CC BY
58
Глобализация в современном мире
МЕСТО И РОЛЬ ТОЛЕРАНТНОСТИ В СИСТЕМЕ ЛИБЕРАЛЬНОДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ
В.В. Шалин
Ростовский государственный университет ул. Б. Садовая, 105, 344006, Ростов-на-Дону, Россия
Особенностью социально-политической мысли ХХ столетия стал кризис теории линейного и прогрессивного развития человечества. В научный оборот был введен термин модернизация, и с его помощью стали не только обобщать те изменения, которые начались в западноевропейской жизни с XIV в., но и критически пересматривать методологию первых философских учений на эту тему. Базовым поводом мыследеятельности оставались те же процессы, "просигналившие" о "современном", "новом", modernus состоянии мира и человека: рационализация и интенсификация промышленного труда, научно-техническое переоснащение производства и превращение его в промышленное, секуляризация общественной жизни, возникновение и выделение новых видов духовно-практической деятельности в самостоятельные сферы, индивидуализация человеческого бытия и сознания, нормативноценностная ориентация. В отличие от своих предшественников, авторы модернистских проектов подошли к этим изменениям с позиций циклизации и децентрализации общественного развития и оригинально реализовали нормативно-ценностную аргументацию.
Значительным вкладом мыслителей - "модернистов" в современное научное знание являются теории цивилизаций, цивилизационного развития и цивилизационных парадигм. По мнению современного ученого-компаративиста О. Андерле, "концепция цивилизации стала доминирующей историко-культурной категорией, сходной по значению с преобладающей ранее концепцией нации... В науке основное внимание сместилось от народов и стран на более обширные структуры и процессы в масштабах цивилизаций" [15,р.95.].
В обоснование категории цивилизации, а точнее - множества цивилизаций, была предпринята попытка соединить два взгляда на мир - принцип целостности и принцип плюрализма и, тем самым, разрешить заданную классиками философии задачу об отчужденном сознании и объяснить многообразие и разнообразие человеческих миров.
Именно против такой методологии впоследствии была направлена одна из убедительных теоретических критик "цивилизионщикам" - оппозиция П. Сорокина [20]. В ней ученый не допускал целостности человеческого мира и его тождественности социальной системе, или цивилизации. В противовес цивилизационной классификации он выделил типы культуры, в которых были зафиксированы динамические уровни взаимодействия личности человека, социальной среды и культурного богатства. Выделенные им "умозрительные, чувственные и интегральные культурные суперсистемы", автор "Динамики культурных перемен" считал "поистине бессмертными, могущими претерпеть любое количество флуктуаций в процессах трансформации, упадка и возрождения" [10,с.54.]. Такое взаимодействие концепций и позиций поспособствовало, по мнению О. Андерле, "развитию целостной морфологии цивилизации своим трудом. Положение о целостности культуры подтверждается выявленной Сорокиным духовной гармонией всех культурных явлений какого-либо периода" [10,с.57.].
В настоящее время "в академической науке понятие цивилизации стало все шире использоваться при формировании общих культурно-исторических принципов и законов устроения и развития сложного человеческого общества. Оно приобрело ключевое значение в ряде влиятельных общеисторических, социологических, культурологических концепций, основанных на комплексном подходе к изучению общества и динамики его развития" [10, с .18.]. Однако установка на целостное описание цивилизаций не раскрывает в аналитическом плане принципов ее функционирования и взаимодействия различных компонентов. Не
случайно термин «цивилизация» усложняется за счет идеологизации исследовательского материала. В самой процедуре идеологизации как бы сохраняется тот первоначальный концепт "центризма", который возник еще в философских системах мыслителей Нового времени, освоивших достижения европейской культуры.
