CC BY
12
ВЕС ТНИК ИНСТИТУТА
НАУЧНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
Р01: 10.24412/2071-7830-2021-243-104-108 КАРБУШЕВА ИВ.1, ЛИДЖИЕВ А.Б.2
МЕТАФОРИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ ЛЕКСИКИ КУХОННОЙ УТВАРИ И ПОСУДЫ
В МОНГОЛЬСКИХ ЯЗЫКАХ*
1ФПЮУ ВО «Калмыцкий государственный университет им. Ь'.В. Городовикова»,
Элиста, Россия, кагЬтИех>ш\>2017'uyandex.ru 2ФПЮУ ВО «Калмыцкий государственный университет им. Ь'.В. Городовикова»,
Элиста, Россия, ¡тшШщтаН.т
Аннотация. В статье рассматривается лексика кухонной утвари и посуды в монгольских языках, которая тесным образом связана с укладом жизни и бытом человека, что представляется важным для реконструкции картины мира этноса. Предметно-бытовая лексика отражает особенности восприятия мира, его обыденную, повседневную жизнь, что является актуальным при исследовании материальной культуры народа и ценным источником информации о ней. Исследование лексики предметов кухонной утвари и посуды представляется важным с точки зрения этнолингвистики, так как непосредственно связано с внутренней стороной жизни человека. Изучение данного пласта лексики связано с культурной семантикой, с её символическим и обрядовым значением, так как она кроме утилитарных функций приобретает магическое значение и обладает широким спектром культурных смыслов, выполняет различные важные ритуальные действия.
Ключевые слова: менталитет, картина мира, лексика, фразеология, кухонная утварь, посуда, монгольские языки.
Лексика бытовой утвари обширна и включает большое количество важных слов, выражающих необходимые понятия в культуре народа, которые охватывают многочисленные стороны человеческого быта и повседневной жизни. Предметы быта и обихода уже были описаны в литературе, посвященной жизни и описанию калмыцкого и других монгольских народов: Небольсин П., Нефедьев Н., Житецкий И. А., Вяткина К. В., Вайнштейн С. И., Рассадина В. И. и др. [4, 5, 6, 9, 10, 11].
Актуальность исследования лексики кухонной утвари и посуды представляет большой интерес, так как она является одним из элементом материальной культуры и находится на периферии научных изысканий. Целью данной статьи является этнолингвистическое исследование лексики кухонной утвари и посуды.
Лексика материальной культуры, имеющая национальную специфику, часто используется во фразеологии и паремиях, которые являются важным источником информации о культуре и менталитете народа, в них отражаются мифология, обычаи, обряды, ритуалы, различные стереотипы. Фразеология представляет ценный материал для изучения, так как она несет национально-культурную информацию об этносе, которая сохранена в их внутренней форме, отличающейся национальной спецификой и мировоззрением [8].
Основными источниками фразеологизмов и паремий являются сборники и словари, где используется исследуемая лексика, которые ярко характеризуют культурные особенности и менталитет народа. Во всех монгольских языках предметы кухонной утвари и посуды 104
имеют практически одинаковое название и значение, что говорит о близком родстве языков, отличие может заключаться лишь в фонетических изменениях, произошедших в результате языкового развития.
Среди предметов кухонной утвари заметное место занимает нож, сопровождавший кочевников на протяжении всей жизни, он являлся неизменным спутником и помощником в быту. Нож, являясь предметом домашней утвари, выполнял функции оберега. Его семантика заключалась в обезвреживании опасности. У калмыков нельзя было оставлять кровать пустой, обычно на нее клали какой-либо острый предмет нож или ножницы [15]. Калмыки использовали нож для символического разрезания пут, для того чтобы младенец мог беспрепятственно сделать первые шаги. Нож у калмыков служил для охраны от нечистой силы и в качестве оберега от шулмусов, например, они могли находиться в вихре, часто встречающемся в степи, если бросить нож в его середину, то появится кровь [1 ].
Также нож наделялся фаллической символикой и мог толковаться как мужское начало, например: если беременной женщине снится нож, то у неё родится сын [3] Кроме того, во фразеологии часто происходит сравнение мужчины с ножом: му болв чигн утх, му болв чигн залу 'хоть тупой, но нож, хоть плохой, но мужчина" [7, с. 362]; или утхан булудсн залу мах иддг, келэн булудсн гергн мал я узд г 'мужчина, точащий нож, ест мясо, женщина точащая язык, бывает наказана" [7, с. 540]. Относительно ножа бытовали суеверия, так если падал на пол нож или какой-либо другой острый предмет, то бытовало поверье, что в дом придет мужчина [14].
