Место сравнений в художественной речи А. И. Куприна Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Т. В. ПЛАТОНОВА, аспирант кафедры русской литературы XX-XXI веков и истории зарубежной литературы филологического факультета Орловского государственного университета

Тел. 8(929)-059-01-90; [email protected]

МЕСТО СРАВНЕНИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧИ А. И. КУПРИНА

Особенности художественной речи Куприна всегда привлекали внимание исследователей. А. А. Волков, Т. В. Ошарова, В. Н. Афанасьев, Л. А. Качаева, В. Н. Айдарова и др. изучали различные аспекты его манеры письма (точность, ясность изложения, использование различных пластов лексики, наличие фольклорных элементов и пр.). Интересен и аспект, связанный с изучением роли сравнений в художественной речи писателя. В данной статье описаны несколько видов сравнений, а также определены их функции в ряде произведений Куприна («Суламифь», «Как я был актёром», «Гамбринус», «Гранатовый браслет», «Белый пудель»).

Ключевые слова: художественная речь, сравнение, виды сравнений, литературный шаблон, роль сравнений, образ сравнения, объект сравнения, автор, персонаж, портрет.

Вопросу о языке художественных произведений Куприна уделяли внимание как писатели-современники, так и исследователи его творчества. И. А. Бунин в воспоминаниях о Куприне, созданных в год смерти писателя, называл его язык «метким и без излишества щедрым...», отмечал «свободу, силу, яркость повествований» как одно из достоинств произведений Куприна [6]. К. И. Чуковский писал о хорошем знании Куп -риным языка представителей разных социальных слоёв и об умении автора отражать эти знания в своих произведениях: «.. .с жокеем он умел вести разговор, как жокей, с поваром - как повар, с матросом - как старый матрос ... Ибо в том и заключалось его честолюбие: знать доподлинно, не из книг, не по слухам, те вещи и факты, о кото -рых он говорит в своих книгах» [22].

К языку произведений Куприна обращались и многие исследователи его творчества. А. А. Волков указывал на «точность и ясность» языка Куприна, вслед за К. И. Чуковским писал о «богатстве разговорной лексики людей различных социальных категорий», которые удалось запечатлеть автору. Исследователь заметил и соблюдение Куприным «художественного такта», который проявляется в том, что автор «избегал использования этнографизмов в языке, даже в произведениях, дающий местный колорит юга России» [11, с. 44]. Т. В. Ошарова развивала эту мысль и отмечала «стремление Куприна освободиться от художественного немотивированного употребления иностранных слов», «привычных штампов» за счёт поиска новых слов [21, с. 39-40].

В. Н. Афанасьев называет язык писателя «простым, ясным и гибким» [3, с. 92]. Также он отмечает, что каждый из героев Куприна имеет свой язык. Например, в «Поединке» выведено тридцать с лишним офицеров одного полка, и каждый из них изъяснятся своим, сугубо индивидуальным языком [3, с. 92].

Л. А. Качаева, вслед за В. Н. Афанасьевым, отмечает «богатство, тонкость и пластическую силу художественных описаний автора». По мнению исследовательницы, Куприну удаётся использовать «огромные возможности русской общенародной речи

© Т. В. Платонова

---------------------------------------------------------------

ФИЛОЛОГИЯ

Ейсш

для создания запоминающихся образов и картин. Его манеру письма, его слог узнаёшь так же, как слог И. С.Тургенева, Л. Н.Толстого, А. П. Чехова, А. М. Горького» [8, с. 20].

В. Н. Айдарова полагает, что Куприн в своих произведениях использовал «все виды устного народного творчества - пословицы, поговорки, сказки, песни, причитания, устоявшиеся в устной народной речи образные сравнения, эпитеты, отдельные слова и сочетания слов, т.е. то, что отражает специфику, манеру и самый тон говорения». Причём эти элементы «вводились автором не механически, а в соответствии с идеей и задачами произведения...» [2, с. 36].

