CC BY
118
РАЗДЕЛ 1. ОБЗОРНЫЕ СТАТЬИ (МАТЕРИНСТВО И ДЕТСТВО)
УДК 572-612.65: 613.9: 615.47:621.31
МЕСТО БИОИМПЕДАНСНОГО АНАЛИЗА В ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКОЙ ОЦЕНКЕ СОСТОЯНИЯ НУТРИТИВНОГО СТАТУСА ВЗРОСЛЫХ И ДЕТЕЙ (ОБЗОР)
12 2 1 Козлова Л.В. , Бекезин В.В. , Дружинина Т.В. , Пересецкая О.В.
1 Совет Федерации Федерального собрания Российской Федерации, Россия, Москва
Смоленский государственный медицинский университет, Россия, 214019, Смоленск, ул.
Крупской, 28
Резюме. В обзорной статье представлен анализ исследований по применению биоимпедансометрии в России и мире при эпидемиологических скрининговых обследованиях населения с целью оценки состояния нутритивного (питательного статуса).
Ключевые слова: биоимпедансный анализ, нутритивный (питательный) статус.
PLACE OF BIOIMPEDANCE ANALYSIS IN EPIDEMIOLOGICAL ASSESSMENT OF
NUTRITIONAL STATUS OF ADULTS AND CHILDREN (REVIEW)
12 2 2 Kozlova L. V. , Bekezin V. V. , Druzhinina T. V. , Peresetskaya O. V.
1 The Council of Federation of the Federal Assembly of the Russian Federation, Russia, Moscow
2 Smolensk state medical University, Russia, 214019, Smolensk, Krupskaya St., 28
Summary. This review article presents the analysis of studies on the use of bioimpendancemetria in Russia and the world in epidemiological screening of the population to assess nutritional status (nutritional status).
Key words: bioimpedance analysis, nutritional (nutrient) status.
Современная эпидемиологическая ситуация в России и других странах характеризуется высокими показателями заболеваемости и смертности населения от хронических неинфекционных заболеваний и тенденцией к дальнейшему увеличению их роли в общей смертности [1, 3, 16, 34].
Это во многом обусловлено распространением малоподвижного образа жизни и несбалансированного питания, что влечёт за собой значительные социально-экономические потери [6, 11, 13, 14, 17, 48]. В отличие от генетических факторов, указанные факторы риска являются модифицируемыми, и могут быть скорректированы профилактическими и лечебными воздействиями. Объективными показателями здоровья населения, отражающими уровень физической активности и сбалансированность питания, являются физическое развитие и нутритивный (питательный) статус. Для оценки рисков нарушений нутритивного статуса, заболеваемости и смертности в практике эпидемиологических исследований наряду с антропометрическими методами применяются методы оценки состава тела [18, 19, 26, 45, 49].
Наиболее распространённым методом определения состава тела человека на сегодняшний день является биоимпедансный анализ. Биоимпедансный анализ состава тела основан на различиях удельного электрического сопротивления биологических тканей ввиду разного содержания в них жидкости и электролитов. Например, удельное сопротивление жировой ткани в 5 - 10 раз выше, чем у большинства тканей, относящихся к безжировой (тощей) массе, за исключением костной ткани. Биоимпедансный анализ состава тела позволяет на основе измеренных значений электрического сопротивления
(импеданса) тела человека и антропометрических данных оценить состояние белкового, жирового и водного обменов, интенсивность метаболических процессов, соотнести их с интервалами нормальных значений признаков, оценить резервные возможности организма и риски заболеваний [2, 10]. Фундаментальные исследования по математическому моделированию биоимпедансных измерений с использованием высокоразрешающих трёхмерных геометрических моделей тела человека позволили визуализировать области чувствительности измерений и подтвердили значимость метода для оценки изменений состава тела и баланса жидкостей [4; 21, 22].
Данный метод получил широкое развитие в мире с началом серийного выпуска биоимпедансного оборудования для определения состава тела в конце 1970- х годов. Для каждого из оцениваемых параметров состава тела описаны результаты верификации в сравнении с эталонными методами [5, 12, 29, 31, 32].
Метод нашёл применение в масштабных эпидемиологических исследованиях состояния здоровья населения Бразилии (the Pelotas Birth Cohort Study), Великобритании (CHASE), стран Европейского региона ВОЗ и Евросоюза (MONICA, NUGENOB), Китая (KSCDC), США (Framingham Heart Study, NHANES), Южной Кореи (KNHANES), Японии (the Hisayama Study) и других стран мира. Начиная с 1969 года регулярно, раз в три года, проводятся международные конференции по биоимпедансному анализу [39]. В нашей стране биоимпедансные анализаторы состава тела серийно выпускаются с 1989 года. Биоимпедансное оборудование, удовлетворяющее современным требованиям стандартизации набора измеряемых признаков, методики измерений (NIH Consensus Statement, 1996) и обеспечивающее сопоставимость результатов с данными зарубежных исследований, в России производится научно- техническим центром «Медасс» (г. Москва) [2].
