CC BY
72
УДК 94(470+571)" 17/1917
МЕСТО РОМАНА Ф. ФЕНЕЛОНА «ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТЕЛЕМАКА» В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ
XVIII СТОЛЕТИЯ
© 2013 г. М.Б. Долгопольский
Долгопольский Михаил Борисович -аспирант,
кафедра документоведения
и методологии истории,
исторический факультет,
Южный федеральный университет,
ул. Б. Садовая, 105/42,
г. Ростов-на-Дону, 344006.
E-mail: mikhail-dolgo-polskij@yandex. ru.
Dolgopolsky Mikhail Borisovich -Post-Graduate,
Department of Records Management
and Methodology of History,
Faculty of History,
Southern Federal University,
B. Sadovaya St., 105/42,
Rostov-on-Don, 344006.
E-mail: mikhail-dolgo-polskij@yandex. ru.
Исследуется распространение и влияние на умы и судьбы России труда Ф. Фенелона «Приключения Телемака». Прослеживаются история и частота переводов этого сочинения на русский язык и участие его в политической жизни государства. Определяется степень влияния на мышление современников и место этого произведения в сознании России XVIIIстолетия.
Ключевые слова: Ф. Фенелон, А.П. Волынский, В.К. Тредиаковский, «Приключения Телемака», переводы.
This article deals with F. Fenalon 's «The adventures of Telemachus» spread and influence on mentality and fate of Russia. Investigating history and frequency of «The adventures of Telemachus» translations into Russian and its impact the political life of the country, the author of this opus defines the degree of «The adventures of Telemachus» influence on the mentality of its contemporaries and the place of this piece of literature in conscience of Russia of the 18th century.
Keywords: F. Fenelon, A.P. Volynsky, V.K. Trediakovsky, «The adventures of Telemachus», translations.
При рассмотрении истории литературных произведений с позиций исторической памяти и интеллектуальной истории первое, что привлекает внимание историка, - вопросы, находящиеся вне самих произведений и их характеристик, составляемых современниками. Именно такие обстоятельства, как упоминания произведения в частных, не связанных с самим произведением беседах, письмах, документах и скандалы, разворачивающиеся вокруг сочинения или охватывающие его своим вниманием, говорят об истинной славе и популярности.
В начале XVIII в. отечественная литература была развита еще достаточно слабо, но спрос на книги в петровское и тем более послепетровское время рос и углублялся, требовалось не только большее количество книг, но
и их разнообразие, набор тем и большая сложность. Нужны карты, чертежи, землеописания, учебники, пособия и руководства, а новая эпоха требовала человека науки и точных знаний. Плотину, отделявшую российскую ментальность от европейской, казалось, смыло волной просвещения. В том числе, пусть и несколько неожиданно для правителей реформы начинавших, возникает и крепнет в умах подданных стремление познать механизмы и правила управления государством, которые с легкой руки «Царя-плотника» начинают рассматриваться как некое ремесло, подчиненное тем же механистическим законам. Если это так, и правление лишь ремесло, доступное любому грамотному профессионалу (пусть не на правах монарха, но хотя бы первого из советников), то неудивителен и
спрос на руководства, пособия, учебники по управлению государством, коль скоро такие есть по управлению войском, судном или рудником. И соответственно достаточно ясно, что осмотрительные отечественные авторы не спешат обращаться в немногие государственные типографии с сочинениями назидательного характера, тем более, что реакция на поучения от подданных Анны Иоанновны, например, хорошо известна по тому же делу Волынского, которое будет в центре нашего дальнейшего исследования. И потому спрос на зарубежных авторов, тем более таких, которых «читает вся Европа», а потому грех не издать их трудов, был в это время особенно велик.
В связи с этим на первый план нашего исследования выходит популярнейшая книга первой половины XVIII в. и конфликт, разгоревшийся вокруг нее в литературной среде. Конфликт, порожденный скорее обстоятельствами дела А.П. Волынского, чем реальными достоинствами и недостатками этого произведения. Главными участниками конфликта стали Василий Кириллович Тредиаковский, активный участник дела «конфидентов Волынского», и один из этих самых «конфидентов» - Андрей Федорович Хрущов.
