CC BY
87
МЕНТАЛИТЕТ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ МЕХАНИЗМ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ ЦЕННОСТЕЙ (на примере социализации молодых казахстанцев)
© А. Н. Тесленко
Тесленко
Александр Николаевич доктор
педагогических наук (РК), доктор
социологических наук (РФ)
директор Центра
ювенологических исследований,
профессор кафедры
социально-психологических
дисциплин
Казахский
гуманитарно-юридический университет (г. Астана, Казахстан) e-mail: teslan@rambler.ru
Автор рассматривает проблемы культурной социализации и социокультурной илентификации мололых казахстанцев через призму исторически сложившихся ментальных архетипов. Опираясь на известные социокультурные концепции, он анализирует структуру ценностей в разных культурах: восточную и запалную, тюркскую и мусульманскую и лр. В статье показана специфика социокультурной илентификации и массового сознания казахстанцев, выражающаяся в лилемме «Запал-Восток». Вывол автора: маргинальность сознания и ментальности казахстанцев — главная характеристика современного Казахстана.
Ключевые слова: социокультурная среда, культура, иерархия ценностей, культурная социализация, ментальность, ментальные архетипы, идентификация личности.
Народы, как и люди, имеют свой характер, свою личность и свою судьбу. Для одних важно, чтобы жизнь была комфортабельной и удобной, для других — осмысленна и добра. Одни строят жизнь на принципе конкуренции и в своей карьере идут «по головам», принимая проигрыш, как спортсмены, и считают вполне естественным, что «чемпионы» жизни живут во дворцах, «аутсайдеры» — в хижинах, а сошедшие с дистанции неудачники — на скамейках в парке, на свалках, в канализационных люках, под мостами. Других же больше устраивает жизненный порядок, основанный на взаимной выручке: взаимопомощи, коллективизме, солидарности. Все стремятся к добру, но то, что есть добро и что есть зло, в разных культурах понимают по-раз-
ному. Для одних богатство и достаток выглядят только привлекательней на фоне нищеты и осознаются как свидетельства достоинств обладателя «священной частной собственности». В глазах других народов стремление к чрезмерному богатству — грех. Богатство — дар дьявола, искушение, а не заслуга.
Обычно термин «культура» рассматривается в широком смысле как «совокупность способов и приемов человеческой деятельности (как материальной, так и духовной), объективированных в предметных, материальных носителях (средствах труда, знаках) и передаваемых последующим поколениям», а в узком — как «просвещенность, образованность, начитанность, гуманизм». По нашему мнению, более точным является определение Нейла Смел-зера: «Культура — система ценностей, представлений о жизни, общих для людей, связанных общностью определенного образа жизни» [5, с. 654].
В современной науке представлено множество подходов к изучению социальной жизни, которые не исключают друг друга, а реализуют разные планы рассмотрения. Так, социокультурный подход предполагает необходимость формирования ценностного и на его основе ответственного отношения человека к окружающему миру как основы для «вхождения» в культуру; организационное поведение в контексте общечеловеческой культуры с учетом конкретных культурных условий жизнедеятельности человека.
Термин «социокультурное» в литературе последнего времени трактуется как процесс взаимодействия социального и культуры, т.е. понимание общества как единства культуры и социальности, образуемых и преобразуемых деятельностью человека [1]. В названном процессе изучаются три структурных компонента: значения, ценности и нормы и конкретные действия, с помощью которых объективизируются и социализируются названные значения, ценности и нормы. В идеальном варианте речь идет о составлении социокультурной таблицы, включающей как характеристики множества культур различных социальных слоев и групп, так и выявление взаимодействия указанных культур. В этом случае «социокультурное» понимается как социальное пространство, в котором творит социальный субъект. Специфика социокультурного подхода состоит в том, что он интегрирует три измерения человеческого бытия: человека в его соотношении с обществом, характер культуры, тип социальности [3]. Важно отметить, что для прогнозирования поведения человека как представителя определенной социокультурной среды необходимо изучить влияние всех социальных и психологических процессов, посредством которых индивид усваивает систему знаний, норм и ценностей, позволяющих ему функционировать как полноценному члену общества. Под социокультурной средой мы будем понимать конкретно-исторический организм, характеризующийся определенным типом культуры, определяющей сложившуюся систему ценностей.
