Место преступления - деревня Круча: правосудие ФРГ, «Незапятнанный» вермахт и Холокост Текст научной статьи по специальности «История и археология»

КОМПАРАТИВИСТСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ УГОЛОВНОГО ПРАВА, КРИМИНОЛОГИИ И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРАВА

DOI: 10.12737/jflcl.2020.011

МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ — ДЕРЕВНЯ КРУЧА: ПРАВОСУДИЕ ФРГ, «НЕЗАПЯТНАННЫЙ» ВЕРМАХТ И ХОЛОКОСТ

ГРАХОЦКИЙ Александр Павлович, начальник отдела международных связей Гомельского государственного университета им. Франциска Скорины, кандидат юридических наук, доцент

Беларусь, 246019, г. Гомель, ул. Советская, 104

E-mail: grahotsky@gsu.by

В апреле 1954 г. в Дармштадте начался процесс против трех бывших военнослужащих 339-й пехотной дивизии вермахта, обвинявшихся в участии в массовом расстреле еврейского населения белорусской деревни Круча. Данный процесс существенным образом отличался от других судебных разбирательств по делам о нацистских преступлениях, совершенных в годы Второй мировой войны. Перед судом предстали не каратели из рядов СС или СД, а «доблестные» военнослужащие немецкой армии. В послевоенные десятилетия граждане ФРГ отказывались признавать, что их отцы и деды, воевавшие в рядах вермахта, фактически служили идеям расизма и мирового господства. Судебное разбирательство совпало по времени с процессом создания вооруженных сил Западной Германии, в связи с чем любые факты, способные бросить тень на воинские традиции немецкой армии, болезненно воспринимались обществом и государством.

В данной статье поставлена цель на примере процесса в Дармштадте показать специфику уголовного преследования бывших военнослужащих вермахта, а также определить, какую правовою оценку суда получил организованный немецкими военными массовый расстрел мирного еврейского населения. По итогам трех судебных разбирательств подсудимые К. Нель и Э. Цимбер получили минимальные сроки лишения свободы, а В. Магель и вовсе был оправдан. В ходе процесса была предпринята попытка поменять местами преступников и жертв преступления. Обвиняемые представали в роли жертв, страдавших от тяжких условий службы в тылу, партизанских нападений, натиска нацистской пропаганды и гитлеровского режима. Еврейское население Кручи подпадало под подозрение в «преступной деятельности» — поддержке партизан. Процесс в Дармштадте не смог развеять устоявшийся в западногерманском обществе миф о «незапятнанном» вермахте. Приговор, вынесенный преступникам, явился примером не только несправедливости правосудия, но и попрания исторической правды, памяти о жертвах Холокоста.

Ключевые слова: преступление, деревня Круча, правосудие, вермахт, Холокост, суд присяжных, уголовное преследование, нацистские преступники, приказ, Карл Нель, Эмиль Цимбер, Вильгельм Магель.

Для цитирования: Грахоцкий А. П. Место преступления — деревня Круча: правосудие ФРГ, «незапятнанный» вермахт и Холокост // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2020. № 2. С. 64—79. DOI: 10.12737/ jflcl.2020.011

LOCALE OF CRIME — THE VILLAGE OF KRUCHA: JUSTICE OF THE FRG, "UNBLEMISHED" WEHRMACHT AND HOLOCAUST

A. P. GRAKHOTSKIY, Francisk Skorina Gomel State University, Gomel 246019, Republic of Belarus

E-mail: grahotsky@gsu.by

In April 1954, a process began in Darmstadt against three former servicemen of the 339th infantry division of the Wehrmacht, accused of participation in the mass execution of Jews in the Belarusian village of Krucha. This trial was significantly different from a number of other trials in the cases of the Nazi crimes committed during the Second World War. Thus, these were not the castigators from the ranks of the SS or the SD who faced the charges in Darmstadt, but the "valiant" servicemen of the German army. In the postwar decades, citizens of the FRG refused to admit that their fathers and grandfathers, who served in the ranks of the Wehrmacht, did not fulfill "their military duty", but served the ideas of racism and world domination. The trial took place at the time, when the process of forming West German armed forces, and thus any facts that would cast a shadow on the military traditions of the German army were painfully perceived by the society and the state.

This article aims to show on the example of the trial in Darmstadt the specifics of the criminal prosecution of former Wehrmacht soldiers in the FRG, as well as to determine the legal assessment of the court received by the German military mass shooting of the innocent Jewish population. Following three trials, defendants K. Noll and E. Zimber got minimum terms of deprivation, and W. Magel was finally declared not guilty. During the process, an attempt was made to swap the criminals and the victims of crime. The defendants were cast in the role of victims who suffered from difficult conditions of service in the rear, partisan attacks, the onslaught of Nazi propaganda and the Nazi regime. The Jewish population of the village of Kruchi fell under suspicion of the "criminal activity" — the support of partisans. The trial in Darmstadt was not able to "explode" the myth of the "unblemished" Wehrmacht that was established in the West German society. The sentence, applied to criminals, became an example not only of the unfairness of justice, but also of the violation of the historical truth and the memory of the Holocaust victims.

Keywords: crime, the village of Krucha, justice, Wehrmacht, Holocaust, jury trial, criminal prosecution, Nazi criminals, order, Karl Noll, Emil Zimber, Wilhelm Magel.

For citation: Grakhotskiy A. P. Locale of Crime — The Village of Krucha: Justice of the FRG, "Unblemished" Wehrmacht and Holocaust. Zhurnalzarubezhnogo zakonodatel'stva i sravnitel'nogopravovedeniya = Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2020, no. 2, pp. 64—79. DOI: 10.12737/jflcl.2020.011 (In Russ.)

Память о трагедии в Круче. В деревне Круча Круглянского района Могилевской области (Беларусь) сохранилась память о трагедии, произошедшей 10 октября 1941 г. В этот день гитлеровские оккупанты расстреляли все еврейское население местечка1. В 1968 г. на месте трагедии был установлен памятный обелиск. Уроженец деревни Н. В. Демьянович вспоминал: «Памятник на месте расстрела евреев, ограду, доску со списком погибших поставил лет сорок назад приезжий полковник из Ленинграда. Сначала он был с шестиконечной звездой, за это, по слухам, он поплатился своей карьерой. А звезду сменили на пятиконечную — красную»2.

В сотнях населенных пунктов Беларуси в годы Великой Отечественной войны разворачивались события, подобные тем, что произошли в Круче. На территории страны нацистские преступники уничтожили, по разным подсчетам, от 500 тыс. до 800 тыс. евреев3. Однако обращение к отдельному преступлению позволяет увидеть среди обезличенных цифр трагедию судьбы конкретных людей и сохранить память о каждой жертве Холокоста. Жительница деревни Круча О. Е. Лукина рассказывала: «Евреи были хорошими людьми... Помню кузнеца Меера, жившего около больницы, бездетного Залмана Аврутина. Мендель Окна работал в сельсовете или председателем колхоза... Генька Друцкина... жила с двумя дочками (их тоже расстреляли) недалеко от синагоги. Перед расстрелом говорила, что выживет — прикинется мертвой. Не удалось. Фашисты засыпали ее живой... В местечке жила Геня с мужем и две дочки. У них была лошадь. Муж хотел уйти из местечка, но не хотел

1 В то время деревня Круча имела статус местечка. Согласно материалам Государственного архива Могилевской области в Круче нацисты расстреляли 156 местных евреев. См.: Деревня Круча // Мое местечко: проект «Голоса еврейских местечек. Могилевская область». URL: http://shtetle.com/ shteÜs_mog/krucha/kracha.html (дата обращения: 12.05.2019).

2 Там же.

3 См.: Смиловицкий Л. Катастрофа евреев в Белоруссии. Тель-Авив, 2000. С. 29—30.

брать старую мать Гени. Та без матери уходить отказалась, и всех расстреляли». Н. Демьянович также вспоминал о расстрелянных семьях Друцкиных, Меркиных, Левиных4.

«Незапятнанный» вермахт? Закономерно возникает вопрос: как сложилась судьба преступников, совершивших данное злодеяние, настигло ли их заслуженное наказание? Вероятнее всего, в ФРГ никто и никогда не вспомнил бы о преступлении вермахта, совершенном в далекой белорусской деревне Круча, если бы не семейная драма, разгоревшаяся между супругами Вильгельмом и Элизабет Магель. В ходе бракоразводного процесса, состоявшегося в г. Гис-сен в сентябре 1951 г., жена бывшего военнослужащего немецкой армии, а ныне столяра В. Магеля во всеуслышание заявила: «Ты подлый убийца, в России ты расстреливал евреев!» Это обвинение и стало основанием для заведения уголовного дела5.

30 апреля 1954 г. в Дармштадте (земля Гессен) начался судебный процесс против трех бывших военнослужащих вермахта, обвинявшихся в участии в массовом расстреле евреев деревни Круча6. Данный процесс существенным образом отличался от ряда других судебных разбирательств по делам о нацистских преступлениях, совершенных в годы Второй мировой войны. Ведь перед судом в Дармштад-те предстали не каратели из рядов СС или СД, а «доблестные» военнослужащие немецкой армии7.

4 См.: Деревня Круча // Мое местечко...

5 См.: Das Urteil des Landgerichts Darmstadt vom 8.05.1954, 2 Ks 2/54 // Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Tötungsverbrechen 1945—1966. Band XII. Amsterdam, 1972. Nr. 398. S. 373; HolzhaiderH. Sie töteten trotzdem // Süddeutsche Zeitung. URL: http://www.memoshoah.lu/pdf/ZW_SZ_Wehrmacht_Judenmord_ de.pdf (дата обращения: 22.07.2019).

6 См.: Das Urteil des Landgerichts Darmstadt vom 8.05.1954. S. 369—385.

7 Об уголовном преследовании нацистских преступни-

ков в ФРГ в 1950-е гг. подробнее см.: Eichmüller A. Keine

Generalamnestie. Die Strafverfolgung von NS-Verbrechen in der

В 1954 г. на завершающем этапе находился процесс создания вооруженных сил ФРГ (Бундесвера)8. С началом холодной войны страны западного блока были заинтересованы в скорейшем восстановлении военного потенциала Германии. Пользуясь этим, канцлер ФРГ К. Аденауэр заявлял: создание немецкой армии не может быть успешным до тех пор, пока германские военнослужащие находятся в плену либо против них инициируются судебные процессы9. Позиция канцлера импонировала большинству граждан страны. Несмотря на то что в ходе Нюрнбергского трибунала и на последующих судебных процессах, организованных союзниками, были представлены исчерпывающие доказательства преступной деятельности вермахта в годы Второй мировой войны, в немецком обществе доминировало мнение о непричастности вооруженных сил к преступлениям нацио-нал-социализма10.

