CC BY
28
УДК 420 (045)
МЕТАФОРИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ АФРОАМЕРИКАНСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КАРТИНЫ МИРА (НА ПРИМЕРЕ ПРОЗЫ ДЖ. БОЛДУИНА)
Е.В. Шустрова
Целью данной статьи является обзор возможных направлений развертывания определенных метафорических моделей в афроамериканском художественном дискурсе, в частности в прозе Дж. Болдуина. Дано описание сфер-мишеней и языковой реализации концептов «пустыня /пространство», «небесные светила», «огонь».
Анализ литературы, посвященной метафоре, позволяет говорить о когнитивной лингвистике как одном из основных направлений в разработке современной теории метафоры.
Основные положения когнитивного подхода в зарубежной лингвистике отражены в работах У. Бензона, Д. Болинджера, К. Бругман, Дж. Вагнер, Г. Вольфа, Д. Джентнер, М. Джонсона, Ф. Джонсона-Лэрда, Дж. Келлинга, Е. Киттей, 3. Ковексеса, Дж. Лакоффа, С. Левина, В. Либерта, Т. Рорера, П. Розенблатта, Е. Суитсер, М. Тернера, С. Уинтера, Д. Хейса, Б. Хиббиттса, И. Чернуса и многих других.
В отечественном языкознании проблемы продуцирования и систематизации метафор с учетом когнитивного подхода рассматривались в работах Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, А.Н. Баранова, В.Г. Гака, Л. Д. Гудкова, В.З. Демьянкова, Ю.Н. Караулова, Е.С. Кубряковой, М.В. Никитина, В.В. Петрова, Г.Н. Скляревской, А.П. Чудинова и многих других.
Суммируя анализ работ по когнитивной лингвистике можно утверждать, что в соответствии с наиболее распространенным подходом основной целью данного научного направления является установление и описание моделей концептуализации объективной реальности в зависимости от особенностей мироощущения и мировосприяттия как отдельного индивида (что представлено в исследованиях идиостилей писателей, политиков и т. д.), так и культурного сообщества в целом. В отличие от предыдущих подходов применение идей когнити-визма в лингвистике предполагает отказ от строгого вычленения границ отдельных значений полисемантичной лексики и противопоставления различных стилистических средств по сходству, смежности и другим традиционным параметрам. Вместо этого вводится понятие концептуальной метафоры - единого тропа, который включает в себя традиционные метафору, метонимию, эпитет, олицетворение, гиперболу, перифраз и другие виды семантических и логических изменений.
«Во-первых, метафора понимается как основная ментальная операция, способ познания и кате-
горизации мира: в процессе мыслительной деятельности аналогия играет не меньшую роль, чем формализованные процедуры рационального мышления. Обращаясь к чему-то новому, сложному, не до конца понятному, человек нередко пытается использовать для осмысления элементы какой-то более знакомой и понятной сферы.... Метафора - это не средство украшения уже готовой мысли, а способ мышления, повседневная реальность языка.
Во-вторых, сам термин «метафора» понимается (в соответствии с общими принципами когни-тивистики) как своего рода гештальт, сетевая модель, узлы которой связаны между собой отношениями различной природы и различной степени близости»
При исследовании метафоры в рамках когнитивного подхода наиболее важным считается установление смысловых, ментальных связей и моделей переноса, описание сфер-мишеней, исходных понятийных сфер, их составляющих. В рамках данной статьи, исходя из основных положений когнитивного подхода, мы предполагаем рассмотреть возможные направления метафорического развертывания концептов пустыни / пространства, небесных светил, и огня / пламени / света в афроамериканской художественной картине мира. В качестве примера было выбрано творчество известного афроамериканского писателя середины
20 в. Джеймса Болдуина. Оговоримся, что при характеристике концептуальных метафорических моделей мы будем задействовать и такие традиционные термины как сравнение, эпитет, олицетворение, аллегория, метонимия. Это позволит, на наш взгляд, провести более детальное описание выделенных концептов.
