CC BY
151
УДК 811.161.1
Н. Н. Семененко, Г. А. Лисицына
Ментальный стереотип как смыслообразующий фактор в ценностных паремических репрезентациях
В данной статье предлагается обоснование применения когнитивно-прагматического подхода в ценностном моделировании паремической семантики в условиях доминирования определённого ментального стереотипа. Описанная методика базируется на ряде принципиальных положений относительно категориального статуса ценности как лингвоментальной единицы, представленной в языке посредством различных номинативных механизмов. Ментальный стереотип рассматривается как когнитивная категория, получающая устойчивое речевое воплощение посредством языковых единиц различного категориального статуса. В исследовании обосновывается когнитивно-прагматический подход к стратификации ценностей как фреймовых структур, объективируемых посредством косвенно-производной номинации; предлагается концепция ценностного моделирования паремической семантики применительно к таким жанрам народной афористики, как пословицы, поговорки и устойчивые сравнения; выявляются отдельные аспекты функционально-прагматической сущности паремий данных жанров, связанные с реализацией когнитивного основания ценностной репрезентации.
In this paper we propose a technique of value simulation study paremic semantics in terms of dominance of a certain mental stereotype. The described technique is based on a number of key provisions regarding the status of categorical values as intellectually-speech unit presented in the language through a variety of mechanisms nominative. Mental stereotype is regarded as a cognitive category, receiving a steady voice through the embodiment of linguistic units of different categorical status. The study substantiates the cognitive-pragmatic approach to stratification values as frame structures, objectified by means of indirectly-derived nomination; The concept of value-modeling paremic semantics in relation to such genres of folk aphorism as proverbs, sayings and sustainable comparison; revealed some aspects of functional and pragmatic nature of these proverbs genres associated with the implementation of cognitive base value representation.
Ключевые слова: паремия, когнитивно-прагматическая функция, ментальный стереотип, фрейм, когнитивное основание паремического значения, ценностное моделирование.
Keywords: proverbs, cognitive-pragmatic function, mental stereotype, frame, paremic cognitive base values, value simulation.
Введение. Проблема лингвокогнитивного статуса ценности и стереотипа как смыслопо-рождающих категорий паремического значения обусловлена рядом факторов терминологического и методологического свойства. Во-первых, ценность и категория применительно к лингво-культурологическому описанию трактуются, в основном, с опорой на культурологическое определение, во-вторых, проблема ценностного моделирования семантики затруднена неоднозначностью трактовки терминологической пары «ценность - оценка» как в автономном определении каждого понятия, так и в характеристике их глубинной взаимосвязи и статусной иерархии. Вместе с тем для анализа паремической семантики данные категории чрезвычайно важны: и в определении прагматической акцентуализации пропозитивного основания паремического текста (при выявлении прагматической значимости, то есть, собственно, дидактической рекомендации, заложенной в тексте паремии), и в установлении механизма когнитивной интеграции в основании паремического значения. Соответственно, особой задачей современной когнитивной лин-гвокультурологии является установление лингвокогнитивного статуса ценности как прагматического и смыслового стержня реализуемого паремией смысла.
