CC BY
45
УДК 81
МЕТАФОРЫ ПОНИМАНИЯ НА БАЗЕ ПАРАМЕТРИЧЕСКИХ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ
© Б. Н. Жантурина
Московский педагогический государственный университет Россия, 117331 г. Москва, пр. Вернадского, 88.
Тел.: +7 (499) 792 00 59.
E-mail: [email protected]
В статье рассматривается семантическое варьирование исходных пространственных представлений в прилагательных "deep, thin" «глубокий, тонкий» в разносистемных языках. Метафоры, обозначающие интеллектуальные способности субъекта или свойства интеллектуально постигаемого объекта, метафоры времени в том числе, связаны с природой понимания и описаны через предикат «понимать, видеть внутренним зрением»; показано сходство и различие метафор в этих прилагательных.
Ключевые слова: пространственные представления, исходное и производное значение, метафоры понимания, предикаты «понимать», «видеть», дескриптивные и оценочные значения.
Метафоры в мире знания, равно как и предметные и онтологические метафоры, включены в восприятие физического мира, который открывается нашему глазу и доступен восприятию, в первую очередь, благодаря зрению. Зрение и зрительные образы чрезвычайно важны в европейской культуре, именно они признаются коренными интуициями европейского человека, а визуальное мышление с его гегемонией зрения и зрительной метафорой анализируется наряду и в связи с вербальным мышлением [1, с. 55]. Дар понимания вещей, который дается нам зрением, присутствует в процедурах чувственного и рационального познания [2, с. 19].
Метафоры в области знания связаны с интеллектуальными действиями человека и образуют метафоры понимания на основе модели зрения [3]. При этом происходит смена предикатов: предикат физического состояния «видеть» заменяется предикатом интеллектуального действия «понимать», а правильнее «понимать на основе видимых признаков, видеть и интерпретировать данные зрительного опыта». Непосредственные данные зрительного ряда могут опосредовать интеллектуальные действия. В английском и русском языках дескриптивные смыслы прилагательного, например, в “a deep film” «глубокий, серьезный, трудный для понимания фильм», в первую очередь, опосредованы наглядным зрительным рядом, а его последующее осмысление, сами интеллектуальные действия предопределены зрением. Только в английском языке в выражении “deep rituals”, построенном на пространственном прилагательном, «загадочные и непонятные ритуалы» реализуются как видимые, воспринимаемые зрением признаки действия, так и умозаключение на основе увиденного.
Понимание также генетически связано с предикатом «видеть» через значение «видеть внутренним зрением». В актантной позиции субъекта действия (видения и понимания) через метафоризацию акта видения находим определение способностей человека к интеллектуальной деятельности. Интересно, что сам процесс понимания в обоих языках при этом приравнивается схеме зрения. В обоих языках прилагательные “deep” «глубокий» и “thin” «тонкий» имеют значение «умный, проницательный, прозорливый» и обозначают фундаменталь-
ные способности человека [4, с. 482]. Глубокий человек - это характеристика личности человека, которая подразумевает редкие способности, способность видеть неявное, наблюдать скрытое или же сложное, что присуще не каждому человеку: Лувен, по-видимому, пришел в тайгу не тем глубоким и тихим человеком, каким он сделался в поисках корня жизни (М. Пришвин, Жень-шень). ...but even now, as I look back with colder blood and a more critical eye, I can see that she was rare and wonderful in her beauty. It was a deep rich nature, too, passionate, whole-hearted, tropical, ill-balanced, very different from the American women whom I had known (A. C. Doyle, The Problem of Thor Bridge).
