CC BY
77
4. Дойч Д. Структура реальности / пер. И. Зубченко. - Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2001. - 400 с.
5. Дьюи Дж. Реконструкция в философии / пер. М. Занадворова и М. Ши-кова. - М.: Логос, 2001. -162 с.
6. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия / пер. с франц.; ред. И. С. Вдовиной. - СПб.: Наука, 1999.
7. Рейшардт М. фон Современные проблемы космологии // Успехи физических наук. - Т. 105. - Вып. 1. - 1971. - С. 125-144.
8. Розенталь И. Л. Элементарные частицы и космология // Успехи физических наук. - Т. 176. - № 8. - С. 801-810.
9. Турсунов А. Философия и современная космология . - М. : Политиздат, 1977. - 191 с.
10. Эрекаев В.Д. «Физики» и «лирики»: продолжение диалога? (обзор междисциплинарного семинара «конструирование реальности в науке) // ТоІаІ-Іо§у-ХХІ. Постнекласичні дослідження. - №17/18. - Київ: ЦГО НАН України, 2007. - С. 535-549.
УДК 111.1 ББК 87.212.2
М. М. Бетильмерзаева
Ментальная соотнесенность сознания и бессознательного в мышлении как информационном процессе
В статье анализируется ментальная соотнесенность сознания и бессознательное в мышлении как информационном процессе. Прослеживается эволюция корреляции сознания и бессознательного сквозь призму психофизического взаимодействия.
Ключевые слова: сознание, бессознательное, мышление, информация, информационный процесс.
Человек не менее, чем окружающий его материальный и духовный мир, являясь частью бытия, есть основание, естественно, не собственно метафизического бытия, но его концептуализации. В нас наличествует усредненное понимание бытия, поскольку мы-то с вами всегда уже есть, мы погружены в бытие. И это пред-понимание бытия является главной посылкой существования психики человека. В европейской философии издавна сложилось представление о том, что за пределами видимого, реального мира есть еще и другой, подлинный мир. То, что существует, еще не бытие. Бытие - это нечто иное, то, что скрыто от нас. Для того чтобы раскрыться, бытие нуждается в том сущем, которое называется
существованием. Бытие может обнаружиться неожиданно через некий зазор, который Мартин Хайдеггер назвал «просекой». Подобно тому, как в лесу можно обнаружить пространство, свободное от деревьев и кустарников, так в реальной жизни, случается, мы открываем тайну сущего, делаем его понятным.
В этом открытии, обнаружении и состоит, согласно Хайдеггеру, «смысл бытия» [11]. Иначе говоря, бытие имеет непреходящую ценность, потому что его можно обнаруживать. Но такой смысл проявляется только в «наличности» человеческого существования. Если бы человек не жил, как мог бы возникнуть контур бытия? Только через существование можно выявить бытие [2, с. 259-260]. Но единичность понятия бытия - мнимое состояние. Оно чревато само собой «еще не бытием». Как отмечает отечественный философ П.С. Гуревич, «бытие несет “небытие” внутри себя в качестве того, что вечно присутствует и вечно преодолевается в процессе появления и развития мира» [2, с. 261]. Сказанное позволяет предположить, что человеческое бытие есть следствие диалектической взаимообусловленности бытия и небытия.
Принято считать, что принципиальная особенность человека - наличие сознания. Одним из ориентировочных определений сознания является понимание его как способности отражать окружающую действительность и себя самого в идеальных образах, создавать свой внутренний духовный мир и язык, на котором выражается его содержание. Но сознание не является единственным уровнем, на котором представлены психические процессы, свойства и состояния человека, и далеко не все, что воспринимается и управляет поведением человека, актуально осознается им. Кроме сознания у человека есть и бессознательное. На существование в человеческой психике не только сознательно формулируемого, но и бессознательного знания указывали Лейбниц, Кант, Бергсон и другие философы. Однако предметом специального систематического исследования бессознательное стало впервые в учении З. Фрейда. Как мы знаем, согласно концепции Фрейда [9, с. 841-860], психика индивида имеет трехслойную структуру. Швейцарский психолог и философ К.Г. Юнг [13, с. 129-140] выдвинул предположение, что кроме «личного бессознательного», о котором говорит Фрейд, существует еще более глубокий пласт психики - «коллективное бессознательное». К нему относятся образцы - архетипы - поведения и мышления, сложившиеся в культурах далекого прошлого и передающиеся генетически от поколения к поколению. В каждом отдельном человеке помимо личных воспоминаний есть великие «изначальные» образы, как их удачно однажды назвал Якоб Буркхардт, т. е. унаследованные возможности человеческого представления в том его виде, каким оно было издавна. Факт этого наследования
объясняет тот по сути дела странный феномен, что известные сказочные образы и мотивы повторяются на всей Земле в одинаковых формах. К.Г. Юнг уточняет, что по наследству передаются не представления, «по наследству передается лишь возможность представления» [13, с. 73]. Возможности представления коренятся в более глубоких слоях бессознательного, где дремлют общечеловеческие, изначальные образы. Эти образы и мотивы К.Г. Юнгом как раз и обозначены как архетипы.