В метафорической группе, представленной в прозе Дж. Болдуина, концепт пустыни, пространства связан со следующими понятиями: человек, его эмоциональное и физическое состояние, время, жизнь. Как правило, Дж. Болдуин задействует понятия естественных, природных пространств (landscape, promontory, valley, world, etc.), только нетрадиционная ориентация мужчины со-
относится с кладбищем (cemetery)2. Из метафор преобладает когнитивный онтологический прямой и транспонированный подтипы (по классификации М. В. Никитина3), в классе эпитетов - метафорический и инвертированный.
На прямом сходстве объектов построено и метафорическое сравнение длинного коридора с пустыней Сахарой.
I walked out, to cross these big, wide corridors I’ve come to hate, corridors wider than all the Sahara desert4
К этому же контексту примыкают метонимические связи данного объекта с трудностями перехода по пустыне и жизненными невзгодами. Дополняют эту модель примеры аллегории, где бедные представлены в качестве путников, бредущих через пустыню (снова Сахару) трудностей, бед. Параллельно вводится образ Бога, который сливается с понятием воды, воспринимаемом как чудо и необходимость в пустыне неверия, сомнений, скитаний души.
The Sahara is never empty; these corridors are never empty. If you cross the Sahara, and you fall, by and by vultures circle around you, smelling, sensing, your death. They circle lower and lower: they wait. They know exactly when the flesh is ready, when the spirit cannot fight back. The poor are always crossing the Sahara. And the lawyers and bondsmen and all that crowd circle around the poor, exactly like vultures. Of course, they 're not any richer than the poor, really, that’s why they’ve turned into vultures, scavengers, indecent garbage men, and I’m talking about the black cats, too, who, in so many ways, are worse. I think that, personally, I would be ashamed. But I’ve had to think about it and now 1 think that maybe not. I don’t know that I wouldn ’t do to get Fonny out of jaif.
Отметим, что существительное dessert часто заменяется на wilderness (дебри, целина), которое в афроамериканском варианте английского языка помимо прямого имеет еще и добавочное значение «США», что позволяет автору говорить о бедах, как результате расовой политики.
And blood, in all the cities through which he passed, ran down. There seemed no door, anywhere, behind which blood did not call out, unceasingly, for blood; no woman, whether singing before defiant trumpets or rejoicing before the lord, who had not seen her father, her brother, her lover, or her son cut down without mercy; who had not seen her sister become part of the white man’s great whorehouse, who had not, all too narrowly, escaped that house herself; no man, preaching, or cursing, strumming his guitar in the lone, blue evening, or blowing in fury and ecstasy his golden horn at night, who had not been made to bend his head and drink white men’s muddy water; no man whose manhood had not been, at the root, sickened, whose loins had not been dishonored, whose seed had not been scattered into oblivion and worse than oblivion, into living shame and rage, and into endless battle. Yes, their parts were all cut off, they
were dishonored, their very names were nothing more but dust blown disdainfully across the field of time -to fall where to blossom where, bringing forth what fruit hereafter, where? - their very names were not their own. Behind them was the darkness, nothing but the darkness, and all around them destruction, and before them nothing but the fire - a bastard people, far from God, singing and crying in the wilderness!6.
При употреблении существительного field, обычно согласующегося со устойчивым эпитетом peaceful, автор связывает контекст с преодолением себя, приходом к Богу, умиротворением души 1. Напротив, land и earth символизируют насторо-' женность, ожидание недоброго, тревогу, воспоминание о пережитом.
Не moved toward the house, which now - high, gleaming roof, and spun-gold window — seemed to watch him and to listen; the very sun above his head and the earth beneath his feet had ceased their turning; the water, like a million warning voices, lapped in the buckets he carried on each side; and his mother, beneath the startled earth on which he moved, lifted up, endlessly, her eyes8.
