CC BY
12
УДК 81'27
МЕТАФОРИКА МУДРОСТИ В ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ Сергей Григорьевич ВОРКАЧЕВ,
профессор кафедры научно-технического перевода Кубанского государственного технологического университета, г. Краснодар, e-mail: svork@mail.ru
В статье рассматривается метафорическое представление мудрости в поэтическом дискурсе. Устанавливается, что в числе отличительных признаков мудрости присутствуют таинственность, мистичность, связь с жизненным опытом и обращенность в прошлое, ориентация на конечные цели жизни и бытия, сакральность, находящие свое отражение в языковой и поэтической метафорике этой категории. Специфически «софийные» модели метафорического переноса связаны с видовыми семантическими признаками мудрости, отличающими её от ума, глупости и хитрости.
Ключевые слова: intellect, anthropological concept, wit, stupidity, cunning, poetic discourse, metaphor, gnoseology, axiology.
Введение. В семантическом составе лингвокультурного концепта как ментально-вербального образования, отмеченного этнокультурной спецификой, выделяются несколько качественно различных составляющих (см.: [1, с. 67-68]) - понятийная, ценностная, образная и пр., из которых последняя является особо значимой для антропологической лингвистики (лингвокультурологии), поскольку именно она служит средством «зримого» представления сознанию понятийного содержания концепта.
Несомненна гносеологическая ценность метафоры как инструмента познания, без использования которого было бы весьма затруднительно постичь природу непредметных, абстрактных категорий, увидеть «невидимые миры» психической жизни человека. Являясь «универсальным орудием мышления и познания мира» [6, с. 13], метафора дает интеллекту возможность понять непонятное и постичь непостижимое. В процессе познания вектор смыслового переноса, как правило, направлен от конкретного к абстрактному, поскольку «человек всегда стремится абстрактное интерпретировать в терминах чувственного опыта» [8, с. 127].
Способность к познанию - составляющая психики человека, механизм познания скрыт от непосредственного наблюдения и его постижение неизбежно опирается на метафору: представление интеллекта в чувственных, преимущественно зримых формах. Тем самым можно сказать, что метафоризация способности познания - это своего рода познание познания.
Познавательная способность в языке выступает в форме четырех основных семантических ипостасей (см.: [5, с. 3]): ума, глупости, мудрости и хитрости, отличающихся друг от друга преимущественно своими оценочными характеристиками. Ум противостоит глупости по количественному признаку как высокая степень обладания интеллектом низкой степени обладания им в границах нормы, и, соответственно, эта степень получает праксеологическую оценку: обладание высоким интеллектом (умом) оценивается положительно, дефицит интеллекта (глупость) оценивается отрицательно. В то же самое время обладание интеллектом получает еще и этическую оценку: мудрость выступает как добродетель, а хитрость в определенных ситуациях - как порок.
Можно полагать, что весьма представительное присутствие мудрости в поэтической речи и ее «пи-етиетная аура» не в последнюю очередь объясняются связью этого слова с текстом Библии (см.: [3]): мудрости посвящены книги Иова, Экклезиаста, Притчей и частично Псалмов, а её имя непосредственно фигурирует в названиях двух библейских книг - «Премудрости Соломона» и «Премудрости Иисуса, сына Сирахова». «Пиететность» мудрости, в частности, отражается в её уподоблении атрибутам царского величия (венцу, короне) и драгоценностям (золоту, жемчугу):
Кто, чести следуя закону, Имеет ум на сей конец, Тот носит мудрости корону, Порфиру славы и венец. (Херасков)
Эллада умерла, стяжав златой венец И мудрости, и силы, и свободы. (Блок)
На нити праздного веселья Низал он хитрою рукой Прозрачной лести ожерелья И четки мудрости златой. (Пушкин)
Он перлы мудрости народной И русской классики привлек. (Твардовский)
Результаты. Обсуждение. Мудрость как гносеологическая категория в достаточной степени специфична, от всех прочих видовых проявлений интеллекта она отличается, прежде всего, своим «гибридным» характером: это не столько способность познания, сколько результат последнего - знание; это не только категория гносеологическая, но и этическая - разновидность добродетели: «соединение истины и блага, ...слияние любви и истины, высшего состояния умственного и нравственного совершенства» [7, т. 2, с. 355-356]. В числе прочих отличительных признаков мудрости присутствуют таинственность, мистичность, связь с жизненным опытом и обращенность в прошлое, соотнесенность с разумом, ориентация на конечные цели жизни и бытия, определенная сакральность (см.: [2, с. 125-126; 4, с. 43-53]). В связи с этим вполне обоснованно можно ожидать, что специфические черты семантики мудрости найдут свое отражение в языковой и поэтической метафорике этой категории.