Дело в том, что через службу в вооруженных силах Третьего рейха прошло около 17 млн немцев. Практически каждая немецкая семья имела сына, отца, деда или другого родственника, служившего в вермахте. Гражданам Германии не хотелось признавать, что их родные и близкие не доблестно сражались «во благо Родины», а служили идеям расизма и

frühen Bundesrepublik. München, 2012. По подсчетам ученого, в период с 1950 по 1958 г. в Западной Германии было проведено 4979 расследований по делам о преступлениях национал-социализма. Лишь в единичных случаях перед судом представали бывшие военнослужащие вермахта. См.: Eichmüller A. Op. cit. S. 226.

8 7 июня 1955 г. было создано Министерство обороны ФРГ. В ряды вооруженных сил Западной Германии было принято более 10 тыс. офицеров и 44 генерала вермахта. О создании Бундесвера и присоединении ФРГ к NATO см.: Greiner Ch. Zwischen Integration und Nation. Die militärische Eingliederung der Bundesrepublik Deutschland in die NATO, 1954 bis 1957 // Westdeutschland 1945—1955: Unterwerfung, Kontrolle, Integration / Hg. L. Herbst. München, 1986. S. 267—278.

9 Streim A. Saubere Wehrmacht? Die Verfolgung von Kriegsund NS -Verbrechen in der BRD und der DDR // Vernichtung skrieg: Verbrechen der Wehrmacht 1941—1944 / Hg. H. Heer. Hamburg, 1995. S. 575.

10 См.: Streim A. Op. cit. S. 569—571. О Нюрнбергском процессе и последующих трибуналах союзников см.: Нюрнбергский процесс и современность / отв. ред. В. В. Пустоградов. М., 1986; Weinke A. Die Nürnberger Prozesse. München, 2006. О специфике восприятия немецкой общественностью судов над нацистскими преступниками см.: NS-Prozesse und deutsche Öffentlichkeit: Besatzungszeit, frühe Bundesrepublik und DDR / Hg. J. Osterloh. Göttingen, 2011; Miquel M. "Wir müssen mit den Mördern zusammenleben!" NS-Prozesse und politische Öffentlichkeit in den sechziger Jahren // "Gerichtstag halten über uns selbst..." Geschichte und Wirkung des ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess / Hg. I. Wojak. Frankfurt; New York, 2001. S. 97—116.

мирового господства, совершали военные преступления, участвовали в массовых расстрелах мирных граждан на территории СССР, Польши, Югославии, Греции и других стран. Куда легче было назначить виновными отдельных «садистов», увериться в том, что «бравые солдаты» вермахта «ничего не знали» об ужасающих преступлениях «извергов»-эсэсов-

цев11.

Миф о «незапятнанном» вермахте сохранялся в ФРГ вплоть до середины 1990-х гг., когда немецкую общественность всколыхнула организованная Гамбургским институтом социальных исследований выставка «Война на уничтожение. Преступления вермахта 1941—1944». На экспозиции демонстрировались фотографии, дневниковые записи, письма, архивные документы и многие другие доказательства преступлений, совершенных немецкими военнослужащими в Восточной Европе: соучастие в Холокосте, грабежи и эксплуатация населения, казни гражданских лиц, массовое уничтожение советских военно-пленных12. Среди материалов выставки содержались и документы, иллюстрирующие трагедию в Круче13. Благодаря широкому резонансу, вызванному выставкой, о событиях, произошедших в этой белорусской деревне, писала немецкая пресса14. Трагедия нашла отражение и в трудах историков15.

В данной статье рассматривается уголовный процесс против преступников, принимавших участие в уничтожении еврейского населения местечка Кру-

11 Volkmann H.-E. Zur Verantwortlichkeit der Wehrmacht // Die Wehrmacht: Mythos und Realität / Hg. R.-D. Müller. München; Oldenbourg, 2012. S. 1195—1196, 1207.

12 О влиянии выставки на немецкую культуру памяти см. подробнее: Борозняк А. И. Жестокая память. Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины ХХ и начала XXI века. М., 2014. С. 238—279; КаугановЕ. Л. Выставка «Преступления вермахта» 1995—1999 гг. и ее вклад в немецкую культуру памяти о нацистском прошлом // Журнал исследований социальной политики. 2015. № 3. С. 421—436.

13 См.: Verbrechen der Wehrmacht. Dimensionen des Vernichtungskrieges 1941—1944. URL: http://www.verbrechen-der-wehrmacht.de/docs/ausstellung/handlung.htm (дата обращения: 03.07.2019).

14 См., например: Sauer S. Befehl ist nicht gleich Befehl // Kölner Stadt-Anzeiger. URL: https://www.ksta.de/befehl-ist-nicht-gleich-befehl-14084610 (дата обращения: 19.06.2019); Reichensperger R. "Wie hätte ich mich verhalten sollen?" // Der Standard. URL: https://www.derstandard.at/story/915375/wie-haette-ich-mich-verhalten-sollen (дата обращения: 20.06.2019).

15 См.: Kühne T. Gemeinschaft und Genozid. Soldaten im

nationalsozialistischen Vernichtungskrieg // Theologie.geschichte.

2010. Nr. 1. S. 137—139; Beorn W. W. A Calculus of Complicity:

The Wehrmacht, the Anti-Partisan War, and the Final Solution in

White Russia, 1941—42 // Central European History. 2011. No. 4. P. 308—337; Beorn W. W. Marching into Darkness. The Wehrmacht

and the Holocaust in Belarus. Harvard, 2014.

ча16. На основе анализа приговора суда автором поставлена цель определить правовою оценку данного деяния со стороны правосудия ФРГ, а также на примере этого процесса показать специфику уголовного преследования бывших военнослужащих вермахта в первые послевоенные десятилетия.

Первый процесс в Дармштадте. Весной 1954 г. на скамье подсудимых оказались житель Дарм-штадта школьный учитель Карл Нель (1897 г. р.), секретарь криминальной полиции г. Констанц Эмиль Цимбер (1915 г. р.) и столяр из г. Гисен Вильгельм Магель (1908 г. р.). В годы войны все трое являлись военнослужащими 3-й роты 1-го батальона 691-го пехотного полка 339-й пехотной дивизии вермахта17. С 1941 г. по январь 1942 г. К. Нель был командиром этой роты, Э. Цимбер служил в должности гауптфельдфебеля (старшины роты), В. Магель являлся ефрейтором18.

Согласно материалам следствия в августе 1941 г. 339-я пехотная дивизия была переброшена с территории Франции в г. Каунас, откуда с начала сентября форсированным маршем она продвигалась по направлению Минск—Борисов—Смоленск. В составе дивизии находились 691-й, 692-й и 693-й пехотные полки. Первый из них в начале октября 1941 г. разместился в районе между реками Березина и Днепр19. Первоначально штаб полка находился в г. Березино, позже был перенесен в Толочин. На данной территории военнослужащие выполняли задачи по «зачистке» местности от «остатков врага», охране путей сообщения, уничтожению партизан и их помощников из числа сельских жителей20.

16 Кратко процесс в Дармштадте описывается в монографии: Eichmüller A. Op. cit. S. 311—312. См. также: Hoffmann V. Die Strafverfolgung der NS-Kriminalität am Landgericht Darmstadt. Berlin, 2013. S. 216—223; Holzhaider H. Op. cit.; Beorn W. W., Frey D. Ordinary Soldiers: A Study in Ethics, Law and Leadership. Washington, 2014. P. 16.

17 Как отмечает российский историк И. Ковтун, с августа 1941 г. 339-я, равно как и 707-я пехотные дивизии вермахта, находившиеся в тылу группы армий «Центр», практически не использовались на фронте. Чаще всего они выполняли «охранные функции», осуществляли карательные акции: участвовали в уничтожении гражданского населения, проводили антипартизанские рейды. См.: Ковтун И. Охранные дивизии вермахта: уничтожение гражданского населения и борьба с партизанами // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2014. № 1. С. 94.

18 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 371—373.

19 Общая ширина участка — 400 км, оперативная глубина — 200 км.

20 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 373—375; Das Urteil des Landgerichts Darmstadt vom 10.03.1956, 2 Ks 2/54 // Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Tötungsverbrechen 1945—1966. Band XIII. Amsterdam, 1975. Nr. 429. S. 618—623.

7 октября 1941 г. 1-й батальон 691-го полка был направлен в район городского поселка Круглое. В окрестных населенных пунктах расквартировались его четыре роты21. 3-я пехотная рота заняла местечко Круча, находившееся на расстоянии 15— 20 км от штаба батальона в Круглом. На тот момент в Круче проживали около 1 тыс. жителей. Единственным крупным зданием в местечке была школа, именно в ней и разместилась канцелярия роты22.

Уже в первые дни пребывания роты в Круче К. Не-лю был передан устный приказ командира батальона Альфреда Комихау23: подразделению надлежало расстрелять все еврейское население местечка. Согласно показаниям обвиняемого К. Неля он отказался осуществлять расстрел, заявив, что должен увидеть приказ в письменном виде и ознакомиться с обоснованием таких действий. 9 октября К. Нель получил письменный приказ командира батальона: «3-й роте 691-го пехотного полка: евреев в деревне Круча необходимо расстрелять!» Никакого обоснования в документе не содержалось.

После этого командир К. Нель ознакомил офицеров с приказом и подчеркнул, что «последующие вопросы в адрес вышестоящего командования будут неуместны». Он поручил организовать выполнение приказа гауптфельдфебелю Э. Цимберу. Как объяснял на суде командир роты, он перепоручил организацию расстрела своему подчиненному, так как осознавал, что не сможет выполнить подобный приказ.

Утром 10 октября 1941 г. Э. Цимбер объявил приказ солдатам и распределил их по трем группам: первая должна была охранять местность и предотвращать побеги евреев, вторая — выгонять жертв из домов и конвоировать их к месту экзекуции, третья — осуществлять расстрел24.

Вторая группа под командованием фельдфебеля Фетцера25 направилась к домам евреев. Последние компактно проживали в отдельной части местечка. При содействии местного полицая26 солдаты выгоняли евреев из домов и загоняли на специально отведенную площадку внутри населенного пункта. После этого жертв препровождали по пять человек к месту расстрела — на еврейское кладбище, находившееся в лесу в 600 метрах от местечка.

По пути к месту преступления ефрейтор В. Магель, входивший в расстрельную группу, обратился к Э. Цимберу с просьбой заменить его, так как

21 В составе батальона находились три пехотные и одна пулеметная роты.

