CC BY
44
УДК 81373.612.2
МЕНТАЛЬНЫЕ СФЕРЫ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОМ МЕТАФОРЫ В ЯЗЫКОВОЙ ЭКСПЛИКАЦИИ
© А. А. Карамова
Башкирский государственный университет, Бирский филиал Россия, Республика Башкортостан, 452453 г. Бирск, ул. Интернациональная, 10.
Тел./факс: +7 (34784) 4 04 55.
Е-mail: academy@birsk.ru
В статье анализируются особенности языковой экспликации ментальных сфер (сферы-источника и сферы-цели) концептуальной политической метафоры. Выявляются соотношения ментальных сфер со структурно-семантическими объединениями слов (тематическими группами, семантическими полями). Определяется место слов, выражающих вспомогательный и основной субъекты политической метафоры, в системе языка.
Ключевые слова: политическая метафора, ментальная (понятийная) сфера, сфера-источник, сфера-цель, основной субъект, вспомогательный субъект, тематическая группа, семантическое поле, ассоциативно-семантическое поле.
Несмотря на то что истоки изучения метафоры восходят ещё к Аристотелю, её понимание в науке далеко не однозначно. В российском языкознании, где особенное распространение получила структурная лингвистика, восходящая к идеям Ф. де Соссюра, наибольшее воплощение нашёл семасиологический (структурно-семантический) подход к метафоре. Он базируется на интерактивистской теории метафоры, главным тезисом которой является взаимодействие в метафоре двух смыслов (основного и вспомогательного субъектов) (А. Ричардс, М. Блэк) [1]. На сегодняшний день обозначенный аспект составляет ядро традиционного подхода к метафоре.
Вместе с тем, активный отклик в трудах отечественных исследователей получает разработанная в конце ХХ века Дж. Лакоффом и М. Джонсоном [2] теория концептуальной метафоры, провозгласившая постулат о метафоричности самого человеческого мышления. Метафора при этом понимается как «основная ментальная операция, как способ познания, категоризации, концептуализации, оценки и объяснения мира» [3].
Концептуальная теория метафоры в российском языкознании получила наиболее яркое применение при описании политической метафоры (А. П. Чудинов, Э. Д. Будаев, А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов и др.). И это вполне оправданно, поскольку концептуальная сущность метафоры сообразуется с основным её предназначением в сфере политического дискурса - убеждением, побуждением к действиям посредством моделирования определённой языковой картины политического мира в сознании рядового гражданина. Анализ, описание концептуальной политической метафоры производится с опорой на метафорическую модель, которая включает в себя сферу-источник и сферу-цель. Так, с точки зрения сферы-источника, рассматриваются такие метафоры, как антропоморфная, природо-морфная и т.д. [4], с точки зрения сферы-цели -метафора политико-экономическая, предвыборная и т.д.
При всей логичности, обоснованности данной теории, за рамками её исследований остаются закономерности языковой экспликации ментальных сфер метафоры. Вместе с тем, с учётом несомненной важности разграничения языкового (отражённого в языке) и неязыкового (энциклопедического) знаний, вопрос о том, как проецируются понятийные сферы метафоры в языке, имеет принципиальное значение.
Вопрос заключается прежде всего в том, как лексика, эксплицирующая понятийную сферу метафоры (и источника, и цели), вписывается в лексическую систему языка, как она соотносится с известными лексико-семантическими объединениями и насколько она им соответствует.
Ментальные сферы концептуальной метафоры отражают реалии с их свойствами, структурой, взаимосвязями, в соответствии с чем организуются сами. Такое структурирование понятийных сфер соответствует тематическому принципу объединения лексики в языковой системе. Тематические группы - это объединения слов, обусловленные «самой реальной действительностью, то есть структурой денотата» [5]. В строго терминологическом понимании тематическая группа - внутричастереч -ное объединение слов. Поэтому возникает вопрос, насколько правомерно соотносить понятийные сферы с тематическими группами, как это часто делается. Наверное, следует обратиться к таким хорошо изученным, чётко структурированным лексико-семантическим объединениям, которые включают слова разных частей речи, синтаксического наполнения, где представлены разные парадигматические отношения: тематические, гиперо-
гипонимические, синонимические, антонимические
- то есть к семантическим полям. На первый взгляд, именно по своему комплексному характеру лексические объединения - средства экспликации понятийных сфер - сближаются с семантическими полями.