Одним из приоритетов российского здравоохранения является снижение объёма стационарной помощи за счёт формирования групп риска по заболеваниям, раннего выявления патологии и своевременного амбулаторного лечения. Ещё более эффективными могут быть меры по профилактике заболеваний, пропаганде здорового образа жизни и привлечению самих граждан к заботе о своём здоровье. Возможности отечественных скрининговых исследований трудоспособного населения и детского контингента, мониторинга факторов риска заболеваний и реализации мероприятий по формированию здорового образа жизни существенно возросли с вводом в эксплуатацию национальной сети Центров здоровья [2].
На сегодняшний день в России биоимпедансный анализ является одним из методов, штатно применяемых в Центрах здоровья. Центры здоровья были созданы постановлением Правительства России от 18 мая 2009 года №413 «О финансовом обеспечении в 2009 году за счёт ассигнований федерального бюджета мероприятий, направленных на формирование здорового образа жизни у граждан Российской Федерации, включая сокращение потребления алкоголя и табака» и последующими приказами Министерства здравоохранения и социального развития России от 19 июня 2009 года №302н «О мерах по реализации постановления Правительства Российской Федерации от 18.05.2009 г. №413 «О финансовом обеспечении в 2009 году за счет ассигнований федерального бюджета мероприятий, направленных на формирование здорового образа жизни у граждан Российской Федерации, включая сокращение потребления алкоголя и табака» и от 19 августа 2009 года №597н «Об организации деятельности центров здоровья по формированию здорового жизни у граждан Российской Федерации, включая сокращение потребления алкоголя и табака».
Применение простых антропометрических показателей и индексов (окружность талии (ОТ), индекс массы тела (ИМТ)) в эпидемиологическом скрининге и мониторинге оправдано ввиду наличия статистической связи их с содержанием в организме жировой ткани [41]. Преимущество индексов заключается в простоте, доступности измерений и независимости критериев классификации состояния пациентов от возраста и пола.
Главным недостатком индексов является низкая диагностическая чувствительность при установлении нарушений нутритивного статуса, что приводит к высокой частоте ложноотрицательных диагнозов. По результатам мета- анализа данных, кумулятивное значение диагностической чувствительности традиционно используемых критериев диагностики ожирения по ИМТ составило 50 % при 90 %- ной специфичности [38]. Это означает, что в среднем у каждого второго больного ожирением значение ИМТ находится ниже порога диагностики. Поэтому ИМТ не рекомендуется использовать в качестве критерия диагностики нарушений питательного статуса на индивидуальном уровне [15].
Следствием низкой диагностической чувствительности ИМТ является присутствие в популяции индивидов со скрытым ожирением, или ожирением нормального веса, определяемым как высокое процентное содержание жира в теле при нормальных значениях ИМТ [23]. Как и «обычное» ожирение, скрытое ожирение ассоциировано с высоким риском развития метаболического синдрома, сердечно- сосудистых и других заболеваний [40]. По данным Центров здоровья, распространённость скрытого ожирения среди российских мужчин практически во всех возрастных группах оказалась выше, чем у женщин: в среднем 1,5- 2,5 и 0,51 % соответственно [37], а стандартизованные значения показателя составили 2,1 % для мужчин и 0,9 % для женщин. Таким образом, в эпидемиологических исследованиях антропометрические индексы применяются для оценки распространённости избыточной массы тела, ожирения и истощения, а также рисков развития заболеваний и ожидаемой смертности. Использование их для индивидуальной диагностики нарушений нутритивного статуса не рекомендуется.
Подробную количественную характеристику состояния пациентов в терминах параметров белкового, жирового и водного обменов, интенсивности обменных процессов дают методы оценки компонентного состава тела [7]. Под составом тела человека понимаются различные представления массы тела в виде суммы одного или нескольких компонентов, имеющих физиологическое или патофизиологическое значение [7, 25]. В зависимости от количества интересующих компонентов состава тела рассматривают двух- , трёх- , четырёх- и многокомпонентные модели, относящиеся к одному или нескольким уровням организации системы: элементному, молекулярному, клеточному, тканевому или уровню организма в целом [48].
