CC BY
109
4. Любые отклонения от предыдущих правил должны быть объективно обусловленными.
Полагаем, что соблюдение этих правил в правотворческой деятельности окажет благотворное влияние на деятельность правоприменительную и сделает законы более понятными не только для профессиональных юристов, но и для простых граждан России.
Примечания
1. Подробнее об этой проблеме см.: Карпычев М.В. Проблемы правового статуса органов юридического лица // Современные проблемы российского частного и публичного права: Сборник научных трудов межвузовской научной конференции / Под ред. С.М. Хужина. — Н. Новгород, 2007. — С. 54—57; Карпычев М.В. Некото-
рые вопросы конкретизации и толкования гражданского законодательства о представлении интересов юридических лиц в сфере частноправовых и публично-правовых отношений // Конкретизация законодательства как теоретико-юридический прием нормотворческой, интерпретационной, правоприменительной практики: Материалы Международного симпозиума (Геленджик, 27—28 сентября 2007 г.) / Под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород, 2008. — С. 541—548.
2. Собрание законодательства РФ. — 1995. — № 1. — Ст. 1.
3. Определение Конституционного Суда РФ «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Морозовского Владимира Евгеньевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 327 Уголовного кодекса Российской Федерации» от 19 мая 2009 года № 575-О-О // СПС «КонсультантПлюс».
А.В. Мурунова
Мурунова Анна Вячеславовна — доцент кафедры международного права Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета, кандидат философских наук
E-mail: amurunova@yandex.ru
Ментальные механизмы международного взаимодействия национальных правовых систем в условиях глобализации
В данной статье анализируется международный уровень правовой ментальности, раскрываются особенности взаимодействия национальных правовых систем в условиях глобализации. Правовая менталь-ность рассматривается как один из механизмов международной правовой системы. В статье исследуется проблема соотношения принципов национального права с принципами международного права.
In this article author analyzed international level of law mentelity, are exposed particular features of cooperation of national law systems under conditions of globalization. The law mentelity is examined as one of the mechanismes of international law system. The problem of correlation between principles of international and national law is examined in this article.
Правовая реформа в России — это не появление у действующей правовой системы новых качеств или признаков, а осуществление целенаправленных преобразований и постепенное формирование новой правовой системы. В России идет процесс изменения сущности правовой системы, ее структуры и содержания, осуществляется переход к новому типу организации права с регрессом в то же время его отдельных структурных частей1. Здесь в условиях глобализации действует конкуренция норм нескольких систем права, многие из которых не согласованы друг с другом. Налицо кризис традиционной юридической идеологии, юридической науки и юридического образования. Капитализация породила разрыв историко-правовых связей правовой системы, прерывность в развитии ее элементов, забвение прошлого ментального юридического опыта и правовых традиций, возникновение юридических противоречий и конф-
ликтов. Создалась реальная угроза утраты национального содержания правовой культуры. Многовековой правовой опыт России учит, что ее правовая система всегда воспринимала чужой опыт не эклектично, ибо это не свойственно ее правовой ментальности, а избирательно, отсекая чуждое ее правовой культуре. Причем заимствованные элементы не оставались неизменными, получали русское содержание, и рано или поздно заимствованный опыт подвергался переосмыслению в новой правовой среде. Проблема в том, что сегодня принцип избирательности используется явно недостаточно.
Глобализация усиливает значение международного права и международных организаций, ведет к росту транснациональных отношений, связей и институтов, изменяющих и устраняющих многие стереотипы в сфере права, наблюдается буквально интервенция закона и законодательной культуры в
правовой сфере, заимствование правил и приемов законодательной техники, технологий законодательного процесса. Под лозунгом гуманизации идеалов и ценностей идет их размывание на ментальном уровне. Информационная эпоха несет с собой и новые ценности, меняет характер правового мышления, разрушает национальные правовые традиции посредством виртуального общения через Интернет, самодовлеющий характер знаковой культуры. Увеличивается значение и число международно-правовых актов, которые нередко являются образцами единообразных норм внутригосударственного законодательства.
Очень близки по содержанию, например, нормы, характерные для уголовного права. В то же время в семейном, наследственном, земельном праве единообразие норм и институтов значительно меньше, чем в других отраслях. Это связано с тем, что они больше, чем другие отрасли права, определяются ментальными национальными уровнями права. Все это не только усиливает процессы сближения правовых систем, обогащает и расширяет пространство правовой культуры, но порождает также правовой плюрализм и растущее многообразие альтернативных правовых культур, доктрин, концепций и мировоззрений, ведет к размыванию подвижных, динамичных структур правовой мен-тальности2.