В семантические поля слова объединяются на основе семантических категорий русского языка.
«Семантические категории - это абстрактные содержательные (в основе совей - понятийные) категории языка, выражающиеся средствами явной и скрытой грамматики» [6, с. 137].
Рассмотрим языковую экспликацию концептуальной метафоры в трёх аспектах: 1) на уровне понятийной сферы-источника (вспомогательный
субъект); 2) на уровне понятийной сферы-цели (основной субъект) [7]; 3) на уровне взаимодействия сферы-источника и сферы-цели (основного и вспомогательного субъектов).
I. Рассмотрение соотношения исходных понятийных сфер политической метафоры с семантическими полями позволяет сделать следующие замечания.
1.Лексика отдельных семантических полей проявляют разную степень активности в качестве вспомогательного субъекта политической метафоры.
Наиболее активна здесь лексика семантических полей:
1) движения:
- абстрактная: двигаться по заявленным приоритетам (Путин, 2008); тормозить развитие и т.д.;
- поступательного движения (особенно обозначающие нейтральные к противопоставлению по среде перемещения... успешно стартовал для нас век ХХ1-й... (Медведев, 2008); движение вперёд; отступать; передвижение по твёрдой поверхности - пешее: Страна зашла в тупик (Зюганов,
2010); переход к парламентской республике (Жириновский, 2012); волоком: вытягивать из финансовой ямы (Миронов, 2011); потянуть вниз всю экономику (Путин, 2008) и т.п.);
2) акциональности:
- действия (особенно предикаты физического действия, связанные с применением частей тела (руки): ..при поддержке «Единой России» (Путин,
2011); не удержали государство (Жириновский,
2010); предикаты физического и ментального действия (особенно созидательного действия: построить коммунизм, демократию; игрового действия: выиграть на выборах; проиграть на выборах; целенаправленного действия: поиска: потеряли
страну... утратили безопасность (Зюганов, 2010); защиты: борьба с бедностью; защищать интересы людей и т.п.)).
- воздействия (особенно контактного силового воздействия (резкого: политические битвы (Зюганов, 2011); дать настоящий бой фальсификаторам и мошенникам (Миронов, 2011); и нерезкого (жёсткого): давление на граждан (Зюганов, 2011); «продавить» закон через парламент (Медведев,
2009)); целенаправленного силового воздействия (особенно с целью каузации движения: раскачивать ситуацию; подтолкнуть компании к инновациям (Путин, 2008); результативного (преобразующего) физического воздействия (особенно измене-
ние физического состояния объекта: страна... залечила тяжелейшие раны войны... (Зюганов, 2010) нет оснований считать, что (отношения с Украиной) ...требуют реанимации (Медведев, 2009); изменение физических свойств и количественного состава: скреплять единую и неделимую российскую нацию... (Путин, 2011); разделение русского народа (Жириновский, 2010); губительного физического воздействия (уничтожения: Кризис породил огромные проблемы (Медведев, 2009); уничтожили СССР (Жириновский, 2009); умерщвления (уничтожения живых существ): задушить инфляцию... «убили» и промышленность, и сельское хозяйство, и социальную сферу (Путин, 2011); разрушения (уничтожения неживых объектов): поломали страну (Жириновский, 2010); восстановление России (Путин, 2011) и т.п.);
- деятельности (обозначающие конкретные виды деятельности, особенно военную: завоевания Советской власти (Зюганов, 2011) ...идёт война против русской цивилизации (Зюганов, 2011); мы должны быть отмобилизованы на серьёзную работу (Медведев, 2011) и т.п.; творческую: сценарий выборов, следование законам политического жанра (Медведев, 2011); международная арена; международная авансцена и т.п; спортивную: Произошёл фальстарт, и надо стартовать заново (Миронов, 2011); После разрушения СССР Россия оказалась на штрафном круге истории (Зюганов, 2011) и т.п.; коммерческую: ...многие спекулируют на имеющихся у страны проблемах... (Путин,
2011) ...партии порой создавались как коммерческий проект под ключ (Медведев, 2008) и т.п.);
3) процессуальности:
- обозначающие физические процессы: горение: деньги сгорели; полыхнули конфликты (Жириновский, 2012) и т.п.;
- обозначающие физиологические процессы:
рост: экономика роста (Зюганов, 2011); наращивание военного потенциала и т.п.; заболевание/выздоровление ...чтобы Россия... укрепляла свои силы (Путин, 2011); Каждая проблема... набухает и кровоточит (Зюганов, 2011) и т.п.; зарождение жизни: Наше гражданское общество рождалось в болезненных. событиях. (Медве-
дев, 2008); Кризис породил огромные проблемы (Медведев, 2009) и т.п.; умирание: империи могут возникать и могут умирать (Медведев, 2008) и т. п.