Главной функцией сознания является не познание, а адаптация к реальности, в процессе которой существенную роль играют не только ощущения, интуиция, мышление, но и чувства, эмоции. Кроме того, адаптация невозможна без работы бессознательной психики. По мнению К.Г. Юнга, бессознательное имеет не биологическую, а символическую природу и, как уже было нами отмечено, структурировано в виде архетипов, определяющих основу всех переживаний, представлений и поведения людей. Противоположность сознательного и бессознательного не перерастает в конфликт, пока личность не отрицает тех своих проявлений, которые не являются полностью сознательными. Понятие гармоничной, целостной личности в концепции К.Г. Юнга предполагает единство ее сознательных и бессознательных проявлений. Бессознательное, таким образом, совершенно необходимо для адаптации человека к реальности, поскольку позволяет наиболее полно использовать все технические инструменты. Однако в отличие от сознания бессознательные функции не поддаются контролю воли и действуют спонтанно, когда сознательных приспособлений оказывается недостаточно. Концепция структуры сознания, которую предлагает К.Г. Юнг, позволяет объяснить многообразие личностных и психических различий, существующих между людьми, и при этом не ограничиться их простой констатацией. Кроме того, в его теории философское понятие целостной гармоничной личности наполняется конкретным психологическим содержанием.
«Под психическим, или психикой, - пишет К.Г. Юнг, - я понимаю совокупность всех психических процессов, как сознательных, так и бессознательных» [14, с. 447]. Понятие бессознательного для него исключительно психологическое, а не философское в смысле метафизическом. Бессознательное - это предельное психологическое понятие, покрывающее все те психические содержания или процессы, которые не осознаются, т. е. которые не отнесены воспринимаемым образом к нашему эго.
Эволюция фрейдизма свидетельствует о том, что представители психоанализа все больше отходили от ортодоксальной концепции Фрейда, склоняясь в сторону все большего признания роли сознания и влияния социального фактора на развитие личности. Так, по Фромму, новая эпоха, связанная с функционированием рыночных отношений в условиях
«развитого капитализма», рождает и «человека нового типа», обладающего рыночным характером. Альтернативой обществу «обладания», порождающего «рыночного человека», должно быть, по Фромму, общество, в котором на первое место ставится бытие самого человека [10].
Вопрос о соотношении сознания и бессознательного на историкоантропологическом уровне предлагает исследователю новые возможности. Ссылаясь на Ф. Боаса, К. Леви-Строс пишет: «Чтобы понять историю, недостаточно знать, каковы вещи, надо знать, каким образом они стали таковыми» [5, с. 15]. И необходимость определения соотношения между объективным миром и субъективным миром человека в различных обществах требует нашего пристального внимания к подсознательным основам. «Мы поступаем и мыслим по привычке, и невероятное сопротивление, оказываемое даже малейшему отступлению от нее, является скорее следствием инертности, чем сознательного желания сохранить обычаи, причина которых была бы понятна разуму» [5, с. 29]. Именно Ф. Боасу, по мнению К. Леви-Строса, принадлежит заслуга исключительно ясного определения бессознательного характера явлений культуры. Г. Лебон также полагал, что кроме открыто признаваемых осознаваемых нами причин, руководящих нашими действиями, существуют еще тайные причины, в которых мы не признаемся, но за этими тайными причинами есть еще более тайные, потому что они неизвестны нам самим. Элементы тайных причин восходят к бессознательному. Г. Лебон считает, что «элементы бессознательного, образующие душу расы, именно и являются причиной сходства индивидов этой расы, отличающихся друг от друга главным образом элементами сознательного - тем, что составляет плод воспитания или же результат исключительной наследственности» [4, с. 160].