Во фразеологии активно используется данное значении в метафоричном выражении, где используется острота и тупость ножа, например, каш. утхин ир деер бээх 'находиться в безвыходном положении' {букв, быть на острие ножа) [7, с. 540]. Данное сравнение часто встречается в пословицах и поговорках у всех монгольских народов: каш. утхиг эс булудхлз - мукардг, малыг эс асрхла - эндг 'если не точить нож, то он тупеет, если не кормить скот, то он худеет' [7, с. 540]; бур. муу морин утьхэлеешэ, мухар хутага зурааша 'плохой конь лягает, тупой нож царапает' [13, с. 471], бур. муу хун хэруулшэ, мухар хутага зурааша 'плохой человек капризничает, тупой нож царапает' [2, с. 51], монг. сайн морь унавал нисэх шувуу мэт, муу морь унавал мохоо хутга мэт 'на хорошем коне как на птице, а на кляче, что на ноже тупом' [12, с. 342].
Нож относится к высокочастотным лексемам, которая активно используются во фразеологии монгольских языков во многих случаях для подчеркивания различных качеств и характеристик: каш. геедрсн утхин ишнь алтн 'у потерянного ножа ручка золотая' [7, с. 540]; заИснд утх ИарИад керг уга, или бвесенд утх haphax показывать свою силу перед слабым, беззащитным (доел, не нужно показывать нож рыбе, во-втором, показывать во-ши нож) [7, с. 236, 115]; бур. хорые хороор дараха, хоротониие хутагаар дараха 'клин клином вышибать' (букв, яд ядом давят, ядовитого ножом давят) [2, 110]; монг. хундага та-вилгуй архи ууж, хутга тавилгуй мах идэх 'пир на весь мир, пир горой, закладывать, заливать за галстук; пить как лошадь (бочка)' (букв, не ставя на стол рюмку, выпивать водку, не кладя на стол ноле, есть мясо) [12, с. 155]; мот. ухэр алаад ахар суулэн дээр нь хутгаа хугалах 'снял всю шкуру коровы, а как дело дошло до хвоста - нож сломал' [ 12, с. 176] и др.
Ещё одним часто встречающимся и важным символом традиционной культуры калмыков является чаша или пиала. У калмыков с чашкой или пиалой для чая связан обычай гостеприимства, когда гостя первым делом угощали чаем, а затем всем остальным: цэ шицгн болв чигн идэни дееж болдг 'как бы ни был жидок чай, он является началом еды' [7, с. 628].
ВЕС ТНИК ИНСТИТУТА
Чай подавали в чаше, у всех монгольских народов имеется выражение: ааЬин ам зуух поесть, попить (букв, дотронутся ртом до края чашки) [7, с. 18], бур. аягын амЬар зуулгахаж угощать чаем; аягын амЬар зуулгахаяа уриха приглашать на чашку чаю [13, с. 96]; мот. аяганы ам зуух выпить немного, примочить губы; прикусить; аяганы амсар зуух пить, поесть; аяга цай амсуулах дать чашку чая, аяга цай егех давать чашку чая [12, с. 195].
Если с гостем обходились с нарушением этикета и обделяли вниманием, то калмыки говорили: адуна алгас — ааЬин ал г 'пестрота в чашке хуже, чем пестрота в табуне' (говорится в тех случаях, когда гостя обносят при угощении) [7, с. 17]; мот. аяганы алагаас адууны алаг дээр зуйр. лучше пегая лошадь, чем пёстрая чашка, т. е. лицеприятное поведение [12, с. 58]. Кроме того, существует данное выражение для описания отрицательных качеств, так монголы употребляли данное выражение для любителей поесть: аяга хоолондоо аргамжаа-тай прожорливый (букв, привязанный к чашке с пищей) [12, с. 137], бур. аяга тодохо ажал-тай заботящийся только о еде (букв, занятый только тем, что подставляет чашку); мот. аяга буу таннул не приваживай (букв, не знакомь с чашкой) [12, с. 195]; также у бурят имеет значение: аягын амИар зуунгуй гараха 'уходить несолоно хлебавши' [13, с. 96]; монг. аяга ёроолдох долго засиживаться за чаем, гонять чаи; смотреть в рюмку; а также используется для иносказательного выражения выпить алкоголь [12, с. 194]; аяга тагш юм балгах пропустить по стаканчику, рюмочке; выпить по маленькой; аяга тагш юм эргуулэх опрокинуть рюмочку, заглядывать в рюмку, рюмочку [12, с. 194].