Социокультурный подход опирается на учение о ценностях (аксиологию) и обусловлен объективной связью человека с культурой как системой ценностей. На передний план выступает идея развития личности через присвоение общекультурных ценностей, понимание им природы и человека как величайших ценностей, желание жить в гармонии с окружающим миром в соответствии с его законами. В известном смысле можно сказать, что ценность выражает способ существования личности. Причем разные ценности имеют для нее различное
значение, и с этим связана иерархия ценностей. Как и сами ценности, их иерархическая структура носит конкретно-исторический и личностный характер. Одни и те же предметы и явления для разных людей могут представлять неодинаковую ценность, так же как и в различное время у одного и того же человека. Сытый и голодный будут по-разному относиться к куску хлеба, а симфоническая музыка (или рок-музыка) может вызывать у людей не только чувство глубочайшего наслаждения, но и раздражение. Другими словами, существует не только историческая, но и индивидуальная динамика ценностей и их иерархии.
Иерархия ценностей оказывает первостепенное влияние на социализацию личности. Их реализация, по существу, тождественна реализации самого глубинного слоя структуры личности, ее самоактуализации. Без этого не только не может состояться личность, но и сама жизнь для большинства будет невыносимой. Люди, не нашедшие по каким-то причинам, например, смысла жизни или не имеющие возможности реализовать его так же, как и другие высшие ценности, часто приходят к выводу о несостоятельности самой жизни, а порой кончают и трагедией. Ощущение целостности творимого человеком мира, реализуемого в плодах его деятельности (наука, искусство, мораль), в культуре порождает ценностную триаду «истина — добро — красота». Однако массовая культура, «общество потребления» несут мозаичное сознание, представление о нормальном как наиболее часто встречающемся в конформном типе поведения. В современных условиях глобализации и интернализации в недрах любой культуры содержатся элементы как собственно культуры, так и элементы цивилизации и массовой культуры, а способ социальной регуляции поведения является одним из отличительных признаков (табл. 1).
Таблица 1
Признаки социокультурных составляющих
Социокультурная среда
Признаки Культура Цивилизация Массовая культура
Механизм регуляции поведения Ценностные ориентации Цели, возникающие в социальных системах Конформные реакции
Способ социальной ориентации Внутренний мир Порядок внешнего мира Включенность в массовую аудиторию
Структура личности Иерархия ценностей Система знаний Мозаичная структура сознания
Модель социализации Воспитание Социоинженерия Информирование
Результат социализации Субъект ответственного поведения Подсистема целеустремленной системы Жертва обстоятельств
Единица поведения Поступок Отдельная функция Движение
Цель развития Самореализация личности Совершенствование конструкции Создание имиджа (соответственно стандарту)
Ведущий тип взаимоотношений между людьми Взаимоуважение Взаимоуправление Взаимоиспользование
В рамках социокультурной организации осуществляется установление и поддержание определенной упорядоченности во взаимодействии людей для удовлетворения их индивидуальных и в особенности групповых интересов и потребностей, снятия противоречий и напряжений, возникающих при совмест-
ном общежитии, определения общих целей социальной активности и критериев оценки результатов деятельности. В отличие от социальной регуляции, ориентированной на решение прагматических задач организации коллективной деятельности, регуляция культурная основывается на ценностно детерминированных нормах упорядочения совместного существования людей, хотя реально оба типа регуляции представляют собой неделимый синтез социокультурной регуляции, где социальное и культурное начала взаимообусловлены и полностью сращены в единой функциональной целостности.
В зависимости от уровня социокультурного развития сообщества, его социально-функциональной стратифицированности, преобладания экстенсивных или интенсивных технологий в различных видах социальной практики и т. п., в социокультурной регуляции могут складываться разнообразные композиции конвенциональных и институциональных механизмов упорядочения форм коллективной жизнедеятельности с разной степенью доминирования тех или иных ментальных архетипов.