Разработка проблемы бессознательного внесла существенный вклад в исследование структуры индивидуального и общественного сознания, разграничив область человеческой психики на сферу сознательного и бессознательного. Рассматривая вопрос о механизмах корреляции сознания и бессознательного в мышлении как информационном процессе, уместно ввести понятие «ментальность».
Важнейшей задачей для исследования становления концепции ментальности является анализ теорий, изучающих «пограничные» феномены индивидуального и сознания. В отечественных исследованиях, например М.Ю. Шевяковым [12, с. 33-34], отмечается, что, выделяя категории бессознательного, архетипы коллективного бессознательного, социального бессознательного и т. д., «есть основания полагать, что все перечисленные феномены, или, вернее, концепты, отражают качественно иные, по сравнению с менталитетом, явления общественного сознания». По мыс-
ли А.К. Уледова [8, с. 206-207], «факторы, обусловившие появление определенного состояния, во многом объясняют и содержание состояния, и его интенсивность, и его положительное и отрицательное воздействие на людей и т. д. Состояния сознания зависят в конечном счете от материальных общественных отношений. Непосредственное влияние на них оказывает духовное производство, деятельность социальных институтов, занимающихся распространением идей и взглядов».
В.П. Кожевников также связывает ментальность «не столько с сознанием, сколько с подсознанием, регулирующим, однако, поведение человека» [3, с. 13]. У Н.Я. Веретенникова [1] ментальность на уровне сознания проявляет себя в сфере необходимости как разум, в сфере свободы - как воля. На уровне сверхсознания (ноосфера, святость и аскетика, художественное творчество) ментальность противостоит не только соматической (телесной) основе жизни, но и душевной. «На уровне метасознания в менталитете незримо присутствует этос».
Автору видится, что рассмотрение понятий сознания и бессознательного в их онтологической данности позволяет эксплицировать их содержание на метафизическом уровне. Сознание, будучи детерминировано всем строем общества, определяет поступки человека. В свою очередь, сознание и бессознательное как взаимообусловленные компоненты психики имеют в основе как бы знание, которое разграничивает содержание носителей. Но характер различения ограничивается не формальным наличием-отсутствием знания, а качеством содержания данных понятий. То есть, если бессознательное в психике человека, благодаря ге-нуинной связи с Бытием вообще, обладает безграничными информационными возможностями, то возможности сознания ограничены моментом оналичения информации. Знание существует только в сознании, тогда как информация имеется и в природных системах, лишенных сознания. Информация в принципе может приобрести характер знания, но для этого она должна стать фактом сознания, т. е. быть воспринята, осознана человеком. Естественно, что в знание трансформируется такая информация, которая осмыслена, понята нами. Имеется в виду что содержанием сознания является знание, а бессознательного - информация. Подобно электронному файлу, для работы с которым требуется наличие определенной программы или ключа, позволяющих работать с ним, большая часть бессознательного является временно недоступным составляющим психики. И если знание - это осмысленная субъектом информация (конечно, осмыслена и понята она может быть по-разному - с разной степенью точности, полноты, глубины и пр.), то сей процесс качественной трансформации информации в знание есть осмысление, шире означаемое как процесс мышления. Процесс осмысления, т. е. процесс актуализации
потенциальной информационной сферы психики в сферу знания, оснащен собственными процессуальными механизмами, такими как память, чувственные формы познания, формы абстрактного мышления. Но различные формы осмысления информации объединяются единой ментальной основой. Именно ментальная соотнесенность сознания и бессознательного является основанием мышления, которое может быть представлено как информационный процесс.