Действительно, функция когнитивной единицы с ценностным содержанием чрезвычайно важна в организации фреймового основания пословиц, репрезентирующих стереотипное представление о типической ситуации, и в реализации стереотипной оценки посредством таких па-ремических жанров, как поговорка и устойчивое сравнение. Паремии в целом как знаки культуры с выраженным ценностным содержанием играют важную роль в реализации языковой картины мира, поскольку в качестве сложных синкретичных знаков детерминируют в её пространстве те фрагменты, которые связаны с осмыслением самой природы человеческих взаимоотношений и устройства социума. Эту гибридную лингвосемиотическую сущность паремий отмечает О. Б. Абакумова в трактовке пословицы как языкового знака с текстовыми/прагматическими характеристиками, а «пословичную картину мира» - как фрагмент языковой, пересекающейся с концепту-
© Семененко Н. Н., Лисицына Г. А., 2015
альной и входящей в качестве составной части в ценностную картину мира [1]. Вместе с тем народные афоризмы характеризуются большим жанровым разнообразием, обусловленным самой природой фольклора как среды преимущественно устного общения, порождающей формы с закреплённым значением. Малые жанры фольклора транслируют определённые доминанты языкового сознания, связанные (1) с образной ситуативной характеристикой (поговорки и устойчивые сравнения), (2) с обобщённой регламентацией поведения (пословицы), (3) с образной стереотипной кодировкой действительности (загадки), (4) со стереотипным прогнозом (приметы), (5) со стереотипным восприятием вербального идеала (пустоговорки, скороговорки, чистоговор-ки). При выраженной общности функции стереотипизации мышления, речи и поведения, при общих свойствах лаконичности, идиоматичности/обобщённости значения и вариативной воспроизводимости выделяемые паремические жанры характеризуются существенными различиями в части когнитивно-прагматических функций, обусловливающих их ценностно-репрезентативный потенциал.
Приоритетным для современной когнитивной паремиологии исследовательским материалом являются такие паремические жанры, как пословицы и поговорки, что связано, в частности, с высоким потенциалом текстовой единицы, признаваемым за пословицей. Так, М. Я. Блох считает пословицы диктемами, поскольку они имеют тематическую отнесенность и стилистическую оформленность [2], а Л. Б. Савенкова предлагает определять пословицу как иконический языковой знак и как мини-текст, отмечая, что «чем выше степень аналитичности пословицы, тем больше она приобретает черт, роднящих ее с речевым, дискурсивным знаком - текстом» [3]. Г. Г. Молчанова определяет пословицу как «художественный микротекст/дискурс и одновременно языковой знак иконического типа. Функционально пословица соотносится с определенным фактом бытия, подвергает его расширительной образной интерпретации, дает экспрессивную оценку и выражает культурно-национальное своеобразие народа» [4].
Нередко пословицы и поговорки рассматриваются в качестве единого пласта языкового материала без чёткого разграничения данных жанров, что обусловлено, в том числе, традиционным для них совместным размещением в паремиографических изданиях. Вместе с тем в последние годы паремиологи и паремиографы достаточно последовательно разграничивают данные жанры, отмечая, что в кругу устойчивых «тесных комплексов пословица структурно и функционально наиболее близка поговорке, но первая отчётливо отличается от второй наличием переносности значения (по сравнению с деривационной базой) и, как следствие, существованием определённой амплитуды абстрактности семантики» [5].
С появлением такого паремиографического издания, как «Большой словарь русских поговорок» В. М. Мокиенко и Т. Г. Никитиной системная работа с единицами данного жанра активизировалась. Для нашего исследования важна также и формулировка жанровой сущности поговорки, которую авторы словаря определяют как «самый точный и яркий способ оценки окружающей жизни общества» [6]. Помимо того, поговорка - это паремический вид, характеризующийся большим структурно-семантическим разнообразием, что позволяет в ходе когнитивно-прагматического моделирования проследить ряд нюансов смыслообразования в условиях определённой функционально-семантической структуры [7].
В ряду ранее названных популярных паремических жанров мы решили рассмотреть и устойчивые сравнения, которые трактуются нами как фразеологические единицы с типовой структурой и закреплённой атрибутивной синтаксической функцией, образно характеризующие элементы действительности. В. М. Мокиенко и Т. Г. Никитина, составители «Большого словаря русских народных сравнений», определяют эти языковые единицы как «яркое средство оценки действительности» [8], апеллируя при этом к характеристике А. А. Потебни, данной им сравнению как речевой фигуре: «...сравнения наводят на мысль, раскрывая её во всём смысловом мно-гоцветии» [9]. Интерес к данному виду единиц косвенно-производной номинации обусловлен как его редким рассмотрением именно в ряду паремических жанров, так и высоким образным потенциалом устойчивых сравнений как трансляторов стереотипной оценки.