Чаша также ассоциируется с домом, с хозяйством, например: монг. орох оронгуй, оочих аягагуй 'ни кола ни двора' (букв, не имеет дома, в который можно было бы войти, не имеет чашки, из которой можно было бы пить), аягагуй хун амгуйтэй адил 'человек без чашки, все равно что человек без рта' [12, с. 196]. Содержание достижения высшего наслаждения передается паремией: алтан аяганаас ус уух быть на седьмом небе; испытывать счастье, блаженствовать (букв, пить воду из золотой чашки).
Во фразеологии аллегорически выражаются различные ситуации для передачи многообразия отношений к обстоятельствам и жизненным ситуациям: мот. аяга уснаас балга суу дээр 'глоток молока лучше стакана воды' (~ лучше меньше, да лучше), амьд явбал алтан аяганаас ус ууна 'не отвалится голова, вырастет и борода' (букв, будет жив, попьёт воду из золотой чаши) [12, с. 196], калм. агч ааЬ авд шнвв чигн хамхрдго 'сколько не бросай кленовую чашку, она (такая крепкая, что) не разобьется' [7, с. 17] и др.
Остальные значения кухонной утвари и посуды встречаются реже и отличаются низкой частотностью, например, лексема со значением калм. ухр 'ложка', монг. халбага ЧсГ; бур. халбага ЧсР, обладает значением дружбы, например: бур. халбага хахарха поссориться (букв, ложку расколоть) [2, с. 100]; ссориться, порвать отношения; халбага хахарха - эбээ таЬарха 'ложка сломана - дружба порвана' [13, с. 382]. В калмыцком языке используется во фразеологии для передачи метафоричности: хоосн ухр амнд бактдго 'пустая ложка род дерет' [7, с. 597]; или урларн ухр кеЬэд, келорн келдур кеЬэд 'превращает губу в ложку, язык в черпалку' [7, с. 543], а также в бурятском далайн уЬа халбагаар удхажа дууИахагуйш 'морскую воду не вычерпаешь ложкой' [2, с. 38], монг. муруй халбага аман тийшээ 'кривая ложка ко рту' (~ своя рубаха ближе к телу) [12, с. 358]. Сюда же можно добавить значение монг. шанага 'черпак', со значением: цоорхой шанагаар ус хутгахтай адил 'всё равно, что черпать воду дырявым ковшом' [12, с. 262].
Предметы кухонной утвари как, например: каш. суулИ, монг. хувин ведро, бур. хунэг деревянная бадья, ведро, хубин Омы. ведро, диал. Ьуулга ведро; калм. хээсн кастрюля, тоЬан
котел, бур. тогоон котел, мот. хайс небольшой котелок, тогоо котел; каш. сав 'посуда", мот. сав ЧсГ, бур. Иава ЧсГ и др., чаще используются в значении 'вместилище; хранилище1. Например, каш. керэ махн хазе дуургдг 'мерзлое мясо занимает в котле много места' [16, с. 105], или каш. зовлЬ чанхла хээсн дуурдг, зовлц санхла чееж дуурдг 'когда варят постное мясо, котел наполняется пеной, когда думают о мучениях, сердце переполняется страданием' [16, с. 88]. Стереотипы восприятия окружающего мира также передаются через призму национального видения мира, например: мот. нэг тогоонд хоёр хуцын толгой багтдаггуй 'в одном казане две бараньих головы не сваришь' [12, с. 211], также отрицательные черты человека; мот. тогооны хее гаднаа, муу хуний хее дотноо 'сажа у котла снаружи, а у негодяя внутри', тогооны хее ойроос халдах, муу хуний хее хаанаас ч халдах 'сажа котла пристаёт вблизи, а сажа плохого человека - откуда угодно' [12, с. 213]. Значение близких отношений передаются через питание, например: нэг тогооноос хоол идэх 'есть из одного котла; быть однокашником', 'вступить в брак' [12, с. 439], а также в выражении: то-онотой гэрт толгой холбох, тогоотой шеленд хошуу холбох ' жениться' (букв, соединять головы в юрте с дымоходом, соединять губы в котле с бульоном) [12, с. 99].