Л. Н. Михеева уделяет внимание употреблению сравнений в прозе писателя (повести «Поединок»), отмечая их «лаконичность, ёмкость по мысли, точность... неординарность, неожиданную образность, эмоциональную оценку» [16, с. 17]. Как и Л. А. Качаева, она указывает на продолжение и развитие Куприным традиций Тургенева, Чехова (а также устного народного творчества) [16, с. 12].

П. Н. Берков рассматривает эволюцию художе -ственного языка Куприна, который складывался вначале под влиянием шаблонов романов 70-80-х годов прошлого века («Поединок»), затем языка интеллигенции 90-х годов, отличавшегося обилием иностранных слов, взятых из газетных и журнальных статей. Способствовала этому репортерская работа Куприна с середины 90-х годов, кото -рая дала ему очень много в отношении усвоения литературной техники, но не приучила к соблюдению чистоты языка. Потому он полагает, что критики справедливо упрекали Куприна в «анекдотичности», т.е. в использовании литературных шаблонов, особенно, в ранних произведениях («Куст сирени» (1894), «Святая любовь» (1895), «Чары» (1897) и др.). Справедливым упрёком языковой манеры письма Куприна он считает и «автобиографичность». Сам писатель ощущал эту особенность своей манеры и дал ей специальное обозначение - «граммофон», т. е. искусственное звучание голоса [5].

По мнению П. Н. Беркова, автору вполне удалось это преодолеть. Уже в зрелом творчестве он замечает новизну его художественной речи. Исследователь отмечает, что изучение Куприным Пушкина и других классиков русской литературы во второй половине 90-х годов сразу заметно отразилось на языке его произведений: почти исчез-

ли слова «интеллигентского жаргона». При построении фразы Куприн думает о ее музыкальном звучании. Становится разнообразнее и строже выбор эпитетов, точнее сравнения, короче предложения. Характерной особенностью сравнений он считает «неожиданность сопоставления и отдаленность сравниваемых вещей» [5]. Исследователь полагает, что «сравнения Куприн «выбирает» из ряда возможных по принципу «неожиданности». П. Н. Берков приходит к выводу, что стиль писателя развивался «в борьбе за содержательность литературы, в неприятии художественных шаблонов и штампов, в серьезном внимании к «мелочам» литературной техники» [5].

Таким образом, внимание языку произведений Куприна уделяли как современники (И. А. Бунин, К.И. Чуковский), так и исследователи его творчества более позднего времени (А. А. Волков, П. Н. Берков, В. Н. Афанасьев, В. Н. Айдарова, Л. А. Качаева, Л. Н. Михеева, Т. В. Ошарова). Практически все они отмечали постепенное совершенствование языка художественных произведений писателя, его точность, ясность, гибкость, стремление к преодолению литературных шаблонов, необычность художественных средств, которая, в частности, проявлялась в выборе сравнений.

Свою художественную позицию Куприн обозначил в десяти «заповедях» для писателей-реалис-тов. В них он, в частности, затрагивал и вопросы, связанные с языком художественных произведений: «... дай сочное восприятие виденного тобою. Найди образные незатасканные слова, лучше всего неожиданные. Изгони шаблонные выражения. Всегда живописуй, а не веди полицейского протокола . Ничего лишнего... Живописуй образ речью самого говорящего. и др.» [12, с. 277-278]. Также он указывал на необходимость предельной реалистичности изображения, а в качестве главного положения выдвигал следующее: «работай, . пока не добьешься того, чего надо» [12, с. 278].

Куприну принадлежат также статьи, заметки, выступления о творчестве писателей, поэтов, в которых он так или иначе затрагивал вопросы о стиле художественных произведений, отстаивая при этом традиции реалистического направления.

В статье «Солнце поэзии русской» (1899) А. И. Куприн даёт высокую оценку языку А. С. Пушкина: «.язык пушкинской поэзии благоухает для нас неувядающим ароматом, и звенит, и блещет лучшими перлами неистощимой со-

УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ

1>сш

кровищницы русского языка...» [13, с. 72]; а силу таланта поэта видит в народности его языка: «. язык пушкинской поэзии есть язык русского народа, а народ, говорящий и мыслящий таким языком, - бессмертен» [13, с. 75].