22 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 374; Das Urteil vom 10.03.1956. S. 621.

23 А. Комихау не пережил войну, позже он был убит на фронте.

24 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 375.

25 Фетцер также был убит на фронте.

26 В приговоре указано «русского полицая».

он не может участвовать в расстреле женщин и детей. С подобной просьбой обратился и еще один военнослужащий, заявивший, что, будучи по образованию теологом, не может стрелять в мирных граждан. Оба получили от гауптфельдфебеля обещание освободить их от участия в расстреле27.

На месте экзекуции солдаты выстроились в ряд по пять человек: так, чтобы на каждого военнослужащего приходилась одна жертва. По словам обвиняемого В. Магеля, первыми жертвами стали два старика, одна пожилая женщина и две женщины средних лет. Они стояли лицом к палачам на расстоянии 5—8 метров. Прежде чем начать экзекуцию Э. Цимбер приказал жертвам повернуться спиной к расстрельной команде. Однако люди не подчинились. Тогда гауптфельдфебель дал команду: «Огонь!». После первого залпа три жертвы продолжали стоять без движения. Среди них был старик с длинной седой бородой, убить которого должен был В. Магель. Как сообщил в ходе процесса обвиняемый В. Магель, он произвел бесцельный выстрел с закрытыми глазами и не попал в жертву. По словам подсудимого, старика расстрелял полицай из своего пистолета. После этого Э. Цимбер распорядился заменить В. Магеля и «теолога» на двух других военнослужащих. Первые двое были направлены в охранную группу.

Расстрелы продолжались до сумерек. На судебном заседании Э. Цимбер заявил, что после расстрела 15—20 человек он передал руководство экзекуцией лейтенанту Шлеперу28, а сам отправился в канцелярию роты, где и находился вместе с командиром К. Нелем до момента окончания преступления29.

При определении количества жертв экзекуции в Круче судьи опирались на показания обвиняемого В. Магеля. Последний заявил, что на площадке в деревне, где было собрано все еврейское население, было около 100 человек, в том числе старики, женщины и дети. Обвиняемый также заявил, что некоторым жертвам удалось бежать во время их сопровождения к месту расстрела, так как солдаты не стреляли в беглецов30.

В распоряжении суда были также показания двух военнослужащих роты, которые не участвовали в экзекуции, но узнали о количестве жертв от своих товарищей: свидетель "We"31 называл цифру в 100 человек, свидетель "Wal" говорил о 100—150 жертвах. В итоге, учитывая показания обвиняемого В. Маге-ля, что некоторому количеству евреев удалось бе-

27 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 376.

28 Лейтенант Шлепер позже был убит на фронте.

29 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 376; Das Urteil vom 10.03.1956. S. 629.

30 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 376.

31 В приговоре указаны лишь первые буквы фамилий свидетелей.

жать, суд пришел к выводу, что общее число расстрелянных «по меньшей мере» составляло 60 человек32.

Как выяснилось в ходе следствия, приказ А. Ко-михау о расстреле еврейского населения получили также командиры 1-й и 2-й пехотных рот данного батальона33. Командир 1-й роты старший лейтенант Йозеф Зибиле, выступавший на процессе в качестве свидетеля, отказался от выполнения приказа. На суде Й. Зибиле вспоминал, что во время телефонного разговора на вопрос командира батальона, когда он собирается выполнить приказ, командир роты ответил: «Никогда». Й. Зибиле пояснил, что еврейское население подконтрольного ему населенного пункта состояло из женщин, детей и стариков, которые не несли угрозы для безопасности войск. Несмотря на это, А. Комихау потребовал осуществить расстрел в течение трех дней. Однако приказ так и не был выполнен. Спустя пять дней, по словам Й. Зибиле, состоялась его личная встреча с командиром батальона, на которой А. Комихау не обмолвился об озвученном ранее требовании34. В свою очередь, командир 2-й роты старший лейтенант Герман Кульс35, слывший среди военнослужащих ярым антисемитом, выполнил данный приказ беспрекословно: уже на следующий день он организовал расстрел еврейского населения деревни Радча36.

Суд задался вопросом: какими причинами был вызван приказ А. Комихау расстрелять все еврейское население в пунктах размещения подчиненных ему подразделений? Присяжные сошлись во мнении, что данный приказ стал результатом состоявшихся в Могилеве 24—26 сентября 1941 г. обучающих курсов для офицеров вермахта, основной темой которых была борьба с партизанами. Участниками этих курсов были 60 офицеров немецкой армии, основную массу которых составляло младшее командное звено, командиры батальонов и рот трех охранных дивизий (221-й, 286-й и 403-й), находившихся в тылу группы армий «Центр». Среди участников, представлявших неармейские структуры, были уже проявившие себя в качестве организаторов Холокоста на территории Беларуси командир айнзатцгруппы «В» Артур Небе, высший начальник СС и полиции в Центральной России Эрих фон дем Бах-Зелевский, командир кава-

32 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 376, 378—379.

33 1-я рота квотировалась в поселке Тетерино, 2-я — в Рад-че (Круглянский район Могилевской области).

34 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 377.

35 Г. Кульс также не пережил войну.

36 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 377. Нарратив о том, что три командира роты по-разному отнеслись к преступному приказу командира батальона, был тематизирован организаторами вы-

ставки «Преступления вермахта» в разделе под названием «Сво-

бода действий». См.: Verbrechen der Wehrmacht. Dimensionen des

Vernichtungskrieges 1941—1944. URL: http://www.verbrechen-der-wehrmacht.de/docs/ausstellung/handlung.htm.

лерийской бригады СС Герман Фегелейн, командир полка полиции «Центр» Макс Монтуа37.

Участникам курсов надлежало извлечь уроки из первых месяцев антипартизанской войны, обсудить вопросы сотрудничества между вермахтом и СД в ходе борьбы с партизанами, обратить внимание на подбор кадров среди местного населения и рассмотреть «еврейский вопрос» в увязке с антипартизанскими акциями38. Американский историк У. У. Беорн пришел к выводу, что основной целью курсов в Могилеве было вовлечение частей вермахта в процесс реализации политики геноцида евреев на территории, подконтрольной группе армий «Центр». Для этого нацисты использовали известную пропагандистскую формулу: все евреи были большевиками, все большевики были партизанами (или, как минимум, их сторонниками) и, следовательно, все евреи были также партизанами или сторонниками последних. Эта формула позволяла замаскировать участие вермахта в Холокосте под стандартную военную операцию, в ходе которой военнослужащие должны были убивать не беззащитных мирных граждан, а «большевистских фанатиков», партизан и их помощников. Таким образом еврейское население оказывалось в фокусе антипартизанских акций немецкой армии39.

В Могилевских курсах принимал участие и командир 2-й роты 1-го батальона 691-го полка член СС Г. Кульс. Согласно показаниям командира 1-й роты Й. Зибиле, по прибытию из Могилева старший лейтенант Г. Кульс подробно ознакомил офицеров батальона с информацией, полученной в ходе обучения. Основным посылом доклада Г. Кульса было утверждение: «Где есть партизан — там и еврей, и где есть еврей — там и партизан». По словам свидетеля Й. Зибиле, именно информация, озвученная участником антипартизанских курсов, повлияла на решение командира батальона А. Комихау расправиться с местным еврейским населением и таким образом обезопасить воинские подразделения от потенциальной

37 См.: Beorn W. W. A Calculus of Complicity... P. 319—322.

38 Ibid. P. 322.

39 Ibid. P. 330—337. На заинтересованность высшего руководства Третьего рейха в «подключении» вермахта к геноциду евреев в Беларуси указывает также немецкий историк Х. Гер-лах. Автор отмечает, что около 50 тыс. белорусских евреев проживали в сельской местности. Нередко на одну деревню приходилось две-три еврейские семьи. Учитывая отсутствие дорожной инфраструктуры и отдаленность деревень, немцам требовалось намного больше усилий для осуществления Хо-локоста в сельской местности, чем в городах. В связи с этим деятельность команд айнзатцгруппы "В" в сельских населенных пунктах считалась неэффективной, гораздо удобнее было возложить эту задачу на подразделения полиции порядка и дивизии вермахта. См.: Gerlach Ch. Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts und Vernichtungspolitik in Weißrussland 1941 bis 1944. Hamburg, 1999. S. 602.

угрозы со стороны партизан. Во время телефонного разговора Й. Зибиле с А. Комихау последний убеждал своего подчиненного: до тех пор пока евреи не будут уничтожены, его роте «не стоит ожидать спокойствия», военнослужащим придется регулярно прочесывать окрестности и выявлять партизан.

Кроме того, согласно показаниям обвиняемых, вскоре после завершения курсов в Могилеве в штаб 1-го батальона поступил тайный приказ о необходимости «зачистить» подконтрольную подразделению местность от партизан в срок до 30 сентября 1941 г. По мнению присяжных, данный приказ мог также повлиять на решение А. Комихау расстрелять еврейское население. Однако суду так и не удалось выяснить, от кого исходил упомянутый приказ.

В качестве одного из экспертов на процессе выступал генерал "von G", который в 1941 г., будучи офицером штаба группы армий «Центр», занимался вопросами контрпартизанской деятельности. Генерал утверждал, что в тот период никаких тайных приказов от высшего командования сухопутных войск не поступало. Эксперт предположил, что подобный приказ мог исходить от командования 339-й дивизии40. Командиром этой дивизии являлся генерал-лейтенант Георг Гевелке. Суд не имел возможности допросить генерала, так как в 1942 г. тот умер от инфаркта. Однако в ходе предварительного следствия был допрошен командир 691-го полка этой дивизии Эрих Мюллер41. Последний заявлял, что никакого тайного приказа от вышестоящего командования не поступало, а расстрел евреев являлся инициативой командира батальона А. Комихау.

В ходе судебного разбирательства также рассматривалась версия, согласно которой А. Комихау приказал расстрелять евреев местечка Круча, исходя из антисемитских побуждений. В пользу этой версии сторона обвинения приводила тот факт, что командир батальона распорядился уничтожить все еврейское население Кручи, в том числе детей, которые не представляли никакой опасности для военных. Несмотря на то что данная версия была признана присяжными «очень вероятной», в приговоре отмечалось: в распоряжении суда отсутствовали доказательства, подтверждавшие приверженность А. Комихау антисемитской идеологии42.

Признание антисемитской подоплеки приказа командира батальона позволило бы суду квалифицировать деяние, совершенное в Круче, как тяжкое убийство. В Уголовном кодексе ФРГ (далее — УК ФРГ) отсутствовали такие составы преступлений, как геноцид и преступление против человечности, вследствие чего нацистские злодеяния, связанные с массовым уни-

40 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 374, 377, 380.

