CC BY
69
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 8-1
Н.А.Родионова*
МЕТОД МОДЕЛИРОВАНИЯ АССОЦИАТИВНО-СМЫСЛОВЫХ ПОЛЕЙ В ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ
В статье рассматриваются разные способы организации ассоциативно-семантического пространства поэтического текста при помощи метода моделирования ассоциативно-смыслового поля.
Ключевые слова: ассоциативно-семантическое пространство, поэтический текст, ассоциативно-смысловое поле.
Осмысление художественного текста как результата активного процесса, имеющего диалогическую природу коммуникативного акта, где в роли адресанта выступает автор, а адресата — читатель, обусловило использование новых способов изучения их совместной «текстовой деятельности». Один из таких способов — создание ассоциативной модели семантической структуры поэтического текста. Дело в том, что поэтическая лексика стимулирует определенные ассоциации в сознании адресата, формируя представление об общем концепте произведения и «личности автора», стоящей за текстом. Моделирование текстовых ассоциативно-семантических полей позволяет наглядно представить характер внутритекстовых связей лексических единиц, объединенных концептуально.
Представим анализ поэтических текстов, принадлежащих разным авторам, но имеющих одно и то же название, в котором, как известно, творческая воля поэта проявляется наиболее отчетливо. Это стихотворения «Вечер» и «Гроза», написанные в разное время И.Буниным, Ф.Тютчевым и Н.Заболоцким. Обратимся к поэтическому тексту И.Бунина «Вечер»:
О счастье мы всегда лишь вспоминаем, А счастье всюду. Может быть, оно Вот этот сад осенний за сараем И чистый воздух, льющийся в окно.
В бездонном небе мелким белым краем Встает, сияет облако. Давно слежу за ним... Мы мало видим, мало знаем,
* © Родионова Н.А., 2009
Родионова Наталья Альбертовна — кафедра русского языка Самарского государственного университета
А счастье только знающим дано. Окно открыто. Пискнула и села На подоконник птичка. И от книг Усталый взгляд я отвожу на миг.
День вечереет, небо опустело, Гул молотилок слышен на гумне... Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.
Затекстовое содержание стихотворения связано с попыткой автора найти ответ на вопрос «что такое счастье?». Именно «счастье» выступает в роли стимула, сам текст — реакция на этот стимул-концепт. Парадигма данного стихотворения возникает на основе прямых, вербально выраженных, семантических связей между ощущениями человека (видеть, слышать) и окружающим миром и состоит в утверждении ценности сиюминутного мгновения: ценить каждый миг и, значит, быть счастливым. Как же связаны между собой «счастье» и «вечер»? Ассоциативно-смысловое развертывание, заданное лексемой «вечер», предполагает вовлечение в орбиту ассоциаций таких лексем, как «утро», «сейчас», «сумерки», «покой», «блаженство», «воспоминание» и «грусть». По данным Русского ассоциативного словаря (далее РАС) [2], «вечер» является ассоциативной лексической реакцией на вышеперечисленные лексемы-стимулы. А общими лексическими реакциями на слова «вечер» и «счастье» оказались такие лексемы-ассоциа-ты, как «покой», «блаженство» и «грусть». Как видим, «вечер» и «счастье» связаны между собой на ассоциативно-лексическом уровне, но актуальной оказывается темпоральная парадигма: вечер — это конец дня, именно тогда мы склоны к рефлексии, именно тогда мы останавливаемся и только тогда осознаем истинную цену жизненного мига. Видимо, скрытый, глубинный смысл и состоит в утверждении, что осознать ценность мига, данного нам в ощущении, мы сможем только в конце жизни (когда много увидим и узнаем). Таким образом, перед нами усложненный тип семантической организации стихотворения: от мотива-концепта (счастье) к ассоциативной лексико-семантической параллели (вечер) и, наконец, к авторской скрытой идее о связи концептов «Счастье», «Вечер», «Жизнь» и «Смерть» (так как «конец дня» в бунинской миниатюре — это и есть «конец жизни», то есть «время перед смертью»).