До сих пор термины, производные от слова «цивилизация», используются при аргументации стандартов общественного устройства. Американский исследователь международных отношений Г. Гонг обратил внимание на то, что идея соответствия стандартам "цивилизованности" с XVIII в. служила европейским державам формой оправдания глобальной экспансии и воспринималась многими неевропейскими странами, которые длительное время поддерживали свои конкретные критерии цивилизованности, как оскорбление и унижение. Культурное унижение и угрозы традиционному политическому и культурному порядку, в не меньшей степени, чем военные поражения, породили неразрешимые дилеммы, сопровождаемые чувством отчаяния [18].
Лишь к началу ХХ в. критерии принадлежности к цивилизации стали определяться в фиксированных правовых принципах, как составная часть международного права того времени. Заметим, что общепризнанная кодификация норм межгосударственных и межнациональных отношений стала осуществляться только с 1947 года созданной тогда же в рамках ООН Комиссией международного права [9].
Социальные нормы, принятые в межгосударственных отношениях, долгое время были направлены на сохранение европейскими государствами суверенитета и национальных прав. Под их стандарты подгонялись международные отношения. На практике, со странами, имевшими собственные системы общественного регулирования, у европейских стран развивались напряженные и противоречивые отношения. После второй мировой войны, обозначившей кризис колониальной политики и европейской правовой системы, страны Азии и Африки стали настойчиво добиваться пересмотра тех принципов международного права, которые ограничивали их статус как цивилизованных обществ. Вместо критериев цивилизованности новыми принципами международного общения выступали недискриминация и права личности.
Социальные теоретики и, в частности, представители цивилизационного подхода прореагировали на эти процессы. В дискурсах цивилизационщиков стала разрабатываться проблематика культурной самобытности, повлиявшая на выделение специальной отрасли исследования - культурной компаративистики. В очерке, посвященном возникновению концепции самобытности, Б.С. Ерасов отмечает: "Интенсивные поиски, ведущиеся в
общественной мысли незападных стран для выяснения реальной сути происходящих процессов и основ для самоопределения в современном мире, вызвали во второй половине 70-х - начале 80-х гг. важные сдвиги как в характере научных подходов, так и в самом содержании используемых понятий. В общем подходе все более заметное место, наряду с экономоцентричными и политологическими, стали занимать социокультурные факторы, претендующие на равное, а подчас и преобладающее место по сравнению с остальными" [5, с.281.]
В понятии культурной самобытности подчеркивались самостоятельность и специфика общества - носителя такой самобытности, не только преемственность с прошлым, но и ориентация на будущее. Так, в материалах межправительственных конференций по культурной политике, проводившихся в начале 80-х годов, зафиксировано понятие самобытности как " жизненного ядра культуры, того динамического принципа, через который общество, опираясь на свое прошлое, черпая силы в своих внутренних возможностях и осваивая внешние достижения, отвечающие его потребностям, осуществляет процесс самостоятельного развития" [16, р.7.].
Однако использование этого понятия наталкивалось на противоречия. "В своих
интегративных потенциях, - констатирует Б.С. Ерасов, - самобытность двойственна по своей сути: осознание принадлежности к данной общности может повлечь противостояние по отношению к другим общностям. Поэтому проблематика самобытности переходит к выяснению принципов межкультурного взаимодействия, взаимопонимания, диалога" [5, с.283.]. Это важный момент в тенденциях теоретического оформления понятия толерантности.
На практике обращают на себя внимание некоторые процессы международного нормотворчества, связанные с принципом культурной самобытности и правовым разрешением его противоречия. Так, универсальной нормой современного цивилизованного общежития является права и свободы человека. В соответствии с ней государства обязаны уважать и соблюдать права человек и основные свободы для всех, без различия расы, пола, языка и религии. Непосредственная регламентация и защита прав и свобод человека по-прежнему остаются внутренним делом каждого государства. Однако такие явления, как геноцид, апартеид, расовая дискриминация и т.п. квалифицируются мировым сообществом как международные преступления и рассматриваются как дела международной компетенции. Или принцип самоопределения народов - это их право, и оно может осуществляться различно. Самоопределившиеся народы свободно выбирают не только свой внутриполитический статус, но и свою внешнеполитическую ориентацию. Но в самом процессе самоопределения народов могут проявиться сепаратистские действия, что чревато потерей территориальной целостности и политического единства государства. Эта коллизия в действительности до сих пор остается актуальной и требует многостороннего рассмотрения [2,с.148-192, 209-215.].