В 1747 г. выходит в свет русское печатное издание сочинения Фенелона «Приключения Телемака». Франсуа де Салиньяк де Ламот Фенелон (1651 - 1715) сыграл значительную роль в духовной жизни Франции конца XVII -начала XVIII в. Свою деятельность он начал в Париже приходским священником, и в 1687 г. выпустил в свет свой первый значимый труд -трактат «О воспитании девиц». Фенелон предвосхищал некоторые педагогические идеи Руссо, и его труд был использован впоследствии Екатериной II при организации Смольного института. В 1689 г. он был назначен воспитателем герцога Бургундского, внука Людовика XIV и наследника престола. В этот же период в 1695 г. он становится епископом Камбрезским. Для того чтобы успешнее воздействовать на формирование общественных идеалов своего воспитанника, Фене-лон и написал такие произведения, как «Басни» (в прозе), «Диалоги мертвых» (сочинение, в котором мифические и исторические персонажи обсуждают этико-философские и политические проблемы). В тех же целях был создан роман «Приключения Телемака», который
был издан в 1699 г. без ведома автора и имел огромный успех.
«Приключения Телемака» являют собой рассказ о странствиях Телемака и его наставника Ментора, об опасностях и препятствиях, которые герою приходится преодолевать, разыскивая своего отца Улисса (Одиссея), и изобилуют элементами приключенческого повествования. Им свойственны черты философского романа, «романа воспитания», романа - социальной утопии [1, с. 174 - 175].
Фенелон в своем романе подвергает критике абсолютную монархию, осуждает деспотизм и указывает на бедственное положение народа, которому должен покровительствовать монарх, предприняв для этого систему социально-политических реформ. В идеальном государстве, описанном в романе, сохраняется сословное деление, но нет роскоши и жажды обогащения: жители трудятся на благо государства и общества, сами же ведут скромный, умеренный образ жизни. Крестьянский труд признается основой благополучия страны и пользуется всеобщим уважением и почетом. При этом Фенелон не выступает противником монархии, но считает, что возглавлять государство должен монарх, всецело поглощенный заботами об удовлетворении нужд населения, сохранении мира и процветании государства в самом широком смысле.
Фенелон пользовался популярностью в эпоху Просвещения не только благодаря художественным достоинствам «Приключений Телемака», но и в качестве одного из зачинателей теории просвещенного абсолютизма. Характерное для людей XVIII в. представление о Фенелоне как о поборнике широты взглядов и терпимости было воплощено в годы французской революции Мари Жозефом Шенье в его трагедии «Фенелон» (1793).
По мнению современников, роман «Приключения Телемака» был направлен против Людовика XIV и пороков его правления, причем направленность эта была достаточно меткой и заметной, чтобы гнев монарха обрушился и на самого автора, Фенелон был вынужден покинуть двор [2, с. 3 - 4]. Сам роман представляет собою учебник, написанный с целью назидания языком, соответствующим этой цели, но в то же время и весьма художественным и поэтичным.
Перевод этого произведения был делом достаточно не простым и ответственным, к
тому же требующим известного политического чутья, ведь если переводчик не угодит монарху, ему грозила судьба автора, и это еще в лучшем случае. Поэтому не удивительно, что первый перевод сочинения был составлен в 1734 г., а издан в 1747 г., когда и подвергся жестокой критике со стороны Василия Кирилловича Тредиаковского. И в 1766 г. он издает свой перевод под названием «Тилемахи-да, или Странствие Тилемаха сына Одиссее-ва», считавшийся одним из самых неудачных его произведений. Не в последнюю очередь такое мнение связано с содержанием переводимого произведения, хотя и язык Тредиаков-ского по всей видимости был достаточно тяжеловесен и для своего времени.