Категория «менталитет» в контексте философии культуры в свете теории П. Сорокина о социокультурных суперсистемах и социокультурной теории истории А. Ахиезера рассматривается как некий фактор культурной реальности общества, есть своеобразная взаимосвязь между миром сознания и социальными взаимосвязями, формами общежития [2, 6]. Менталитет — это устойчивый культурный субстрат, который является глубинным уровнем коллективного сознания определенной общности людей и преобразовывает хаотичный и разнородный поток восприятий и впечатлений в упорядоченную картину мира; это скрытый феномен культуросмысловой реальности общества, который воспринимается людьми как само собой разумеющийся; это основной идентификационный и консолидирующий фактор, сохраняющий, с одной стороны, целостность системы культурных координат в пределах данной общности, с другой — разнообразие ценностей.
В своем современном контексте, например, индоевропейские архетипы, исследованные известным историком Ж. Дюмезилем, разворачиваются как результат переплетения трех революций: технологической, демографической и революции возросших притязаний. Чем более экономически развито общество, чем более благоприятны возможности для развития человека в процессе социализации, чем тоталитарнее политический режим, тем значительнее для индивида влияние институтов и агентов социализации, а это таит опасность в случае крушения «железного занавеса» мгновенного социального обвала. Некоторым развивающимся обществам удалось использовать культурную «архаику» как ресурс для модернизации, «встроить», вписать ценностные комплексы, сложившиеся в условиях докапиталистического развития, в модернизационные процессы и контексты.
Факт утилизации древнего культурного опыта постоянно будоражит наше сознание, в чем одна из причин удивления достижениями недавно еще отсталых новых индустриальных стран Азии, не говоря уже о вырвавшемся вперед Китае. В общем-то, как это ни странно, иногда для целей развития может быть использован неопределенно широкий диапазон привлекаемых культурных элементов, иными словами, в определенных условиях все, что имеется в наличии, как будто, может быть превращено в ресурс, в «строительный материал» для дости-
жения поставленной цели. В одних случаях в качестве такого ресурса пытаются использовать сохранившиеся обычаи, традиции, привычки, в других — сырье, материальное богатство, в третьих — людей, превращаемых в средство осуществления «исторической задачи», в четвертых — «мотором» модернизации предстают самоэксплуатация, самосовершенствование, самодисциплина, конкурентные отношения и т. д. В конечном итоге используется то, чего, как кажется, достаточно, что есть в избытке. Однако цель, как всегда, отнюдь не безразлична к средствам ее достижения.
Воспринимая менталитет в качестве ядра, основы, условия и гаранта самобытности отдельной культуры, в качестве «завета» предков потомкам, выделяются два структурных компонента:
1) базовый, или универсальный, или, используя терминологию Ж. Дюби, «темницы постоянного времени», к которому следует отнести черты, свойства, характерные для данной социокультурной общности на протяжении всей истории ее существования;
2) периферийный, или «социальный отклик» (по И. Мостовой), под которым необходимо понимать реакцию определенной социокультурной общности на те или иные крупные события и который отличается длительностью исторического существования на некотором социокультурном пространстве.
Такой подход к структуре менталитета дает возможность понять объективность сосуществования «тезиса — антитезиса» в менталитете любого народа, в частности, восточной, западной и мусульманской культуры как уникальных ценностно-смысловых систем (табл. 2).
С позиции культурной антропологии, культура и цивилизация представляют разные стороны общества, которые не следует противопоставлять, а следует сопоставлять в рамках целого. А таким целым является не «общество вообще», а его конкретно-историческая национальная форма. Запад и Восток, особенно его мусульманская часть, дают культуре и цивилизации разные оценки и по-разному толкуют их соотношение. Даже при одном уровне социальнополитического, экономического и технологического развития одни народы в качестве цели стремятся быть «цивилизованными», а другие — культурными. Для Востока культура — цель, цивилизация — средство. Запад, напротив, в качестве цели ставит цивилизацию, а культуру считает средством или даже предпосылкой перехода к ней.