Если корневой метафорой ума в языке выступает его отождествление с неким виртуальным органом мысли, то мудрость - это, скорее, наполнитель этого органа, специфическое знание, в компьютерных терминах - своего рода soft, программное обеспечение:
Где мудрость светская сияющих умов? Где твой фалерн и розы наши? (Батюшков)
Придет пора, и будут сыты Нездешней мудростью умы. (Клюев)
Как знание мудрость носит объектный характер, её можно познать, понять, постичь, ей можно научиться:
Пенью трепетно внимая, Мудрость Мира постигаю. (Садофьев)
Знаю я, конечно, много,
Мудрость всю познавши девой (Жаков)
Он мудрости учит шутя, Смягчает удел безнадежный. (Минаев)
Мудрость - не просто знание, это знание основных законов и целей бытия, помогающее человеку обрести смысл жизни и осознать свое место в бытии - высшее знание, что, конечно, отражается в метафорах:
Смотришь - и молишься чистому счастию знанья, Мысли кипящей и мудрости тихим вершинам. (Шестаков)
Блажен, кто мудрости высокой Послушен сердцем и умом. (Языков)
В отличие от ума, мудрость пребывает не столько в голове, сколько в сердце и душе:
Слепая сердца мудрость! Что ты значишь? На что ты можешь дать ответ? (Ходасевич)
И счастием душа обожжена С тех самых пор; веселием полна, И ясностью, и мудростью... (Гумилев)
В метафорике мудрости присутствует значительное число моделей смыслового переноса, общих для визуализации всех разновидностей способности познания. Прежде всего, это персонификация -уподобление мудрости человеческой личности:
Там мудрость правит. Там равно и щедро Благами жизни все наделены. (Крандиевская)
Трех дщерей Мудрость, мать, зовет Соткать им брачную одежду. (Иванов)
Ибо твоя олимпийская Мудрость
Вечно смеется над Злом и Добром. (Мережковский)
Теряя то, что ты утратил, навсегда,
Поверь, и Мудрости самой рыдать прилично. (Лившиц)
Уподобляется она живому существу вообще:
Что нам до мудрости тощей, Пепельной пыли веков. (Кириллов)
Поверьте: мудрость любит жить И меж весенними цветами. (Востоков)
Предметам и веществам:
Потерял я мудрость жизни, Испарился весь мой разум. (Жаков)
Они свою мудрость / давненько растратили по битвам, / по книгам, / по сценам. (Кирсанов)
Свое упорство слив с упорством стали,
Ты строил век и мудрость дня ковал. (Балтрушайтис)
Из «агрегатных» метафор, как и в случае ума, чаще всего встречается жидкостная - уподобление мудрости какому-либо текучему веществу или его хранилищу:
И где-то там, в подкожных ваших соках Течет печаль и мудрость разлита. (Самойлов)
И сквозь пальцы мудрость мира Протекает, как вода. (Брюсов)
Здравствуй, старец досточтимый! Здравствуй, мудрости родник! (Цветаева)
Дон Гуан ди Сан-Мартино -Кладезь мудрости открытый! (Майков)
Да мудрости его неистощимой Проистекут источники на нас. (Пушкин)
Но нам ли таинств ключ найти, Измерить мудрости пучину? (Карамзин)
Как и ум, мудрость уподобляется огню и свету:
Ужель и сила покидает, И мудрость гасит светоч свой? (Блок)
Указывай ему сокрытые пути И мудростью его рассудок освети. (Дуров)
Путеводною зарей
Мудрость нам сияла. (Григорьев)
Так ложная мудрость мерцает и тлеет Пред солнцем бессмертным ума. (Пушкин)
Там солнце мудрости встречали наши очи, Кометы бурных сеч бродили в высоте. (Хомяков)
И мудрости светильник Зажги в моей душе. (Кольцов)
Мудрость уподобляется газообразным веществам:
Да внидет в грудь моих детей Дух вечной мудрости твоей. (Губер)
В растительной метафоре мудрость уподобляется плодам и цветам, в зооморфной - птице:
Сокровищем искусств я больше не пленюся, Плодами мудрости уже не наслажуся. (Гнедич)
Их недостало на бешенство, ярость, железной ногою Что подавляют цветы счастья и мудрости в нас. (Радищев)
Науки, знания все сродны меж собой: Небесны чада, все назначены судьбой, В жилище бренностей переселясь от века, На крыльях мудрости возвысить человека. (Княжнин).