В.К. Тредиаковский был ученым, стихотворцем, переводчиком. В 1745 г. стал профессором латинского и российского красноречия в академии наук, ввел в русскую литературу ложноклассическое направление, тоническое стихосложение, первый указал на необходимость фонетического правописания. Этот во многих отношениях выдающийся человек обладал значительной эрудицией, но считался современниками лишенным поэтического дарования, и потому, несмотря на его заслуги, как филолога и знатока словесности имя Тредиаковского сделалось нарицательным для бездарного стихотворца и главным образом после этой неприятной истории с Ти-лемахидой.
Так, несмотря на высокое о нем мнение
A.С. Пушкина, стало принятым характеризовать
B.К. Тредиаковского как полную бездарность.
А.С. Орлов находил критику первого перевода сочинения Фенелона В.К. Тредиаков-ским слишком строгой, он не видит в тексте перевода признаков, обличающих переводчика в недостаточном знакомстве со словесными науками. Он отмечает стремление автора перевода к стилю, ритмичность, напоминающую карамзинскую прозу. Впрочем, исследователь творчества А.С. Орлов считает замечания справедливыми и относит их главным образом к сухости перевода: «Так, переводчик местами как бы сжимает французскую фразу, не гонясь за оттенками, тогда как Тредьяков-ский был склонен не только акцентировать оттенки, но и развертывать их в дополнение к подлиннику» [3, с. 14 - 15].
Между тем ряд обстоятельств позволил А.С. Орлову определить автора первого пере-
вода. Он отмечает: «Переводчика Телемакова похождения, напечатанного Академической Типографией (в 1747 г.), Тредьяковский не назвал по имени, хотя и знал его, как можно заключить из признания переводившего "мужем благоразумным и добронравным", что никак не явствовало бы свойств перевода. Для этого умолчания имени были, значит, особые причины, к вскрытию которых мы и переходим».
Далее А.С. Орлов дает нам отсылку на упоминание о переводе Телемахиды некого Хрущова, известном еще в 1765 г. Исследователь сопоставляет личность этого Хрущова с конфидентом А.П. Волынского - Андреем Федоровичем Хрущовым.
Подтверждений этой связи достаточно много: это и упоминание «книги телемаковой» в частной беседе Хрущова с Волынским, и весьма обширный список переводов различных политических сочинений, популярных в эпоху просвещения. Волынский, будучи высокопоставленным государственным и общественным деятелем, собирался подняться еще выше. И механистическая картина мира и политического ремесла в том числе заставляла его искать учебники и пособия на политические темы, причем такие, каких не найдешь на родном языке. Хрущов не единожды занимался переводом для своего патрона. Он перевел мистический трактат «Утешение духовное» Фомы Кемпийского (1719) и «Правление гражданское» (второй трактат «О правлении» Дж. Локка, 1727 - 1729). Возможно, что, находясь в Голландии, Хрущов также с французского перевел историческое сочинение П.-Д. Гюэ «История о древнем мореплавании» (1718). Русский рукописный перевод этого сочинения хранится в Библиотеке Академии наук в составе книжного собрания Петра I [4].
А.Ф. Хрущов - личность сама по себе интересная. Он после нескольких лет обучения в славяно-латинской школе в 1714 г. по повелению Петра Великого был отправлен в Голландию для изучения «экипажных и других адмиралтейских и машинных дел», откуда вернулся через 7 лет и назначен был в «Контору экипажных дел».
С 1726 г. он состоял советником в Адмиралтейской конторе. В 1735 г. был командирован в качестве главного помощника В.Н. Татищева в Сибирь, «для надзора за рудокопными заводами».
По возвращении оттуда в конце 1730-х гг., Хрущов сблизился с Артемием Петровичем Волынским, войдя в тесный кружок его «конфидентов», которых принято характеризовать как образованных людей, сошедшихся на почве вражды к иноземцам-временщикам и стремлений к увеличению политических прав шляхетства. Там Хрущов занял нишу соответствующую его интересам и наклонностям - составление проектов, например знаменитый «Генеральный проект о поправлении внутренних государственных дел», признавая «этот труд полезнее книги Телемаковой», что является одним из главных подтверждений его авторства первого перевода этой книги. У Хрущова была хорошая библиотека из французских, немецких, итальянских и голландских книг.