Реальные процессы делали кризисными теоретические воззрения "цивилизационщиков", и они заставляли считаться с тем, что линейно - прогрессивное видение общественного развития - это достижение человеческой мысли, зафиксировавшее действительное восхождение, переход сообществ и индивидов от животного состояния к собственно человеческим формам жизни.
Категория цивилизации при учете такой позиции не умаляет своих значений, оставаясь в представлении относительно устойчивой общностью людей и стран с центральной, преобладающей системой культурных форм и их значений. Системность, целостность и интегрированность той или иной исторически складывающейся цивилизации является одним из факторов ее усложнения и развития. В таком значении термин цивилизация используется как классификационная категория для выделения культурно-исторических типов общества.
На основе различий в технологии производства, его организации и управления, различий в нормативно-регулирующей системе объясняются такие виды цивилизации, как традиционалистская и техногенная [11,с.4].
Становление того или иного типа цивилизации не означает мгновенного исчезновения предшествующих, напротив, все они сосуществуют и взаимодействуют, образуя гетерогенность, разнообразие человеческого мира. Разрабатывая впоследствии цивилизационную проблематику, многие ученые критически пересмотрели циклический принцип, положенный в основу типологий цивилизации Данилевским, Шпенглером, Тойнби.
Очевидность такого "порядка", а также традиция воспринимать и объяснять человеческий мир с позиций европоцентизма выдвинула проблему мирового порядка. Один из авторитетных ее разработчиков американский политолог С. Хантингтон остается верен мысли, что такой реальный образец цивилизованного развития, как США, благодаря технологическому, демократическому, военному превосходству, сможет консолидировать свой "цивилизационный лагерь" и с его помощью подчинить арабо-мусульманскую и восточноазиатскую цивилизации. [19] Мы разделяем утверждения многочисленных критиков этого проекта в том, что введение "цивилизационного миропорядка" по сценариям, подобным хантингтоновскому, означает не повышение, а понижение меры управляемости миром как целым. Г. Шахназаров справедливо замечает: "В первую очередь оказались бы заброшенными или отодвинутыми на задний план совместные проекты по спасению среды обитания, справедливому распределению ресурсов, преодолению милитаризма, сокращению разрыва между развитыми и слаборазвитыми странами и т.д." [12,с. 160.]. Неразрешимость глобальных и даже неглобальных проблем выживания и общественного развития в условиях экспансии единой великодержавной силы только усугубляется. "Цивилизационные" парадигмы подобного толка реальные интеграционные и дезинтеграционные процессы в мире абстрактно упорядочивают нормативно-ценностной установкой, где техногенные преимущества европейской цивилизации являются образцом и фактором нового миропорядка.
Апологетика "миропорядка" по Хантингтону подрывает моральную силу международных обязательств по соблюдению прав человека и национального суверенитета, особенно в ситуации, когда усилиями многих государств и специально созданной для этого ООН выработываются общие международные нормы поведения участников современной жизни. Их
использование можно определить как культурно-личностный фактор в движении различных сообществ и людей к своей целостности и мирному сотрудничеству.
Из этого движения не исчезают противоречия и конфликты. Насущной для общественного сознания становится выработка методов их мирного разрешения. Она является тем более актуальной в контексте бытующих представлений, оформленных в солидные монографии. Например, автор "Политической философии" К.С. Гаджиев пишет: "Человек не есть существо, созданное для мира, и война составляет основу "этического здоровья народов", как это настойчиво подчеркивается в "Философии истории" и "Феноменологии духа". Очевидно, что если у Гегеля состояние гражданского мира достижимо в рамках отдельно взятого государства, война между государствами является постоянным фактором человеческой истории" [3,с.505.].