A.A. Рубанов выделяет три формы международного взаимодействия национальных правовых систем. Первая форма — применение иностранной правовой нормы. Национальная правовая система придает иностранной норме то же юридическое значение, которое она имела в собственной стране. Вторая форма — правовое регулирование особой категории общественных отношений, складывающихся в связи с тем, что индивиды и организации обладают субъективными правами и юридическими обязанностями, вытекающими из иностранного права. Третья форма международного взаимодействия связана со случаями, когда национальная правовая система содержит норму, наделяющую иностранную правовую систему качествами юридического факта. Например, в ответ на издание в другой стране правил, дискриминирующих граждан данного государства, будут вводиться ответные ограничения3.
В юридической литературе подчеркивается, что время для всеобщей международной унификации права еще не созрело. Хотя и утверждается мнение, что мы стоим на пороге создания мировой глобальной правовой системы. В настоящее время в мире существует около 200 национальных правовых систем, и все они вовлечены в международное взаимодействие. Каждая из них наделяет нормы иностранного права юридическим значением, а нормы каждой национальной правовой системы получают юридическое значение во всех других правовых системах. Все правовые системы в тех или иных случаях наделяют юридическим значением нормы иностранного права, под-
ключая их к механизму правового регулирования социальных отношений. Признание государственного суверенитета не означает, что отдельное государство не подчиняется нормам международного права. Это означает, что оно не подчиняется другим государствам. Но подчинение государства нормам международного права не предполагает подчинения национального права нормам международного. Концепция примата международного права оправдывала вмешательство во внутренние дела других государств. Полной унификации быть не может, так как каждая из систем имеет свое ментальное основание.
Длительное соприкосновение национальных правовых систем привело к выработке способов применения норм права одного государства на территории другого государства. В.Н. Кудрявцев справедливо считал, что во всех правовых системах есть некоторые общие принципы и положения, существование которых объясняется не только и не столько общностью человеческого происхождения, сколько единством современной цивилизации и сходством наиболее фундаментальных видов человеческих взаимоотношений4. Правовые системы характеризуются общностью и параллельностью развития системных конструкций, основными направлениями и формами их взаимодействия. Это взаимодействие охватывает нормативный, институциональный и идеологический уровни национальных правовых систем. Каждая из них характеризуется при всем различии общими чертами общественного генезиса, источников права, форм его выражения, структурного построения нормативно-правового материала, общностью принципов правового регулирования, единством юридических норм, юридических конструкций и способов толкования и систематизации, взаимопроникновением правовых теорий, учений и взглядов.
В правовых системах встречаются сходные и идентичные элементы, даже если эти различные системы разделены большими промежутками времени. Основными элементами сходства будут следующие: наличие сходных отраслей и институтов во всех правовых системах; сходство некоторых правовых норм в области обязательственного права (купля, продажа, заем, наем и др.); сходство ряда норм семейного права; наличие во всех правовых системах норм, учитывающих биологические законы (наследственность, кровосмешение), особенности возраста и здоровья субъектов (совершеннолетие и несовершеннолетие, дееспособность и недееспособность, вменяемость и невменяемость); сходство и преемственность в некоторых принципах и институтах процессуального права (право на защиту, гласность и состязательность процесса, презумпция невиновности и др.). Использование таких общих формул института собственности, как, например, владение, пользование и распоряжение; сходный логический и концептуальный аппарат языка права и законодательной техники5. Причем, интенсивность
взаимодействия, прежде всего, на основе общих оснований и связей в различных отраслях права не одинакова. Традиционно она особенно велика в гражданском и семейном праве.
Первым проблему теоретических основ международного взаимодействия национальных правовых систем поставил A.A. Рубанов, который считает, что право одной страны может быть по-разному связано с правом другой страны. В зависимости от этого он выделяет три юридических типа отношений. Первый тип отношений складывается в случаях появления в данном праве правовых норм, построенных по образцу норм другой национальной правовой системы. Это рецепция права, при которой заимствуются целые крупные иностранные законодательные акты — кодексы. Второй юридический тип отношений связан с одновременным изменением норм права нескольких национальных правовых систем в процессе имплементации положений международного договора, заключенного между государствами. В этих случаях государства как субъекты международного права принимают на себя обязательства внести определенные изменения в право своих стран. В обоих случаях в правовых системах возникают новые правовые нормы. Третий юридический тип отношений между национальными правовыми системами — отношения, связанные с их международным взаимодействием6.
