено конкретными пространственными координатами, например:
- расположение позади пространственного ориентира (за + Тв. п.): За_домом,,_зя облетевшим_ садом, белела березовая роща (К. Паустовский. Снег);
Модели предложений со структурной схемой N2 V/N4N3
Таблица 2
№ Пример N1 N4 Тип пропозиции
1 1 сентября школьники приносят учителям (в школу) цветы. Глаголы переме- щения Одушевленный Материальный предмет *Место директив-финиш (конечная точка перемещения) N2^ VfMot N40ь] Перемещение в физической сфере
2 Сын подарил матери платок. Глаголы давания Одушевленный реципиент (получатель материального объекта) N^2 VfDon N0 Перемещение в социальной сфере: передача материального предмета от одного лица другому
3 Бабушка рассказывает внуку сказки. Глаголы речи Идеальный адресат (получатель «идеального» объекта - информации) N^2 VfVoc N0 N3^ Перемещение в интеллектуальной сфере: передача «идеального» объекта - информации, от одного лица другому
4 Родители построили сыну гараж. Акцио- нальные глаголы Материальный / Идеальный бенефициант (получатель результата действия) N^2 VfAct N40' N3^"" «Передача» результата действия заинтересованному лицу
5 Санитарка перевязала бойцу руку (руку бойца). Часть тела (партитив) посессор N1Ag V/ct [N4PART N3P0SSj0ьj Конструкции с «расщепленной» позицией объекта
!БЗМ 1818-7935. Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2006. Том 4, выпуск 2 © Н. Б. Кошкарева, 2006
- расположение перед пространственным ориентиром (перед + Тв. п.): Перед_ балаганом скоро загорелся веселый огонек, а над ним закипел походный чайник (Д. Н. Мамин-Сибиряк. В горах);
- расположение под пространственным ориентиром (под + Тв. п.): На стенах бронзовые бра, под_ потолком. хрустальная люстра (Л. Измайлов. Приключения курочки Рябы, происшедшие с ней по заказу Центрального телевидения).
Другой пример синонимичных отношений - это предложения с семантикой (родственных) отношений, в которых устанавливается отношение родства или свойства между двумя субъектами-релянтами:
1) N о (сор) АБҐ0™ М1/5
Он81 - твой*2 отецТг.
А Владимиру открыты все двери. Только потому, что его отец - ты (М. Кундера. Шутка).
- Митя-я! - заголосила Катерина. -Митенька, не надо!..
- А я его трогал, - оправдывался Петров.
- Так он же отец твой!
-И что?
- Нельзя на отца-то!.. (Дм. Липскеров. Последний сон разума).
Я попробовал забыть, что она моя жена, и отнес ее образ на расстояние, достаточное для выяснения истины (Б. Пастернак. Доктор Живаго).
2) N1 о (сор) N1/5 —N2
Он81- отецРг Миши82
Иван был сыном тети Поли (Ю. Нагибин. Переулки моего детства); Отцом Ивана был водолаз (Ю. Нагибин. Переулки моего детства).
3) N1 о (сор) N1/5 —N3
Он81 мне82 не отецТг.
Только честно! Он же вам не брат! (Дм. Липскеров. Пространство Готлиба).
- Кто она тебе?
- Никто, - буркнул я.
- Это что еще такое? - загремел он. -«Никто»!.. Каждый есть кто-нибудь. «Никто»! Ишь фендрик!.. (Ю. Нагибин. Переулки моего детства).
- Не отец он ему был! - закричала Катерина в последней надежде. - Не было у
них крови общей! (Дм. Липскеров. Последний сон разума).
Да и какой же он мне отец! (А. Битов. Пушкинский дом).
А сестра ли она ему? <... > Конечно, он ей вовсе не брат! (Дм. Липскеров. Пространство Готлиба).
Модели (1) и (2) являются полными синонимами, формальные различия между ними обусловлены только морфологическими возможностями выражения второго субъекта-релянта: либо притяжательным
прилагательным, либо именем в форме родительного падежа, либо только именем в форме родительного падежа, если на образование притяжательного прилагательного имеются морфологические ограничения.
Соня - племянница Миши.
Соня - моя /Мишина племянница.