Методика. Методика ценностного когнитивно-прагматического моделирования весьма избирательна в определении исследовательского инструментария для каждого конкретного па-ремического жанра. Для данного исследования мы ограничились языковым материалом, соотносимым с паремиями трёх видов: пословицы, поговорки и устойчивые сравнения. Подобный выбор обусловлен достаточным количеством интегральных и дифференциальных параметров, характеризующих паремии указанных видов в ряде различных аспектов:
1) статуса фраземы или паремической текстемы,
2) характера значения (обобщённое/идиоматическое/метафорическое),
3) характера когнитивного основания косвенно-производного значения паремии (моно-концептуальное/поликонцептуальное/фреймовое/интегративное и т. д.).
Соответственно, разработка методики ценностного когнитивно-прагматического моделирования паремий данных жанров опирается на следующие принципиальные положения:
• ценностно-репрезентативный потенциал паремий напрямую зависит от знаковой и функционально-прагматической природы конкретного паремического жанра как в части определения места ценностного концепта в когнитивном основании значения паремии, так и в плане взаимодействия ценности и оценки в порождении обобщённого паремического и дискурсивно-обуслов-ленного значения;
• алгоритм ценностного моделирования определяется логической связью и речевой обусловленностью последовательной реализации таких уровней паремической семантики, как (а) когнитивное основание значения, (б) внутренняя форма высказывания, (в) паремическое значение (обобщённо-афористическое или фразеологическое), (г) дискурсивно-обусловленное значение и (д) прагматическая рекомендация [10].
В данном исследовании под ценностным когнитивно-прагматическим моделированием понимается выявление когнитивных единиц, структур и их взаимодействий, а также семантического и прагматического факторов, обусловливающих ценностную репрезентацию и её оценочный ракурс в рамках паремической семантики.
Моделирование осуществляется в ходе последовательной реализации следующих аналитических операций, нацеленных на выявление (1) исходного (текстового или образно-номинативного) ценностного ракурса паремической семантики и (2) дополнительных смысловых приращений, возникающих в условиях определённой дискурсивной интенции:
1) комплексный семантический анализ текста паремии, включающий элементы компонентного (семного) анализа и анализа композиционной семантики паремии;
2) прагматический анализ паремии в ходе установления прагматической функции жанра, прагматической цели высказывания и в ходе выявления прагматической рекомендации на уровне паремической единицы и на уровне дискурса;
3) анализ ценностной составляющей обобщённого афористического или фразеологического значения единицы
Основная часть. Ценностно-репрезентативный потенциал разножанровых паремий имеет выраженные особенности: в частности, пословицы репрезентируют ценности в их содержательном аспекте и, что особо важно, с дополнительной оценкой, в которой выражено отношение к данной ценности, уже собственно приводящее нас к рекомендации, выраженной в паремии. Например, Был бы ум, будет и рубль; не будет ума, не будет и рубля [11]: репрезентированные ценности - «Ум» в аспекте оценки 'умный человек всего добьется', и «Богатство/Достаток» в аспекте оценки 'достаток будет только заслуженно'. Когнитивное основание пословицы - как правило, поликонцептуальное образование, вследствие чего в её тексте репрезентируется более чем одна ценность, причём, как видно из рассмотренного примера, с оценками различной полярности: 'умный человек всего добьется/достаток будет только заслуженно'.