Lord, I wish I had of died in Egypt land!9
Небесные объекты у Дж. Болдуина несут двойную трактовку в зависимости от связи со временем суток. Так, в метафорической группе преобладающим оказывается влияние традиционного африканского образа луны и ночи, как друга, защитника, символа культуры предков, наследия диаспоры, попыток обрести его вновь.
She could not find, between herself and African statuette, or totem pole, on which she gazed with such melancholy wonder, any point of contact. She was only glad that she did not look that way. She preferred to look, in the other museum, at the paintings; but still she did not understand anything he said about them. She did not know why he so adored things that were so long dead; what sustenance they gave him, what secrets he hoped to wrest from them. But she understood, at least, that they did give him a kind of bitter nourishment, and that the secrets they held for him were a matter of his life and death. It frightened her because she felt that he was reaching for the moon and that he would, therefore, be dashed down against the rocks; but she did not say any of this. She only listened, and in her heart she prayed for him 10.
Солнце же предстает в роли злого властителя, предвестника бед. У Дж. Болдуина этот символ часто связывается с опасной греховной красотой женщины, запретным половым влечением, любовной тоской, невозможностью быть вместе, иным чувствам, ведущим к общественному осуждению, неприятию.
She was associated in his mind with flame; with fiery leaves in the autumn, and the fiery sun going down in the evening over the farthest hill, and with the eternal fires of Hell u.
Роль метафоры и сравнения усиливается использованием эпитетов cruel и freezing (sun).
Лингвокультурология и когнитивная лингвистика
The cruel sun, and the indifferent air, and the two of them burning on a burning field. She knew that, yes, she must now surrender, now that she had him; she knew that she could not let him go 12.
Олицетворение же в данном случае рисует образы воина, нападающего, осуждающего, недруга, бездушного, злобного существа, а так же спящего (просыпающегося), полного неведомых сил, пугающей мощи, непредсказуемого создания, тоскующего и рыдающего, если человек обрел покой и счастье.
The white houses, with their blank front doors, their blackly shadowed porches, seemed to be in battle with the sun, laboring and shuddering beneath the merciless light1B.
And he wanted to say, Vous êtes très jolie, but it was too late, he had hit the light, the sun glared at him, and everything wavered in the heat14
John saw that the sun was beginning to stir, somewhere in the sky; the silence of the dawn would soon give way to the trumpets of the morning 15
The sun had come full awake. It was waking the streets, and the houses, and crying at the windows 16
Так же задействуются образы неба и облака (sky, cloud). В группе сравнения, метафоры и эпитета преобладают мрачные описания и связь с чувствами неприязни, человеком (его разумом), полным суровой решимости, нескончаемыми бедами.
And it [the blues] brought something else to me, and carried me past it, I saw my little girl again and felt Isabel’s tears again, and 1 felt my own tears begin to rise. And I was yet aware that this was only a moment, that the world waited outside, as hungry as a tiger, and that trouble stretched above us, longer than the sky 11.
As the years passed, she replied only: “I’m going away from here. ’’ And it hung, this determination, like a heavy jewel between her breasts; it was written in fire on the dark sky of her mind1S.
So their passage raised small clouds of male and female hostility which blew into their faces like dust19.
Олицетворение, параллельно с упомянутым, дает и иной образ неба, как существа, готового внимать, сочувствовать человеку, что приближает этот символ к традиционной европейской трактовке неба, как одного из проявлений Бога.
When he heard this singing, which filled all the silent air, which swelled until it filled all the waiting earth, the heart within him broke, and yet began to rise, lifted of its burden; and his throat unlocked; and his tears came down as though the listening skies had opened20.
В метонимической группе в ряде контекстов луна и солнце меняют свою коннотацию на полностью противоположную - солнце здесь выступает символом прихода к Богу, обретения утешения, спасения.