Специфически «софийные» модели метафорического переноса связаны с видовыми семантическими признаками мудрости, отличающими её от ума, разума, рассудка, глупости и хитрости.
В первую очередь, наверное, это гилозоистическое наделение сознанием - одушевление - всего материального мира, природы и космоса, растений, отприродных предметов и артефактов, которым всем приписывается мудрость:
Жестокая мудрость природы: Червь лист пожирает в тоске, Сам гибнет от птичьей породы, А птица трепещет в силке. (Ладинский)
Тихо приветствую мудрость любезной природы. (Саша Черный)
Ах, экономна мудрость бытия:
Все новое в ней шьется из старья! (Фофанов)
Или в стволе холодном / мудрость таится седая, Или в коре сокрыта / частица людского страданья? (Луговской)
Замшелая / мудрость лесов, колтун распутиц. (Асеев)
Здесь учат терпенью И мудрости скал. (Шаламов)
Сегодня снова я научен
Безмолвной мудрости полей. (Ходасевич)
Мудрость греческих каблуков. Грязных корсаров. (Бахтерев)
Мудрость высохших ладонь лицом лицом в песок. (Перелешин)
Из всех явлений природы мудрость почему-то особенно часто ассоциируется со снегом:
Лечу сквозь чернозем, сквозь камень, . Сквозь мудрости тишайший снег. (Барт)
Снег радости и снег печали, Снег мудрости и чистоты. (Кнут)
Как много задумчивой мудрости в снежном безветрии. (Чиннов)
Из прочих специфических семантических признаков мудрости в поэтическом дискурсе метафоризу-ются таинственность-мистичность:
Он тайну мудрости открыл Печатной, хотя и не пишет. (Полонская)
Таит софийская Лилея Небесной мудрости елей. (Лившиц)
Дивный первосвященник, которому сила
Высшей мудрости свои тайны все открыла (Кантемир)
Сакральность:
А вы, которы составляли Во храме мудрости совет. (Майков)
Я в Мемфис полечу
Делиться мудростью с жрецами. (Батюшков)
Терпеньем, мудростью священной Мое ты сердце освяти. (Мерзляков)
Однако наиболее частотными семантическими признаками мудрости, метафоризируемыми в поэтическом дискурсе, выступают её зависимость от возраста и жизненного опыта, а также древность - обращенность в прошлое, ушедшее:
Когда утрачивают пышность кудри И срок придет вздохнуть наедине, В неторопливой тишине К нам медленно подходит мудрость. (Уткин)
Ты уязвишь седую мудрость, и смех твой пламенем плеснет. (Набоков)
И мудрость древняя легла На незапятнанном пороге. (Блок)
И веет древности веками Надгробной мудрости полет. (Барт)
Всё та же мудрость, мудрость праха, И в ней всё тот же наш двойник (Крандиевская)
Ты же моею судьбой
Правишь, как мудрость могил. (Коневской)
Как и в случае со всеми прочими разновидностями познавательной способности, признаком, с определенной долей вероятности свидетельствующем о принадлежности метафоры к числу речевых, «живых», выступает её генетивная оформленность:
Кубок мудрости в гнезде понятий. И все это вместо слухов. (Бахтерев)
И все живое, род от рода Не отделяясь, вас зовет
Туда, под своды мудрости лесной. (Заболоцкий)
Считаю камешки - их тяжесть, форму, цвет, Как четки мудрости, жемчужины примет. (Вс. Рождественский)
Я роздал голодным волчихам
Крохи мудрости, похоти дикой
Клочья, и душу отдал я щедрый. (Эренбург)
О вы, ученые наставники людей,
Сосуды мудрости, светила наших дней! (Сомов)
И ярко небосвод горит, -Предвечной мудрости узоры! (Брюсов)
Содержательным же признаком отнесенности метафоры к числу поэтических, конечно, выступает её оригинальность - «лица необщее выражение», идущее от неожиданности выбора признаков для семантического переноса внутри какой-либо типовой модели - олицетворения, овеществления и пр., а также амальгамиция - наложение образов:
В грубом и скучном флаконе аптечном
Запах календулы - мудрость какая! (Адалис)
Не горжусь я мудростью змеи,
Мудрость эта - пятачок разменный. (Сельвинский)
На дне зрачков ритмическая мудрость -Так якоря лежат
В оглохших водоемах. (Мариенгоф)
И ныряет, пророча успех,
мой возок - Мономахова мудрость. (Нарбут)
Здесь мудрость тёмная Астарты, -Цветы, приросшие к жезлу. (Крандиевская)
Как хорошо идти и знать, . что пулей мудрости былой тебя не поразят навылет. (Ушаков)
Мед мудрости каплет с ее страниц, Свет правды в ее словах! (Бартольд)
И сын ее. Но мудрости могильной
Вкусивший тлен. И радость звонких жал? (Комаровский)
Как сладостно искать для трапезы такой В утехах мудрости приправы! (Батюшков)
Мудростью пухнет слово, Вязью колося поля. (Есенин)
Заключение. Итак.