Базовой двукомпонентной моделью состава тела молекулярного уровня является представление массы тела (МТ) в виде суммы жировой массы тела (ЖМТ) и массы остатка - безжировой, или тощей, массы (БМТ): МТ=ЖМТ+БМТ. В составе жировой массы тела, т.е. массы всех липидов, принято выделять существенный жир, входящий в белково- липидный комплекс большинства клеток организма (фосфолипиды клеточных мембран и др.), и несущественный жир (триглицериды), характеризующий энергетический резерв организма. В связи с установленным участием жировой ткани в эндокринной регуляции гомеостаза такое деление жировой массы тела на «физиологически значимую» и «незначимую» компоненты в настоящее время представляется весьма условным [2].
Одной из составляющих безжировой массы является скелетно- мышечная масса (СММ). Отношение СММ к массе тела у взрослых людей составляет в норме порядка 4045 % у мужчин и 30- 35 % у женщин, и с возрастом снижается. На основе данных 6-летнего когортного исследования NHANES III, проведённого в США в период с 1988 по 1994 годы, были разработаны критерии оценки риска инвалидности у людей старше 60 лет по величине индекса скелетно- мышечной массы (иСММ), равного отношению СММ к квадрату длины тела [26]. Наряду с индексом БМТ (иБМТ), величина иСММ является предиктором летальности у больных ХОБЛ. Также были предложены критерии оценки риска инвалидности по величине процентного содержания скелетно- мышечной массы в массе тела %СМММТ [27].
Значимой характеристикой интенсивности обменных процессов в организме является активная клеточная масса (АКМ) - та часть тощей массы, которая образована клетками, потребляющими основную долю кислорода и энергии, выделяющими основную часть углекислого газа и производящими метаболическую работу [36]. АКМ содержит около 98- 99 % общего пула калия в организме и объединяет компоненты состава тела, подверженные наибольшим изменениям под действием питания, болезней и физических нагрузок. Величина АКМ характеризует достаточность белковой компоненты питания. Пониженные и низкие значения АКМ ассоциированы с неэффективным лечением [46]. Эталонным методом оценки АКМ является определение естественной радиоактивности всего тела [29]. Процентная доля активной клеточной массы в тощей массе (%АКМ) даёт интегральную оценку относительного уровня метаболической активности тощей массы и является коррелятом двигательной активности. Одно из применений величины %АКМ состоит в выявлении гиподинамии.
Биоимпедансный анализ - наиболее распространённый метод оценки состава тела, пригодный для скрининга здоровья населения [рис. 1].
1н1 ю*ые данные
Д.1Г.11ЧЧ'К,>>».1ШП О" 10 2ПСГ 11 Окру 4ЛОСП. 1111Ш .СМ Оц>уЛМ1»СП. ослер. см 86 9*
Вспраст. *т 20 Акивмое н |нг.1».п|м(>< счЧ1)ч>П1И1еюи- <Л| 4« 62
Рост. <м 181 'Ь'кШЛ \ЮЛ. 11 МЛ 809
Нес М 900 <\'НОМ1КЙ «&|(Н. КХД1 СЧ 1 199-1
< 'оста* пила
Мшгкг члчм fr.ni 27.5 ▼
20 0 24 9 ^ 122%
Жириын чжи <ы ». |Щ(1Ч|1|>1|М||иЯ II" риги »5 ▼
Щ 188%
Гчп.сН ЧЛЧ';| (КЗ | 695 У
47 8 715 В 117%
ЛМШ1Ш кН1'ПН.Ш ЧХСП1К1) 436 У
26 4 39 4 133%
, 1«1И ,«Л|Ю|М| кк1<1<||К41 чжсы (%) 627 •
53 0 59 0 ) 112%
СКГ.КИП^ЧЫЮСПШ 375 ▼
234 36 4 _) 126%
Д«1|М (М.1Г1Ш-ЧЫ1Ш "|ПН| чаггы (%) 539 ▼
47 6 576 102%
У,1(.№НМ|| <Н1К*1|*Н| ашмгн (КК11 М1.М/с\1.) 945 1 ▼
8801 980 3| ) '°2%
О'шшжашт (и) 509 ▼
350 523 ^ 117%
< '■»ШПШГ1П1Г 1.1II тн / ПС. 1(11 069 V
080 100 Ш 99%
К.|.к» ифнкгмат ш> |||»1К1П> жировой члссы (|ГЛ1фГ1И1Г ) 22.7 ▼ ^ [(19 116 3 209| 255| 1224 Нстш'ииг флигг <икир! Мормл ||>>и|»чш| кг Олцм-пиг
Рис. 1. Первичный протокол биоимпедансного обследования пациента
Для оценки эпидемиологических рисков и индивидуальной диагностики состояния нутритивного (питательного) статуса используют следующие показатели биоимпедансометрии: ЖМТ - выявление избытка или недостатка абсолютного количества жира в теле; %ЖМТ, иЖМТ - классификация избыточного содержания жира в теле, ожирения и липодистрофии, оценка риска метаболического синдрома, характеристика достаточности питания; БМТ, иБМТ - характеристика развития безжировой (тощей) массы, выявление катаболических сдвигов; АКМ - классификация достаточности белковой компоненты питания; %АКМ - классификация уровня двигательной активности, выявление гиподинамии; ОВО, ВКЖ - характеристика состояния гидратации тела, выявление избытка и дефицита жидкости в организме; СММ - характеристика развития скелетно- мышечной ткани; %СММ, иСММ - характеристика физической работоспособности, выявление риска инвалидности у пожилых людей [2].