Завоеванием современного взгляда на мир стали приоритеты культуры и этических ценностей. Становится ясным, что модернизация общественной жизни, начавшаяся в Европе несколько столетий тому назад, охватила впоследствии и другие страны, которые при этом не утратили своей национальной идентичности. Деятельность человека, его сознание в любую эпоху включены в социокультурную основу этноса, нации, цивилизации. Даже если социальноэкономическое и политическое давление обстоятельств будет одинаковым для сообществ и людей, социокультурная основа и их социокультурные возможности будут реагировать на это напряжение по-разному.
Многие мыслители нового и новейшего времени обозначили сочетание этих процессов термином «постмодернизация» и увидели в них тенденцию новой формы существования, где на смену экономическим ценностям придут ценности иного порядка и уровня. Этикоэстетическая проблематика большинства постмодернистских концепций элиминировала позицию признания историчности и целостности современного человеческого мира, а также позицию необходимости создавать новые средства общения с разнообразным и действительно способным к энтропии современным миром. Немецкий философ П. Козловски в обозрении постмодернистских "ответов" на общественное состояние мира отмечает, что заключенный в их обоснованиях факт о "новизне, в смысле соответствия требованиям времени, следует ожидать в мышлении и поступках людей, вытекает из исторической природы человека и его культуры" [8,с.92.].
Фокус познания действительно перемещается к глобалистскому пониманию человеческого мира, его развитию и тенденциям. Взаимодействие разных хозяйственных и политических структур обнаруживает общность человеческих способностей и устремлений. Воззрение на мир как систему в настоящее время достаточно четко репрезентируется в работах представителей "миросистемной" парадигмы, прежде всего, в исследованиях И. Валлерстайна [21,р.13.].
Отправной точкой данного понимания является характеристика мира как системы, организованной разделением труда в рамках единой имперской общности. Мироэкономика задает разнообразие политических систем и наличие множества конфликтующих государств. Капиталистическая экономика является не только фактором глобализации всех хозяйственных систем мира, но и объективной предпосылкой дезинтегрирущей способности народов и индивидов сопротивляться европейским стереотипам цивилизованности. Целостной общественной системой, по мнению Валлерстайна, остается европейский тип капиталистической экономики, способной к экспансии и не совпадающей с политическими границами. В структурировании мирового хозяйственного пространства автор выделил центр, периферию и полупериферию и уровни их взаимодействия.
В ходе научных дискуссий определилось, по справедливой оценке Б.С. Ерасова, "что различные подходы к общественным процессам и истории не исключают, а дополняют друг друга, так как в них отражаются разные стороны исторического процесса. Такая познавательная ситуация отражает реальные процессы, происходящие в мире... Формируются не только глобальные экономические сети, подчиняющие деятельность самых различных субъектов общим принципам, но и происходит соответствующая социокультурная адаптация, приводящая к расширению общемировой культуры. Эти тенденции не отменяют социокультурного разнообразия, а также самобытности малых и больших культур... Наряду с универсализацией одних аспектов и сетей взаимодействия, глобализация дает простор разнообразию других аспектов и субъектов. Более того, плюрализм, присущий
постиндустриальному обществу, означает не только сохранение прежнего разнообразия, но и усиливающийся спрос на такое разнообразие" [5,с.532, 537.].
В силу усиливающейся динамики взаимодействия всех живых форм вряд ли возможно их адекватное теоретическое объяснение. Неустойчивость всех сфер и способностей человеческого мира делает относительным всякий концепт. Но это не значит, что в них и в контакте с ними современными авторами не предпринимается попытка к выяснению и обоснованию доминирующих тенденций. Подтверждением является концепция постэкономизма В. Иноземцева [7, С.635.]. Автор не только воспользовался некоторыми категориями концепций постиндустриализма, но и критически пересмотрел их. Экспансия информационной экономики, по его мнению, создает "наиболее насыщенный противоречиями этап социального прогресса" [6,с.6.]. Одним из главных принципов обоснования Иноземцева становится внеэкономическая мотивация человеческих действий и социальных процессов. Так, он считает, что глобальное социопсихологическое изменение произошло в индивидуальном взаимодействии человека с окружающим миром, побудившее его изменить свою мотивацию -стремиться к "творчеству как воплощенной самореализации личности"[7,с.139.]. Автор аргументировано полагает, что тенденция мотивации человеческой деятельности неэкономическими факторами возникает в связи с тем, что творческая активность человека становится главным источником эффективности производства. Если в современном человеческом мире, считает Иноземцев, типологизировать цели, систему интересов и ценностей, то обнаружится, что социальный статус и социокультурное содержание конкретного индивида зависит от объективных обстоятельств - доступа к образованию, знаниям, информации. В настоящее время "интеллектуальное расслоение становится основой всякого иного расслоения" [7,с.432-433.].