41 После войны Э. Мюллер возглавлял отделение жандармерии в г. Трир. Во время процесса в Дармштадте он умер.

42 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 379—380.

чтожением мирного населения, могли быть квалифицированы только как тяжкое либо простое убийство43. Причем тяжкое убийство отличалось от простого рядом квалифицирующих признаков, характеризующих субъективную сторону преступления: одержимость преступника желанием убивать, удовлетворение полового влечения, корыстные или иные низменные побуждения44, коварство либо жестокость45. Рассматривая деяние, совершенное военнослужащими 3-й роты в Круче, присяжные не обнаружили наличия вышеперечисленных признаков. Таким образом, суд определил, что приказ, отданный А. Комихау, предполагал совершение простого убийства46.

Затем суд присяжных задался вопросом: являлся ли приказ командира батальона А. Комихау об уничтожении еврейского населения местечка Круча правомерным с точки зрения действовавшего в нацистской Германии законодательства? По мнению судей, единственным основанием для правомерности такого приказа могла быть «военная необходимость», вызванная установлением связи местного еврейского населения с партизанами47. Однако согласно показаниям обвиняемых и свидетелей48 в местечке Кру-

43 Такие составы нацистских преступлений, как геноцид, преступления против мира и человечности предусматривались Уставом Международного военного трибунала в Нюрнберге и Законом контрольного совета №№ 10. Однако суды ФРГ демонстративно игнорировали законодательные нормы, санкционированные союзниками по антигитлеровской коалиции, характеризуя их как «акты возмездия» и «плоды юстиции победителей». См.: Pendas D. O. Der Auschwitz-Prozess. Völkermord vor Gericht. München, 2013. S. 16—17.

44 В судебной практике ФРГ лишение человека жизни, совершенное из расистских убеждений, рассматривалось как убийство, продиктованное низменными мотивами. См.: Pendas D. O. Op. cit. S. 258—261.

45 Ibid. S. 60—65.

46 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 380.

47 Вероятно, в данном случае суд ссылался на приказ начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии Вильгельма Кейтеля «О применении военной подсудности в районе Барбаросса» от 13 мая 1941 г. Этот приказ допускал применение «массовых насильственных мер» в отношении населенных пунктов, «в которых вооруженные силы подверглись коварному или предательскому нападению». Согласно приказу распоряжение о проведении подобной экзекуции мог издать офицер, занимающий должность не ниже командира батальона. См.: Преступные цели — преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941—1944 гг.) / под ред. Е. А. Болтина, Г. А. Белова. М., 1985. С. 27—28. В судебном приговоре приказ от 13 мая 1941 г. напрямую не упоминался.

48 Среди свидетелей, выступавших на процессе в Дарм-

штадте, были исключительно бывшие военнослужащие вер-

махта (22 человека). В 1950-е гг. в условиях начала холодной

ча контакты местных жителей — как евреев, так и белорусов — с партизанами не были зафиксированы. Отсутствовала также информация о том, что хотя бы один из еврейских жителей Кручи ушел в партизанский отряд.

Как сообщил на одном из судебных заседаний эксперт генерал "von G", в начале октября 1941 г. партизанское движение в данной местности не имело широкого распространения49. К этому времени 3-я рота 1-го батальона ни разу не вступала в столкновение с партизанскими формированиями, боевые потери отсутствовали50. По данным на конец сентября 1941 г., потери среди личного состава 1-го батальона составляли два человека. Исходя из вышеизложенного, суд пришел к однозначному выводу: приказ, отданный майором А. Комихау, носил преступный характер. Фактически командир батальона приказывал военнослужащим 3-й роты совершить преступление, которое было квалифицировано судом присяжных как простое убийство51.

В соответствии с § 47 Военно-уголовного кодекса ФРГ52 уголовную ответственность за выполнение преступного приказа должно было нести лицо, отдавшее данный приказ. Подчиненный, который выполнил преступное указание, наказывался как соучастник преступления лишь в двух случаях: 1) если он совершил действия, не охваченные умыслом приказодателя; 2) если ему было заведомо известно о преступном характере приказа. Исходя из данной нормы, суду необходимо было установить, осознавали ли обвиняемые преступную цель приказа, поступившего от командира батальона53.

По мнению судей, обвиняемые К. Нель и Э. Цим-бер отдавали себе отчет в том, что выполнение приказа А. Комихау о расстреле всего еврейского населения Кручи являлось преступлением. В обоснование

войны приглашение свидетелей из Советского Союза для участия в судебных процессах в Западной Германии было фактически невозможным. Практика приглашения свидетелей из стран Восточной Европы начала реализовываться в ФРГ в 1960-е гг. См., например: Грахоцкий А. П. Франкфуртский процесс (1963—1965 гг.) и преодоление прошлого в Германии // Lex Russica. 2019. №2 3. С. 150—152; PlatoA. Vom Zeugen zum Zeitzeugen. Die Zeugen der Anklage im ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess (1963—1965) // "Gerichtstag halten über uns selbst..." S. 193—215.

49 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 380, 381.

50 Первые боевые потери среди личного состава 3-й роты были зафиксированы только в ноябре 1941 г.

51 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 374, 381.

52 Данный кодекс был принят в 1871 г. и действовал в ФРГ до момента принятия нового Военно-уголовного закона от 30 марта 1957 г. Ср.: Миронов В. С. Основные положения общей части Военно-уголовного закона Германии // Проблемы экономики и юридической практики. 2008. № 4. С. 23—26.

53 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 381.

своей позиции суд приводил следующие аргументы. Получив устный приказ командира батальона, командир роты отказался проводить экзекуцию и потребовал письменного обоснования необходимости расстрела всего еврейского населения местечка. В ходе допроса подсудимый К. Нель говорил, что не видел причин для обвинения местных евреев в связях с партизанами. Также суд принял во внимание высказывание обвиняемого Э. Цимбера, который заявлял: «Всем было ясно, что это (расстрел евреев. — А. Г.) незаконное мероприятие»54.

Опираясь на экспертное заключение генерала "von G.", присяжные пришли к выводу, что офицеры К. Нель и Э. Цимбер, прошедшие соответствующую учебную подготовку, были знакомы с нормами немецкого законодательства и понимали, что выполнение преступного приказа влечет уголовную ответственность. Суд посчитал, что причиной, побудившей К. Неля исполнить приказ, являлось желание угодить вышестоящему командованию. В равной степени и обвиняемый Э. Цимбер, согласно заключению суда, принялся за выполнение приказа командира роты с единственной целью «не потерять благосклонность начальства и удовлетворить свое собственное тщеславие»55.

Оба обвиняемых утверждали, что их действия были вызваны крайней необходимостью в силу приказа: они опасались, что неисполнение распоряжения командира батальона повлечет военно-уголовную ответственность56. Однако судьи отклонили доводы стороны защиты. В приговоре отмечалось, что обвиняемые не находились под угрозой физической расправы, на них не оказывалось психологическое давление, у офицеров не было оснований полагать, что они будут привлечены к ответственности за отказ выполнить данный приказ57.

Эксперт по вопросам военной юстиции доктор "С" на одном из судебных заседаний отмечал, что в военно-судебной практике Третьего рейха отсутствовали случае наказания военнослужащих за отказ от выполнения расстрельных приказов. Суд также принял во внимание и тот факт, что командир 1-й роты,

54 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 381, 383.

55 Ibid. S. 382—383.

56 Ibid. Так называемая концепция крайней необходимости в силу приказа активно использовалась нацистскими преступниками на судебных процессах в ФРГ в 1950— 1980-е гг. для обоснования своей «невиновности». Подробнее см.: ЛедяхИ. А. Нацистские преступники и судебная практика в ФРГ. М., 1973. С. 115—126; FreudigerK. Die juristische Aufarbeitung von NS-Verbrechen. Tübingen, 2002. S. 143— 270; Perels J. Täter als Marionetten? Zur Einschränkung der Verantwortung für die Untaten des Dritten Reichs // Perels J. Der Nationalsozialismus als Problem der Gegenwart. Frankfurt am Main, 2015. S. 191—200.

57 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 382—383.

свидетель Й. Зибиле отказался расстреливать еврейское население на подконтрольной ему территории, и это не повлекло для него никаких негативных последствий. Й. Зибиле рассказывал, что о сложившейся ситуации он сообщил командиру полка Э. Мюллеру, и тот лично приказал А. Комихау «оставить в покое» командира 1-й роты. Присяжные посчитали, что К. Нель также имел возможность обратиться к командиру полка либо в военный суд и предотвратить совершение преступления.

В то же время судьи отмечали, что обвиняемые К. Нель и Э. Цимбер были внутренне не согласны с приказом командира батальона, они не желали смерти еврейским жителям Кручи и не воспринимали преступную цель приказа «как свою собственную»58. Исходя из этого, суд заключил, что подсудимые были всецело подчинены воле командира батальона, реа-лизовывали преступный замысел последнего. Следовательно, по мнению присяжных, роль К. Неля и Э. Цимбера в совершенном преступлении сводилась к пособничеству59. Таким образом, последние были признаны виновными в пособничестве убийству по меньшей мере 60 евреев60.

Согласно § 27 УК ФРГ наказание пособнику определялось санкцией, предназначенной для исполнителя. Однако первый мог рассчитывать на смягчение наказания в соответствии с § 49 уголовного закона61. Так, § 212 УК ФРГ (убийство) предусматривал санкцию в виде лишения свободы на срок не менее пяти лет. Тот факт, что обвиняемые действовали по приказу, реализуя преступный замысел вышестоящего командования (т. е. являлись пособниками преступления) был расценен присяжными как смягчающее вину обстоятельство62. В итоге суд назначил подсу-

58 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 377, 382, 384.

59 Уголовное право ФРГ разграничивало понятия «исполнитель» и «пособник» преступления. Исполнителем признавался тот, кто совершил преступление самостоятельно либо посредством другого лица (§ 25 УК ФРГ). Пособником же являлся тот, кто преднамеренно содействовал другому лицу в преднамеренном совершении противоправного деяния (§ 27 УК ФРГ). Разграничение исполнительства и пособничества осуществлялось по признакам субъективной стороны преступления (воля, умысел, мотив). В соответствии с этим воля исполнителя (в данном случае А. Комихау) была направлена на достижение преступного результата (расстрела евреев местечка Круча). Воля же пособников (К. Неля и Э. Цимбера) была подчинена исполнителю. Ср. : Аистов Л. С., Краев Д. Ю. Уголовное право зарубежных стран. СПб., 2013. С. 16—17. См. также: Pendas D. O. Op. cit. S. 66—75.