Поликонцептуальность текста пословицы вполне согласуется с композиционностью её семантической структуры. Например, Горькое зелье пей одним духом [12]: композиционность семантики данной пословицы обусловлена её свойствами «свёрнутого» текста, в котором сохранены событийные актанты - пей одним духом (предикативная доминанта) и горькое зелье (объектно-номинативная доминанта). Соответственно, концептуальная основа данного текста формируется с учётом, как минимум, двух пропозитивных топиков:
- характеристики вещества, предмета, на которое направлено действие (механизм концептуализации основан на кристаллизации содержательных признаков 'приворотное', 'ядовитый напиток', 'вредное вещество'и т. д.) и
- характеристики действия (содержательные признаки 'сразу', 'без колебаний/без раздумий, 'в один прием' и т. д.).
В аспекте ценностного анализа семантики пословиц тематический подход к выделению материала «срабатывает» не столько как принцип отбора единиц, репрезентирующих сходные ценности, сколько как способ организации экспериментальной базы. Например, тематическая группа пословиц «Жизнь - Смерть», включающая 410 единиц, может быть условно поделена в зависимости от того, содержательным или оценочным является по сути ценностный компонент пословичной семантики. Разная представленность ценности «Жизнь» в сознании носителей русской лингвокультуры приводит к образованию вариативных признаков, вербализация которых зависит от множества факторов. «Жизнь» представляет собой многомерное, вариативное
ментальное образование, языковая репрезентация которого отмечена национальной спецификой. Анализируя современные исследования, в которых приводится системный анализ концептов «Жизнь» и «Смерть», мы пришли к выводу, что в целом данные исследования посвящены анализу культурной специфики содержания данных концептов, но не рассматривают онтологические аспекты их содержания. Например, работа В. В. Тарасенко «Концепты "жизнь" и "смерть" в системе языка и сознании разноязычных носителей: на материале фразеологизмов» (2008 г.) [13] посвящена исследованию отражения концептов «Жизнь» и «Смерть» во фразеологических оборотах, а также их репрезентация в системе языка и языковом сознании. Отдельные диссертационные исследования посвящены выявлению своеобразия идиолекта или идиостиля писателей или поэтов с точки зрения функционирования в них лингвокультурных концептов «жизнь» и «смерть» посредством анализа их вербального выражения в их произведениях [14]. В исследовании И. В. Бочарниковой [15] концепт «Жизнь» рассматривается как сложное ментальное образование, подверженное смысловому варьированию в различных дискурсивных практиках в ген-дерном и диахроническом аспектах через ассоциативное восприятие реципиентов.
При определении доминантных когнитивных признаков собственно предметом описания становится обобщённое значение пословицы, выражающее определённую ценностную установку. Например, ценностная составляющая отношения к жизни как 'времени от рождения до смерти' - День к вечеру - к смерти ближе [16]; День да ночь, сутки прочь, а все к смерти поближе [17]; Жить тяжко, да и умирать нелегко [18], встречается и смежная вербализация 'загробная жизнь': На тот свет отовсюду дорога [19] или Тело в тесноту, а душу на простор [20]. Доминантной составляющей концепта «Жизнь», репрезентированного в данных пословицах, является ценность жизни как 'физиологического функционирования', но такая оценка дается через оппозицию «Жизнь - Смерть». Несмотря на то, что «Жизнь» в большинстве паремий имеет признаки 'грустной, горькой, тяжелой', она все же 'лучше смерти': Жизнь надокучила, а и к смерти не привыкнешь [21] или Горько, горько, а еще бы столько [22]. Встречается и другое восприятие «Смерти» как 'источника спасения от жизни', например, в пословицах И рад бы смерти, да где ее взять? [23] или Эта жизнь хуже смерти. Эта жизнь и смерти не стоит [24]. Наибольшему варьированию подвергаются оценка значимости «Жизни» (жизнь может цениться выше смерти, а может не иметь цены вовсе, быть хуже смерти), а также доминантные признаки, отражающие содержательные характеристики и самоценность «Жизни». Например, встречается и такой вариант «пересмотра ценности» в составе паремического текста, как, например, в пословицах От доброго житья толстеют, а от дурного худеют [25] или Не жизнь, а малина [26] акцент делается на материальном благополучии, то есть 'существование без нужды и забот'.