Соня - племянница тети Поли.
?Соня - тети Полина племянница.
Модели (1) и (2) противостоят модели (3) по признаку «констатация ^ разрыв или установление родственных отношений». В моделях (1) и (2) утверждается наличие или отсутствие тех или иных родственных отношений как очевидный факт, тогда как в модели (3) демонстрируется разрыв существовавших прежде отношений, нарочитый отказ от них, или подчеркивается возобновление, актуализация этих отношений.
* * *
Определение статуса элементарного простого предложения как основной и единственной синтаксической единицы языка позволяет по-новому выстроить типологию простых предложений, положив в ее основание семантические признаки, которые прежде во внимание не принимались. Представление об «элементарности» предложения открывает перспективу дальнейших исследований путей осложнения предложения и построения шкалы «простота / сложность». Применение метода моделирования структуры и семантики элементарного простого предложения обеспечивает возможность структурирования синтаксического яруса языка, которое завершит построение
целостной языковой системы и позволит в дальнейшем исследовать функционирование выделенных языковых единиц в речи, прослеживая те видоизменения, которые происходят с предложением в процессе его использования в акте коммуникации.
Список литературы
Арутюнова Н. Д. Пропозиция // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1990.
Арутюнова Н. Д., Ширяев Е. Н. Русское предложение: бытийный тип (структура и значение). М., 1983.
Байжанова Н. Р. Базовая структурная схема элементарного простого предложения N = 1 УТ в алтайском языке: Дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 1999.
Болотина Ю. Н. Об определении границ между моделями элементарных простых предложений русского языка, построенных по структурной схеме Ы1 VуЫ4 (Ы5) (на примере моделей со значением местонахождения и помещения) // Сибирский филологический журнал. Новосибирск, 2006. №3-4 (в печати).
Горцевская В. А., Колесникова В. Д., Константинова О. А. Эвенкийско-русский словарь. Л., 1958.
Грамматика русского языка. М.: Изд-во АН СССР, 1960. Т. 2, ч. 1.
Зюзина (Кузнецова) Е. С. Модели элементарных простых предложений со значением передачи материального объекта // Язык и Культура в Евразийском пространстве: Материалы 16-й междунар. конф. Томск, 2003.
Колесникова В. Д. Синтаксис эвенкийского языка. М.; Л.: Наука, 1966.
Кошкарева Н. Б. Коммуникативная парадигма хантыйского предложения // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 2002. Вып. 12. С. 29-44.
Кошкарева Н. Б. Пропозиция и модель (на материале предложений перемещения в языках Сибири) // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 2004. Вып. 4. С. 70-80.
Кошкарева Н. Б. Синтаксические средства выражения пространственных отношений (на материале уральских и тунгусоманьчжурских языков Сибири) // Пути формирования лингвистического ландшафта Сибири. Новосибирск, 2005. С. 74-119.
Кулятина Т. С. Одноактантные модели элементарных простых предложений с непереходными глаголами в современном русском языке: Дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 2006.
Кузнецова Е. С. Модели предложений со значением передачи информации // Принципы моделирования структуры и семантики предложения. Новосибирск, 2004. С. 96-107.
Кузнецова Е. С. Акциональная модель инструментального физического воздействия и ее варианты с расщепленной позицией объекта // Сибирский филологический журнал. Новосибирск, 2006а. № 3-4 (в печати).
Кузнецова Е. С. Русские предложения с глаголами передачи информации // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 2006б. № 4 (в печати).
Ломтев Т. П. Структура предложения в современном русском языке. М., 1979.
Невская И. А. Типология локативных конструкций в тюркских языках Южной Сибири (на материале шорского языка): Дис. . д-ра филол. наук. Новосибирск, 1997.
Принципы моделирования структуры и семантики предложения. Новосибирск, 2004.
Серээдар Н. Ч. Основные типы предложений с именным сказуемым в тувинском языке: Дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 1995.
Серээдар Н. Ч. и др. Структурно-семантическая организация предложений наличия, локализации, количества и отсутствия в тюркских языках Южной Сибири / Н. Ч. Серээдар, М. И. Черемисина, Е. К. Скрибник. Новосибирск, 1996.