Наряду с характеристикой компонентного состава тела, для оценки функционального состояния организма, интенсивности обменных процессов и нарушений нутритивного статуса в биоимпедансном анализе используется величина фазового угла импеданса, определяемая как арктангенс отношения реактивного и активного сопротивлений. На основании результатов сравнительного анализа выборок здоровых людей и больных хроническими заболеваниями [44] была предложена интервальная классификация значений фазового угла. При пониженных значениях фазового угла отмечалось сокращение периода дожития у больных СПИДом, циррозом печени и онкологическими заболеваниями [42, 43, 44]. Повышенные значения фазового угла в спортивной медицине принято связывать с высокой тренированностью атлетов и готовностью к соревновательным нагрузкам [8, 9].
В протоколе биоимпедансного обследования состава тела [рис. 1] вышеуказанные показатели представлены на фоне графических шкал нормальных значений признаков с учётом пола, возраста и длины тела. Участки шкал левее нижней границы нормы соответствуют низким, правее - высоким значениям признаков. Справа от шкал указан процент от нормы для каждого из параметров.
В работе Zhu et а1. (2003) на основании результатов продольного исследования группы из 2238 мужчин и 2446 женщин в возрасте старше 20 лет были получены формулы для оценки относительного риска (ОР) развития метаболического синдрома в зависимости от %ЖМТ: ОР=е0,194(%ЖМТ-19,2) для мужчин, и ОР=е0,175(%ЖМТ-26,7) для женщин. Пороговым значениям ИМТ 18,5, 25, 30 и 35 кг/м2, определяющим границы риска развития метаболического синдрома - очень низкого, низкого, повышенного, высокого и очень высокого - в указанной работе соответствовали значения %ЖМТ 11,0, 21,2, 29,1 и 37 % у мужчин и 22,5, 30,8, 37,2 и 43,5 % у женщин, соответственно. Оценки риска развития метаболического синдрома среди населения России в зависимости от возраста согласно критериям Zhu et а1. [49].
В данных Центров здоровья о возрастных изменениях биоимпедансных оценок состава тела «среднего» жителя России дают представление медианные (50- й центиль) значения признаков [2]. У детей наблюдается интенсивный рост абсолютных значений рассматриваемых признаков. При этом БМТ, АКМ и СММ растут быстрее у мальчиков, а ЖМТ - у девочек, что особенно заметно в период полового созревания. Значения БМТ у «среднего» российского мужчины (максимум 61,6 кг в возрасте 43 лет) превосходят таковые у «средней» женщины (максимум 47,3 кг в возрасте 55 лет) на 12- 15 кг. У взрослых мужчин и женщин наблюдаемые медианные значения БМТ мало зависят от возраста, заметно снижаясь после 60- 65 лет. Аналогичные особенности полового диморфизма наблюдаются для величин АКМ и СММ, при этом максимальные значения АКМ и СММ у «средних» российских мужчины и женщины наблюдаются в более раннем возрасте, чем для БМТ. Жировая масса тела (ЖМТ) у «среднего» российского мужчины заметно растёт до 40- 45- летнего возраста, затем длительное время остаётся примерно постоянной (на уровне 20 кг), и после 65 лет снижается. У «средней» российской
женщины ЖМТ увеличивается до 62- х лет, достигая максимума 28,4 кг, и затем постепенно снижается. Начиная с 37 лет и 51 года, соответственно, абсолютное содержание жира в теле «средней» российской женщины становится больше скелетно-мышечной и активной клеточной массы. У «среднего» российского мужчины наблюдаемые значения СММ и АКМ на всём возрастном интервале остаются значительно выше жировой массы тела [2].