«Тонкий человек» тоже содержит метафору понимания, которая определяет интеллектуальные свойства субъекта, но встречается только в русском языке: тонкий человек - это определение типа личности не только по способности видеть неявное, но и по способности иррационально воспринимать суть вещей. Тонкий знаток владеет скрытым знанием, знание достигается спонтанно, но не путем рассудочных умозаключений. В характеристике историка В. О. Ключевского, с которым Ф. И. Шаляпин встречается в самых неожиданных обстоятельствах, через прилагательное «тонкий» отражены редкие литературные способности историка, а «тонкий садовод» - это характеристика скрытых интеллектуальных способностей:
Тонкий художник слова, наделенный огромным историческим воображением, он оказался и замечательным актером (Ф. Шаляпин, Маска и душа). Целых лет двадцать человек занимается каким-нибудь делом, например, читает римское право, а на двадцать первом — вдруг оказывается, что он тонкий садовод и горит любовью к цветам (М. Булгаков, Белая гвардия).
Но заметим, что такие определения, как правило, сопровождаются и этической характеристикой субъекта. «Естественное наивное представление, что знать и понимать - это хорошо, а не знать и не понимать - плохо» [4, с. 480] реализовано при прилагательном «тонкий» при субъекте интеллектуального действия. Высоко организованному интеллекту предписана и достойная этическая модель: Капитан был человеком тонким. Он смог воспри-
ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета. 2009. Т. 14. №4
1379
нять мой горький юмор, как и подобало, сдержанно и достойно (Б. Окуджава, Свидание с Наполеоном). Справедливости ради нельзя не сказать, что Скрябин как пианист особого склада, очень тонкий, интимный, выразительный, не мог солгать ни самому себе, ни другим... (Б. Никитин, Сергей Рахманинов). Такая характеристика может быть применена только к субъекту, которого говорящий оценивает этически положительно. При знакомстве с меценатом Саввой Мамонтовым, Ф. И. Шаляпин отмечает не только интеллектуальные свойства личности, но и ставит в один ряд с ними оценочное прилагательное: Вообще это был человек очень хорошего и тонкого вкуса (Ф. Шаляпин, Маска и душа). Даже ухищрения изворотливого ума вызывают восхищение говорящего и требуют от него соответствующего поведения и реакции: И я, понимая, что когда говорит такой тонкий хитрец, как Шуйский, я, Борис, и слушать должен его, как слушают ловкого интригана (Ф. Шаляпин, Маска и душа).
Интеллектуально постигаемые свойства объекта действия при предикате «понимать» также определяются через параметрические прилагательные «тонкий и глубокий». Основанием для понимания могут быть как имеющиеся у человека знания и мысли, так и метафорически осмысленная схема зрительного восприятия, «видеть внутренним зрением».
Так, в английском языке для определения времени широко применяются пространственные понятия; представления о временных признаках мира толкуются на основе положений и перемещений в пространстве [5, с. 286]. Свойства времени представлены метафорически как объект зрительного восприятия объекта и подлежат интеллектуальному постижению через пространственные концепты. Зрительно доступное пространство служит основой для концептуализации времени, что обозначено не только в глаголах и предлогах, но и в прилагательных линейного размера. Чувственные данные зрительного опыта о физическом пространстве переносятся на иную область деятельности человека; время предстает как зримая величина пространственных категорий; оно привязано к координатам физического пространства - вертикали, горизонтали и сагиттали. Координатная пространственная сетка - это фиксация некоторой общей договоренности об ориентирах окружающего человека пространства. Вертикаль и сагитталь - это векторы движения, горизонталь - это координата устойчивости. «Пространственные иносказания» при концептуализации времени включают в себя иерархически и социально значимые координаты, поскольку каждое из измерений несет стереотипное ассоциативное значение и в какой-то степени формирует координаты внешнего и внутреннего человеческого пространства. Например, метафоры верха при определении времени: “high season” - это не только разгар сезона, но и лучшее активное время сезона; “high antiquity” не только период расцвета античности, но и «золотой» век культуры и искусства; “It’s high time” - и самое подходящее время, и лучшее время для активных действий. Метафоры низа в “low week, Low Sunday” - «пасхальная неделя и Фомино
Воскресенье», напротив,- пассивное время, период молитвы, покоя, обретения веры путем размышлений.