Во время следствия по делу А.П. Волынского были арестованы и его главные «конфиденты», среди которых и Хрущов. Он на допросе сначала пытался выгородить Волынского, но во время пытки на дыбе оговорил его в стремлении к престолу. 27 июня 1740 г. Хрущов, обвиненный «в государственных преступлениях», был обезглавлен и похоронен вместе с Волынским и Еропкиным в С.-Петербурге, на Выборгской стороне, близ храма преп. Сампсония Странноприимца. Таков традиционный портрет А.Ф. Хрущова.
Отношение к А.Ф. Хрущову, Волынскому и прочим конфидентам в широких слоях дворянской элиты было однозначно положительным. Хорошим свидетельством этого может послужить, например, сочинение князя М.М. Щербатова «Разговор о бессмертии души», в котором А.Ф. Хрущов выступает как один из главных персонажей.
М.М. Щербатов в 1788 г. обращается к личности Хрущова в этом своем философском произведении и характеризует его следующим образом объясняя свой выбор: «... но должен я именовать Андрея Федоровича Хрущова, мужа отличной добродетели, разума и учения, любящего философию и прилежавшего к ней, переведшего тогда изящное сочинение Ламота Фенелона "Похождение Телемака, сына Улиссова". Сего я избрал в разглагольствователи в моей беседе, которая тем еще более имеет сходство с "Федоном" Платона, что и Хрущов сей в таких же обстоятельствах находился, как Сократ».
Уже в этой характеристике мы вновь видим отсылку к авторству одного из переводов
А.Ф. Хрущова. И в этой связи особую важность приобретает еще одно подтверждение того, что именно А.Ф. Хрущов был автором перевода «1734 года», имеющееся в самих критических заметках В.К. Тредиаковского. Таким подтверждением является само отношение Тредиаков-ского к автору перевода «1734 г.». Имя автора, по всей видимости, было неприятно критику, и он не хотел его упоминать. Причиной была застарелая вражда между Тредиаковским и Волынским с его «конфидентами».
Кружок «конфидентов» Волынского был в глубочайшей ссоре с В.К. Тредиаковским из-за басен и песенок оскорбительного характера, сочинявшихся Тредиаковским в их адрес. Так, например, согласно мнению С.М. Соловьева, лично Волынскому не угодила басня «Самохвал»:
В отечество свое как прибыл некто вспять, А не было его там почитай лет с пять, То завсе пред людьми, где было их довольно, Дел славою своих он похвалялся больно, И так уж говорил, что не нашлось ему Подобного во всем, ни ровни по всему, А больше, что плясал он в Родосе исправно И предпочтен за то от общества преславно, В чем шлется на самих родосцев ныне всех, Что почесть получил великую от тех. Из слышавших один ту похвальбу всегдашню Сказал ему: «Что нам удачу знать тогдашню? Ты к родянам о том пожалуй не пиши: Здесь Родос для тебя, здесь ну-тка попляши».
Вероятно, В.К. Тредиаковский намекал на персидское посольство А.П. Волынского. Современный исследователь А.В. Кургатников придерживается несколько иного мнения. Основываясь на том факте, что Волынский в это самое время сватался к графине Марии Ивановне Головкиной, он полагал, что кабинет-министра оскорбила басня «Лев жених» [5, с. 42]. В Девицу негде Лев влюбился не смехом, И захотел ей быть он вправду Женихом: Затем к отцу ее пришед тогда нарочно, Ту просит за себя отдать в замужство точно. Отец Льву отвечал: «Твоим ли я отдам Ногтищам так кривым и острым толь зубам Мою в замужство дочь толь нежную всем телом? И может ли сие быть неопасным делом? Без тех бы впрочем мне ты был достойный зять, И можно б дочь мою тебе женою взять». Лев от любви своей почти ума лишился; Чего для, как просил Отец тот, не щитился, И пазногти свои тому дал срезать он,
А зубы молотком все-на-все выбить вон. Итак, тот Человек легко Льва побеждает, Потом, ударив в лоб долбнею, убивает.