Весьма представительное присутствие мудрости в поэтической речи и её «пиетиетная аура» не в последнюю очередь объясняются связью этого слова с текстом Библии, «пиететность» мудрости, в частности, отражается в её уподоблении атрибутам царского величия и драгоценностям.
Мудрость как гносеологическая категория в достаточной степени специфична, от всех прочих видовых проявлений интеллекта она отличается, прежде всего, своим «гибридным» характером: это не столько способность познания, сколько результат последнего - знание; это не только категория гносеологическая, но и этическая - разновидность добродетели. В числе прочих отличительных признаков мудрости присутствуют таинственность, мистичность, связь с жизненным опытом и обращенность в прошлое, ориентация на конечные цели жизни и бытия, сакральность, находящие свое отражение в языковой и поэтической метафорике этой категории.
Если корневой метафорой ума в языке выступает его отождествление с неким виртуальным органом мысли, то мудрость - это, скорее, наполнитель этого органа, специфическое знание, в компьютерных терминах - своего рода soft, программное обеспечение.
Как знание мудрость носит объектный характер, её можно познать, понять, постичь, ей можно научиться, это не просто знание, а высшее знание, помогающее человеку обрести смысл жизни и осознать свое место в бытии. В отличие от ума, мудрость пребывает не столько в голове, сколько в сердце и душе.
В метафорике мудрости присутствует значительное число моделей смыслового переноса, общих для визуализации всех разновидностей способности познания: персонификация - уподобление человеческой личности, зооморфизация - уподобление живому существу вообще, реификация - уподобление предметам и веществам. Из «агрегатных» метафор, как и в случае ума, чаще всего встречается жидкостная - уподобление мудрости какому-либо текучему веществу или его хранилищу, пиро- и фотометафора - уподобление огню и свету.
Специфически «софийные» модели метафорического переноса связаны с видовыми семантическими признаками мудрости, отличающими её от ума, разума, рассудка, глупости и хитрости. Это гилозоистическое наделение мудростью всего материального мира, метафоризация мистичности, сакраль-ности и главным образом зависимость мудрости от возраста и жизненного опыта, а также ее обращенность в прошлое.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Воркачев С. Г. Российская лингвокультурная концептология: современное состояние, проблемы, вектор развития // Известия РАН. Серия лит-ры и языка. - 2011. - Том 70, № 5. - С. 64-74.
2. Воркачев С. Г. Семантика интеллекта по данным научного дискурса // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - 2014. - № 2. - С. 122-127.
3. Воркачев С. Г. Мудрость в тексте Библии // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. - Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2015. - № 3(19). - С. 106 - 114.
4. Воркачев С. Г. Аксиология интеллекта в библейском тексте // Герменевтический круг: текст -смысл - интерпретация. - Армавир: АГПА, 2015. - Вып. 4. - С. 21-46.
5. Воркачев С. Г. Lumen naturale: аксиология интеллекта в языке. - М.: Флинта, 2017. - 296 с.
6. Гак В. Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. - М.: Наука, 1988. - С. 11-26.
7. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. - СПб.: Диамант, 1998.
8. Жоль К. К. Мысль, слово, метафора. - Киев: Наукова думка, 1984. - 303 с.