Статьи, заметки, очерки-воспоминания Куприн посвящал и Л. Н. Толстому («О том, как я видел Толстого на пароходе «Святой Николай»» (1 908), «Наше оправдание» (1910), «Толстой» (1928)). При этом называл его «величайшим из мастеров прихотливого, непокорного, великолепного русского слова» [13, с. 447].

Чаще всего в публикациях и выступлениях

А. И. Куприн обращался к А. П. Чехову («Антон Чехов. Рассказы» (1900), «Памяти Чехова» (1904, 1905), «О Чехове» (1910) и др.). Так, в статье «Памяти Чехова» (1905) он отмечает, что на фоне перемен в социальной жизни, искусстве «. благоуханный, тонкий, солнечный язык чеховской речи кажется нам волшебной музыкой, слышанной во сне» [12, с. 94]. А искусство «чеховской речи» в том, что он «вместе с замечательной простотой и скромностью фразы сумел соединить ее изысканное разнообразие, непостижимую гибкость оборотов, изящную и благородную смелость формы, точность и новизну эпитетов - всю эту неувядаемую прелесть» [12, с. 95].

Среди писателей реалистического направления выделял он и И. Бунина как «тонкого стилиста», способного «необычайно разнообразно и оригинально» строить фразы [13, с. 151]. В целом, как отмечает П. Н. Берков, даже в замечаниях о языке писателей Куприн проявляет себя как художник слова, поскольку «в большинстве случаев они имеют образный характер» [5].

Таким образом, вопросу о языке художественных произведений Куприн уделял немалое внимание. Писателя волновала точность языка, его самобытность, красота, мощь, умение передавать мельчайшие детали и описывать их, минуя штампы. Для реализации этих задач Куприн использовал различные средства, одним из которых является сравнение. В языке Куприна сравнение используется для характеристики персонажей в произведениях, передачи колорита времени, а также с целью стилизации.

Как отмечает Д. И. Александрова [ 1, с. 54], при характеристике сравнений важно учитывать 3 фактора: с чем сравнивается (образ сравнения), кто сравнивает (автор, персонаж), что лежит в основе

сравнения (т.е. что именно выделяется во внешнем облике, поведении, характере, судьбе персонажа). В связи с чем она предлагает классифицировать сравнения на антропоморфические, зооморфические и др.

Так, при характеристике персонажей, их портретном описании чаще всего используются антропоморфические сравнения (с людьми, частями человеческого тела, именами), а также сравнения с предметами материальной культуры, являющимися плодом человеческой деятельности.

Антропоморфические сравнения в прозе Куп -рина проводятся по половому, возрастному, профессиональному признаку. Например: «...с денщиками собачится, как кухарка...» («Гранатовый браслет») [15, с. 334-335]. Проводится сравнение женщины с мужчиной. Есть примеры и сравнения мужчины с женщиной. При описании царя Соломона из повести «Суламифь»: «Руки царя были нежны, белы, теплы и красивы, как у женщины...» («Суламифь») [15, с. 199]. Таким образом, подчеркиваются гендерные признаки персонажей.

Использование антропоморфических сравнений позволяет автору передавать манеру поведения персонажей, помогает при описании их внешнего облика, а также даёт возможность показать и внутренний мир персонажей, их чувства, переживания, обратить внимание на мысли, намерения, бессознательные побуждения, т. е. служат одним из средств раскрытия психологии. Например: «Ходит за ней, как привидение» («Гранатовый браслет») [15, с. 336].

Антропоморфические сравнения могут выполнять и эмоционально-оценочную функцию, т.е. выражать авторское отношение. Например: «Он осклабился, как идиот, сплюнул и утёр нос рукой» («Гамбринус») [15, с. 141]. Передаётся негативная авторская оценка. Сравнение подчёркивает ограниченность персонажа через его поведение. В данном случае оно имеет значение «человек, который страдает врождённым слабоумием» [20, с. 236].