В контексте сказанного очевидно, что явно неудачной является попытка выявлять ассоциативные реакции на слово «вечер», так как слова-ассоциаты не отражают парадигматический смысл данного стихотворения. (А именно такой путь предлагает Н.С.Болотнова в пособии «Филологический анализ текста» [1]). Данный путь оправдан только в случае непосредственной семантической соотнесенности названия и поэтического текста, то есть при условии модели прямого ассоциативного развертывания смыслов, когда название является лексемой-стимулом, а текст — ассоциативной реакцией.
Такое речемыслительное моделирование наблюдается в поэтическом произведении Ф.Тютчева с одноименным названием:
Вечер
Как тихо веет над долиной Далекий колокольный звон, Как шорох стаи журавлиной, — И в шуме листьев замер он.
Модель развертывания ассоциативно-смыслового поля в тексте Ф.Тютчева такова: вечер — это тишина, ветер, далекий звон, шум листьев... По данным РАС, одними из самых частотных на лексему-стимул «вечер» являются такие лексические реакции, как «тихий», «летний», «приятный», которые очевидно соотносятся с тютчевской ассоциативной поэтической картиной.
Интересно, что в тютчевской лирике, посвященной описанию природных явлений, наблюдается именно такая устойчивая модель прямого развертывания смысловых значений — от названия (стимула) к реакциям-ассоциатам, репрезентирующим, как правило, ассоциативно ожидаемое лексико-семантическое поле. Это наблюдается, например, во всех стихотворениях Ф.Тютчева, центральным образом которых является «гроза». Вспомним известное стихотворение «Весенняя гроза»:
Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые! Вот дождик брызнул, пыль летит. Повисли перлы дождевые, И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный, В лесу не молкнет птичий гам, И гам лесной, и шум нагорный — Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба, Кормя Зевесова орла, Громокипящий кубок с неба, Смеясь, на землю пролила!
В данном поэтическом тексте — типичная для Тютчева парадигма: мир природы — это мир живой, очеловеченный, насквозь одушевленный. Весна — зарождение новой жизни (гром резвится, играет, как ребенок; все это сопровождается молодыми раскатами, сиянием солнца, все остальные явления вторят весело громам).
И даже параллель с античными мифологическими образами Геры и Зевса и сопоставлением грозы с громокипящим кубком снова поддерживает эту парадигматическую линию радости, восторга и веселья (Геба проливает кубок смеясь). И то же прямое соответствие между обозначенным явлением и парадигматическим смыслом мы наблюдаем в другом тютчевском шедевре:
Как весел грохот летних бурь, Когда, взметая прах летучий, Гроза, нахлынувшая тучей, Смутит небесную лазурь.
Как под незримою пятой, Лесные гнутся исполины; Тревожно ропщут их вершины, Как совещаясь меж собой...
И сквозь внезапную тревогу Немолчно слышен птичий свист, И кой-где первый желтый лист, Крутясь, слетает на дорогу.
Светлое радостное восприятие летней грозы сменяется тревогой, так как предстоит смена времени года: за летом придет осень, а за осенью — зима, когда природа засыпает ( так о зимнем лесе в другом стихотворении Тютчев, как известно, написал: «И стоит он околдован.Не мертвец. И не живой»).
Для Ф.Тютчева «гроза» — это источник новой жизни, своеобразный символ обновления, надежда на счастье. Представим ассоциативную цепочку смыслов, возникающих при воплощении этого образа: гроза — весна — рождение, лето — буря и расцвет всех жизненных сил, осень — созерцание в преддверии «заката», зима — временная смерть. Интересно, что такая образная картина встречается в творчестве представителей других видов искусства, например, композиторов. Вспомним «Времена года» А.Вивальди и П.Чайковского. Отметим, что в общеязыковой картине мира не зафиксирована такая реакция на слово «гроза», как «рождение», но другие лексические реакции оказываются созвучными тютчевскому мироощущению. Сравните с данными РАС: «свежесть», «хорошо дышится», «природа», но эмотивная реакция в данном словаре зафиксирована диаметрально противоположная: «страшно», «жутко», «ужас» и т.п.