Впрочем, нам представляется, что кабинет-министра могло задеть и любое другое произведение В.К. Тредиаковского, так как лица, облаченные властью, склонны видеть намеки где угодно.
Решающим моментом в противостоянии кабинет-министра и придворного поэта стали события, связанные с празднованием бракосочетания придворного шута, князя Голицина, по прозвищу Квасник, и калмычки Бужениновой, состоявшей при императрице и получившей от нее свою фамилию в честь любимого блюда монархини.
Как известно, эта свадьба проходила в ледяном доме и относилась к числу увеселительных мероприятий, которыми славился в те годы российский двор. Организовывать ее должен был Волынский, а стихи к мероприятию подготовить Тредиаковский. Естественно, они не сработались. В.К. Тредиаковский вечером в понедельник 4 февраля 1740 г. был вызван кадетом Криницыным якобы в Кабинет ее императорского величества. Уже в дороге выяснилось, что В.К. Тредиаковского везут в центр подготовки праздничных мероприятий - Слоновый двор по поручению А.П. Волынского. Тредиаковский был сперва напуган приглашением в Кабинет, а эта новость успокоила и обозлила стихотворца. Он твердо решил жаловаться на кадета кабинет-министру. Вот как он сам описывал дальнейшее в жалобе на А.П. Волынского в Академию наук:
«Но его Превосходительство, не выслушав [...] жалобы, начал меня бить перед всеми толь немилостиво по обеим щекам; а притом всячески браня, что правое мое ухо оглушил, а левый глаз подбил, что он изволил чинить в три или четыре приема. Сие видя, помянутый г. Кадет ободрился и стал притом на меня жаловаться Его Превосходительству, что его будто дорогою бранил и поносил. Тогда Его Превосходительство повелел оному кадету бить меня по обеим же щекам публично».
Естественно, поэт не стал спокойно сносить подобного оскорбления и поутру отправился лично к Э.И. Бирону с жалобой на Волынского. Однако по каким-то делам в то же утро оказался там и кабинет-министр. Он снова бил Тредиаковского прямо в приемной
герцога Курляндского и приказал вновь отдать его «в комиссию». Закончив свои дела, он явился туда лично для повторной экзекуции провинившегося перед ним поэта.
«Тогда, браня меня всячески, велел с меня снять шпагу и с великою яростию и всего оборвать и положить и бить палкою по голой спине толь жестоко и немилостиво, что, как мне сказывали уже после, дано мне с семьдесят ударов; а приказавши перестать бить, велел меня поднять, и браня меня, не знаю чего у меня спросил - на что в беспамятстве моем, не знаю, что и я ему ответствовал. Тогда Его Превосходительство паки велел меня бросить на землю и бить еще тою же палкою, так что дано и тогда с тридцать разов; потом всего изнемогшего, велел поднять и обуть, а разодранную рубашку, не знаю кому, зашить и отдать меня под караул, где я ночевал на середу и твердя наизусть стихи, хот мне уж и не до стихов было, чтоб оные прочесть в потешной зале».
Вечером 6 февраля Тредиаковский под караулом был приведен в «маскерадном платье и маске» в потешную залу, где прочитал свои стихи. Ночевал он вновь под караулом и на следующее утро в четверг вновь бранен и бит наконец был отпущен домой с такими угрозами, что ожидал, «скоро или не скоро такого же печального от него несчастию, буде Господь по душу не сошлет» [5, с. 39].
Нам известно, что эта жалоба, как и факт избиения Тредиаковского в покоях Бирона, воспринявшего подобное как оскорбление, не могли послужить главной причиной опалы, обрушившейся на кабинет-министра и завершившейся его казнью, но могли стать достаточным поводом, что само по себе немаловажно.
Есть и еще один аспект отношения Тре-диаковского к автору перевода 1734 г.: наименование его «мужем благоразумным и добронравным», что не вяжется на первый взгляд с остальными обстоятельствами, как будто неопровержимо подтверждающими авторство Хрущова.