Человек чаще всего выступает «объектом сравнения» у Куприна. При этом немалое внимание автор уделяет портретному изображению персонажей, в связи с чем встречаются сравнения, ко -торые позволяют показать эстетический идеал времени, описываемого в произведении: «Ты стройна, точно кобылица в колеснице фарао-

новой ...» («Суламифь») [15, с. 228]. Описание внешности выполняет и функцию передачи коло -рита времени.

При создании портретов героев Куприн часто делает акцент на изображении лица человека. Такой выбор не случаен, поскольку «детали внешности, особенности черт лица могут стать той 1изю-минкой1, по которой мы легко можем понять и особенности психологии, поведения персонажа», при этом сравнение позволяет «1внешние1черты какого -нибудь человека сделать доступными внутреннему взору1 собеседника, передать субъективный образ предмета описания. Сравнение даёт возможность индивидуализировать облик человека» [19, с. 86].

При этом важна любая деталь (цвет кожи, форма лица, выражение лица): «Но (эфиопы) чёрные, как сапог, и даже блестят» («Белый пудель») [1 4, с. 1 04]. «Образное выражение . получает смуглая кожа - признак, как правило, не свойственный русскому человеку», а потому в «русском языковом сознании. соединяется в. образе: как \сапожное\ голенище» [19, с. 88]. Т. е. данный пример является устойчивым сравнением. «Устой -чивые сравнения представляют собой такую фигуру речи, которой пользуются все говорящие на данном языке и которая обычно является результатом многовекового употребления» [17, с. 7]. Они близки к устной народной речи и напоминают пословицы и поговорки. В. Н. Айдарова полагает, что «пословично-поговорочные выражения превращаются в средства индивидуализации речи представителей народа» [2, с. 37].

«Образной индивидуализации подвергаются эмоциональные, психологические особенности, проявляющиеся в выражении лица» [19, с. 88]: «Лицо его было, как грозовая туча» («Как я был актёром») [15, с. 105]. В данном случае сравнение позволяет передать состояние (раздражение, негодование) персонажа.

Однако чаще автор делает акцент на глазах, «которые являются 1проводником1 из мира человеческой души во внешний, зримый мир» [19, с. 91]. Глаза служит для «образной индивидуализации отдельных черт лица» [19, с. 89]. Например: «Глаза же у царя были темны, как самый тёмный агат... («Суламифь») [15, с. 199]. В данном случае сравнение характеризует глаза по цвету. Для этой же цели используются и сравнения, предназначенные для описания губ, ресниц.

Продуктивна группа сравнений, предназначенная для изображения объектов (при этом сами объекты олицетворяются): «Эти крутые узкие улицы, чёрные от угольной пыли, к ночи всегда становились липкими и зловонными, точно они потели в кошмарном сне» («Гамбринус») [15, с. 124]. Сравнение ярко характеризует жизнь «дна» общества в южном портовом городе, который изображается автором «как бы в вертикальном разрезе» [10, с. 328]. Таким образом, сравнения позволили А. И. Куприну создать широкую обобщенную картину русской жизни на рубеже веков. Эту особенность творчества писателя в данный период отмечают такие исследователи, как В. Н. Афанасьев [4, с. 163], Ф. И. Кулешов [10, с. 328].

Сравнения с материальными предметами, являющимися плодом человеческой деятельности, встречаются и при портретном описании персонажей: «Ты прекрасна... как завесы в храме Соломоновом» («Суламифь») [15, с. 221]. В данном случае проводится параллель между внешней и внутренней красотой героини (выступающей олицетворением гармоничного сочетания физической и духовной красоты). Т. е., по Куприну, истиной красотой наделяются люди гармоничные, с естественным поведением. Такое понимание красоты оказывается близким к чеховскому, утверждавшему, что «в человеке всё должно быть прекрасно». Не случайно многие исследователи творчества Куприна, например, А. А. Волков [7], В. Н. Афа -насьев [4, с. 158], В. Этов [24, с. 201], отмечают влияние на писателя А. П. Чехова и сближают их творчество в подходе к изображению человека.