Таким образом, можно прийти к выводу, что доминантные ценностные составляющие пословичной семантики выражаются в условиях определённой текстовой организации данной разновидности паремий.
Поговорки осуществляют ценностную репрезентацию собственно в ходе вербализации смыслообразующего концепта - основного стимула фраземообразования [27]. Соответственно, для поговорки оценка превалирует над ценностью и выступает в качестве исходного когнитивного посыла вербализации. Например, Сидя за печью, хочет огород выстроить речью [28]: репрезентирована негативно-ироническая оценка «Бездельника-Бахвальника», характеризующая антиценность «Лень-Пустобрёхство». Вместе с тем собственно ценностно-репрезентативный потенциал у поговорки также присутствует, просто его актуальность в реализации прецедентного потенциала паремии обусловлена свойствами конкретной жанрово-структурной разновидностью поговорки, например поговорка с обобщенным значением характеризуется признаками обобщенного значения, но не выражает умозаключения. Таким образом, для поговорки ценностно-репрезентативный потенциал будет реализован через предмет морали в данных паремиче-ских единицах в рамках предусмотренной дискурсивным окружением дидактической целесообразности.
Для устойчивых сравнений как репрезентаторов ценностного основания этнокультуры чрезвычайно важна функция когнитивного фокуса, который сопоставим с фреймом в своей структурирующей направленности, но, в отличие от последнего, имеет не замкнутую конфигурацию «рамки», а характер открытой и чётко нацеленной актуализации. Например, ударяться как сноп [29]: выражена оценка 'сильно', а непосредственной ценностной вербализации не наблюдается, поскольку устойчивое сравнение в своей репрезентационной функции далеко не только от пословицы, выражающей умозаключение, но и от поговорки, выражающей образную характеристику. Устойчивое сравнение, выражая образную оценку, может участвовать в ценностной репрезентации только опосредованно - в определённой дискурсивной среде. Например, в обсуждении
проблемы «Ребёнок падает - подхватываете?» на интернет-форуме для молодых мам (орфография источника сохранена):
- Ну падала она конечно не откуда-ть, а просто на подстеленном полу, но видно, подстелила малова-то... Вот если бы она хотя бы голову убирала на грудь, что бы не затылком ударяться, так нет, падает как сноп (это мы теперь на диване, так что падаем весело, без слез)..
- Моя доча тоже падала "как сноп":), когда вижу - ловлю, но иногда не успеваю. Мне кажется, что после нескольких падений ребенок действительно начнет быстрее понимать что именно ему причиняет боль и как этого избежать. [30].
Получается, что устойчивое сравнение фокусирует оценку, перенаправляя стереотипный взгляд с одного денотата на другой, как некий прообраз метафоры. Например, на психологическом интернет-форуме, где даются правила поведения человека для повышения своей самооценки, в контексте употребляется паремия Каждый кулик свое болото хвалит, которая выражает оценку 'правильное, самое лучшее то, к чему он привык':
Человек с низкой самооценкой, пускаясь в «похвалу», как правило, очень зависим от реакции окружающих на него. Тем более, если «кулик сам хвалит свое болото». Сядьте и напишите, что хорошего сделали вы сами, чем вы себе нравитесь, а рядом - положительные качества ваших близких и друзей, каждого по отдельности. Похвалите их и себя - на бумаге, когда никого рядом нет, когда вам не надо лицемерить с какой-то целью. Спокойно проанализируйте, поищите хорошее в себе и других (обязательно параллельно) и выпишите. Оставьте этот листик, как памятку, и заглядывайте в него, как только начинаете «увлекаться прошлым» [31].
Таким образом, проблема ценностной репрезентации посредством паремий различного языкового статуса и афористического жанра осложнена рядом вопросов когнитивной семантики и проблем типологии речевых жанров, которые в комплексе позволяют расширить фокус описания семантики единиц косвенно-производной номинации.