С этой позиции актуальной является проблема социокультурной идентификации Казахстана, находящегося на стыке цивилизаций. С одной стороны, Казахстан традиционно относят к тюркской протоцивилизации (т. е. не сложившаяся до конца как цивилизация), не создавшей своих единых цивилизационных ценностей, если не считать некоторые элементы воинственной культуры и экспансионистские ценности; с другой — это мусульманская страна, но без жесткой религиозной регламентации социального поведения.
В целом, вопрос цивилизации — это вопрос идентичности. А идентичность есть соотнесение себя с другими, в Казахстане эти процессы не завершены. Чтобы понять и оценить нынешнюю ситуацию в Казахстане, необходимо рассмотреть дихотомию между двумя разными образцами нации, их двумя типами. С одной стороны, гражданское определение нации, основанное на прин-
ципе территории проживания, а с другой — культурное — на принципе права крови. Гражданское — приобретенное и субъективное, культурное — врожденное и объективное. Первый процесс — государство уже существует, оно доминирует территорией и строится нацией-государством на протяжении времени, пользуясь какими-то инструментами. Другой процесс — нация органично, культурно, этнически существует едино, то есть существует уже единая человеческая группа, которая принадлежит априори соответственно территориям, что в свою очередь укрепляется, воплощается в государственность, в государство [7].
Таблица 2
Структура ценностей в разных культурах
Западные культуры | Восточные культуры | Мусульманские культуры
ИМЕЮТ ПЕРВОСТЕПЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ
Индивидуальность Уровень в структуре власти Мужественность Деньги (богатство) Пунктуальность Первенство Спасение, помощь Активность, настойчивость Уважение к молодежи Цвет кожи (национальность) Равенство полов Человеческое достоинство Эффективность, качество Религия Образование Непосредственность Материнство Уровень в структуре власти Мужественность Мощь государства Мир Скромность Коллективная ответственность Карма Уважение старших Гостеприимство Сохранение среды Авторитаризм Патернализм Патриотизм Уровень в структуре власти Мужественность Коллективная ответственность Уважение старших Патриотизм Религия Авторитаризм
ИМЕЮТ ВТОРОСТЕПЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ
Материнство/ женственность Патриотизм Авторитаризм Уважение к молодежи Равенство полов Человеческое достоинство Образование Непосредственность Материнство Мощь государства Деньги (богатство) Скромность Спасение, помощь Активность, настойчивость Уважение к молодежи Цвет кожи (национальность) Человеческое достоинство Образование Непосредственность
ИМЕЮТ ТРЕТЬЕСТЕПЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ
Мощь государства Мир Сохранение среды Индивидуальность Деньги (богатство) Пунктуальность Активность, настойчивость Эффективность, качество Пунктуальность Эффективность, качество
НЕСУЩЕСТВЕННЫЕ
Скромность Коллективная ответственность Уважение старших Гостеприимство Спасение, помощь Первенство Индивидуальность Мир Карма Первенство Сохранение среды Равенство полов
Цивилизационно Казахстан, основанный на межэтнической конфессиональной и этнолингвистической общности, всегда принадлежал к тюркско-мусульманскому миру, культурно — русско-советской общности. В цивилизационном плане всегда важную роль играл казахский язык, сформировавшийся на базе тюркского языка, выступавшего в качестве универсального средства религиозной и культурной идентификации всей исламской цивилизации, в культурном плане — русский язык не только как язык межнационального общения, но глобальный коммуникационный канал, позволяющий Казахстану не затеряться в цивилизационной картине мира.