But the story of this day she was never to forget; it was a day for which she lived. There was a
great running and shouting, said her mother, everywhere outside, and, as she opened her eyes to the light of that day, so bright, she said, and cold, she was certain that the judgment trumpet had sounded. While she still sat, amazed, and wondering what, on the judgment day, would be the best behavior, in rushed Bathsheba, and behind her many tumbling children and field hands and house niggers, all together, and Bathsheba shouted: “Rise up, rise up, Sister Rachel, and see the Lord’s deliverance! He done brought us out of Egypt, just like He promised, and we '.s' free at last! ” Bathsheba grabbed her, tears running down her face; she, dressed in the clothes in which she had slept, walked to the door to look out on the new day God had given them. On that day she saw the proud house humbled 21.
Одновременно и небо связывается с освобождением из плена былых сомнений, началом нового дня.
Не could not remember. Не had been walking in a storm. Now the storm was over. And the avenue, like any landscape that has endured a storm, lay changed under Heaven, exhausted and clean, and new. Not again, forever, could it return to the avenue it once had been. Fire, or lightning, or the latter rain, coming down from these skies, which moved with such pale secrecy above him now, had laid yesterday’s avenue waste, had changed it in a moment, in the twinkling of an eye, as all would be changed on the last day, when the skies would open up once more to gather up the saints22.
Луна же бледнеет и исчезает, уходит прочь ночь душевных терзаний. С одной стороны, в этих образах явно преобладает европейский элемент.
And John tried to see through the morning wall, to stare past the bitter houses, to tear the thousand gray veils of the sky away, and look into the heart -that monstrous heart which beat forever, turning the astounded universe, commanding the stars to flee away before the sun’s red sandal, bidding the moon to wax and wane, and disappear, and come again; with a silver net holding back the sea, and, out of mysteries abysmal, re-creating, each day, the earth. That heart, that breath, without which was not anything made which was made. Tears came into his eyes again, making the avenue shiver, causing the houses to shake - his heart swelled, lifted up, faltered, and was dumb. Out of joy strength came, strength that was fashioned to bear sorrow: sorrow brought forth joy. Forever?23
В то же время, здесь необходимо помнить о существовании в афроамериканском английском таких значений лексемы midnight как «час, когда человек погружен в молитву и созерцание в поисках ответа на свои вопросы» и «время депрессии и поиска выхода из трудностей»24, когда изначально ночь (полночь) была временем единения с Богом, обретением успокоения, защиты. Впоследствии путем метонимии в афроамериканском варианте были получены уже упомянутые добавочные зна-
чения с негативной коннотацией, приблизившие понимание ночи к европейской трактовке.
Продолжается и линия связи солнца с отчуждением, осуждением, горем отдельного человека (необязательно афроамериканца) и тревогами, лишениями афроамериканской диаспоры25.
Примеры аллегории вполне укладываются в рамки традиционного библейского прочтения концепта «солнце» как символа Творца и концепта «облако» как символа сомнений26.
Анализ контекстуальных данных позволил выделить следующие основные направления моделей тропеического развертывания концепта огонь / пламя / свет: человеческое тело (или его часть, орган); чувства, эмоции; спасение, избавление, вера; смерть, гибель; музыка; вода; небо; воздух.
В группе сравнений и метафор присутствует как ассоциация, построенная на прямом сходстве объектов (световых и температурных характеристиках), так и ряд связей, в которых задействуются потенциальные семы «влечение», «возможности», «надежда».
And Yves ’ eyes, like the searchlight of the Eiffel Tower or the sweep of a lighthouse light, lit up, at
intervals, the grave darkness around him and afforded him, in the black distance, his only frame of reference and his only means of navigation21.
The dark eyes, in the stolid face, staring, now directly into my mother’s eyes, make the face electrical, light a fire in the darkness of a far-off hill: he has heard the question28,
Woe is me! For the moment of salvation is a blinding light, cracking down into the heart from Heaven - Heaven so high, and the sinner so low 9.