В возрасте от 5 до 25 лет медианные значения массы и длины тела у пациентов Центров здоровья хорошо соответствуют обновлённым данным ICRP по «условному человеку» [47]. Различия МТ для всех возрастов были в пределах от 0,1 до 1,6 кг, а длины тела - от 0,1 до 1,2 см соответственно. Жители Брюсселя первой половины XIX века имели гораздо меньший рост и вес в сравнении с современными людьми. У детей 5 -летнего возраста различия средних значений ДТ с данными Центров здоровья для мальчиков и девочек составили 11,4 и 10,4 см соответственно, а массы тела - 3,1 и 3,0 кг соответственно. Американские подростки и взрослые мужчины, по данным исследования NHANES III [20], имели повышенные, а мужчины и женщины в Швейцарии -пониженные средние значения МТ в сравнении с общероссийской выборкой. Более высокие значения МТ отмечались у американских женщин младше 45 лет, и более низкие - в возрасте 55 лет и старше. Возрастные зависимости ДТ в целом соответствовали друг другу, причём в старших возрастных группах средний рост американцев и обследованных в Швейцарии был несколько выше, чем в российском исследовании. Интересно отметить, что у 20- 60- летних женщин в Швейцарии медианные значения ИМТ соответствовали данным для Бельгии первой половины XIX века, и находились в пределах интервала нормальных значений ИМТ согласно современной классификации ВОЗ.
По результатам исследования NHANES III в США начала 1990- х годов свыше половины мужчин в возрасте старше 25 лет и женщин старше 34 лет имели избыточную массу тела. Российские медианные значения ИМТ, по данным Центров здоровья, росли до 65 лет, и затем несколько снижались; 50%- ный порог распространённости избыточной массы тела был преодолён мужским населением России в возрасте 31 года, а женским населением - в возрасте 39 лет.
В международной практике эпидемиологических исследований для разработки интервальной классификации значений ИМТ у детей были сформированы различные референтные выборки (например, ВОЗ и IOTF). Для сравнения детской выборки пациентов Центров здоровья с референтной выборкой IOTF были рассчитаны z- значения ИМТ (преобразование БоксаКокса) у детей Центров здоровья с параметрами L, M и S для данного возраста и пола, соответствующими международной выборке IOTF. Результаты свидетельствуют, что в сравнении с международной выборкой IOTF детская популяция Центров здоровья «сдвинута» в сторону избыточной массы тела. Усреднённое по всем возрастам среднее стандартизованное значение ИМТ для общероссийской выборки детей, обследованных в Центрах здоровья, относительно референтной выборки IOTF составило +0,41 стандартного отклонения для мальчиков и +0,19 - для девочек. Медианные значения ОТ и ОТ/ОБ у детей, обследованных по методике биоимпедансометрии в Центрах здоровья, сопоставлены с результатами выборочных исследований, проведённых в ФРГ и Нидерландах [24]. Российские данные по ОТ в целом хорошо соответствуют голландским данным, особенно для мальчиков. Медианные значения ОТ/ОБ у российских мальчиков и девочек были значительно ниже, чем в группах сравнения. Мониторинг распространённости избыточного веса, ожирения и истощения у детей и подростков представляет интерес ввиду повышенного риска развития хронических заболеваний у таких людей в последующие годы жизни.
Медианные значения %ЖМТ у детей, обследованных в Центрах здоровья, были сопоставлены с данными английского [35], американского, турецкого [30] и южнокорейского [28] исследований, а также с результатами биоимпедансного обследования 946 российских детей и подростков 10- 16 лет, проведённого в 2005 году в Москве [33].
Показано, что у мальчиков 10- 18 лет, обследованных в Центрах здоровья, медианные значения %ЖМТ были значительно выше, чем в группах сравнения (за исключением южно- корейских детей). У девочек младше 10 лет, обследованных в Центрах здоровья, медианные значения %ЖМТ были близки к английским данным, а старше 10 лет - к результатам турецкого исследования. Биоимпедансные оценки %ЖМТ у московских детей 10- 16 лет, описанные в работе [33], полученные с использованием той же расчётной формулы, что и для детей Центров здоровья, значительно отличались от них в меньшую сторону. Для мальчиков 10- 16 лет они соответствовали, а у девочек 10- 14 лет были много меньше медианных значений %ЖМТ в группах сравнения.