Между тем, Казахстан является этнократическим государством, строящимся на системе государствообразующего этноса1. Французские исследователи СМИБ считают, что в Казахстане гражданское общество строится по принципу не социальных групп, а этнических [4]. То есть получается некая пирамида, где наверху находятся этнические казахи, в руках которых находится вся государственная власть и крупные финансовые структуры. А в самом низу находятся также этнические казахи, лишенные всего и проживающие в депрессивных, малодоступных регионах, а мелкий и средний бизнес занимают в основном представители разных этнических меньшинств. И еще один промежуточный слой — это русско-европейский этнос. При официальной риторике о евразийстве как универсальном интеграционном процессе в повседневной практике организационного поведения на всех уровнях общественной жизни происходит, в терминологии англо-американских исследователей (Марта Брил Олкот, Салли Каминс и др.), казахизация — процесс доминирования титулярной этнической группы на сцене общественной жизни страны.
Если сейчас политическое доминирование идет в виде унификации языкового пространства, то при нынешних темпах это будет достигнуто в течение некоторого времени. То есть роль казахского языка будет воздвигнута в ранг неких политических традиций, что сегодня уже происходит, то есть все пытаются говорить по-казахски и нравиться обществу. Но в условиях мультикультурности или мультицивилизационности, свойственной Казахстану, это приведет к возрастанию трений на социокультурной почве, так как советские кровные принципы остаются некой частью традиций как титульного населения и этноэлиты, так и нетитульных этносов. По данным социологических исследований, казахский язык для большинства казахов является вторым, только этническим языком. Только около 37 процентов казахов могут разговаривать, писать и думать на казахском. А по стандартам ООН родным языком является тот, на котором человек думает, пишет и говорит. А в связи с этим для многих людей, особенно русскоязычных казахов, казахский не является родным. Так что языковой фактор не есть способ идентификации, даже если их считать казахами. Тем более, казахский язык не может быть инструментом интеграции
1 В самой Конституции РК уже заложены основы этнической сегрегации. Правда, в современной редакции конституции нет термина государствообразующего этноса, в отличие от конституции 1993 года, где прямо говорилось о самоопределившейся казахской нации. В ней всего одно определение с приставкой «казахское», в преамбуле звучит такая фраза: «Мы, народ Казахстана, сложившийся на казахской земле».
и строительства гражданской нации. Это некое наследие советской системы, деление на различные этнические группы еще очень сильно, поэтому в ближайшее время единой этнической нации в Казахстане не получится. И, скорее всего, это та реальность, с которой придется смириться.
Примерно такая же ситуация и в религиозном плане идентификации. С точки зрения национальной традиции, быть мусульманином — значит принадлежать к коренному населению региона. Традиционно немусульманин не может считаться казахом. Однако большинство казахов не отличаются сильными религиозными устоями, в то же время они не видят себя и путь своего развития без отождествления с исламской культурой и мусульманским миром. С другой стороны, сегодня в процессе геокультурной экспансии англоамериканской культуры государство старается как можно быстрее привести свое общество под стандарты и дух западной демократии, взращенной на христианской культуре протестантского реформизма. В этих условиях складывается парадоксальная ситуация в сфере культурной социализации.
Быстрая социальная интеграция и аккультурация казахов происходили под доминирующим влиянием культуры-донора — русской культуры. Специфика была в том, что овладение достижениями мировой культуры и современной цивилизации пришло к казахам вместе с языковой русификацией. И это не было злой сознательной волей «старшего брата», а естественным следствием его численного и цивилизационного превосходства, продуктом объективных исторических условий. Все казахское, традиционная культура и обычаи были вытеснены на периферию домашнего быта, в сельскую отсталую глубинку, образовав раскол между русскоязычными (городскими) и казахоязычными (аульными) казахами, разницу в их цивилизационно-урбанистическом развитии, степени интегрированности в европеизированную культуру
Другой проблемой социокультурной идентификации молодых казахов является сохранившаяся до сих пор сложная и широко разветвленная родоплеменная структура «жузов»: Старшего, Среднего и Младшего. Кланово-трайбалистское мышление пронизывает все сферы общественной жизни страны. Казахстан как мультинациональное и многоклановое образование не имеет единого культурного поля, в котором представители разных национальностей и социальных групп имели бы общие ценности и ориентиры и осознавали бы себя единым народом. Межкультурные противоречия разрывают Казахстан на социокультурные полюса: евроцентризма и пантюркизма (рис. 1).