В стихотворении Тютчева очевидна пантеистическая направленность (параллелизм и даже тождество в переживаниях лирического героя и природы, которая наделяется свойствами одушевленного существа). Во всех рассмотренных поэтических текстах Ф.Тютчева перед нами одна и та же модель «развертывания имплицитных смыслов». Иное дело, когда лексема «гроза», выступая в роли названия стихотворения, так же как и в стихотворении «Вечер» Бунина, не открывает парадигматический ряд текста, а завершает его и становится репрезентантом концептуально-эмотивной картины мира поэта. Именно такое, непрямое, развертывание ассоциативных смыслов наблюдается в стихотворении Н.Заболоцкого «Гроза».
Содрогаясь от мук, пробежала над миром зарница, Тень от тучи легла, и слилась, и смешалась с травой. Все труднее дышать, в небе облачный вал шевелится, Низко стелется птица, пролетев над моей головой.
Я люблю этот сумрак восторга, эту ночь вдохновенья, Человеческий шорох травы, вещий холод на темной руке, Эту молнию мысли и медлительное появленье Первых дальних громов — первых слов на родном языке.
Так из темной воды поднимается в мир светлоокая дева. Истекает по телу, замирая в восторге, вода, Травы падают в обморок и направо бегут и налево Увидавшие небо стада.
А она над водой, над просторами круга земного, Удивленная, смотрит в дивном блеске своей наготы, И, играя громами, в белом облаке катится слово, И сияющий дождь на счастливые рвется цветы.
Имплицитный смысл этого стихотворения состоит в попытке автора осмыслить тайну творческого процесса — «рождения нового слова на родном языке». А эксплицируется другая смысловая параллель — гроза как природное явление в виде сопутствующих образов (тучи, гром, дождь), то есть общеязыковых ассо-циатов, зафиксированных РАС.
Что же такое «гроза» как образный ассоциат в поэтике Н.Заболоцкого? Это, видимо, такое состояние, которое испытывает поэт в момент создания художественного произведения. И для поэта концептуальным оказыватся значение «рождение», не отмеченное в РАС как реакция на слово-стимул «гроза». По данным указанного словаря, такая реакция («рождение») зафиксирована на лексему-стимул «творчество». Примечательно, что есть и другие слова-реакции на лексему стимул «творчество», которые оказались общими в мироощущении информантов и поэта. Это такие лексемы-ассоциаты, как «МУКА», «ВОСТОРГ», «РАДОСТЬ» и «СЛОВО». «Гроза» как природный катаклизм оказывается своеобразной ассоциативной реакцией на восприятие слова «творчество» как муки от невероятного напряжения, а доминирующее значение «рождение» ассоциативно связано с представлением о разрешении от этих творческих мук. Таким образом, в стихотворении Н.Заболоцкого наблюдаем усложненный вид развертывания ассоциативных смыслов: не от названия к парадигматическому содержанию поэтического текста, а наоборот, от парадигматического смысла «Тайна творческого процесса» к слову-реакции — «гроза».
Итак, метод моделирования ассоциативного поля поэтического текста позволяет вывить разные виды речемыслительной деятельности художников слова. Ассоциативно-смысловое развертывание возможно, по крайней мере, в двух направлениях: первое связано с отражением в тексте ассоциаций на лексему-называние (прямое развертывание), второе подразумевает обратное движение мысли поэта — от парадигматического смысла стихотворения к названию-ассо-циату (усложненное развертывание ассоциативных значений). Представляется, что во втором случае название является одновременно и образным концептом авторского мировидения. Иными словами, «вечер» в миниатюре Ф.Тютчева — это лишь обозначение темы лирического произведения, в стихотворении И.Бунина — образный концепт; «гроза» в поэтическом мире Н.Заболоцкого — концепт, репрезентирующий представление поэта о природе творческого вдохновения, а в лирике Ф.Тютчева — один из любимых и поэтому частотных образов.
Библиографический список
1.Болотнова, Н.С. Филологический анализ текста / Н.С. Болотнова. — Томск, 2003.
2.Караулов, Ю.Н. Русский ассоциативный словарь / Ю.Н.Караулов, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов [и др.] - М., 1994-1998.- Кн. 1-6.
150
BecmHUK CaMTY. 2009. № 1 (67)
N.Rodionova
THE PATTERING METHOD OF ASSOCIATE SEMANTIC FIELDS IN THE POETICAL TEXT
The article considers different ways of organizing of associate-semantic spaces in the poetic text by means of the pattering method of the associate semantic field.
Key words: associate-semantic space, poetic text, associate-semantic field