Третья координата измерения, значение объема закреплено за прилагательным “deep”. Определение времени в выражении “the deep past” «далекое глубокое прошлое» вписывается в общую координатную сетку метафор времени, которая в целом характеризует понимание времени в английском языке. В русском языке такие метафоры остаются безэквивалентными, за исключением прилагательного «глубокий». В обоих языках пространственный признак объема симметрично применяется для обозначения времени: “deep into the night” и «глубокая ночь».
Открылись бесчисленные лавки-паштетные, торговавшие до глубокой ночи (М. Булгаков, Белая гвардия). ...вот я вижу себя снова в деревне, глубокой осенью (И. Бунин, Антоновские яблоки). ...и когда от времени сохранят эти панты только форму, то эта видимость, труха будет подавать хозяину надежду в глубокой старости поднять свою страсть (М. Пришвин, Жень-шень). «Глубокая поздняя ночь, глубокая поздняя осень» - в них находим меры циклического времени, определяемого по положению солнца на небосклоне (ночь и время года); «глубокая старость» как завершающий этап в цикле человеческой жизни. «Глубокий» во временном значении соотносится со значением предела и полноты проявления свойственных признаков. Сгущающиеся, глубокие сумерки In the deepening dusk they came to the Highway at the bottom of a tall wooded bank (J. R. R. Tolkein, Unfinished Stories), несомненно, наблюдаются в зоне зрительного восприятия и через прилагательное определяются как временной признак, тот момент, когда темнота уже победила свет. В английском языке устойчивое выражение “thin times” содержит обозначение времени: So it was a thin time, you see: the dining table had to do me for a dance-floor, and the electric coals for the electric glow of teenage romance (H. Mantel, An experiment in love). Здесь период времени оценивается по шкале абсолютной оценки «хорошо - плохо» [6]. Прямо противоположные оценочные значения реализованы в паре “to have a good time \ to have a thin time” - «хорошее, приятное время \ трудное, тяжелое, неприятное время». Как видно, в русском языке это значение не концептуализируется через пространственные понятия.
Значение малого размера также относится к интеллектуально постигаемым свойствам объекта. Через предикат «понимать» в прилагательном «тонкий» в обоих языках толкуются свойства разных объектов. В русском языке «тонкий» не применяется к размерам физических однотипных или однородных объектов, как это наблюдается в английском языке. Размер капель моросящего дождя или испарины на лбу в английском языке описан через прилагательное “thin”, в русском его аналогом будет прилагательное «мелкий», а при определении редких снежинок - даже «жидкий»: And we came out on to the steps and found the sun had gone behind a bank of cloud, a little thin rain was falling (D. du Maurier Rebecca). ...и где один актер играл
слугу так смешно и великолепно, что у меня от наслаждения выступал на лбу мелкий пот (М. Булгаков, Театральный роман). Шел жидкий снежок, пушинки его мерно летали за окном (М. Булгаков, Белая гвардия).
Заметим, что «мелкий» обычно характеризует размер твердых объектов, а «жидкий» относится к агрегатному состоянию текучих веществ, например, воды. В обоих случаях метонимическое варьирование предполагает или малую меру твердых примесей и большое количество воды в веществах, не имеющих свойство течь, как, например, в: As the cart passed by, splashing through the thin mud, she stood back against the bank (D. H. Lawrence, The rainbow), или избыточное количество воды в текучих веществах: We drank thin ale and ate salt fish — all the place could afford (B. Unsworth, Morality Play).
В русском языке прилагательное «тонкий» характеризует объекты интеллектуального свойства, которые через понятие малого размера достигают своего предела: Лувен заметил тонкую разницу между ревом первого изюбря и второго (М. Пришвин, Жень-шень). Я находился, по бессознательному его расчету, в тонкой от него зависимости (В. Набоков, Отчаяние).
Тонкая зависимость - это почти незаметная зависимость. Но скрытая негативная количественная мера не влияет на вынесение положительного суждения. В английском языке эти значения исключены негативной оценкой, сопровождающей количественную оценку в “thin”. Так, “a thin disguise” - это неубедительный, шаткий, безосновательный обман, значение, исключающее размер. Для сравнения приведем английские значения, связанные со скудностью и бедностью и близко расположенные на шкале частной оценки: “thin
vegetation, population” скудная растительность, редкое население; “thin air” разреженный воздух; во всех случаях присутствует скрытое представление о недостаточном количестве.
