CC BY
29"Культурная жизнь Юга России"
№ 3 (28), 2008
Теория и история культуры
Н. А. ГАНГУР
МЕТАЛЛИЧЕСКАЯ УТВАРЬ В БЫТУ ОФИЦЕРОВ ЧЕРНОМОРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА
В статье на основе архивных источников рассматриваются произведения прикладного искусства, изготовленные из драгоценных, цветных металлов и сплавов. Это разнообразная чайная утварь, столовое серебро, тарелки, бокалы, чарки и т. д. По фрагментарным описаниям реконструируются форма и характер декора металлических изделий.
Ключевые слова: вещь, знак, столовое серебро, сплавы, чайная утварь, декор.
Главным качеством прикладного произведения является его вещность, причем ощущение вещи может не сопровождаться ясно выраженной утилитарностью. Весь поток информации, поступающий от изделия, поддается членению на информацию относительно его внешних связей (функции, места в культуре, истории и проч.) и внутренних структурных особенностей.
Изучение любого объекта материальной культуры, входящего в структуру жизнеобеспечения, может проводиться в разных аспектах. Самый популярный из них - выделение объекта, его «изоляция» из системы социокультурных и иных связей для самостоятельного исследования. Материалом для исторической реконструкции послужили архивные источники (описи офицерских имений), относящиеся к периоду 1800-1860-х годов.
Предметное поле нашего исследования ограничено не менее важным, чем одежда и жилище, компонентом культуры, имеющим отношение ко всем сторонам бытовой жизни, - утварью. Именно «вещный мир» определенной социальной группы кубанского казачества был насыщен разнообразными по материалу, формам, технике исполнения предметами прикладного искусства - столовой и чайной утварью, выполнявшими помимо утилитарной эстетическую и знаково-пре-стижную функции. Во время праздничных трапез употреблялись дорогие изделия из драгоценных и цветных металлов, сплавов, цветного стекла и хрусталя, фарфора и фаянса.
Эквивалентом богатства выступало столовое серебро - ложки, вилки, ножи, а также подносы, совки для чая, ситечки, солонки, стаканы, бокалы, чарки (1). Столовая посуда из серебра во все времена в России была принадлежностью царского или аристократического быта ввиду ее высокой стоимости. Чаще других встречались столовые приборы - ложки (столовые, разливные, десертные, чайные, соусные), вилки и ножи. В своей массе такие изделия не декорировались. В верхней части черенка (ручки), в плоском овале, обычно гравировался вензель владельца (2). Отмеченная форма характерна для многих изделий XIX века и практически неизменна для работ разных фирм (3). Ложечки для варенья (десертные) с тонкой, нередко витой ручкой украшались
гравировкой по наружной части изделия цветочным орнаментом. Из других способов украшения серебряных столовых приборов необходимо отметить чернь и золочение. Чернь - особый вид декорирования, при котором углубления в металле забиваются порошком из сплава (серебро, медь, свинец, сера), затем изделие обжигается, шлифуется и покрывается лаком. В результате такой обработки на светлом фоне серебра образуется черный узор, который иногда оттеняется золотом («шесть ложечек серебряных, вызолоченных под чернью с вензелем А. С.», «ложек серебряных с позолоткою, и по оным чернь большие») (4). Изготовление изделий из черненого серебра получило значительное распространение в России. Основными центрами их производства являлись Москва, Петербург и Великий Устюг (5). Изделия из серебра покрывались также тонким слоем золота - амальгамой или ковкой: «ложка разливная круглая, в середине вызолоченная», «ложек чайных с позолотою», «солонка серебряная вызолоченная» и т. д. (6).
Среди столовых приборов встречаются и нату-ралии - разливные ложки, основу которых составляют экзотические предметы природного происхождения, в частности, скорлупа кокосовых орехов, оправленная в серебро (7). В этом же «стиле» выполнялись и другие предметы роскоши - вазы, украшавшие интерьеры парадных комнат войсковой аристократии.