В. Н. Айдарова [2, с. 57], Л. В. Крутикова [9, с. 39] называют Куприна последователем «чеховской школы», отмечая общность их индивидуальной творческой манеры.

Автор вкладывает в уста своих героев разные тропы, в том числе и сравнения, например, с материальными объектами (предметами) с целью выражения говорящим своего отношения к собеседнику, побуждения к действию; а также как средство словесного изображения цвета и др. Создание колорита времени особенно ярко можно наблюдать на примере повести «Суламифь»: «Ты прекрасна, как шатры Кидарские...» («Суламифь») [15, с. 221]. Через сравнение передается восхищение героя красотой своей возлюбленной. О чём бы он ни рассказывал, в его речи неизменно возникает образ любимой.

УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ

Другой пример: «...помощник пристава... тёмно-красный, как очень спелый томат» («Гамбринус») [15, с. 140]. Использование подобного сравнения в художественной прозе Куприна не следует считать случайным, поскольку автор большое внимание уделял цвету, о чём заявлял в своих десяти «заповедях» для писателей-реалистов: «.опиши цвет совершенно точно, каким ты его видишь» [12, с. 277].

Многочисленна в произведениях Куприна и группа зооморфических сравнений (сравнения с животными). Большинство из них указывают на способ совершения действия, т. е. на манеру поведения, проявляющуюся в той или иной ситуации: « . съёживается, как молодая кошка» («Суламифь») [15, с. 220]. Возможно и указание на характер человека, его внутреннее состояние. Зооморфические сравнения, как и антропоморфические, также передают авторское отношение к персонажам и отношение персонажей друг к другу.

Когда автор хочет указать на трусость, то использует традиционное сравнение с зайцем: «. живу точно заяц - всякого опасаюсь» («Белый пудель») [15, с. 101]. Когда автор хочет показать низость поступка персонажа (предательство по отношению к своему царю), то использует сравнение с шакалом: «. он робко, точно испуганный шакал, стал выползать из комнаты» («Суламифь») [15, с. 245]. Не случайно такие сравнения обычно употребляются А. И. Куприным при характеристике отрицательных персонажей.

Кроме рассмотренных ранее, в художественной прозе писателя можно выделить и другие группы сравнений (с растениями, природными явлениями, небесными телами и пр.).

Сравнения с растениями, металлами, водоёмами встречаются реже, например, в бытовой зарисовке (создании картины южного кабачка): «В нравах этого заведения почиталось особенным шиком, сидя вдвоём-втроём, так уставлять стол пустыми бутылками, чтобы за ними не видеть собеседника, как в стеклянном зелёном лесу» («Гамбринус») [15, с. 128]. Автор через сравнение передаёт атмосферу разгула в кабаке и указывает на особенности нравов посетителей.

А. И. Куприн вообще с особой пристальностью описывал среду, быт. Это подчёркивают и исследователи его творчества. Так, Е. Шкловский отмечал: «По его [Куприна] произведениям детальнейшим образом можно представить стиль жизни

того времени» [23, с. 2]. Л. А. Качаева в свою очередь называла Куприна «мастером реалистического изображения быта» [8, с. 22]. Одним из средств, служащих для реализации этой задачи, и является сравнение, позволяющее характеризовать различные стороны жизни общества (особенности быта, культурной жизни и пр.).

Для выражения состояния, чувств персонажей, а также их взаимоотношений используются и ситуативные сравнения. Они немногочисленны у Куприна. Например: «Одно имя царя Соломона, произнесенное вслух, волновало сердце женщин, как аромат пролитого мирра...» («Суламифь») [15, с. 199].