Евроцентристский полюс культурного развития ориентируется на ценности индустриально-урбанистической цивилизации. Здесь все естественные отношения, которые подчиняли и интегрировали молодого человека в локальную общность с ее тесной личностной (натуральной или родственной) зависимостью, распадаются, и связи индивида и общества приобретают опосредованный деньгами, отчужденно-анонимный рыночный характер. Это позволяет отдельному индивиду автономизироваться, быть прямо или опосредованно независимым субъектом социализации. Он впервые получает возможность раскрепощения и развития своей личности, творческого потенциала, хотя и попадает в тиски денежно-экономической зависимости от жесткого и безликого рынка. И хотя авторитарно-огосударствленное общество на стадии перехода от аграр-
ного к индустриальному обществу искажает, деформирует и шантажирует эти сущностные признаки городской и индустриально-рыночной цивилизации, тем не менее, прогресс в развитии городского человека относительно сельского несомненен.
Полюс евроцентризма
Полюс пантюркизма Рис. 1. Социокультурная стратификация казахстанского социума
Полюс пантюркизма основывается на традициях аграрно-кочевой цивилизации и господстве патриархального родоплеменного (жузового) патерналистского менталитета аульной среды. К нежданно свалившемуся суверенитету казахский народ пришел обремененный как старыми дореволюционными болезнями, так и приобретенными советскими: трайбализм, жузовые междоусобицы, родовое чванство, регионализм. Процессы социальной интеграции и аккультурации в транзитивном обществе так и не сформировали у большинства казахов прочных навыков и культуры труда, профессиональной компетенции и уважения к высокотехнологичному труду, не выработали личностного индивидуального начала.
С учетом особенностей исторического и цивилизационно-культурного развития населения страны можно типологизировать следующие модели социализации. Параметры модели социализации обусловлены межкультурными противоречиями между социокультурными полюсами общества и определяются соотношением возможностей согласования и удовлетворения базовых, социальных и духовных потребностей молодежи по отношению к цивилизационно-исторической вертикали или оппозиции «аул — город».
Прежде всего, выделяется многочисленная традиционная модель социализации, присущая многочисленной части аульной молодежи и городских мигрантов, первое поколение которых родилось в казахском (или смешанном) ауле с его традиционно-патриархальной культурой, авторитетом старших, приоритетом рода, жуза и в конечном счете государства над отдельной личностью.
Обычно они заканчивают казахскую школу, говорят и мыслят преимущественно на казахском языке, по отношению к ним русско-европейская культура выступает как иноэтническая, чужеродная культура. При переезде в русскоязычный город с его индивидуалистической цивилизацией, иноязычной языковой средой они испытывают сильный социально-психологический дискомфорт, культурный шок. И хотя они постепенно осваивают городской образ жизни, новые ценностные ориентации и привычки, тем не менее, изжить свою маргинальность и традиционную ментальность им не удается.
Следующую модель социализации казахстанской молодежи можно назвать мобилизационной. Она характерна для русскоязычной молодежи с сельской местности и некоторой части казахской молодежи, находящейся на стыке двух культур — казахской и русско-европейской, между аульной и городской культурой. Ведущим типом развития (общества и соответствующей ему социализации) в данном случае является личностное развитие, ориентированное на достижение чрезвычайных целей с использованием чрезвычайных средств и чрезвычайных организационных форм. Отличительной его чертой является то, что оно происходит под влиянием внешних, экстремальных факторов, прежде всего, неравных стартовых условий социализации по сравнению урбанизированной молодежью. Они характеризуются этнокультурным и языковым дуализмом (они наполовину казахи, наполовину русские), двумя главными детерминантами — это сельское происхождение (цивилизационный компонент) и русское образование (этнокультурный компонент). Среди окончивших среднюю школу на русском языке в 1991 году было почти 40% казахов. Они более толерантны к неказахским этносам, органично впитали в себя как русско-европейскую, так и традиционно казахскую культуру, говорят и мыслят по-русски так же легко, как и по-казахски, хотя не все из них владеют литературным казахским языком.