Выводы
Выдвинутая гипотеза относительно ценностно-смыслового специфики паремических репрезентаций в основном подтвердилась: в ходе лингвокогнитивного моделирования обнаружилось доминирование процесса осмысления и оценки исходной прагматической ситуации в ходе вычленения ценности как факта культуры. Стереотипная природа ценностно-смысловых репрезентаций во многом соответствует функциональному потенциалу паремий, реализующих языковой и ментальный стереотип, исходя из жанровых особенностей отдельных афористических видов.
Ценностный потенциал паремий различных структурно-семантических и функциональных типов, рассмотренный на примере пословиц, поговорок и устойчивых сравнений, вполне соответствует когнитивно-прагматическому потенциалу данных жанров:
пословица репрезентирует ценность в контексте дидактической функции, поучая и одновременно формируя культурно значимый стереотип;
поговорка в части ценностно-репрезентативного потенциала своей семантики характеризуется акцентом на ценностной составляющей репрезентатора смыслопорождающего концепта, а сама оценка определённой ценностной позиции в ней во многом обусловлена дискурсивной интенцией;
для устойчивого сравнения ценностно-репрезентативный потенциал ограничен невозможностью выражения законченного смысла, выделенного из дискурсивного окружения, и потому сводится к «ценностной фокусировке» прагматических смыслов, реализуемых в ближайшем контекстуальном окружении.
Намеченные проблемы анализа ценностных паремических репрезентаций имеют, на наш взгляд, широкую перспективу как в плане попытки системного описания концепции ценностного моделирования паремической семантики, так и в аспекте характеристики самого механизма концептуализации значения лексем, образующих текст этих паремий, в условиях конкретной дискурсивной реализации.
Примечания
1. Аббакумова О. Б. Пословицы в языке, сознании и коммуникации. СПб.: Издательский дом «Алеф-Пресс», 2012. С. 115.
2. Блох М. Я. Факторы регуляции речевого общения // Материалы IV Международной научно-практической конференции «Прикладная лингвистика в науке и образовании». СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена, 2008. С. 61.
3. Савенкова Л. Б. Русская паремиология: семантический и лингвокультурологический аспекты. Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 2002. С. 12.
4. Молчанова Г. Г. Текст как иконический знак (на материале сопоставительного анализа русско-английских антропонимических паремий) // Язык и действительность: сб. науч. трудов памяти В. Г. Гака. М.: ЛЕНАНД, 2007. С. 512.
5. Савенкова Л. Б. Указ. соч. С. 67.
6. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г., Николаева Е. К. Большой словарь русских пословиц. М.: ЗОА «ОЛМА Медиа Групп», 2010. С. 6.
7. Семененко Н. Н. Русские паремии: функции, семантика, прагматика: монография. Старый Оскол: Изд-во РОСА, 2011. С. 34-44.
8. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г., Николаева Е. К. Указ. соч. С. 4.
9. Там же. С. 11.
10. См.: Семененко Н. Н. Указ. соч. С. 137-144.
11. Даль В. И. Пословицы русского народа. М.: Изд-во Эксмо, Изд-во ННН, 2005. С. 215.
12. Там же. С. 64.
13. Тарасенко В. В. Концепты «жизнь» и «смерть» в системе языка и сознании разноязычных носителей: на материале фразеологизмов: дис. ... канд. филол. наук. Комсомольск н/А, 2008. 244 с.
14. Бычкова Т. А. Концепт «Жизнь - смерть» в идиолекте Михаила Зощенко: дис. ... канд. филол. наук. Казань, 2004. 162 с.; Талицкая А. А. Концепты «Жизнь» и «Смерть» в лирике Н. А. Заболоцкого: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ярославль, 2011. 24 с.; Чумак О. С. Корреляция концептов «жизнь» и «смерть» в идио-стиле Б. Л. Пастернака (на материале романа «Доктор Живаго»): дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 2004.