В повести «Суламифь» встречается несколько одинаковых сравнений, причём как в речи персонажей, так и в эпиграфе произведения: «Положи меня, как печать, на сердце твоём, как печать на мышце твоей» («Суламифь») [ 15, с. 244]. Эпиграф («Положи мя яко печать на сердце твоём, яко печать на мышце твоей.») взят Куприным из «Песни песней» - лирического произведения, которое приписывается древнееврейскому царю Соломону, жившему в X веке до н. э. Вторая часть эпиграфа («...зане крепка яко смерть любовь, жестока яко смерть ревность: стрелы её - стрелы огненные») в ху-дожественной обработке Куприна также встречается уже в финале повести, в речи Соломона, и выражает основную идею произведения. Таким образом, в данных примерах сравнение служит не только средством раскрытия мировоззрения персонажей, их чувств, переживаний (следовательно, средством создания образов), а выступает и как часть идейно-композиционной основы произведения.

Есть также и похожие по содержанию сравнения, переходящие из одного произведения в другое. О «полюбившихся сравнениях Куприна» писал и исследователь [5]. Например: «Любовь же бедной девушки из виноградника и великого царя никогда не пройдёт и не забудется, потому что крепка, как смерть...» («Суламифь») [15, с. 226] //«...потому что крепка, как смерть, любовь». («Суламифь») [там же, с. 247] // «Та, про которую сказано - «сильна, как смерть» («Гранатовый браслет») [там же, с. 336]. По мнению М. Нахратовой, антитеза «любовь -смерть» становится знаком романтизации персонажей и характеризует не столько отношения,

ФИЛОЛОГИЯ

Ейсш

сколько личность. Главным для Куприна в любви остаётся её созидательная сила, побеждающая смерть [18, с. 67]. Похожую позицию выражает

В. Этов: «Любовь и смерть - «эстетические мерила» человека в мире Куприна» [24, с. 201].

В произведениях Куприна есть случаи, в кото -рых несколько сравнений следуют друг за другом, причём их можно найти только в речи персонажей. Такой приём используется для украшения, создания образности речи: «...он (анфракс) красен, как кровь, как вечерняя заря, как распустившийся цветок граната... как твои губы, моя Суламифь...» («Суламифь») [15, с. 223].

Таким образом, в художественных произведе-

ниях А. И. Куприна используются разнообразные сравнения (антропоморфические, зооморфические, ситуативные и пр.) при создании портретов, картин жизни представителей разных слоёв общества, характеристике того или иного персонажа, для передачи колорита времени, для украшения и образности речи. При этом употребление тех или иных сравнений часто связано с выражением авторской позиции. Тем самым подтверждается одна из десяти «заповедей» Куприна для писателей-реа-листов: о необходимости тщательной работы над стилем, выбором художественных средств, в том числе и сравнений: «Красочные сравнения должны быть точны.» [12, с. 278].

Библиографический список

I. Александрова Д. И. Сравнение как способ создания художественного образа в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон» [Текст] // РЯШ. - 2005. - № 3. - С. 54-57.

Айдарова В. Н. Устная народная речь в произведениях Куприна [Текст] // Русская речь. - 1976. - № 6. - С. 36-40. Афанасьев В. Певец простого человека [Текст] // Литература в школе. - 1970. - № 5. - С. 90-93.

Афанасьев В., А. И. Куприн. Критико-биографический очерк [Текст] / В. Афанасьев. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Художественная литература, 1972. - 175 с.

Берков П. Н., А. И. Куприн [Электронный ресурс] / 1956. - Режим доступа: http://www.kuprin.de/rutxt/berkov.txt, свободный. - Загл. с экрана.

Бунин И. А. Куприн [Электронный ресурс]/ 1938. - Режим доступа: http://kuprin.gatchina3000.ru/ 16_bunin_o_kuprine.htm, свободный. - Загл. с экрана.

Волков А. А. Творчество А И. Куприна [Текст] / А. А. Волков. - М.: Советский писатель, 1962. - 432 с.