В калмыцком языке активно используются образные выражения, метафорически передаются природные явления: каш. хур суулИар аехжахла ад л эр оржана 'дождь льет как из ведра' [7, с. 434], мот. хур бороо хувин саваас асгаж цутгах мэт оров 'дождь хлынул, полил как из ведра' [12, с. 277]; бур. хура Ьуулга Ьабаар адхаржа байна 'дождь льёт как из ведра' [12, с. 636], также используется в монгольских языках для выражения различных ситуаций: мог/г. ёроолгуй хувингаар ус авах 'бездонную кадку не наполнить водой; черпать воду решетом' [12, с. 19], цоорхой хувин усаар дуургэх 'дырявое ведро водой не наполнишь' [12, с. 95] и др.
Таким образом, перечисленная выше лексика кухонной утвари и посуды в монгольских языках играет важную роль в повседневной жизни. Лексика кухонной утвари и посуды имеет важное значение, поскольку номинирует в языке предметы внутреннего быта, а также несут особые культурные функции, в которых проявляются различные значения утвари и посуды в их метафорическом значении. Указанная лексика обладает различной частотностью во фразеологии или в паремиях, тем не менее, она, как правило, антропоцентрична, так как передает через фразеологизмы и паремии поведение человека и его физические свойства, жизненные ситуации, одним словом, путем сравнения. В центре большинства фразеологизмов находится человек. Изучение лексики материальной культуры является важной задачей для изучения менталитета и стереотипов восприятия окружающего мира монгольскими народами.
Благодарность. Исследование выполнено при поддержке гранта РФФИ в рамках проект № 19-012-00531 «Лексика материальной культуры калмыцкого языка: опыт этнолингвистического исследования».
1. Басангова Т. Г. Демонологические персонажи в фольклоре калмыков // Новые исследования Тувы. 2011. № 2-3. С. 269-278.
2. Большой академический монгольско-русский словарь. М., 2001-2002. Т. 1, 485 е.; Т. 2, 506 е.; Т. 3, 437 е.; Т. 4, 501 с.
ВЕС ТНИК ИНС ТИ ТУ ТА
3. Борджанова Т. Г. Магическая поэзия калмыков: Исследование и материалы. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1999. 182 с.
4. Вайнштейн С. И. Мир кочевников центра Азии. М., 1991. 296 с.
5. Вяткина К. В. Монголы Монгольской Народной Республики // Восточноазиатский этнографический сборник. Труды Института этнографии АН СССР. Новая серия. М.-Л., 1960, т. 40. С. 159-271.
6. Житецкий И. А. Очерки быта астраханских калмыков: Этнографические наблюдения 1884-1886 гг. М., 1893. 75 е., 12 л. ил.
7. Калмыцко-русский словарь. М., 1977. 768 с.
8. Маслова В. А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Издательский центра «Академия», 2001. 208 с.
9. Небольсин П. Очерки быта калмыков Хошоутовского улуса. Спб, 1852. 198 с.
10. Нефедьев Н. Подробныя сведения о волжских калмыках, собранныя на месте Н. Нефедьевым. Спб., 1834. VIII, 290 с.
11. Рассадин В. И. Общемонгольская лексика по разделу интерьер, домашняя утварь и посуда в халхаском, бурятском и калмыцком языках // Вестник Калмыцкого университета. 2017. № 1 (ЗЗ).С. 134-140.
12. Цыденжапов Ш. Р. Бурятско-русский фразеологический словарь. Улан-Удэ, 1992.
146 с.
13. Шагдаров Л. Д., Черемисов К. М. Бурятско-русский словарь. Буряад - ород толи. Улан-Удэ: Республиканская типография, 2010. Т. Т. 636 е.; Т. II, 708 с.
14. Шантаев Б. Отношение к острым предметам в традиционной культуре калмыков // Молодежь в науке. Сборник трудов молодых ученых. Вып. 1. - Элиста : Al 111 «Джангар», 2004. - С. 198-205.
15. Шараева Т. И. Обряды включения ребенка в социум отца на первом году жизни // Oriental Studies. 2011. № 1. С. 84-88.
16. Хальмг улгурмудин болн товчта угмудин тэалврта толь / Составитель, вступительная статья У. У. Очиров, Л. С. Сангаев. Элиста, 2011. 224 с.
Сокращения
букв. - буквально бур. - бурятский калм. - калмыцкий монг. - монгольский id. - ibidem, «то же самое»