60 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 382—383.

61 Ср.: Аистов Л. С, Краев Д. Ю. Указ. соч. С. 16—17.

62 О том, как нацистские преступники на судебных про-

цессах в ФРГ использовали так называемую формулу о по-

собничестве, чтобы получить минимальные сроки лише-

ния свободы или вовсе избежать наказания, см.: Ледях И. А.

димым наказание ниже нижнего придела: К. Нель и Э. Цимбер были приговорены к четырем и трем годам лишения свободы соответственно63.

В отношении обвиняемого В. Магеля суд присяжных установил, что подсудимый также осознавал преступный характер приказа о расстреле евреев. Именно поэтому, по мнению присяжных, он и стремился избежать участия в экзекуции. Тот факт, что во время расстрела ефрейтор произвел бесцельный выстрел с закрытыми глазами и не попал в жертву, суд расценил как «саботирование» приказа гауптфельдфебеля Я. Цимбера: таким образом обвиняемый попытался оставить в живых старика.

В приговоре судьи высказали предположение, что, покинув расстрельную команду, В. Магель также мог оказывать содействие (пособничество) совершению данного преступления: предотвращать побеги евреев, сопровождать их к месту расстрела. Однако присяжные посчитали, что не располагают достаточным количеством доказательств для обоснования подобного обвинения. Подсудимый В. Магель был признан невиновным и отпущен на свободу64.

Заключение Верховного суда ФРГ. К. Нель и Э. Цимбер не согласились с приговором суда присяжных в Дармштадте и обратились с ревизионной жалобой в Верховный суд ФРГ65. Разбирательство проводилось третьим сенатом высшей судебной инстанции Западной Германии в период с 28 апреля по 5 мая 1955 г. В жалобе защита указывала, что суд присяжных при вынесении приговора не учел следующее обстоятельство: в начале октября 1941 г. пехотные роты 1-го батальона 691-го полка находились под угрозой нападения со стороны партизан, следовательно, приказ командира батальона о расстреле местных евреев был вызван соображениями необходимой обороны. В жалобе отмечалось, что, учитывая «правомерность приказа», подсудимые были обязаны исполнить волю вышестоящего начальства.

Еще одним основанием для подачи ревизионного иска послужило членство в коммунистической партии ФРГ одного из присяжных, рассматривавших дело в суде Дармштадта. Сторона защиты настаивала, что член политической партии, «управляемой из Мо-

Указ. соч. С. 127—136; Алексеев Н. С. Злодеяния и возмездие. Преступления против человечности. М., 1986. С. 259—282; Freudiger K. Op. cit. S. 143—270.

63 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 385; Das Urteil des Bundesgerichtshofs vom 5.05.1955, 3 StR 603/54 // Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Tötungsverbrechen 1945—1966. Band XIII. Amsterdam, 1975. Nr. 429. S. 638.

64 См.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 384—385.

65 См.: Das Urteil des Bundesgerichtshofs vom 5.05.1955, 3 StR 603/54. S. 638—644.

сквы», не мог обеспечить независимость собственных суждений66.

Кроме того, адвокат К. Неля Вилли Вельман67 обратил внимание Верховного суда на «неправомерность» действий судьи, председательствующего на процессе в Дармштадте. По словам защитника, судья, выслушав показания Й. Зибиле, который повествовал о своем отказе выполнять преступный приказ А. Комихау, обратился к свидетелю со словами: «Я должен пожать Вам руку!» В. Вельман посчитал, что, публично выразив свои эмоции, председатель суда оказал давление на присяжных.

В своем решении Верховный суд отклонил аргументы, изложенные в ревизионной жалобе. В частности, судьи отметили, что необходимая оборона предполагает защиту от конкретного нападения. Однако 3-я рота не имела боевых столкновений с партизанами. Тот факт, что по состоянию на 25 сентября 1941 г. потери 1-го батальона от нападения партизанских формирований составили два человека, по мнению судей, не вынуждал военнослужащих осуществлять расстрел всего местного еврейского населения. Также суд отметил, что членство в политической партии не являлось препятствием для выполнения функций присяжного.

Касательно рукопожатия председательствующего судьи и свидетеля Й. Зибиле, Верховный суд посчитал такие действия председателя «недопустимыми», однако исключил, что подобным образом последний мог повлиять на решение присяжных68.

Рассматривая материалы дела, судьи высшей судебной инстанции усомнились в том, что обвиняемые осознавали неправомерность приказа командира батальона. Верховный суд допустил, что приказ А. Комихау носил характер репрессалий — «правомерных принудительных мер, которые применялись Германией в ответ на неправомерные действия СССР с целью принудить противника отказаться от запрещенных методов ведения партизанской войны»69. Судьи предположили, что расстрел евреев местечка Круча мог рассматриваться военнослужащими как вынужденная акция, призванная предотвратить поддержку партизан со стороны гражданского населе-

66 См.: Das Urteil vom 5.05.1955. S. 639—640.

67 Заслуживает внимания тот факт, что В. Вельман в период с 1943 по 1945 г. являлся председателем Особого суда (Sondergericht) Дармштадта. За время его председательства судом было вынесено по меньшей мере 12 смертных приговоров в отношении граждан Германии, обвинявшихся в совершении мелких уголовных преступлений. См.: Holzhaider H. Op. cit.

68 См.: Das Urteil vom 5.05.1955. S. 639—640.

69 О репрессалиях в международном праве см., например: Антихович А. Механизм применения контрмер: регламентация в проекте статей Комиссии международного права ООН об ответственности государств // Журнал международного права и международных отношений. 2005. № 3. С. 13—16.

ния и покончить с партизанским движением в регионе. Ссылаясь на труды немецких ученых, в том числе на одиозного адвоката Ганса Латернзера, специализировавшегося на защите нацистских преступников70, Верховный суд пришел к выводу, что международное военное право времен Второй мировой войны допускало подобные репрессалии71.

Верховный суд задавался вопросом: являлись ли такие военные репрессалии, как массовый расстрел мирного населения, пропорциональным ответом на неправомерные действия противника (ведение партизанской войны)? Суд пришел к выводу, что пропорциональность репрессалий должна определяться законами человечности, исходя из которых уничтожение беззащитных мирных граждан, особенно детей, недопустимо. Однако, формулируя подобное заключение, суд не упустил возможность упрекнуть союзников по антигитлеровской коалиции в осуществлении бомбардировок жилых кварталов немецких городов. В приговоре Верховного суда указывалось: несмотря на то, что в ходе авиаударов союзников по городам Германии погибали дети, суд не ставит под сомнение необходимость учета основ человечности при оценке пропорциональности репрессалий.

По мнению судей, подтверждение версии, что расстрел еврейского населения воспринимался обвиняемыми в качестве контрмеры по принуждению противника к отказу от запрещенных методов ведения войны, могло бы послужить основанием для смягчения наказания. Ссылаясь на то, что суд присяжных не рассмотрел приказ об уничтожении евреев деревни Круча через призму репрессалий, высшая судебная инстанция ФРГ отменила приговор от 8 мая 1954 г., вынесенный в отношении К. Неля и Э. Цим-бера, и направила дело на новое рассмотрение72.

Второй процесс в Дармштадте. Повторное рассмотрение дела в суде присяжных Дармштадта состоялось в марте 1956 г. В ходе нового процесса показания свидетелей и обвиняемых представляли уже другую картину произошедшего. Приговор, вынесенный судом по итогам разбирательства, отличался от предыдущего решения присяжных не только мерой наказания, но и семантическим наполнением, оценочные суждения судей приобрели принципиально иную коннотацию73.

Так, если в приговоре от 8 мая 1954 г. четко отмечалось, что в сентябре — октябре 1941 г. 3-я рота не ощущала угрозы со стороны партизан, информация

70 Об адвокате Г. Латернзере, считавшемся в ФРГ наиболее авторитетным защитником нацистских преступников, см., например: Dirks C. Selekteure als Lebensretter. Die Verteidigungsstrategie des Rechtsanwalts Dr. Hans Laternser // "Gerichtstag halten über uns selbst..." S. 163—192.

71 См.: Das Urteil vom 5.05.1955. S. 641.

72 Ibid. S. 638, 641.

73 См.: Das Urteil vom 10.03.1956. S. 617—637.

о поддержке последних местным населением отсут-ствовала74, то приговор от 10 марта 1956 г. представлял ситуацию по-новому: «партизанская деятельность становилась все заметнее», сельские старосты сообщали о ночных набегах партизан, которые забивали скот, отбирали продукты питания, расстреливали жителей деревень. Судьи отмечали, что 1-й батальон под руководством А. Комихау и 3-я рота во главе с К. Нелем в сентябре 1941 г. во время выполнения заданий «по обеспечению безопасности региона» вступали в боевые столкновения с партизанами75.

Далее в приговоре указывалось: «Часто поступали сообщения, что гражданские лица, а именно русские евреи, равно как и неевреи, поддерживали партизан». Свидетель "Wal" заявлял, что на отдаленных тропах военнослужащие 3-й роты нередко задерживали евреев, переносивших продукты питания. Обвиняемый К. Нель заявлял, что в канцелярию роты неоднократно поступали приказы вышестоящего командования, в которых указывалось, что именно еврейское население оказывает поддержку партизанам. К. Нель отмечал: уверенность в том, что евреи помогают партизанам, еще более укрепилась в умах военнослужащих после того, как командир 2-й роты Г. Кульс познакомил их с результатами обучения на антипартизанских курсах в Могилеве. По словам подсудимого К. Неля, офицер Г. Кульс оказывал огромное влияние на командира батальона и убедил А. Комихау в том, что партизаны и евреи представляют собой «единое целое»76.

Таким образом, в тексте приговора вырисовывалась парадоксальная картина: партизаны «грабили и убивали» сельских жителей, но вопреки этому сельчане поддерживали их. Однако парадоксальной такая картина представлялась только с точки зрения жертв, которые не «удостаивались» внимания немецкого правосудия. Со стороны обвиняемых выстраивался очень четкий и логичный нарратив, представляющий немецкую армию исключительно в положительном свете: 1) вермахт являлся защитником мирного населения от партизан; 2) немецкие военные боролись с «бандитскими формированиями» и устраняли гражданских лиц, оказывавших поддержку последним; 3) среди сельского населения, которое поддерживало партизан, часто выявлялись именно евреи; 4) антипартизанские курсы в Могилеве еще больше уверили военнослужащих в том, что евреи заодно с партизанами.