Качаева Л. А. «Купринская» манера письма [Текст] // Русская речь. - 1980. - № 2. - С. 20-25.

Крутикова Л. В. А. И. Куприн [Текст] / Л. В. Крутикова. - Л.: Просвещение, 1971. - 119 с.

Кулешов, Ф. И. Творческий путь Куприна 1883-1907 [Текст] / Ф. И. Кулешов. - 2-е изд., пер. и доп. - Минск: Изд-во БГУ, 1983. - 351 с.

II. Куприн А. И. Забытые и несобранные произведения [Текст] / вступит. статья проф. А. Волкова; подгот. текста, примечания и материалы к биографии Э. М. Ротштейна / А. И. Куприн.- Пензенское обл. изд-во, 1950. - 325 с. Куприн о литературе [Текст] / Составитель Ф. И. Кулешов. - Минск: Изд-во БГУ, 1969. - 454 с.

Куприн А. И. Собрание сочинений [Текст]: [в 9 т.]. Т. 9. - М.: Художественная литература, 1973. - 336 с.

Куприн А. И. Собрание сочинений [Текст]: [в 5 т.]. Т. 2. - М.: Правда, 1982. - 448 с.

Куприн А. И. Собрание сочинений [Текст]: [в 5 т.]. Т.3. - М.: Правда, 1982. - 416 с.

Михеева Л. Н. «Меткий и без излишества щедрый». О языковой манере автора «Поединка» [Текст] // Русская речь. - 1990. - № 4. - С. 12-19.

17. Мокиенко В. М. Словарь сравнений русского языка [Текст] / В. М. Мокиенко. - Санкт-Петербург: «Норинт», 2003. - 608 с.

Нахратова М. Ключевое слово любовь в повести Куприна «Гранатовый браслет» [Текст] // РЯШ. - 2003. - № 4. -С. 64-67.

Огольцева Е. В. Лицо человека в зеркале сравнения [Текст] //РЯШ. - 2006. - № 5. - С. 86-91.

Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка [Текст] / Российская академия наук.- 4-е изд., доп. - М.: ООО «ИТИ Технологии», 2003. - 944 с.

Ошарова Т. В. В творческой лаборатории Куприна [Текст] // Филологические науки. - 1996. - № 4. - С. 28-42. Чуковский К. И. Куприн [Электронный ресурс]/ Собрание сочинений.- Т. 5. - Современники. Портреты и этюды. - М.: Терра-Книжный клуб, 2001 г. - Режим доступа: http://www.chukfamily.ru/Kornei/Prosa/Kuprin.htm, свободный. - Загл. с экрана.

Шкловский Е. На сломе эпох: А. Куприн и Л. Андреев [Текст] // Литература: Первое сентября. - 2001. - № 11. -С. 1-3.

24. Этов В. Четыре урока Куприна [Текст] // Литературная учёба. - 1984. - № 4. - С. 199-207.

7.

8. 9.

10

12.

13.

14.

15.

16.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

УЧЕНЬІЕ ЗАПИСКИ

T.V. PLATONOVA

THE ROLE OF COMPARISONS IN ARTISTIC SPEECH OF A. I. KUPRIN

The features of Kuprin’s artistic speech always drew attention of researchers. A. A. Volkov, T. V. Osharova, V. N. Afanasev, L. A. Kachaeva, V. N. Aidarova and other researchers studied the different aspects of his writing manner (appropriateness, perspicuity of exposition, use of various vocabulary, folkloric elements, etc). There is an interesting aspect related to consideration of the role of comparisons in the writer’s artistic speech. In the present article a few kinds of comparison are described and their functions are identified for some works of Kuprin («Sulamif», «As I was an Actor», «Gambrinus», «The Pomegranate Bangle», «The White Poodle»).

Key words: artistic speech, comparison, a kind of comparison, a literary template, the role of comparisons, a form of comparisons, the object of comparison, an author, a character, a portrait.