A.A. Рубанов различает две главные формы международного взаимодействия национальных правовых систем. Стержнем первой является осуществление иностранных правовых норм в форме применения, вторая опирается на две другие формы осуществления, а именно на использование и соблюдение правовых норм. Имеются две дополнительные формы международного взаимодействия правовых систем различных стран. Первая дополнительная форма характеризуется тем, что правовая система одной страны наделяет иностранные правовые нормы свойством предпосылки правоприменения. Вторая дополнительная форма сводится к тому, что правовые нормы одной страны предусматривают, что в зависимости от существования или отсутствия в другой стране определенных норм права в данной стране создаются или отменяются известные положения ее закона7. При взаимодействии национальных правовых систем выделяются также две группы связей. Первая охватывает связи внутри гражданского правоотношения. Они направлены на его институционализацию и выделение в нем элементов структуры правоотношений субъектов, объектов, прав и обязанностей. Другие связи направлены на институционализацию этого правоотношения в качестве осложненного иностранным элементом8.
Взаимодействие международного и внутригосударственного права в условиях глобализации плодотворно исследуется в работах И.И. Лукашук. Он подчеркивает, что в формировании глобальной правовой системы сделаны лишь первые
шаги, и выступает за сохранение многообразия правовых национальных систем, их органического развития на основе собственной правовой мен-тальности9. По мысли теоретиков «нового общества», на смену национальному праву должно прийти право международное, качественно новое, не знающее национальных границ. Это право, с их точки зрения, сыграет революционную роль на пути полного и окончательного объединения человечества. Доктрина правового экуменизма ставит под сомнение саму возможность существования отечественного права как самостоятельного культурного явления, отрицает русскую правовую культуру, своеобразие нашего права. И делается это с помощью отрицательной методологии — происходит отрицание через отрицание, когда за основу берется некий идеальный образец, все остальное сверяется по нему и, если что не укладывается в русло этого «идеала», устраняется. В качестве образца выступает западная система права, пронизанная идеями индивидуализма и абсолютной свободы личности. Национальные правовые основы отрицаются во имя общечеловеческих ценностей как «отжившее», «закостенелое» и «замкнутое», а национальные границы сдерживают частную инициативу, ограничивают свободу личности, препятствуют общественным связям и формированию единого рынка и т. д.10
Естественно-правовые и позитивистские течения юридической мысли и концепции правопони-мания фактически отражают лишь европейскую юридизированную, но не правовую культуру. Поэтому необходима новая методология на базе воспроизводства ростков самобытной российской правовой культуры, изучения с ее помощью феномена русского права. Проводимая в России правовая реформа должна учитывать специфику ее правовой ментальности и на ней базироваться. «Эта мен-тальность, — считает И. Нода, — столь же стабильна, как и гены. Поэтому правопонимание трудно (если не сказать невозможно) изменить»11. При взаимодействии национальных правовых систем сегодня игнорируется традиционный для России духовный тип правопонимания. Произошел обрыв преемственности многовековых правовых традиций, разрушена целостность восприятия мира, а правовая система России утратила иммунитет против разрушительных тенденций распада. Забвение духовного содержания государственных и правовых форм приводит к тому, что правоведение становится наукообразной сферой политики и идеологии, создающей мифы и идеологемы. Российское право перерождается в сугубо юридический (нормативный) регулятор в духе «лучших» европейских образцов, отчего возрастает его формализация и уменьшается духовно-культурная роль в воспитании нации12.
Нельзя игнорировать тот факт, что каждая из национальных правовых систем имеет свой генезис становления и развития, свою своеобразную правовую структуру, ментально обусловленную, свои
ментальные механизмы и ментальные тенденции функционирования. Рассмотрение международной правовой системы с точки зрения уникальной ценности требует учета ментального правового измерения, что позволит юристам по-новому взглянуть на юридический мир, современные правовые цивилизации в глобальном мире, позволит дать ответ на тщетность всех поисков универсальных путей правового развития, пригодных везде и всегда. Правовая ментальность — это встроенный своеобразный механизм для органического функционирования права в пространстве и времени, который дает правовой системе как способность к росту, так и к развитию, а также гармоническому взаимодействию с другими ценностно-нормативными системами.