Оригинальным образом суд расценил показания свидетелей из числа бывших солдат 3-й роты о том, что в первой декаде октября 1941 г. в местечке Круча партизанские формирования не были замечены. По мнению судей, потенциальная угроза со стороны

74 Cm.: Das Urteil vom 8.05.1954. S. 374, 381.

75 Cm.: Das Urteil vom 10.03.1956. S. 620.

76 Ibid. S. 620, 622—623.

партизан по-прежнему сохранялась, что порождало «постоянную бдительность», «нарастающую нервозность» и «душевное отягощение» войск.

В ходе повторного судебного разбирательства было пересмотрено и количество жертв массового расстрела в местечке Круча. Суд присяжных поставил под сомнение показания бывшего обвиняемого, а теперь свидетеля В. Магеля, который утверждал, что были расстреляны около 100 человек. Присяжных смутило то, что за время расследования ефрейтор В. Магель неоднократно менял показания: изначально называл цифру в 250, затем 150 человек. Другие бывшие военнослужащие роты говорили о 40— 50 расстрелянных евреях. Однако и эти данные суд поставил под сомнение, так как они были получены от свидетелей, не являвшихся очевидцами произошедшего.

Свидетель "V", посещавший место экзекуции, утверждал, что видел около 20 трупов. Обвиняемый Э. Цимбер по-прежнему заявлял, что лично руководил расстрелом 15—20 человек. Исходя из того что точное количество евреев, расстрелянных под руководством лейтенанта Шлепера, было неизвестно, суд пришел к следующему выводу: уверенно можно констатировать наличие по меньшей мере 15 жертв77.

Более того, стороне защиты удалось оспорить наличие детей среди жертв массового расстрела. О том, что дети также являлись жертвами преступления, заявили шесть бывших военнослужащих 3-й роты. Однако ввиду того, что они не присутствовали на экзекуции, а получили информацию об этом от своих сослуживцев, суд принял решение не учитывать показания этих свидетелей78. Опираясь на слова свидетеля-очевидца "V", который заявлял, что на месте расстрела детские тела отсутствовали, суд присяжных посчитал, что наличие детей среди жертв преступления не доказано79.

В ходе разбирательства оба обвиняемых отказались от своих показаний о том, что командир батальона приказал им расстрелять все еврейское население деревни Круча. Подсудимые утверждали, что распоряжение касалось только отдельных евре-

77 См.: Das Urteil vom 10.03.1956. S. 622, 628—629.

78 В немецких судах сложилась устоявшаяся практика, согласно которой органы правосудия принимали во внимание показания свидетелей, не являвшихся очевидцами событий, лишь в том случае, если сказанное ими подтверждалось общим ходом событий, или когда показания нескольких свидетелей были идентичными. См., например, приговор по делу преступника минского гетто А. Рюбе, вынесенный судом Карлсруэ: Das Urteil des Landgerichts Karlsruhe vom 15.12.1949, 3a Ks 2/49 // Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Tötungsverbrechen 1945—1966. Band IX. Amsterdam, 1972. Nr. 298. S. 6—43. Однако суд присяжных в Дармштадте проигнорировал подобный подход.

79 См.: Das Urteil vom 10.03.1956. S. 629.

ев, уличенных в связях с партизанами. На процессе К. Нель заявил: «Не могло быть и речи о том, чтобы майор Комихау, человек чести и образцовый офицер старой школы, приказал убивать детей». Обвиняемый утверждал: для него было очевидным, что приказ командира батальона распространялся лишь на тех евреев Кручи (мужчин и женщин), которые оказывали поддержку партизанам.

Далее подсудимый К. Нель озвучил факты, ранее не фигурировавшие в материалах дела: якобы в день проведения расстрела местный полицай имел при себе «замызганную» бумагу, на которой в два столбика были записаны 40 фамилий (либо 20 фамилий и 20 имен) местных евреев, которых надлежало наказать за связь с партизанами. Командир роты предположил, что эту записку полицаю передал командир батальона. Данную информацию подтвердил вышеупомянутый свидетель "V"80.

Однако суд присяжных не принял во внимание изменившиеся показания подсудимых. По мнению присяжных, К. Нель и Э. Цимбер четко осознавали, что от командира полка поступил приказ уничтожить всех евреев Кручи. Вывод суда подтверждался данными, озвученными на процессе бывшим адъютантом командира 691-го пехотного полка Вильгельмом "Ми". Последний указывал, что 11 октября 1941 г. в штаб полка поступило сообщение командира 1-го батальона А. Комихау о ликвидации всех евреев в деревне Круча81. По словам свидетеля "Ми", командир полка был крайне недоволен подобным сообщением и потребовал от командира 1-го батальона прекратить практику уничтожения всего местного еврейского населения. Согласно утверждению бывшего адъютанта, после данного инцидента массовое уничтожение еврейских жителей подразделениями 691-го полка прекратилось, в штаб поступали лишь сообщения о расстреле «отдельных евреев»82.

Усомнился суд и в том, что местный полицай получал какой-либо список от командира батальона. По мнению присяжных, если бы такой перечень фамилий существовал, он был бы передан лично командиру 3-й роты. Судьи высказали предположение, что

80 Das Urteil vom 10.03.1956. S. 625—627.

81 Помимо этого свидетель "Mü" добавил: в штаб полка также поступили сообщения о том, что 9 октября 1941 г. военнослужащие 1-го батальона в ходе проведения антипартизанской акции в районе деревни Щатково (Бобруйский район) уничтожили 1 партизана и 73 «неместных» еврея; 12 октября 1941 г. в деревне Головчин (Круглянский район) 4-й пулеметной ротой 1-го батальона были расстреляны 15 евреев. См.: Das Urteil vom 10.03.1956. S. 625.

82 Ibid. Современные исследования опровергают данное свидетельство. И. Ковтун отметил, что дивизии вермахта, расположенные в тылу группы армий «Центр», осуществляли массовые расстрелы евреев и в течение 1942 г. См.: Ковтун И. Указ. соч. С. 91—108.

полицай мог иметь при себе список всех еврейских жителей местечка, так как ведение подобного учета входило в обязанности вспомогательной полиции.

В ходе разбирательства суд также коснулся проблемы репрессалий. Судьи в очередной раз подчеркнули, что допускали возможность действия партизанских отрядов, поддерживаемых местным населением, на подконтрольной 1-му батальону территории. По мнению присяжных, подобное обстоятельство могло вынудить А. Комихау применить против мирного населения насильственные меры и таким образом принудить противника к отказу от ведения партизанской войны. Однако вслед за Верховным судом суд присяжных посчитал, что приказ о массовом расстреле всего еврейского населения деревни противоречил принципу гуманности и не мог считаться пропорциональным ответом на действия партизан в ре-

гионе83.

Как и по итогам первого судебного разбирательства, в приговоре суда присяжных от 10 марта 1956 г. подсудимые были признаны виновными в пособничестве простому убийству. Исходя из того, что в ходе повторного рассмотрения дела было установлено меньшее количество расстрелянных евреев (не 60, а 15 человек) и признано недоказанным наличие детей среди жертв преступления, суд решил смягчить наказание: К. Нель был приговорен к трем годам, Э. Цимбер — к двум годам тюремного заключения84.

Финальная часть приговора отличалась не только мягкостью вынесенного судом наказания, но и текстом, обосновывающим такое решение. В приговоре содержались рассуждения судей, изобилующие сочувствующими сентенциями по отношению к об-виняемым85. Присяжные отмечали, что судьба подсудимых «не лишена известного трагизма»: К. Нель и Э. Цимбер являлись уважаемыми людьми, добросовестно исполнявшими свой долг «и в работе, и на войне», им было чуждо криминальное мышление, никто из них не заслужил бы наказания, не попади они в тяжелые жизненные обстоятельства, с которыми подсудимые не смогли справиться в силу слабости своего характера86. В качестве таких «об-

83 См.: Das Urteil vom 10.03.1956. S. 627, 630—632.

84 Ibid. S. 637.

85 В тексте предыдущего приговора суда присяжных подобные рассуждения отсутствовали.

86 См.: Das Urteil vom 10.03.1956. S. 636. Апеллирование к

«тяжелым жизненным обстоятельствам», вызванным вой-

ной и функционированием гитлеровского режима, являлось распространенной стратегией защиты на процессах против нацистских преступников. Адвокаты ссылались на мнения немецких правоведов, согласно которым в «ненормальных» условиях свобода воли, являющаяся концептуальным источником вины, ограничена, что должно признаваться в качестве смягчающего обстоятельства. См.: Freudiger K. Op.

cit. S. 143—270.

стоятельств» судьи указали: 1) немецкие войска «без должного снаряжения» были направлены в тыловые районы, где распространялась «противоречащая международному праву партизанская деятельность врага»; 2) верховное командование вермахта не давало тыловым дивизиям четких установок о том, как нужно относиться к действиям СС и СД на оккупированных территориях, более того, офицеры были допущены к таким мероприятиям, как курсы в Могилеве, где военнослужащие находились под влиянием нацистской пропаганды; 3) находясь в атмосфере страха, «присущей тому времени», обвиняемые боялись, что, отказавшись от выполнения приказа, они «попадут под подозрение в политической нелояльности». В итоге присяжные заключили: «Эти человеческие слабости и немощи не извиняют подсудимых, но позволяют рассмотреть их деяния в смягчающем свете»87.

Другими словами, судьи утверждали, что К. Нель и Э. Цимбер — «порядочные парни», которые выполняли свой «воинский долг» и лишь под влиянием «особых жизненных обстоятельств» (война, угроза со стороны партизан, влияние нацистской пропаганды, страх перед гитлеровским режимом) военнослужащие проявили «слабость характера» — выполнили преступный приказ о массовом расстреле мирного еврейского населения.

Квинтэссенцией рассуждений суда, на наш взгляд, стала следующая фраза из текста приговора: «...их (подсудимых. — А. Г.) деяние могло нанести ущерб репутации и чести немецкого народа»88. По нашему мнению, данное высказывание позволяет сделать несколько выводов, отражающих взгляды не только правосудия ФРГ, но и всего западногерманского общества того времени на проблему ответственности немцев за злодеяния, совершенные в годы Второй мировой войны.

Во-первых, приведенная цитата подтверждает выводы историков о том, что немецкое общество в первые послевоенные десятилетия отказывалось разделять с руководством Третьего рейха ответственность за преступления национал-социализма89. В социуме закрепилось однозначное мнение: в нацистских злодеяниях виновен Гитлер, его приближенные, а также фанатики и садисты из рядов СС и СД, немецкие же граждане являлись лишь заложниками тоталитарного гитлеровского режима и не имели никакого отношения к его преступлениям.