Важность этого исследования для теоретического оформления проблемы толерантности состоит в том, что выделенная и убедительная тенденция современного индивида к самореализации, объективно полагает "формирование стабильного мирового порядка", в категориях В. Иноземцева. Средством такого формирования, по мысли автора, выступает "сотрудничество всех стран, направленное на усвоение тех постэкономических порядков, которые существуют сейчас в западных странах" [6,с.7.]. В формулировке В. Иноземцева присутствуют традиционные модернистские и постмодернистские допущения, делающие открытым и актуальным вопрос о соотношении такой интернализации к собственным способностям творить, выбирать, мотивировать как конкретное сообщество, так и конкретного индивида. Эти допущения в который раз подтверждают логику исторического развития -мировой порядок не может быть изобретен, научные знания, какими бы совершенными, полезными и значимыми они ни были, не способны заместить реального, повседневного, практического опыта людей. Они действительно могут влиять на этот опыт, но изобретать его они до сих пор не могут.
Американский теоретик постиндустриализма и непримиримый критик неолиберальной экономической концепции А. Этциони отмечал: "Если полностью признать, воспринять и глубоко прочувствовать границы человеческой способности к познанию, равно как и ключевую роль аффектов и ценностей - подход к миру и, в частности, к принятию решений в нем может существенно измениться. Вместо сверхактивной ориентации в постановке целей, поиски "наиболее эффективных средств и "производительности" - всего того, что позволяет нам считаться существами, подобными Богу, а мир, включая других представителей рода человеческого низводить к некоей глине - возникает смирение" [14,с.78.].
Судя по позициям некоторых теоретиков, до "смирения", или толерантного поведения, еще далеко, но тенденция такого поведения уже обнаруживается. Прав Этциони, указывая на то, что человеческие предпочтения разного рода, в том числе интеллектуальные, обладают социальным свойством и испытывают влияние доминирующих в обществе мотивов. В современном мире ими является "суверенность потребления", "вездесущность потребительских благ".
Неконтролируемые устремления только к богатству, с одной стороны, и трансформация устоявшихся форм хозяйствования в "заемные" экономические модели, с другой, - процессы деструктивные как для экономики, так и для общественного развития. Ключевое значение во взаимоотношениях сообществ и людей всегда имели нормативно-ценностные установки и
предпочтения. Их усвоение и становится основной характеристикой любой социальной активности, включая экономическую.
Важным моментом интернализации моральных ценностей является то, что индивид в принципе может оценивать свое поведение как совпадающее с общим благом. Стабильность общества формируют люди, часто поступающие исходя не только из своего личного интереса. Альтруизм - феномен, известный со времен древности.
В противоположность неоклассической парадигме индивидуалистического рационализма и разумного эгоизма свою деонтологическую концепцию А. Этциони основывал на связи Я и Мы, морального индивида и ответственного сообщества.
"Парадигма "Я и Мы" не утверждает, что люди просто интернализуют моральный кодекс своего общества и следуют ему, являясь при этом непроницаемыми для личного интереса - или же что они допускают определение этого интереса лишь ценностями данного общества, -объяснял ученый. - Эта позиция заключается в том, что: 1) индивиды находятся одновременно под влиянием двух основных совокупностей факторов - полезности и моральных обязательств (хотя эти совокупности по-разному отражают факт социализации); 2) наличествуют
существенные различия в степени проявления каждой из этих совокупностей факторов при различных исторических и социальных условиях, равно как и внутри различных личностей при одних и тех же условиях. Тем самым изучение динамики сил, которые формируют обе разновидности факторов в сопряжении - важное основание теории поведения, включая экономическое поведение - теории, которую можно назвать социоэкономикой" [17,р.63.].