The piebald nag had ambled forward to the edge of the cleaning and lowered its head to crop at the thin grass (B. Unsworth, Morality Play).
“Thin light” - это обычно осенний свет: The day was favoured suddenly with thin October sunlight (M. Spark, The Black Madonna). В русском языке подобное значение в прилагательном «тонкий» отсутствует; свет определяется как бледный или тусклый в сравнении с ярким летним солнцем: Бледный свет раннего ноябрьского утра озаряет простой, с голыми стенами кабинет (И. Бунин, Антоновские яблоки).
Свойства интеллектуально постигаемого сложного объекта на основании имеющихся у человека знаний и мыслей через метафору понимания находим только в русском языке; предметом размышлений говорящего становится процесс и результат деятельности; суждение выносится на основе предыдущего знания и сравнения. Тонкая работа - это работа сложная, требующая специальных навыков и умений, возможно, трудная работа; оце-
ночное значение скорее положительное, такая работа, как правило, вызывает уважение. Подкатываете [бадью] к старшему кочегару. Тот ударом лопаты — раз — отпахивает печь,— два! — той же лопатой бросает, знаете, широко, веером, чтобы ровно лег. Работа тонкая. (В. Набоков, Рассказы). ... ну и разве я могу знать, что он не агент? ... Это такая тонкая слежка... (В. Набоков, Соглядатай). Мало того, он еще и намеренно придерживал свои внутренние чувства тонким мастерством построения всех эпизодов своих произведений (Б. Никитин, Сергей Рахманинов).
Через представление об объеме пространственно локализованного объекта в обоих языках выстраиваются метафоры понимания. Переживания и ценностные суждения могут быть обозначены сходным образом; глубина скрытого чувства проявляется через прилагательное “deep” «глубокий»
... and suddenly from that great ocean of deep depression which she always felt was not far away, rose in the dark a great breaker and swept her away (J. B. Priestley, Angel Pavement). ...и от этого я еще живее чувствую то, что так полно чувствовалось в юности: всю красоту и всю глубокую печаль русского пейзажа (И. Бунин, Новая дорога).
Таким образом, деривация исходного пространственного компонента в прилагательных “deep, thin”, «глубокий, тонкий» осуществляется в поле зрения субъекта действия; когнитивная схема зрения как модель понимания приводит к образованию метафор. Полное сходство деривации характерно для метафор, определяющих интеллектуальные способности субъекта через прилагательное «глубокий». В английском языке ‘thin’ не применяется для описания таких способностей, а в русском языке оба прилагательных, определяют личность субъекта и сопровождаются этической оценкой. Время является объектом интеллектуального постижения, метафоры времени образуют в английском языке координатную сетку времени, чему в русском языке сопоставлено лишь одно обозначение времени - «глубокая ночь». Свойства интеллектуально постигаемого объекта сопровождаются негативными оценочными значениями в обоих языках, что связано с варьированием признака исходного значения «недостаточное количество».
ЛИТЕРАТУРА
1. Микешина Л. А. Философия науки. М.: издательский дом Международного университета в Москве, 2006. 440 с.
2. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. М.: Архи-тектура-С, 2007. 392 с.
3. Иомдин Б. Л. Языковая модель понимания // Языковая картина мира и системная лексикография. М.: Языки славянских культур, 2006. С. 517-612.
4. Богуславская О. Ю. Интеллектуальные способности и деятельность человека в зеркале прилагательных // Языковая картина мира и системная лексикография. М.: Языки славянских культур, 2006. С. 471-515.
5. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. СПб.: Научный центр проблем диалога, 1996. 757 с.
6. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки М.: Ком-Книга, 2006. 280 с.
Поступила в редакцию 27.04.2009 г.