С глубокой древности предпринимаются попытки выяснить, что собой представляет человеческое мышление, где и в какой форме хранятся наши мысли и знания, каков механизм становления и развития человеческого сознания. Человек, экзистируя на грани бытия и небытия, проявляет горизонт последнего в состоянии непрерывной интенции вперед. Хай-деггеровское «высвечивание некоего сущего», схваченное термином «присутствие», размыкает бытие для себя и для бытия. Понятность бытия сама есть бытийная определенность присутствия. Понимание, в трактовке М. Хайдеггера, наделено онтологическим статусом и является подвижной основой самого человеческого бытия, это способ бытия. Понимание определяется как «умение быть» [11, с. 170], т. е. умение быть в определенном жизненном контексте. Понимание как умение показывает, что феномен понимания существует до всяких рефлексивных актов сознания. Понимание, по М. Хайдеггеру, больше не акт познания, не метод, а некое онтологическое условие существования человека. Человек всегда существует понимая. Понимание - это некое практическое умение. Поскольку понимание - это умение, и мы всегда оказываемся в ситуации понимания, то наше понимание оказывается зависимым от определенной ситуации, наше понимание всегда настроено, всегда зависит от контекста. Собственно бытие человека есть акт присутствия онтологически трактуемого понимания. Понимание являет собой акт человеческого бытия.
Эффективность поведения живых существ зависит от их способностей распознавать объекты окружающей среды и происходящие в ней события, извлекать с помощью органов чувств соответствующие сигналы. Для того чтобы выжить, они должны интерпретировать и перерабатывать эти сигналы, создавая на их основе когнитивную информацию. Информационный контроль окружающей среды позволяет живым организмам управлять своим поведением, он обеспечивает их адаптацию и выживание. В силу этого информационный контроль окружающей среды является важнейшей функцией когнитивной системы организмов. На данном этапе дискурса для постижения механизма осуществления понимания будет уместно обратиться к когнитивному подходу в его исследовании.
Понимание при когнитивном подходе, по И.П. Меркулову [7, с. 230], есть комплекс мыслительных операций, обеспечивающих обнаружение (выявление) смысла, смыслового содержания когнитивной информации, его соотнесение с восприятием себя или осознанием себя и включение в систему взаимосвязанных ментальных репрезентаций -перцептивных образов, сценариев, знаков, символов и т. д., обладающих пропозициональным содержанием (смыслом). Только благодаря соотнесению с восприятием себя понимание (и мышление) влечет за собой изменение поведения организмов, имеющее решающее значение для их выживания.
Эпистемологический акцент анализа понимания позволяет выйти к осмыслению места ментального в социальной реальности. В ходе биологической и когнитивной эволюции у живых существ наряду со способностями к перцептивному мышлению возникают также зачатки мышления знаково-символического, которые проявляются в ритуализации их поведения. В процессе эволюции первоначальная функция какой-либо формы поведения животных модифицируется и, превращаясь в знак, становится средством коммуникации. При этом обычно происходит упрощение поведенческого сценария и одновременно его усиление как сигнала. Ритуализация поведения позволяет животным получать самую разнообразную информацию. Предположительно, символьная коммуникационная система давала древним гоминидам большие адаптивные преимущества. Не исключено, что это именно и повлекло за собой радикальные изменения их образа жизни. Сложившиеся условия требовали соответствующей координации усилий коллективов и способствовали развитию высших когнитивных функций, включая сознательный контроль, распространению этого контроля на сферу обмена адаптивно ценной информацией, а следовательно, и формированию более развитой коммуникационной системы. Поэтому естественный отбор способствовал совершенствованию языковых способностей индивидов, развитию вербальной коммуникации и логико-вербального мышления - специфической, присущей только людям, формы знаково-символического мышления [7, с. 232]. Преимущества знаково-символического (логико-вербального) мышления раскрываются только благодаря его взаимодействию с мышлением пространственно-образным [7, с. 235]. Разумеется, когнитивная эволюция предполагает не только изменения в стратегиях переработки когнитивной информации, в стратегиях нашего знаково-символического и пространственно-образного мышления, но и эволюцию всех без исключения высших когнитивных функций, включая самосознание и сознание [7, с. 236].