15. Бочарникова И. В. Ценностно-смысловое варьирование лингвокультурного концепта «Жизнь»: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград: Изд-во ВГСПУ «Перемена», 2013. 26 с.
16. Даль В. И. Указ. соч. С. 141.
17. Там же.
18. Там же.
19. Там же.
20. Там же.
21. Там же.
22. Там же.
23. Там же. С. 143.
24. Там же.
25. Там же. С. 144.
26. Там же.
27. Алефиренко Н. Ф. Фразеология и когнитивистика в аспекте лингвистического постмодернизма: монография. Белгород: Изд-во БелГУ, 2008. С. 69.
28. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г., Николаева Е. К. Указ. соч. С. 498.
29. Там же. С. 627.
30. URL: http://2006-2009.littleone.ru/archive/index.php/t-121373.html
31. URL: http://podrastem.com/publ/13-1-0-14
Notes
1. Abbakumova O.B. Poslovicy v yazyke, soznanii i kommunikacii [Proverbs in language, mind and communication]. SPb. Publishing house "Alef-Press". 2012. P. 115.
2. Blokh M. Y. Faktory regulyacii rechevogo obshcheniya [Regulation Factors of verbal communication] // Ma-terialy IV Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii «Prikladnaya lingvistika v nauke i obrazovanii» -Materials of the IV International scientific-practical conference "Applied linguistics in science and education". Spb. RSPU n.a. Herzen. A. I. 2008. P. 61.
3. L. B. Savenkova Russkaya paremiologiya: semanticheskij i lingvokul'turologicheskij aspekty [Russian Proverbs: semantic and linguo-cultural aspects]. Rostov-na-Donu. Publ. of Rostov University. 2002. P.12.
4. G. G. Molchanova Tekst kak ikonicheskij znak (na materiale sopostavitel'nogo analiza russko-anglijskih an-troponimicheskih paremij) [Text as iconic sign (based on the comparative analysis of Russian-English anthroponymic paroemias)] // YAzyk i dejstvitel'nost': sb. nauch. trudov pamyati V. G. Gaka- Language and reality: collected papers in memory of V.G. Gak. M. LENAND. 2007. P. 512.
5. Savenkova L. B. Op. cit. P. 67.
6. Mokienko V. M., Nikitina T. G., Nikolaeva E. K. Bol'shoj slovar' russkih poslovic [Large dictionary of Russian Proverbs]. M. ZOA "OLMA Media Group". 2010. P.6.
7. Semenenko N. N. Russkie paremii: funkcii, semantika, pragmatika: monografiya [Russian paroemia: functions, semantics, pragmatics: a monograph]. Stary Oskol. Publishing house ROSA. 2011. Pp. 34-44.
8. Mokienko V. M., Nikitina T. G., Nikolaeva E. K. Op. cit. P.4.
9. Ibid. P.11.
10. See: Semenenko N. N. Op. cit. Pp. 137-144.
11. Dal V. I. Poslovicy russkogo naroda [Proverbs of the Russian people]. M. Publishing house Eksmo, Publishing house NNN. 2005. P.215.
12. Ibid. P. 64.
13. Tarasenko V.V. Koncepty «zhizn'» i «smert'» vsistemeyazyka isoznanii raznoyazychnyh nositelej: na materiale frazeologizmov: dis. ... kand. filol. nauk [The concepts "life" and "death" in the language system of the
multilingual mind and media: the material of phraseological units: dis. ... Cand. of Philology]. Komsomolsk-na-Amure. 2008. 244 p.