Менее активна лексика семантического поля модальности: принуждение к миру (Медведев, 2008), преодолеть хроническую отсталость (Медведев, 2009); ментальности: Государственная Дума, политические ошибки; восприятия: будущий облик международной финансовой системы (Медведев, 2009); услышать голос народа (Зюганов,
2010); речи: политический диалог; отзывчивая политическая система (Медведев, 2011); чувственно-эмоционального переживания и волевых
усилий: Экономический кризис больно ударил по России (Зюганов, 2011); национально-освободительная борьба (Зюганов, 2011); бытийности: выживание нашей страны в современном мире (Медведев, 2009); гибель государства; свойства: здоровая демократия; политическая трусость; состояния: грязные избирательные технологии (Миронов,
2011); свободные выборы; пространственной локализации: присутствие России на международной авансцене (Медведев, 2008); политический застой; количества: расширение демократии, укрепить демократические институты (Путин, 2011); отношения: расчленение России; братская Украина (Белоруссия и т.д.).
Наименьшую активность проявляет лексика семантического поля поведения и образа жизни: Саакашвили совершил преступление против собственного народа (Медведев, 2009); оценки: Капитализм не стал добрее (Зюганов, 2011).
2. Замечена активность определённых семантических групп в качестве вспомогательного субъекта при метафорическом обозначении определённых сфер-целей. Например, слова, обозначающие движение воды, часто используются в качестве вспомогательного субъекта при метафоризации объектов сферы экономической политики: отток капиталов, приток капиталов, финансовые потоки, деньги уплывают и т.п.; слова, обозначающие физический процесс горения, - при метафоризации объектов сферы силовой политики: разжигание войны, поджечь регион, полыхнули конфликты и т.п.
3. Анализ соотношения (в том числе, на уровне подтипов и подклассов) лексической экспликации исходных понятийных сфер политической метафоры и семантических полей слов, выступающих в роли вспомогательного субъекта метафоризации, подводит к выводу, что полного совпадения понятийных сфер (или их подтипов) и семантических полей (или их подклассов) не наблюдается. При этом в одних случаях видим ограниченность семантических полей определёнными ментальными сферами. Например, лексика семантического поля речи, ментальности, процессуаль-ности (физиологических и психических процессов) соотносится только с антропоморфной метафорой (модель ПОЛИТИКА - ЭТО ЧЕЛОВЕК), так как обозначает характеристики, присущие человеку. Наблюдаются случаи более или менее последовательного соотношения ментальной сферы и семантического поля. Например, понятийная сфера ТЕАТР соотносится с определёнными классами акционального семантического поля (действия (игрового), деятельности (творческой)); сфера ВОЙНА также соотносится с классами акцио-нального семантического поля (действия (связанного с применением оружия), деятельности (военной), воздействия (контактного силового, резкого)) и т.п. При этом не всегда можно говорить о
полном совпадении понятийной сферы и семантического поля.