Наконец, модернизационная модель социализации характерна для городской русскоязычной молодежи, среди которой выделяется малочисленная (менее 3-5%) группа выходцев из семей казахских интеллигентов второго и третьего поколения. Они с детства, как в родной стихии, выросли в городской культуре, в русско-европейской культуре, а русский язык чаще всего является их родным и единственным. Как продукт городской цивилизации, они более восприимчивы к индивидуалистическому рыночному мироощущению с его опорой на собственную личность, а не на родовые общинно-коллективистские или этатистские приоритеты. Преодолевая исходную маргинальность, инерцию кочевой ментальности, отсутствие традиций оседлой и индустриальной цивилизации, новое поколение казахской интеллигенции, в сотрудничестве со значительной частью славяно-европейских этносов, более восприимчиво к идеалам западной демократии, гуманизма, либерализма, интернационализма и общечеловеческих ценностей.
Однако дилемма «Восток — Запад» в массовом сознании казахстанцев, в том числе и молодых, предполагает, что «европейщина» — это соблюдение прав и свобод, это диктатура закона, это свободный труд, гуманное отношение к женщине, технический прогресс, а в термин «азиатчина» вкладывается негативный смысл. Как образно описал ситуацию известный казахстанский публи-
цист Сергей Дуванов, «в своем реальном поведении рядовой казахстанец уподобляется человеку, который говорит: “Я иду в душ, хочу смыть с себя азиатчину!”, но при этом он моет только голову, чуть-чуть моется. Это говорит о том, что эта грязь ему приятна, он привык к ней». Маргинальность сознания и менталитета — вот главная характеристика современного Казахстана.
Опираясь на культурно-историческую типологию и многообразие социокультурного мира (концепции Н. Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби, Э. Мейера и др.), относительная зрелось городской казахской молодежи объясняется тем, что полная трансформация и обновление культурно-психологических, цивилизационных и мировоззренческих ценностей, ориентиров и установок происходит медленно, лишь через три поколения. Это наводит нас на мысль о том, что в основе кризиса социализации, наметившегося на перекрест-ке тысячелетий, лежит кризис экстенсивной русской культуры как культуры-донора громадного евразийского пространства и переход ее на фазу интенсивного развития.
Важным является тот факт, что во всех странах СНГ сложилась многочисленная диаспора, сосредоточенная в основном в городах и включающая в себя наиболее мобильные социальные группы — молодежь, интеллигенцию, студенчество. Они кровно заинтересованы в беспрепятственных контактах с Россией, в сохранении доставшейся в наследство единой евразийской информационной, социокультурной, экономической инфраструктуры. Они отдают себе отчет в том, что политика сепаратизма и жесткого протекционизм вредит их гражданским и профессиональным интересам, грозит отбросить их общество к феодальным временам.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Андреева, Т. М. Социокультурная дифференциация молодежи и проблема становления субъекта социального обновления : автореф. дис. ... канд. соц. наук. — М, 1994.
2. Ахиезер, А. С. Россия: критика исторического опыта : монография. — Т. 1-3. — М. : Изд-во ФО СССР, 1991.
3. Лапин, Н. И. Социокультурный подход и социетально-функциональные структуры // Социс. — 2000. — № 7. — С. 88—92.
4. Перуссо, Л. «Русский вопрос Казахстана»? // Республика. — 12 июля 2008. —
С. 6.
5. Смелзер, Н. Социология : пер. с англ. — М. : Феникс, 1998.
6. Сорокин, П. А. Человек. Цивилизация. Общество : пер. с англ. / общ. ред., сост. и предисл. А. Ю. Согомонов. — М. : Политиздат, 1992.
7. Тесленко, А. Н. Культурная социализация молодежи: казахстанская модель. — Саратов-Астана : ЦНТИ, 2007.