В 1840-1850-е годы в моду вошли изделия из заменителей серебра, пользовавшиеся спросом в дворянских семьях. В середине XIX века наряду с «чистым серебром» получили распространение столовые приборы из «польского серебра» - сплава меди с никелем (фраже), в меньшей степени - из более дешевого заменителя, так называемого «нового» или «немецкого серебра» (нейзильбер) - сплава меди, никеля и цинка, имеющего цвет и блеск серебра. Другой сплав - мельхиор (аргентан), одинаковый с ним по составу, но с большим содержанием меди - использовался при изготовлении самоваров и чайных сервизов, вилок, ножей (8).
В серебро оправлялись ручки (черенки) столовых ножей и вилок («с оправленными польским серебром колодочками»), иногда черенки дела-
№ 3 (28), 2008
"Культурная жизнь Юга России"
лись полностью серебряными. В XIX веке популярностью пользовались ножи с ручками из слоновой кости и стальными лезвиями. Кроме кости использовался рог, «белая медь» (пактонг - сплав серебристо-белого цвета), дерево («с костяным черенком», «белой кости», «черного рога», «с деревянными колодочками») (9).
В источниках второй половины XIX века иногда указывается проба серебра, в частности, наиболее распространенная для столовой посуды и приборов - 84-я. В некоторых аристократических семьях столовое серебро исчислялось дюжинами. У полковницы Александры Кордовской были украдены из сундуков полдюжины ножей и вилок, 2 дюжины столовых и полторы дюжины чайных ложек серебра (84-й пробы), 10 ножей и вилок серебра низельберга, 2 солонки серебряные вызолоченные, 6 ложечек серебряных, вызолоченных под чернью, ложка разливная серебряная с позолотой (10).
В числе серебряных изделий фигурируют также солонки, бокалы и чарки под водку, подносы и отдельные предметы сервировки чайного стола: чайники, молочники, сахарницы, совки для чая, щипцы для сахара, чайные ситечки. Солонки были разнообразных форм - от самых простых, в виде цилиндриков на ножках, до причудливых лукошек и мешочков серебра («соленка на ножках», «солянок треугольных вызолоченных») (11). Чарки изготавливались в большом количестве и украшались гравировкой, чеканкой, чернью с позолотой. В ранних источниках упоминаются чарки серебряные и «вызолоченные», а также «турецкого серебра без вызолочки» (12).
Широко использовалась в быту оловянная и медная посуда. Оловянные изделия (тарелки, блюда, молочники) украшались гравировкой, штамповкой, чеканкой. В начале XIX века и в период Бидермайера такую посуду ярко расписывали, применяли сплошную лакировку и сочетание олова с блестящими деталями из желтой латуни. Изделия из олова в большом ассортименте имелись в офицерских домах. В описи имущества сотника Демьяна Байдала (1827 год) среди различной фаянсовой, каменной, хрустальной, серебряной посуды фигурирует и оловянная: 17 тарелок, 3 разной величины соусника, 2 блюда, 2 миски и маленькая детская тарелка (13). В середине столетия конкуренцию сплавам олова составили изделия из керамики, латуни и серебра.
В первой половине XIX столетия к предметам роскоши в первую очередь относились самовары и составляющие с ними единый ансамбль металлические сервизы (чайник, молочник, полоскательная чашка, ситечко, щипцы и чайные ложки). Самовары стоили сравнительно дорого - от 3 до 12 рублей, а некоторые «ценовые» изделия - до 50 рублей. «Недалеко еще то время, когда самовары имелись только у чиновных казаков и купцов, а простые, даже богатые казаки считали их роскошью и не спешили обзаводиться ими» (14).