Таким образом, наблюдается весьма неоднозначное взаимоотношение понятийной сферы с языковыми структурами (тематическими группами и семантическими полями). По сути, фреймо-слотовая структура понятийной сферы обусловлена больше не понятийными категориями как неязыковыми соответствиями семантических категорий, а структурой реальной действительности, денотата. И в этом смысле, то есть по классификационному принципу (деятельностно-практическому), больше соответствует тематическому структурированию лексики. Вместе с тем мы пронаблюдали также соответствия фреймов, слотов семантическим классам слов, объединённых на основе семантических категорий. И их нельзя назвать случайными, поскольку они не единичны и довольно последовательны, в них также проявляются семантические связи, свойственные семантическим полям, что говорит о том, что понятийные сферы близки семантическим полям не только благодаря комплексному характеру.
Очевидно, что применительно к языковой реализации сфер-источников политической метафоры следует разграничивать понимание тематической группы в строгом терминологическом значении (как внутричастеречное образование) и тематический принцип структурирования семантического поля. В последнем случае тематическая группа объединит единицы разных частей речи, в ней будут наблюдаться структурно-семантические связи разного рода. Например, в структурированной по тематическому принципу группе слов, эксплицирующих сферу-источник ПУТЕШЕСТВИЕ, наблюдаются следующие отношения: синонимические: путь, дорога; путник, путешественник; антонимические: вперёд (движение) - назад (движение); пойти - остановиться; денотативно обусловленные, тематические: тематическая группа «Транспорт»: паровоз, корабль, лодка, машина; гиперо-гипонимические: лексико-семантические группы «Глаголы движения»: идти, ползти, катиться, взлетать; категориальные: каузации: тормозить (страну), остановить (реформы) и т.п.
Сфера-источник политической метафоры отражается в лексике тех тематических групп (в широком понимании последних), которые наиболее способны служить функции адекватного восприятия политических явлений. Так, активность определённых видов метафоры в политическом дискурсе объясняется тем, что политическая реальность, смоделированная человеком по своему образу и подобию (антропоморфная метафора), по типу предметов и явлений, окружающих его (природо-морфная метафора), по образцу тех видов социальной деятельности, в которых участвует человек (социоморфная метафора), по аналогии с тем, что создаёт человек, совершенствуя имеющийся мир
(артефактная метафора), становится более понятной [4, с. 136-137]. Отсюда-активность лексики с функцией «вспомогательного субъекта» соответствующих тематических групп: «Человек», «Природа», «Деятельность», «Артефакты» и т.д.
II. Что касается сферы-цели политической метафоры, эксплицированной лексикой основного субъекта, то она соотносится с объединением слов, ограниченных пределами общественно-политической лексики, включающей «наиболее употребительную часть общественно-политической терминологии (в том виде, в каком она функционирует вне узко профессиональной сферы общения), названия различных государственных, партийных и других общественных организаций и учреждений, социальных институтов, наименований социальных реалий и явлений жизни разных стран, также так называемые идиомы средств языка массовой коммуникации» [8, с. 16]. С опорой на «Системный семантический словарь» Л. М. Васильева, общественно-политическую лексику целесообразно, на наш взгляд, отнести к семантическому полю «Деятельность» (разряду «Конкретные виды деятельности» - «Политическая деятельность»). Это поле структурируется по тематическому принципу, что распространяется и на подполе «Политическая деятельность». Вместе с тем в системе общественнополитической лексики проявляются и другие типы отношений: синонимические, антонимические, ги-перо-гипонимические.
Лексика, эксплицирующая понятийную область цели, будет вовлекаться в системные отношения общественно-политической лексики. Например, слова белый, чёрный, реализующие метафорическое значение в сочетании с существительным пиар (белый пиар - «формирование положительного общественного мнения», чёрный пиар -«формирование отрицательного общественного мнения» [9, с. 118-119]), становятся элементами лексико-семантического подполя «Субъекты политики» (подгруппы «Средства массовой информации»). Слово белый в указанном значении обнаруживает синонимические связи со словами положительный, чистый; антонимические - со словами отрицательный, грязный, чёрный. Прилагательное белый, используясь в другом переносном значении - «официальное, легальное, указываемое в документах, осуществляемое в соответствии с существующими законами»: белый оборот торговой компании, белые зарплаты, белая торговля [9, с. 118], становится частью лексико-семантического подполя «Экономическая политика». Кроме того, прилагательное белый в указанном значении образует антонимическую пару со словом серый «осуществляемый в обход существующих законов, обычно через посредников, без уплаты надлежащих пошлин, налогов»: серые дилеры, серая схема поставки, серый импорт [9, с. 908] по экс-
плицитному нормативно-оценочному семантическому признаку «законный» - «незаконный».