Во-вторых, в данном высказывании присяжные отождествили вермахт, в рядах которого служили миллионы граждан Германии, с немецким народом. Представители правосудия таким образом подчеркивали, что уверенность в непоколебимости репу-

87 См.: Das Urteil vom 10.03.1956. S. 636.

88 Ibid.

89 См.: Pendas D. O. Op. cit. S. 313.

тации и чести немецкого народа распространялась и на его армию90, которая, как было указано в приговоре, выполняла свой «воинский долг» и не имела отношения к преступлениям СС и СД на оккупированных территориях. Отдельный же случай, явившийся результатом «слабохарактерности» офицеров К. Неля и Э. Цимбера91 в представлении судей, лишь мог нанести ущерб (но не нанес, так как присяжные, как им казалось, выяснили исключительные обстоятельства, приведшие к злодеянию) «незапятнанной» репутации и чести вермахта.

Заключение. Уголовный процесс против бывших военнослужащих немецкой армии, организовавших массовый расстрел еврейского населения белорусской деревни Круча, так и не смог развеять устоявшийся в западногерманском обществе миф о «незапятнанном» вермахте. Материалы следствия убедительно свидетельствовали, что, прикрываясь борьбой с партизанами, немецкие войска принимали участие в «окончательном решении еврейского вопроса». Однако в ходе судебных разбирательств расстрел в Круче рассматривался как отдельно взятое преступление, вырванное из общего контекста политики геноцида: об участии вермахта в Холокосте не могло быть и речи.

Процесс в Дармштадте по времени совпал с мероприятиями, связанными с созданием вооруженных сил ФРГ. Любые факты, бросавшие тень на воинские традиции немецкой армии, крайне болезненно воспринимались немецким обществом и государством. Считалось, что обвинения, выдвигавшиеся в адрес бывших военнослужащих вермахта, могли навредить процессу восстановления суверенитета и военного потенциала Германии92. В письме к первому министру обороны ФРГ Теодору Бланку обвиняемый Э. Цимбер с возмущением отмечал: «Вы снова хотите, чтобы немецкие солдаты выполняли долг по защите европейского пространства, и в то же время нападаете на старых бойцов»93.

Неготовность немцев признать преступную роль вермахта во Второй мировой войне ярко прослеживалась по тому, как трансформировались суждения органов правосудия о событиях, развернувшихся в Круче. В первом приговоре суда присяжных (от 8 мая 1954 г.) был сделан однозначный вывод: осенью 1941 г. перед военнослужащими 3-й роты не стояла угроза со стороны партизан, солдаты расстреливали ни в чем не повинное мирное еврейское население. Верховный суд, рассмотревший ревизионную жало-

90 Слово «честь» указывало на качества, характеризующие представителей военных структур.

91 Вероятно, «слабохарактерные» К. Нель и Э. Цимбер противопоставлялись «твердому» командиру 1-й роты Й. Зиби-ле, отказавшемуся выполнять приказ А. Комихау.

92 См.: Streim A. Op. cit. S. 575.

93 Holzhaider H. Op. cit.

бу обвиняемых, существенным образом сместил акценты в оценках деяния, совершенного в белорусской деревне. Высшая судебная инстанция высказала предположение, что расстрел евреев мог носить характер «насильственных контрмер, направленных на принуждение противника к отказу от партизанской войны». В новом приговоре суда присяжных (от 10 марта 1956 г.) прослеживалась логика, кардинально противоположная той, что содержалась в приговоре 1954 г.: угроза со стороны партизан была обозримой, приводились факты задержания евреев, оказывавших содействие партизанам, оспаривался факт уничтожения всего еврейского населения местечка, из числа жертв были исключены дети, резко уменьшилось общее количество расстрелянных лиц. У суда не осталось сомнений, что организованный военными расстрел евреев являлся исключительным, не характерным для немецкой армии случаем, проявлением «слабохарактерности» отдельных представителей вермахта, поддавшихся влиянию нацистской пропаганды.

Фактически в ходе повторного разбирательства была предпринята попытка поменять местами преступников и жертв преступления. К. Нель и Э. Цим-бер представали в роли жертв, страдавших от тяжких условий службы в тылу, партизанских нападений, натиска нацистской пропаганды и гитлеровского режима. В свою очередь, еврейское население Кручи подпадало под подозрение в «преступной деятельности» — поддержке партизан.

Все без исключения свидетели, выступавшие на процессе, являлись бывшими военнослужащими вермахта. Суд реконструировал обстоятельства преступления, исходя из показаний обвиняемых и их товарищей по службе. Подсудимые и некоторые свидетели при необходимости с легкостью «корректировали» картину произошедшего. Проверить правдивость их показаний не представлялось возможным. В итоге массовое убийство беззащитного мирного населения, отобранного для экзекуции исключительно по национальному (в нацистском понимании — по «расовому») признаку, суд квалифицировал как «простое убийство». Признание подсудимых лишь пособниками преступления, выполнявшими приказ командования, привело к тому, что обвиняемые получили наказание ниже, чем предусматривалось соответствующей санкцией уголовного закона.

Вынося приговор, судьи обратили внимание на «тяжелые жизненные обстоятельства», в которых оказались подсудимые в годы войны. О страданиях и оборванных судьбах жертв массового расстрела присяжные предпочли не упоминать. Приговор суда присяжных в Дармштадте явился примером не только несправедливости правосудия, но и попрания исторической правды, памяти о жертвах Холокоста.

В связи с этим закономерно возникает вопрос о потенциальной возможности восстановить справед-

ливость, добиться пересмотра приговора, вынесенного судом Дармштадта более 60 лет назад. Теоретически Уголовно-процессуальный кодекс Германии допускает такую возможность: § 362 определяет, что вступивший в законную силу приговор суда может быть пересмотрен не в пользу подсудимого94 ввиду следующих обстоятельств: если будет доказано, что в ходе процесса были представлены сфальсифицированные документы; в случае выявления фактов дачи ложных свидетельских показаний или представления ложного экспертного заключения, а также в случае выявления серьезных нарушений со стороны судей либо присяжных.

В 1950—1990-е гг. в отношении сотен нацистских преступников немецкими судами были вынесены беспрецедентно мягкие, а нередко и оправдательные приговоры95. В современной Германии никогда не

94 В том числе в случае смерти лица, в отношении которого вступил в законную силу приговор суда (§ 361).

95 См.: Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Tötungsverbrechen. 1945—2017. URL: https://www.expostfacto.nl/junsv/brd/gesamt. html (дата обращения: 22.10.2018). См. также: Eichmüller A. Op. cit.; Jasch H.-Ch., Kaiser W. Der Holocaust vor deutschen Gerichten: Amnestieren, Verdrängen, Bestrafen. Ditzingen, 2017.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

предпринимались попытки добиться пересмотра таких судебных решений. В немецком обществе отсутствует движущая сила, заинтересованная в реализации подобных инициатив96, тем более что подавляющее большинство преступников уже ушли из жизни. Практически не осталось и живых свидетелей их чудовищных злодеяний. Ввиду этого представляется, что именно историко-правовые исследования, проливающие свет на одну из наиболее одиозных страниц истории немецкого правосудия, должны послужить делу восстановления исторической правды и справедливости, противодействовать попыткам реабилитации нацизма и фальсификации истории Второй мировой войны.

96 С 1958 г. в Германии функционирует Центральное ведомство управлений юстиции земель ФРГ по преследованию нацистских преступлений, расположенное в г. Людвигсбург. Данное ведомство занимается выявлением и расследованием фактов нацистских злодеяний. После сбора необходимых материалов дело по обвинению конкретного преступника направляется в прокуратуру соответствующей федеральной земли. Последняя передает дело в суд и поддерживает обвинение. См., например: Weinke A. Eine Gesellschaft ermittelt gegen sich selbst: die Geschichte der Zentralen Stelle Ludwigsburg 1958—2008. Darmstadt, 2008.

Beorn W. W. A Calculus of Complicity: The Wehrmacht, the Anti-Partisan War, and the Final Solution in White Russia, 1941—42 // Central European History. 2011. No. 4.

Beorn W. W. Marching into Darkness. The Wehrmacht and the Holocaust in Belarus. Harvard, 2014.

Beorn W. W., Frey D. Ordinary Soldiers: A Study in Ethics, Law and Leadership. Washington, 2014.

Dirks C. Selekteure als Lebensretter. Die Verteidigungsstrategie des Rechtsanwalts Dr. Hans Laternser // "Gerichtstag halten über uns selbst..." Geschichte und Wirkung des ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess / Hg. I. Wojak. Frankfurt; New York, 2001.

Eichmüller A. Keine Generalamnestie. Die Strafverfolgung von NS-Verbrechen in der frühen Bundesrepublik. München, 2012.

Freudiger K. Die juristische Aufarbeitung von NS-Verbrechen. Tübingen, 2002.

Gerlach Ch. Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts und Vernichtungspolitik in Weißrussland 1941 bis 1944. Hamburg, 1999.

Greiner Ch. Zwischen Integration und Nation. Die militärische Eingliederung der Bundesrepublik Deutschland in die NATO, 1954 bis 1957 // Westdeutschland 1945—1955: Unterwerfung, Kontrolle, Integration / Hg. L. Herbst. München, 1986.

Hoffmann V. Die Strafverfolgung der NS-Kriminalität am Landgericht Darmstadt. Berlin, 2013.

Holzhaider H. Sie töteten trotzdem // Süddeutsche Zeitung. URL: http://www.memoshoah.lu/pdf/ZW_SZ_Wehrmacht_Judenmord_ de.pdf (дата обращения: 22.07.2019).

Jasch H.-Ch., Kaiser W. Der Holocaust vor deutschen Gerichten: Amnestieren, Verdrängen, Bestrafen. Ditzingen, 2017.

Kühne T. Gemeinschaft und Genozid. Soldaten im nationalsozialistischen Vernichtungskrieg // Theologie.geschichte. 2010. Nr. 1.

Miquel M. "Wir müssen mit den Mördern zusammenleben!" NS-Prozesse und politische Öffentlichkeit in den sechziger Jahren // "Gerichtstag halten über uns selbst..." Geschichte und Wirkung des ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess / Hg. I. Wojak. Frankfurt; New York, 2001.

NS-Prozesse und deutsche Öffentlichkeit: Besatzungszeit, frühe Bundesrepublik und DDR / Hg. J. Osterloh. Göttingen, 2011

Pendas D. O. Der Auschwitz-Prozess. Völkermord vor Gericht. München, 2013.

Perels J. Täter als Marionetten? Zur Einschränkung der Verantwortung für die Untaten des Dritten Reichs // Perels J. Der Nationalsozialismus als Problem der Gegenwart. Frankfurt am Main, 2015.