Однако нельзя не учитывать того, что к 1747 г. Волынский и все его «конфиденты», а в первую очередь, конечно, похороненные вместе с ним Еропкин и Хрущов, были полностью реабилитированы, и открытое выступление против них могло быть воспринято властью и обществом негативно, а то и вовсе как
вольнодумство. Поэтому Тредиаковский сознательно скрыл свое отношение к автору под маской уважения, но все же не указал имени столь неприятного ему человека в своих критических замечаниях.
Любопытно, что к той же эпохе относится целый бум переводов Фенелона. Тот же Тре-диаковский в предуведомлении к своей «Тиле-махиде, или Странствию Тилемаха сына Одис-сеева» упоминает об еще одном, написанном ритмизованной прозой переводе «Телемака», не дошедшем до нас. Кроме того, в ХХ в. обнаружен перевод фрагмента романа, выполненный М.В. Ломоносовым [6, с. 100 - 115]. Частичное стихотворное переложение «Приключений Телемака» было сделано Г.Р. Державиным или П.С. Барковым между 1762 и 1766 г. [7, с. 164 -165]. В 1786 г. опубликован новый перевод И.С. Захарова, в 1788 - 1789 - перевод П С. Же-лезникова, в 1797 - 1800 г. - перевод Ф.П. Лубя-новского.
В «Недоросле» Фонвизина есть отрывок, также любопытный в контексте нашего исследования:
«Стародум. А! ты уже здесь, друг мой сердечный!
Софья. Я вас дожидалась, дядюшка. Читала теперь книжку.
Стародум. Какую?
Софья. Французскую. Фенелона, о воспитании девиц.
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать не станет».
Безусловно, это еще одно свидетельство не только важности переводов Фенелона для механистического мышления ХУШ в., но и показатель его популярности.
Неудивительно, что к «Тилемахиде» В.К. Тредиаковского обратился и А.Н. Радищев, поставивший цитату из нее в эпиграф к своему «Путешествию из Петербурга в Москву». Повлиял «Телемак» Фенелона и на
Поступила в редакцию
Н.С. Лескова. В его произведении «Очарованный Странник» рядом исследователей прослеживается сюжетно-композиционное влияние этого произведения [8].
Ныне в России «Приключения Телемака» практически полностью забыты, для читателей XX - XXI вв. - это литературный памятник, отмеченный тяжеловесным дидактизмом, который не каждый отважится прочитать. Тем не менее Ф. Фенелон продолжает считаться классиком французской литературы, остается в числе наиболее почитаемых авторов своей эпохи.
Литература
1. Виппер Ю.Б. Французская литература и общественный кризис 90-х годов XVII в. // История всемирной литературы. Т. 4. М., 1987.
2. История зарубежной литературы XVII века / под ред. З.И. Плавскина. М., 1987.
3. Орлов А.С. «Тилемахида» В.К. Тредиаковского // XVIII век: сб. статей и материалов. М.; Л., 1935.
4. Круглое В.М. Ранние рукописные переводы с французского языка на русский и формирование русского литературного языка нового типа: дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 2004. 267 с. // Российская государственная библиотека. Отдел диссертаций (РГБ ОД), 71:05-10/211. URL: http://planetadisser.com/see/dis_ 55177.html (дата обращения: 15.02.2013).
5. Кургатников А.В. Роковые годы России. 1740 год. Документальная хроника. СПб., 1998.
6. Бабкин Д.С. Неизвестные страницы Ломоносова (Перевод глав из романа Фенелона «Похождения Телемака») //Русская литература. 1974. № 4.
7. Баренбаум И.Е. Французская переводная книга в России в XVIII веке. М., 2006.
8. Косых Г.А. Праведность и праведники в творчестве Н.С. Лескова 1870-х годов: дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 1999. URL: http://www.dissercat.com/ content/pravednost-i-pravedniki-v-tvorchestve-n-s-les-kova-1870-kh-godov#ixzz2E5zpmNxN (дата обращения: 20.02.2013).
1 апреля 2013 г.