Then she thought how, now, she would embrace again the faith she had abandoned, and walk again in the light from which, with Richard, she had so far fled30
The Creole stepped forward to remind them that what they were playing was the blues. He hit something in all of them, he hit something in me, myself, and the music tightened and deepened, apprehension began to beat the air. Creole began to tell us what the blues were all about. They were not about anything very new. He and his boys up there were keeping it new, at the risk of ruin, destruction, madness, and death, in order to find new ways to make us listen. For, while the tale of how we suffer, and how we are delighted, and how we may triumph is never new, it always must be heard. There isn't any other tale to tell, it’s the only light we’ve got in all this darkness31.
Эпитет дает примеры постоянного (eternal fires, fumes of hell), метафорического (burning phrase, violent, merciless light), тавтологического (burning ashes) и инвертированного (blaze of rage, fire of sexual excitement, flame of revelation) типов.
При применении приема олицетворения Дж. Болдуин часто разводит существительные light я fire, противопоставляет их друг другу. Так
свет предстает в образе жестокого правителя, беспардонного прапорщика. Огонь же рыдает над заблудшей душой, душевными муками подростка.
The bald kitchen light burned mercilessly down on the two orange crates and the board which formed the kitchen table, and on the uncovered wash and bathtub32
The gray light, coming in through the monk’s-cloth blinds, would, with the malice of the noncommittal be examining every surface, corner, angle, of the unloved room33.
They sang, where the darkness gathered, where the lion waited, where the fire cried, and where blood ran down34.
Параллельно отметим и существование контекстов, где свет становится влюбленным, возлюбленным ночи, тьмы.
The light and the darkness had kissed each other, and were married now, forever, in the life and the vision of John’s soul35.
The light seemed to fall with an increased hardness, examining and inciting the city with an unsparing violence, like the violence of love, and striking from the city’s grays and blacks a splendor as of steel on steel36.
В метонимической группе автор продолжает линию противопоставления света и огня, К этому добавляется и различие европейского и афроамериканского понимания этого образа. Огонь (fire, flame) имеет положительную коннотацию и трактуется либо как часть счастливого ожидания, надежды, либо как очищение небесным огнем, внутреннее изменение, принятие христианства.
In the windows of tall buildings flame wavered, alive, in ice. There was a high, driving wind, which brightened the eyes and the faces of the people and forced their lips slightly apart, so that they all were... carrying, to some immense encounter, the bright, fragile bubble of a lifetime of expectation37.
Свет (light), при этом как искусственный, так и природный, несет отрицательный эмоциональный маркер и появляется в контекстах, повествующих о тревогах, обидах, невнимании, смятении чувств -плодах совместного проживания людей разных рас.
And still, on the summit of that hill he paused. He remembered the people he had seen in the city, whose eyes held no love for him. And he thought of their feet so swift and brutal, and the dark gray clothes they wore, and how when they passed they didn ’t see him, or, if they saw him, they smirked. And how their lights, unceasing, crashed on and off above him, and how he was a stranger there. Then he remembered his father and his mother, and all the arms stretched out to hold him back, to save him from the city where, they said, his soul wouldfind prediction3S.
В качестве символа белого мира концепт «свет» контрастирует с понятием тьмы (darkness) - частью мира афроамериканцев и их традиционного жизненного уклада39. Еще одна трактовка - это уход от истинной веры, грех, страсть, прелюбодеяние.
Лингвокультурология и когнитивная лингвистика
Then I watched them, Creole, and the little black man, and Sonny, and the others, while they horsed around, standing just below the bandstand. The light from the bandstand spilled just a little short of them and, watching them laughing and gesturing and moving about, I had the feeling that they, nevertheless, were being most careful not to step into that circle of light too suddenly: that if they moved into the light too suddenly, without thinking, they would perish in flame 40.
Аллегория призвана примирить это противопоставление, смягчить контраст, поэтому в данных контекстах коннотативная окраска существительного light становится либо нейтральной, либо положительной. Теперь это уже символ терпимости, очищения, молитвы, любви.
And, thinking of tomorrow, when the church would rise up, singing, under the blooming Sunday light, he thought of the light for which they tarried, which, in an instant, filled the soul, causing (throughout those iron-dark, unimaginable ages before John had come into the world) the new-born in Christ to testify: Once I was blind and now 1 see 41.