Получается, что обозначения основного субъекта политической метафоры как бы «растворяются» в общественно-политической лексике (семантическом поле «Политическая деятельность»), распределяясь по её тематическим объединениям.
Структурно-семантический подход исследования метафоры предполагает, как уже говорилось, взаимодействие двух смыслов, бьющих в одну цель (в терминологии концептуальной теории - взаимодействие сферы-источника и сферы-цели). Поэтому наибольшую значимость имеет языковое отражение именно этого взаимодействия, которое также зачастую остаётся за рамками освещения концептуальной теории. Речь идёт о группе единиц, эксплицирующих исходную понятийную сферу, объёдинён-ных вокруг общего концепта (образа) целевой сферы.
Н. А. Илюхина, анализируя средства экспликации конкретного образа (коня-лошади), предлагает называть такие объединения слова ассоциативно-семантическим полями, подчёркивая при этом некий условный характер этого наименования. «Термин ассоциативный как компонент названия отражает в данном использовании не особую, психолингвистическую методику формирования состава поля, а лишь указывает на его широкий состав» [10, с. 64] (имеется в виду включение в состав поля слов, соотносящихся с денотатом посредством потенциальных сем); «термин семантический в наименовании парадигмы отражает наличие между словами собственно семантических связей» [10, с. 64].
Нам кажется, что терминологическое обозначение, предложенное Н. А. Илюхиной, вполне можно принять за основу. Таким образом, будем считать, что исходная понятийная сфера имеет языковое выражение в лексемах тематических групп, объединённых в ассоциативно-семантические поля, структурированные вокруг общего концепта, образа. Например, применительно к политической метафоре можно говорить об ассоциативно-семантических полях таких концептов (образов), как «Политический деятель», «Политические выборы», «Экономический кризис» и т.п. В них войдут лексемы, эксплицирующие понятийные сферы-источники, структурированные, прежде всего, по тематическому принципу («Человек», «Живая природа», «Неживая природа» и т.п.), но, вместе с тем, проявляющие и другие семантические и грамматические связи.
Таким образом, ментальная сфера метафоры как неязыковое знание соотносится с языковыми значениями следующим образом:
1) на уровне вспомогательного субъекта: образует особые семантические объединения - семантические поля, структурированные по тематическому принципу;
2) на уровне основного субъекта: включается в системные связи семантического поля «Политическая деятельность», не образуя в нём особой группы;
3) на уровне взаимодействия вспомогательного и основного субъекта: образует особые объединениях слов - ассоциативно-семантические поля.
ЛИТЕРАТУРА
1. Теория метафоры. / Под ред. Н. Д. Арутюновой. М.: Прогресс, 1990. 512 с.
2. Лаккоф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с.
3. Будаев Э. В. Становление когнитивной теории метафоры // Лингвокультурология. Вып. 1. Екатеринбург, 2007. С. 16-32.
4. Чудинов А. П. Политическая лингвистика. М.: Флинта:
Наука, 2007. 256 с.
5. Васильев Л. М. Общие проблемы лингвистики: теория и методы. Уфа: РИЦ БашГУ, 2012. 206 с.
6. Васильев Л. М. Современная лингвистическая семантика. М.: Высшая школа, 1990. 176 с.
7. Васильев Л. М. Системный семантический словарь русского языка. Предикатная лексика. Уфа: Гилем, 2005. 466 с.
8. Крючкова Т. Б. Стихийное и целенаправленное в развитии общественно-политической лексики и терминологии (на материале исследования языков ГДР и ФРГ) // Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. М., 1998.
9. Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика. / Под ред. Г. Н. Скляревской. М.: Эксмо, 2007. 1136 с.
10. Илюхина Н. А. Метафорический образ в семасиологической интерпретации: монография. М.: Флинта: Наука, 2010. 320 с.
Поступила в редакцию 06.04.2013 г.