Plato A. Vom Zeugen zum Zeitzeugen. Die Zeugen der Anklage im ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess (1963—1965) // "Gerichtstag halten über uns selbst..." Geschichte und Wirkung des ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess / Hg. I. Wojak. Frankfurt; New York, 2001.

Reichensperger R. "Wie hätte ich mich verhalten sollen?" // Der Standard. URL: https://www.derstandard.at/story/915375/wie-haette-ich-mich-verhalten-sollen (дата обращения: 20.06.2019).

Sauer S. Befehl ist nicht gleich Befehl // Kölner Stadt-Anzeiger. URL: https://www.ksta.de/befehl-ist-nicht-gleich-befehl-14084610 (дата обращения: 19.06.2019).

Streim A. Saubere Wehrmacht? Die Verfolgung von Kriegs- und NS-Verbrechen in der BRD und der DDR // Vernichtungskrieg: Verbrechen der Wehrmacht 1941—1944 / Hg. H. Heer. Hamburg, 1995.

Verbrechen der Wehrmacht. Dimensionen des Vernichtungskrieges 1941—1944. URL: http://www.verbrechen-der-wehrmacht.de/ docs/ausstellung/handlung.htm (дата обращения: 03.07.2019).

Volkmann H.-E. Zur Verantwortlichkeit der Wehrmacht // Die Wehrmacht: Mythos und Realität / Hg. R.-D. Müller. München; Oldenbourg,

Weinke A. Die Nürnberger Prozesse. München, 2006.

Weinke A. Eine Gesellschaft ermittelt gegen sich selbst: die Geschichte der Zentralen Stelle Ludwigsburg 1958—2008. Darmstadt, 2008.

Аистов Л. С., Краев Д. Ю. Уголовное право зарубежных стран. СПб., 2013.

Алексеев Н. С. Злодеяния и возмездие. Преступления против человечности. М., 1986.

Антихович А. Механизм применения контрмер: регламентация в проекте статей Комиссии международного права ООН об ответственности государств // Журнал международного права и международных отношений. 2005. № 3.

Борозняк А. И. Жестокая память. Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины ХХ и начала XXI века. М., 2014.

Грахоцкий А. П. Франкфуртский процесс (1963—1965 гг.) и преодоление прошлого в Германии // Lex Russica. 2019. № 3.

Деревня Круча // Мое местечко: проект «Голоса еврейских местечек. Могилевская область». URL: http://shtetle.com/shtetls_ mog/krucha/krucha.html (дата обращения: 12.05.2019).

Кауганов Е. Л. Выставка «Преступления вермахта» 1995—1999 гг. и ее вклад в немецкую культуру памяти о нацистском прошлом // Журнал исследований социальной политики. 2015. № 3.

Ковтун И. Охранные дивизии вермахта: уничтожение гражданского населения и борьба с партизанами // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2014. № 1.

Ледях И. А. Нацистские преступники и судебная практика в ФРГ М., 1973.

Миронов В. С. Основные положения общей части Военно-уголовного закона Германии // Проблемы экономики и юридической практики. 2008. № 4.

Нюрнбергский процесс и современность / отв. ред. В. В. Пустоградов. М., 1986.

Преступные цели — преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941—1944 гг.) / под ред. Е. А. Болтина, Г. А. Белова. М., 1985.

Смиловицкий Л. Катастрофа евреев в Белоруссии. Тель-Авив, 2000.

REFERENCES

Aistov L. S., Kraev D. Yu. International criminal law. St. Petersburg, 2013. 132 p. (In Russ.)

Alekseev N. S. Atrocities and retribution. Crimes against humanity. Moscow, 1986. 400 p. (In Russ.)

Antikhovich A. Mechanism of Application of Countermeasures: Regulation within the Framework of International Law Commission's Draft Articles on State Responsibility. Zhurnalmezhdunarodnogo prava imezhdunarodnykh otnosheniy, 2005, no. 3, pp. 13—16. (In Russ.)

Beorn W. W. A Calculus of Complicity: The Wehrmacht, the Anti-Partisan War, and the Final Solution in White Russia, 1941—42. Central European History, 2011, no. 4, pp. 308—337.

Beorn W. W. Marching into Darkness. The Wehrmacht and the Holocaust in Belarus. Harvard, 2014. 336 p.

Beorn W. W., Frey D. Ordinary Soldiers: A Study in Ethics, Law and Leadership. Washington, 2014. 57 p.

Boroznyak A. I. Ferocious memory. Nazi Reich in perception of the Germans in the latter half of XX — early XXI century. Moscow, 2014. 352 p. (In Russ.)

Criminal objectives — criminal means. Materials on occupation politics of Fascist Germany in the USSR territory (1941—1944). Ed. by E. A. Boltin, G. A. Belov. Moscow, 1985. 328 p. (In Russ.)

Dirks C. Selekteure als Lebensretter. Die Verteidigungsstrategie des Rechtsanwalts Dr. Hans Laternser. "Gerichtstag halten über uns selbst..." Geschichte und Wirkung des ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess. Ed. by I. Wojak. Frankfurt; New York, 2001. Pp. 163—192.

Eichmüller A. Keine Generalamnestie. Die Strafverfolgung von NS-Verbrechen in der frühen Bundesrepublik. München, 2012. 476 p.

Freudiger K. Die juristische Aufarbeitung von NS-Verbrechen. Tübingen, 2002. 444 p.

Gerlach Ch. Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts und Vernichtungspolitik in Weißrussland 1941 bis 1944. Hamburg, 1999. 1231 p.

Grakhotskiy A. P. The Frankfurt trial (1963—1965) and overcoming the past in Germany. Lex Russica, 2019, no. 3, pp. 146—158. (In Russ.)

Greiner Ch. Zwischen Integration und Nation. Die militärische Eingliederung der Bundesrepublik Deutschland in die NATO, 1954 bis 1957. Westdeutschland 1945—1955: Unterwerfung, Kontrolle, Integration. Ed. by L. Herbst. München, 1986. Pp. 267—278.

Hoffmann V. Die Strafverfolgung der NS-Kriminalität am Landgericht Darmstadt. Berlin, 2013. 371 p.

Holzhaider H. Sie töteten trotzdem. Süddeutsche Zeitung. Available at: http://www.memoshoah.lu/pdf/ZW_SZ_Wehrmacht_Judenmord_ de.pdf (accessed 22.07.2019).

Jasch H.-Ch., Kaiser W. Der Holocaust vor deutschen Gerichten: Amnestieren, Verdrängen, Bestrafen. Ditzingen, 2017. 263 p.

Kauganov E. L. The "Crimes of the Wehrmacht" exhibition (1995—1999) and its contribution to the German culture of memory about the Nazi past. Zhurnalissledovaniy sotsial'noy politiki, 2015, no. 3, pp. 421—436. (In Russ.)

Kovtun I. Wehrmacht security divisions: extermination of civilians and the fight against partisans. Zhurnal rossiyskikh i vostochnoevropeyskikh istoricheskikh issledovaniy, 2014, no. 1, pp. 91—108. (In Russ.)

Kühne T. Gemeinschaft und Genozid. Soldaten im nationalsozialistischen Vernichtungskrieg. Theologie.geschichte, 2010, no. 1, pp. 137—139.

Ledyakh I. A. Nazi criminals and court practice in the FRG. Moscow, 1973. 162 p. (In Russ.)

Miquel M. "Wir müssen mit den Mördern zusammenleben!" NS-Prozesse und politische Öffentlichkeit in den sechziger Jahren. "Gerichtstag halten über uns selbst..." Geschichte und Wirkung des ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess. Ed. by I. Wojak. Frankfurt; New York, 2001. Pp. 97—116.

Mironov V. S. Main provisions of the general part of the Germany military penal code. Problemy ekonomiki i yuridicheskoy praktiki, 2008, no. 4, pp. 23—26. (In Russ.)

NS-Prozesse und deutsche Öffentlichkeit: Besatzungszeit, frühe Bundesrepublik und DDR. Ed. by J. Osterloh. Göttingen, 2011. 456 p.

Nurnberg trials and contemporaneity. Ed. by V. V. Pustogradov. Moscow, 1986. 172 p. (In Russ.)

Pendas D. O. Der Auschwitz-Prozess. Völkermord vor Gericht. München, 2013. 565 p.

Perels J. Täter als Marionetten? Zur Einschränkung der Verantwortung für die Untaten des Dritten Reichs. In Perels J. Der Nationalsozialismus als Problem der Gegenwart. Frankfurt am Main, 2015, pp. 191 —200.

Plato A. Vom Zeugen zum Zeitzeugen. Die Zeugen der Anklage im ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess (1963—1965). Geschichte und Wirkung des ersten Frankfurter Auschwitz-Prozess. Ed. by I. Wojak. Frankfurt; New York, 2001. Pp. 193—215.

Reichensperger R. "Wie hätte ich mich verhalten sollen?" Der Standard. Available at: https://www.derstandard.at/story/915375/wie-haette-ich-mich-verhalten-sollen (accessed 20.06.2019).

Sauer S. Befehl ist nicht gleich Befehl. Kölner Stadt-Anzeiger. Available at: https://www.ksta.de/befehl-ist-nicht-gleich-befehl-14084610 (accessed 19.06.2019).

Smilovitskiy L. Catastrophe of the Jews in Belarus. Tel'-Aviv, 2000. 434 p. (In Russ.)

Streim A. Saubere Wehrmacht? Die Verfolgung von Kriegs- und NS-Verbrechen in der BRD und der DDR. Vernichtungskrieg: Verbrechen der Wehrmacht 1941—1944. Ed. by H. Heer. Hamburg, 1995. Pp. 569—597.

The Village of Krucha. My shtetl: project"Voices of the Jewish settlements. Mogilev region". Available at: http://shtetle.com/shtetls_ mog/krucha/krucha.html (accessed 12.05.2019). (In Russ.)

Verbrechen der Wehrmacht. Dimensionen des Vernichtungskrieges 1941—1944. Available at: http://www.verbrechen-der-wehrmacht. de/docs/ausstellung/handlung.htm (accessed 03.07.2019).

Volkmann H.-E. Zur Verantwortlichkeit der Wehrmacht. Die Wehrmacht: Mythos und Realität. Ed. by R.-D. Müller. München; Oldenbourg, 2012. Pp. 1195—1222.

Weinke A. Die Nürnberger Prozesse. München, 2006. 128 p.

Weinke A. Eine Gesellschaft ermittelt gegen sich selbst: die Geschichte der Zentralen Stelle Ludwigsburg 1958—2008. Darmstadt, 2008. 224 p.