And he coughed and sobbed in the dusty space before the altar, lying on his face. And still he was going down, farther and farther from the joy, the singing, and the light above him42.
Существительное fire, напротив, появляется в ряде контекстов, описывающих разрушение, гибель, душевные муки, отсутствие будущего, веры, а также чувства неприязни, ненависти.
His father's face was black - like a sad, eternal night; yet in his father’s face there burned a fire - a fire eternal in an eternal night. John trembled where he lay, feeling no warmth for him from this fire, trembled, and could not take his eyes away. A wind blew over him, saying: «Whosoever loveth and maketh a lie» And he knew that he had been thrust out of the holy, the joyful, the blood-washed community, that his father had thrust him out43.
В конце романа «Go Tell It on the Mountain» два понятия становятся единым целым, символизирующим приход человека к богу и осознание своего предназначения44.
Итак, мы попытались описать основные сфе-ры-мишени развертывания концептов пустыни / пространства, небесных светил, и огня / пламени / света и их языковое выражение в прозе Дж. Болдуина. Как показал анализ результатов выборки, в качестве ведущих можно назвать такие сферы, как «человек (его эмоциональное и физическое состояние, часто на грани мук, страданий, гибели)» и «время».
’ Чудинов А.П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации. Екатеринбург, 2005. С. 57.
2Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y., 1985. P. 80-81. См. так же Baldwin J. If Beale Street Could Talk. N. Y., 1988. P. 207. Baldwin J. Another Country. N. Y„ 1993. P. 223, 273, 333 и др.
3Никитин M.B. Курс лингвистической семантики. СПб., 1997. С. 273.
4 Baldwin J. If Beale Street Could Talk. N. Y., 1988. P. 7.
5 Там же. P. 17.
6 Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y., 1985. P. 137.
7 Там же. P. 110-112.
8 Там же. P. 129.
9 Там же. P. 151.
10 Там же. Р. 166.
"Там же. Р. 116.
12 Baldwin J. Another Country. N. Y., 1993. P. 368.
13 Там же. P. 201.
14 Там же. P. 435.
“Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y., 1985. P. 219.
16 Там же. P. 221.
17 Baldwin I. Just Above My Head. N. Y., 1979. P. 175. l8Baldwm J. Go Tell It On The Mountain. N. Y„ 1985. P. 156.
19 Baldwin J. Another Country. N. Y., 1993. P. 145. “Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y„ 1985. P. 97.
21 Там же. P. 71-72.
22 Там же. P. 215-216.
23 Там же. P. 216-217.
24Smitherman G. Black Talk. Words and Phrases from the Hood to the Amen Comer. N. Y., 1994. P. 160-161.
25Cp. Baldwin J. If Beale Street Could Talk. N. Y., 1988. P. 186. Baldwin J. Another Countiy. N. Y, 1993. P. 366-368.
26 Cp. Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y, 1985. P. 110-112, 114, 129.
27 Baldwin J. Another Country. N. Y., 1993. P. 228.
28 Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y., 1985. P. 168.
29 Там же. P. 105.
30 Там же. P. 186.
31 Baldwin J. Just Above My Head. N. Y., 1979. P. 173-175.
32 Baldwin J. Another Country. N. Y., 1993. P. 66.
33 Там же. P. 130.
34 Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y., 1985. P. 205.
35 Там же.
36 Baldwin J. Another Countiy. N. Y., 1993. P. 142-143.
37Там же. См. так же Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y„ 1985. P. 215-216.
3SBaldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y., 1985. P. 33. 39Cp. Baldwin J. Just Above My Head. N. Y„ 1979. P. 154-155.
40 Там же. P. 172. См. так же Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y, 1985. P. 118.
41 Baldwin J. Go Tell It On The Mountain. N. Y., 1985. P. 80.
42 Там же. P. 194.
43 Там же. P. 195-196.
44 Там же. P. 80,110-112,136 и др.