Заключение. Таким образом, представляет практический интерес изучение территориальных различий эпидемиологических рисков и совместный анализ данных биоимпедансного обследования по оценке нутритивного (питательного) статуса с результатами других методов, применяемых в Центрах здоровья. Организация периодического сбора и анализа первичных данных инструментально- диагностических (с обязательным включением биоимпедансного анализа) и лабораторных методов, применяемых в Центрах здоровья, может явиться основой углублённого мониторинга эффективности программ профилактики и дальнейшего совершенствования управленческих решений, направленных на снижение заболеваемости и повышение качества жизни населения, включая детей и подростков.
Однако пока сохраняется не до конца решённым вопрос при проведении эпидемиологических скрининговых обследований населения о стандартизации типов биоимпедансного оборудования и методик для обеспечения сопоставимости полученных результатов.
Литература
1. Александрова Г.А., Лебедев Г.С., Огрызко Е.В., Кадулина Н.А., Беляева И.М., Кантеева А.Н., Гладких Т. Е., Щербакова Г.А. Заболеваемость взрослого населения России в 2011 году: статистические материалы. Часть III. Москва: МЗ РФ, ЦНИИОИЗ, 2012. 159 с.
2. Биоимпедансное исследование состава тела населения России / С.Г. Руднев, Н.П. Соболева, С. А. Стерликов, Д.В. Николаев, О.А. Старунова, С.П. Черных, Т.А. Ерюкова,
B.А. Колесников, О.А. Мельниченко, Е.Г. Пономарёва. М.: РИО ЦНИИОИЗ, 2014. - 493 с. - ISBN 5- 94116- 018- 6
3. Бойцов С.А., Оганов Р.Г. Четверть века в поисках оптимальных путей профилактики неинфекционных заболеваний и новые задачи на будущее (к 25- летнему юбилею образования Государственного научно- исследовательского центра профилактической медицины) // Профилактическая медицина. 2013. Т.16, №5. С.3- 8.
4. Василевский Ю.В., Данилов А. А., Николаев Д.В., Руднев С.Г., Саламатова В.Ю, Смирнов А.В. Конечно- элементный анализ задач биоимпедансной диагностики // Журнал вычислительной математики и математической физики. 2012. Т.52, №4. С.733-745.
5. Васильев А.В., Хрущева Ю.В., Попова Ю.П., Зубенко А.Д., Николаев Д.В., Пушкин
C.В., Похис К.А. Одночастотный метод биоимпедансного анализа состава тела у больных с сердечно- сосудистой патологией - новые методические подходы // Сб. тр. науч. - практ. конф. «Диагностика и лечение нарушений регуляции сердечно- сосудистой системы». М., 2005. С.152- 159.
6. Глазунов И.С., Стаченко С. (ред.) Укрепление здоровья и профилактика неинфекционных заболеваний в России и Канаде: опыт и рекомендации. CINDI, Public Health Agency of Canada, 2006. 150 с.
7. Мартиросов Э.Г., Николаев Д.В., Руднев С.Г. Технологии и методы определения состава тела человека. М.: Наука, 2006. 248 с.
8. Николаев Д.В., Руднев С.Г. Биоимпедансный анализ: основы метода, протокол обследования и интерпретация результатов // Спортивная медицина: наука и практика. 2012. №2. С.29- 36.
9. Николаев Д.В., Руднев С.Г. Состав тела и биоимпедансный анализ в спорте // Спортивная медицина: наука и практика. 2012. №3. С.34- 41.
10. Николаев Д.В., Смирнов А. В., Бобринская И.Г., Руднев С.Г. Биоимпедансный анализ состава тела человека. М.: Наука, 2009. 392 с.
11. Пермякова Е.Ю., Година Е.З., Гилярова О.А. Влияние физической активности и суточного потребления калорий на особенности жироотложения у современных детей и подростков Архангельского региона и г. Москвы // Вестник Московского университета. Серия 23: Антропология. 2012. №4. С.112- 119.
12. Хрущёва Ю.В., Зубенко А.Д., Чедия Е.С., Старунова О.А., Ерюкова Т.А., Николаев Д.В., Руднев С.Г. Верификация и описание возрастной изменчивости биоимпедансных оценок основного обмена // Сб. тр. науч.- практ. конф. «Диагностика и лечение нарушений регуляции сердечно- сосудистой системы». М., 2009. С.353357.
13. Честнов О.П., Куликов А.А. Неинфекционные заболевания как приоритет глобального здравоохранения // Профилактическая медицина. 2013. №4. С.3- 5.
14. Anis A.H., Zhang W., Bansback N., Guh D.P., Amarsi Z., Birmingham C.L. Obesity and overweight in Canada: an updated cost- of- illness study // Obes. Rev. 2010. V.11, N1. P.31-40.