14. Bychkova T. A. Koncept «ZHizn' - smert'» v idiolekte Mihaila Zoshchenko: dis.... kand.filol. nauk [Concept of "Life - death" in the idiolect of Mikhail Zoshchenko: dis. ... Cand. of Philology]. Kazan. 2004. 162 p.; Talitskaya A. A. Koncepty «ZHizn'» i «Smert'» v lirike N. A. Zabolockogo: avtoref. dis. ... kand.filol. nauk [Concepts "Life" and "Death" in the lyrics of N. Zabolotsky A.: abstract dis. ... Cand. of Philology]. Yaroslavl. 2011. 24 p.; Chumak O. S. Korrelyaciya konceptov «zhizn'» i «smert'» v idiostile B. L. Pasternaka (na materiale romana «Doktor ZHivago»): dis.... kand. filol. nauk [Correlation of the concepts "life" and "death" in the style of B. L. Pasternak (on the material of the novel "Doctor Zhivago"): dis. ... Cand. of Philology]. Saratov. 2004.
15. Bocharnikova I. V. Cennostno-smyslovoe var'irovanie lingvokul'turnogo koncepta «ZHizn'»: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk [Value-semantic variation of linguo-cultural concept "Life": abstract dis. ... Cand. of Philology]. Volgograd. Publishing house of VSSPU "Peremena". 2013. 26 p.
16. Dal V. I. Op. cit. P. 141.
17. Ibid.
18. Ibid.
19. Ibid.
20. Ibid.
21. Ibid.
22. Ibid.
23. Ibid. P. 143.
24. Ibid.
25. Ibid. P. 144.
26. Ibid.
27. Alefirenko N. F. Frazeologiya i kognitivistika v aspekte lingvisticheskogo postmodernizma: monografiya [Phraseology and cognitive science in the linguistic aspect of postmodernism: monograph]. Belgorod. Publishing house of BSU. 2008. P. 69.
28. Mokienko V. M., Nikitina T. G., Nikolaeva E. K. Op. cit. P. 498.
29. Ibid. P. 627.
30. Available at: http://2006-2009.littleone.ru/archive/index.php/t-121373.html (in Russ.)
31. Available at: http://podrastem.com/publ/13-1-0-14 (in Russ.)
УДК 81'37
М. И. Андреева
Семантический состав эмотивов на примере эмотивов, номинирующих эмоцию joy (радость)
В статье представлены результаты исследования семантики эмотивов профессиональных языков, функционирующих в общем дискурсе и номинирующих эмоцию joy (радость). Автором изучены и описаны синтаксическая, лексическая и семантическая специфика эмотивов-номинативов. Метод компонентного анализа позволяет выявить в эмотивах-номинативах ядерные и дифференциальные семы. Ядерные семы исследуемых эмотивов представлены следующими подгруппами: лицо, состояние лица, действия лица, результат действий лица, место, время, средство. Выявлены интегральные дифференциальные семы «счастья» и «удовольствия». Интегральной потенциальной семой эмотивных единиц является - «причина»; интегральными семными конкретизаторами: «присутствие» и «достижение»; модификатором - «спорт». Потенциальные семы, семные конкретизаторы и модификаторы наводятся из текстов общего англоязычного дискурса. Представлены расширенные словарные статьи изучаемых эмотивов.
The paper presents the results of the study of joy-nominating emotives extracted from professional languages' dictionaries, general English discourse. The syntax, lexis and semantics are in focus of attention. The integral core and differential semes are revealed by the method of component analysis. The core semes of the emotives fall into seven groups: person, state, action, actions result, place, time and means. The integral differential semes are "happiness" and "joy", potential seme is "reason". The study presents integral seme specifiers of "presence" and "achievement"; integral modifier is "sport". The potential semes, specifiers and modifiers are retrieved from the texts of general English discourse. The enlarged dictionary entries of the emotives are compiled.
Ключевые слова: эмотив, фразеологические единицы, компонентный анализ, наведение потенциальных сем, семантика, контекст, словарная статья.
Keywords: emotive, phraseological units, component analysis, revealing potential semes, semantics, context, dictionary entry.
© Андреева М. И. , 2015