Разные правовые культуры имеют различные культурно-правовые коды, составляющие доминанту правовой ментальности, которые связаны с различием ценностных ориентаций, с неодинаковыми представлениями о справедливости, демократии, правах человека и других понятиях. Опыт правового развития Азии и Африки, как отмечает А.Х. Саи-дов, свидетельствует о том, что правовые семьи западных стран не являются в глобальном масштабе единственно возможной моделью. Он справедливо обращает внимание на не менее значимую черту правовой культуры не западных цивилизаций, которая способна сыграть важную роль в формировании новой парадигмы современного правового сознания, — коллективистскую доминанту при организации правового гражданского общества. Коллективистские отношения, влияние общественного мнения, детализированное почитание вековых культурных и правовых традиций способны утвердить новые формы юридического мышления, ориентированного на высокие духовно-правовые идеалы в противоположность рациональности западного юридического мировоззрения13.
Учет правовой ментальности в международном взаимодействии национальных правовых систем позволяет более эффективно организовать нор-мотворческий процесс на стадии выбора проблемы, способов его нормативного решения и времени принятия акта. Ее игнорирование приводит к созданию некачественных правовых актов, появлению множества подзаконных актов, рождаемых с позиций субъективных подходов. В УПК РФ, например, введена англо-американская конструкция состязательного судопроизводства. Суть ее состоит в том, что суду в нем отводится роль «бесстрастного арбитра», наблюдающего за тем, как соблюдаются правила сторонами и «кто выиграл». Она предусматривает такой вариант состязательности, при котором суд настолько пассивен, что приговор его будет на той стороне, которая перевесит другую сторону по результатам их состязания в ходе судебного следствия. Вряд ли такое состязание и такой суд нужны государству14. Поэтому нельзя не согласиться с позицией тех юристов, которые предупреждают об опасности механического приве-
дения национального законодательства в соответствие с европейским правом. Определяющими здесь должны выступать национальные интересы России15. Недопустима механическая правопреемственность различных национальных правовых культур, имеющих другие правовые условия развития, ментальные основания права, так как адекватного понимания «внешних институтов» достичь нельзя. Эту точку зрения разделяли представители исторической школы юристов, а в последствии и представители социологической школы16. Сравнительный анализ концепций систем американского и российского конституционного права позволил выявить их существенное различие. Если для американцев более характерен институционально-ситуативный подход, то для россиян — системно-отраслевой17.
Россия в настоящее время занимается освоением западного конституционализма, который сформирован в религиозно-мировоззренческой среде под сильным влиянием протестантизма и других формообразующих элементов западной культуры. То есть в соприкосновение приходят разнообразные верования, ценности, идеи, концепции и принципы. Известный французский юрист Н. Ро-лан отмечает, что современное западное юридическое мышление соединило в себе начала римского права и рационализма нового времени, поэтому оно применимо к западному типу цивилизации, но не подходит для юридической культуры, создаваемой на основе других систем ценностей18.
Принципы национального права, например, могут стать принципами международного права посредством международного договора или международно-правового обычая. Но возникает вопрос, все ли положения Всеобщей декларации прав человека являются общепризнанными международно-правовыми обычаями. Традиционный каталог прав человека отличается от европейского. Признание европейских стандартов в области защиты прав человека как претендующих на международные, своего рода правовую максиму, по меньшей мере, нецелесообразно. Конституция РФ содержит положения, взятые из Декларации прав человека как правового стандарта. Права человека — это такая категория, которая предполагает не только правовое, но и философское, нравственное, духовное осмысление. Для оценки их универсальности необходимо учитывать духовную культуру народа, собственные правовые традиции, специфику правового мышления, ментальность правовой культуры. Реально универсальной концепции прав и свобод человека, с точки зрения науки, быть не может19.