15. Atherton R.R., Williams J.E., Wells J.C.K., Fewtrell M.S. Use of fat mass and fat free mass standard deviation scores obtained using simple measurement methods in healthy children and patients: comparison with the reference 4- component model // PLoS One. 2013. V.8, N5. P.e62139.
16. Beaglehole R., Bonita R., Alleyne G., Horton R., Li L., Lincoln P., Mbanya J.C., McKee M., Moodie R., Nishtar S., Piot P., Reddy K.S., Stuckler D. UN high- level meeting on non-communicable diseases: addressing four questions // Lancet. 2011. V.378, №9789. P.449-455.
17. Blair S.N., Brodney S. Effects of physical inactivity and obesity on morbidity and mortality: current evidence and research perspectives // Med. Sci. Sports Exerc. 1999. V.31, N11 (Suppl.). P.S646- 662.
18. Böhm A., Heitmann B.L. The use of bioelectrical impedance analysis for body composition in epidemiological studies // Eur. J. Clin. Nutr. 2013. V.67 (Suppl. 1). P.S79- 85.
19. Calle EE., Thun M.J., Petrelli J.M., Rodriguez C., Heath C.W. Body- mass index and mortality in a prospective cohort of U.S. adults // N. Engl. J. Med. 1999. V.341, N15. P.1097-1105.
20. Chumlea W.C., Guo S.S., Kuczmarski R.J., Flegal K.M., Johnson C.L., Heymsfield S.B., Lukaski H.C., Friedl K., Hubbard V.S. Body composition estimates from NHANES III bioelectrical impedance data // Int. J. Obes. 2002. V.26, N12. P.1596- 1609.
21. Danilov A.A., Nikolaev D.V., Rudnev S.G., Salamatova V.Yu., Vassilevski Yu.V. Modelling of bioimpedance measurements: unstructured mesh application to real human anatomy // Russ. J. Numer. Anal. Math. Modelling. 2012. V.27, N5. P.431- 440.
22. Danilov A.A., Kramarenko V.K., Nikolaev D.V., Rudnev S.G., Salamatova V.Yu., Smirnov A.V., Vassilevski Yu.V. Sensitivity field distributions for segmental bioelectrical impedance analysis based on real human anatomy // J. Phys.: Conf. Series. 2013. V.434. P.012001.
23. De Lorenzo A., Martinoli R., Vaia F., Di Renzo L. Normal weight obese (NWO) women: an evaluation of a candidate new syndrome // Nutr. Metab. Cardiovasc. Dis. 2006. V.16, N8. P.513- 523.
24. Haas G.- M., Liepold E., Schwandt P. Percentile curves for fat patterning in German adolescents // World J. Pediatr. 2011. V.7, N.1. P.16- 23.
25. Heymsfield S.B., Lohman T.G., Wang Z., Going S.B. Human body composition (2nd edition). Champaign, IL: Human Kinetics; 2005. 533 p.
26. Janssen I., Baumgartner R.N., Ross R., Rosenberg I.H., Roubenoff R. Skeletal muscle cutpoints associated with elevated physical disability risk in older men and women // Am. J. Epidemiol. 2004. V.159, N4. P.413- 421.
27. Janssen I., Heymsfield S.B., Ross R. Low relative skeletal muscle mass (sarcopenia) in older persons is associated with functional impairment and physical disability // J. Am. Geriatr. Soc. 2002. V.50, N5. P.889- 896.
28. Kim K., Yun S.H., Jang M.J., Oh K.W. Body fat percentile curves for Korean children and adolescents: a data from the Korea National Health and Nutrition Examination Survey 2009- 2010 // J. Korean Med. Sci. 2013. V.28, N3. P.443- 449.
29. Kotler D.P., Burastero S., Wang J., Pierson R.N. Prediction of body cell mass, fat- free mass, and total body water with bioelectrical impedance analysis: effects of race, sex, and disease // Am. J. Clin. Nutr. 1996. V.64, N3 (Suppl.). P.489S- 497S.
30. Kurtoglu S., Mazicioglu M.M., Ozturk A., Hatipoglu N., Cicek B., Ustunbas H.B. Body fat reference curves for healthy Turkish children and adolescents // Eur. J. Pediatr. 2010. V.169, N11. P.1329- 1335.
31. Kushner R.F., Schoeller D.A. Estimation of total body water by bioelectrical impedance analysis // Am. J. Clin. Nutr. 1986. V.44, N3. P.417- 424.
32. Lukaski H.C., Bolonchuk W.W., Hall C.B., Siders W.A. Validation of tetrapolar bioelectrical impedance method to assess human body composition // J. Appl. Physiol. 1986. V.60, N4. P.1327- 1332.