С учетом нравственно-аффективного фактора Этциони сформулировал концепцию инструментальной рациональности, под которой понимается открытость для новых данных и для способов их организации. Здесь рациональность - не цель, а средство выбора подходящего действия с установкой на продуктивность. Социоэкономический подход американского автора опирался на результаты исследования не только экономических, но социальных, психологических и культурных позволил выделить роль некоторых норм и ценностей в обеспечении экономических решений - на стадии постановки целей и отбора средств формирования социальных программ. Идеализируя сущность современных корпораций, выраженную в производстве "публичных" благ, Этциони выделял те реальные предпосылки, которые благоприятствуют созданию общечеловеческого "климата сотрудничества". В отношениях менеджмента и профсоюзов, корпораций со своими потребителями формируется "консенсус", согласование позиций и интересов с выгодой и благом для обеих сторон. Для создателя социоэкономики консенсус становился моделью деонтологического условия, в котором другой - цель сама по себе, а не средство.
Таким образом, в разнообразии концепций, посвященных реальным процессам и состоянию человеческого мира, с постоянством дискутируется вопрос не столько о социальных предпочтениях, выборах или ориентации, сколько об их согласованности. Напряжение в такой деятельности, пожалуй, действительно востребует ту психическую форму, за которую ратовал в XII в. христианский мыслитель П.Абеляр: "Стойкость мы можем воспринимать по таким элементам, как великодушие (magnamitas) и терпимость (Ш1егапйа). Великодушие - это то, благодаря чему мы, в качестве разумной субстанции, готовы предпринять какое-либо тяжелое дело. Терпимость же - это то, благодаря чему мы постоянно упорствуем при выполнении этого замысла" [1,с.131-181,165.]. А десятками столетий раньше Сократ настаивал на как разумном и моральном вызове личности всякого рода гонениям и притязаниям: "Лучше терпеть несправедливость, нежели причинять ее".
В культурно-личностном плане проблема толерантности "снимается" в виде выделения и описания ее как культурной нормы и морального принципа. В настоящее время проблематика толерантности образует состав этики ненасилия [13,с.242.]. В ней существует солидная традиция теорий и практических программ, идущая от воззрений и политических действий многих деятелей мира. В настоящее время этика ненасилия сосредоточивается на психологическом аспекте - социальной мотивации и характере воздействия. Этические нормы описываются в структуре отношения я к другому. Специалисты признают, что для стабильности и длительности многих культурных норм поведения требуется надлежащая мотивация и овладение образцами общения. Прежде всего, мотивационная позиция обусловлена личным, заинтересованным отношением индивида к другому человеку.
Ненасильственный и толерантный мотив полагает воспринимать другого как равнодостойного участника и сотрудника общения. "Техника воздействия" может приобретаться через наблюдение за другими или через личный опыт, считает польский философ А. Гжегорчик [4, с.47.]. По его наблюдению, существуют виды воздействия, которые благоприятствуют толерантному поведению: помощь, содействие в сфере планирования, сотрудничество,
передача истины [4,с.48.]. Все эти виды деятельности можно определить как диалоговые.
Классический образец диалога, как паритетного общения двух индивидов, обсуждающих и выясняющих истину, мировая культура сохранила в образах и наследии Сократа, Будды, М. Ганди, М. Л. Кинга. Тот диалоговый режим, который принимается теоретиками этики ненасилия для осуществления толерантного поведения, обусловлен нравственной зрелостью человека и его культурной заинтересованностью. Описанные учеными виды коммуникативноцелесообразной деятельности действительно способствуют формированию диалога и толерантного поведения. Однако их "технологическая" интерпретация и использование рано или поздно обнаружат мотив принуждения и манипулирования другим.