Смирницкий А. И. Синтаксис английского языка. М., 1957.
Сокорова О. В. Структура и семантика русских глагольных предложений с обязательной позицией имени в форме предложного падежа: Дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 2006.
Соловар В. Н. Структурно-семантические типы простого предложения казымского диалекта хантыйского языка: Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1991.
Телякова В. М. Простое предложение в шорском языке в сопоставлении с русским: Дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 1994.
Терещенко Н. М. Ненецкий эпос: Материалы и исследования по самодийским языкам. Л.: Наука, 1990.
Турутина П. Г. НешаИ ван1ат шотпя1с": Легенды и сказки лесных ненцев. Новосибирск, 2003.
Тыбыкова А. Т. Структурно-семантическая характеристика простого предложения в алтайском языке: Дис. . д-ра филол. наук. Горно-Алтайск, 1989.
Черемисина М. И. О теоретических вопросах модельного описания предложений // Предложение в языках Сибири. Новосибирск, 1989. С. 3-18.
Черемисина М. И. О системности в сфере моделей предложения // Строение предложения в языках разных систем. Новосибирск, 1992.
Черемисина М. И. О структурно-семантических типах простого предложения в тюркских языках Южной Сибири // Языки, духовная культура и будущее народов Арктики. Якутск, 1993а. С. 11-12.
Черемисина М. И. О моделировании простых предложений // Актуальные проблемы филологии: Тез. Усть-Каменогорск, 1993б. Вып. 1. С. 64-65.
Черемисина М. И. О системности в сфере моделей предложения (на материале языков Сибири) // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 1995а. Вып. 1. С. 3-21.
Черемисина М. И. Исследование предложения в языках Сибири // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1995б. № 4. С. 63-68.
Черемисина М. И. Исследование моделей ЭПП в тюркских языках Южной Сибири // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1997а. № 4. С. 56-61.
Черемисина М. И. Языковая «картина мира» в ее отношении к моделям элементарных простых предложений // Гуманитарные исследования: итоги последних лет: Сб. тез. науч. конф., посв. 35-летию гуманитарного факультета НГУ. Новосибирск, 1997б. С. 219-222.
Черемисина М. И. Модель (гипермодель) описания действия ^ = 1 N = 4 ^ = 7) У1х} // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 1998а. Вып. 4. С. 35-60.
Черемисина М. И. Структура и типология именных предложений // Гуманитарные
науки в Сибири. Новосибирск, 1998б. № 4. С.96-104.
Черемисина М. И. Итоги исследования простого предложения в языках Сибири // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 1998в. Вып. 4. С. 3-30.
Черемисина М. И. Парадигма элементарного простого предложения как единицы языка // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 2003. Вып. 11. С. 3-29.
Черемисина М. И., Колосова Т. А. Парадигматика и деривация моделей предложения // Синтаксические структуры в номинативном и деривационном аспектах.
Областная научная конференция «Проблемы деривации и номинации в русском языке»: Тез. докл. Омск, 1988.
Черемисина М. И., Колосова Т. А. О структурной модели и семантике предложения // Вопросы грамматики и лексикологии в историческом и синхронном освещении. Новосибирск, 1994. С. 107-119.
Черемисина М. И., Колосова Т. А. К проблеме моделирования предложений наличия / отсутствия в русском языке // Языковые единицы в семантическом и лексикографическом аспектах. Новоси-
бирск, 1998. Вып. 2. С. 3-9.
Черемисина М. И., Озонова А. А. Синтаксис тюркских языков Южной Сибири. Простое предложение. Новосибирск, 2005.
Черемисина М. И., Скрибник Е. К. О системе моделей элементарных простых предложений в языках Сибири // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1996. № 4. С.46-57.
Чугунекова А. Н. Глаголы движения и формируемые ими модели простого предложения (на материале хакасского языка): Дис. . канд. филол. наук. Новоси-
бирск, 1998.
Шмелева Т. В. Семантический синтаксис: Курс лекций. Красноярск, 1988.
Якушко Г. Т. Модели простого предложения с глагольным сказуемым (на материале мансийского языка): Дис. . канд.
филол. наук. Новосибирск, 1997.
Материал поступил в редколлегию 25.09.2006