Сегодня в когнитивной науке стало общим мнение, что на бессознательном уровне человек осуществляет множество разнообразных видов мыслительной деятельности: выдвижение и опробование гипотез, рассуждение, интерпретация и т. д. Важно иметь в виду, что речь идет не о бессознательных физиологических процессах, происходящих в нейронах, а именно о мыслительных процессах, в принципе таких же, как сознательно осуществляемые акты мышления. В этой связи становится ясным, что вообще осознанной может быть лишь часть мышления. Ибо высказывание «Я мыслю» означает лишь рефлексию первого порядка, т. е. осознание предмета мысли и самого факта мышления, но не означает рефлексию способов мышления. Последнее возможно, пишет В. А. Лекторский [6, с. 146], на основе высказывания «Я мыслю, что я мыслю». Рефлексия второго порядка возникает лишь в особых ситуациях, когда субъект ставит под сомнение те способы мышления, которые до сих пор были для него самоочевидными и потому не сознавались. Рефлексия над мышлением возможна лишь на сознательном уровне. Что же касается многочисленных процессов мышления, совершаемых индивидом на бессознательном уровне, то они в принципе не могут быть осознаны самим индивидом, но могут стать предметом исследования специалистами по когнитивной науке.
Ментальность, будучи одним из аспектов собственно психического и психофизического взаимодействия, который относится к частично доступным фактам человеческого бытия, онтологически предсутствует человеческому бытию как фактор наличного предпонимания, позволяющий быть. Будучи фильтром установок человека или человеческого общества, данного мига или эпохи, ментальность нами дефинируема как онтологическая заданность собственно психического и психофизического взаимодействия. И данное взаимодействие, полагаю, возводимо к взаимодействию тела и духа бытия. Осознанность и деятельность человеческого бытия детерминируются существованием объективного мира, объективной заданностью того или иного взаимодействия онтологического мира психического и мира физического.
Таким образом, рассмотрение понятий сознания и бессознательного в их онтологической данности позволяет эксплицировать их содержание на метафизическом уровне. Сознание, будучи детерминировано всем строем общества, определяет поступки человека. В свою очередь, сознание и бессознательное как взаимообусловленные компоненты психики имеют в основе как бы знание, которое разграничивает содержание носителей. Ментальная соотнесенность сознания и бессознательного явля-
ется основанием мышления, которое может быть представлено как информационный процесс. Будучи фильтром установок человека или человеческого общества, данного мига или эпохи, ментальность нами дефи-нируема как онтологическая заданность собственно психического и психофизического взаимодействия. И данное взаимодействие, полагаю, возводимо к взаимодействию тела и духа бытия. Ментальная сущность человеческого бытия может быть осмыслена как фактор, детерминирующий существование человеческого бытия. Пред-понимание, пред-сутствуя пониманию, причинно обусловливает явление понимания как особый акт человеческого бытия.
Список литературы
1. Веретенников Н.Я. Российская ментальность и современность. - Саратов, 2000. - 72 с.
2. Гуревич П.С. Философская антропология. - М.: NOTA BENE, 2001. -456 с.
3. Кожевников В.П. Ментальность Российской цивилизации. - М.,1998. -148 с.
4. Лебон Г. Психология народов и масс. - СПб.,1995. - 316 с.
5. Леви-Строс К. Структурная антропология. - М.,2001. - 512 с.
6. Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. - М.: Эдиториал УРСС, 2006. - 256 с.
7. Меркулов И. П. Мышление как информационный процесс // Эволюция. Мышление. Сознание. (Когнитивный подход и эпистемология) -М.: Канон+, 2004. - 352 с.
8. Уледов А.К. Духовная жизнь общества. - М., 1980. - 271 с.
9. Фрейд З. Я и Оно: соч. - Мн.: Изд-во ЭКСМО Пресс; Харьков: Фолио,
2002. - 864 с.
10. Фромм Э. Забытый язык. Иметь или быть? - М.: АСТ МОСКВА, 2009. - 442 с.
11. Хайдеггер М. Бытие и время / пер. с нем. В. В. Бибихина. - Харьков,
2003. - 503 с.
12. Шевяков М.Ю. Менталитет: сущность и особенности функционирования: дис. канд. филос. наук. - Волгоград.1994. - 134 с.
13. Юнг К.Г. Психология бессознательного. - М., 2003. - 400 с.
14. Юнг К.Г. Психологические типы. - Мн., 2003. - 528 с.