В действительности не существует монопольной мировоззренческой системы, не существует также совокупности общеприемлемых этических и нравственных принципов. Возможен выбор различных способов и средств действия.
Трудно быть Богом, не отрекаться от сострадания, не делать другому того, чего не желаешь себе. Максимы мировой культуры трудно осуществлять в реальной жизни. Но в современном мире имеется известная внешняя необходимость поступать в соответствии с ними. Осознавая эту необходимость, человек по логике своего становления и развития приобретает зрелость. Ее показателем является внимание и понимание другого, желание совместными усилиями проживать одну единственную жизнь.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абеляр П. Диалог между Философом, Иудеем и Христианином // Вопросы философии. - М., 1995. №3.
2. Бараташвили Д.И. Принцип суверенного равенства государств в международном праве. - М., 1978; Курс международного права. В 7 томах. Т.2. - М., 1989.
3. Гаджиев К.С. Политическая философия. - М.: ОАО "Изд-во "Экономика", 1999.
4. ГжегорчикА. Социальные мотивации и воздействие (К вопросу о психологическом анализе ненасильственных действий) // Этика ненасилия. Материалы международной конференции. - М.: Философское общество СССР, 1991.
5. Ерасов Б. С. Концепция самобытности как методологическая предпосылка цивилизационной компаративистики // Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. - М.: Аспект Пресс, 1998.
6. Иноземцев В. /Трансформация в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество (материалы "круглого стола".// Вопросы философии. 2000. № 1.
7. Иноземцев В. За пределами экономического общества. постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире. - М.: "Academia" - "Наука", 1999.
8. Козловски П. Современный постмодерн // Вопросы философии. -1995. №10.
9. См.: ЛукашукИ.И. Нормы международного права. - М., 1997.
10. Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. - М.: Аспект Пресс, 1998.
11. Степин В.С., ТолстыхВ.И. Демократия и судьбы цивилизации // Вопросы философии. 1996. №10.
12. Шахназаров Г. Мировопорядок цивилизаций? // Pro et Contra. Том 3, №4. Проблемы безопасности. -М.: Фонд Карнеги за Международный мир, 1998.
13. Этика ненасилия. Материалы международной конференции. - М.: Философское общество СССР, 1991.
14. Этциони А. Политические процессы и моральные побуждения // Вопросы философии. - М., 1995. №10.
15. Anderle O. Sorokin and Cultural Morpholody // Pitirim Sorokin in Review. Durham (NC), 1963.
16. Conference mondiale sur les politiques cultureiies: Problemes et perspectives. - Mexico, 1982.
17. Etzioni A. Moral Demension. Toward a New Economics. - N.Y., 1988.
18. Gong G. W. The Standard of "Civilization" in International Society. - Oxford, 1984.
19. Hintington S. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. - N.Y.: Simon & Schuster, 1996.
20. Sorokin P. Sociological Theoriea of Today. - N.Y.; L., 1966.
21. Wallerstein I. The Modern World System. - N.Y., 1974-1980.
THE POSITION AND ROLE OF TOLERANCE IN THE SYSYEM OF LIBERAL-DEMOCRATIC VALUES
V. V. Shalin
Rostov State University B.Sadovaya str., 105, 344006, Rostov-na-Donu, Russia
Such notion as «tolerance» has acquired a special role in the system of democratic values in modem society. The crisis of linear-progressive conception of the development of humankind, that has been substituted by the civilizational model in the 20th century has become the main reason for this, says the auther. Pluralism of modern world, aspiration to preserve national cultural identity, aspiration of separate societies to achieve autonomy are considered by this civilizational model. Methodological aspect of such approach may also consider comparativistics that study all aspects of intercultural interaction. The author stresses that theoretic understanding of these problems is vital also for the development of practical recomendations to politicians that have to cope with contradictions and conflicts arising from the lack of attention to the problems of intercultural interaction.