33. Martirosov E.G., Homyakova I.A., Pushkin S.V., Romanova T.F., Semenov M.M., Rudnev S.G. Bioelectric impedance phase angle and body composition in Russian children aged 10- 16 years: reference values and correlations // ICEBI 2007, IFMBE Proceedings, vol. 17 (Eds. H. Scharfetter, R. Merwa). Berlin- Heidelberg: SpringerVerlag, 2007. P.807- 810.
34. Mathers C.D., Loncar D. Projections of global mortality and burden of disease from 2002 to 2030 // PLoS Medicine // 2006. V.3, N11. P.2011- 2030.
35. McCarthy H.D., Cole T.J., Fry T., Jebb S.A., Prentice A.M. Body fat reference curves for children // Int. J. Obes. 2006. V.30, N4. P.598- 602.
36. Moore F.D., Olesen K.H., McMurrey J.D., Parker H.V., Ball MR., Boyden CM. The body cell mass and its supporting environment. London: Saunders, 1963. 560 p.
37. Nikolaev D.V., Rudnev S.G., Starunova O.A., Eryukova T.A., Kolesnikov V.A., Ponomareva E.G., Soboleva N.P., Sterlikov S.A. Percentile curves for body fatness and cutoffs to define malnutrition in Russians // J. Phys.: Conf. Series. 2013. V.434. P.012063.
38. Okorodudu D.O., Jumean M.F., Montori V.M., Romero- Corral A., Somers V.K., Erwin P.J., Lopez- Jimenez F. Diagnostic performance of body mass index to identify obesity as defined by body adiposity: a systematic review and meta- analysis // Int. J. Obes. 2010. V.34, N5. P.791- 799.
39. Pliquett U. XV International Conference on Electrical Bio- Impedance (ICEBI) and XIV Conference on Electrical Impedance Tomography (EIT). J. Phys.: Conf. Ser. 2013. V.434. P.011001.
40. Romero- Corral A., Somers V.K., Sierra- Johnson J., Korenfeld Y., Boarin S., Korinek J., Jensen M.D., Parati G., Lopez- Jimenez F. Normal weight obesity: a risk factor for cardiometabolic dysregulation and cardiovascular mortality // Eur. Heart J. 2010. V.31, N6. P.737- 746.
41. Roubenoff R., Dallal G.E., Wilson P.W.F. Predicting body fatness: the body mass index vs estimation by bioelectrical impedance // Amer. J. Publ. Health. 1995. V.85, №5. P.726- 728.
42. Santarpia L., Marra M., Montagnese C., Alfonsi L., Pasanisi F., Contaldo F. Prognostic significance of bioelectrical impedance phase angle in advanced cancer: preliminary observations // Nutrition. 2009. V.25, N9. P.930- 931.
43. Schwenk A., Beisenherz A., Römer K., Kremer G., Salzberger B., Elia M. Phase angle from bioelectrical impedance analysis remains an independent predictive marker in HIV-infected patients in the era of highly active antiretroviral treatment // Am. J. Clin. Nutr. 2000. V.72, N2. P.496- 501.
44. Selberg O., Selberg D. Norms and correlates of bioimpedance phase angle in healthy human subjects, hospitalized patients, and patients with liver cirrhosis // Eur. J. Appl. Physiol. 2002. V.86, N6. P.509- 516.
45. Singh R.B., Niaz M.A., Beegom R., Wander G.S., Thakur A.S., Rissam H.S. Body fat percent by bioelectrical impedance analysis and risk of coronary artery disease among urban men with low rates of obesity: the Indian paradox // J. Am. Coll. Nutr. 1999. V.18, N3. P.268- 273.
46. Soeters P.B., Reijven P.L.M., van Bokhorst- de van der Schueren M.A.E., Schols J.M., Halfens R.J., Meijers J.M., van Gemert W.G. A rational approach to nutritional assessment // Clin. Nutr. 2008. V.27, N5. P.706- 716.
47. Valentin J. Basic anatomical and physiological data for use in radiological protection: reference values. ICRP Publication 89 // Annals of the ICRP. 2002. V.88. P.1- 277.
48. Wang Z.M., Pierson R.N., Heymsfield S.B. The five level model: a new approach to organizing body composition research // Am. J. Clin. Nutr. 1992. V.56, N1. P.19- 28.
49. Zhu S., Wang Z., Shen W., Heymsfield S.B., Heshka S. Percentage body fat ranges associated with metabolic syndrome risk: results based on the third National Health and Nutrition Examination Survey (1988- 1994) // Am. J. Clin. Nutr. 2003. V.78, N2. P.228- 235.