В архивных источниках обычно указывается материал (красная и желтая медь), иногда емкость («в одно ведро», «в полведра») и отдельные эле-
менты конструкции («большой с конфоркою без трубы», «поменьше с трубой без конфорки», «маленький без трубы и конфорки», «желтой меди с желтою трубою», «тонпаковой меди малого разбора») изделий (15). Широкое распространение получили томпаковые (розовато-оранжевые) и латунные (золотисто-желтые) самовары. В первой половине XIX века отмечено большое разнообразие самоварных форм (конические, гладкие, граненые, шаро- и бочкообразные) и их дифференциация по назначению. Основными производителями самоваров были тульские фабрики Баташевых, Балашевых, Воронцовых. Во второй половине столетия самовары приобретают более стандартизированные формы («вазы», «рюмки», цилиндрические «банки») (16). В будние дни использовались каменные и металлические (медные, латунные) чайники цилиндрической или округлой формы, вмещавшие от 1 до 3 л воды.
Во многих домах имелись подносы для подачи на стол еды и напитков, для переноса посуды, а также специальные «самоварные». Они различались материалом (серебряные, медные, жестяные, железные), размерами (большие, маленькие, «средственные»), формой (круглые, овальные) и характером декора. Роспись на подносах упоминается редко («с красными цветами небольшой»), в основном - цвет лакового покрытия: «под черным лаком», «под белым лаком», «с красным лаком», «большой жестяной покрыт черным лаком, таковой же полукруглый поменьше» (17). Среди металлических подносов широко известны подносы с жостовской росписью и нижнетагильские («сибирские»).
Мы рассмотрели наиболее часто встречающуюся в быту первой половины XIX века группу изделий из металла. Как видно из приведенных материалов, вещь несет информацию о культуре, к которой она принадлежит, свидетельствует о положении своего хозяина в социальном пространстве. Именно вещи благодаря своей «встро-енности» в быт позволяют интерпретировать рассматриваемую культуру, в большинстве случаев, как дворянскую. И нельзя не согласиться с Д. Сегалом, что знаковым аспектом вещи является ее историческая ориентация (18). Именно история делает вещи особенно значимыми.
Литература и источники
1. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. 250. Оп. 2. Д. 70. Л. 671; Ф. 252. Оп. 2. Д. 1344. Л. 470; Д. 1350. Л. 93.
2. Там же. Ф. 250. Оп. 3. Д. 38. Л. 203; Оп. 5. Д. 53. Л. 251; Ф. 353. Оп. 1. Д. 1791. Л. 10.
3. Переятенец В. И. Русский антиквариат. СПб., 2003. С. 128.
4. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 948. Л. 13; Ф. 252. Оп. 2. Д. 1351. Л. 149.
5. Переятенец В. И. Русский антиквариат... С. 117.
6. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 948. Л. 13; Ф. 250. Оп. 3. Д. 38. Л. 203; Ф. 252. Оп. 2. Д. 451. Л. 145; Ф. 353. Оп. 1. Д. 43. Л. 2.
7. Там же. Ф. 252. Оп. 2. Д. 451. Л. 145; Ф. 482. Оп. 1. Д. 113. Л. 4.
"Культурная жизнь Юга России"
№ 3 (28), 2008
8. Андреев П. П. Русский товарный словарь. СПб., 1889. С. 166; Русские самовары. Л., 1971. С. 9.
9. ГАКК. Ф. 250. Оп. 1. Д. 52. Л. 241; Оп. 2. Д. 70. Л. 671; Оп. 3. Д. 36. Л. 18; Ф. 252. Оп. 2. Д. 451. Л. 145.
10. Кубанские областные ведомости.1868. № 17.
11. ГАКК. Ф. 250. Оп. 1. Д. 52. Л. 241; Оп. 3. Д. 36. Л. 12; Переятенец В. И. Русский антиквариат... С. 131.
12. ГАКК. Ф. 250. Оп. 1. Д. 62. Л. 486; Оп. 3. Д. 36. Л. 12.
13. Там же. Ф. 250. Оп. 3. Д. 38. Л. 203.