Согласно принципам синергетической методологии в теории права действует принцип множества собственных путей развития и взаимодействия правовых систем, отвечающих их ментальной природе, а также принцип скачкообразного развития теории права и практики. Нельзя не учитывать в развитии и взаимодействии правовых систем и
принцип самодостраивания элементов теории права путем дезорганизации, при которой вступающие в диссонансное взаимодействие научные теории и концепции, нормативно-правовые элементы приводят к естественному отбору с вытеснением неорганичных, более слабых и неукоренившихся20. В развитии и взаимодействии национальных правовых систем, с точки зрения синергетики, действует и фактор случайности, но только в ограниченных масштабах. Причем каждая система имеет потенциально определяемое преимущественное направление, то есть ментальность, которая ее организует. В этом случае синергетический принцип нелинейности дает возможность определить при международном ментальном взаимодействии национальных правовых систем негативное и позитивное направления юридических процессов, какова свобода выбора, пути развития и модернизации правовых систем, их соответствие правовой ментальности.
Неустойчивость взаимодействия национальных правовых систем является естественным состоянием. Поэтому действует принцип их гармонизации, выражающийся в разнообразии путей их развития, достигающийся через имеющую место несогласованность элементов. Процесс самоорганизации взаимодействия национальных правовых систем есть результат взаимодействия микросистем, проявляющийся в адаптации элементов процесса правового регулирования в ходе их применения. Причем незначительные флуктуации могут привести к значительному изменению как правовых концепций взаимодействия, так и нормативной процессуальной базы. Заметим, как писал
B.М. Баранов, что процесс интеграции России в международное сообщество государств при интенсивном взаимодействии национальных правовых систем в целях глобализации неизбежно предполагает переосмысление практически всех общетеоретических понятий, составляющих «остов» правоведения21.
Примечания
1. См.: Розин В.М. Генезис права. — М., 2001. —
C. 20—22.
2. См.: Правовая система России в условиях глобализации: Сборник материалов «круглого стола». — М., 2005. — С. 80.
3. См.: Рубанов A.A. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. — М., 1984. — С. 9.
4. См.: Кудрявцев В.Н. Общечеловеческие ценности права // Проблемы партийного и государственного строительства. — М., 1989. — Вып. 9. — С. 114.
5. См.: Российское государство и правовая система: Современное развитие, проблемы, перспективы. — Воронеж, 1999. — С. 280.
6. См.: Неновски Н. Преемственность в праве. — М., 1977. — С. 16—20.
7. См.: Рубанов A.A. Указ. соч. — С. 76—77.
8. См.: Кудашкин В.В. Теоретические аспекты института иностранного элемента в правовом отношении // Государство и право. — 2007. — № 9. — С. 2.
9. См.: Лукашук И.И. Взаимодействие международного и внутригосударственного права в условиях глобализации // Журнал российского права. — 2002. — №3. — С. 114.
10. См.: Величко A.M. Нравственность и национальные основы права: Сборник статей по философии и истории права. — СПб., 2002. — С. 67—68, 71, 89.
11. Нода И. Сравнительное правоведение в Японии: Прошлое и настоящее // Очерки сравнительного права. — М., 1981. — С. 247.
12. См.: Сорокин В.В. Понятие и сущность права в духовной культуре России. — М., 2007. — С. 7—9.
13. См.: Саидов A.X. Юридическая глобалистика — новое направление правовых исследований // Правовая система России в условиях глобализации. — М., 2005. — С. 33—35.
14. См.: Балугина Т.С. Об «исчезновении» истины в российском правосудии / Т.С. Балугина, И.И. Бело-хортов, П.Г. Воробьев // Российская юстиция. — 2009. — № 11. — С. 3—55.
15. См.: Толстик В.А. Некоторые проблемы обеспечения соответствия российской и европейской правовых систем в условиях глобализации // Правовая система России в условиях глобализации. — М., 2005. — С. 74.
16. См.: Овчинников А.И. Самобытность российской правовой ментальности и методология ее осмысления в юридической науке // Северо-Кавказский юридический вестник. — 2003. — № 1. — С. 52.
17. См.: Тихомиров Ю.А. Право: национальное, международное, сравнительное // Государство и право. — 1999. — № 8. — С. 9.
18. См.: Ролан Н. Юридическая антропология. — М., 1999. — С. 15.
19. См.: Мазаев В.Д. Всеобщая декларация прав и свобод человека в нормах международного конституционного права // Журнал российского права. — 2009. — № 2. — С. 138.
20. См.: Шишкин В.В. Синергетический подход в теории права: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2007. — С. 13 — 14, 27—28.
21. См.: Баранов В.М. Теория права в контексте проблем взаимодействия международного и российского права // Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия: В 2 ч. / Под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород, 1998. — Ч. 1. — С. 59.