14. Ламонов А. Станица Кавказская Кубанского казачьего войска. 1794-1894 гг. // Кубанский сборник. Т. IV. Екатеринодар, 1897. С. 13.
15. ГАКК. Ф. 250. Оп. 2. Д. 439. Л. 141; Оп. 3. Д. 38. Л. 203; Ф. 353. Оп. 1. Д. 2. Л. 68; Д. 43. Л. 1; Д. 1488. Л. 8; Д. 1868. Л. 34; Ф. 482. Оп. 1. Д. 4. Л. 11.
16. Русский самовар. М., 1991. С. 20.
17. ГАКК. Ф. 250. Оп. 3. Д. 36. Л. 12.
18. Сегал Д. Мир вещей и семиотика (Субъективные заметки) // ДИ СССР. 1968. № 4. С. 40.
N. A. GANGUR. METAL UTENSILS IN THE LIFE OF THE BLACK SEA COSSACK ARMY OFFICERS
This article is written on the basis of archival sources and it deals with products of applied art made of precious, nonferrous metals and alloys (tea utensils, table silver, plates, cups and so on). According to the fragmentary descriptions the form and character of metal products decor are reconstructed.
Key words: a thing, a sign, table silver, alloys, tea utensils, decor.
Д. В. МАТВИЕНКО
ИНФОРМАЦИОННАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ И ИНФОРМАЦИОННАЯ АНТРОПОЛОГИЯ КАК НОВЫЕ НАУЧНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ
В статье анализируются изменения общества в условиях информатизации, которые приводят к созданию новой социокультурной ситуации. Раскрываются базовые понятия информационной культурологии и ее составной части - информационной антропологии, а также перспективы развития этих научных направлений.
Ключевые слова: информатизация, информационная культурология, информационная антропология, новый информационный человек.
В 70-е годы XX века в Западной Европе и Америке начала складываться концепция «информационного общества» - система социологических и футурологических взглядов, полагающих главным фактором общественного развития производство и использование научно-технической и другой информации. В философии она позиционируется как разновидность теории постиндустриального общества. Рассматривая развитие социума как «смену стадий», сторонники данной теории связывают его становление с доминированием «четвертичного» информационного сектора экономики, складывающегося под воздействием научно-технического прогресса и развития информационных технологий.
Многое из того, что писалось на рубеже 7080-х годов XX века, отошло в небытие как несбывшиеся прогнозные ожидания. Тем не менее нельзя отрицать, что реальная жизнь за последние десятилетия значительно изменилась благодаря компьютерным технологиям и новым возможностям сбора, обработки, хранения и передачи информации. Интернет, спутниковая связь стали основой организационных изменений структуры производства и значительно повлияли на общество. Складывается более высокий уровень социальной интеграции, формируются или восстанавливаются чувства сообщества, стимулируется
развитие демократических ценностей и т. д. В то же время повышается динамика социокультурных процессов. Ведь информационное общество внезапно «ворвалось» в страны Восточной Европы. Здесь отсутствовала необходимая технологическая, образовательная, кадровая, психологическая готовность к переменам. Отметим, что последняя необходима для гармонизации мироощущения человека в новых условиях. К тому же процесс становления информационного общества не закончен, до стабильного инварианта еще далеко. Да и возможен ли он? Технологические новшества появляются буквально ежедневно, практически каждое из них революционно, «взрывает» ситуацию, и социальные последствия их внедрения в жизнь непредсказуемы.
Информатизация предполагает развитие и проникновение во все сферы человеческой деятельности феноменов информационной природы, что инициирует коренные изменения всех элементов социального пространства. Новые информационные технологии увеличивают сложность среды человеческого обитания, скорость изменений диктует необходимость сменяемости знаний, а соответственно, выявляет отсутствие в мышлении доминантных парадигм, упорядочивающих фрагменты знаний и выстраивающих их в определенной иерархии. Это, в свою очередь, воздейс-
